A. ASCHER. P.A. Stolypin. The Search for Stability in Late Imperial Russia. Stanford University Press. Stanford, California. 2001. 468 p.

Для написания научной биографии Петра Аркадьевича Столыпина профессор Нью-йоркского университета А. Ашер использовал весьма репрезентативные источники. Особенно интересны материалы финских архивов (письма Столыпина жене, Ольге Борисовне Нейгардт, отчеты британских дипломатов о встречах с ним, интервью, общие оценки российской внутриполитической ситуации). Привлечены автором и материалы иностранной печати начала XX века.

Ашер рисует портрет родовитого аристократа, получившего хорошее университетское образование, изучившего иностранные языки. Обладавший волевым характером и истинный патриот Столыпин довольно рано обнаружил вкус к общественной деятельности. Менее известно, что Петр Аркадьевич - заботливый отец и супруг был глубоко предан своей семье. В частых письмах, нередко написанных на четырех языках, Столыпин делится сокровенными мыслями; предстает как человек, не лишенный сомнений и довольно ранимый, причем как раз в таких ситуациях, когда публично он выглядел как абсолютно убежденный в своей правоте (с. 75). Некоторые ремарки из личной корреспонденции уточняют представления о политическом мировоззрении Столыпина.

Характеризуя общественную и государственную деятельность Столыпина, Ашер сосредоточивает свое внимание на его целях и методах. Первые были очевидны с самого начала его публичной активности и вытекали из преданности неразделимым для него монархии и России. Политические устремления Столыпина, считает автор, ни в коей мере нельзя считать реакционными. Еще будучи предводителем ковенского дворянства, он был убежден в неотложной необходимости реформ почти во всех сферах жизни, и прежде всего аграрной (с. 32). Короткий, но насыщенный опыт губернаторства в Саратове еще больше укрепил Столыпина в том, что стабильность и порядок нельзя обеспечить паллиативными мерами.

Автор полагает, что уже в этот период у будущего премьер- министра обозначился его государственной курс, убежденность в необходимости сочетать несиловые и силовые методы. В многочисленных конфликтных ситуациях он в первую очередь прибегал к переговорам, старался убедить своих оппонентов, воздействовать на общественное мнение посредством печати, не боясь зачастую и сам выходить к забастовщикам или говорить с восставшими заключенными (с. 43). Если же эти методы не приносили желаемого эффекта, Столыпин решительно прибегал к силам полиции и армии. Характерно было введение в августе 1906 г. военно-полевых судов. Премьер-министр, покушение на жизнь которого повлияло на принятие соответствующего решения, сам отнесся к нему без энтузиазма. Он был одним из тех двух членов кабинета, что сомневались в необходимости введения этой чрезвычайной меры (с. 142). Впрочем впоследствии он последовательно и жестко отстаивал и контролировал реализацию государственного решения по этому вопросу.

Важнейшим принципом деятельности Столыпина на всех этапах его карьеры было соблюдение законности, каким бы не было состояние последней. Именно в нарушении законности губернатор обвинял деятелей саратовского земства, отношения с которым сразу же приняли конфликтный характер. В одном из своих отчетов Столыпин сетует, что "земство приобрело слишком много сторонников и они не хотят действовать легально" (с. 57). Кстати сказать, достаточно одиозное решение о введении военно-полевых судов можно (в известной степени) интерпретировать как стремление придать борьбе против террористической активности левых "законный характер", предотвратить погромную стихию (с. 107).

Ашер подчеркивает негативное отношение Столыпина к погромам. Он возражает против версии, согласно которой саратовский губернатор в тактических целях противостояния земцам неофициально поддерживал погромы. По возвращении из отпуска в 1905 г. он сумел быстро и решительно прекратить их (с. 78). После взрыва на Аптекарском острове ультраправые настаивали на введении диктатуры. Столыпин не согласился, полагая что при всей жесткости, правление должно оставаться законным (с. 129).

Рассматривая вопрос об обстоятельствах выдвижения "слишком молодого, мало опытного и никому неизвестного" Столыпина на должность министра внутренних дел, Ашер полемизирует с П.Н. Зыряновым ¹ и полагает, что оно было стимулировано не родственными связями в петербургских околоправительственных кругах, а весьма благоприятным впечатлением, которое Столыпин произвел на Николая II во время личной встречи. В июне 1904 г. Николай посетил Кузнецк Саратовской губернии, был вдохновлен

стр. 172

приемом, оказанным местным населением и чиновничеством, а также общением с губернатором, которого Николай пригласил на личную аудиенцию в императорский поезд (с. 95). Искренность верноподданнических чувств в сочетании с энергичностью, здравым смыслом, явными административными и организаторскими способностями были востребованы в кризисной ситуации. В главах, посвященных борьбе против революции в 1906-1907 годах и за реформу, Ашер в хронологическом порядке прослеживает деятельность Столыпина - премьер-министра.

