Академия наук СССР. Институт истории. Издательство Академии наук СССР. М. -Л. 1950. 526 стр.

В рецензируемом томе опубликованы документы за 1709 г., явившийся годом решительного перелома в ходе Северной войны, этой гигантской борьбы России за выход к Балтийскому морю. Русская армия одержала блестящую победу под Полтавой, наголову разгромив вторгшуюся на территорию нашей страны армию интервентов.

"Полтавская битва была не простое сражение, замечательное по огромности военных сил, по упорству сражающихся и количеству пролитой крови; нет, это была битва за существование целого народа, за будущность целого государства"¹ , - писал В. Г. Белинский. Энгельс отмечал, что "Карл XII сделал попытку проникнуть внутрь России; этим он погубил Швецию и показал всем неуязвимость России"² .

Хронологические рамки тома (январь - декабрь 1709 г.), несомненно, возбуждают к нему интерес. Шестьсот семь помещённых в томе документов, из которых более половины публикуются впервые, дают яркое представление о кипучей деятельности Петра I в месяцы, предшествовавшие Полтавскому сражению, а также в период, последовавший за этим блестящим успехом русского оружия. Документы показывают, с какой поистине неиссякаемой энергией готовился Пётр к решительному бою со шведскими войсками, считавшимися непобедимыми.

Вся Европа, затаив дыхание, следила за исходом этой битвы. Западноевропейские дипломаты и государственные деятели считали победу Карла XII предрешённой. Поэтому так холодно были встречены в Европе предложения Петра I о выступлении западных держав (прежде всего Англии и Голландии) в качестве посредников для примирения России и Швеции, а также о принятии России в "Великий союз", боровшийся против Франции. Английский посол в России Витворт незадолго до Полтавской битвы писал, что положение Петра отчаянное, и называл "неудобной затеей", невыгодной и невыполнимой при данных обстоятельствах предложение Петра I о вступлении России в "Великий союз". Считая поражение России неизбежным, Витворт призывал английских купцов не открывать большого кредита русским.

Победа героической русской армии в Полтавском сражении заставила западноевропейские страны резко изменить отношение к России.

Дания и курфюрст Саксонский Август II, изменившие вначале союзу с Россией, поспешили возобновить с ней договоры, надеясь воспользоваться плодами полтавской победы и сбросить навязанные им шведами условия унизительного Травендальского (Дания) и Альтранштадтского (Август II) мира.

Крупнейшие западноевропейские государства, и прежде всего Англия и Голландия, пытались удержать Данию от возобновления союза с Россией. Послы этих стран "двигали небо и землю", по выражению посла в Дании В. Л. Долгорукого, чтобы помешать Дании вступить в войну против Швеции на стороне России. Однако их усилия оказались тщетными: слишком уж ясно было, что в создавшейся обстановке союз с Россией отвечает насущным интересам Дании.

Можно без преувеличения сказать, что в результате победы под Полтавой произошёл полнейший переворот в отношении к России со стороны западноевропейских стран; возросло влияние России в международных европейских делах, но одновре-

¹ В. Белинский. Соч. Т. 3, стр. 483. М. 1948.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XVI. ч. II, стр. 9.

менно возросла и враждебность к России со стороны некоторых великих держав. Морские державы, и прежде всего Англия, поспешили с окончанием войны за испанское наследство, чтобы освободить руки для действий на Балтийском море. Появление новой могучей силы на Балтике английские правящие круги расценивали как большую угрозу для себя. Это привело позднее к англо-шведскому союзу, к появлению английского флота в Балтийском море у берегов России и к разрыву дипломатических отношений между Россией и Англией.

Всё это, как уже сказано, придаёт особый интерес документам, опубликованным в рецензируемом томе писем и бумаг Петра Великого. Значительная часть документов, датируемых первой половиной 1709 г., свидетельствует о неустанном стремлении Петра I крепить оборону страны. Пётр усиливал русскую армию, пополнял её людьми, налаживал снабжение войск оружием, боеприпасами и продовольствием. Он укреплял южные и западные русские города, которым могли угрожать шведы, всемерно расширял строительство флота.

