Власть и бизнес при Владимире Путине

Что нового во взаимоотношениях государства и бизнеса? И происходят ли какие-то перемены? Если судить по текущим комментариям, то новости, безусловно, есть, а вот перемен - нет. Недавно Владимир Путин в очередной раз побеседовал с российскими олигархами, членами бюро Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП). Обсуждались коррупция и административная реформа. Комментарии были достаточно сдержанными, а порой и откровенно скептическими. В конце концов, никакого прорыва в дебюрократизации и борьбе с коррупцией не наблюдается. Сами предприниматели время от времени сообщают, что разочарованы тем, что большинство их предложений тонет в правительстве. На этот раз и предложений-то не было: как признал представитель РСПП, разговор велся в самом общем плане.

Правда, определенные результаты встреча все-таки принесла: олигархи заявили, что не согласны с переносом осуществления административной реформы на 2004 г., поскольку без синхронизации ее с идущими сейчас экономическими реформами ничего не выйдет. На встрече в Кремле было решено, что в РСПП будет создана специальная рабочая группа по административной реформе, которая в течение трех месяцев подготовит конкретные предложения.

Но большого интереса это сообщение не вызвало. К встречам президента с лидерами российского бизнеса успели привыкнуть. Прошедшая была уже шестой по счету. Похоже, периодическое общение с олигархами молчаливо воспринимается как особенность политической стилистики первого лица государства. Но не более того. Привыкли и к тому, что РСПП, превратившийся в последнее время в коллективного консультанта правительства, стал самым влиятельным из всех корпоративных организаций российского бизнеса, конечно, после того, как туда пришли олигархи.

Несколько ранее произошло еще одно событие, также касавшееся отношений между бизнесом и государством. На заседании в Торгово-промышленной палате Евгений Примаков, заявил, что в течение 2003 г. этой организации предстоит занять ведущее положение среди союзов и ассоциаций, выступающих от лица российского бизнеса, а также взять на себя часть забот государства. Масштабные задачи, да еще когда они ставятся большими людьми, особого удивления не вызывают. Правда, экс-премьер, когда-то, кажется, пообещавший "готовить место на нарах" для парочки олигархов, все еще не до конца воспринимается как один из новых лидеров российского бизнеса. Евгений Максимович гораздо органичнее смотрится в конфиденциальном визите в Багдад. Тем не менее статусные политики-тяжеловесы вряд ли станут просто так бросаться словами.

Но кроме заявления Примакова на заседании ТПП происходили и другие интересные вещи. Игорь Юргенс, совмещающий руководство комитета по финансовым рынкам ТПП с должностью исполнительного секретаря РСПП, вместо того чтобы защищать первенство "профсоюза олигархов", предлагает технологичные способы, которые позволят воплотить мечту Примакова в жизнь. Все очень просто: надо сделать членство в ТПП обязательным для всех предприятий, а также закрепить за ней регистрацию последних и подготовку для них кадров. Юргенс также заявил о возможности вступления РСПП в ТПП и даже выразил готовность пожертвовать постом исполнительного директора в "материнской" организации. ТПП, таким образом, превращается в монопольного представителя всего российского бизнеса, а потребность в недавно созданных "Деловой России" и Объединении предпринимательских организаций России (ОПОР) просто отпадает за ненадобностью. Юргенс, как и Примаков, человек серьезный. Похоже, в нише корпоративного представительства что-то намечается.

Так что вопрос о переменах во взаимоотношениях государства и бизнеса представляется риторическим. Но сразу возникает другой: а насколько эти изменения принципиальны? Может быть, это только стилистика, а проще говоря - пиар? Или, как утверждают некоторые политологи, "сплошная имитация"? (Все-таки хорошо, что Совет федерации провалил закон о русском языке...). Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо проследить, как менялись отношения между государством и бизнесом в России за последние несколько лет и как это повлияло на политический вес самых главных российских бизнесменов - олигархов.

