ИСТОРИЯ РОССИИ (последнее)
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РОССИИ В ТРУДАХ В.И. СЕРГЕЕВИЧА, А.Д. ГРАДОВСКОГО И Ф.И. ЛЕОНТОВИЧА
Актуальные публикации по вопросам истории России.
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РОССИИ В ТРУДАХ В.И. СЕРГЕЕВИЧА, А.Д. ГРАДОВСКОГО И Ф.И. ЛЕОНТОВИЧА
Автор: Н. В. Иллерицкая
Вторая половина XIX в. - судьбоносное время для русской исторической науки. Ее общее развитие в 40-50-е годы, успехи вспомогательных исторических дисциплин дали толчок к дальнейшему усложнению исторического знания. Вместе с первой половиной века ушла в прошлое всемирно-историческая парадигма. Позитивизм - новая "неметафизическая" философия - принес в науку отказ от стремления найти универсальное объяснение мира и его дезинтегрированное понимание. Ядро позитивизма составили положения о том, что подлинное знание должно опираться на эмпирические факты. Такое знание дает только наука, поэтому единственно возможный метод исследования - естественнонаучный. Эта теория явилась большим шагом вперед по сравнению с гегелевским пониманием истории как откровения мирового разума и сделала предметом истории прежде всего общество. Только в таком виде предмет истории мог быть разложен и снова составлен на основе принципа естествознания. В исторической науке это повлекло за собой оформление специальных направлений исторического знания, в том числе находящихся на стыке гуманитарных наук. Так выделилась в XIX в. молодая наука - история права, которая стала органической частью как исторического знания, так и правоведения.
Классические образцы историко-правового исследования сложились именно в 60-90-е годы XIX в. и связаны с именами историков русского права - В.И. Сергеевича, А.Д. Градовского и Ф.И. Леонтовича.
стр. 149
--------------------------------------------------------------------------------
Эти выдающиеся ученые работали над разными периодами истории, в центре их внимания были различные проблемы, но их объединяло общее теоретическое и методологическое видение исторических особенностей России. Для Сергеевича, Градовского и Леонтовича было характерно рассматривать исторический процесс с точки зрения зарождения и последовательного развития государственных отношений и государственной власти. Различные периоды и проблемы истории России изучались ими с разной степенью полноты, что определялось прежде всего индивидуальными интересами и наличием необходимой источниковой базы, способной обеспечить аргументацию разработок. Право для них стало инструментом, сквозь призму которого они надеялись "разглядеть" реальную историю России с точки зрения воплощения в ней идеи государства. Именно поэтому нам представляется возможным объединить научные труды Сергеевича, Градовского и Леонтовича в качестве объекта исследования и анализировать их как новый этап развития историко-юридической школы. Это делается с целью раздвинуть границы представлений о русской исторической школе в целом. Для выполнения поставленной задачи необходимо выделить в качестве предмета исследования те конкретно-исторические темы, общие для трудов Сергеевича, Градовского и Леонтовича, которые бы высвечивали особенности их концепции русской истории, с одной стороны, и были бы показательны для определения уровня науки того времени - с другой.
К середине XIX в. в историко-правовой науке сложился ряд историографических констант. Для истории русского права это была в первую очередь проблема происхождения русской государственности. Поэтому нам представляется правомерным в данной статье провести анализ трудов Сергеевича, Градовского и Леонтовича, посвященных политической истории Древней Руси.
Древняя история составила основу историко-правовых исследований В.И. Сергеевича и Ф.И. Леонтовича, поскольку оба разделяли убеждение, что изучение именно этого периода позволяет понять проблему генезиса русской государственности. А.Д. Градовский обращался к русской истории лишь эпизодически. Центральной проблемой его историко-юридической концепции являлось общество и государство в их взаимном отношении и изменении в ходе исторического процесса. Но и Градовский разделял мнение, что древний период любого государства предопределяет самобытность ее дальнейшего развития.
Первая монография В.И. Сергеевича "Вече и князь", вышедшая в 1867 г., была попыткой исследовать политический быт России княжеского периода и установить схему государственного устройства древнерусских княжеств 1 .
Во введении автор обозначил круг проблем, которые являются для него главными. Предмет исследования составляет княжеский период русской истории. В области управления Сергеевич остановился на трех вопросах: правительственном делении, личном составе администрации и военном управлении 2 . Весь материал монографии распадается, таким образом, на три части. Цель вторая - беспристрастно изложить начало
стр. 150
--------------------------------------------------------------------------------
государственного устройства Древней России. При этом Сергеевич особо подчеркивал, что он имел в виду представить опыт обработки устройства и управления учреждений общих всей Русской земле, а потому мимоходом остановился на некоторых особенностях отдельных властей. Поэтому сочинение Сергеевича имеет характер догматического изложения "начал" и "примеров", которые составляют все его содержание. Конечно, он не мог совсем обойтись без факторов, видоизменивших государственный порядок времен князей Рюриковичей, но автор остался верен до конца своему плану изложить начала нашего древнейшего государственного быта во всей чистоте.
Само заглавие книги свидетельствует, что Сергеевич признавал два одинаково существенных элемента древнерусской государственности: народ и князь. Деятельность княжеской власти и формы народного быта одинаково влияли на образование государства. Русское государство было произведением народа (вече) и правительства (князя).
Исследование Сергеевича впервые дало строго научное изображение вечевого строя, как общего уклада политической жизни древнерусских земель. Народоправство или вече оказалось, по Сергеевичу, не только принадлежностью северных торговых республик, но общераспространенной формой быта всех русских земель, их повсеместность выяснена рассмотрением как документальных свидетельств, так и общих условий быта.
До монографии Сергеевича вечевой строй либо оставался в тени, либо освещался односторонне. Н.М. Карамзин признавал, что Новгород, киевляне и другие российские граждане издревле привыкли решать дела государственные на собраниях народных, и поэтому видел в вече древнее гражданское образование. Существенное влияние на развитие исконного вечевого строя, по его мнению, оказало призвание князей. С водворением монархической власти "славяне добровольно уничтожили свое древнее народное правление" 3 . Вече перестало быть основой политического уклада и удержалось лишь как пережиток доисторической древности.
Н.А. Полевой в "Истории русского народа" недалеко ушел от Карамзина по вопросу вечевого строя. Вече, как "совет старцев и избранных мужей", представлялось ему исконным учреждением славян. Призвание варягов повело не к "уставу монархическому", а к феодализму, который выразился в установлении уделов и в отсутствии единого государства Российского. Варяжский феодализм на славяно- русской почве "решительно принадлежал системе Востока", характеризуясь отсутствием политической свободы. Только тогда, когда "самобытность славян превозмогла скандинавские обычаи", вече возродилось. Возродившееся вече, по мнению Полевого, получило различное значение в двух частях Древней Руси - северной и южной 4 .
М.П. Погодин в своих "Исследованиях, замечаниях и лекциях о русской истории" содействовал сглаживанию той пропасти, которая образовалась в изображении предшествовавших историков между вечевым строем Новгорода и остальных земель Древней Руси. Он собрал и систематизировал данные летописей как в отношении Новгородского
стр. 151
--------------------------------------------------------------------------------
веча, так и веча других земель 5 . Тем не менее, сопоставление собранных Погодиным данных, а также наглядное распределение их по рубрикам, давали материал, которым могли воспользоваться последующие исследователи для выяснения общих оснований вечевого уклада Древней Руси. Главное - Погодин наметил основной прием дальнейшего изучения института веча по летописям.
С.М. Соловьев выводит институт "общенародного веча" из разложения первоначального родового строя русской жизни. По его мнению, вече, неопределенное по своему характеру и по формам проявления, составляло принадлежность быта старых городов Древней юго-западной Руси. Его нет, как юридического учреждения, в быту новых городов Руси северо-восточной. Общее падение вечевого строя происходит после 1228 г. вследствие политического возобладания северо-восточной Руси 6 . Таким образом, Соловьев обесценивал общее значение веча в Древней Руси, схематически суживая его роль под влиянием родовой теории.
