"ПЕРСОНЫ" ВСЕШУТЕЙШЕГО СОБОРА

Актуальные публикации по вопросам истории России.

NEW ИСТОРИЯ РОССИИ


ИСТОРИЯ РОССИИ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ИСТОРИЯ РОССИИ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему "ПЕРСОНЫ" ВСЕШУТЕЙШЕГО СОБОРА. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2017-05-22

"Сумасброднейший всешутейший и всепьянейший собор" - до сих пор эта затея Петра I продолжает оставаться одной из своеобразных исторических неясностей. В частности, до последнего времени не решен вопрос и о серии портретов шутов, которые якобы из года в год заказывались Петром I русским живописцам. Документальных подтверждений существования такой серии пока нет. Однако сложившаяся в литературе традиция исключала какие-либо сомнения в факте заказа. Исследователи называли то более широкий, то более узкий круг портретов шутов, хранящихся в музеях страны (Эрмитаж, Русский музей, Третьяковская галерея). Связь же между портретами серии устанавливалась не на основании отношения изображенных лиц к Всешутейшему собору или к петровскому двору: одни из них не были разъяснены вообще, другие вы-

стр. 206


зывали сомнения или допускали множественные толкования по стилистическим признакам. Во всех случаях это были собственно Живописные, далекие от декоративной условности "парсун" (плоскостных портретов польского типа) изображения, отмеченные попытками раскрыть человеческие характеры. Они резко отличались от парадных портретов, исполненных появлявшимися при дворе иностранными мастерами, своей суровой простотой композиционных и цветовых решений, живописной манерой и бытовыми подробностями.

Вопрос датировки так называемой серии Всешутейшего собора, если таковая все же существовала, имеет принципиальное значение для определения характера русской художественной культуры на рубеже XVII- XVIII веков. Несмотря на тщательные поиски, ни в одном из петербургских дворцов, возникших в петровское время, никаких следов серии или хотя бы отдельных, предположительно связываемых с нею портретов не было. Из числа произведений русской портретной живописи, как, впрочем, и иностранной, там преобладали изображения самого Петра I и членов царской семьи, дополнявшиеся единичными портретами европейских монархов или некоторых наиболее близких к Петру русских государственных деятелей. О портретной галерее, не имевшей отношения к царской фамилии и вместе с тем совершенно очевидно связанной с Всешутейшим собором, впервые удалось узнать из описи исчезнувшего еще в XVIII в. царского дворца в селе Преображенском, которая была составлена в 1739 г. по личному указанию Анны Ивановны. Небольшой по размерам Преображенский дворец состоял из передней, столовой, спальни, токарни, где стояли четыре станка (на которых Петр I, по свидетельству дворцовых документов, работал почти каждый день), нескольких подсобных помещений и единственной парадной залы для ассамблей. Украшениями горниц служили развешанные под потолками и расставленные на подставках модели кораблей, компасы простые и "затейные", вроде "жестяного вызолоченного сделанного корункою" (в форме короны) зеркала в свинцовых оправах выделки московского стекольного завода, "что у Новодевичья монастыря". Но совершенно исключительным было наличие большого количества картин, гравюр и ландкарт, причем последние ценились нисколько не ниже оригинальной живописи.

В одной горнице могли, например, находиться "две картины в рамах черных на бумаге, написаны Галеры; три ландкарты на бумаге в рамах деревянных; картина на бургаменте (пергаменте. - Н. М.) в рамках белых; две картины в черных рамках, написаны корабли; ландкарта на бумаге в черных рамах; две ландкарты на бумаге, одна в черных рамах, другая в белых простых; картина на бумаге, написаны папы римские и патриархи; картина в черной раме маленькая продолговатая, написана Азовская баталия; картина на полотне, написан Мушкатон; картина в черных рамах, письменная арифметика; ландкарта бумажная в белых рамах, разодрана"1 . В этом обилии гравюр Преображенский дворец следовал традиции и моде убранства зажиточных московских домов, установившейся во второй половине XVII века. Зато в ассамблейной зале вперемежку с гравюрами и ландкартами была размещена портретная галерея, носившая уважительное название "бояре висячие" и очень любопытная по составу представленных в ней лиц. В нее входили "персона князь Федора Юрьевича Ромодановского, персона Никиты Моисеевича Зотова, персона Ивана Ивановича Буторлина, персона иноземца Выменки, персона салтана турецкого, другая персона жены ево, картина над дверьми большая в трех персонах в черных рамах, персона Матвея Филимоновича Нарышкина, персона Андрея Бесящего, картина Алексея Ленина с хлопцом, персона Якова Федоровича Тургенева, персона дурака Тимохи"2 . Из этих портретов большинство было неизвестно историкам искусства, кроме двух - Якова Тургенева и Андрея Бесящего, которые, согласно традиции, прочно связывались с шутовской серией.