Старые "правила игры" отменяются

К моменту избрания Владимира Путина президентом России распад олигархической модели отношений между властью и бизнесом, утвердившейся под конец правления Бориса Ельцина, стал необратимым. Из "большого круга" крупных бизнесменов, которые установили прямые связи в высших эшелонах федеральной власти, лишь узкая группа предпринимателей (Борис Березовский, Роман Абрамович и Александр Мамут) сохранила политическое влияние через доминирующий клан - "семью". Остальные лишились привилегированного статуса и доступа к механизмам принятия важнейших государственных решений. Только немногие из олигархов (прежде всего Михаил Фридман и Петр Авен, а также Владимир Коган и Таймураз Боллоев) сумели увеличить собственный политический вес в новой ситуации. Однако и им не удалось вернуть прежний, привилегированный статус.

Решив восстановить утраченную было субординацию, президент заявил о намерении добиться "равноудаленности" власти от бизнеса. Пресса и деловые круги восприняли этот тезис скептически, так как фигуры Абрамовича и Мамута, которых считали тесно

стр. 18

связанными с новой президентской командой, указывали скорее на политику "двойного стандарта". Однако последовавшие вскоре жесткие действия налоговых и правоохранительных органов сигнализировали о снятии "иммунитета" с прежних олигархов: Владимира Гусинского арестовали, а Бориса Березовского вызвали в прокуратуру. Создавалось впечатление, будто на смену сращиванию власти с бизнесом идет система административного принуждения и произвола. Олигархи не могли рассчитывать на поддержку общественного мнения, и потому политика президента по отношению к бизнесу внесла раскол между наиболее приближенными к ельцинскому клану предпринимателями. Абрамович и Мамут предпочли приспособиться к изменившимся условиям, "обменяв" свой политический капитал на прочные позиции в экономике. Им не только удалось выйти из-под удара правоохранительных органов, но и расширить свои позиции в алюминиевой и автомобильной промышленности.

На затяжной конфликт с новой властью решились только Березовский и Гусинский. Остальная часть делового сообщества, как показала встреча крупных предпринимателей с Путиным 28 июля 2000 г., примирилась с утратой прежнего статуса. Президент прямо дал понять: старые "правила игры", построенные на политическом торге с Центром и включавшие в себя "иммунитет", отменяются. Новые же предполагают ведущую политическую роль государства, "прозрачность" бизнеса, выполнение им всех обязательств и снижение уровня отношений (вначале Путин отказался от регулярных встреч с предпринимателями).

Правда, он заявил о недопустимости пересмотра итогов приватизации. Тем не менее бизнес- элита воспринимала новые правила игры как пугающие и неясные. "Гуру" российских либеральных реформ Евгений Ясин констатировал победу силового подхода: "Власть сегодня не нуждается ни в каких формальных соглашениях с бизнесом, ни даже в сотрудничестве с ним". Однако последующие события показали, что это не так. Власть начала строить более гибкую и сбалансированную систему отношений с предпринимателями.

Становление режима консультаций

Первым шагом на этом пути стало образование осенью 2000 г. Совета по предпринимательству при правительстве, председателем которого стал премьер Михаил Касьянов. Совет из 24 предпринимателей был наделен консультативными функциями и должен был главным образом обсуждать проекты правительственных решений. Диалогу государства с бизнесом на федеральном уровне задали узкие рамки, исключавшие обсуждение проблемы распределения и перераспределения собственности и властных полномочий, а также политических перспектив развития страны. Предпринимателям отвели роль экспертов, призванных страховать кабинет от ошибок при проектировании экономической политики.

Создание совета подтвердило ключевые принципы нового подхода к бизнесу: восстановление ведущей роли государства и деполитизация отношений. Кроме того, стало ясно, что в них есть место институционализированному диалогу.

Членов совета подбирали около двух месяцев. Для постоянного взаимодействия с правительством были отобраны предприниматели, которые представляли преимущественно реальный сектор; выполняли управленческие функции; руководили крупными (но не обязательно крупнейшими) и успешными предприятиями; были настроены на конструктивный диалог с властью в определенных ею границах и участвовали в политике лишь по соображениям, так или иначе связанным с интересами их предприятий и фирм.