Воззрения московских славянофилов на историю русских политических учреждений не способствовали исследованию вечевого строя, поскольку последний мало их интересовал, ибо представлялся им узурпаторским поползновением "земли" на "власть", которое оказалось для русской истории недействительным в гегелевском смысле и потому не заслуживало изучения.
Специальное внимание уделили вече С.М. Шпилевский и А.П. Щапов. Шпилевский посвятил вечевому укладу Древней Руси особую статью "Об участии земщины в делах правления до Иоанна VI". В ней он признавал "земщину" "основной стихией русского народа, но усматривал в ней реальную политическую силу, считаться с которой заставляла князей фактическая необходимость" 7 .
В учении о вечевом строе Шпилевский следует за Соловьевым и принимает как его теорию о происхождении веча из разложения родового строя, так и об отсутствии вечевого уклада в северо-восточной Руси. Собственное его утверждение о смене родовой общины общиной договорной, сделанное в духе Б.Н. Чичерина, остается у него бездоказательным и голословным 8 .
А.П. Щапов писал о вечах в статье "Городские мирские сходы", напечатанной в газете "Век" за 1862 г. В древнем вече Щапов нашел "полную демократическую свободу самовыражения народной жизни" 9 . Древним вечем была признана неправильная конструкция "городских мирских сходов", которые Щапов генетически связывал с земскими соборами и городским самоуправлением XVIII в. 10 .
Н.И. Костомарову политический уклад московской жизни представлялся торжеством всепоглощающего Левиафана деспотической власти. В поисках "правды" и свободы он обращался к периоду домосковской Руси 11 . В пределах последней Костомаров монографически изучил северорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада 12 . В качестве народоправства северной Руси он понимал Новгород, Псков и Вятку, но весь смысл монографии свел к изучению вечевого уклада Новгорода. Для нас важно, что устройство веча автор изображал применительно к Новгороду, как наиболее осязаемому проявлению
стр. 152
--------------------------------------------------------------------------------
вечевой жизни, но картина получилась не полная: в двухтомнике оно заняло всего шесть с небольшим страниц 13 . Неопределенность, отсутствие юридической точности не позволили Костомарову сформулировать сколько-нибудь серьезное учение о вече.
Сложная историографическая традиция изучения вечевого уклада приводится нами столь подробно для того, чтобы еще рельефнее показать новизну и значение капитального исследования В.И. Сергеевича "Вече и князь". Сергеевич точно установил "пространство и время, в пределах которых действовал вечевой быт" 14 . Он убедительно доказал исконность веча, как первоначальной формы быта; исчерпал все свидетельства летописей о проявлениях вечевой жизни в различных землях и на этом основании сделал вывод о повсеместном действии веча в Древней Руси. Этот вывод опровергал теорию С.М. Соловьева о коренном отличии политического быта старых городов юго-западной Руси от новых городов Руси северо-восточной.
Второй элемент в составе власти, по Сергеевичу, - князь - определяет свое отношение к народу, к дружине на основе договора. Договорным началом проникнут весь государственный быт, им же определяются и отношения между князьями.
Сергеевич выступил одним из самых горячих противников родовой теории, оформленной во втором томе "Истории России с древнейших времен" С.М. Соловьева. По мнению Сергеевича, теория родового быта появилась благодаря применению иллюстративно-описательного метода в работе с источниками. В результате значительная часть информации, содержащейся в них, не использовалась. Именно поэтому определения отдельных договоров приняты за обычаи родового быта. Не подвергая ни малейшему сомнению существование родового быта как переходной ступени к быту государственному, Сергеевич утверждал только, что в историческую эпоху Рюриковичей род не существовал как учреждение с определенными правами и обязанностями его членов. Слово "род" употреблялось для обозначения семьи, родственников вообще и целого народа 15 . Теория родового быта разумеет подчинение всех князей воле одного, старшего в силу обычаев. Но государя всей страны еще не было. Неправильное представление о старшем князе было богато последствиями: оно повело к неправильному представлению о порядке перехода столов, о князьях, исключенных из старшинства, об изгоях и т.п. Источник этого неправильного представления, по мнению Сергеевича, надо искать в предшествующем состоянии исторической науки, во взглядах И.Г. Эверса и А. Рейца. Определение характера "верховной власти старшего брата" и привело к представлению о родовом быте князей Рюрикова дома 16 .
Идеи родового старшинства Сергеевич противопоставил идею равного достоинства князей. В противовес теории лествичного восхождения при распределении волостей между князьями, он сформулировал совершенно новую идею: волость в Древней Руси не наследовалась, а добывалась. Отношения между волостями и существовавшими в них князьями определялись лишь началами войны и мира. Древней Руси неизвестна была идея права в политических
стр. 153
--------------------------------------------------------------------------------
отношениях, все здесь зависело от "ряда" или "суда Божьего", или войны. Такой же недостаток юридических основ замечается во внутреннем устройстве волостей: удельная Русь представляла ряд независимых княжеских волостей, не имевших между собою никаких органических связей.
Все население древней волости состояло, по мнению Сергеевича, из равноправных домохозяев, которые не делились еще на сословные чины. Древняя Русь не знала сословий. Население представляло единообразную массу, разные слои которой отличались достоинством, а не правами. Результатом такого состояния общества было следующее: в его среде не могло образоваться особого правительственного класса и не было лиц, заслонявших других от верховной власти. В России каждый свободный "человек" имел дело с государственной властью. Следовательно, в древнерусском обществе была возможна только непосредственная демократия.
"Две главные волостные силы, - утверждал Сергеевич, - вече и князь - находились между собой в таких же отношениях ряда и суда Божьего, как и целые волости между собой, без прочих органических связей и основ" 17 . Вечевые порядки не устанавливались, самоуправление не было в средствах веча. Вече было необходимым и, следовательно, всеобщим вследствие слабости собственных сил призванных князей, не обладавших еще достаточно развитыми орудиями управления и поэтому вынужденных искать для себя опоры в согласии с народом. Сергеевич прибавляет и другой мотив - видит корень вече в личном начале. По теории Сергеевича князь был не только высшим представителем исполнительной власти, но и призывался для водворения "наряда" в обществе. Словом, княжеская власть являлась главным общественным двигателем, наиболее жизненным и деятельным нервом древнерусского общества.
История договоров есть ни что иное как история княжеских отношений. Древняя Русь не знала верховного князя. Не было порядка, определявшего хотя бы в идее отношения между князьями: отсюда "добывание" волостей, с одной стороны, и княжеские съезды и договоры, с другой. Не было никаких прочных отношений между волостями: отсюда отсутствие центра государственной жизни и дробление Руси на самобытные части.
Приведенная Сергеевичем характеристика публичного строя Древней Руси была аргументирована данными источников на уровне методологических возможностей позитивистского знания. Она представляла собой ценное достояние русской историко- правовой науки. Исследование Сергеевича "Вече и князь" окончательно ниспровергло мнение о единой верховной политической власти для всей Древней Руси, мнения, на котором сходились и представители традиционной теории государства Российского и представители родовой теории.
Сам Сергеевич прямо называл своих оппонентов, против взглядов которых была направлена его теория: Н.М. Карамзин, А. Рейц, С.М. Соловьев, Д.И. Иловайский. Но на своих предшественников, идеями которых он воспользовался, Сергеевич не указывал, а такие были.
стр. 154
--------------------------------------------------------------------------------
Прежде всего должен быть упомянут Н.А. Полевой - первый решительный противник традиционной концепции Древней Руси как единого государства. Вслед за Полевым необходимо отметить М.П. Погодина. Если Полевой опровергал концепцию единого древнерусского государства скорее умозрительно, то Погодин искал в летописях "подлинные свидетельства" и "ясные, положительные подтверждения" 18 . Таких подтверждений не было и "сношения князей между собою" представлялись Погодину как их "договоры, союзы и ссоры" 19 .
