ЛИБЕРАЛЬНО-КОНСЕРВАТИВНАЯ МЫСЛЬ ЭМИГРАЦИИ: СУЩНОСТЬ И ОСОБЕННОСТИ (20 - 30-Е ГОДЫ XX В.)

Актуальные публикации по вопросам истории России.

NEW ИСТОРИЯ РОССИИ


ИСТОРИЯ РОССИИ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ИСТОРИЯ РОССИИ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему ЛИБЕРАЛЬНО-КОНСЕРВАТИВНАЯ МЫСЛЬ ЭМИГРАЦИИ: СУЩНОСТЬ И ОСОБЕННОСТИ (20 - 30-Е ГОДЫ XX В.). Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2007-10-11
Источник: История и историки, 2004, №1

ЛИБЕРАЛЬНО-КОНСЕРВАТИВНАЯ МЫСЛЬ ЭМИГРАЦИИ: СУЩНОСТЬ И ОСОБЕННОСТИ (20 - 30-Е ГОДЫ XX В.)

Автор: М. Г. ВАНДАЛКОВСКАЯ


Либерально-консервативная мысль эмиграции - сложное и исторически значимое явление. В условиях эмигрантской жизни, демократии и парламентаризма, под влиянием грандиозных перемен в Российской истории и интенсивного развития западноевропейской государственности и правовых институтов, российский либеральный консерватизм эволюционировал и приобретал иной, свойственный времени облик и новые особенности.

В отличие от других направлений эмигрантской общественной мысли это направление имело не только свою политическую, но и нравственную окраску. Его выразителями были такие мыслители, как П. Б. Струве - всемирно известный историк, философ, экономист, правовед, издатель и общественный деятель; В. А. Маклаков - юрист, публицист, общественный деятель, посол России во Франции в 20-е годы, председатель русского эмигрантского комитета при Лиге Наций; Н. С. Тимашев - социолог, правовед и историк общественной мысли, противник монистических и априорных схем в социологии, единомышленник П. Сорокина и Л. Петражицкого. К ним тесно примыкал С. Л. Франк - философ-гуманист, близкий друг Струве, создатель либерально-консервативной политической философии, в которой идеи об абсолютных ценностях сочетались с реальными требованиями человеческого общества.

Либеральный консерватизм эмиграции практически не изучался1. Между тем актуальность его изучения несомненна. Многие идеи, выраженные этими талантливыми учеными, актуальны и в наше время. Сущность либерального консерватизма состоит в сочетании начал исторической преемственности и обновления: сохранение традиционных ценностей, их преемственность в процессе государственного, культурного и духовного развития, неотъемлемость прав личности, свобода во всех областях ее деятельности. Свобода при этом понималась как личная ответственность и способность к самоограничению, основанная на признании "не только своих, но и чужих прав". Осуществление свободы личности зависит не только от законодательства, но и от духовно-нравственных и религиозных устоев личности. Назначение личности - творить и создавать культуру, так как политические реформы неэффективны, если они не сопровождаются культурными преобразованиями. В то же время только культурное общество может способствовать

стр. 158


--------------------------------------------------------------------------------

созданию защиты независимой личности. Гарантом ее выступает государство.

"Установка" либерального консерватизма, - писал Струве, -"нам всегда дорога.... она неразрывно связана с практически-политическим содержанием и государственного западничества и государственного славянофильства"2. Синтез российских традиционных ценностей и западноевропейские завоевания в области политической и гражданской культуры - стержневая особенность эмигрантского либерального консерватизма.

Своими предшественниками либералы-консерваторы признавали М. М. Сперанского, Б. Н. Чичерина, Н. А. Милютина, П. А. Столыпина, воплотившими в своей деятельности черты консерватизма и либерализма. Так, во взглядах Чичерина Маклаков и Струве признавали две основополагающих особенности, чрезвычайно необходимых для прогресса и возрождения России: защиту экономических и гражданских свобод. "Сутью гражданской свободы, - разъяснял Струве мысли Чичерина, - являются права граждан в их культурном и общественном бытии, сутью политической свободы - участие граждан в организации власти"3. Столыпин, по словам Струве, верно понял "смысл и правду" правового государственного преобразования России. "И разве трагические борения Столыпина, который прозревал неизбежные формы новой России и готов был железной рукой пролагать им путь, - размышлял Струве, - не являются какими-то современными психологическими "миниатюрами" трагедии Сперанского?! И Витте, и Столыпин в формах ежедневно-банальных как-то испили горькую чашу Сперанского"4.

Истоки либерально-консервативных воззрений Струве видел и в творчестве Пушкина. В статьях, написанных к 100-летней годовщине со дня гибели поэта в 1837 г., Струве писал: "Пушкин знал, что всякая земная сила, всякая человеческая мощь сильна мерой и в меру собственного самоограничения и самообуздания. Ему чужда была нездоровая расслабленная чувствительность, ему претила пьяная чрезмерность, тот прославленный в настоящее время "максимализм", который родится в угаре и иссякает в похмелье"5.

Питательной средой для либерально-консервативной теории явился и опыт западноевропейского либерализма. В эмиграции Струве и Маклаков имели возможность ближе и глубже познакомиться с западноевропейской демократией, парламентаризмом и практикой взаимодействия власти и оппозиции.

Развитие либеральных ценностей - гражданских свобод и правового устройства, идей национальной солидарности, неприятие классовых и партийных принципов проведения государственной политики, импонировали русским либерально-консервативным деятелям. Струве, уделявший этой теме особое внимание, очень ценил британский и французский парламентаризм, отмечал "политическое даро-

стр. 159


--------------------------------------------------------------------------------

вание" и "нравственное величие" лидера лейбористской партии и премьер-министра Великобритании Д. Р. Макдональда, который во имя государственных целей пренебрег партийными интересами; с величайшим уважением относился к Р. Пуанкаре, президенту Франции и премьер-министру в 20-е годы, стремившемуся укрепить государственное величие Франции в Европе, национальное единство в своей стране и проявлял непримиримость по отношению к советской власти. Проводимые лидерами этих двух стран идеи национального единства, национальной солидарности Струве рассматривал как высокую "зрелость подлинной демократии".

Размышляя о государственной власти, "хранительнице традиций", Струве писал о том, что "все режимы и все власти падают от неспособности к разумным и необходимым компромиссам, и никакие широкие политические движения не удаются, пока в них на той или иной основе не возобладает и не восторжествует дух соглашения... В основе духа соглашения, практики согласия лежит уважение к праву"6. Это высказывание в равной мере он относил как к власти, так и к общественным течениям, в том числе оппозиционным.

В прошлом России Струве видел "пагубные и тлетворные стихии" - крепостное право, тиранический произвол, но полагал, что либеральные консерваторы умели отличать "самовластие" и "тиранство" от самодержавия. Понятие самодержавия он считал "многосмысленным", означающим и "суверенную", "державную" и неограниченную власть. Сам он был сторонником самодержавия как национальной власти, свободной от деспотизма.

Большим завоеванием самодержавной власти, помимо экономических и политических достижений, либеральные консерваторы считали защиту культурных ценностей. Гениями русской культуры и сторонниками государственной власти они справедливо признавали Пушкина и Достоевского. Симптоматично замечание Струве, сопровождающее эту мысль: в юности вольнолюбивый и радикальный Пушкин в зрелом возрасте стал охранителем и "царистом"; Достоевский - социалист в молодости - стал "страстным" и "упорным" приверженцем русской государственности. "Было бы глупо и пошло, - заключал Струве, - отмахиваться от этих реальных и многозначительных перемен в умонастроении величайших русских гениев как от каких-то не то причуд, не то ренегатства"7. Это высказывание, помимо защиты государственности и ее сторонников, содержит, к сожалению, в наше время не всеми признаваемую мысль; изменение ситуации влечет за собой и трансформацию восприятия.

Либерализм либеральные консерваторы рассматривали как "самую государственную, отнюдь не революционную доктрину, как политическую программу, устанавливающую начала законодательства и управления"8. По мысли Маклакова, "либерализм должен угрозой революции побуждать власть идти на уступки, воплощать в себе

стр. 160


--------------------------------------------------------------------------------

те идеи, которые могли остановить революцию"9. "Русскую общественность, - писал Струве, - нужно приучить к мысли, что либерализм, чтобы быть почвенным, должен быть консервативен, а консерватизм - для того, чтобы быть жизненным, должен быть либерален"10. И только консервативный либерализм может обеспечить проведение социальных реформ.

Этому "идеальному" либерализму, в той или иной мере осуществленному в западноевропейских странах, Струве и Маклаков противопоставляли российский либерализм, который они подвергали резкой критике и возлагали на него значительную долю вины за крушение Российской империи.