Галерея, несомненно, имела непосредственное отношение к Всешутейшему собору. Не случайно она размещалась в зале, где с момента основания собора и вплоть до переезда дворца в Петербург происходили всешутейшие собрания и празднества. О том же свидетельствуют современники, в частности голландский путешественник и живописец К. де Бруин, живший в Москве в 1701 - 1703 и в 1708 годах3 . Не менее существенно и то обстоятельство, что после перенесения столицы в Петербург, куда были переправлены основные предметы дворцовой обстановки,


1 ЦГАДА, ф. 1239, оп. 3, ч. 81, N 41172, лл. 464 - 465, 465 об.

2 Там же, л. 465 об.

3 Reizen over Moscovie door Persie en Indie, verrijet met 300 konsplaten, door autheur zeif na't leven afgeterent". Amsterdam. 1711.

стр. 207


мебель, которой постоянно не хватало, и иконы, портретная галерея "бояр висячих", словно потеряв былую ценность, осталась в Преображенском. Относительно этих портретов не было отдано никаких распоряжений, и это обстоятельство совпадает с изменением характера собраний Всешутейшего собора. На петербургской почве собрания все больше превращались из массового зрелища в обычный для западноевропейских дворов род внутренних придворных празднеств и развлечений.

Появление Всешутейшего собора можно отнести к середине 1690-х годов, ко времени "Кожуховского дела", этих первых развернутых маневров, наглядно доказавших преимущество врученных по новому образцу "потешных" над старыми драгунскими, стрелецкими и солдатскими полками. "Кожуховское дело" послужило непосредственным поводом для заказа первых портретов Преображенской серии, прежде всего "персоны" И. И. Бутурлина, командовавшего под Кожуховом "потешными". Один из способных военачальников, он, несмотря на молодость, уже в чине генерал-майора приведет затем под Нарву под своим командованием Преображенский, Семеновский и четыре других пехотных полка. В дальнейшем нарушение Карлом XII его гарантий обрекло Бутурлина на 10 лет шведского плена, из которого он вернулся в русскую армию накануне битвы при Гангуте, где снова отличился.

Одновременно заказывается "персона" Ф. Ю. Ромодановского, командовавшего вторым из сражавшихся под Кожуховом лагерей. Отсюда - оставшиеся за ними прозвища, которыми наделил Петр обоих командиров по названию местностей, где располагались их части: Ф. Ю. Ромодановский - "царь Федор Плешбурский", И. И. Бутурлин - "царь Иван Семеновский". Царские регалии возлагались на того и другого на всех многочисленных собраниях собора. В царском облачении XVII в. Бутурлин и Ромодановский предстают и на известной гравюре Адриана Схоонебека, представляющей свадьбу шута Ф. Шанского. Впрочем, и в этом случае применение понятия "шут" довольно условно: Ф. Шанский входил в ближайшее окружение Петра I и получил образование за рубежом в числе русских волонтеров 1697 - 1698 годов. Ф. Ю. Ромодановскому царь поручал ведение государственных дел на время своей поездки по Западной Европе в составе Великого посольства. Начальник Преображенского приказа Ф. Ю. Ромодановский был наделен титулом "князя-кесаря" и в дальнейшем нес на себе обычно ту полноту царского представительства, которой Петр I всегда тяготился. Если в последующие годы Ф. Ю. Ромодановского изображали на портретах в латах и горностаевой мантии по западноевропейским образцам, то на Преображенском портрете, он одет в кафтан поверх шелкового платья, с длинными волосами и длиннейшими, по последней польской моде усами.

Наиболее характерным образцом традиционного шутовского портрета считали "Портрет шута Я. Тургенева" (так он неизменно обозначался в каталоге Русского музея, инв. N Ж-5657). И хотя документ, послуживший основанием для подобного утверждения, имени Я. Ф. Тургенева не заключал, у искусствоведов (Н. Н. Коваленская, Г. В. Жидков и др.)4 не возникало сомнений, что именно он подразумевался под "малым Бахусом", изображение которого было заказано живописцу И. Одольскому в 1725 году. Однако в действительности заказ, сделанный к тому же не Петром I, а уже после его смерти Екатериной I, имел в виду певчего К. Карпова, с успехом исполнявшего роль мифологического божества5 . Что касается Я. Ф. Тургенева, то он умер еще до 1700 года. Дьяк приказа, ведавшего "потешными", он отличился и под Кожуховом, и в первом Азовском походе, после которого в Москве состоялась его шумно отпразднованная свадьба "на дьячей жене - в шатрах, на поле промеж сел Преображенского и Семеновского", заключавшая в себе много черт будущих торжеств Всешутейшего собора. К 1695 г. можно отнести появление в Преображенском дворце портрета, на котором Я. Ф. Тургенев вопреки утверждению вышеназванных историков искусства изображен не с шутовской палкой, а с жезлом военачальника, имевшим применение в "потешных" частях.