М.П. Погодин выяснял значение великого князя и характер междукняжеских отношений только по летописям, призывая других исследовать этот вопрос по грамотам. На этот призыв откликнулся Б.Н. Чичерин. Он специально занялся юридическим анализом духовных и договорных грамот великих и удельных князей. Целью его было установление существа княжеской власти и междукняжеских отношений северо- восточной Руси, начиная с XIV в. Относительно более древнего времени и Руси юго- западной он всецело примкнул к учению родовой теории. Но в междукняжеских отношениях северо-восточной Руси Чичерин усмотрел смену родовых начал договорными 20 . Теперь необходимо было ответить на вопрос, какова же природа той связи, которая несомненно существовала между независимыми и самостоятельными землями-княжениями. Прямой ответ на этот вопрос пытался дать Н.И. Костомаров, когда излагал свои мысли о федеративном начале в Древней Руси 21 .
Итак, свободная личность и договор - вот коренные элементы древнерусского общественного и политического строя по теории В.И. Сергеевича. Такой подход, на первый взгляд, роднит позиции Б.Н. Чичерина и В.И. Сергеевича. Но, несмотря на видимое тождество, основы их мировоззрения существенно различны. "Безграничное господство личной свободы" у Чичерина было лишь конструктивным моментом диалектической системы, существенным признаком гражданского общества, как антитезы к родовому быту. Сергеевич же отвергает диалектический метод Гегеля во всех отношениях. У него произвол личности, связанной лишь соглашениями, реальный исторический факт, от которого идет историческое развитие и которым должен быть объясняем весь древнерусский быт.
Монография В.И. Сергеевича привлекла к себе большое внимание историков самых различных ориентаций. Уже на диспуте в декабре 1867 г. сказалось признание труда Сергеевича. Сам патриарх русской истории М.П. Погодин считал, что диспут был очень оживленный. Погодин не соглашался с некоторыми выводами участников полемики (повсеместность и необходимость вече, добывание столов) и попенял на то, что не все существенные недостатки нашли должное возражение, но остался очень доволен доводами исследователя, направленными против родового быта. Заметка кончалась словами: "Дельная, отчетистая, много содержательная диссертация обещает, кажется, полезного деятеля для русской истории. Пожелаем ему полного успеха" 22 .
Ценность основных выводов исследования Сергеевича признала и ученая критика. Одним из первых рецензентов выступил В.Н. Лешков. Он приветствовал то, что автор говорит о русском государстве при
стр. 155
--------------------------------------------------------------------------------
князьях Рюриковичах и то, что автор на основании изучения летописей добирается до народа и его быта, но его мучили сомнения, правильно ли Сергеевич усвоил понятие о народе как об идеальном единстве населения. Вывод рецензента таков: речь идет о политическом вече как о постоянной и необходимой форме правления, которая была лишь одним из проявлений общинного быта, отражающего существование исконной основы русского народного духа 23 .
Из отзывов Погодина и Лешкова следует, что они не очень-то вникли в истинный смысл монографии; в содержании книги В.И. Сергеевича четко просматривалась попытка видоизменить толкование формулы "Земля и государство", предложенной К.С. Аксаковым, и защитить основные принципы историко-юридической школы.
Появилась академическая рецензия. Составивший ее А.Ф. Бычков признал за автором крупные научные заслуги. Он подчеркивал, что до сих пор у нас не было столь подробного и добросовестного, тщательного исследования о вече. Заслуга Сергеевича заключалась не столько в собрании материалов, сколько в их строгой группировке, в рассмотрении проблемы о взаимных отношениях князей и о порядке распределения волостей между ними. Рецензент отзывался с похвалою об отчетливом разборе родового быта. Он не согласился лишь с выводом о необходимости и повсеместности вечевых собраний. Бычков также полагал, что автор не всегда верно в подтверждение мысли о существовании вече истолковывал летописные источники.
На основании этого отзыва работе Сергеевича "Вече и князь" была присуждена поощрительная награда графа Уварова 24 .
Одним из главных оппонентов труда Сергеевича стал А.Д. Градовский, издавший в 1868 г. очерк "Государственный строй древней России" 25 . По сути, это была рецензия на монографию "Вече и князь", в которой Градовский сформулировал собственное видение процессов древнерусской истории. Первое, что необходимо иметь в виду, это то, что Градовский во второй половине 60-х годов находился на позициях общинной теории, поэтому его споры с Сергеевичем носили методологический характер, ибо Сергеевич сразу зарекомендовал себя последователем личной теории права. С этой точки зрения рецензию Градовского следует рассматривать как самостоятельное исследование древнерусского права.
А.Д. Градовский считал, что утверждать, что элементы непосредственной демократии в Древней России выражались в вечевом устройстве, значит сказать половину. В отношении своих личных прав древнерусский народ имел сходство со многими древними народами. Непосредственная демократия не есть исключительное произведение древней русской жизни. Начала ее в самых разных формах проявлялись у различных народов. Условия, делавшие из вече явления русской жизни, заключались в форме общественного быта. Вече, по мнению Градовского, соответствует не личной свободе, а общинному быту. Поэтому оно выражало общинную свободу, было правом не каждого лица, а целой общины 26 .
Ни одно начало русского древнего государственного быта, считал Градовский, не могло получить полного развития. Древняя жизнь
стр. 156
--------------------------------------------------------------------------------
представляла собой ряд противоречий, которые, однако, не ослабляли государственный строй. Общие представления князей об идеальном государственном строе препятствовали установлению грубого насилия, удерживали общины от полного раздробления государственной теории, а впоследствии дали общую и определенную цель народу и князьям - собирателям Русской земли. По мнению Градовского, Сергеевич рассматривает древний государственный быт, изначально получивший свое окончательное развитие, вне его эволюции.
Политический быт Руси времен Рюриковичей был только зародышем государства, а не государством. Этот зародыш Градовский видел в территориальной общине, бывшей, по его мнению, основной формой народного быта. Государство было приурочено к общине, как политическая единица. В каждой общине было свое государство: государственная идея не выделялась из общинной как особый, самостоятельный элемент. Идея государственного единства поэтому имела мало практического значения в древнейший период: волости воспевали "святую Русь", не могли тянуться и к нерусским центрам, могли призывать князей из иноземцев. Были условия, поддерживающие в князьях и народе сознание о народном единстве, но только сознание это не было настолько сильным, чтобы из него могла возникнуть идея о государственном единстве народа. Развивая далее свои мысли, автор обстоятельно раскрывает внутреннюю организацию общины как политической организации. Градовский ставит деление по землям в соответствие с делением по племенам, народностям.
Иное значение, по мнению Градовского, имела волость. В ней следует видеть политическую общину. В таком значении волость составляла федерацию общин, пространственно связанных между собой в округ, подчиненный одной политической власти, но только не князя, а главной общины - города. Князь не мог образовать своей волости ни путем наследства, ни завоевания: он получал власть не сам собой, а через город. Волость - цепь общин, связанных между собой иерархическими отношениями: единство волости определяется не принадлежностью ее одному князю, а соблюдением иерархических отношений между ее частями. Волостное единство зависело от согласия и единодушия всех общин волости, но более всего от силы главного города.
Вся иерархия общины коренилась в колонизационном начале, утверждал Градовский. Починок, деревня, село, слобода, пригород, город - это ступени, по которым проходила почти каждая община. Место каждой общины в этой "лестнице" не было определено раз и навсегда. Община была пригородом, пока сама не могла стать городом, пока не была достаточно сильной, чтобы самой составить волость и призвать для себя особого князя. Этим обстоятельством лучше всего объясняется порядок замещения волостей и причина политической раздробленности России.
Вполне самостоятельной политической организацией община, подчеркивал Градовский, являлась только в эпоху перед призванием князей, задачей которых было заменить политическую общину, вытеснить ее из политической сферы. Само призвание князей, как представителей
стр. 157
--------------------------------------------------------------------------------
государственной власти, в течение всей княжеской эпохи было реакцией против общинного быта. Тем ни менее князь не уничтожил общины: призвание его не было "самоубийством вече". Община выделяла князю только внутренний "наряд" (собственно, управление и суд), которого она не могла достигнуть своими силами. Князь - посредник между общинами, а не лицами. В глубь общины власть его не распространялась, она сдерживалась и заслонялась властью общины. Политическую несостоятельность общины Градовский доказывал общими несовершенствами общинного быта, борьбой партий, неорганизованным характером вече - вообще бытовыми условиями, при которых община не могла выработать из себя политического единства, не могла организовать прочной политической власти. При князьях политическая роль общины ограничивалась только немногими делами - призванием и рядом с ними, но за нею оставалась широкая сфера административной и хозяйственной деятельности.