Характерной чертой российского либерализма они считали "порочную установку" на разрушение монархии. Русский либерал, - писал Маклаков, - "представлял из себя как бы сообщающийся сосуд; в меру его принципиального недоверия к власти шло его столь же принципиальное доверие к народной мудрости и к спасательности всех народных учреждений", он "пасовал" перед революцией "во имя высоких идей и моральной высоты революционеров... Русский либерализм не захотел рискнуть соединиться со старым порядком против революции, т. е. пойти на самую привычную и естественную комбинацию"11.

Либеральное и радикальное движение в России Струве также рассматривал в едином потоке, за которым "стояла дремавшая, не укрощенная" историческим опытом народная стихия "революционного максимализма", впоследствии вылившаяся в большевизм. В раздумьях о разрушенном прошлом и будущем России либеральные консерваторы обращались к различным формам государственного устройства как европейской, так и российской истории. Они осмысливали монархическое, республиканское правление, демократию, парламентаризм, народное представительство.

Сам Струве не был сторонником абсолютной монархии. С его точки зрения, абсолютным монархом в России мог быть только "откровенно и агрессивно мужицкий царь". И здесь же он добавлял, что в социально-экономической области он является сторонником трезвого учета фактов и верит прежде всего в исцеляющую "силу экономического развития на основе свободы и собственности"12. Политическая платформа Струве, по его словам, принципиально исключает абсолютизм, неограниченное правление. Это не означало, что он отрицал эту форму правления. В отдельные эпохи народной жизни абсолютизм не только возможен, но и необходим. К таким эпохам, по Струве, может относиться послеболыпевистское время. Однако он категорически отказывался возводить абсолютизм в принцип и вводить его в свою национальную платформу.

В российской истории он признавал различные формы самодержавной монархической власти. Для Струве и Маклакова исключе-

стр. 161


--------------------------------------------------------------------------------

ние из "Основных государственных законов" в 1906 г. термина "неограниченный" применительно к монарху отделило старую абсолютистскую Россию от новой России конституционного типа. Однако дальнейший ход развития, несостоятельность верховной власти, Первая мировая война, революции прервали этот путь.

Демократию Струве рассматривал как форму государственного устройства, основанную на признании народовластия, т. е. большинства народа, существующего в строго правовых рамках. Правовая обеспеченность законодательством и в то же время ограниченность им составляет одно из основных условий существования демократии. Одним из существенных признаков демократии Струве признавал ее способность быть консервативной, что означало уметь узаконить сохранение частной собственности, без которой не может быть свободного развития. "Демократия в смысле системы учреждений может прочно держаться и нормально функционировать там, где консервативен народ. Консерватизм народа означает отечество и собственность"13.

Социальное значение демократического устройства Струве видел прежде всего в завоеваниях в области права, либерализации страны, формировании предпосылок гражданского общества и его политической культуры. Вместе с тем Струве не идеализировал правовых западных демократий14. Впрочем, это было характерно для многих эмигрантских мыслителей, которые, тем не менее, признавали прогрессивность для России демократического государственного устройства.

Для Маклакова, занимающего во Франции должность посла и непосредственно соприкасающегося с функционированием западной демократии, характерен был более критический акцент в ее оценке. Маклаков, не идеализируя демократический образ правления, полагал, что эпоха демократии - временный этап. "Ореол демократии" (самоуправление, всеобщее равенство, волеизъявление народа, отождествляемого с волей большинства) - "весь этот демократический идеал... оказывается... искусственным созданием, которое годилось только, покуда его теоретически противопоставляли существующему строю"15. Этот идеал он считал "заподозренным" и "поколебленным", а признаваемое демократией панацеей от социального неравенства господство большинства над меньшинством более деспотичным и нелепым, чем господство меньшинства над большинством при старом режиме.

В процессе становления демократии Маклаков выделяя три стадии: "сначала демократия подчиняется не рассуждая, потом пробует управлять сама, а затем, поумнев, возвращается к подчинению. Это делает ее демократией, но потому что она разумная". В России осуществился опыт второго периода: русская демократия "оказалась недостаточно умна, чтобы вверить бразды управления тем, кто того

стр. 162


--------------------------------------------------------------------------------

заслуживал"16 и не подготовлена к тому, чтобы управлять самой. Из этого Маклаков делал вывод: долг всякого правительства подготовить демократию к этой деятельности, привлекая людей к управлению "там, где это управление будет им по плечу".

Н. С. Тимашев также рассматривал демократию как образ правления, основанный на сочетании принципов свободы, равенства и народоправства и отражающий господствующие в обществе настроения. В многочисленных трудах, посвященных демократии, отмечались и подчеркивались ее преимущества и потребности в новых исторических условиях. К их числу относились не только сам факт предоставления разных свобод, но и осуществление идеи "равных возможностей": равенство перед законом, общедоступность социального роста, равного участия в политической жизни. Достижением демократии Тимашев признавал ее пластичность, умение добиться компромиссов и согласованности мнений, мирного сотрудничества, в противовес классовому подходу и диктату коммунистической партии в советской России.

К "каталогу" свобод совести, печати, союзов, собраний, личности (неприкосновенность от произвольного ареста), пристрастного суда при демократии необходимо добавлялась и свобода хозяйственная. При этом Тимашев подчеркивал, что существует разная степень свободы и ее можно противопоставлять не только государственному вмешательству, но и засилию капитала и частных монополий.

Тимашев был уверен, что после падения советского режима в России утвердится демократия. Однако это не означает ее немедленного наступления. На пути к ней "мыслимы переходные этапы... быть может, не образующие своей совокупностью прямой линии, идущей от деспотии к демократии". Закономерность установления демократии в России Тимашев объяснял существующей, с его точки зрения, демократической традиции в прошлом России в экономической, социальной и культурной областях. Капиталистическая форма хозяйства, развитие знаний, расширение социальной сферы сочетались с восхождением демократии. Тимашев отмечал также, что в этом всеобщем процессе менее всего трансформировалась власть, хотя и она не избежала этой общей тенденции (реформы 60-х годов XIX в.). Вместе с тем Тимашев далек был от идеализации демократии, которую считал определенным закономерным этапом в поступательном развитии государственности17.

Большой интерес к демократии и демократическим свободам проявлял С. Л. Франк. Его социальная философия нашла отражение в понимании природы демократии. Франк писал о разных видах демократии. Большевистскую революцию он рассматривал как демократическое движение масс, "руководимое смутным, политически не оформленным, по существу скорее психологически-бытовым идеалом самочинности и самостоятельности"18. К западноевропей-

стр. 163


--------------------------------------------------------------------------------

ской демократии "просвещенной Европы" он относился с недоверием и иронией. "Спасение идеи демократии" он находил в создании демократической культуры на основе национальных традиций. "Подлинный идеал демократий" (в полном виде недостижимый) может возникнуть только на национальных, духовных основах. "Политическую деятельность как отдельной личности, так и всего народа он (демократический идеал. - М. В.) мыслит не как самочинное дерзание, руководимое преходящими нуждами мига и поколения, а как смиренное служение, определяемое верой в непреходящий смысл национальной культуры и долгом каждого поколения оберечь наследие предков, обогатить и передать потомкам"19. Идея служения -священная обязанность человека, идущая от его религиозной природы. История для Франка - Богочеловеческий процесс. Внешняя, социальная жизнь зависит от духовной жизни. И, хотя все люди в нравственном отношении равны перед Богом, но у них разные способности, и поэтому при демократии применим принцип иерархии: каждому человеку предназначена своя роль и свое служение20.

Обращение к демократии и демократическим формам государственного управления, естественно, ставило проблему парламентаризма. П. Б. Струве считал, что парламентская демократия "может гладко действовать лишь в странах старой политической культуры и непрерывной конституционной традиции, в странах, "имеющих в народных массах и в зажиточных слоях огромный запас консерватизма"21, подразумевая под ним сильное государственно-охранительное начало. Главным условием существования парламентаризма является не наличие властного народного представительства и полная зависимость правительства от парламента (что характерно для ряда европейских стран), а принцип государственного равновесия. Струве считал, что даже в Англии, стране традиционной парламентской культуры, не всегда действует гражданское равновесие. Этот принцип реализуется лишь при сильной власти главы государства.

Национальная программа Струве "рядом и перед народным представительством" ставит правительственную власть как равноправный с народным представительством и даже преобладающий фактор государства. Народное представительство Струве призывал не смешивать с парламентом. Участие народных представителей в законодательстве и управлении он считал не парламентаризмом, а только отрицанием абсолютизма.