Во второй половине 2000 г. государство начало создавать институты диалога с бизнесом (консультативно-экспертные советы по предпринимательству) и при полномочных представителях президента в федеральных округах. Тем самым оно, по-видимому, рассчитывало постепенно разрушить "непрозрачную" политическую базу региональных лидеров в местных деловых сообществах, подтолкнуть формирование единого экономического пространства и высвободить предпринимательскую инициативу.

Хотя власть и комплектовала эти советы в одностороннем порядке, на индивидуальной основе, они не просто копировали федеральный Совет по предпринимательству. Переговорный процесс в округах должен был стать постоянным, приняв характер официально закрепленного соглашения (социального контракта) между государством и бизнесом. Правда, на деле окружные советы оказались менее эффективными, чем федеральный: на местах не всегда можно найти сильные корпоративные организации бизнеса, способные вести диалог.

Корпоратизация

Предложенный властью формат консультаций вызвал в среде крупного бизнеса сильное разочарование: во-первых, уровнем представительства (при правительстве, а не при президенте), во-вторых, составом участников (много малоизвестных провинциальных предпринимателей) и, в-третьих, рамками диалога (частные вопросы экономической политики). Бизнес-элита почувствовала себя исключенной из диалога с властью.

Это стало толчком к самоорганизации. В сентябре 2000 г. тогдашний президент ИМПЭКСБАНКА Олег Киселев предложил создать нечто вроде "профсоюза олигархов", который

стр. 19

самостоятельно добивался бы контактов с президентом. Однако эта инициатива не нашла понимания в администрации президента, и разговоры о "профсоюзе олигархов" заглохли.

Критически отнесся к Совету по предпринимательству и президент РСПП Аркадий Вольский. После встречи с ним в октябре 2000 г. Владимир Путин принял решение отвести этой организации роль "интерфейса" в диалоге с элитой бизнеса. В ноябре 2000 г. правление РСПП создало в своем составе бюро из 27 человек, в том числе 18 крупных предпринимателей. Этот шаг стал прелюдией к внутренним переменам в РСПП - усилению контроля над его политикой со стороны "китов" отечественного бизнеса.

Их появление в составе союза выглядело, на первый взгляд, вполне логично: мол, потерпев неудачу в попытке выстроить "эксклюзивные" отношения с властью, олигархи вспомнили о предпринимательских союзах как "запасном варианте" и стали искать пристанища в РСПП. Между тем есть основания полагать, что они избрали коллективную форму представительства интересов по согласованию и, скорее всего, с санкции Кремля, создавшего из "обновленного" РСПП еще одну площадку для диалога с бизнесом. Из множества совпадений между "списком Путина", а также составами Совета по предпринимательству и нового бюро правления РСПП следовало, что новый "избранный круг" бизнесменов в общих чертах уже сформирован. Кроме того, с возрождением РСПП в диалог начали вступать союзы предпринимателей.

Такого рода ассоциации стали возникать еще в самом начале экономических преобразований, и с тех пор уровень корпоративной организованности бизнеса заметно повысился. Организации эти перестали быть излишне политизированными и взаимодействуют с государством (особенно исполнительной властью) по конкретным вопросам. Постоянное сотрудничество идет главным образом в двух режимах: обычно это консультации, в единичных случаях - делегирование полномочий.

Новый социальный контракт

После перемен в РСПП между корпоративным представительством бизнеса и новой системой институционализованного диалога с предпринимателями возникла диспропорция. Вес РСПП резко вырос, однако ведущая роль в диалоге была закреплена за федеральным Советом по предпринимательству, в состав которого входили лишь пять членов нового руководства союза. Таким образом, большая часть корпоративно организованного крупного бизнеса оказалась фактически отстранена от регулярного диалога с политическим руководством страны.

