Имя Юрия Кублановского хорошо известно ценителям современной русской поэзии. Это, выражаясь современным масс-медийным языком, "раскрученный бренд", который не нуждается в особом представлении читателям. В 2003 году Кублановский был отмечен литературной премией Александра Солженицына, а через три года он стал лауреатом Новой Пушкинской премии. Со времени его возвращения из политической эмиграции в Россию в 1990 году он выпустил более десятка весомых сборников, которые закрепили за ним место в избранном кругу недевальвируемых мастеров отечественного поэтического слова. По словам составителя его первого "тамиздатовского" сборника И. Бродского, "это поэт, способный говорить о государственной истории как лирик и о личном смятении тоном гражданина. Точнее, стихи его не поддаются ни тематической, ни жанровой классификации".

Но вот другая сторона творчества Кублановского - его публицистика - известна читателям в гораздо меньшей степени. Это понятно: в девяностые годы его взгляд на русскую действительность оказался невостребованным. О сущностных причинах такого положения начинаешь догадываться, взяв в руки сборник Кублановского "На обратном пути", где собраны под одной обложкой его стихи и статьи. Прежде всего, бросается в глаза необычность такого объединения (или, пользуясь любимым словечком Кублановского, "сплотки"). Помнится, И. А. Бунин любил сочетать в своих книгах прозу и стихи, но чтобы поэзию и публицистику? И тем не менее, у Кублановского такое сочетание воспринимается вполне органично. Нужно учесть к тому же, что его публицистика особого рода. В основном, размышления Кублановского облекаются в форму рецензий и отзывов на книги выдающихся русских христианских мыслителей XIX-XX вв. В собеседники Кублановский выбирает Ф. Тютчева, Г. Шпета, К. Леонтьева, С. Франка, П. Струве, Л. Тихомирова, В. Розанова, И. Ильина, М. Меньшикова, А. Лосева. Добавим к этому, что статьи о философах перемежаются "Дневниками писателя", прямо отсылающими к Ф. М. Достоевскому и посвященными самым жгучим темам политической, общественной и культурной жизни России позорных девяностых.

Как же сопрягаются стихи и публицистическая проза Кублановского? Нелепо (хотя, наверное, возможно) искать точные или опосредованные параллели между ними. Речь о другом. О том, что зорко было подмечено Бродским как сущностная черта поэзии, да и всего творчества Кублановского, - о слиянности и нераздельности его лирического и мыслительного (мировоззренческого) начала. Например, строки: И с веток снесенное хрипло шумит вразнобой вороньё: погибла Россия, погибла. А всё остальное - враньё, - не комментарий к публицистике, как может показаться на первый взгляд, а заданная музыкальная тональность, в соотнесении с которой развертываются размышления Кублановского. Собственно, главная тема книги - русское мировоззрение и свобода. Так озаглавлена одна из статей сборника, посвященная С. Франку. К последнему Кублановский испытывает какую-то особую симпатию, с его личностью и мирочувствием ощущает внутреннюю сродненность.

стр. 102

Фото Евг. Крылова

Это мировоззрение в отечественной философской традиции получило наименование либерального консерватизма, или, по определению князя П. Вяземского, обращенного к Пушкину, "свободного консерватизма". Среди своих основоположников и продолжателей оно числит Н. Карамзина, В. Жуковского, Ф. Тютчева, А. Солженицына, и далее - по списку имен, содержащемуся в книге Кублановского. Скажем откровенно, либеральный консерватизм всегда был и остается в России на положении парии, бастарда, отвергнутого знатными и влиятельными идеологическими родственниками. И это объяснимо: попробуйте в современной сумятице умов сохранить благоразумное равновесие между радикал-либерализмом и советизмом в кричащей национально-патриотической упаковке, и вы поймете, какой трудности задача стоит перед нынешними поборниками "свободного консерватизма". Но, как представляется, Кублановскому удалось, в целом, и сохранить верность этой традиции, и нащупать ответ на самый главный вопрос, который он задает себе и своему читателю: "что же происходит на деле - распад или собирание народной души?". Все же хочется верить вместе с автором, даже наперекор трагичной очевидности, что не распад и тлен, а возрождение уготовано нашему Отечеству. И в деле "целокупного освоения национальной истории, веры, культуры и мысли" поэзия и публицистика Кублановского, бесспорно, сыграют свою значительную и жизнесозидающую роль.

А. Савельев