Поэта-декабриста Ф. Н. Глинку привлекали идеи переустройства жизни России на просветительских началах, отмены крепостного права, но не свержения самодержавия: являясь сторонником конституционной монархии, он считал православного государя неотъемлемой и вечной составляющей российской власти, Богом данной благодатью.

Такое отношение к князю, государю существовало и в фольклоре со времен Киевской Руси.

Русский былинный эпос повествует о временах княжения Владимира Святославича - Владимира Красное Солнышко, в самом имени которого уже содержится народная оценка. "Время княжения Владимира стало песенно-эпическим временем в былинах. Редкая из былин, возникших позднее XI в., не говорила о Владимире. Ко времени княжения этого киевского князя приурочено действие и в некоторых ранее возникших былинах" [1]. Естественно, реальному князю не мог принадлежать столь долгий период правления. В эпическом Владимире воплотились черты многих русских правителей Древней Руси. Но в качестве героя своих эпических сказаний народ избрал именно Владимира Красное Солнышко, поскольку деятельность этого князя была временем расцвета Руси: многочисленные восточнославянские племена слились в одно государство, укрепились его южные рубежи.

стр. 107

Кроме того, за величайшее его деяние - крещение Руси - народ стал называть своего князя Владимир Святой.

В "Обзоре русской истории" так характеризуется деятельность Владимира Святославича: "Сам Владимир, бывший в молодости развратным и жестоким, совершенно переродился после крещения. По рассказу летописи, он не только любил и угощал дружину свою (устраивая для нее свои знаменитые пиры), но глубоко проникся идеей христианской помощи ближним и благотворительности в отношении всех нуждающихся в помощи; он раздавал бедным обильную милостыню из княжеской казны. Князь жил, по рассказу летописца, "в страхе Божий" и до того проникся чувством гуманности, что не решался даже казнить разбойников, и на вопрос епископов, почему он не казнит их, ответил: "Боюся греха" [2]. Другой немаловажной причиной закрепления за былинным князем имени Владимира явилась и деятельность Владимира Мономаха, послужившая укреплению расцвету Киевской Руси.

Но от народного взгляда не ускользали и отрицательные качества русских правителей. "Вечно пирующий" князь Владимир сажает Илью Муромца в темницу, несправедливо обижает лучших своих богатырей, выступает пособником в сватовстве Алеши Поповича к жене Добрыни и т.д. В былине "Илья в ссоре с Владимиром" русский князь предстает как "несправедливый, жестокий по отношению к Илье (и другим богатырям) в мирных условиях и трусливый, жалкий, беспомощный при смертельной угрозе Киеву" [3]. Тем не менее фольклор не знает прямой, открытой критики князя или царя: каким бы правитель ни был, его власть священна.

Примечательно, что в былине "Илья Муромец в изгнании и Идолище" Илья Муромец, несмотря на ссору с князем Владимиром, услышав о несчастье князя, спешит к нему на помощь, а встретив, обращается с такими словами: "Что ты, красно наше солнышко, похудело, Что ты, ласков наш Владимир князь ты стольнокиевский?" [4]. Народ называл своего царя "государь", "батюшка", "надежда", "ласковый", "православный", "белый".

В исторических песнях об Отечественной войне 1812 года, современного Глинке времени, можно наблюдать сходную ситуацию. Несмотря на многочисленные военные неудачи и политические промахи Александра I, народ в своей устной поэзии никогда не выступал с критикой царя. Даже в песне "Наполеон пишет Александру", в которой говорится о растерянности и беспомощности Александра I перед наполеоновским нашествием (при известии о том, что Наполеон собирается разорить Москву, Александр "крепко призадумался, Повесил свою буйную голову на белы груди, Утупил свои очи ясные во сыру землю"), народ называет царя не иначе, как "православный", "белый": "Наполеон-король пишет нашему царю белому...", а белый цвет, как известно, выступает символом благородства, чистоты.

стр. 108

Святость царской власти подчеркивают русские пословицы и поговорки: "Что Бог, то Бог, а свята и воля царская!"; "На все святая воля царская"; "Царское осуждение безсудно"; "Царский гнев и милость в руке Божьей"; "За царское согрешенье Бог всю землю казнит, за угодность - милует"; "Царь от Бога пристав"; "Никто против Бога да против царя"; "Сердце царево в руке Божьей" [5].

Подобное отношение к царю было неотъемлемой чертой сознания русского православного народа. Поэт истинно русский, Глинка в своей поэзии выражал общенародные монархические чувствования, находившие отклик и в его душе. Жизнь писателя проходила в годы царствования трех императоров: Александра I (1801 - 1825), Николая I (1825 - 1855) и Александра II (1855 - 1881).