Возникла необходимость внести коррективы в отношения с бизнесом. 1 декабря 2000 г. заместитель главы администрации президента Владислав Сурков на заседании правления РСПП пообещал его членам новую встречу с В. Путиным и дал понять, что формат взаимодействия существенно изменится: отныне президент будет дважды в год встречаться с бюро правления РСПП.

Встреча состоялась 24 января 2001 г. и, по общему мнению, прошла в совсем ином ключе, нежели первая. Президент выразил готовность пойти навстречу многим пожеланиям предпринимателей. Одновременно он подчеркнул, что бизнес призван взять на себя немалую социальную ответственность. Правительству было поручено в течение трех недель внести в Думу пакеты законопроектов о дебюрократизации экономики и либерализации валютного законодательства.

Встреча видоизменила отношения государства с бизнесом. Во-первых, премьер и правительство утратили монополию на постоянный диалог с бизнесом в рамках Совета по предпринимательству. Его статус понизился: он превратился в инструмент оперативного сотрудничества. Изменилась и практика консультаций. Бюро РСПП создало в своем составе контактную группу по взаимодействию с советом (Потанин, Бендукидзе, Фридман, Ходорковский, Мамут).

Во-вторых, В. Путин создал новую площадку для постоянного диалога бизнеса и власти. Обещав, что встречи станут постоянными и ежеквартальными, он тем самым повысил ранг деловой элиты в возникающей иерархии истеблишмента: право на регулярное общение с президентом сократило разрыв в статусе крупных предпринимателей и губернаторов.

В-третьих, власть показала, что готова на деле учитывать интересы предпринимателей при проведении экономической политики. Президент выдвинул программу последовательной либерализации экономики. Правительство же, судя по всему, получило указание внимательнее относиться к пожеланиям представителей бизнеса.

Власть, однако, дала понять, что ожидает от них встречных обязательств. По сути, президент предложил социальный контракт, выходящий за рамки формулы "благоприятный предпринимательский климат в обмен на политическую лояльность".

Режим, в котором предстоит действовать бизнесу, будут отличать строгая регламентация и жесткость, в том числе требование "прозрачности" всех операций и выплаты налогов в полном объеме. Предстоит и институционализация социальной ответственности бизнеса - не на добровольной основе, а как обязательное условие предпринимательства. Деловым людям придется время от времени брать на себя обязательства, причем не после "политической торговли", как раньше, а по указке государства и в предложенной им форме.

Президент публично заявил на встрече, что государству недостаточно теперь только лояльности, оно настаивает на "политическом разоружении", то есть на отказе от политических амбиций и недвусмысленном осуждении "олигархической" практики. В. Путин также предостерег предпринимателей, чтобы те не противодействовали усилиям правительства в Государственной думе. На этих условиях власть предлагала бизнесу политический союз при проведении экономических реформ.

Иерархи сменяют олигархов

Приспособление к новым правилам повлияло, прежде всего, на положение крупных предпринимателей.

стр. 20

Раньше оно зависело от экономического "веса" и автономных политических ресурсов, теперь же все большую роль стал играть иерархический ранг в институционально закрепленной системе отношений с государством.

Постепенно складывается "избранный круг" ведущих предпринимателей: это участники встреч с президентом, члены Совета по предпринимательству, а также члены бюро РСПП (статус которых резко возрос после второй встречи с В. Путиным). На первые места выдвинулись бизнесмены, совмещающие несколько иерархически значимых позиций, особенно вошедшие в рабочие группы бюро и выступающие "споуксменами" по конкретным вопросам.

Однако восстановление доминирующей роли власти качественно изменило характер ее отношений с бизнесом. Главная перемена заключалась в том, что ограничение политической автономии и политических ресурсов экономической элиты не позволяет ей вести торг с властью или оказывать на нее давление. Более того, отказ от попыток диктовать государству линию поведения стал основной составляющей нового этического кодекса бизнес-элиты, публично "ратифицированного" в заявлении РСПП о Березовском. Власть заявила: "равноудаленность" крупных предпринимателей она понимает, как их отлучение от большой политики и намерена покончить с системой олигархов. За отказ от политической борьбы против исполнительной власти верхушке делового мира обещана принадлежность к избранному кругу лиц, с которым государство постоянно консультируется. Иными словами, олигархов сменяют "иерархи".

