М. Изд-во Московского университета. 1983. 223 с.

Рецензируемая книга представляет собой результат многолетнего изучения ныне покойным автором отдельных проблем и общего характера развития русской культуры в период с конца средневековья до высокого подъема ее в XIX веке. Отдельные разработки этой темы публиковались автором в научной периодике¹ . Эти результаты излагались в обобщенной форме также в курсе лекций, читанном Б. И. Краснобаевым на Историческом факультете МГУ. Этот лекционный вариант и лег в основу книги, сохранившей структурное деление на 12 лекций - глав.

Подобная целенаправленность обусловила ряд особенностей подачи материала. Являясь частью общей программы исторических дисциплин, курс истории русской культуры предполагает определенную профессиональную подготовленность читателей и потому по существу не содержит общей характеристики отдельных периодов, их экономических, социальных, внешне - и внутриполитических особенностей, поскольку все это получает освещение в остальных учебных курсах. Вместе с тем автор почти не касается проблематики изобразительного искусства, музыки и театра, имея в виду самостоятельное ознакомление с нею студентов (с. 3).

История культуры - одна из самых молодых и, не будет преувеличением сказать, дискуссионных отраслей исторической науки. Начав определять себя в самом понятии, предмете и границах около 20 лет назад, она развивается стремительно, поддерживаемая всевозрастающим интересом общественности. В появившихся к настоящему времени многочисленных исследованиях и особенно научно-популярных работах отражено многообразие подходов к ее проблемам и фактам. Автор ставит одной из своих целей охарактеризовать основные направления движения научной мысли, "выяснить, что уже можно считать достаточно надежно установленным, а что остается спорным и требует дальнейших совокупных усилий ученых" (с. 6), но при этом четко выявляет и проводит собственную позицию. В основе ее - признание того, что в центре научного познания должен стоять не абстрактный человек вне времени и пространства, а человек совершенно определенной

¹ Краснобаев Б. И. Некоторые проблемы становления истории культуры как научной дисциплины. - История СССР, 1979, N 6; его же. Русская культура последней трети XVIII в. - Вопросы истории, 1980, N 12; его же. В. О. Ключевский о русской культуре XVII-XIX веков. - История СССР, 1979, N 5.

стр. 114

эпохи, народа, социальной принадлежности и даже географической среды - вполне конкретной системы человеческого существования. В противопоставлении двух альтернативных подходов к изучению явлений культуры - предметно-аксиологического и осуществляемого через научное понятие "деятельности" Б. И. Краснобаев выступает активным поборником последнего.

Ставя своей задачей преодоление свойственного предметно-аксиологическому подходу эмпиризма, книга представляет собой интересную и во многом удавшуюся попытку анализа русской культуры и ее истории как единой целостной системы в отличие от распространенного, особенно в учебных курсах, рассмотрения ее "по отраслям", что приводит к механическому пересказу специальных исследований по литературе, музыке, театру и особенно изобразительному искусству. Раздел "Понятие "культура" может быть отнесен к числу наиболее удачных в книге, тем более что он содержит краткий, но четкий анализ посылок других исследователей² .

Определяя корпус источников по духовной культуре, автор вводит в него законодательные акты, публицистические и политические сочинения, периодическую печать - по мере ее появления, переписку, описания путешествий, путеводители, мемуары и, как наиболее сложные для интерпретации, литературные памятники, источники художественно - и графически-изобразительные. Предлагаемый круг следовало бы пополнить за счет юридических материалов, как-то: актов купли-продажи, наследования, судебных описей, городских переписей, а также описей торговых рядов, дающих наиболее объективную картину не только экономической, но и культурной жизни народа. И если по своему характеру они малодоступны студентам то, во всяком случае, должны войти в их представление об источниках. Извлекаемые из них выводы позволяют ставить под еще большее сомнение утверждения о "решительном неприятии в XVII-XVIII вв. широкими народными слоями некоторых общеевропейских форм новой культуры", в чем автор совершенно справедливо не усматривает национальной особенности русского народа (с. 16). Обычно примерами таких форм в противоречии с данными источников признаются недоверие к научной медицине или применение в обиходе традиционной мебели³ .

Раскрывая содержание термина "феодальный" в применении к сфере культуры, автор отвергает продолжающие бытовать "представления о неподвижности средневековой культуры, о ее якобы полной неизменности в течение веков": "В новое время, - пишет Б. И. Краснобаев, - развитие значительно ускорится - это общеисторическая закономерность. Однако и в средневековье материальная и духовная культура развивалась по пути прогресса, хотя были на этом пути и задержки, и даже попятные движения" (с. 43). Соответственно четыре условно намечаемых автором периода, которые предшествовали рассматриваемому времени, определяются, прежде всего, с точки зрения тенденций поступательного развития. Принятая в книге периодизация основного рассматриваемого полуторавекового промежутка соответствует последовательно проводимому автором положению о том, что историко-культурный процесс в России составляет органическую часть общеевропейского культурного развития и, несмотря на свою специфику, не может изучаться в отрыве от него (с. 52 - 53). Без взаимодействия с культурами других стран, к которому Россия неизменно активно стремилась, одинаково невозможно было прогрессивное развитие в области как социально-экономических процессов, так и культуры (с. 65 - 66).