В том же духе рассуждал и Маклаков. "Мир состоит из антиномий, - писал он, - т. е. тех противоречий, которые нельзя уничтожить, но должно примирить". Свобода, равенство, личность и государство, власть и подчинение противоречат друг другу. "Надо размежевывать их компетенцию, их примирять, а не подчинять одно другому"22. Европейская демократия, по мнению Маклакова, своим

стр. 164


--------------------------------------------------------------------------------

парламентаризмом подчинила власть и этим ослабила государство и сделала личность беззащитной против государства. Исключение в известной мере составляют, полагал Маклаков, Англия и Америка, в отличие от Франции. Если английский премьер и президент США - избранники народа, а не парламента, и властны парламенту не подчиняться, то во Франции, "где примат представительства доведен до предела, - получилась карикатура на государство и на представительный строй"23.

Внимание ученых привлекала, естественно, и республиканская форма правления. Струве относился к ней отрицательно, особенно применительно к России, полагая, что русской республики как живого исторического явления не существовало и выражал недоверие к ее возможностям.

"Республикомания" представлялась Струве порождением интеллигентского мировосприятия, которое не может быть понято народными массами. Он сокрушался, что "левые" (Милюков, Вишняк, Минор, Руднев) "находятся в полном плену у идеи республики". "Республика для них - мера всех политических вещей, и они, ради избежания монархии, готовы сколько угодно претерпеть советчину"24. "Опасно до смехотворности, поэтому не только навязывать, но даже рекламировать это не бывшее существо... Если бы я был русским республиканцем, - продолжал он, - я во всяком случае, воздержался бы от этого", - отвечал Струве Милюкову, опубликовавшему в "Последних новостях" передовицу "в честь республиканско-демократической идеи"25.

Это не означало, что Струве отрицал республиканскую форму правления. Для стран Запада она казалась приемлемой. "Пример Франции, - писал он, - вопреки всем утверждениям тонких, но беспочвенных французских роялистов, - показывает, что и республика имеет и осуществляет национальное призвание". В историю национальных подвигов Франции вошли не только короли и их слуги, но и Наполеон I, и Гамбетта. Из современных политических деятелей -Клемансо и Пуанкаре26. Разумеется, все эти рассуждения о демократии и демократических правлениях связаны были с размышлениями о возможностях демократии в России.

Н. С. Тимашев считал, что период Временного правительства не был по сути демократическим. Это был пример "общества, лишенного центральной политической власти, тогда как демократия есть одна из форм властной организации общества"27. Неудача демократического опыта в России была вызвана неблагоприятными условиями и не означала невозможности реализации в ней демократической альтернативы.

Весьма поучительной являлась статья Струве "Двенадцать лет русской истории", посвященной открытию Государственной думы. "Этот юбилей несостоявшейся русской конституции", размышлял

стр. 165


--------------------------------------------------------------------------------

Струве, дает повод к воспоминаниям, сопоставлениям и выводам. "История никого и ничему конкретно и практически не научает, но все-таки именно пережитая история дает уроки полезные и спасительные"28.

Почему русская конституция не состоялась, не "вышла", а из опыта с нею получилось крушение государства и неслыханное падение "культуры"? Этот вопрос чрезвычайно волнует и тревожит Струве: В ответ на него Струве приводит разные точки зрения, существующие в обществе. Первая из них, идущая от либералов-радикалов, гласит, что старый режим бесчестно и безумно боролся с конституционными стремлениями, не допуская их развития, конституция, вырванная у народа, - запоздала; вторая - народное представительство - великая ложь и зло для России (Победоносцев) или Россия не созрела для конституции, в ней не было политического сознания, буржуазии, права собственности и т. д.

Струве справедливо полагал, что свершившаяся "губительная" русская революция смела все устремления к демократическим переменам и что в российских условиях, с учетом опыта после 1917 - 1918 гг. ни одна из политических партий, особенно Милюкова, не предотвратила бы революции.

Поэтому даже в I Государственной думе "русским патриотам конституционного образа мыслей дорог не ее радикально-революционный или полуреволюционный лик.., а консервативное государственное существо умеренного и умеряющего народного представительства". Идею и факт русского народного представительства после разрушительной русской революции нужны были для России в их "охранительном и консервативном обличий, и только в нем они могли быть для нее спасительны и подлинно прогрессивны"29.

Уроки, которые Струве извлек из 20-летия несостоявшейся русской конституции, состояли, по его мнению, лишь в одном: народное представительство собирало и сплачивало охранительные силы нации, дававшие народу землю в устроенную собственность, создавало "без великих потрясений" и с огромным накоплением творческих и культурных сил, крестьянский фундамент новой и в то же время старой "Великой России".

Без народного представительства, над которым будет витать "столыпинский дух охранения и творчества", Струве не видел возрожденной России.

Закономерным являлся и интерес к фашизму как к новой форме государственного устройства. Одни видели в нем избавление от демократизма и парламентаризма, испытывающих кризисные явления, другие - от коммунистической власти, третьи приветствовали националистическую настроенность и сильную власть.

Струве глубоко и всесторонне рассматривал фашизм, разумеется, меняя свое отношение по мере его развития. Возникновение фа-

стр. 166


--------------------------------------------------------------------------------

шизма он признавал "значительным", "всемирно-историческим" явлением международной жизни. Этот новый феномен общественно-государственного устройства, в частности в Германии, Струве связывал с социальной реакцией против коммунизма и с национальной - против "побежденности в I Мировой войне".

Он отмечал наличие разных форм фашизма, зависимых от экономической структуры и политического развития страны. Так, если для Италии характерен единодержавный и "диктаториальный" тип фашизма, то для Германии - другой, имеющий конституционный облик, сопровождаемый состязанием общественных сил30. В связи с этим в Германии Струве видел большие возможности для национальных преобразований. Однако в дальнейшем практика строительства фашизма, отличная во многом от декларативных обещаний, раскрывала перед Струве "страшные опасности" германского фашизма. Он разделял национально-охранительные черты фашизма, видел в нем противовес коммунизму и большевизму, связывал с ним поворот во всей мировой политике: устранение реальной опасности советизации Западной Европы и Германии, начало мирового "оздоровления от коммунистической заразы".

Одновременно с этим он усматривал опасности и слабые стороны национал-социализма в Германии: зажим политической свободы, неуважение к духу свободы, отмечал эволюцию фашизма "в пользу вертикальных национальных разделений", а не "горизонтальной солидарности всего культурного мира"31.

Наличие сильных и слабых сторон в фашизме Струве объяснял тем, что он "возник в недрах того направления, которое он в значительной мере отрицает, в недрах социализма, принципиально неотличимого от коммунизма"32.

Отношение к социализму как к общей идеологической почве социализма и фашизма Струве связывал с эволюцией понятия "социализм". Если в период своего возникновения социализм был построен на разъединении понятий идеала свободы от идеала собственности, то в современном западном мире, по Струве, эти понятия стали неразделимы. Однако в общественном сознании глубоко укоренилось представление о социализме как строе, отрицающем собственность. Эта особенность, сосуществующая с установлением диктаторской власти, особенно перешедшей в деспотизм и тиранию, социалистический советский опыт могут породить социальную революционность и стремление духовно примкнуть к социализму-коммунизму и "делать социалистическое дело" разложения и разрушения.

Национал-социализм и коммунизм, по словам Струве, являются "теми демонами или бесами", которые способны породить революцию, рождаемую "острой нуждой" и национальной уязвимостью.

стр. 167


--------------------------------------------------------------------------------

Он отмечал идейную близость фашизма с социал-демократией, считая ее "в известном смысле" национально-охранительной силой, но обремененной идеологическими предрассудками и живучими классовыми эмоциями33.

Струве считал, что судьбы фашизма во многом зависят от того, сумеет ли фашизм "дозу социализма, подобно Бисмарку, удержать в пределах социальной реформы", а синдикализм свести к пределам профессионального самоуправления, не разрушающего ни единства государственной власти, ни хозяйственной свободы лица.

К негативным свойствам фашизма он относил отрицание политической свободы, порожденной тиранией и деспотизмом - непременной принадлежности этой формы государственного устройства. Причем Струве подчеркивал эту особенность не только в теории, но и в практике. Наличие здоровых национальных инстинктов, как считал Струве, часто затемнены опасностями и слабыми сторонами фашизма.

В статье "Гитлеровщина как подготовка коммунизма" Струве писал, что Гитлер опасен не сам по себе, а тем, что его движение, "возбуждая своей демагогией в народных массах несбыточные национальные надежды и неукротимые социальные страсти, психологически и идейно приближает эти массы к коммунизму"34. В подтверждение этой мысли в ряде статей Струве приводит данные об огромном проникновении в национал-социалистические организации коммунистов, устрашающем процесс большевизации в мировом масштабе, способном породить социальные потрясения.

В 1930-е годы Струве признавался, что он недооценивал опасности национал-социализма, его тиранию, самовластие, отсутствие политической свободы и деспотическое влияние на внутреннюю жизнь и внешнюю политику.