Признавая важность задуманных Столыпиным аграрных преобразований, автор вместе с тем отказывается от детального анализа этой стороны столыпинского реформаторства, что может показаться читателю спорным. Однако, по нашему мнению, Ашер убедительно указывает, что полный анализ и оценка всех позиций и аргументов, как за так и против столыпинской реформы, составили бы самостоятельную обширную монографию; в биографическом же исследовании целесообразно сосредоточиться на общих целях Столыпина и предполагаемых им способах их достижения (с. 153).

Цели же аграрной реформы заключались, по мнению автора, не просто в существенном улучшении состояния экономики страны, разрешении затяжного и болезненного аграрного кризиса, а в "фундаментальном изменении ментальности большинства населения России". Главной проблемой для России, считал Столыпин, было полное отсутствие у крестьян - подавляющего большинства населения страны - чувства гражданственности, неуважение к закону, неразвитость чувства ответственности. Превращение их в полноценных граждан - такова была сверхзадача начатой в 1906 г. аграрной реформы (с. 157).

Ашер возражает тем историкам, которые ограничивают социальную базу реформ лишь "кулаками". Они отвечали интересам широких слоев крестьянства. Анализируя речь Столыпина в Государственной думе 10 марта 1907 г., автор отмечает, что "сильными" он называл не зажиточных, а физически сильных, обладающих здравым смыслом и предпринимательской инициативой крестьян, то есть их подавляющее большинство (с. 157-158). В представлении Столыпина процесс реорганизации общины должен был быть медленным, постепенным и исключительно добровольным. Крестьяне, желавшие остаться членами общины, имели на то полное право (с. 160, 162). В некоторых регионах местное чиновничество применяло насильственные методы, но доказательств широкого распространения такой практики нет (с. 163).

Указ 9 ноября 1906 г. был, по мнению Ашера, наиболее адекватным ответом на российский аграрный кризис. Поскольку же реализация задуманного преобразования неизбежно была бы сложным и длительным процессом, новый политический взрыв вряд ли мог бы быть предотвращен. В то же время нельзя говорить о неуспехе аграрной реформы. Значительное число крестьян стали собственниками и их мировоззрение существенно изменилось. Не начнись война в 1914 г., события 1917 г. не приобрели бы столь разрушительный характер. Реализация аграрной реформы могла бы способствовать менее болезненному разрешению политического кризиса 1917 г. (с. 164).

Центральной в книге темой при описании государственной деятельности Столыпина являются взаимоотношения между премьером и Государственной думой. Вопросы взаимодействия с обществом, различными политическими кругами были важной частью столыпинского кредо управления государством. По своему политическому мировоззрению Столыпин был, как полагает Ашер, конституционалист. Конституцией он считал манифест 17 октября 1905 г., который превращал Россию в конституционную монархию (с. 126). Петр Аркадьевич не осуждал сам факт существования Думы. Более того, он стремился заручиться ее поддержкой, отдавая себе отчет, что без этого его реформы обречены на провал. Его стремление активно сотрудничать с Думой, включая и левую оппозицию, было искренним и отнюдь не случайным или эпизодическим. В отличие от всех членов кабинета, он смело шел на контакт с Думой (с. 104-105), часто присутствовал на заседаниях, выступал с разъяснениями программы своего правительства, вступал в переговоры с оппозицией.

Автор анализирует и факты противостояния Столыпина с первыми двумя думами, которые свидетельствовали, по его мнению, об известной противоречивости политики Столыпина, (а возможно и его главной политической слабости). Ведя переговоры с оппозицией, например, с лидерами кадетов о формировании правительства, он был готов к соглашению, но исключительно в случае принятия его позиции. "Он никогда не понимал истинной сути компромисса" (с. 120). Эта бескомпромиссность скорее всего была логическим следствием основополагающего политического принципа Столыпина - абсолютной преданности монархии и монарху.

"Он был конституционалистом, но не сторонником парламентаризма" (с. 109), по причине чего и не мог избавиться от известной подозрительности к депутатам. Первые думы в конечном итоге были для него олицетворением революции, с которой он боролся. "Он твердо верил

стр. 173

в верховенство монархии" (с. 201). Воля монарха была для Столыпина законом, которому он следовал сознательно, но иногда - не рассуждая и принимая по этой причине не самые лучшие решения (с. 90).