Перестройка корпоративного представительства бизнеса

Тенденция к повышению роли ассоциаций более всего коснулась РСПП (особенно его бюро, членство в котором открывало возможность встреч с В. Путиным). По словам А. Вольского, при расширении бюро старались соблюсти равновесие между старым и новым руководством. В итоге большинство осталось за представителями крупного капитала. Началось формирование долгосрочной программы диалога с властью: главным образом вопросы экономической политики, по которым крупные предприниматели, входящие в союз, выступают союзником государства.

Политическое сотрудничество организованного бизнеса с властью касается прежде всего проведения через Государственную думу наиболее "проблемных" компонентов экономического законодательства, предложенного правительством (например, Трудового кодекса, облегчающего процедуру увольнения работников). Готовность действовать заодно с правительством против профсоюзов свидетельствовала о резком изменении позиций союза (ранее Вольский поддерживал "профсоюзный" вариант кодекса). По-видимому, решающую роль здесь сыграли именно крупные предприниматели, с самого начала поддержавшие правительственный вариант.

Когда стало ясно, что работа с Думой приобретает большое значение для сотрудничества РСПП с властью, союз предпринял ряд мер. Был расширен его юридический отдел, занимающийся экспертизой законодательных актов. В начале 2001 г. по инициативе РСПП в Думе была образована депутатская группа "Деловая Россия", объединившая 48 парламентариев во главе с вице-президентом союза Игорем Лисиненко. Однако создать полноценное парламентское представительство РСПП не удалось. В марте 2001 г. "Деловая Россия" политически обособилась и попыталась перехватить часть функций и социальной базы "материнской" организации. Власть признала новое корпоративное объединение законным партнером по диалогу с бизнесом: 17 октября 2001 г. В. Путин принял представителей "Деловой России" в Кремле. Несмотря на несопоставимость политического веса (сверхкрупный бизнес в РСПП, крупный и средний - в "Деловой России"), монополия в нише корпоративного представительства оказалась разрушена.

"Съезд победителей" и новые ресурсы РСПП

Для формирования новых отношений между государством и бизнес-элитой лето 2001 г. стало во многом переломным: 31 мая состоялась третья официальная встреча с В. Путиным, а затем он пригласил многих участников к себе на дачу ("на шашлыки"). По распоряжению президента члены бюро РСПП получили право участвовать в работе правительственных и кремлевских комиссий. Многое говорило в пользу того, что власть делает ставку на корпоративно организованный и политически лояльный крупный капитал.

Состоявшийся в июне 12-й съезд РСПП напоминал "съезд победителей" - не столько даже массовостью участия, сколько резко возросшим экономическим и политическим "весом" организации. На долю компаний, руководители которых вошли в бюро РСПП, приходилась половина ВВП и сборов в федеральный бюджет.

Съезд завершил и организационную трансформацию РСПП: измененный устав предоставил правлению право избирать президента, а реальное руководство сосредоточил в руках бюро правления, состоявшего главным образом из олигархов. Важнейшей составляющей внутренней реформы стала концентрация усилий на представительстве и продвижении интересов (отказ от коммерческих функций) в формате "согласований" и "консультаций" (а не политических акций публичного характера).

Если раньше внутри РСПП доминировали представители ВПК, то теперь на первый план выступили компании-экспортеры - крупнейшие доноры федерального бюджета.

Наиболее ценным ресурсом обновленного РСПП стали рабочие группы его бюро. К осени 2001 г. их число возросло до девяти, в том числе по налоговой, банковской, судебной реформам, реформированию МПС, РАО ЕЭС, проблемам малого и среднего бизнеса и др. Вскоре этот список пополнился группой по научной и промышленной политике в оборонном комплексе.