Но если три первых изображенных в Преображенской серии лица имели в действительности лишь косвенное отношение к Всешутейшему собору и соответственно к самому понятию петровских шутов, то два следующих по времени портрета оказываются


4 Н. Коваленская. История русского искусства XVIII века. М.-Л. 1940, стр. 12; Г. В. Жидков. Русское искусство XVIII века. М. 1951, стр. 21; Г. Лебедев. Русская живопись первой половины XVIII века. М. 1938, стр. 29 - 30.

5 ЦГИА СССР, ф. 467, оп. 4, 1726 г., N 377; N 4, Указы кабинета, лл. 16, об., 41. связанными именно с ним. Судя по перепис-

стр. 208


ке Петра I с Н. М. Зотовым, с Азовского похода начинается настоящее оформление собора в смысле ролей и званий его участников. Тогда-то и заказываются "Патриарх Милака" и "персона" Н. М. Зотова. Во все годы хранения в Русском музее "Патриарх Милака" (инв. N Ж-3935) представлял полнейшую загадку. Невыясненность изображенного лица, седеющего рыжебородого мужчины с посохом в простом оливково-желтом кафтане, рождала сомнения в правильности написания имени (сопровождаемого к тому же в некоторых музейных документах знаком вопроса). Среди участников собора такое имя не удавалось найти, хотя стилистические признаки позволяли говорить о наличии прямой связи картины с портретами Преображенской серии. Зато разгадка "Милаки" позволила выяснить одного из первых участников и основателей Всешутейшего собора.

Первым его патриархом, скрывавшимся под прозвищем Милаки, был один из деятельных участников нарышкинской партии, двоюродный дед Петра I по матери М. Ф. Нарышкин. Он сыграл немаловажную роль и в отстранении от власти царевны Софьи, и в подавлении стрелецкого восстания 1698 года. Уже пожилым человеком М. Ф. Нарышкин становится во главе организуемого Петром I Всешутейшего собора и, по-видимому, достаточно точно улавливает намерения царя, ибо в 1717 г., составляя формулу поставления очередного "князя-кесаря", Петр I обращается к его имени как к олицетворению самого духа Всешутейшего собора. Будущий "князь-кесарь" должен был приносить своего рода присягу: "Еже да поможет мне честнейший отец наш Бахус предстательством антицесарцев моих Милака и Аникиты, дабы их дар духа был сугуб во мне"6 . "Аникита" (Н. М. Зотов, первый учитель Петра I) был избран "князь-папою" и патриархом собора в 1696 - 1697 гг. и оставался в этой роли до конца своих дней, равно как по-прежнему был одним из наиболее доверенных лиц царя, ведавшим наравне с кабинет-секретарем А. В. Макаровым его личной канцелярией. Уменьшенная копия "персоны" Зотова из Преображенской серии сохранилась в одном из частных собраний Парижа.

Но существовали ли вообще шутовские портреты в Преображенской серии? "Персона дурака Тимохи" не найдена, о самом же Тимохе известно только то, что он занимал почетное место на свадьбе Шанского. Шутовская роль принадлежала, судя по прозвищу, А. Бесящему, хотя его портретная характеристика не содержит никаких юмористических черт (Русский музей, инв. N Ж-3984). Как удалось установить, под прозвищем Бесящего скрывался А. М. Апраксин. В прошлом любимый стольник царя Ивана V, он представлял собой ту часть бояр, которая, если и не была враждебна правительству Петра I, то и не принимала участия в проводимых им преобразованиях, не желая к тому же полностью подчиняться его единовластию. Среди неоднократно пресекавшихся Петром выходок Апраксина одна вызвала самое большое возмущение царя:

Апраксин "с людьми" в 1695 г. "смертно прибил" стольника Желябужского с сыном, а затем на розыске отказался от своего поступка. Разгневанный Петр приговорил его к огромному штрафу и битью плетьми. От последнего наказания спасла Апраксина его сестра, царица Марфа, вдова Федора Алексеевича, старшего брата Петра I. Ее "слезные мольбы" побудили царя заменить плети присвоением Апраксину прозвища "Бесящей", что привело к написанию в том же году портрета, вошедшего в Преображенскую серию "для науки другим". На портрете Апраксин представлен в костюме, характерном для участников Всешутейшего собора рубежа XVII-XVIII в. - темной мантии с откинутым на плечи капюшоном на цветной подкладке и большим шелковым воротником. Если эта одежда была пародией на монашескую, то другая ее разновидность, которую носили менее именитые участники собора и слуги, - пародией на послушническую7 .