Основы вечевой формы, по мнению Градовского, глубоко коренятся в общине, как единице хозяйственной и административной. Общинные (вечевые) начала, определяемые формами народного быта, вместе с тем выражались по отношению к организованной княжеской власти в присущем каждой автономной общине праве призвания князей. Но это начало находилось в постоянной борьбе с началом княжеским, родовым (наследование по родовому старейшинству).
Та же борьба начал княжеских и народных определила отношения между князьями, утверждал Градовский. Князья принадлежали к одному роду и, как братья, были равны между собой. Народным сознанием и мнением князей устанавливалось преимущество старейшинства князей. Князья были волостные, владели равными волостями: старшую из них занимал старший князь как представитель Русской земли и всего княжеского рода. Такой порядок держался до времени Андрея Боголюбского, когда старые родовые начала окончательно уступили территориальным. Появилось несколько совершенно независимых княжеств-вотчин, находившихся в постоянном, наследственном обладании отдельных княжеских линий. Из постепенного усиления территориального могущества и преобладания одной волости и одного княжеского рода (Московского) над другими возник в XVI в. новый порядок вещей, который лег в основу Московского государства - таков вывод Градовского.
По мнению Сергеевича, из двух сил - князя и вече - осталась только одна - князь. Князь отменил вече. Из причин перехода вечевой России к единодержавию автор выделил три: влияние татарского владычества, установление поместной связи между служивыми людьми и князем, объединение России. Градовский же считал, что первая причина чисто внешняя, а вторая и третья - производные. С его точки зрения, причина падения вече, как политической силы, заключалась в свойствах нового центра Руси - Москве. В это время начала призвания совершенно изменили свой характер. Основная идея призвания уцелела и у московских князей, где князь был представителем государственной власти, созданной для водворения порядка и суда. С усилением начала престолонаследования народное призвание возобновлялось лишь в редких случаях
стр. 158
--------------------------------------------------------------------------------
в связи с прекращением княжеского рода. Государственный идеал, зародившейся в первый момент призвания князей, как реакция на общинный быт достиг новой, высшей степени развития. Татарское владычество дало новый толчок народному самосознанию и повело к практическому осуществлению государственного единства.
Таким образом, по мнению Градовского, государство только закончило дело, начатое некогда самими общинами. Высшим пределом подчинения общин государству было закрепление сословий. Общины спокойно тянули возложенное на них тягло и "стянули" Московское государство 27 . Очевидно так же, что А.Д. Градовский был сторонником идеи органического происхождения общины, и лишь впоследствии она была использована государством для возложения тягла, что превращало ее в государственный институт.
Иначе сформулировал свои выводы Ф.И. Леонтович, который оформил свои взгляды на общину в 1874 г. Это была оригинальная теория 28 . По мнению Леонтовича, один из важнейших недостатков современного ему уровня исторической науки - путаница в самых элементарных понятиях. Жертвой этой путаницы стало понятие общины. Леонтович считал, что важный закон органической жизни состоит в том, что каждый народ, как политический организм, проходит определенные стадии развития. На каждой из них возник и укоренился один из основных, неразложимых и неотъемлемых элементов политической жизни.
Община, - утверждал Леонтович, - вторичная формация политического быта, переживаемая каждым народом. Политическая роль общины выражалась в том, что она собственными творческими силами организовала местный, территориальный элемент политической жизни, укореняла отношение народа к месту его оседлости и этим выясняла понятие о народной территории, без которого немыслимо позднейшее образование государства. Народ этой формации слагался из общин семейных и территориальных, связанных между собой как в силу колонизационного принципа сожительства, так и в силу единства бытовых и территориальных интересов общины.
Основной общественной клеточкой общинного порядка, утверждал Леонтович, являлась семейная община. Она имела огромное значение в средневековой истории всех европейских народов и была важнейшим историко-культурным началом 29 . Семья получила самостоятельное значение, являлась лицом юридическим. Общинный строй задруги везде был один и тот же. Задруга - это союз лиц и семей, живущих на одном огнище, одним или несколькими домами; союз, связанный территориально и экономически одним участком земли, бывшим в общем пользовании общины. Задруги, соединенные пространственно, сводились общими бытовыми интересами в более обширные союзы - общины чисто территориальные 30 . Между старыми и новыми общинами устанавливались федеративные отношения метрополии к колонии. Из условий задружного быта вытекало и начало общинного единения, федеративности и начало волостной обособленности общин 31 .
"Задружные" начала, продолжал свои рассуждения Леонтович, определяли отношения князя и общины. Первоначально князь общинной
стр. 159
--------------------------------------------------------------------------------
эпохи - дружинникколонизатор, волостной князь, который вместе с дружиной и общиной развивает, организует волостной наряд, раздвигает его за пределы волости, ведет борьбу с враждебными силами. Так обозначались пределы колонизации и окрепли группы общин, которые освоили народные территории. С этого момента началось оседание князей по волостям, которые группировались в политически самобытные области. Оформилось новое воззрение на князя как на "государя", окончательно распалась прежняя солидарность князя и общины и обозначилась поворотная точка всего политического быта народа 32 .
Леонтович делает вывод, что в состав права общинной эпохи пришли элементы племени, принадлежащего к одному территориальному союзу, создавалась система общинно-волостного обычного права, из которого оформилась широкая система права народного.
Таким образом, при всей оригинальности идей, широте и разнообразии предложенного фактического материала и аргументации, выводы В.И. Сергеевича, А.Д. Градовского и Ф.И. Леонтовича относительно государственного устройства и управления Древней Руси, о решающей роли общественных сил народа в оформлении российской государственной власти концептуально полностью совпадают.
1 Сергеевич В.И. Вече и князь. Русское государственное устройство и управление во время князей Рюриковичей. М., 1867.
2 Там же. С. 6.
3 Карамзин Н.М. История государства Российского. СПб., 1818. Т. 1. С. 98.
4 Полевой Н.А. История русского народа. М., 1829. Т. 1. С. XXXVI-XXXVII.
5 Погодин Н.М. Исследования, замечания и лекции о русской истории. М., 1846. Т. 3. С. 493-497.
6 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1852. Т. 2. С. 395.
7 Шпилевский С.М. Об участии земщины в делах правления до Иоанна IV // Юридический журнал. 1861. N 5, январь. C. 207-208.
8 Там же. С. 210.
9 Щапов А.П. Городские мирские сходы // Соч. СПб., 1906. Т. 1. C. 773-776.
10 Там же. С. 777.
11 Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. СПб., 1872. Т. 12. C. 18-21.
12 Там же. С. 44-48.
13 Там же. С. 55-60.
14 Сергеевич В.И. Указ. соч. С. 44-46.
15 Там же. С. 248-250.
16 Там же. С. 265-272.
17 Там же. С. 280.
18 Погодин М.П. Историко-критические отрывки. М., 1846. Кн. 1. С. 341.
19 Там же. С. 342.
20 Чичерин Б.Н. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей // Опыты по истории русского права. М., 1858. С.260-369.
21 Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 24.
22 Русский. 1868. N 1.
23 Русский. 1868. N 48, 49, 51, 53.
24 Отчет об одиннадцатом присуждении наград графа Уварова 25 сентября 1868 г. СПб., 1869. С. 39-57.
25 Градовский А.Д. Государственный строй Древней Руси // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1868. N 10. C. 101-143.
26 Там же. С. 108.
27 Там же. С. 141-142.
стр. 160
--------------------------------------------------------------------------------
28 Леонтович Ф.И. Задружно-общинный характер политического быта Древней России // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1874. N 7, 8.
29 Там же. N 7. C. 136.
30 Там же. С. 136-138.
31 Там же. С. 140-145.