В своем стремлении обуздать революционную стихию, обеспечить порядок и стабильность в стране, Столыпин вступал в противоречие с принципом законности. Так, изменив в июне 1907 г. избирательный закон, премьер-министр прямо нарушил законодательство. Ашер убежден, что с юридической точки зрения это был переворот, поскольку указ противоречил статье 87 "Основополагающих законов", в соответствии с которой в случае чрезвычайного положения "не могут быть подвергнуты изменению основополагающие законы Российской империи, так же как и Законы о Государственном совете и о Государственной думе, а также о выборах в Совет и Думу" (с. 206-207). В подтверждение Ашер использует воспоминания А.А. Моссолова и В.Н. Коковцова, содержащие прямые свидетельства, что Столыпин сознательно шел на "переворот сверху" (с. 207). Находясь в течении года на посту премьера, он решил поставленные им задачи: обуздал революцию, обеспечил стабильность и порядок (с. 205). И впервые за многие месяцы позволил себе отдохнуть, насладиться общением с семьей, особенно, с женой. По воспоминаниям дочери Столыпина, всем кто в те дни видел Петра Аркадьевича и Ольгу Борисовну казалось, что наступил их второй "медовый месяц" (с. 208).

Ашер обстоятельно рассматривает активную деятельность Столыпина по преобразованию систем местного самоуправления и образования (введение всеобщего начального образования), созданию рабочего законодательства, предусматривавшего систему социального страхования, смягчению русификаторской политики в отношении к национальным меньшинствам.

Глава "Борьба за реформу" является ключевой и наиболее удачной. Автор доказывает, что при всей колоссальной значимости аграрного проекта, реформаторская программа Столыпина была гораздо масштабнее: им предлагались радикальные изменения практически во всех значимых социально-экономических сферах. Определенно обозначился - социально-либеральный, по сути дела, тип преобразований, ставший позднее доминирующим в реформаторской политике XX в. во всем мире. Читатель убеждается, что проект Столыпина был заблокирован теми политическими силами и слоями общества, которых Столыпин спас от революции: ультраправыми консерваторами, экономически и политически одряхлевшей дворянской аристократией, воинственно сопротивлявшихся малейшей попытке ограничения их привилегий и, в конечном счете, монархом. Неправильно было бы, по мнению автора, говорить о провале реформ. И в аграрной сфере, и в области образования произошли существенные сдвиги.

Необходимым условием успешного реформирования Столыпин считал отказ России от участия в войнах. Он был категорически против агрессивной, "имперской" внешней политики (с. 253). И не потому, что был пацифистом, а поскольку понимал, что страна просто не в состоянии идти этим курсом. Россия, считает Ашер, сохраняла шансы на успешную модернизацию до тех пор, пока Николай II придерживался во внешней политике столыпинских принципов, в том числе и после гибели Петра Аркадьевича.

Останавливается автор и на столыпинском национализме. "Отличительной чертой его национализма был эклектизм. Он заключался в глубоком патриотизме, в высшей степени осторожной внешней политике и за некоторыми исключениями..., лояльном отношении к национальным меньшинствам. Столыпин был озабочен превращением России в национальное государство, в котором стабильность и благополучие были бы подкреплены лояльным отношением полиэтнического населения. В этом смысле столыпинский национализм, если и не был уникальным, то поддерживался небольшим меньшинством элиты" (с. 256). Таким образом, национализм Столыпина был практически лишен элементов шовинизма и империализма, он носил более демократический характер, чем даже национализм некоторых либералов. Сравнивая понимание национализма П. Струве и Столыпиным, Ашер показывает, что "Великая Россия" Столыпина ("Нам не нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия") и "Великая Россия" Струве (название программной статьи в журнале "Русская мысль" за 1908 г.) существенно различались, поскольку последний имел в виду территориальное расширение, создание сильной армии и флота, и даже некоторое ограничение прав этнических меньшинств, например, евреев (с. 256-257). "Из контекста речи Столыпина следует, что он понимал под "великой Россией" политически стабильное и процветающее Отечество. Он хотел объединить нацию, чтобы она стала великой в экономическом и культурном отношениях. В его словах не было никакого намека на внешнюю экспансию" (с. 256).

Ашер уделяет довольно большое внимание отношению Столыпина к евреям, его позиции по еврейскому вопросу. Автор обращает внимание, что одним из близких советников премьер- министра был еврейский публицист В. Гирлунд, что само по себе было необычно для российской элиты. Политическое отношение Столыпина к

стр. 174

евреям было вполне лояльным. При всей его преданности царю, Столыпин не разделял антисемитизма Николая II и не был сторонником официальной антисемитской позиции (с. 122-126).

Автор приводит различные версии о причинах гибели Столыпина. Обстоятельно разбираются аргументы А. Авреха ² , убежденного в том, что существовал заговор "охранки" и высшей царской бюрократии. Ашер оставляет этот вопрос открытым, хотя и склоняется к наиболее вероятным, по его мнению, причинам: некомпетентность царской полиции и некоторые психологические особенности Д.Г. Богрова, увидевшего в убийстве Столыпина способ самоутверждения, оправдания своей жизни (с. 386).

Рецензируемая книга дополняет наши представления о личности и государственной деятельности П. Столыпина, стимулирует размышления о его "уроках".

Примечания

1. ЗЫРЯНОВ П.А. Столыпин. Россия на рубеже веков. М. 1991,с. 39.

2. АВРЕХ А.Я. Столыпин и третья Дума. М. 1968.