Тема советской России - ключевая тема эмигрантской общественно-политической мысли. Эмигранты анализировали произошедшие с Россией перемены, сущность нового политического режима, политику власти, настроения внутри страны, внешнеполитическую реакцию на советскую власть, делали прогнозы будущего. Оценки советского строя и политики советской власти, данные представителями разных эмигрантских течений, во многом совпадали. Но понимание способов и методов борьбы с большевизмом, осознание в этом роли эмиграции были различными. Струве уделял этим вопросам огромное внимание, его газеты наполнены материалами о советской России.

Большевизм, по словам Струве, осуществил ортодоксально-марксистскую идею сочетания коренного социального преобразования общества с методами и приемами насильственной политической революции и разрушил русскую культуру и право. В том, что советская власть "похоронила" и "засыпала" целые пласты русских культурных достижений предшествующего времени XVIII и XIX вв.35, Струве усматривал ее глубокий реакционный смысл.

стр. 168


--------------------------------------------------------------------------------

"Органический порок" и слабость советской власти виделся Струве в том, что она провозглашала себя "коммунистической", "революционной", "пролетарской", но заимствовала эти названия, основываясь не на развитии российских внутренних экономических отношений, а из идеи мировой социальной революции и "неотвратимом обобщении коммунизма и пролетарской революции"36. В отсталой России действительное осуществление коммунистической власти Струве считал нереальным.

Советская коммунистическая власть может держаться только на том низком экономическом и техническом уровне, на который она насильственно низвела Россию37. Экономический прогресс, если он возможен в современной России, может только упразднить коммунистическую власть в порядке политической революции. В России в социальном отношении, писал Струве, произошли огромные сдвиги, которые можно характеризовать как геологический переворот или катаклизм38. Он фиксировал сложные изменения, происходящие в процессе утверждения новой власти. Коммунизм как социальное движение, отрицая непрерывность правового бытия общества, вполне логично отрицает и личную свободу во имя классового насилия или социальной революции39.

Советскую Россию он сравнивал с "тягловым государством XVIII в.", государством унитарного типа, лишенного каких-либо правовых оснований, что неизбежно вело к отрицанию личной свободы, осуждал его отношение к рабочему классу, крестьянству, интеллигенции. Советская власть, опирающаяся на фабричных рабочих, превращенных в нечто среднее между государственными приживальцами и государственными тяглецами или "вилланами", не может как надстройка соответствовать мелкокрестьянскому "основанию" или "фундаменту" советской России.

Политику советской власти по отношению к крестьянству Струве признавал пагубной для России: крестьянство грабили, разоряли, превращали в государственных рабов или крепостных коммунистической партии. Постоянно актуальный и животрепещущий аграрный вопрос в России стал не только обострившимся, но и зашедшим в безнадежный тупик.

Возрождение сельского хозяйства в России Струве связывал с установлением частной собственности, а не с разорением ее, чем успешно занималась советская власть. Разорение коммунистического (социалистического) народного хозяйства, его истощение Струве связывал с идущим сверху регулированием, что препятствовало установлению нормальных отношений между крестьянством и промышленностью, которая стала каким-то тягловым кормлением городского, так называемого пролетариата, и не может восстановить основной капитал, изношенный и разрушенный революцией40.

стр. 169


--------------------------------------------------------------------------------

В советской системе он видел сочетание "безмерного, необузданно-наглого максимализма с самым циничным и хамским, бесстыже предающимся и продающимся оппортунизмом"41. При этом инстинкт самосохранения определяет самую разнообразную тактику власти от бряцания оружием до обмана и подлаживания. Чтобы сохраниться, советская власть должна идти на экономические уступки: отменить монополию внешней торговли и передать крупную промышленность в частные руки. Но здесь же он признавал, что, по существу, это будет бесповоротным концом "советчины"42.

Новую экономическую политику Струве характеризовал как "обманное тактическое отступление" и считал, что это "обходное движение" большевиков оказалось исторически невыполнимым.

Многих мыслящих эмигрантов, в том числе и Струве, интересовал вопрос: почему и как может держаться несостоятельная и постоянно теряющая престиж советская власть? Решению этого вопроса Струве придавал "первостепенный теоретический, социологический интерес" и огромное практическое значение. В статье "Почему и как? Что же дальше?" Струве изложил свое мнение по этому вопросу, приобщив к нему высказывания людей, побывавших в России, и специалистов из самой России. Оно сводилось к тому, что советская власть держится "бессовестным выколачиванием прибавочного сельскохозяйственного продукта из крестьянина, который кормит рабочих, всю национальную промышленность и всю непроизводительную государственность", что советская экономика не обязательно должна прогрессировать и стремиться к соответствию экономического фундамента и политического строя - устаревшая марксистская формула. Диагноз, следуемый из этого, по Струве, означал несостоятельность советской власти и необходимость "систематического, обдуманного и решительного политического действия"43.

Антисоветские выступления, активная непримиримость и должны привести в конечном счете к крушению советской власти, которое будет сложным и долговременным. Проявления "неразумности и трусливости" советской власти Струве видел не только в терроре, но и в том, что, она "может только умножать, углублять и увековечивать свои внутренние "фронты". Неизлечимыми, однако, Струве признавал процессы, происходящие в коммунистической партии.

Несмотря на идеологическую цельность, определяемую господством коммунистической партии, ее единство является мнимым, как и цельность государства. Происходит разложение "идейного однообразия" и идеологической целостности. Ни правящее ядро (Сталин и его сторонники), ни "большинство", ни "оппозиция" (Каменев, Зиновьев, Троцкий), писал Струве, в происходящей борьбе не имеют значения. "Таковое имеют те силы или та "третья сила", не коммунистическая, а "беспартийная", которая стоит, вернее таится и за большинством и за оппозицией"44.

стр. 170


--------------------------------------------------------------------------------

Струве уделил много внимания этой проблеме и осторожно подходил к ее оценке, протестуя против тех, кто преувеличивал это явление, и тех, кто "партийные раздоры" воспринимал как "хитроумное защитное единство" самих большевиков. Он отмечал связь "разложения коммунистической партии" с экономическими процессами в стране и с психологией населения. Коммунистическая партия перестает ощущать себя всемогущей; она внутренне надломлена, и население начинает не верить в ее могущество и как-то медленно, но неуклонно набирается смелости, подбодряется и душевно собирается45.

"Психологический сдвиг", проявленный в связи с противоречиями в партии, Струве признавал "потенциально" значимым; на основе раскола коммунистической партии происходит потеря ее единства и веры в себя, а также веры населения в силу и единство партии. Вместе с тем он предостерегал от самообольщения и считал, что для революционной борьбы против советской власти зреют "самые первые" предпосылки, а путь борьбы труден и долог.

В советской России либеральные консерваторы отмечали и кризисные явления. Признаком разложения советского строя Струве видел террор, достигший крайних размеров во всех сферах жизни общества; пагубным признавал "коммунистическое окитаивание России", изоляцию страны от остального мира. Но, если в Китае эта изоляция продиктована укладом быта, то в советской России эту изоляцию "творит власть, разрушающая и коверкающая быт"46. Это "зрелище непрерывной борьбы" власти с бытом и с его "носителем-населением" Струве квалифицировал как факт установления экономического, политического, духовного и государственного рабства населения.

Он пристально вглядывался в настроение населения страны, чему придавал огромное значение в стремлении объединить его под левым флагом "во имя обманутых социальных надежд и поруганных социальных верований". Статьи Струве фиксировали любое проявление недовольства советской властью.

Относительно готовности народа к сопротивлению большевистской власти большой пессимизм проявлял Маклаков. Его "смущала" национальная психология, порожденная традиционной государственной службой населения и связанной с этим привычкой бездействовать и надеяться на власть. Это, по мысли Маклакова, определяло беспомощность и терпимость национального характера. В народопоклонстве, идеализации народа, идущих от народнической идеологии, Маклаков видел "роковое" заблуждение. "Я это считаю, - писал он, - большой ошибкой и сейчас думаю, что наш народ не созрел... для понимания государственных интересов и вообще для управления большим государством"47. Большевизм дал "вредное и развращающее воспитание народу": открыл для всех равные возможности, но только в смысле преступления и грабежа.

стр. 171


--------------------------------------------------------------------------------

Стремление народа к тому, чтобы в стране был хозяин, он признавал закономерным. "Но если на требование хозяина мы, на которых лежит ответственность за то, что случилось, понесем ему народопоклонство и просьбу самому сказать, что нужно делать, и уверения, что он сам себе хозяин, то это будет камень, который мы ему подадим вместо хлеба". Народопоклонство, свойственное русской радикальной интеллигенции, многие мыслители, в том числе и эмигрантские, справедливо признавали "большим и вредным заблуждением". Оно вело, о чем много размышлял СМ. Франк, к "нигилистическому морализму", подчинению нравственных ценностей материальным потребностям, утилитарному взгляду на культуру48.

