РОССИЯ В XIX ВЕКЕ

Актуальные публикации по вопросам истории России.

NEW ИСТОРИЯ РОССИИ


ИСТОРИЯ РОССИИ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ИСТОРИЯ РОССИИ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему РОССИЯ В XIX ВЕКЕ. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2015-11-23
Источник: Вопросы истории, № 7, Июль 1950, C. 152-159

Под ред. проф. М. В. Нечкиной. Изд. второе, исправленное и дополненное. Институт истории Академии наук СССР и кафедра истории СССР исторического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. Госполитиздат. 1949. 870 стр.

 

Выпущенное под редакцией проф. М. В. Нечкиной второе, исправленное и дополненное издание II тома учебника по истории СССР для высших учебных заведений свидетельствует о значительной работе, проделанной авторским коллективом в соответствии с постановлениями ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам. Руководствуясь этими постановлениями, мобилизовавшими советскую общественность на решительное наступление против космополитизма, преклонения перед иностранщиной, объективизма и других проявлений буржуазной идеологии, авторы учебника подвергли серьёзной переработке 1-е издание.

 

Экономическое развитие России первой половины XIX в. изложено во 2-м издании в одной главе, тогда как в 1-м издании экономические процессы дореформенного периода искусственно рассматривались в двух изолированных друг от друга главах. Во 2-м издании подчёркнуто, что уже в XVIII в. происходит процесс разложения феодально-крепостнического строя и развитие капиталистического уклада и поэтому начало XIX в. "не является историческим рубежом, не знаменует собой начала новой исторической эпохи, а лишь продолжает уже начавшуюся, прежнюю" (стр. 7). Обстоятельно характеризуются в учебнике сдвиги, происходившие в экономике страны в прошлом столетии. На конкретном материале показаны всё ускорявшийся процесс разложения феодально-крепостного хозяйства в десятилетия, предшествовавшие реформе, дальнейший рост капиталистических отношений в недрах старого строя, углубление кризиса крепостнической системы и вступление России после реформы в капиталистический период своей истории, важнейшим явлением которого было формирование пролетариата - будущего гегемона революционной борьбы народных масс.

 

Значительное место уделено в учебнике анализу внутренней и внешней политики царизма.

 

В предпосланном этому анализу введении дана сжатая и чёткая характеристика самодержавия как силы, которая на определённом историческом этапе играла прогрессивную роль, но в дальнейшем стала оплотом реакции, поборником старины, рьяным защитником класса, осуждённого историей на гибель, "врагом развивающегося нового, передового в историческом процессе" (стр. 42).

 

В главе о знаменательных событиях Отечественной войны 1812 г. ярко обрисовано величие подвига, совершённого русскими

 
стр. 152

 

людьми, поднявшими знамя национальной борьбы против иноземного захватчика, причём верно подчёркивается, что "патриотизм дворянский и патриотизм крестьян были глубоко различны", что "народный патриотизм был истинным, передовым патриотизмом" (стр. 90). Исходя из ленинской характеристики походов 1813 - 1814 гг., отмечая коренную противоположность целей европейских народов, боровшихся против поработителя во имя торжества нового над старым, целям их реакционных правительств, отстаивавших старые, абсолютистско-феодальные устои, авторы учебника вместе с тем вполне обоснованно в той же главе, где освещается ход Отечественной войны 1812 г., рассматривают военные действия 1813 - 1814 гг., как логическое завершение разгрома Наполеона в России в 1812 году. Так наглядно иллюстрируется мысль, выраженная Энгельсом, о том, что Наполеон "пошёл на Москву и этим самым привёл русских в Париж"1 .

 

В учебнике чётко проведена мысль о коренной противоположности устремлений царского правительства, преследовавшего, как и его соперники, захватнические цели, и интересов русского народа, чуждого агрессивным замыслам царизма. Русский народ выполнил освободительную миссию в Европе в 1812 - 1814 гг., протянул руку братской помощи народам Балканского полуострова, избавил Закавказье от закабаления его султанской Турцией и шахским Ираном и спас Среднюю Азию от грозившего ей захвата британскими хищниками. Попутно отметим, что авторы учебника, прослеживая взаимоотношения России с Англией на протяжении почти всего XIX в., дают правильную оценку английской внешней политики как предательской по отношению к России в период войн с Наполеоном (стр. 57 - 58), провокационной по отношению к ней на Балканах, Ближнем Востоке и в Средней Азии и в целом неизменно носящей антирусский и антиславянский характер (стр. 649 - 650).

 

Значительное внимание уделено массовому движению в России в XIX веке. Приводится новый материал о массовом движении в Молдавии (стр. 196 - 197), о борьбе угнетённых, масс Западной Украины, стонавших под гнётом австрийской монархии (стр. 709 - 710), и др.