32 Там же. С. 144-145.
стр. 161
Автор: Н. В. Иллерицкая
Вторая половина XIX в. - судьбоносное время для русской исторической науки. Ее общее развитие в 40-50-е годы, успехи вспомогательных исторических дисциплин дали толчок к дальнейшему усложнению исторического знания. Вместе с первой половиной века ушла в прошлое всемирно-историческая парадигма. Позитивизм - новая "неметафизическая" философия - принес в науку отказ от стремления найти универсальное объяснение мира и его дезинтегрированное понимание. Ядро позитивизма составили положения о том, что подлинное знание должно опираться на эмпирические факты. Такое знание дает только наука, поэтому единственно возможный метод исследования - естественнонаучный. Эта теория явилась большим шагом вперед по сравнению с гегелевским пониманием истории как откровения мирового разума и сделала предметом истории прежде всего общество. Только в таком виде предмет истории мог быть разложен и снова составлен на основе принципа естествознания. В исторической науке это повлекло за собой оформление специальных направлений исторического знания, в том числе находящихся на стыке гуманитарных наук. Так выделилась в XIX в. молодая наука - история права, которая стала органической частью как исторического знания, так и правоведения.
Классические образцы историко-правового исследования сложились именно в 60-90-е годы XIX в. и связаны с именами историков русского права - В.И. Сергеевича, А.Д. Градовского и Ф.И. Леонтовича.
стр. 149
--------------------------------------------------------------------------------
Эти выдающиеся ученые работали над разными периодами истории, в центре их внимания были различные проблемы, но их объединяло общее теоретическое и методологическое видение исторических особенностей России. Для Сергеевича, Градовского и Леонтовича было характерно рассматривать исторический процесс с точки зрения зарождения и последовательного развития государственных отношений и государственной власти. Различные периоды и проблемы истории России изучались ими с разной степенью полноты, что определялось прежде всего индивидуальными интересами и наличием необходимой источниковой базы, способной обеспечить аргументацию разработок. Право для них стало инструментом, сквозь призму которого они надеялись "разглядеть" реальную историю России с точки зрения воплощения в ней идеи государства. Именно поэтому нам представляется возможным объединить научные труды Сергеевича, Градовского и Леонтовича в качестве объекта исследования и анализировать их как новый этап развития историко-юридической школы. Это делается с целью раздвинуть границы представлений о русской исторической школе в целом. Для выполнения поставленной задачи необходимо выделить в качестве предмета исследования те конкретно-исторические темы, общие для трудов Сергеевича, Градовского и Леонтовича, которые бы высвечивали особенности их концепции русской истории, с одной стороны, и были бы показательны для определения уровня науки того времени - с другой.
К середине XIX в. в историко-правовой науке сложился ряд историографических констант. Для истории русского права это была в первую очередь проблема происхождения русской государственности. Поэтому нам представляется правомерным в данной статье провести анализ трудов Сергеевича, Градовского и Леонтовича, посвященных политической истории Древней Руси.
Древняя история составила основу историко-правовых исследований В.И. Сергеевича и Ф.И. Леонтовича, поскольку оба разделяли убеждение, что изучение именно этого периода позволяет понять проблему генезиса русской государственности. А.Д. Градовский обращался к русской истории лишь эпизодически. Центральной проблемой его историко-юридической концепции являлось общество и государство в их взаимном отношении и изменении в ходе исторического процесса. Но и Градовский разделял мнение, что древний период любого государства предопределяет самобытность ее дальнейшего развития.
Первая монография В.И. Сергеевича "Вече и князь", вышедшая в 1867 г., была попыткой исследовать политический быт России княжеского периода и установить схему государственного устройства древнерусских княжеств 1 .
Во введении автор обозначил круг проблем, которые являются для него главными. Предмет исследования составляет княжеский период русской истории. В области управления Сергеевич остановился на трех вопросах: правительственном делении, личном составе администрации и военном управлении 2 . Весь материал монографии распадается, таким образом, на три части. Цель вторая - беспристрастно изложить начало
стр. 150
--------------------------------------------------------------------------------
государственного устройства Древней России. При этом Сергеевич особо подчеркивал, что он имел в виду представить опыт обработки устройства и управления учреждений общих всей Русской земле, а потому мимоходом остановился на некоторых особенностях отдельных властей. Поэтому сочинение Сергеевича имеет характер догматического изложения "начал" и "примеров", которые составляют все его содержание. Конечно, он не мог совсем обойтись без факторов, видоизменивших государственный порядок времен князей Рюриковичей, но автор остался верен до конца своему плану изложить начала нашего древнейшего государственного быта во всей чистоте.
Само заглавие книги свидетельствует, что Сергеевич признавал два одинаково существенных элемента древнерусской государственности: народ и князь. Деятельность княжеской власти и формы народного быта одинаково влияли на образование государства. Русское государство было произведением народа (вече) и правительства (князя).
Исследование Сергеевича впервые дало строго научное изображение вечевого строя, как общего уклада политической жизни древнерусских земель. Народоправство или вече оказалось, по Сергеевичу, не только принадлежностью северных торговых республик, но общераспространенной формой быта всех русских земель, их повсеместность выяснена рассмотрением как документальных свидетельств, так и общих условий быта.
До монографии Сергеевича вечевой строй либо оставался в тени, либо освещался односторонне. Н.М. Карамзин признавал, что Новгород, киевляне и другие российские граждане издревле привыкли решать дела государственные на собраниях народных, и поэтому видел в вече древнее гражданское образование. Существенное влияние на развитие исконного вечевого строя, по его мнению, оказало призвание князей. С водворением монархической власти "славяне добровольно уничтожили свое древнее народное правление" 3 . Вече перестало быть основой политического уклада и удержалось лишь как пережиток доисторической древности.
Н.А. Полевой в "Истории русского народа" недалеко ушел от Карамзина по вопросу вечевого строя. Вече, как "совет старцев и избранных мужей", представлялось ему исконным учреждением славян. Призвание варягов повело не к "уставу монархическому", а к феодализму, который выразился в установлении уделов и в отсутствии единого государства Российского. Варяжский феодализм на славяно- русской почве "решительно принадлежал системе Востока", характеризуясь отсутствием политической свободы. Только тогда, когда "самобытность славян превозмогла скандинавские обычаи", вече возродилось. Возродившееся вече, по мнению Полевого, получило различное значение в двух частях Древней Руси - северной и южной 4 .
М.П. Погодин в своих "Исследованиях, замечаниях и лекциях о русской истории" содействовал сглаживанию той пропасти, которая образовалась в изображении предшествовавших историков между вечевым строем Новгорода и остальных земель Древней Руси. Он собрал и систематизировал данные летописей как в отношении Новгородского
стр. 151
--------------------------------------------------------------------------------
веча, так и веча других земель 5 . Тем не менее, сопоставление собранных Погодиным данных, а также наглядное распределение их по рубрикам, давали материал, которым могли воспользоваться последующие исследователи для выяснения общих оснований вечевого уклада Древней Руси. Главное - Погодин наметил основной прием дальнейшего изучения института веча по летописям.
С.М. Соловьев выводит институт "общенародного веча" из разложения первоначального родового строя русской жизни. По его мнению, вече, неопределенное по своему характеру и по формам проявления, составляло принадлежность быта старых городов Древней юго-западной Руси. Его нет, как юридического учреждения, в быту новых городов Руси северо-восточной. Общее падение вечевого строя происходит после 1228 г. вследствие политического возобладания северо-восточной Руси 6 . Таким образом, Соловьев обесценивал общее значение веча в Древней Руси, схематически суживая его роль под влиянием родовой теории.
Воззрения московских славянофилов на историю русских политических учреждений не способствовали исследованию вечевого строя, поскольку последний мало их интересовал, ибо представлялся им узурпаторским поползновением "земли" на "власть", которое оказалось для русской истории недействительным в гегелевском смысле и потому не заслуживало изучения.