Закрепление корпоративной "специализации" РСПП

Окрыленное встречей с В. Путиным и перспективой расширенного участия в правительственных и кремлевских комиссиях, руководство союза выдвинуло новую задачу: повлиять на планы реформирования банковской системы, с тем чтобы они больше отвечали интересам крупных банков. Но предложения РСПП по банковской реформе, получившие название "план Мамута", в конечном счете поддержки в правительстве не нашли. Реформа, проведенная по рецепту олигархов, ограничила бы число полноценных банков тремя- четырьмя десятками, а число мелких и средних банков, работающих только в регионах, уменьшилось бы вдвое. Неудача "плана Мамута" стала серьезным ударом по престижу РСПП как лоббистской организации.

Выяснилось, что позиция правительства по вопросам экономической политики не исчерпывается "ставкой на крупное" и что к его приоритетам принадлежит также развитие конкурентной среды. Новая политическая система отводила бизнес-элите и

стр. 21

РСПП как представителю ее корпоративных интересов важную, но заведомо ограниченную роль.

Президент продолжал "через голову" ведущей организации бизнеса встречаться с представителями отдельных отраслей: отечественных "высоких технологий", автомобилестроения, авиационной промышленности.

Стремление власти диверсифицировать связи с предпринимателями получило продолжение. 18 сентября состоялась учредительная конференция Объединения предпринимательских организаций России (ОПОР), представляющего мелкий бизнес. Оно возникло под политическим патронажем Кремля, который, похоже, намерен вести диалог с этой частью среднего класса напрямую, без посредничества крупнейших предпринимателей и региональных лидеров. РСПП был с самого начала "отсечен" от участия в создании ОПОРы. Это могло означать, что поддержка, ранее оказанная "Деловой России", была частью продуманной политики. Ставка была сделана на создание нескольких специализированных корпоративных ниш и выстраивание отношений с каждым из союзов в отдельности. Функциональная специализация РСПП прояснилась: представительство интересов крупного капитала и участие в формировании экономической и социальной политики.

"Саморегулирующиеся организации"

На подходе между тем гораздо более масштабные преобразования, связанные с планами МЭРТ по созданию во всех секторах и отраслях экономики саморегулирующих организаций (СРО). Эти меры входят в пакет законопроектов по дерегулированию. Первая его часть призвана снизить административные барьеры для предпринимательства, вторая - создать эффективные механизмы контроля за соблюдением "новых правил игры". Законопроект "Об организациях саморегулирования в Российской Федерации" предполагает: законодательно закрепить за СРО функции контроля за добросовестностью предпринимательской деятельности их членов, защиты их законных прав и интересов, быстрого и эффективного разрешения внутренних споров и представительства интересов участников в органах государственной власти, судах и других учреждениях; превратить установление стандартов деятельности, обязательных для всех членов СРО, в главную их функцию (причем уровень требований, предъявляемых стандартом, должен соответствовать уровню, предусмотренному законом для данного вида предпринимательства), а также делегировать СРО контрольные функции федеральных органов исполнительной власти.

Реализация этого проекта закрепит союзы предпринимателей как элемент управления российской экономикой и придаст отношениям между государством и бизнесом форму "взаимных обязательств". Идея заключается в том, чтобы совместить корпоративную автономию участников рынка в соответствующих секторах и отраслях с доминирующей ролью государства, что на деле будет, вероятно, означать ослабление "саморегулирования" и усиление административного контроля. По крайней мере, так произошло в двух уже действующих саморегулирующихся организациях - Национальной ассоциации участников фондового рынка (НАУФОР) и Профессиональной ассоциации регистраторов, трансфер- агентов и депозитариев (ПАРТАД). По-видимому, такого рода организации и впредь будут функционировать в режиме "ограниченной автономии", ибо только так они сопрягаются с курсом на восстановление доминирующих позиций государства.