В советском строе либеральные консерваторы видели огромную социальную и культурную опасность. Струве эту мысль обосновывал тем, что социальная революция "ни в каком обществе не осуществляется в формах права", советский опыт показал ее насильственный характер, разрушающий непрерывность правового бытия общества.

Струве был глубоко озабочен не только положением самой России, но и ее международным резонансом. "Мир болен" и серьезно отравлен коммунизмом49. Он опасался, что идеи и эмоции коммунистического разрушения и насилия просачиваются в другие страны, настроения и мировоззрения.

Струве призывал либеральные и демократические круги разных стран нетерпимо относиться "к той силе, которая в принципе и идее, проповедью ненависти и насильничества, на практике действием насилия и разрушения, отрицает Свободу и Право, Порядок и Права". Поощрение коммунизма (а это он усматривал и в лояльном отношении к советской власти) вредно не только самой России, но и в значительной мере тем иностранным государствам, которые заключают с ней мирные договоры. Невмешательство либо равнодушие к явлению коммунизма представлялось ему "ослеплением", "душевной слабостью" или неспособностью разглядеть реальные опасности, борьба с которыми требует решимости и напряжения сил50.

Судьба России глубоко волновала русских эмигрантов. Они осмысливали свою роль в процессе возрождения России, строили планы ее будущего устройства. Разные политические устремления определяли различное содержание и характер прогнозов строительства новой России. Либерально-консервативное направление общественной мысли, согласно своим воззрениям, - сочетания российских традиций и нового европейского и российского опыта, - создало, условно говоря, свою программу политического поведения эмиграции и ориентиров ее будущего. В этом была их несомненная заслуга: мысли, высказанные в связи с этим поучительны для современной постбольшевистской России.

стр. 172


--------------------------------------------------------------------------------

Струве воспринимал русских, оказавшихся после революции 1917 г. в зарубежье, не как эмиграцию, а как "подлинную национальную Россию", хранительницу российской культуры и великих национальных традиций. "Мы здесь блюдем национальную культуру, - писал он, - там растаптываемую и уродуемую. Мы здесь отстаиваем, там пока скрывавшееся национальное лицо России"51.

Жизнь русского зарубежья он считал неотъемлемой от России, крушение России признавал общей бедой и общей виной всех русских; долг каждого русского видел в воссоединении зарубежья и Внутренней России, перед которыми стоит одна общая и главная задача - освобождение от тиранической власти советского режима.

Струве призывал соотечественников не оставаться в состоянии "косного или пассивного созерцания", а быть действенным, объединить разные поколения эмигрантов, отцов и детей, представителей разных политических сил, стремиться развивать и укреплять политический реализм и терпимость. "Мы сознательно и убежденно настаиваем на том, что Зарубежье должно духовно и политически не вариться в собственном соку, не жить мелкими счетами и перекорами "эмиграции", а всеми своими помыслами и действиями быть обращенными туда, к подъяремной, Внутренней России"52. И только при объединении всех зарубежных сил и сил собственно России эмиграция может стать "одним из строительных камней долженствующей возродиться воссоединенной России"53.

Противобольшевистское объединение, по Струве, возможно при "разумном и достойном" самоограничении всех политических и партийных направлений. Практические задачи национального бытия тем и отличаются, что они в служение себе вовлекают людей различных мировоззрений. "Великому петровскому преобразованию служили и сам Петр, и князь Дмитрий Михайлович Голицын, человек совершенно другого, чем Петр, миросозерцания. В дело освобождения крестьян впряглись одинаково и горячие западники, и пламенные славянофилы. Судебную реформу осуществляли и консерваторы, и либералы той эпохи"54.

Основанные Струве газеты "Возрождение", "Россия и славянство", "Россия" и другие, далее Зарубежный съезд (1926), на котором председательствовал Струве, направляли все силы на объединение эмиграции. Однако эти усилия не увенчались успехом: слишком различны были устремления эмигрантов. Кроме того, по словам Маклакова, "эмиграция страдала отсутствием политического творчества в том смысле, чтобы уметь мыслить будущую русскую жизнь иначе, чем реставрацию какой-то стадии прежней России: одни хотели воскресить Россию царскую, другие - конституционно-демократическую, третьи - Россию Учредительного собрания, но все хотели бы начать русскую жизнь с какой-то определенной точки"55. И тем не менее идеи о том, что России нужно возрождение, "возрождение все-

стр. 173


--------------------------------------------------------------------------------

объемлющее, проникнутое идеями нации и отечества, свободы и совести, и в то же время свободное от духа и духов корысти и мести, а также о том, чтобы прежние владельцы отказались от прав собственности"56 были популярны в эмигрантской среде.

Однако Струве и Маклаков предостерегали от иллюзий о том, что эмиграция сумеет изменить российскую действительность. Это дело самой России. Им была свойственна позиция непредрешенства. Эмиграция должна лишь помогать и способствовать возрождению новой России. "Наша эмигрантская роль, - писал Маклаков, - могла бы заключаться только в одном: облегчить эти трудные роды, сыграть роль акушера"57. "Претензия" управлять событиями в России из-за границы представлялась ему "ложной" в своей основе. "То, что мы можем делать за границей, сводится только к растолкованию того, что делается в России и к удержанию иностранных держав от ошибочных шагов"58.

Тимашев не во всем соглашался с этой точкой зрения. Он написал даже специальную статью под названием "О подлинном смысле непредрешенства", в которой разъяснял смысл этой позиции. Подлинное понятие непредрешенства означает лишь констатирование факта о невозможности предугадать, каков будет государственный строй послебольшевистской России. Это установит сама нация. Ложным истолкованием непредрешенства Тимашеву представлялся отказ в эмиграции от всякой политической программы, лозунгов борьбы, изоляций от решения этого вопроса. В России, считал он, имеется огромный взрывчатый материал, "огромная восприимчивость" и невозможна "увязка" мыслей и их "обработка". Эмиграция в большей мере может быть подготовлена к этой деятельности. Наличие нескольких программ в эмиграции и России усилит "фермент брожения" и приблизит решение проблемы. Устранение эмиграции от решения этого вопроса он признавал большой ошибкой, подобной бездействию интеллигенции накануне захвата власти большевиками. Тимашев призывал придерживаться старого правила военного теоретика Германии Х. К. Мольтке "отдельными отрядами наступать, биться вместе"59.

Прогнозы будущего устройства России имели довольно широкий спектр проблем. Об этом в той или иной мере писали многие эмигранты. Вышедшее в 2001 - 2002 гг. издание под названием "Совершенно лично и доверительно", переписка Б. А. Бахметьева и В. А. Маклакова - уникальный источник по этой теме. Особенно много писал Бахметьев, отвечая на мысли и идеи Маклакова, которые не всегда сохранились в имеющихся письмах. Конечно, взгляды Бахметьева не во всем совпадали со взглядами Маклакова. Бахметьев принадлежал другому поколению, иному мировоззрению и менталитету. Тем не менее любовь к России, заинтересованность в свержении советской власти и создании в ней демократического государ-

стр. 174


--------------------------------------------------------------------------------

ства были общими. В ноябре 1927 г. Бахметьев писал Маклакову: "Нам надо осмысливать будущее, находить удовлетворение хотя бы в подготовке теоретического фундамента для правильного подхода к практическим вопросам, которые во весь рост встанут перед будущей Россией. Тут форма правления вообще, и государственный строй с точки зрения соотношения центральной и местной власти; в первую голову - выборная структура и структура представительных учреждений снизу доверху; конечно, экономика вообще; соотношение государственной и частной экономики, как одна из главных и самых жгучих тем"60. Разумеется, этот перечень проблем не замыкал их круг, появлялись новые; кроме того, не все из перечисленных получили дальнейшее развитие. Но, несомненно, что это свидетельство устойчивого и вдумчивого отношения к теме будущего России.

Исторически проницательны суждения Тимашева о подходах к решению проблемы будущего России. Он предостерегал от заблуждений о том, что можно игнорировать результаты революционных потрясений, так же как принимать их устойчивую стабильность. Эмигранты должны понять, считал он, что "индивидуальные чувства не делают истории" и ко многому, что было дорого в прошлой жизни, возврата быть не может.

В планах построения новой России либеральные консерваторы предостерегали от намерений имущественной реставрации, "вредной и утопичной идеи", которая будет способствовать размаху Гражданской войны, поскольку крестьяне никогда не откажутся от своей собственности. "Для меня ясно, - писал Струве, - что никакая политическая сила не может идти против большевиков и одолеть их, не внушив массам населения твердого убеждения, что она, эта освободительная сила и власть, не несет с собой имущественной реставрации"61.