Александр I вошел в историю и в сознание народа как победитель наполеоновского нашествия, снискав уважение прежде всего "помилованием" Парижа, который он не стал ни сжигать, ни разорять, как это в свое время сделал с Москвой Наполеон.

Известие о кончине императора Николая I Глинка встретил стихотворением "Первое чувство при вести о неожиданной кончине Государя", в котором поэт выразил чувство всего русского народа:

Но Русь еще не сиротеет, 
Пылает Веры в ней алтарь. 
Над ней надеждой новой веет - 
И к ней выходит новый Царь!.. 
В Крыму, на Кяхте, на Олонце 
Для всех племен, во всех краях 
Одно еще не скрылось солнце, 
Другое всходит уж в лучах... [6]

Подтверждение тому, что без царя русский человек считал бы себя сиротою, находим в пословицах и поговорках, собранных В. И. Далем: "Без царя народ сирота"; "Без Бога свет не стоит - без царя земля не правится". Идеализация царя заставляла не замечать его ошибки и промахи, закрывать глаза на его недостатки, которых у него, согласно народным представлениям, и быть не могло.

Для Глинки, как и для народа, царь, без всякого преувеличения, был солнцем. Такое высокое, возвышенное "чувствование" царя, его сравнение с небесным светилом основывается на параллели царя земного с Царем Небесным, Богом. Примеры соотнесения Бога и царя находим в Словаре В. И. Даля: "До милосердного царя и Бог милостив"; "Бог милостив, а царь жалостив"; "За Богом молитва, за царем служба не пропадает"; "Бог помилует, а царь пожалует"; "Виноватого Бог простит, правого царь пожалует"; "До Бога высоко, до царя далеко"; "У Бога и живых царей много"; "Правда Божья, а суд царев".

стр. 109

Чаяния народа, который всегда ждал от нового царя, что "он нужды подданных поймет", сделает все то, что не смог или не успел сделать его предшественник, слышатся в следующих строках Федора Николаевича Глинки:

И в бурном круговом пожаре 
Залоги сладкой тишины 
Нам светят в новом Государе, 
Как в дни бывалой старины. 
Как сын, обняв свою Россию, 
Он ей же будет и отец: 
Монистой благ обложит выю, 
Из счастья ей сплетет венец, 
И, предков с мудростью былою, 
Он нужды подданных поймет, 
И, кроткий, милости полою 
Слезу у нищего отрет. [7]

В представлении народа, согласно Словарю В. И. Даля, царь являлся воплощением справедливости, милосердия и доброты: "Где царь, тут и правда"; "Всякая вещь перед царем не утаится"; "Народ думает, а царь ведает"; "Как весь народ воздохнет, до царя дойдет"; "Царево око видит далеко". Особенно много примеров веры народа в справедливость монарха связано с историческими преданиями о Петре Первом. В предании "Раскольники при Петре Первом" доказывается милость Петра по отношению к раскольникам - людям, которые считали его "антихристом, кто был для них зверем апокалипсиса и чей титул представлял собой апокалипсическое число звериное" [8]. Узнав, что трудолюбивые раскольники исправно платят подати и "недоимки за ними никогда не бывает", царь Петр обращается к ним с такими словами: "Живите же, братцы, на доброе здоровье. О царе Петре, пожалуй, хоть не молитесь, а раба божия Петра во святых молитвах иногда поминайте - тут греха нет" [9].

В другом предании - "Петр и плотник" - повествуется о том, как Петр учился плотницкой науке у воронежского мастера, который, не узнав царя, часто его ругал. Но Петр, переняв науку и открыв свое истинное лицо, вместо ожидаемого наказания наградил мастера царским кольцом. О справедливости царя говорится и в других преданиях: "Петр Первый и вытегоры", "На пути к Архангельску", "Тебе весело -и мне весело", "А в Архангельске - лучше!", "Петр Первый и Антип Панов", "Петр Первый - кум", "Петр Первый в Повенце", "Олонецкий воевода", "Конь Петра Великого".

Наряду с убеждением в несомненной справедливости царя существовало и народное представление о том, что только от деятельности царских чиновников происходят все непорядки и несправедливости в

стр. 110

государстве, о которых царь просто не знает и о которых ему никто не докладывает. Поэтому любовь к царю у русского народа связана с ненавистью к царским наместникам и придворным, всячески препятствующим тому, чтобы царь знал правду об истинном положении дел: "Жалует царь, да не жалует псарь"; "Не ведает царь, что делает псарь". Более того, эти мысли народа распространялись не только на власть царя, но и на власть вообще, власть как таковую: по народному мнению, стоит пожаловаться на несправедливость начальника более высокому начальству, находящемуся в неведении о царящем беззаконии, народного обидчика непременно накажут. Это нашло отражение в народных преданиях ("Царь Петр и солдат") и сказках ("Солдат и царь в лесу").