 

Большое место отведено в учебнике русскому революционному движению и истории развития русской передовой общественной мысли - формированию декабристского мировоззрения, идейным течениям 30 - 40-х годов, взглядам революционных демократов 50 - 60-х годов, народнической теории и борьбе с ней нарождающихся в 80-х годах марксистских групп.

 

Через эти главы учебника красной нитью проходит мысль о том, что определяющим фактором развития передовой русской идеологии была сама русская действительность, могучее освободительное движение русского народа против феодально-крепостнического строя.

 

Верно определена в учебнике стержневая линия идейной борьбы в России XIX века. Лживой либеральной концепции, выдвигавшей на первый план общественной жизни 40-х годов споры "западников" и "славянофилов", противопоставляется правильное утверждение о том, что основная линия борьбы проходила не между "западниками" и "славянофилами", а между нарождающейся революционной демократией и помещичье-буржуазным лагерем (стр. 304). В главе XII, в разделе об идейной борьбе 30 - 40-х годов, раскрыт и реакционный характер взглядов славянофильской группы. До недавнего времени некоторые исследователи ошибочно искали в идеологии этой группы прогрессивные черты, чем, в частности, грешило " 1-е издание учебника. Впрочем, для уяснения читателям характера славянофильских взглядов не было никакой необходимости отводить во 2-м издании целых 4 страницы (304 - 308).

 

Большой интерес представляют главы XVI и XVIII ("Начало революционной ситуации 1859 - 1861 гг." и "Конец революционной ситуации 1859 - 1861 гг."). В главе XVI дан обстоятельный анализ мировоззрения крупнейшего представителя русской революционной демократии - идеолога крестьянской революции - Н. Г. Чернышевского (стр. 404 - 411). Прослеживаются также его связи с революционным подпольем. Касаясь взаимосвязи круга "Современника" и издателей "Колокола", авторы учебника приходят к верному заключению, что как Чернышевский и Добролюбов, так и Герцен и Огарёв, несмотря на свои разногласия, видели себя принадлежащими к одному лагерю, борющемуся за одно "общее дело" (стр. 414 - 415). Законным является сделанное в учебнике предположение (основанное, в частности, на новых документах, обнаруженных проф. М. В. Нечкиной в архиве Герцена и Огарёва) о существовании в конце 50-х и конце 60-х годов в России революционного центра, нити от которого прямо ведут и к Чернышевскому и к Герцену. К достоинствам учебника следует отнести и рассмотрение проблемы революционных ситуаций в России во второй половине XIX века. Основываясь на ленинской характеристике, авторы - в главах XVI, XVIII и XXVII - отмечают особенности революционных ситуаций в годы 1859 - 1861 и в конце 70-х годов и прослеживают ход событий на каждом из этапов революционной ситуации - в период нарастания демократического натиска, наивысшего подъёма и последующего отлива революционной волны. Правда, в главе XXVII, "Революционная ситуация в 1879 - 1880 гг.", явно ощущается недостаточность конкретного материала, привлечённого для характеристики обострения классовой борьбы в России на рубеже 70-х и 80-х годов.

 

Хорошо показаны в учебнике основные черты процесса формирования пролетариата в России, его рост, состав, степень концентрации рабочих на крупнейших предприятиях, нарастание стачечного движения, всё более приобретавшего характер организованной борьбы рабочего класса. Подчёркнута роль русских рабочих в формировании кадров национального пролетариата и в повышении их

 

 

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Т. XVI. Ч. II стр. 20.

 
стр. 153

 

классовой сознательности. "Русские рабочие, - указывается в учебнике, - прошедшие более длительную школу производственного обучения и классовой борьбы, повсюду в национальных районах являлись силой, которая содействовала сплочению местных рабочих в единую классовую армию многонационального пролетариата царской России" (стр. 628). Расширены по сравнению с 1-м изданием главы по истории народов СССР, в частности, разделы по истории их культуры. Авторы учебника правильно подчёркивают общность интересов всех народов России, "во главе которых шёл великий русский народ, старший брат в их трудовой семье" (стр. 699), отмечая, что русское революционное движение было могучим фактором, способствовавшим росту массового движения колониально-угнетённых народов царской России, что борьба всех народов страны вливалась в единый поток общероссийского движения. Введены в учебник разделы "Россия и славянские народы", "Русская культура и славянские народы". В ряде глав даны краткие историографические обзоры.

 

Рассматривая вопросы истории русской культуры XIX в., авторы учебника исходили из ленинского положения о двух культурах в каждой национальной культуре. В главах по истории русской культуры читатель найдёт интересный материал, ярко обрисовывающий величие русской культуры, её влияние на рост культуры всех народов нашей Родины и могучее воздействие на умственное развитие всего человечества.