Будущая Россия должна стать цивилизованным, демократическим, правовым и экономически развитым государством, в котором осуществятся принципы политического и экономического либерализма. Сильное государство, основанное на правовых нормах, свобода личности в "широчайшем смысле", частнохозяйственная свобода, а также "непреложные религиозные начала", определяющие развитие государства и личности, верховенство церкви, которая выше всех партий - таковы основы будущего государственного устройства России. Одним из главных условий нового государственного устройства признавалась частная собственность. Понятия "свобода" и "собственность" войдут, по словам Маклакова, в будущую идеологию и определят "новую расценку людей и идей"62.

Либеральные консерваторы глубоко осознавали специфические особенности России как крестьянской страны. Лицо возрожденной России, по Струве, должны определять две творческие идеи - "наци-

стр. 175


--------------------------------------------------------------------------------

ональная и крестьянская". Наиболее вероятной формой государственного управления ему представлялась "национальная диктатура на крестьянском основании"63. И Маклакову будущая Россия виделась страной с "широким крестьянским основанием и с сильной единоличной национальной властью". Возрожденную Россию они называли крестьянско-купеческой. Ее создание предполагало передачу земли крестьянам, укрепление крестьянского землевладения, промышленности и торговли "на самых ярких капиталистических началах". Это требовало забвения интересов помещика, отказа от всякой реставрации и недопущения вмешательства государства в частно-экономические отношения. Маклаков считал необходимым даже создать особую политическую партию - крестьянско-купеческую, буржуазную по своей сущности.

В переписке с Бахметьевым Маклаков много размышлял о русском крестьянстве, подчеркивая, что на крестьянство он смотрит "не в очки народолюбия и демократизма"64, возлагает большие надежды на крестьянство как на буржуазного собственника, который спасет Россию. Вместе с тем Маклаков отмечал определенную теоретичность этого утверждения. В российской практике, считал он, русский крестьянин оказался "не буржуем" и не "оплотом" консерватизма, а в революции проявил пролетарскую психологию и революционные привычки. "Пролетарием по идеологии и революционером по методам" он стал потому, что жил вне закона, был неравноправен по сравнению с другими сословиями, не имел гражданских прав, прав на землю и был лишен психологии собственника. Причину этого Маклаков усматривал в "проклятой общине.., которую кадеты защищали против Столыпина". Разрушение общины сторонники либерального консерватизма считали одним из важнейших условий создания буржуазного государства, при котором крестьянин не станет на сторону революции65.

В будущем демократическом государстве иным, чем в советской России, Маклаков видел не только крестьянство, но и рабочий класс, который должен занять не приоритетное, а равное с другими сословиями России положение. "Ошибку" большевиков он усматривал не в том, что они допустили рабочий класс к власти, а в том, что они считали его единственным носителем власти, "подобно тому, как физический труд стали считать единственным созидателем ценностей"66.

Исторический путь возрождения России либеральные консерваторы связывали с процессом первоначального распада отдельных национальных территорий России, за которым последует воссоединение (неизвестно в какой форме), поскольку потребность в центральной власти будет определяться прежде всего экономическими соображениями. При этом Маклаков подчеркивал, что предугадать как произойдет этот распад и воссоединение невозможно.

стр. 176


--------------------------------------------------------------------------------

Одновременно он отмечал, что неизбежный процесс освобождения и отчленения отдельных национальных районов от большевистского центра означает и расчленение России, что может быть опасным для государства. Однако освобождение от советской тирании окраинных государств он приветствовал, полагая, что они должны быть самостоятельными, их стремление ввести гражданский правопорядок и разумную экономику должно вызывать всяческое сочувствие и поддержку и им должны быть предоставлены все преимущества, которые приняты между цивилизованными государствами67.

Струве в рассуждениях на эту тему акцентировал внимание на практическом решении вопроса. Он считал необходимым в национальном строительстве упразднить партийную власть, учредить справедливое судопроизводство, обеспечить национальное воспитание и образование и предотвратить вмешательство государственной власти в дела совести и веры.

В переписке Маклакова с Бахметьевым активно обсуждался вопрос о том, могут ли возникнуть новые социальные отношения в недрах большевизма. "Нужно... найти дорогу к оздоровлению России, - утверждал Маклаков, - начиная не с момента падения большевизма, а обдумывая те шаги, которые должен сделать сам большевизм и которые можно было бы навязывать ему непосредственно, и через те союзные правительства, которые вступают с ним в переговоры"68. В этой связи Маклаков даже допускал утопичную мысль о том, что из тактических соображений и с целью получения для страны иностранного капитала, большевики могут пойти на уступку и провозгласить частную собственность. Таким образом он считал возможным содействовать ослаблению большевизма.

"Громадное значение" в борьбе с большевизмом и в стимулировании реформ и раскола в среде большевиков он видел в крестьянских восстаниях, не возлагая, однако, надежд на свержение советской власти. Что касается крестьянских восстаний, которые произойдут на отдельных окраинных территориях, где появится "новый цемент в виде национальной идеи" и где территории могут находиться в сношениях с Европой, получив от нее помощь, то они, по мнению Маклакова, обладают большей силой и могли бы "смести" большевизм. "Среди общего хаоса России, - писал он, - я мыслил освобождение отдельных территориальных лоскутков, но при условии, что они станут под защиту соседа. Это можно представить себе на Кавказе, в Крыму, на более широких территориях, как казачьи области и целая Украина. Но рекомендовать этот путь, - писал Маклаков, - значило бы проповедовать то самое, с чем мы боролись, т. е. с расчленением России."69.

Национальной проблемой специально занимался Н. С. Тимашев. Деятельность регионов, национальное творчество он обуславливал

стр. 177


--------------------------------------------------------------------------------

развитием национальной культуры. Культурный аспект в объяснении исторических явлений и событий - характерная черта либерально-консервативных воззрений. Именно на базе признания культурной самобытности и сохранения государственного единства будущего строится новая Россия, которой "придется укрепить и развить культурные автономии и поднять некоторые из них до ранга политических".

Старую Россию Тимашев рассматривал как унитарное государство с тенденцией к централизму, как "наковальню русификации". Одновременно он признавал "нелепыми басни" самостийников об ужасах царского угнетения, оговаривая, что и в современных демократиях этот "порок" имеет место.

Будущее национальное устройство должно избавиться от несовершенств национального строительства в дореволюционной и Советской России. До революции решение национального вопроса упиралось в ее отсталость, безграмотность населения, нерадивое управление и т. д., в советское время федеративное устройство определялось руководящей ролью коммунистической партии, ее давящим влиянием без учета национальных интересов.

В новой, демократической России необходимы существенные преобразования в разных сферах жизни. Тимашеву представлялось антиисторичным насаждение коллективных форм землепользования, тенденцией развития он признавал свободное право собственности и замену крупного землевладения мелким и средним. О ликвидации помещичьего землевладения, осуществленном в ходе революции, как считал Тимашев, можно сожалеть с экономической, культурной и эстетической точек зрения. Эти сожаления, размышлял он, естественны, но бесполезны. "В части, касающейся ликвидации помещичьего землевладения, дело революции - в духе исторических тенденций - и потому необратимо". Важно обеспечить свободное развитие нации, национальных традиций, предоставить гражданские права, освободить церковь от религиозных гонений70.

В планах построения новой России либеральные консерваторы придавали огромное значение роли государства, видя в нем одну из основных традиций дореволюционной России. Конечно, не все представления о государстве Струве, Маклакова и Тимашева были однозначны, имели индивидуальную окраску и эволюционировали в ходе сложной, насыщенной впечатлениями эмигрантской жизни.

Тимашев, например, специально занимающийся этой проблемой, ввел понятие "сложного государства", которое в истории выступало в трех формах: "унитарного государства с автономными провинциями", "союзного государства" и "Союза государств". Форму "Союза государств" он считал неприемлемой для России, так как подобные государства - Германский союз 1815 - 1848, Швецию до 1848 г. и США до 1789 г. - распались или видоизменились в своем

стр. 178


--------------------------------------------------------------------------------

развитии. Прогноз российского постбольшевистского развития зависит от направления "процесса институционализации": если от центра к периферии, то это ведет к возникновению унитарного государства, от периферии к центру - союзного71.

Единицей территориального объединения Тимашев предлагал считать этнографический принцип, а также образовать территории с равной численностью населения на основе традиций исторического и экономического развития. Это, по мысли Тимашева, обеспечит пропорциональность национального представительства в общегосударственных учреждениях. Большое значение Тимашев отводил фактору культурного развития, полагая, что чем он выше, тем размер области может быть меньше, так как культурная область может успешнее реализовать ее потребности. Вопрос о разграничении полномочий между государством и местными органами Тимашев считал чрезвычайно важным, характеризующим тип государственного правления.

Невмешательство государства в национальное строительство представлялось ему утопичным и неправильным. Будущее государство должно лишь отказаться от "давящего влияния" и "по возможности" ограничивать свои функции, особенно после "безмерного властного начала" в большевистский период. К компетенции государства он относил оборону страны, регулирование отношений между национальными районами, распоряжение гражданскими правами, свободным земельным фондом, денежной системой, комплексом путей сообщений.

