Попов В.

Культовый Питер

М.: АСТ: Олимп, 2007

Валерий Попов - рассказчик от Бога. Как говорится, правым рукавом взмахнет - разливается гладко озеро, левым рукавом взмахнет - плывут по озеру белые лебеди. На что ни взглянет, с кем ни заговорит - вот уже и фактурный персонаж, и гротескный сюжет, и рассказ, и повесть. Даже удивительно, как это на питерской почве, насквозь пронизанной экзистенциальной тоской, мог появиться такой здоровый писатель!

Свою новую книгу Попов посвятил культовым местам любимого города. Не все питерцы согласятся с его выбором. Ветераны андеграунда попеняют ему на отсутствие любимого "Сайгона" и кафетерия на Малой Садовой, любители джаза не обнаружат в этой книге джаз-клуба "Квадрат", киноманы - кинотеатра "Спартак" и ДК им. Кирова, фанаты "Зенита" - стадионов. Но зато те, кого называют шестидесятниками, оторвутся, читая эту книгу, на всю катушку, вернувшись в злачные места своей молодости. Ибо главные культовые точки для такого неукротимого жизнелюба и наблюдателя жизни, каким является Валерий Георгиевич, натурально, бывшие питейные и увеселительные заведения. В основном, уже отошедшие в прошлое, уступившие место капиталистическим фабрикам-кухням вроде Макдональдса, оскорбительным для любителя душевного застолья. Замечателен воображаемый проход Попова по Невскому, по всем этим ушедшим осколкам алкогольно-товарищеского рая - от Московского вокзала до Адмиралтейства.

С Московского вокзала и начинает автор свое повествование. И так нежно берет за душу неброским вокзальным уютом, так трепетно и кинематографично описывает знакомые каждому ситуации, что аж слеза наворачивается. И вот читатель уже втянулся - и несется во весь опор от одного насиженного места к другому, будто на гоголевской тройке по болотным питерским кочкам. А вокруг не только культовые места, но и личности: академик Павлов со своей Знаменской церковью, бандит Ленька Пантелеев (не путать с писателем!) в последней роковой перестрелке, всепланетный пропагандист загадочной славянской души Достоевский, невянущий в своих прозрениях желчный Салтыков-Щедрин, проснувшаяся однажды знаменитой и с тех пор бдительно бодрствующая Ахматова....

Может, оттого, что так стремительно меняется жизнь и, увы, не в лучшую пока сторону, оттого, что истинная, высокая красота оттеснена сегодня на обочину, а ценители ее отнесены к числу "лузеров"-неудачников, появляется в этой веселой книге невольная горечь? Почему, недоумевает автор, будто тряпкой со школьной доски, стирают нынешние власти несколько советских десятилетий, словно ничего там не было талантливого, живого, настоящего? Опять пытаются, вслед за большевиками, все начинать с белого листа, наступая на те же грабли. Запечалится Попов над неистребимым отечественным чиновничьим лихом, но тут же голову вскинет и опять соловьем заливается. Кто, скажите на милость, из краеведов потчевал нас поэзией новостроек? У Попова же целая глава посвящена сюрреалистической жизни на улице Белы Куна, названной так по имени мало кому известного коммуниста неясного происхождения. А интермедия с ожиданием автобуса на купчинской забытой богом остановке? А Петербург глазами плавающего на катере? Невский проспект, знаменитые храмы, гвардейские полки - о многом рассказывает Попов с детальным знанием дела, но при этом с особой какой-то, неведомой усид-

стр. 100
чивым архивным краеведам писательской лихостью. Что говорить - мастер слова, король эпизода. Может, и приукрасит порой что-то по-писательски, так ведь от этого только интереснее!