 

В учебнике подчёркивается, что одухотворяющей силой деятельности передовых людей России, лучших представителей русской культуры, было чувство пламенного патриотизма, направленного своим остриём против всего, что препятствовало возвеличению русского народа, превращению России в самую передовую страну в мире.

 

Учебник в целом написан живым, ясным и доходчивым языком, за исключением главы XVII и некоторых разделов в других главах, где приходится отметить сухость и монотонность изложения (например, стр. 70 - 73, 496 - 512 и др.).

 

При всех своих достоинствах учебник и во 2-м издании не лишён ряда серьёзных недостатков. Прежде всего возражение вызывает самое построение учебника. Значительную часть материалов по истории народов России (например, о ходе экономического развития Украины, Белоруссии, о рабочем движении в национальных районах) было бы целесообразнее включить в соответствующие общие главы истории России XIX в., а не расчленять на особые разделы отдельной главы "Народы России и национально-колониальная политика царизма". Не обосновано и освещение истории экономического развития пореформенной России в двух оторванных друг от друга главах (в главе XXI, "Развитие капитализма в России", и в разделах главы XXVIII, "Народы России и национально-колониальная политика царизма в 1860 - 1880 гг."). Такое расположение материала не даёт читателю целостного представления об экономике пореформенной России, а порой мешает проследить органическую связь событии, происходивших в национальных районах, с общим ходом развития страны. Неудовлетворительность структуры учебника сказывается и в том, что о культуре народов России речь идёт значительно ранее, чем о русской культуре. Отметим также, что в главах по истории народов России нередко дублируется содержание других глав. Например, о восстании Черниговского полка и об откликах украинских крестьян на это восстание речь идёт и в главе VI - на стр. 150 - и в главе VIII - на стр. 179. О крестьянских волнениях на Украине в 1855 г. говорится и в главе VIII - на стр. 180 - и в главе XVI - на стр. 396 - 397. О промышленном развитии Украины в пореформенный период мы читаем и в главе XXI - на стр. 545 - и в главе XXVIII - на стр. 703 - и т. д.

 

Не во всех главах учебника исчерпывающе использованы важнейшие высказывания классиков марксизма-ленинизма по основным вопросам истории СССР XIX века. Мы не найдём в учебнике марксовой оценки крестьянских волнений в России в предреформенные годы, в частности, характеристики движения русского крестьянства как одного из величайших исторических событий того времени, содержащейся в письме Маркса к Энгельсу от 11 января 1860 года2 . Не говорится в учебнике об отношении Маркса и Энгельса к реформе 1861 г., не приводится оценка, данная Марксом "Чёрному переделу"3 , Обойдены высказывания Маркса и Энгельса о Шамиле как о союзнике турок и англичан в борьбе против России4 . Не найдёт читатель в учебнике ленинского определения внутренней политики Александра III как политики помещичьей монархии, пытавшейся "опираться на "патриархальную" деревню и на "патриархальность" вообще в русской жизни"5 . Не приводится высказывание товарища Сталина о раздельном существовании социализма и рабочего движения в России в 70 - 80-х годах6 .

 

Нуждаются в изменениях и уточнениях некоторые разделы глав, посвященных войнам России в XIX в. и внешней политике царского правительства в прошлом столетии. Шире, полнее должно быть раскрыто в главе IV ("Отечественная война 1812 г. Заграничные походы 1813 - 1814 гг.") содержание кутузовского плана контрнаступления. Следовало бы в этой главе сказать полнее и яснее о кутузовском отступательном манёвре, - растягивающем коммуникации врага и сопровождающемся нанесением постоянных контрударов превосходящим силам противника, - как о предпосылке будущей широкой наступа-

 

 

2 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, стр. 115. Огиз. Госполитиздат. 1947.

 

3 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXVII, стр. 100.

 

4 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. IX, стр. 410, 556; т. X, стр. 39, 124.

 

5 В. И. Ленин. Соч. Т. 17, стр. 222. 4-е изд.

 

6 См. И. В. Сталин. Соч. Т. 1, стр. 13.

 
стр. 154

 

тельной операции, о партизанском движении, как о составной части кутузовского стратегического замысла, о главной цели стратегического плана Кутузова - уничтожении всей армии Наполеона. Отмечая, как высоко чтит советский народ память гениального русского полководца М. И. Кутузова, - чьё имя товарищ Сталин назвал в числе имён наших великих предков, образы которых вдохновляют советских людей в борьбе за свободу Родины, - необходимо было бы указать в учебнике на учреждение советским правительством в период Великой Отечественной войны ордена Кутузова. Попутно отметим, что и в главе, посвященной Восточной войне 1853 - 1856 гг., где характеризуется деятельность прославленного героя Синопа и Севастополя П. С. Нахимова, не упоминается об учреждении ордена Нахимова.