Проблема судоустройства, как справедливо отмечено М. С. Федоровой, занимает в трудах Тимашева как ученого-юриста, одно из центральных мест. Изучая как профессионал опыт мирового судебного строительства, Тимашев относил судебное управление к компетенции областей, государство же должно осуществлять лишь право контроля за соблюдением общегосударственных законов. М. С. Федорова права в утверждении, что Н. С. Тимашев в своей теории "сложного государства" синтезировал опыт и традиции национального устройства России с потребностями времени. Впрочем, следует заметить, что либеральный консерватизм начала XX в. в целом стоял на позиции синтеза традиций и новых потребностей.

Многие страницы своих трудов Тимашев посвятил роли государства в области экономического развития. Он ввел в научный оборот термин "плановое хозяйство", подчеркивая при этом, что не существует препятствий для сочетания демократического устройства и плановой системы. Его статьи "Плановое хозяйство и демократия", "О том, что останется после большевиков" содержат программу будущего устройства России. Изучив опыт участия западноевропейских государств в экономическом развитии разных стран, он писал о

стр. 179


--------------------------------------------------------------------------------

разных типах планового хозяйства: внедрение планового элемента в частные предприятия, что характерно было для Германии и Италии военного времени, об учреждении государственного капитализма, что имело место в дореволюционной России, и создание предприятий со смешанной формой собственности при правовом регулировании государства (Скандинавские страны). Разумеется, непременным условием экономического прогресса Тимашев и его сторонники признавали хозяйственную свободу, которая может быть гарантирована только государством.

Но сохранение принципов демократии и экономической свободы применительно к России, как полагал Тимашев, возможно при наличии ряда условий: многоукладной экономики, т. е. существования различных форм собственности, государственной - в области тяжелой и частной - в торговле и легкой промышленности. (При этом планирование должно касаться лишь крупных предприятий, а также профессионализма и независимости планирующих органов.)

Преимущество планового хозяйства Тимашев видел в возможности применения принципа народоправства в хозяйственной системе, поскольку каждый торговец мог принять участие в работе плановых органов, что могло способствовать повышению активности населения и демократизации производства.

Представления об эмигрантском либеральном консерватизме значительно дополняют высказывания Струве и Маклакова, связанные с их полемикой с Милюковым. Напряженный и темпераментный диалог этих представителей разных политических течений создает яркую картину идейной жизни эмиграции, раскрывает и уточняет позиции обеих сторон. С именем Милюкова либеральные консерваторы связывали характер российского либерализма, его разрушительную и пагубную роль в уничтожении Российской империи. "Политическое поведение" Милюкова в эмиграции усугубляло их противоречия.

Отказ Милюкова в противобольшевистской борьбе объединяться с монархистами Струве признавал "морально недопустимым и политически нелепым". В борьбе с большевиками необходимо идти "рука об руку" с идейными противниками. "Можно быть разных мнений о методах борьбы с большевиками, но это исключает приемы морального дискредитирования какой бы то ни было реальной по форме и приемам борьбы с большевиками"72. Из этого Струве делал вывод, что Милюков выступает противником единого противобольшевистского фронта, отказывается от активной борьбы с советской властью и тем самым невольно становится на сторону врагов России. Размышляя на эту тему, Струве попытался понять феномен Милюкова, так как историческая публицистика обязана осмысливать и разъяснять исторические явления, к числу которых относились и политические деятели, особенно такого масштаба, как Милюков.

стр. 180


--------------------------------------------------------------------------------

Струве не разделял политической концепции Милюкова, но воздавал дань его таланту политика (особенно в первый период его деятельности), общественного трибуна, историка и публициста. В статье, посвященной 70-летию Милюкова, не касаясь разногласий с ним, лежащих "за роковой чертой революции", Струве упрекал Милюкова за его "измену" и осуждение "белого движения" и неспособность стать лидером антибольшевистского зарубежья. Он считал, что разногласия по этим вопросам "не укладываются в чисто политические рамки"; они "затрагивают самые глубокие пласты национальных чувств и чувствований". Причины подобного политического поведения он выводил из особенностей Милюкова как личности. К Милюкову, по его мнению, "изумительно подходит" определение: "ум по преимуществу распорядительный". Милюков исключительно умел располагать идеи, аргументы, "арранжировать вещи", но не способен был понимать живых людей, сочувствовать и сострадать им. Именно этим Струве объяснял "роковые неудачи" Милюкова как политика73.

Деятельность Милюкова и его единомышленников в эмиграции представлялась либералам-консерваторам глубоко ошибочной и вредной для России. "Кадетская партия, - свидетельствовал Маклаков, - представляет в настоящее время трагическое зрелище полного отсутствия политического творчества", Милюков "потерял самого себя, потерял партию, потерял индивидуальность и самостоятельность"74.

Провозглашенная Милюковым "новая тактика", образование Республиканско-демократического объединения, союз с эсерами, программа будущего устройства России как федеративной республики вызывали осуждение в либерально-консервативной среде. Предметом непримиримых споров являлся союз Милюкова с эсерами. Милюков утверждал, что либеральный демократизм, к которому он причислял себя и своих сторонников, многому научился у социализма: "смотреть на социальную реформу как на прямую задачу государства"75. Партия народной свободы, подчеркивал он, всегда шла в направлении к этой цели.

Отношение Милюкова к социализму прошло определенную эволюцию от абсолютного отрицания до признания его определенной роли как общественной теории. Однако Милюков различал социализм эсеров и социализм социал-демократов. С демократическим социализмом, если он освободился от ошибок недемократического социализма - от идеи классовой борьбы и диктатуры пролетариата - с таким социализмом несоциалистические демократы, т. е. сторонники Милюкова, полагал он, могут идти вместе. Содержанием социалистического строя, по Милюкову, должно быть установление парламентского правового государства, хозяйства капиталистического типа и мелкой частной собственности76.

стр. 181


--------------------------------------------------------------------------------

Струве социализм и союз либералов с социалистами-революционерами воспринимал иначе. Он отмечал эволюцию социализма, потерю надежд на его благодеяния. Как многие мыслители-эмигранты Струве считал, что социализм может преуспевать и играть роль только "внутри капитализма и при условии капитализма", т. е. внутри того общественного строя, который по социалистической программе подлежит отрицанию. В этом, как считал Струве, заключалось "глубочайшее, основоположное историческое противоречие социализма"77.

Опыт социализма в советской России, где "большевизм принял и осуществил ортодоксальную марксистскую идею сочетания коренного социального преобразования с методами и приемами насильственной политической революции" означает, по Струве, разрушение культуры, права и пропаганду социальной революции. В объединении Милюкова с эсерами как социалистами-революционерами Струве видел "недопустимый союз с социалистами", отступление от принципов либерализма, понимаемого в либерально-консервативном духе.

Для Маклакова коалиция с эсерами, их сотрудничество под вывеской Учредительного собрания также представлялись изменой либеральным принципам. "Социализм как таковой, - писал он, - скомпрометирован коммунизмом... Ни кадеты, ни эсеры, именно потому, что они старые партии, никаким обаянием в России не пользуются. А само Учредительное собрание партий социалистических давно потеряло всякий кредит". Демократическая программа будущей России представлялась ему "определенно антисоциалистической"78. Объединение с эсерами Маклаков считал не только бесперспективным фактом, но и углубляющим противоречия и раздоры в эмигрантской среде.

Неприятие либеральных консерваторов вызывала и милюковская концепция "эволюции советской власти", суть которой состояла в том, что советская власть сама эволюционирует к своей гибели и утрате своих принципиальных установок. Струве считал эту концепцию утопией, "неумной конструкцией" и отказом от активной борьбы с большевиками. В статье "Два суждения: об эволюции большевизма и революции против большевизма"79 Струве солидаризировался с приводимыми им мыслями своего "друга-осведомителя", посетившего советскую Россию. Их смысл заключался в том, что если "самодержавный строй" мог эволюционировать в конституционную монархию, что осуществилось в 1905 - 1906 гг., то советская власть не может себе позволить роскоши эволюции. К большевизму возможно лишь революционное отношение.

Струве считал необходимым различать эволюционные процессы, происходящие в самой России, и эволюцию большевистской власти, которая "неспособна к изменению своей деспотической сущно-

стр. 182


--------------------------------------------------------------------------------

сти". "Те, кто внушает русским людям, находящимся за рубежом, эволюционные иллюзии и примиренчески-соглашательские настроения по отношению к большевикам, - писал он, - поражают отсутствием всякого исторического воображения"80 и способности научно оценивать явления и события истории.