Пётр деятельно готовил армию к столкновению с главными силами шведов, призывая солдат и офицеров к стойкости в бою. Характерным документом из числа свидетельствующих об этом является указ Петра 12 января 1709 г. комендантам различных городов и, в частности, коменданту Полтавы Келину. Предлагая запасти провианта в городе по меньшей мере на четыре месяца и как можно больше "воинской амуниции", Пётр писал далее: "Також, ежели непъриятель будет ваш город отаковать, то, с помощию божиею, боротца до последнего человека и ни на какой акорт с непъриятелем никогда не вступать... Також, ежели коменданта убьют, то надлежит первому офицеру комендантом быть и так последовать и протчим (сколько побитых ни будет) одному за другим, чтоб дела тем не остановить" (стр. 20 - 22). Указ был сообщён под расписку всем офицерам гарнизона.

Ряд документов говорит о передвижениях войск, содержит сведения о шведах и т. д. Из числа документов, посвященных военным вопросам, исключительно интересны письмо Петра I к коменданту Полтавы Келину, написанное накануне сражения, 26 июня 1709 г., в котором Петр приказывал гарнизону Полтавы возможно дольше держаться, "хотя и с великой нуждою" (стр. 225), а также знаменитый приказ Петра, написанный 27 июня 1709 г. перед Полтавской битвой: "Ведало бо российское воинство, что оной час пришел, который всего отечества состояние положил на руках их: или пропасть веема, или в лучший вид отродитися России. И не помышляли бы вооруженных и поставленных себя быти за Петра, но за государство Петру врученное, за род свой, за народ всероссийский, который доселе их же оружием стоял, а ныне крайняго уже фортуны определения от оных ожидает" (стр. 226).

Талант Петра I как полководца едва ли нуждается в доказательствах. В рецензируемом томе опубликовано много документов, содержащих конкретные указания Петра руководителям русской армии о ведении войны. Среди них имеется документ, свидетельствующий о твёрдом намерении Петра лично руководить генеральным сражением со шведской армией, решавшим исход войны. В марте 1709 г. Пётр писал Меншикову: "А ежели непъриятель захочет баталии, то до моего прибытия не давать главъной баталии, а диспутовать на всех перепъравах" (стр. 135).

Значительное место в томе занимают документы, подводящие итоги разгрома шведской армии под Полтавой и при Переволочне: извещения различным лицам о полтавской победе и о капитуляции шведов при Переволочне - Ф. Ю. Ромодановскому, царевичу Алексею Петровичу, Ф. М. Апраксину, Д. Голицину, русским послам в иностранных государствах и главам иностранных государств (прусскому королю Фридриху-Вильгельму I, датскому королю Фридриху IV," австрийскому императору Иосифу I, польскому королю Августу II и т. д.), - а также "обстоятельная реляция" о Полтавской битве с подробным перечислением пленных и трофеев, доставшихся русской армии.

Заботы об укреплении армии и флота не окончились с полтавской победой. Отказ Карла XII заключить мир в 1709 г. заставлял Петра I и после Полтавы принимать решительные меры к усилению вооружённых сил России и к активизации дальнейших военных действий против шведов. Об этом свидетельствует ряд документов, опубликованных в рецензируемом томе. Так, вскоре после Полтавской битвы, 9 июля 1709 г., Пётр писал Ф. М. Апраксину, извещая о победе у Переволочны: "И при том прилагаем, что время еще сего лета довольно осталось для атаки неприятельских городов. А понеже к Выборху не чаю, чтоб сею осенью за пустотою и протчими неудобствы (о чем сам ты известен) возможно какой промысел учинить, но разве зимою, и того ради мы за благо изобрели Ревель осадить и, с помощью божиею, доставать. Того ради пушек из Питербурха в Нарву, так же и мартиров ныне отвесть водою прикажи. А в Нарве порох, ядра, бомбы приготовить вели (по приложенной росписи) под оных подводы со всех ближних мест, конечно, собрать вели, чтоб когда мы отпишем об алтилерии, чтоб тотчас привезли оную. Також когда к вам полки придут... извольте тщание приложить Корелу достать, ибо ко оной водяной путь невозбранной, чрез который алтилерию и провиант без лошадей можете возить, а людей только одних землею" (стр. 277 - 278).

Артиллерия занимала видное место в заботах Петра I об усилении вооружённых сил. В документах мы находим много свидетельств этому: указания о переводе книг об артиллерии (стр. 162), об изготовлении форм для литья пушек различных калибров (стр. 396), о снабжении войск артил-

лерией и боеприпасами (стр. 300, 366, 395) и т. д.