Подобная одежда изображена на полотне, носившем до настоящего времени в музейной документации и специальной литературе ошибочное название "Два шута" (Русский музей, инв. N Ж-3982). В действительности это, по определению Преображенской описи, "картина Алексея Ленина с хлопцом", то есть не столько портрет, сколько запечатленная реальная сцена. В то время, как на стряпчем А. Н. Ленине надет кафтан и парик по западному образцу, на "хлопце"-прислужнике - некое подобие послушнического подрясника. Подобное единообразие одежды сохранялось в практике Всешутейшего собора только в московский


6 Н. Молева, Э. Белютин. Живописных дел мастера. М. 1965, стр. 12 - 13.

7 Н. Сахаров. Записки русских людей. СПБ. 1841, стр. 86.

стр. 209


период. В Петербурге Петр I настаивал на изобретении для каждого раза и каждым участником новых одежд, все больше приближая "действа" к западным придворным маскарадам и турнирам.

В результате из всей Преображенской серии собственно шутовским портретом оказывается единственное изображение "Выменки". Выходец из польских земель, чье имя так и осталось неизвестным, он был зачислен в придворный штат специально на должность шута и получил от царя титул "кардинала и принца де Вимине, короля Самоедского". Прозвище возникло из выражения "вы меня", искаженного иноземным акцентом любимого присловья "принца". "Выменка" выступает как один из первых объектов и основоположников русской политической сатиры. Сохранилась его переписка с Петром I, относящаяся к середине 1700-х годов, а также сочиненная им "грамотка" к польскому королю и курфюрсту саксонскому Августу II по поводу далеко шедших военных планов последнего8 . Умер "Выменка" в 1714 г., но еще в начале петербургского периода он перестал сколько-нибудь серьезно интересовать Петра9 . Имеются веские основания считать, что именно портрет "Выменки" долгое время фигурировал в трудах по истории искусства под видом портрета шута Балакирева (Русский музей, инв. N Ж-4853). Только этот портрет и несет в себе некоторые элементы сатиры: небрежная поза сидящего старика в пышном алом с шитьем кафтане, со шпагой в одной руке и четками в другой, в съехавшем на бритый затылок пышном пудреном парике и с нелепо повисшей над головою треуголкой.

Кроме ассамблейной залы, в Преображенском дворце находился еще ряд "персон" той же серии, занимавших второстепенное положение. Сюда входили портрет А. М. Воейкова, принимавшего деятельное участие в "действах" Всешутейшего собора и умершего в первых годах XVIII в. (его имя долгое время ошибочно читалось как Алексей Васиков), портрет остающегося до сих пор недостаточно выясненным одного из представителей семьи Волконских-Веригиных, а также изображения стольников И. А. Щепотева, выполнявшего разного рода секретные государственные поручения Петра и скончавшегося в 1700 г., и М. Ф. Жирового-Засекина, который носил в соборе титул "преосвященного Михаила митрополита Казанского" (в изображенном лице ошибочно усматривали сначала шута царя Алексея И. А. Жирового-Засекина, возведенного при нем в дворянское достоинство; затем видели в нем Н. М. Жирового-Засекина, не занимавшего в соборе сколько-нибудь заметного положения).

Таким образом, документированная переатрибуция позволила всю Преображенскую серию отнести к 1690-м и самому началу 1700-х годов. Это значит, что серия возникала не сразу и предшествовала по времени творчеству первых так называемых заграничных пенсионеров-живописцев. Авторы серии являлись, по-видимому, первыми учителями того же И. Н. Никитина. Но кем же они были? Прежде всего ясно, что не приезжими мастерами, а штатными живописцами Оружейной палаты. С октября 1681 г. в палате работал "Григорий Николаев сын Отдольской". Спустя 10 лет туда же пришел "Иван Петров сын Арефусицкий, иконописного и живописного дела мастер". Арефусицкему постоянно заказываются "персоны", в том числе царские. В 1692 г., например, он написал портрет царевича Александра, только что умершего сына Петра I. "Так же изволь прислать, - указывал царь Ф. Ю. Ромодановскому в 1703 г., - Ивана Петрова в Ладогу и с красками, писать некоторую персону. Сие изволь учинить с нарочным посланным, как возможно скорее"10 . После переезда двора в Петербург Одольский и Арефусицкий задержались в Москве, где владели богатыми дворами "в приходе Николы Чудотворца от Арбатской на Никитскую" под номерами 20 и 21, как свидетельствует мостовая перепись города от 1716 года. Они получали в то время многочисленные заказы специально на царские портреты. В частности, в течение 1711 г. Арефусицким по приказу Петра I написана несколько раз "на серебряной дщице персона царского величества, которая послана в армею"11 .