Маклаков разделял это мнение Струве: "эволюция жизни не есть эволюция власти", большевизм не способен к эволюции. "Как можно трансформировать большевиков? - обращался он к Бахметьеву. - Вот основной вопрос. Укажите этот путь, заставьте в него поверить, постройте на этом пути всю политику и Вы спасете Россию"81.

"Вред" концепции Милюкова Маклаков усматривал и в ее влиянии на европейское общественное мнение, для которого Милюков был авторитетным политическим деятелем и мог сеять ошибочные мысли о происходящем в России и о борьбе с большевизмом.

-----

1 Исключение составляет лишь диссертация М. С. Федоровой "Либерально-консервативное направление общественно-политической мысли русского зарубежья 20 - 40-х гг. XX в." (М., 2003) - ценная исследовательская работа, не лишенная, однако, ряда односторонних трактовок.

2 Струве П. По поводу соображений А. И. Пильца // Возрождение. 1925. 18 окт.

3 Струве П. Два основных освободительных требования // Россия и славянство. 1929. 12 янв.

4 Струве П. П. А. Столыпин // Возрождение. 1926. 26 сент.; Он же. Александр I Благословенный и Николай II Замученный // Возрождение. 1925. 3 дек.

5 Струве П. Дух и слово. Париж, 1981. С. 10.

6 Струве П. О соглашении и о соглашательстве // Возрождение. 1926. 5 сент.

7 Струве П. "Младороссы". Социал-легитимисты. "Крестьянская Россия". Национал-республиканцы // Россия. 1928. 18 февр.

8 "Совершенно лично и доверительно..." / Б. А. Бахметьев - В. А. Маклаков: Переписка 1919 - 1951: В 3 т. М., 2001 - 2002. Т. 3. С. 437.

9 Там же. Т. 2. С. 89.

10 Струве П. По поводу соображений А. И. Пильца // Возрождение. 1925. 18 окт.

11 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 3. С. 373, 437.

12 Струве П. Ответ А. Н. Крупенскому // Возрождение. 1925. 23 сент.

13 Струве П. Демократия и консерватизм // Возрождение. 1925. 16 июля.

14 См.: Струве П. Государственное дарование и политический лик П. Н. Врангеля // Россия и славянство. 1933. 1 июня; Он же. Patriotica: Политика, культура, религия, социализм: Сб. статей за пять лет (1905 - 1910). СПб., 1911.

15 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 3. С. 401.

16 Там же. Т. 1. С. 449.

17 См.: Тимашев Н. С. О сущности советского государства // Новый журнал. 1964. Нью-Йорк. N 76; Он же. Плановое хозяйство и демократия // Там же. 1946. N 13; и др.

18 Франк С. Л. Из размышлений о русской революции // Русская мысль. 1923. N 6 - 8. С. 250 - 251.

19 Франк С. Л. De profundis // Из глубины. М., 1991. С. 322.

стр. 183


--------------------------------------------------------------------------------

20 См.: Франк С. Д. Духовные основы общества. Париж, 1930; Он же. Из размышлений о русской революции // Русская мысль. 1923. N 6 - 8; и др.

21 Струве П. Возвышение Пилсудского // Возрождение. 1926. 1 июня.

22 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 3. С. 542 - 543.

23 Там же.

24 Струве П. Топчутся в партийных тупиках // Возрождение. 1926. 26 дек.

25 Возрождение. 1925. 8 июня.

26 Струве П. Д. С. Пасманик об едином фронте. "Империя и царство" Л. Петрова//Россия. 1928. 11 февр.

27 Тимашев Н. С. Мысли о демократическом будущем России // Свободная Россия. Берлин, 1924. С. 209.

28 См.: Возрождение. 1926. 13 мая.

29 Там же.

30 Струве П. Выборы в Германии и выборы во Франции // Россия и славянство. 1932. 7 мая.

31 Струве П. Блуждания и заблуждения французского фашизма // Возрождение. 1927. 3 мая.

32 Струве П. Фашизм и социализм // Возрождение. 1927. 15 апр.

33 Струве П. Расхождение Гинденбурга и Брюнинга // Россия и славянство. 1932. 18 июня.

34 Россия и славянство // Там же.

35 Струве П. Английские отражения большевизма и евразийства // Россия и славянство. 1929. 6 июля.

36 Струве П. Идеи, власть, личности. Кризис советчины // Россия. 1927. 10 дек.

37 Струве П. Люди воображения и безсоображения / Возрождение. 1925. После 1 ноября.

38 Там же.

39 Струве П. Современный мир и положение и роль в нем коммунизма // Россия и славянство. 1932. 2 апр.

40 Струве П. Экономический кризис советчины // Россия. 1928. 10 марта.

41 Струве П. Три положения и положение вещей // Россия и славянство. 1929. 7 сент.

42 Струве П. О своеобразии русского исторического развития // Россия. 1928. 10 марта.

43 Струве П. Почему и как? Что же дальше? // Возрождение. 1926. 15 июня.

44 Струве П. Идеи, власть, личности. Кризис советчины // Россия. 1927. 10 дек.

45 Струве П. О том, что делается и зреет в России // Возрождение. 1926. 14 окт.

46 Струве 77. Идеология, разрушающая быт и сама превращающаяся в звериный быт // Россия и славянство. 1929. 12 окт.

47 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 3. С. 397.

48 Там же. Т. 1. С. 477; Т. 2. С. 271; Т. 3. С. 397; Франк С. Л. Этика нигилизма // Вехи. М., 1991. С. 150 - 184.

49 Струве П. Мелкие свары и великая борьба // Россия и славянство. 1932. 4 июня.

50 Там же.

51 Струве П. Фасад и фундамент // Возрождение. 1926. 5 авг.

52 Струве П. Наши идеи // Возрождение. 1926. 3 июня.

53 Струве П. Ни гордыни, ни самоуничижения // Возрождение. 1926. 4 февр.

54 Струве П. Две практические идеи начинают завоевывать Зарубежье. Всеобъемлющий смысл идеи свободы // Россия и славянство. 1930. 24 мая.

55 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 2. С. 247 - 248.

56 Там же.

стр. 184


--------------------------------------------------------------------------------

57 Там же. Т. 1. С. 377.

58 Там же. С. 197.

59 Тимашев Н. Возможно ли предвидение завтрашнего дня // Возрождение. 1929. 15 июля.

60 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 3. С. 356.

61 Струве П. Ответ Крупенскому // Возрождение. 1925. 23 сент.

62 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 2. С. 193.

63 Струве П. О "Возрождении" и возрождениях // Возрождение. 1926. 30 янв.

64 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 2. С. 17, 193; Т. 1. С. 142.

65 Там же. Т. 2. С. 17 - 18.

66 Там же. С. 264.

67 Там же. Т. 1. С. 397.

68 Там же. Т. 1. С. 348.

69 Там же. С. 349.

70 Тимашев Н. С. Центр и места в послереволюционной России (К проблеме федеративного устройства России) // Крестьянская Россия: Сб. статей по вопросам общественно-политическим и экономическим. Прага, 1923. Т. V - VI. С. 58.

71 Эта тема впервые рассмотрена в работе М. С. Федоровой "Сложное государство" Н. С. Тимашева: попытка либерально-консервативного синтеза // Российское общество и власть в XX веке. М.; Рязань, 2003.

72 Струве П. Кампания очернения // Россия. 1927. 8 окт.

73 Струве П. П. Н. Милюков // Россия и славянство. 1929. 9 марта.

74 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 1. С. 353 - 354. См.: Будницкий О. В. Нетипичный Маклаков // Отечественная история. 1999. N 2, 3; Александров С. А. К истории русского либерализма в эмиграции (возникновение и деятельность РДО) // История и историки. М., 2003; Сперкач А. М. П. Н. Милюков против правых кадетов ("Новая тактика" и идеологические аспекты раскола конституционных демократов) // П. Н. Милюков: историк, политик, дипломат. М., 2000 и др.

75 Милюков П. Социалистическая демократия или "социал-демократия" // Последние новости. 1924. 13 июля.

76 Милюков П. Демократия и социализм // Последние новости. 1924. 9 июля.

77 Струве П. Фашизм и социализм // Возрождение. 1927. 15 апр.

78 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 1. С. 380.

79 Возрождение. 1927. 21 июня.

80 Там же. 1925. 5 июля, 27 сент.; 1927. 21 июня.

81 "Совершенно лично и доверительно..." Т. 2. С. 191.

стр. 185


Новые статьи на library.by:
ИСТОРИЯ РОССИИ:
Комментируем публикацию: ЛИБЕРАЛЬНО-КОНСЕРВАТИВНАЯ МЫСЛЬ ЭМИГРАЦИИ: СУЩНОСТЬ И ОСОБЕННОСТИ (20 - 30-Е ГОДЫ XX В.)

© М. Г. ВАНДАЛКОВСКАЯ () Источник: История и историки, 2004, №1

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ИСТОРИЯ РОССИИ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.