В 1709 г. военные действия развёртывались главным образом на суше, и сюда было обращено основное внимание Петра. Однако и в это время он уделял большое внимание своему любимому детищу - военно-морскому флоту. Ряд документов свидетельствует о дальнейшем укреплении Азовского (стр. 100, 101, 114, 126, 147, 167, 187) и Балтийского (стр. 301, 303, 471) флотов.

Ведя тяжёлую войну и добиваясь разгрома шведов и заключения мира, Пётр в то же время требовал от солдат и офицеров гуманного обращения с мирными жителями и с пленными шведами. Взятых в плен шведов, обмороженных или раненых, он приказывал собирать в Петербург и затем отправлять в Швецию (стр. 257). Командиры русских войск обязывались "всем ратным людям заказать под смертною казнию, чтоб обид никаких не чинили" (стр. 467, см. также стр. 350).

Весьма занятый военными делами, Пётр продолжал неустанно следить за развитием всей страны. Много внимания уделял он созданию и развитию русской промышленности (стр. 111, 347, 483). Пётр I "сделал очень много для создания и укрепления национального государства помещиков и торговцев"³ . Он следил за распространением знаний и образования в России, давал указания переводить на русский язык книги по артиллерии и фортификации, по архитектуре и медицине, по геометрии и многие другие (стр. 13, 31, 49, 51, 79, 95, 101, 105, 106, 122, 162, 375).

Ряд документов, опубликованных в томе, связан с украинскими делами. В частности, имеется грамота к украинскому народу от 21 января 1709 г., разоблачающая предательскую, изменническую, антинародную позицию Мазепы, пытавшегося разорвать братские узы русского и украинского народов и отдать украинский народ во власть иноземным захватчикам (стр. 38 - 41). Впервые публикуются "грамота к наказному кошевому атаману Кирику Конеловскому и всему войску запорожскому" от 17 мая 1709 г., а также грамота и указ гетману И. И. Скоропадскому (стр. 320 - 328).

Важнейшее место в томе занимают многочисленные, в значительной части ранее не публиковавшиеся, весьма ценные дипломатические документы. Многие из них относятся ко второму полугодию 1709 г. - к периоду, когда после победы под Полтавой оживились переговоры 6 восстановлении союзов с Августом II и Данией.

Переписка с Августом II, не прекращавшаяся даже после заключения Августом сепаратного Альтранштадтского мира, резко оживилась после Полтавы. В томе помещены переписка с Августом II, предшествовавшая встрече Петра и Августа в Торне (сентябрь-октябрь 1709 г.), и, что наиболее важно, публикуемый впервые текст направленного против Швеции оборонительного и наступательного союзного договора, заключённого с Августом II в Торне 9 октября 1709 года.

Изменивший своему русскому союзнику подписанием, вопреки обязательствам, принятым по договору 1699 г. с Россией, сепаратного Альтранштадтского договора с Карлом XII, Август II испытывал величайшую неловкость во время встречи с Петром I, из рук которого вторично получал польскую корону. Русский дипломат Б. И. Куракин сообщает об этой встрече: "Кратко опишу, что сия бытность обоих потентатов вельми удивила, какою низостью и почтением и без всякой отмолвки во всем послушностью был король Август к царскому величеству так, якобы, подданному"⁴ .

Стремясь скорее завершить борьбу против Швеции, Пётр предал забвению вероломные поступки Августа II и возобновил с ним союзный договор. Договор предусматривал ряд взаимных обязательств в военных действиях: совместные действия против шведов, привлечение к союзу Речи Посполитой, отказ от заключения сепаратного мира и т. д. Пётр I и Август II заявляли в договоре, что они "их общие намерения не на конечное шведское разорение, но токмо к тому управити хотят, дабы оную корону к справедливым границам привести и своим соседям совершенную безопасность произвести" (стр. 404). Одновременно они договорились о согласованности действий своих дипломатических представителей в других государствах (стр. 406). Союзники соглашались предать забвению все прежние неприятельские поступки по отношению друг к другу (стр. 400) и, в частности, сочли исчерпанным, после выполнения, некоторых формальностей, дело о выдаче Августом II Карлу XII Паткуля - бывшего посланника России при Августе II (стр. 406).