Специальное внимание уделили вече С.М. Шпилевский и А.П. Щапов. Шпилевский посвятил вечевому укладу Древней Руси особую статью "Об участии земщины в делах правления до Иоанна VI". В ней он признавал "земщину" "основной стихией русского народа, но усматривал в ней реальную политическую силу, считаться с которой заставляла князей фактическая необходимость" 7 .
В учении о вечевом строе Шпилевский следует за Соловьевым и принимает как его теорию о происхождении веча из разложения родового строя, так и об отсутствии вечевого уклада в северо-восточной Руси. Собственное его утверждение о смене родовой общины общиной договорной, сделанное в духе Б.Н. Чичерина, остается у него бездоказательным и голословным 8 .
А.П. Щапов писал о вечах в статье "Городские мирские сходы", напечатанной в газете "Век" за 1862 г. В древнем вече Щапов нашел "полную демократическую свободу самовыражения народной жизни" 9 . Древним вечем была признана неправильная конструкция "городских мирских сходов", которые Щапов генетически связывал с земскими соборами и городским самоуправлением XVIII в. 10 .
Н.И. Костомарову политический уклад московской жизни представлялся торжеством всепоглощающего Левиафана деспотической власти. В поисках "правды" и свободы он обращался к периоду домосковской Руси 11 . В пределах последней Костомаров монографически изучил северорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада 12 . В качестве народоправства северной Руси он понимал Новгород, Псков и Вятку, но весь смысл монографии свел к изучению вечевого уклада Новгорода. Для нас важно, что устройство веча автор изображал применительно к Новгороду, как наиболее осязаемому проявлению
стр. 152
--------------------------------------------------------------------------------
вечевой жизни, но картина получилась не полная: в двухтомнике оно заняло всего шесть с небольшим страниц 13 . Неопределенность, отсутствие юридической точности не позволили Костомарову сформулировать сколько-нибудь серьезное учение о вече.
Сложная историографическая традиция изучения вечевого уклада приводится нами столь подробно для того, чтобы еще рельефнее показать новизну и значение капитального исследования В.И. Сергеевича "Вече и князь". Сергеевич точно установил "пространство и время, в пределах которых действовал вечевой быт" 14 . Он убедительно доказал исконность веча, как первоначальной формы быта; исчерпал все свидетельства летописей о проявлениях вечевой жизни в различных землях и на этом основании сделал вывод о повсеместном действии веча в Древней Руси. Этот вывод опровергал теорию С.М. Соловьева о коренном отличии политического быта старых городов юго-западной Руси от новых городов Руси северо-восточной.
Второй элемент в составе власти, по Сергеевичу, - князь - определяет свое отношение к народу, к дружине на основе договора. Договорным началом проникнут весь государственный быт, им же определяются и отношения между князьями.
Сергеевич выступил одним из самых горячих противников родовой теории, оформленной во втором томе "Истории России с древнейших времен" С.М. Соловьева. По мнению Сергеевича, теория родового быта появилась благодаря применению иллюстративно-описательного метода в работе с источниками. В результате значительная часть информации, содержащейся в них, не использовалась. Именно поэтому определения отдельных договоров приняты за обычаи родового быта. Не подвергая ни малейшему сомнению существование родового быта как переходной ступени к быту государственному, Сергеевич утверждал только, что в историческую эпоху Рюриковичей род не существовал как учреждение с определенными правами и обязанностями его членов. Слово "род" употреблялось для обозначения семьи, родственников вообще и целого народа 15 . Теория родового быта разумеет подчинение всех князей воле одного, старшего в силу обычаев. Но государя всей страны еще не было. Неправильное представление о старшем князе было богато последствиями: оно повело к неправильному представлению о порядке перехода столов, о князьях, исключенных из старшинства, об изгоях и т.п. Источник этого неправильного представления, по мнению Сергеевича, надо искать в предшествующем состоянии исторической науки, во взглядах И.Г. Эверса и А. Рейца. Определение характера "верховной власти старшего брата" и привело к представлению о родовом быте князей Рюрикова дома 16 .
Идеи родового старшинства Сергеевич противопоставил идею равного достоинства князей. В противовес теории лествичного восхождения при распределении волостей между князьями, он сформулировал совершенно новую идею: волость в Древней Руси не наследовалась, а добывалась. Отношения между волостями и существовавшими в них князьями определялись лишь началами войны и мира. Древней Руси неизвестна была идея права в политических
стр. 153
--------------------------------------------------------------------------------
отношениях, все здесь зависело от "ряда" или "суда Божьего", или войны. Такой же недостаток юридических основ замечается во внутреннем устройстве волостей: удельная Русь представляла ряд независимых княжеских волостей, не имевших между собою никаких органических связей.
Все население древней волости состояло, по мнению Сергеевича, из равноправных домохозяев, которые не делились еще на сословные чины. Древняя Русь не знала сословий. Население представляло единообразную массу, разные слои которой отличались достоинством, а не правами. Результатом такого состояния общества было следующее: в его среде не могло образоваться особого правительственного класса и не было лиц, заслонявших других от верховной власти. В России каждый свободный "человек" имел дело с государственной властью. Следовательно, в древнерусском обществе была возможна только непосредственная демократия.
"Две главные волостные силы, - утверждал Сергеевич, - вече и князь - находились между собой в таких же отношениях ряда и суда Божьего, как и целые волости между собой, без прочих органических связей и основ" 17 . Вечевые порядки не устанавливались, самоуправление не было в средствах веча. Вече было необходимым и, следовательно, всеобщим вследствие слабости собственных сил призванных князей, не обладавших еще достаточно развитыми орудиями управления и поэтому вынужденных искать для себя опоры в согласии с народом. Сергеевич прибавляет и другой мотив - видит корень вече в личном начале. По теории Сергеевича князь был не только высшим представителем исполнительной власти, но и призывался для водворения "наряда" в обществе. Словом, княжеская власть являлась главным общественным двигателем, наиболее жизненным и деятельным нервом древнерусского общества.
История договоров есть ни что иное как история княжеских отношений. Древняя Русь не знала верховного князя. Не было порядка, определявшего хотя бы в идее отношения между князьями: отсюда "добывание" волостей, с одной стороны, и княжеские съезды и договоры, с другой. Не было никаких прочных отношений между волостями: отсюда отсутствие центра государственной жизни и дробление Руси на самобытные части.
Приведенная Сергеевичем характеристика публичного строя Древней Руси была аргументирована данными источников на уровне методологических возможностей позитивистского знания. Она представляла собой ценное достояние русской историко- правовой науки. Исследование Сергеевича "Вече и князь" окончательно ниспровергло мнение о единой верховной политической власти для всей Древней Руси, мнения, на котором сходились и представители традиционной теории государства Российского и представители родовой теории.
Сам Сергеевич прямо называл своих оппонентов, против взглядов которых была направлена его теория: Н.М. Карамзин, А. Рейц, С.М. Соловьев, Д.И. Иловайский. Но на своих предшественников, идеями которых он воспользовался, Сергеевич не указывал, а такие были.
стр. 154
--------------------------------------------------------------------------------
Прежде всего должен быть упомянут Н.А. Полевой - первый решительный противник традиционной концепции Древней Руси как единого государства. Вслед за Полевым необходимо отметить М.П. Погодина. Если Полевой опровергал концепцию единого древнерусского государства скорее умозрительно, то Погодин искал в летописях "подлинные свидетельства" и "ясные, положительные подтверждения" 18 . Таких подтверждений не было и "сношения князей между собою" представлялись Погодину как их "договоры, союзы и ссоры" 19 .
М.П. Погодин выяснял значение великого князя и характер междукняжеских отношений только по летописям, призывая других исследовать этот вопрос по грамотам. На этот призыв откликнулся Б.Н. Чичерин. Он специально занялся юридическим анализом духовных и договорных грамот великих и удельных князей. Целью его было установление существа княжеской власти и междукняжеских отношений северо- восточной Руси, начиная с XIV в. Относительно более древнего времени и Руси юго- западной он всецело примкнул к учению родовой теории. Но в междукняжеских отношениях северо-восточной Руси Чичерин усмотрел смену родовых начал договорными 20 . Теперь необходимо было ответить на вопрос, какова же природа той связи, которая несомненно существовала между независимыми и самостоятельными землями-княжениями. Прямой ответ на этот вопрос пытался дать Н.И. Костомаров, когда излагал свои мысли о федеративном начале в Древней Руси 21 .