Русский народ всегда с искренней радостью встречал известие о рождении у своего царя законного наследника, на него возлагались новые надежды. Это народное представление выражает стихотворение Глинки "На рождение Великого Князя Николая Александровича":

Громкой вести проповедник, 
Звон в соборах раздался: 
У Наследника Наследник 
В Царстве Русском родился!

И поют, и светят храмы,
И глядит Русь-Исполин,
Как судьба лет дальних в рамы
Ставит длинный ряд картин. [10]

Поэт вместе со своим народом с надеждой смотрит в будущее. Но он понимает, что оно зависит от личных усилий каждого, в особенности молодых, ответственных за то, что они делают, "пред народом и Царем".

Молодое поколенье, 
С новым выйдя фонарем, 
Оправдай свое ученье 
Пред народом и Царем!

Что над книгой и бумагой 
Не сгубило ты часы, 
Докажи, держа с отвагой 
Правомерия весы!

Чтоб для внешней обороны 
Грудь твоя была оплот; 
А в дому чтоб стихли стоны 
И вдовицы, и сирот! [11]

стр. 111

Заключительные строки стихотворения по своему содержанию и особой напевности напоминают народные колыбельные песни:

Но, пока все созревает,
Спи, наш Гость, небесным сном,
И Тебя да осеняет
Ангел твой златым крылом! [12]

Согласно народным представлениям, новорожденный, действительно, был гостем, это обращение встречается в колыбельных песнях. И, как любого гостя, его следовало встречать с радостью и весельем, дарить ему подарки. Стихотворное послание Ф. Глинки - также своеобразный подарок молодому князю.

Личность монарха была священна и неприкосновенна. Поэтому известие о покушении на императора Александра II в ночь со второго на третье апреля 1879 года и о чудесном спасении царской семьи взволновало всех. В Тверских епархиальных ведомостях сообщалось: "нужно ли говорить, что все тверитяне, и стар и млад, все вместе спешили в свой соборный храм, чтобы здесь при мощах св. благоверного великого князя Михаила, с коленопреклонением у святого алтаря излить свои молитвы за жизнь бесценного Царя... Дрогнул громкий голос протодиакона, когда он с священного амвона читал телеграмму г. министра внутренних дел; а во время молебна пал в умилении на колена народ от мала до велика, от первого представителя власти до последнего бедняка, просящего милостыню у дверей храма, когда возносилась молитва за спасение Царя возлюбленного. Маститый старец - поэт Федор Николаевич Глинка, проживающий в Твери, с юношеским воодушевлением и с неувядаемой свежестью прекрасно выразил эти чувства тверитян в своем вдохновенном стихотворении ..." [13]. Далее в газете помещалось стихотворение поэта, наполненное искренней тревогой, поскольку жизнь царя - это жизнь народа:

Был полон чувств народ смиренный
И у святого алтаря
Молил коленопреклоненный
За жизнь бесценную царя...
Царева жизнь есть жизнь народа,
И кто б ее не оценил?
Народу Им дана свобода:
Он к счастью новый путь открыл! [14]

В своих стихотворениях Глинка сумел выразить традиционный спектр народных представлений и чувств по отношению к царю-батюшке: веру народа в высочайшую святость царя, его справедливость,

стр. 112

самоотверженное служение России, а также естественные с приходом каждого нового монарха надежды на лучшую жизнь.

Литература

1. Аникин В. П. Русский богатырский эпос. М., 1964. С. 52.

2. Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. Ставрополь, 1993. С. 31.

3. Селиванов Ф. М. Богатырский эпос русского народа // Былины. М., 1988. С. 14.

4. Там же. С. 152 - 153.

5. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1991. Т. IV. С. 570.

6. НИОР РГБ. ФФ. 231/III. II 3. Ед. хр. 28а. Л. 2 - 2 об.

7. Там же.

8. Легенды. Предания. Бывальщины. М., 1989. С. 91.

9. Там же.

10. НИОР РГБ. ФФ. 231 ЛИ. II 3. Ед. хр. 27. Л. 1.

11. Там же.

12. Там же.

13. 3-е апреля // Тверские епархиальные ведомости: Часть неофициальная. 1879. 15 апреля (N 8). С. 162 - 163.

14. Там же.

Чебоксары