Значительное место занимают в томе впервые публикуемые документы об отношениях с Данией. Как известно, переговоры о возобновлении направленного против Швеции союза с Данией русский посланник в Копенгагене В. Л. Долгорукий вёл задолго до того, как шведы были разгромлены под Полтавой. Датчане выжидали результатов вторжения шведов в Россию. Настроенные против Карла XII, они, однако, не решались выступать против Швеции, опасаясь не только шведов, но также Англии и Голландии, которые совместными военными действиями с Карлом XII в 1700 г. принудили Данию заключить, в нарушение русско-датского договора 1699 г., сепаратный Травендальский мир. Английские и голландские послы в Копенгагене не стеснялись угрожать датскому правительству санкциями в случае, если Дания вновь вступит в войну против Швеции. Между тем русская дипломатия в условиях шведского вторжения в страну проявляла большую активность, чтобы добиться возобновления союза с Данией и таким образом отвлечь от России часть шведских сил. Дания колебалась, хотя русское правитель-

³ И. Сталин. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом, стр. 3. Огиз. Госполитиздат. 1938.

⁴ Архив князя Ф. А. Куракина. Т. 1, стр. 326. По. 1890.

ство соглашалось в случае возобновления союза выплачивать крупнейшие денежные субсидии датскому правительству на ведение войны и одновременно предоставить Дании до 23 тыс. вспомогательных войск. Не вывела датское правительство из нерешительности и победа русской армии над Левенгауптом при Лесной.

Накануне Полтавского сражения Долгорукий особенно настойчиво вёл переговоры с Данией. В томе помещены полномочие Долгорукому на ведение переговоров и заключение союза с Данией (стр. 58), а также письмо Петра I Г. И. Головкину от 23 апреля 1709 г., в котором выражается готовность предложить Дании субсидию в 500 тыс. ефимков, вспомогательные войска и материалы для флота (стр. 162 - 163). Но до получения известий о разгроме шведской армии датское правительство не решалось возобновить союз с Россией даже на таких выгодных условиях. Только после Полтавской битвы договор с Данией был заключён (22 октября 1709 г.), теперь уже без каких-либо уступок со стороны России.

Текст договора впервые публикуется без всяких сокращений. Россия и Дания согласились возобновить союзный договор 1699 г., и датский король обязался немедленно порвать с Карлом XII и "еще сея осени наступать на негр морем и сухим путем с стороны швецкие земли" (стр. 498 - 499).

Дания взяла на себя обязательство наступать на Швецию со стороны Норвегии, а также вторгнуться в Южную Швецию - Сконию, а русские войска должны были, "кроме воинских промыслов, которые уже чинятся против шведов и их единомышленников" в Ливонии и Польше, вести наступление в Финляндии (стр. 499).

Стороны обязались не заключать договоров со Швецией или другими государствами без согласования друг с другом, а также с третьим участником антишведского союза - польским королём.

Целью войны объявлялось приведение Швеции "к прежним границам" (стр. 499). Русские и датские дипломатические представители при "европских дворах" обязывались информировать друг друга и оказывать взаимную поддержку (стр. 500).

В договоре отразилось стремление договаривавшихся сторон избежать вмешательства в Северную войну европейских государств, занятых в войне за испанское наследство. Поводом к такому вмешательству могло послужить какое-либо нарушение интересов этих государств в связи с возобновлением Данией союза с Россией. В частности, как хорошо известно, морские державы (Англия и Голландия), войска которых состояли в подавляющем большинстве из наёмных солдат и офицеров, опасались, что вступление в Северную войну Дании и Пруссии, а также различных немецких княжеств приведёт к тому, что эти страны отзовут войска, предоставленные ими в своё время "Великому союзу" для борьбы против Франции.

Чтобы лишить морские державы всякого предлога для вмешательства в Северную войну, Россия и Дания в статье 7-й договора согласились немедленно сделать чёткое и решительное заявление по этому вопросу: "В намерение сея войны не было, чтоб препятие какое учинить оной, которая уже запалена была междо высокими союзники и двемя коронами, французскою и гишпанскою", что у них нет намерения отзывать войска, находящиеся на службе у союзников. Россия и Дания надеются, "чтоб им противность не будет в войне, которую они будут иметь против Швеции, и что никакова возмущения, ниже препятия, прямым или посторонним образом учинено не будет" (стр. 500 - 501). Вместе с тем они решительно предостерегали западные державы: "Ежели бы против всякой надежды были б некие области, которые бы им противны были прямым или посторонним образом, а имянно которые бы похотели вмешатися в помянутую войну чрез способ оружия или действа, оные (Россия и Дания. - Л. Н. ) примут то за явное разорвание и будут с ними поступать, как с общими неприятели их величеств, всяким возможным способом" (стр. 501).