Наиболее интересным художником среди мастеров Преображенской серии представляется М. И. Чоглоков. Он был учеником Оружейной палаты, куда поступил в 1680 году. Через 6 лет ему поручили написать портрет умершего сына Л. К. Нарыш-


8 "Письма и бумаги императора Петра Великого". Т. 5. СПБ. 1907, стр. 661 - 562.

9 "Описание документов и дел, хранящихся в архиве святейшего Правительствующего Синода". Т. 3. СПБ. 1911, N 28/528.

10 "Письма и бумаги императора Петра Великого". Т. 2. СПБ. 1889, стр. 261.

11 Цит. по: Н. Молева, Э. Белютин. Указ. соч., стр. 229, 223.

стр. 210


кина. В 1694 г., работая почти исключительно в Преображенском, он пишет портрет матери Петра I Натальи Кирилловны "во успении", а в дальнейшем совмещает занятия живописью и архитектурой. Чоглоков становится руководителем достройки Сухаревой башни, когда она была отдана под математические и навигацкие классы, и вместе с другим живописцем Оружейной палаты И. Салтановым назначается "к надзиранию" строительства Арсенала в Московском Кремле. Петр I не однажды награждал Чоглокова "за его во искусстве дел живописных непрестанно тщательные и во управлении строений верные работы"12 . Чоглоков после переезда двора в Петербург остался в Москве (где еще в 1718- 1723 гг. за ним числился большой двор "в Белом городе Покровской сотни на тяглой земле идучи от Покровских ворот в город по Большой Покровской улице на левой стороне" под номером 629)13 . По-видимому, как раз у него получал первые уроки живописи И. Н. Никитин и именно с оригинала М. И. Чоглокова написал он свою самую раннюю из известных нам работ - портрет Натальи Кирилловны, до последнего времени считавшийся произведением неизвестного художника.

По своему характеру Преображенская серия заметно отличалась от русского портрета XVIII века. Если обычно под портретом принято подразумевать фиксацию определенного длительного состояния человека, анализ его внешности и характера, то Преображенские "персоны" были задуманы как фиксация как бы мгновенных "ликов" тех или иных людей. Таким способом отмечалось полезное деяние человека или, наоборот, его осуждение, или же, наконец, просто фиксировались черты его лица. "Сказывал мне князь Борис Алексеевич, - писал Петр I в 1701 г. А. А. Виниусу, - что персона Федора Федоровича (только что умершего Ф. Ф. Плещеева. - Н. М.) не потрафлена (не похожа. - Н. М.). Прошу вас извольте с лица его зделать фигуру из воску или из чего знаешь, как ты мне сказывал, о чем паки прошу дабы исправлено было немедленно"14 .

Написание "персон" становится все более насущной потребностью. Несмотря на ограниченность ставившейся перед ними задачи, художники, кто - с большим, кто - С меньшим успехом, добивались в своих холстах сколка с характерной внешности человека, с его "нрава" и даже свойственного ему эмоционального состояния. Отсюда рождается впечатление передачи характера, подчас прямого психологизма. В этом нашел свое отражение общий процесс переоценки человеческой личности, которым отмечен конец XVII - начало XVIII вв. и относительно которого связь Преображенских портретов с Всешутейшим собором может считаться ныне всего лишь формальным предлогом их возникновения.


12 ЦГАДА, ф. 396, оп. 2, N 989, л. 2 и др.

13 Цит. по: Н. Молева, Э. Белютин. Указ. соч., стр. 242.

14 "Письма и бумаги императора Петра Великого". Т. I. СПБ. 1887, стр. 417.


Новые статьи на library.by:
ИСТОРИЯ РОССИИ:
Комментируем публикацию: "ПЕРСОНЫ" ВСЕШУТЕЙШЕГО СОБОРА

© Н. М. Молева ()

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ИСТОРИЯ РОССИИ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.