Но даже в таком виде институционализация саморегулирующихся организаций как посредника между государством и бизнесом - большой шаг вперед. Их широкое распространение позволит, с одной стороны, окончательно уйти от советской модели отраслевого управления экономикой, а с другой - порвать с "непрозрачной" и высоко конфликтной олигархической моделью. Проект институционализации СРО также тесно связан с административной реформой. Их реализация может трансформировать нынешний политический порядок в "государство ассоциаций". По словам председателя наблюдательного совета ИК "Ренессанс-Капитал" А. Шохина, возглавившего в феврале 2003 г. рабочую группу по административной реформе в бюро РСПП, "опорой власти после реформы должно стать не только местное самоуправление, но и бизнес-ассоциации и профсоюзы. А государство будет следить за тем, насколько эффективно они выполняют часть его полномочий".

Двухсекторная система представительства

Система отношений между властью и бизнесом явно эволюционирует по направлению к неокорпоративной модели. Такое название получила утвердившаяся после Второй мировой войны в ряде стран Запада (Швеция, Австрия, Норвегия, Дания и др.) система сотрудничества государства с "организованными интересами". Ее типичные признаки - высокий уровень корпоративной организованности делового сообщества и профсоюзов; добровольный характер отношений между участниками; система взаимных обязательств; центральная роль государства, которая, однако, может принимать различные формы (от "арбитража" до "мягкого лидерства", или "дирижизма").

Насколько отечественная система представительства бизнеса приблизится к "неокорпоративной" модели, будет зависеть от места, которое в новой системе займут союзы предпринимателей. Власть привыкла строить

стр. 22

отношения с предпринимателями на индивидуальной, неформальной основе и время от времени поддается этому соблазну. Система корпоративного представительства может оказаться недостаточно разветвленной, чтобы справиться с ролью младшего партнера государства. Тогда на смену "олигархизации" и клиентелизму может прийти чрезмерная бюрократизация.

В любом случае российская версия неокорпоративизма, скорее всего, окажется своеобразной, поскольку втиснуть все отношения между государством и бизнесом в рамки союзов и ассоциаций будет чрезвычайно затруднительно по двум причинам.

Первая: особая роль крупных корпораций в нашей стране, естественная для экономики, унаследовавшей плоды советской гигантомании. Крупные корпорации играют в социальной структуре общества и его территориальном развитии столь значительную роль, что их иногда рассматривают как "социально-политический институт".

Во-вторых, ограниченность представительского потенциала ассоциаций, объясняющаяся специфическими интересами крупных корпораций. Большинство из них - конгломераты, связанные с несколькими отраслями и секторами экономики. Их интересы слишком многообразны, чтобы их могли адекватно представить одна или несколько ассоциаций. Возникает потребность в структурах-посредниках, помогающих "выстраивать" связи крупной корпорации с общественно-политической средой. Специализированные независимые агентства и внутрифирменные подразделения, поддерживающие эти "внешние связи", - естественное дополнение, но и конкурент ассоциаций. Появляется возможность выбора, и системы представительства интересов превращаются в своеобразные рынки специализированного посредничества и услуг. Двухсекторная система связей ("ассоциации + агентства") придает представительству бизнеса необходимый "ресурс гибкости", позволяя избежать как "олигархизации", так и проблем, неизбежно порождаемых "корпоративизацией" отношений между государством и бизнесом.

В России уже появились предпосылки для зарождения "второго сектора" и прообразы его структур: независимые исследовательские центры, рекламные агентства, службы "связей с общественностью", центры политического консультирования. Внутри крупных бизнес- структур также возникают аналитические службы, отделы PR (связи с общественностью) и GR (отношения с правительством). Одновременно появляются ассоциации, призванные повысить профессиональные стандарты, упорядочить взаимоотношения с заказчиками и клиентами (Ассоциация PR-агентств, Ассоциация центров политического консультирования). Это позволяет предположить, что в российском "государстве ассоциаций", контуры которого начинают просматриваться, важное место займут автономные каналы представительства интересов наиболее крупных фирм.

Алексей Зудин, руководитель департамента политологических программ Центра политических технологий