Далее Россия и Дания пришли к соглашению о заключении договора о торговле, оказании помощи Августу II и привлечении Пруссии к наступательному союзу против Швеции (стр. 501 - 502).

Большой интерес представляют впервые публикуемые документы, характеризующие отношения между Россией и Турцией. Пётр старался удержать Турцию от выступления против России. Получив сведения о намерении Турции выступить против России, Пётр в письме от 15 февраля 1709 г. приказал азовскому губернатору И. А. Толстому завязать сношения с черкесами, которые в то время вели войну с крымскими татарами (стр. 89). Вскоре из Турции пришли известия о намерении султана соблюдать мир. Решающее влияние на решение турецкого правительства оказало сообщение о победе русских войск при Лесной (стр. 90). Султан приказал крымскому хану под угрозой смерти не нарушать мира с Россией (стр. 124). Однако надеяться на татар и турок было трудно. Тревожные известия заставили Петра попытаться получить новые мирные заверения от султана. За день до Полтавского сражения Пётр I направил султану грамоту с обещанием соблюдать мирный договор 3 июля 1700 г. и выражал надежду, что султан также будет соблюдать мир с Россией и даст "крепкие указы" своим подданным, пограничным с Россией (прежде всего крымскому хану), "о содержании бесподозрительном" мира.

В этой же грамоте Ахмеду III (публикуемой впервые) Пётр ставил вопрос о передаче православному греческому духовенству так называемых святых мест в Иерусалиме (стр. 222 - 225).

Известие о полном разгроме шведской армии под Полтавой произвело в Турции огромное впечатление; Известие это было тем более неожиданным для турок, что командиры пограничных турецких отрядов постоянно сообщали в Константинополь о

"непобедимости шведов"⁵ . Резко изменилось в Турции отношение к русскому послу П. А. Толстому. Султан лично принял Толстого и заверил его в своём намерении сохранять мир с Россией. В документе того времени говорилось в связи с этим: "То есть зело убедительно и султанскому престолу необыкновенно понеже по султан Хоране втором как турки и пришли в Европу, то никогда султан словесно ни с единым послом не говаривал"⁶ .

Повод к трениям между Россией и Турцией создавало в то время пребывание в турецких владениях Мазепы и Карла XII. Через две недели после Полтавской битвы, 10 июля 1709 г., Пётр в специальной грамоте к Ахмеду III вежливо, но твёрдо потребовал выдачи Мазепы и отказа в убежище Карлу XII (стр. 250 - 252). 14 июля, получив известие, что Мазепа и Карл XII приняты пограничными турецкими властями, Пётр I снова, извещая о капитуляции шведов при Переволочне, потребовал выдачи Мазепы и задержания Карла (стр. 289 - 290). В томе опубликована ещё одна исключительно интересная грамота, от 27 июля 1709 года. В ней указывалось на нелойяльное поведение турецких пограничных властей, которые не только приняли Карла XII и Мазепу, но и препроводили их "с честию" к силистрийскому паше: "И тако было того им, вашим салтанова величества подданным, яко приятельским служителям весма чинить не надлежало" (стр. 312).

Наряду с этим упрёком в грамоте содержался уже весьма определённый намёк на возможность ухудшения отношений с Турцией, если султан откажется удовлетворить русские требования. Настаивая, чтобы Мазепа и бежавшие с ним казаки были выданы русским властям, а Карл XII задержан в турецких владениях, Пётр I писал: из этих действий "мы, великий государь, наше царское величество, познаем совершенное намерение вашея салтанова величества к нам приязни. И как ныне содержание междо нами великими государи, мира, который мы, великий государь, с своей стороны как доныне свято и ненарушимо сохраняли, так и впредь непременно соблюдать накрепко обещаем, ежели противными вашего величества стороны поступками нарушение оному не учинится и вашим нисходительным соизволением на сие наше требование от служителей ваших нанесенная нам вышеописанная обида (т. е. принятие Мазепы и Карла XII. - Л. Н. ) наградится, на что ожидати будем немедленно от вашего салтанова величества соответствовать" (стр. 312).