Итак, свободная личность и договор - вот коренные элементы древнерусского общественного и политического строя по теории В.И. Сергеевича. Такой подход, на первый взгляд, роднит позиции Б.Н. Чичерина и В.И. Сергеевича. Но, несмотря на видимое тождество, основы их мировоззрения существенно различны. "Безграничное господство личной свободы" у Чичерина было лишь конструктивным моментом диалектической системы, существенным признаком гражданского общества, как антитезы к родовому быту. Сергеевич же отвергает диалектический метод Гегеля во всех отношениях. У него произвол личности, связанной лишь соглашениями, реальный исторический факт, от которого идет историческое развитие и которым должен быть объясняем весь древнерусский быт.
Монография В.И. Сергеевича привлекла к себе большое внимание историков самых различных ориентаций. Уже на диспуте в декабре 1867 г. сказалось признание труда Сергеевича. Сам патриарх русской истории М.П. Погодин считал, что диспут был очень оживленный. Погодин не соглашался с некоторыми выводами участников полемики (повсеместность и необходимость вече, добывание столов) и попенял на то, что не все существенные недостатки нашли должное возражение, но остался очень доволен доводами исследователя, направленными против родового быта. Заметка кончалась словами: "Дельная, отчетистая, много содержательная диссертация обещает, кажется, полезного деятеля для русской истории. Пожелаем ему полного успеха" 22 .
Ценность основных выводов исследования Сергеевича признала и ученая критика. Одним из первых рецензентов выступил В.Н. Лешков. Он приветствовал то, что автор говорит о русском государстве при
стр. 155
--------------------------------------------------------------------------------
князьях Рюриковичах и то, что автор на основании изучения летописей добирается до народа и его быта, но его мучили сомнения, правильно ли Сергеевич усвоил понятие о народе как об идеальном единстве населения. Вывод рецензента таков: речь идет о политическом вече как о постоянной и необходимой форме правления, которая была лишь одним из проявлений общинного быта, отражающего существование исконной основы русского народного духа 23 .
Из отзывов Погодина и Лешкова следует, что они не очень-то вникли в истинный смысл монографии; в содержании книги В.И. Сергеевича четко просматривалась попытка видоизменить толкование формулы "Земля и государство", предложенной К.С. Аксаковым, и защитить основные принципы историко-юридической школы.
Появилась академическая рецензия. Составивший ее А.Ф. Бычков признал за автором крупные научные заслуги. Он подчеркивал, что до сих пор у нас не было столь подробного и добросовестного, тщательного исследования о вече. Заслуга Сергеевича заключалась не столько в собрании материалов, сколько в их строгой группировке, в рассмотрении проблемы о взаимных отношениях князей и о порядке распределения волостей между ними. Рецензент отзывался с похвалою об отчетливом разборе родового быта. Он не согласился лишь с выводом о необходимости и повсеместности вечевых собраний. Бычков также полагал, что автор не всегда верно в подтверждение мысли о существовании вече истолковывал летописные источники.
На основании этого отзыва работе Сергеевича "Вече и князь" была присуждена поощрительная награда графа Уварова 24 .
Одним из главных оппонентов труда Сергеевича стал А.Д. Градовский, издавший в 1868 г. очерк "Государственный строй древней России" 25 . По сути, это была рецензия на монографию "Вече и князь", в которой Градовский сформулировал собственное видение процессов древнерусской истории. Первое, что необходимо иметь в виду, это то, что Градовский во второй половине 60-х годов находился на позициях общинной теории, поэтому его споры с Сергеевичем носили методологический характер, ибо Сергеевич сразу зарекомендовал себя последователем личной теории права. С этой точки зрения рецензию Градовского следует рассматривать как самостоятельное исследование древнерусского права.
А.Д. Градовский считал, что утверждать, что элементы непосредственной демократии в Древней России выражались в вечевом устройстве, значит сказать половину. В отношении своих личных прав древнерусский народ имел сходство со многими древними народами. Непосредственная демократия не есть исключительное произведение древней русской жизни. Начала ее в самых разных формах проявлялись у различных народов. Условия, делавшие из вече явления русской жизни, заключались в форме общественного быта. Вече, по мнению Градовского, соответствует не личной свободе, а общинному быту. Поэтому оно выражало общинную свободу, было правом не каждого лица, а целой общины 26 .
Ни одно начало русского древнего государственного быта, считал Градовский, не могло получить полного развития. Древняя жизнь
стр. 156
--------------------------------------------------------------------------------
представляла собой ряд противоречий, которые, однако, не ослабляли государственный строй. Общие представления князей об идеальном государственном строе препятствовали установлению грубого насилия, удерживали общины от полного раздробления государственной теории, а впоследствии дали общую и определенную цель народу и князьям - собирателям Русской земли. По мнению Градовского, Сергеевич рассматривает древний государственный быт, изначально получивший свое окончательное развитие, вне его эволюции.
Политический быт Руси времен Рюриковичей был только зародышем государства, а не государством. Этот зародыш Градовский видел в территориальной общине, бывшей, по его мнению, основной формой народного быта. Государство было приурочено к общине, как политическая единица. В каждой общине было свое государство: государственная идея не выделялась из общинной как особый, самостоятельный элемент. Идея государственного единства поэтому имела мало практического значения в древнейший период: волости воспевали "святую Русь", не могли тянуться и к нерусским центрам, могли призывать князей из иноземцев. Были условия, поддерживающие в князьях и народе сознание о народном единстве, но только сознание это не было настолько сильным, чтобы из него могла возникнуть идея о государственном единстве народа. Развивая далее свои мысли, автор обстоятельно раскрывает внутреннюю организацию общины как политической организации. Градовский ставит деление по землям в соответствие с делением по племенам, народностям.
Иное значение, по мнению Градовского, имела волость. В ней следует видеть политическую общину. В таком значении волость составляла федерацию общин, пространственно связанных между собой в округ, подчиненный одной политической власти, но только не князя, а главной общины - города. Князь не мог образовать своей волости ни путем наследства, ни завоевания: он получал власть не сам собой, а через город. Волость - цепь общин, связанных между собой иерархическими отношениями: единство волости определяется не принадлежностью ее одному князю, а соблюдением иерархических отношений между ее частями. Волостное единство зависело от согласия и единодушия всех общин волости, но более всего от силы главного города.
Вся иерархия общины коренилась в колонизационном начале, утверждал Градовский. Починок, деревня, село, слобода, пригород, город - это ступени, по которым проходила почти каждая община. Место каждой общины в этой "лестнице" не было определено раз и навсегда. Община была пригородом, пока сама не могла стать городом, пока не была достаточно сильной, чтобы самой составить волость и призвать для себя особого князя. Этим обстоятельством лучше всего объясняется порядок замещения волостей и причина политической раздробленности России.
Вполне самостоятельной политической организацией община, подчеркивал Градовский, являлась только в эпоху перед призванием князей, задачей которых было заменить политическую общину, вытеснить ее из политической сферы. Само призвание князей, как представителей
стр. 157
--------------------------------------------------------------------------------
государственной власти, в течение всей княжеской эпохи было реакцией против общинного быта. Тем ни менее князь не уничтожил общины: призвание его не было "самоубийством вече". Община выделяла князю только внутренний "наряд" (собственно, управление и суд), которого она не могла достигнуть своими силами. Князь - посредник между общинами, а не лицами. В глубь общины власть его не распространялась, она сдерживалась и заслонялась властью общины. Политическую несостоятельность общины Градовский доказывал общими несовершенствами общинного быта, борьбой партий, неорганизованным характером вече - вообще бытовыми условиями, при которых община не могла выработать из себя политического единства, не могла организовать прочной политической власти. При князьях политическая роль общины ограничивалась только немногими делами - призванием и рядом с ними, но за нею оставалась широкая сфера административной и хозяйственной деятельности.