 

О Наваринской битве читаем: "8-го (20) октября 1827 г. английская, французская и русская эскадры вошли в гавань Наварина, где находилась стоянка турецко-египетского флота. Завязалось морское сражение, и через два часа оттоманский флот, несмотря на своё численное превосходство, был почти полностью уничтожен союзниками" (стр. 238). Как видим, здесь не показана решающая роль русских судов, на которые легла основная тяжесть в Наваринском сражении. Не сказано и о блестящих действиях замечательного русского флотоводца Лазарева, командовавшего флагманским кораблём "Азов", который нанёс наибольший урон противнику в Наваринской битве, где русские моряки сражались за освобождение Греции от турецкой тирании. Греция приобрела свою независимость в результате побед русского оружия в 1827 - 1829 гг., закреплённых Адрианопольским трактатом. В учебнике следовало яснее осветить отношения между Россией и Грецией. Как известно, Маркс и Энгельс указывали, что исход борьбы греческого народа за свою национальную независимость решили не дипломатические манёвры в Лондоне, "а Дибич, вступивший во главе русской армии через Балканы в долину Марицы"7 . На стр. 243 кратко, без исчерпывающих пояснений, констатируется, что "постановлением Лондонской конференции 3(15) февраля 1830 г. Греция была объявлена независимым государством с монархической формой правления". В учебнике недостаточно подчёркнуто, что именно России Греция обязана своей независимостью, что ревизия греческого вопроса на Лондонской конференции была шагом назад по сравнению с тем, что получила Греция по Адрианопольскому трактату, что лондонский протокол 3(15) февраля 1830 г. предусматривал значительное сокращение греческой территории. Напомним, что Маркс писал об интригах западноевропейских держав, посадивших в 1832 г. на греческий престол Отгона Баварского, что они отдали "родину Перикла и Софокла под номинальную власть молодого баварского идиота"8 .

 

Почти ничего не говорится в учебнике о реакционной внешней политике царизма в 30-х годах XIX в. - политике жандарма Европы. Нет упоминания о Мюнхенгрецком, Берлинском договорах, в основу которых положены были принципы охранительной системы, возвещённые "Священным Союзом". Неясно освещены и лондонские конвенции 1840 - 1841 годов. Авторы учебника, по существу, ограничиваются одними общими суждениями о том, что правительство Николая I, подписав эти конвенции, потерпело "крупное дипломатическое поражение" (стр. 249). Смысл этого не раскрыт. Не разъяснено, что лондонские конвенции отстраняли Россию от совместной с Турцией обороны проливов, создавали постоянную угрозу Черноморскому побережью России и вместе с тем означали прямое подчинение Турции западноевропейским державам. Лондонской конвенцией 1841 г. был запрещён проход иностранных военных судов через проливы, "пока Порта находится в мире". Но, как известно, это запрещение, подтверждённое и в ряде последующих соглашений, носило односторонний характер, нисколько не препятствуя западноевропейским державам вводить свои военные суда и в проливы и в Чёрное море и совершать нападения на русское побережье. Конвенция 1841 г., остриём своим направленная против России, немало содействовала развязыванию войны в Европе и фактически была преддверием кровавого побоища 1853 - 1856 годов. Обо всем этом в учебнике следовало бы сказать.

 

Упущением является и то, что в учебнике не упомянуто о продаже Алеутских островов и Аляски правительством Александра II Соединённым Штатам Америки в 1867 году. Этот акт, явившийся прямым результатом ослабления царской России после Крымской войны, ярко свидетельствовал о неспособности царского правительства ни понять существенные интересы безопасности России, ни отстоять их от посягательств держав, не упускавших удобного случая поживиться за счёт России.

 

Совершенно неправильно изложены события в главе XI, "Народы Кавказа в первой половине XIX века". В ней идеализируется мюридизм - это реакционное, националистическое движение, состоявшее на службе у английского капитализма и турецкого султана, - и апологетически оценивается Шамиль - реакционер, который стремился подчинить движение горцев захватническим интересам Турции и Англии на Кавказе. Ошибочная характеристика движения горцев, возглавленного Шамилем, дана и в разделе "Действия на Кавказском фронте" в главе XIV (стр. 345).

 

В 1-м издании учебника были допущены серьёзные ошибки в главах по истории русского революционного движения, русской общественной мысли, русской культуры XIX века. Естественно, что в новом, 2-м издании эти главы подверглись наибольшей переработке и многое было исправлено, как уже отмечалось выше. Однако приходится адресовать серьёзные упрёки авторам данных глав "И во 2-м издании. Поскольку речь идёт о проблемах, выяснение которых исключи-

 

 

7 К. Марко и Ф. Энгельс. Соч. Т. IX, стр. 394.

 

8 Там же, стр. 512.

 
стр. 155

 

тельно важно для воспитания советской молодёжи в духе патриотизма и гордости за свою Родину, эти главы требуют более подробного рассмотрения.

 

В главе VI, "Восстание декабристов", авторы, основываясь на ленинской периодизации истории революционной борьбы России и оценке Лениным декабристов как дворянских революционеров, освещают ход декабристского движения и взгляды декабристов. В главе также вскрывается порочность точки зрения, господствующей в дворянско-буржуазной историографии, согласно которой декабристская идеология была якобы результатом "заимствований" западноевропейских воззрений, плодом заграничных походов русской армии 1813 - 1814 годов. Однако здесь мы находим не совсем правильное высказывание относительно "Общества соединённых славян" (стр. 145) Хотя его члены стояли на левом фланге декабристского движения и действительно вели некоторую работу среди солдат, стремясь привлечь их к подготовляемому восстанию, но это, как нам представляется, не даёт оснований рассматривать их как деятелей, делавших ставку на народную революцию, и тем самым резко отделять "Соединённых славян" от других декабристов, наделять их чертами, чуждыми дворянским революционерам.

 

Вызывает возражение оценка, данная в учебнике кружку петрашевцев, об идеологии которого говорится, что она была революционно-демократической (стр. 313). Как известно, кружок петрашевцев был весьма пёстрым, включая в свой состав людей, придерживавшихся различных точек зрения на вопрос о путях преобразования страны. Ко времени расправы, учинённой над кружком в 1849 г. царским правительством, он не имел ещё разработанной программы, не успел и организационно оформиться. Лишь наиболее радикальная часть петрашевцев (Спешнев и его единомышленники) прямо ориентировалась на народное восстание. В целом кружок петрашевцев не может быть охарактеризован как стоящий на революционно-демократических позициях, хотя эволюция ряда его участников и шла, особенно в 1848 - 1849 гг., в сторону выработки революционно-демократического мировоззрения. Глухо говоря об острой внутренней борьбе между революционно настроенными и умеренными петрашевцами и почти не выясняя идейных позиций различных деятелей этого кружка, учебник приходит к обобщающему заключению о том, что участники кружка "ожидали решительного подъёма крестьянского движения и наступления крестьянской революции" (стр. 319). Этот вывод не может быть отнесён к значительной части петрашевцев.

 

Нельзя полностью согласиться с данной в учебнике трактовкой взглядов П. Я. Чаадаева. Несомненно, что автор знаменитых "Философических писем", друг А. С. Пушкина, друг декабристов, выдающийся русский мыслитель, объявленный правящими кругами России "безумцем", оставил значительный след в идейной жизни России 30 - 40-х годов XIX века. Бесспорно также, что его первое "Философическое письмо" прозвучало вызовом по адресу официальной идеологии, явилось гневным протестом против самодержавно-крепостнического строя. Но, правильно отмечая всё это, авторы учебника не подчёркивают, что Чаадаев поддавался влиянию космополитических воззрений, что немало было почерпнуто у Чаадаева представителями так называемых "западнической" и "славянофильской" общественных группировок и что вообще реакционные публицисты постоянно цеплялись за многие, глубоко ошибочные высказывания Чаадаева. В частности, "веховцы" использовали эти высказывания в том нападении, которое они вели "по всей линии против демократии, против демократического миросозерцания"9 . Хотелось бы также, найти в учебнике более чёткую характеристику политических взглядов Т. Н. Грановского (см. стр. 309 - 310).

 

В учебнике верно охарактеризован В. Г. Белинский как зачинатель революционно-демократического движения в России, корифей русской домарксистской философии, гениальный русский мыслитель, шедший "своим самостоятельным путём" (стр. 293). Указано также, что Белинский являлся и "великим критиком и разоблачителем идеалистического гегельянства, вскрыл его консервативные черты, раскрыл в нём слабые, отрицательные стороны, подметил, что оно защищало государственный строй прусского юнкерства" (стр. 304). Но вместе с тем в учебнике неверно истолкованы взгляды Белинского в период с конца 1837 по 1839 г.; здесь отдана некоторая дань плехановской схеме идейного развития Белинского, запутавшей немало исследователей творчества основоположника русской революционной демократии. "Он оказался на некоторое время, - говорится в учебнике о Белинском периода "насильственного примирения с действительностью" - в плену реакционной гегельянской системы, принял положение Гегеля "всё существующее разумно", принял тезис "сила есть право и право есть сила" и принудил себя занять позицию защиты самодержавия и крепостничества" (стр. 300 - 301).

 

Это суждение явно носит отпечаток упрощенчества. Не раскрыта самостоятельность развития Белинского в конце 30-х годов в этот самый сложный и мучительный период его исканий и глубоких заблуждений. Даже и в так называемый "примирительный период" Белинскому присуще было критическое отношение к Гегелю и чужды были отвлечённость, схоластичность, созерцательность, узость мысли. Белинский и тогда несравненно глубже Гегеля понимал диалектическую идею развития, сознавал неизбежность смены старого новым и в противоположность Гегелю, признававшему в прусской монархии "венец творения", не усматривал в николаевской действительности свой идеал Белинский оставался полон ненависти к крепостному праву даже во время своего "насильственного примирения" с действительностью, обусловленного прежде

 

 

9 В. И. Ленин. Соч. Т. 16, стр. 103, 4-е изд.

 
стр. 156

 

всего тем, что он не видел тогда в России социальных сил способных измелить николаевскую действительность. Объяснение же, данное в учебнике рассмотренному периоду жизни Белинского, направляет мысль читателя по ложному пути. Почему-то на стр. 471 лишь предположительно говорится, что Белинский "вероятно" был знаком с ранними работами Маркса и Энгельса. Но ведь советскими исследователями уже твёрдо установлено, что Белинский читал "Немецко-французские ежегодники", где помещён был ряд ранних статей Маркса и Энгельса, что в библиотеке Белинского сохранился экземпляр "Ежегодников", в котором в статье Маркса "К критике гегелевской философии права" отчёркнут ряд абзацев10 , что, наконец, о впечатлении, произведённом на Белинского этой статьёй, он сам сообщал Герцену в письме от 26 января 1845 года11 . К тому же в другом месте учебника, в явном противоречии с замечанием на стр. 471, справедливо указано: "Конечно, социализм Белинского ещё не был научным социализмом, хотя сейчас и установлено, что в его руках бывали ранние работы К. Маркса, печатавшиеся в немецких журналах" (стр. 302).

 

В учебнике прослежена эволюция общественно-политических воззрений Герцена и правильно отмечено, что "в лице Герцена и его друзей в революционном движении России впервые выступили сторонники утопического социализма, создавшие его самостоятельную и наиболее передовую концепцию" (стр. 294). Обстоятельно освещена революционная деятельность Герцена в 50 - 60-х годах; на конкретном материале иллюстрируется ленинское положение о том, что демократ брал в Герцене верх. Однако рассмотрению философских взглядов Герцена отведено лишь несколько строк. Основное черты материалистического мировоззрения Герцена не раскрыты. О классических работах Герцена "Дилетантизм в науке" и "Письма об изучении природы", занимающих одно из первых мест в истории развития философской мысли XIX в., в учебнике говорится лишь мельком на стр. 299 и 380. Не отмечено, что философский материализм Герцена был направлен и против идеализма и против метафизического материализма, что Герцен значительно опередил представителей домарксистской философии, оставив позади, в частности, и Фейербаха. Не сказано о решительной борьбе Герцена и с "буддистами науки", "цеховыми учёными", стремящимися увести науку от "больших социальных дел", о том, как горячо отстаивал Герцен принцип единства теории и практики, философии и естествознания.

 

Останавливаясь в главе XVIII на революционных прокламациях начала 60-х годов, авторы учебника справедливо выдвигают на первый план воззвание Н. Г. Чернышевского "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон" как являющееся "самым крупным по значению документом этого времени" (стр. 450). Но, по нашему мнению, здесь нельзя было ограничиться одним лишь упоминанием о статье-прокламации Д. И. Писарева против Шедо-Ферроти (стр. 462). В разделе о важнейших политических документах "прокламационного времени", как называл Н. В. Шелгунов в своих "Воспоминаниях" первые годы пореформенного периода, безусловно следовало уделить должное внимание и этому замечательному памфлету, перекликающемуся с идеями, содержащимися в воззваниях "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон", "К молодому поколению", "Молодой России". Со страниц своего памфлета во весь рост встаёт перед нами Д. И. Писарев как один из выдающихся "шестидесятников", один из крупнейших представителей блестящей плеяды русских революционных демократов.

 

В этой же главе XVIII надлежало бы остановиться и на оценке, которую дал Салтыков-Щедрин важнейшим явлениям русской жизни 60-х годов, на его деятельности в "Современнике" в 1862 - 1864 гг., на его знаменитых обзорах "Наша общественная жизнь", занимавших видное место в революционной публицистике того времени.

 

Едва ли можно говорить о том, что Маркс и Энгельс оказали на Лаврова "большое влияние" (стр. 611). Как показано и в учебнике, личное знакомство с великими основоположниками научного социализма не приблизило Лаврова к марксизму. Энгельс дал выразительную характеристику Лаврову, заметив в своей статье "Эмигрантская литература", что "по своей философии друг Пётр является эклектиком"12 . Лавров, на словах признававший себя "учеником Маркса с тех пор, как ознакомился с его теориею"13 , в действительности до конца своей жизни оставался идеалистом, поборником народнических взглядов и был далёк от марксизма. Следовательно, не может быть речи о действенном влиянии Маркса на Лаврова.

 

В учебнике встречаются отдельные неверные формулировки по вопросу о роли рабочего движения жизни России в 70 - 80-х годах. Правильно указано, что борьба крестьянских масс в обстановке конца 70-х годов "оставалась решающим социальным фактором, важнейшим (разрядка моя. - Н. С .) слагаемым революционной ситуации" (стр. 668), но почти рядом, через 2 страницы, утверждается, что "рабочее движение 70-х годов явилось важнейшей (разрядка моя. - Н. С .) составной частью революционной ситуации (стр. 670). И в самом заголовке раздела со всей отчётливостью сказано: "...рабочее движение - важнейший (разрядка моя. -

 

 

10 См. публикацию Л. Ланского. Библиотека Белинского. "Литературное наследство". Т. 55(1), стр. 570 - 571. М. 1948.

 

11 См. В. Белинский. Письма. Т. III, стр. 87. 1914.

 

12 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XV, стр. 231.

 

13 П. Лавров. Избранные сочинения. Т. 1, стр. 95. М. 1934.

 
стр. 157

 

Н. С.) элемент революционной ситуации 1879 - 1880 гг." (стр. 669).

 

Бесспорно, что рабочее движение было одним из главных моментов, характеризующих повышение активности народных масс в конце 70-х и начале 80-х годов. В учебнике верно отмечено, что "в отличие от предшествовавшей революционной ситуации 1859 - 1861 гг. революционная ситуация 1879 - 1880 гг. характеризуется наличием классовой борьбы нового типа: в общественную борьбу вступил новый класс капиталистического общества - пролетариат" (стр. 670). Но, разумеется, на рубеже 70-х и 80-х годов борьба рабочего класса ещё не играла главной роли в массовом движении. Важнейшим фактором общественно-политической жизни России рабочее движение, как известно, прочно стало в 90-х годах. "Рабочее движение 90-х годов получило широкое политическое значение", - пишет Ленин в статье "Попятное направление в русской социал-демократии"14 . В "Кратком курсе истории ВКП(б)" также говорится, что в 90"х годах "рабочее движение превращалось в серьёзную силу политической жизни страны"15 . Нечёткость приведённых в рецензируемом учебнике формулировок, характеризующих рабочее движение 70-х годов как "важнейший элемент революционной ситуации, "важнейшую составную часть революционной ситуации", может только сбить с толку читателя.

 

Глава XXX ("Рабочее движение 1880-х годов. Плеханов и группа "Освобождение труда") должна была глубоко и ярко осветить общественно-политическую жизнь России десятилетия, отмеченного дальнейшим подъемом рабочего движения, периода, когда, по словам Ленина, происходила интенсивная работа русской революционной мысли, когда пересматривались устаревшие взгляды, отбрасывались теорий, не выдержавшие жизненной проверки, когда всё большее распространение в России стали получать идеи марксизма - единственного подлинно научного мировоззрения, произведшего величайший революционней переворот в истории умственного развития человечества. Между тем эта глава оказалась значительно бледнее многих других глав учебника. В ней скупо говорится о марксистских кружках в России, об их программах, деятельности о распространении произведений Маркса и Энгельса в России. Ничего не сказано о нелегальном печатании марксистской литературы в 80-х годах в России, в частности, об издательской деятельности революционной части студенчества Московского университета, организовавшей нелегальное "Общество переводчиков и издателей", которое выпустило ряд работ Маркса и Энгельса, получивших распространение во многих городах, о группе издателей журнала "Студенчество" в Петербурге, напечатавшей ряд работ Маркса и Энгельса, и т. д. Несомненно также, что изложение материала нужно было довести не до конца 80-х годов, как это сделано в учебнике, а до начала пролетарского периода истории революционного движения нашей страны, как известно, начала, датируемого Лениным 1895 годом, - до времени, ознаменованного выходом на арену политической борьбы гениев революции Ленина и Сталина.

 

Не свободны от серьёзных недостатков, как выше уже отмечалось, и некоторые разделы по истории русской культуры. В учебнике утверждается, что в отличие от актёра В. А. Каратыгина, строившего "свою продуманную эффектную игру глубоко рационалистически, на тщательной технике мастерства", П. С. Мочалов "играл по вдохновению и отрицал рационализм и техницизм Каратыгина" (стр. 374). Советские исследователи давно уже вскрыли ошибочность суждения о П. С. Мочалове как об актёре, игравшем якобы лишь "по нутру", по слепому вдохновению и невзыскательном будто бы к своему профессиональному мастерству. Неверная трактовка творчества Мочалова из 1-го издания учебника полностью перешла во 2-е издание, причём деятельность Мочалова, как и Каратыгина, рассматривается вне связи с общественно-политической борьбой в 30-х и 40-х годах, Не показано, что Мочалов - артист-плебей, по определению Белинского, артист-бунтарь, - отражал в своём творчестве настроения передовых слоев русского общества, что в игре Мочалова звучал призыв к борьбе с николаевским режимом, тогда как в противоположность Мочалову Каратыгин был кумиром аристократических слоев, снискал симпатии Николая I и, по замечанию А. И. Герцена, "удивительно шёл николаевскому времени и военной столица его"16 . В разделе, посвященном истории русского театра, даже не упомянут великий русский актёр-демократ, создавший замечательные образы на сцене Александрийского театра, - А. Е. Мартынов, о котором Белинский писал, что следит за развитием его таланта "с такой внимательностью и такой любовью"17 , о котором А. Н. Островский говорил, что творчество его помогало передовой русской литературе "отстаивать самостоятельность русской сцены"18 .

 

В разделе "Живопись, скульптура и архитектура" главы XV (стр. 377 - 380) ничего не сказано об отражении событий 1812 г. в русском изобразительном искусстве. Не отмечена роль, которую сыграл в развитии реалистической живописи Т. Г. Шевченко. Не говорится о связи П. А. Федотова с революционно-демократической интеллигенцией, сближении его с кругом "Современника". В учебнике верно указывается, что А. А. Иванов в своём творчестве шёл по пути к реализму, освобождаясь от груза академических традиций, но ничего

 

 

14 В. И. Ленин. Соч. Т. 4, стр. 238.

 

15 "История ВКП(б). Краткий курс", стр. 18.

 

16 А. Герцен. Полное собрание сочинений, под ред. Лемке. Т. XVI, стр. 505.

 

17 В. Белинский. Полное собрание сочинений, под ред. С. Венгерова. Т. V, стр. 383.

 

18 А. Островский. О театре. Записки, речи и письма, стр. 26. Гиз. 1941.

 
стр. 158

 

не сказано о воздействии представителей русской революционно-демократической мысли на А. А. Иванова, о встречах его с А. И. Герценом, от которого художник жаждал получить ответы на мучившие его вопросы, о сближении его в последний период его жизни с Н. Г. Чернышевским. Правильная мысль о том, что "возникновение передвижничества, его идейное содержание и организационные формы явились прямым результатом демократического движения 60-х гг." (стр. 829 - 830), к сожалению, не раскрыта конкретно. В учебнике даже не упоминается о происшедшем под прямым идейным влиянием Чернышевского и Добролюбова "бунте 14" в Академии художеств в 1863 г. - отказе группы радикально настроенной молодёжи во главе с И Н. Крамским от участия в конкурсе на предложенный мифологический сюжет, выходе её из Академии, образовании "Артели художников", положившей начало передвижничеству. Отметим также, что среди имён крупнейших русских художников 60 - 80-х годов, примкнувших к передвижникам, упоминается имя К. Маковского (стр. 829), далеко не типичного для этого направления, но отсутствуют имена таких выдающихся представителей передвижничества, как В. Маковский и Н. Ярошенко. Как видим, ряд вопросов истории русской культуры XIX в: освещен вне органической связи с политической жизнью России, с развитием её передовой общественной мысли. Это, несомненно, один из крупных недостатков той части учебника, которая посвящена истории русской культуры.

 

Несмотря на отмеченные недостатки, рецензируемый том, освещающий ход исторического развития России с начала XIX в. до событий, непосредственно подводящих к периоду бурного подъёма 90-х годов, в целом является полезным пособием для исторических факультетов высших учебных заведений, для всех, изучающих историю нашей Родины. Широкое обсуждение II тома "Истории СССР" на кафедрах высших учебных заведений и в печати окажет неоценимую услугу авторскому коллективу, который, как можно надеяться, учтёт сделанные критические замечания при переиздании учебника.


Новые статьи на library.by:
ИСТОРИЯ РОССИИ:
Комментируем публикацию: РОССИЯ В XIX ВЕКЕ

© Н. СЛАДКЕВИЧ () Источник: Вопросы истории, № 7, Июль 1950, C. 152-159

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ИСТОРИЯ РОССИИ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.