Вопрос о пребывании Мазепы и Карла XII в Турции, требования о выдаче Мазепы и нежелание турецкого правительства пойти на это, интриги Карла XII, поддержанного послами некоторых европейских государств в Константинополе, - всё это привело к обострению русско-турецких отношений. Начальный момент этого обострения можно проследить по опубликованным в томе документам.

В томе опубликованы некоторые документы об отношениях между Россией и Пруссией: извещение Фридриху-Вильгельму I о полтавской победе, ряд писем о предполагавшейся встрече с ним, а также союзный договор между Россией и Пруссией⁷ (стр. 420 - 427).

Отношения между Россией и Ганновером, приобретавшие большое значение в связи с тем, что курфюрст Ганноверский вскоре должен был занять английский престол, нашли отражение в томе в виде наказа Б. И. Куракину, направлявшемуся в Ганновер. Уже в то время (октябрь 1709 г.), стремясь привлечь курфюрста к союзу с Россией, Пётр готов был предложить ему Бремен и Ферден (из шведских владений в Германии) (стр. 431). Однако курфюрст, как требовал Пётр, должен был не только вступить в союз, но и обязаться действовать в Англии, "чтоб тому их союзному намерению против шведов непротивна была" (стр. 432). На тот случай, если бы не удалось заключить союза, Куракин должен был добиваться нейтралитета Ганновера (стр. 433). Как известно, миссия Куракина в Ганновер закончилась заключением в 1710 г. союзной конвенции, а позднее, в 1715 г., Грейфсвальдского союзного договора, направленного против Швеции. Условия этого договора полностью соответствовали статьям наказа, полученного Куракиным в 1709 году. Русская дипломатия, заинтересовав ганноверского курфюрста, а с 1714 г. - короля, Англии Георга I перспективой получения части шведских владений, добилась благожелательного нейтралитета Ганновера, а затем и союза с ним.

Русско-английские отношения нашли отражение в наказе тому же Б. И. Куракину, который после окончания своей миссии в Ганновере должен был отправиться в Лондон. Его основная задача заключалась в том, чтобы заверить английское правительство в намерениях Петра "ничего не чинить" во вред Англии и её союзникам и успокоить англичан, опасавшихся перспектив строительства русского военно-морского и торгового флотов на Балтийском море (стр. 436 - 437). Куракин должен был также внимательно следить за тем, чтобы в случае заключения мира между участниками войны за испанское наследство "не постановили при том чего противного против его царского величества и его союзных" (стр. 437). Коренное изменение внешнеполитической обстановки после победы русских войск под Полтавой сказалось в том, что теперь при переговорах с английским правительством Куракин должен был всячески уклоняться от принятия английского посредничества для примирения России и Швеции - (стр. 437). Достаточно вспомнить, что всего за год перед этим

⁵ ЦГАДА, кабинет Петра I, отд. II, кн. 12, 1710 г., л. 213.

⁶ Там же, л. 224.

⁷ Договор опубликован ранее у Ф. Мартенса. Собрание трактатов и конвенций, заключённых Россиею с иностранными державами. Т. V. Трактаты с Германиею, стр. 63 - 69. СПБ. 1880.

Пётр I через А. А. Матвеева предлагал английскому правительству за такое посредничество крупнейшие уступки: вступление России в "Великий союз", до 30 тысяч вспомогательных войск, материалы для флота и т. д.

Таково в основном содержание рецензируемого тома. В научный оборот введён ряд весьма важных и интересных документов за важнейший, переломный год Северной войны. Несомненно, что эти документы будут использованы широкими кругами советских историков. Том хорошо издан. Научные сотрудники Института истории Академии наук СССР Е. П. Подъяпольская, А. П. Глаголева, Б. Б. Кафенгауз (редактор тома) тщательно подготовили его к печати.

Несомненным улучшением по сравнению с предыдущими выпусками является вновь принятый порядок помещения легенд к документам (наименование архива и фонда, номер дела, указание на характер документа - собственноручный, копия и т. д.) не во втором выпуске каждого тома, т. е. в отрыве от самих документов, а в данном же выпуске непосредственно за документами.

Остаётся лишь пожелать, чтобы в следующих томах не только легенды, но и примечания давались непосредственно за документами. Примечания к документам настоящего выпуска предполагается дать во втором выпуске IX тома.