В подтверждение этого положения можно сослаться и на те факты, в объяснении которых автор, по-видимому, допускал правомерность иной точки зрения. Рассматривая т. н. третий этап развития культуры русской народности, Б. И. Краснобаев пишет, что "для придания величественности великокняжеской резиденции были привлечены

² Маркарян Э. С. Теория культуры и современная наука. М. 1983; Ковальченко И. Д. Источник в свете учения об информации (Постановка проблемы). - История СССР, 1982, N 3; Лотман Ю. Успенский Б. О семиотическом механизме культуры. - Труды по знаковым системам, Тарту, 1971, 1973, вып. 5, 6.

³ В действительности каждая большая московская улица к началу 1660-х годов располагала собственным вольнопрактикующим лекарем; в домах минимально зажиточных горожан были широко распространены кровати с резными столбиками и "потолком"-балдахином, поставцы, кресла и особенно стулья, покрытые тканью или кожей. Москва располагала самостоятельным производством мебели, совершенно своеобразно имитировавшей в живописной росписи различные виды обработки дерева - интарсии, набора и т. п.

стр. 115

выдающиеся мастера из Италии, из русских городов, в первую очередь Пскова и Новгорода" (с. 46). Есть, однако, основания считать, что приглашение иноземных мастеров не имело отношения лишь к поискам нового архитектурного образа, олицетворяющего растущую силу великокняжеской власти. Аристотель Фиораванте, строивший Успенский собор Московского Кремля, имел прямое указание следовать образцу одноименного собора во Владимире, знакомился с русской архитектурой на Владимирской земле, на Белом море и в Соловках. Приглашение Фиораванте было обусловлено его славой инженера, выполнившего такие сложнейшие технические работы, как передвижка колокольни св. Марка в Болонье, выпрямление покосившейся колокольни в Ченто и восстановление древнего моста в Павии. После того как рухнули возводимые псковичами стены Успенского собора, потребность в опытном инженере-строителе стала очевидной.

Отмечая аналогичные общеевропейским процессы распространения знаний в России XVII в., автор придерживается установленного им самоограничения в отношении материала по театру, музыке, изобразительному искусству. Между тем исследования 70-х годов внесли существенные коррективы в воззрения, в частности, на значение музыки в русском обществе, которые и на этом материале подтверждают проводимую в книге и других работах Б. И. Краснобаева линию на пересмотр старых представлений о степени знакомства и восприимчивости культурной среды Русского государства к достижениям европейской культуры.

Большие возможности для характеристики процессов, происходивших и в изобразительном искусстве, открывает изучение практики Оружейной палаты, представлявшей своеобразный опыт государственной организации искусства. Прошедшие специальную аттестацию в Москве и постоянно привлекаемые для участия в выполнении больших заказов, все жившие в стране профессиональные художники, как правило, находились в зависимости от этого центра художественной жизни России⁴ . Традиции, заложенные в Оружейной палате, получают свое развитие в XVIII в. в Канцелярии от строений, функции которой не сводились к направлению и контролированию деятельности приезжих архитекторов (с. 83). Само понятие "команды" в ее системе означало объединение группы архитекторов или художников под руководством (командой) мастера. Практика Канцелярии от строений, объединявшей и привлекавшей к работам для выполнения крупнейших государственных заказов прежде всего отечественных художников, тем показательнее, что она давала почву для синтеза всех видов изобразительного искусства на основе архитектуры. Архив Канцелярии содержит богатейший материал об условиях жизни и творчества многих представителей культуры⁵ .

Неоспоримо значение принятого автором за основу системного метода, который он противопоставляет "самодовлеющему рассмотрению науки или любой другой отрасли культуры", по природе своей находящихся в сложном взаимодействии (с. 138). Из этого следует заключение, что при комплексном рассмотрении развития культуры важно выдержать правильное соотношение равно значимых ее разделов. Например, для определения условий формирования человеческой личности в петровское и аннинское время чрезвычайно важны особенности становления драматического театра. Общедоступная Комедийная хоромина сменяется в 1730-х годах театром на Красной площади на 3 тыс. мест, а затем в начале 1740-х годов Оперным домом в Лефортове на 5 тыс. зрителей. Подобные размеры делали театр составной частью культурной жизни всего города, а не только придворных кругов. Не менее важна в этом отношении история Люминатского театра.

Более последовательная реализация позиции автора предполагала бы, раз уж относительно московской архитектуры введена характеристика творчества М. Ф. Казакова, упоминание в книге и о работе В. В. Растрелли в Петербурге (с. 164). В связи с обращением к М. Ф. Казакову назван В. И. Баженов. Но не менее важна одна из интереснейших в теоретическом отношении и по своим практическим результатам архитектурная школа Д. И. Ухтомского. Нельзя составить сколько-нибудь полное представление о роли Д. Г. Левицкого и В. Л. Боровиковского на основании одного

⁴ Подробнее см.: Молева Н. М. Цеховая организация художников в Москве XVII- XVIII вв. - Вопросы истории, 1969, N 11.

⁵ Белютин Э. М. Живописных дел мастера (Канцелярия от строений и русская живопись первой половины XVIII в.). М. 1965.

стр. 116

только кружка Н. А. Львова. Характер связи обоих художников с кругом лиц, в разное время и по-разному общавшихся с Львовым, не может считаться до конца изученным.

Но в книге достигнуто главное - обобщенное и подчиненное системному принципу изложение основных процессов культурного развития России, где "национальная культура выступает не только как форма,

но и как ступень в прогрессивном движении человечества к интернациональной культуре" (с. 210). Тем самым сделан шаг к решению во всех отношениях актуальной задачи (с, 24) - исследования русской культуры в контексте общеевропейской (и не только европейской) истории и культуры.