Основы вечевой формы, по мнению Градовского, глубоко коренятся в общине, как единице хозяйственной и административной. Общинные (вечевые) начала, определяемые формами народного быта, вместе с тем выражались по отношению к организованной княжеской власти в присущем каждой автономной общине праве призвания князей. Но это начало находилось в постоянной борьбе с началом княжеским, родовым (наследование по родовому старейшинству).
Та же борьба начал княжеских и народных определила отношения между князьями, утверждал Градовский. Князья принадлежали к одному роду и, как братья, были равны между собой. Народным сознанием и мнением князей устанавливалось преимущество старейшинства князей. Князья были волостные, владели равными волостями: старшую из них занимал старший князь как представитель Русской земли и всего княжеского рода. Такой порядок держался до времени Андрея Боголюбского, когда старые родовые начала окончательно уступили территориальным. Появилось несколько совершенно независимых княжеств-вотчин, находившихся в постоянном, наследственном обладании отдельных княжеских линий. Из постепенного усиления территориального могущества и преобладания одной волости и одного княжеского рода (Московского) над другими возник в XVI в. новый порядок вещей, который лег в основу Московского государства - таков вывод Градовского.
По мнению Сергеевича, из двух сил - князя и вече - осталась только одна - князь. Князь отменил вече. Из причин перехода вечевой России к единодержавию автор выделил три: влияние татарского владычества, установление поместной связи между служивыми людьми и князем, объединение России. Градовский же считал, что первая причина чисто внешняя, а вторая и третья - производные. С его точки зрения, причина падения вече, как политической силы, заключалась в свойствах нового центра Руси - Москве. В это время начала призвания совершенно изменили свой характер. Основная идея призвания уцелела и у московских князей, где князь был представителем государственной власти, созданной для водворения порядка и суда. С усилением начала престолонаследования народное призвание возобновлялось лишь в редких случаях
стр. 158
--------------------------------------------------------------------------------
в связи с прекращением княжеского рода. Государственный идеал, зародившейся в первый момент призвания князей, как реакция на общинный быт достиг новой, высшей степени развития. Татарское владычество дало новый толчок народному самосознанию и повело к практическому осуществлению государственного единства.
Таким образом, по мнению Градовского, государство только закончило дело, начатое некогда самими общинами. Высшим пределом подчинения общин государству было закрепление сословий. Общины спокойно тянули возложенное на них тягло и "стянули" Московское государство 27 . Очевидно так же, что А.Д. Градовский был сторонником идеи органического происхождения общины, и лишь впоследствии она была использована государством для возложения тягла, что превращало ее в государственный институт.
Иначе сформулировал свои выводы Ф.И. Леонтович, который оформил свои взгляды на общину в 1874 г. Это была оригинальная теория 28 . По мнению Леонтовича, один из важнейших недостатков современного ему уровня исторической науки - путаница в самых элементарных понятиях. Жертвой этой путаницы стало понятие общины. Леонтович считал, что важный закон органической жизни состоит в том, что каждый народ, как политический организм, проходит определенные стадии развития. На каждой из них возник и укоренился один из основных, неразложимых и неотъемлемых элементов политической жизни.
Община, - утверждал Леонтович, - вторичная формация политического быта, переживаемая каждым народом. Политическая роль общины выражалась в том, что она собственными творческими силами организовала местный, территориальный элемент политической жизни, укореняла отношение народа к месту его оседлости и этим выясняла понятие о народной территории, без которого немыслимо позднейшее образование государства. Народ этой формации слагался из общин семейных и территориальных, связанных между собой как в силу колонизационного принципа сожительства, так и в силу единства бытовых и территориальных интересов общины.
Основной общественной клеточкой общинного порядка, утверждал Леонтович, являлась семейная община. Она имела огромное значение в средневековой истории всех европейских народов и была важнейшим историко-культурным началом 29 . Семья получила самостоятельное значение, являлась лицом юридическим. Общинный строй задруги везде был один и тот же. Задруга - это союз лиц и семей, живущих на одном огнище, одним или несколькими домами; союз, связанный территориально и экономически одним участком земли, бывшим в общем пользовании общины. Задруги, соединенные пространственно, сводились общими бытовыми интересами в более обширные союзы - общины чисто территориальные 30 . Между старыми и новыми общинами устанавливались федеративные отношения метрополии к колонии. Из условий задружного быта вытекало и начало общинного единения, федеративности и начало волостной обособленности общин 31 .
"Задружные" начала, продолжал свои рассуждения Леонтович, определяли отношения князя и общины. Первоначально князь общинной
стр. 159
--------------------------------------------------------------------------------
эпохи - дружинникколонизатор, волостной князь, который вместе с дружиной и общиной развивает, организует волостной наряд, раздвигает его за пределы волости, ведет борьбу с враждебными силами. Так обозначались пределы колонизации и окрепли группы общин, которые освоили народные территории. С этого момента началось оседание князей по волостям, которые группировались в политически самобытные области. Оформилось новое воззрение на князя как на "государя", окончательно распалась прежняя солидарность князя и общины и обозначилась поворотная точка всего политического быта народа 32 .
Леонтович делает вывод, что в состав права общинной эпохи пришли элементы племени, принадлежащего к одному территориальному союзу, создавалась система общинно-волостного обычного права, из которого оформилась широкая система права народного.
Таким образом, при всей оригинальности идей, широте и разнообразии предложенного фактического материала и аргументации, выводы В.И. Сергеевича, А.Д. Градовского и Ф.И. Леонтовича относительно государственного устройства и управления Древней Руси, о решающей роли общественных сил народа в оформлении российской государственной власти концептуально полностью совпадают.
1 Сергеевич В.И. Вече и князь. Русское государственное устройство и управление во время князей Рюриковичей. М., 1867.
2 Там же. С. 6.
3 Карамзин Н.М. История государства Российского. СПб., 1818. Т. 1. С. 98.
4 Полевой Н.А. История русского народа. М., 1829. Т. 1. С. XXXVI-XXXVII.
5 Погодин Н.М. Исследования, замечания и лекции о русской истории. М., 1846. Т. 3. С. 493-497.
6 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1852. Т. 2. С. 395.
7 Шпилевский С.М. Об участии земщины в делах правления до Иоанна IV // Юридический журнал. 1861. N 5, январь. C. 207-208.
8 Там же. С. 210.
9 Щапов А.П. Городские мирские сходы // Соч. СПб., 1906. Т. 1. C. 773-776.
10 Там же. С. 777.
11 Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. СПб., 1872. Т. 12. C. 18-21.
12 Там же. С. 44-48.
13 Там же. С. 55-60.
14 Сергеевич В.И. Указ. соч. С. 44-46.
15 Там же. С. 248-250.
16 Там же. С. 265-272.
17 Там же. С. 280.
18 Погодин М.П. Историко-критические отрывки. М., 1846. Кн. 1. С. 341.
19 Там же. С. 342.
20 Чичерин Б.Н. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей // Опыты по истории русского права. М., 1858. С.260-369.
21 Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 24.
22 Русский. 1868. N 1.
23 Русский. 1868. N 48, 49, 51, 53.
24 Отчет об одиннадцатом присуждении наград графа Уварова 25 сентября 1868 г. СПб., 1869. С. 39-57.
25 Градовский А.Д. Государственный строй Древней Руси // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1868. N 10. C. 101-143.
26 Там же. С. 108.
27 Там же. С. 141-142.
стр. 160
--------------------------------------------------------------------------------
28 Леонтович Ф.И. Задружно-общинный характер политического быта Древней России // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1874. N 7, 8.
29 Там же. N 7. C. 136.
30 Там же. С. 136-138.
31 Там же. С. 140-145.
32 Там же. С. 144-145.
стр. 161
Опубликовано 11 октября 2007 года
Новые статьи на library.by:
ИСТОРИЯ РОССИИ:
Комментируем публикацию: НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РОССИИ В ТРУДАХ В.И. СЕРГЕЕВИЧА, А.Д. ГРАДОВСКОГО И Ф.И. ЛЕОНТОВИЧА
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1192089838 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций