А. Н. НАСОНОВ. "РУССКАЯ ЗЕМЛЯ" И ОБРАЗОВАНИЕ ТЕРРИТОРИИ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА

Историко-географическое исследование. Академия наук СССР. Институт истории. Изд-во АН СССР. М. 1951. 259 стр. + 9 карт.

Появление книги А. Н. Насонова, посвященной исследованию образования территории древнерусского государства, было встречено историками с большим интересом. Проблема образования территории древнерусского государства почти совершенно не разработана. Как справедливо указывает А. Н. Насонов, дворянско-буржуазная наука, хотя и ставила эту проблему, решить её не могла; не изучена она монографически и в советской исторической науке. Между тем вопрос об образовании государственной территории представляет большой научный интерес, по крайней мере, в двух отношениях: для истории государства и для изучения истории народности.

Ф. Энгельс указывает, что одним из признаков государства, отличающим его от старой, родовой организация, является территориальное разделение подданных¹ . Следовательно, изучение формирования государственной территории может помочь более правильному пониманию истории самого государства. Общность территории представляет также неотъемлемый признак и народности. Русская народность складывалась исподволь в дофеодальный период (VI - VIII вв.) на основе объединения и слияния восточнославянских племён. Следовательно, изучение истории территории, занятой народностью, может помочь более правильному пониманию истории самой народности.

Понятно, что современное историко-географическое исследование, должно быть неразрывно связано с анализом одной из этих проблем, должно способствовать их уяснению.

А. Н. Насонов связал изучение территории с изучением истории государства. Постановка темы, не вызывает возражений. А. Н. Насонов поставил перед собой задачу не только "проследить, как территория государства росла, проследить на конкретном материале образование территории древнерусских "самостоятельных полугосударств" на широком пространстве восточноевропейской равнины" (стр. 3), но и "объяснить этот процесс, раскрыть его в общем ходе общественного развития" (стр. 5). В настоящей рецензии мы и остановимся главным образом на теоретическом содержании книги А. Н. Насонова.

Рассматривая историю государства древней Руси, А. Н. Насонов приходит к выводу, что в своём развитии оно прошло три этапа.

Первый этап (IX в.), когда это государство представляло собою, "вероятно, одно из звеньев в цепи политических образований на Юге" (стр. 46), сложившись "в эпоху спада хазарского преобладания в южнорусских степях" (стр. 25), и получило название "Русской земли". Его социальной базой была местная военно-феодальная знать (там же). Это государство объединяло три города (Киев, Чернигов и Переяславль. - В. П .) во главе с Киевом (там же). Оно послужило "территориальной основой, господствующим ядром Киевского государства" (там же).

Второй этап в истории государства и государственной территории (конец IX или начало X - середина XII в.) начинается "с падением хазарского преобладания" (там же), "с объединением Киева с Новгородом" (стр. 216), когда образуется "Киевское государство". Власть этого "южнорусского государства" сравнительно быстро "распространяется на другие племенные и территориальные центры восточноевропейской равнины, разбросанные на огромном пространстве, культурный уровень которых почти не отставал от уровня южных" (стр. 25).

Оставляя в стороне внутреннюю противоречивость приведённых утверждений (как

¹ См. Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Госполитиздат. 1950, стр. 176.

мог культурный уровень "племенных центров" почти не отставать от уровня феодальной "Русской земли"?), отметим, что автор ошибочно переоценивает роль хазарского каганата в истории Руси. А. Н. Насонов пишет, что "на территории "Русской земли" обитали как раз славянские племена, преимущественно (или полностью) подвластные хазарам", что границы её "определились еще в условиях хазарского ига" (стр. 41, ср. стр. 39, 44, 69) и т. п.² .

По мнению автора, "Киевское государство охватывало первоначально племена и нарождавшиеся "земли", разбросанные на огромном пространстве, и представляло собой неустойчивое целое. С установлением власти Киева над отдельными территориями племен и земель Киевское государство, как обычно определяют, представляло собой государство, "составленное из лоскутьев" (стр. 8 - 9).

Можно утверждать, продолжает А. Н. Насонов, что "первоначально Киевское государство состояло из территории древней "Русской земли" и территорий, разбросанных на широком пространстве восточноевропейской равнины. Территория Киевского государства росла вокруг отдельных центров, бывших в большинстве случаев некогда племенными центрами. Там, где наблюдался подобный процесс, обнаруживаются одновременные следы местной феодальной знати и особой военной организации. По мере развития феодальных отношений эти центры со временем вырастали в центры самостоятельных феодальных полугосударств. Процесс роста государственной территории вокруг этих центров в составе Киевского государства является основным предметом изучения в предлагаемой книге" (стр. 25. Разрядка моя. - В. П .).

Следующий этап в истории территории и государства начинается с середины XII в., он связан с установлением феодальной раздробленности. В результате длительного процесса феодализации, протекавшего в пределах "Киевского государства", "приблизительно к середине XII в." (стр. 219) отдельные его части "стали "самостоятельными полугосударствами", на которые и раздробилось Киевское государство" (стр. 9). Это дробление, будучи территориальным оформлением полугосударств, "означало вместе с тем образование сплошной (хотя и разделенной рубежами) территории Киевского государства" (стр. 220), которое с этого времени "правильнее называть "древнерусским" (стр. 9; ср. стр. 220).

Итак, в истории государства на Руси А. Н. Насонов видит три этапа: "Русская земля" - объединение трёх городов во главе с Киевом (IX в.), затем, с "объединением Киева с Новгородом", "Киевское государство" (X - середина XII в.) - "период, когда феодальный уклад получает широкое распространение" (стр. 26), и, наконец, феодальная раздробленность, образование древнерусского государства.

Нетрудно заметить, что в основе книги А. Н. Насонова лежит ошибочная схема истории государства на Руси, пересмотренная и отвергнутая (ещё до выхода рецензируемой книги в свет) рядом советских историков, которые отнесли образование древнерусского феодального государства к IX веку³ . При этом историки опирались на указания В. И. Ленина и на труд И. В. Сталина "Марксизм и вопросы языкознания", основополагающие положения которого, к сожалению, автором рассматриваемой книги не использованы.

Книге А. Н. Насонова присуща внутренняя противоречивость. С одной стороны, он признаёт, что и в IX в. наряду с "Русской землёй" существовали другие феодально развитые земли, например, Новгородская, Полоцкая, Смоленская (см. стр. 69, 77, 130, 146, 163 и др.). С другой стороны, А. Н. Насонов допускает, что лишь в пору "Киевского государства", в течение X - начала XII в., территориальное деление возобладало над родоплеменным (это видно из высказываний автора о "племенах" и "нарождающихся землях", о "следах" местной феодальной знати, это видно и из многочисленных оговорок в тексте - см. стр. 7, 26, 33, 47, 52, 62 и др.), а племенные центры выросли в центры самостоятельных феодальных полугосударств.

Неудачным нужно признать и самый термин "Киевское государство". Правильнее, думается, говорить о древнерусском государстве и отдельных этапах его истории.

Говоря о роли "Русской земли", А. Н. Насонов не учёл истории государственного развития всей территории Руси в дофеодальный период (VI - VIII вв.), когда складывались полуфеодальные, полупатриархальные территориально-политические объ-

² Ср. Б. Рыбаков. Русь и Хазария. Сборник статей "К 70-летию академика Бориса Дмитриевича Грекова". М. 1952, стр. 76и сл.

³ См. "Вопросы истории", 1951, N 3; ср. 1952, N5.

единения⁴ . В принятой автором схеме нет места особому раннефеодальному периоду (IX - XI вв.), когда почти все эти объединения оказались подвластными великим князьям киевским; выпало из построения А. Н. Насонова и как таковое время перехода от относительного единства древнерусского государства к феодальной раздробленности (начало XI - начало XII в.); само образование древнерусского государства автор отнёс к середине XII века.

А. Н. Насонов, очевидно, полагает, что феодальная раздробленность развивается непосредственно из дофеодального строя, а древнюю Русь уподобляет империи Карла Великого. Справедливо отвергая признание торговли в качестве основного фактора консолидации территории древнерусского государства, автор в то же время фактически склоняется к отрицанию первенствующего значения в этом процессе разделения труда (см. стр. 23). Между тем именно степень развития разделения труда и экономических связей в древней Руси отличает её от империи Карла Великого.

По-видимому, зарождавшаяся экономическая общность собственно древней Руси ещё не охватывала сколько-нибудь прочно другие народности и племена Русского государства. Но развитие экономических связей Руси с ними можно проследить позднее, уже в рамках феодальной раздробленности.

Государство на Руси имело в своём составе территорию, заселённую преимущественно древнерусской народностью с относительно единым языком. Эта народность играла доминирующую роль в политической, экономической и культурной жизни государства. Очевидно, язык древнерусской народности ещё заметно не проник в среду народностей (литовцы, латыши, эстонцы, карелы) и особенно племён (югра, водь, ижора, мордва, отчасти половцы и др.), в той или иной мере подчинённых древнерусскому государству, и лишь это сближает древнюю Русь с другими империями средневековья. Но всё возраставшее прогрессивное влияние собственно Руси на эти народы бесспорно. Именно в составе Руси эти народы получили возможность сложиться в такой степени, что некоторые из них (например, эстонцы, латыши, финны) смогли впоследствии устоять перед многовековым иноземным угнетением со стороны немецких, шведских и иных захватчиков.

Предлагая свою схему истории государственной территории и государства на Руси, считая основным предметом своего исследования процесс роста территории "вокруг отдельных центров, бывших в большинстве случаев некогда племенными центрами", А. Н. Насонов почему-то оперирует лишь данными "о деятельности публичной власти", но отказывается от "выяснения хода образования древнерусского государства" и особенно от изучения "генезиса публичной власти в "землях" (стр. 9). Вследствие этого общая схема истории государства оказалась неправильной. А. Н. Насонов, наметив три этапа в истории развития государственной территории и государства на Руси, при конкретном раскрытии темы не показал каких-либо качественных изменений средств освоения новых территорий. Мы имеем здесь в виду возможное изменение структуры "дани" и "полюдья", изменение характера колонизации, появление и развитие феодальных колоний.

Правильно критикуя буржуазную историографию, смешивавшую рост государственной территории с колонизацией (см. стр. 11 и др.), автор фактически недооценил значение народной колонизации и феодального развития всех частей собственно Руси (и некоторых нерусских, в частности прибалтийских, земель), и потому в его изложении остаётся неясным (см. стр. 6), с кем вели борьбу киевские великие князья, расширяя территорию древнерусского государства. В книге не показаны земли феодальных, полуфеодальных, а кое-где и племенных князей, которые в силу развития феодальных отношений и роста классовой борьбы вынуждены были признать власть Киева как защитника их интересов; не указаны и земли тех масс лично свободных крестьян, населявших "большие пространства" внутри объединённой Киевом территории, на которые государственная власть, по мнению А. Н. Насонова, фактически ив распространялась; не показаны, впрочем, и территории, которые были населены крестьянством, попавшим к IX в. в феодальную зависимость. Поэтому, допуская противоречивость в конкретном изложении, А. Н. Насонов делает в целом ошибочный, субъективистский вывод, говоря, что "ведущая причина роста территории лежала в деятельности военной организации феодальной знати, аппарата принуждения, деятельности кня-

⁴ Ср. Б. Д. Греков. Генезис феодализма в России в свете учения И. В. Сталина о базисе и надстройке. "Вопросы истории". 1952, N 5.

зей, воевод - тысяцких и т. п. Государственная территория росла путем распространения дани и суда" (стр. 217. - Разрядка моя. - В. П .). Налицо недооценка экономической основы процесса формирования территории древнерусского государства и, с его расчленением, территорий отдельных полугосударств, налицо переоценка роли "аппарата принуждения". Следует указать, что, к сожалению, допущенная в этом вопросе А. Н. Насоновым ошибка характерна для ряда историков феодализма на Руси. В освещении вопросов социально-экономической истории и особенно в трактовке характера, значения и истории феодальной земельной собственности допускались существенные ошибки, раскрытию которых помогло опубликование трудов И. В. Сталина "Марксизм и вопросы языкознания" и "Экономические проблемы социализма в СССР". Укажу на свои собственные ошибки. Недостаточное знание теории по этому важному вопросу привело меня к неверной оценке роли внеэкономического принуждения (см. В. Т. Пашуто. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. Издательство АН СССР.

1950, стр. 154), нечёткой трактовке характера феодальной земельной собственности (там же, стр. 152), а также к ошибочным формулировкам о роли великокняжеской власти (там же, стр. 136), о сеньёре и сюзерене (там же, стр. 157), справедливо отмеченным критикой⁵ .

В своей монографии А. Н. Насонов стал на путь эмпиризма и не выполнил непременного условия исследовательской работы: не дал марксистского источниковедческого анализа своего основного источника - летописей, не вскрыл их классового, политического смысла, не показал, в какой мере этот источник пригоден для изучения вопросов формирования территории, и поэтому оказался в плену летописной концепции киевских великокняжеских книжников.

Характеризуя образование территории "Русской земли", состоявшей, как устанавливает А. Н. Насонов, из земель Киевской, Черниговской и Переяславской (главы II - IV), а затем территорий отдельных полугосударств - Новгородского (главы V - VI), Псковского (глава VII), Галицко-Волынского (глава VIII), Полоцкого (глава IX), Смоленского (глава X), Владимиро-Суздальского (глава XI) и Муромо-Рязанского (глава XII), автор не показывает, что исследование истории значительной части этих территорий (Черниговской, Полоцкой, Псковской и др.) основано на источниках, как правило, весьма неполно и тенденциозно отражающих историю, в том числе и территориальную.

Фактически автор собрал не материал о формировании территории государства, а материал об отражении этого процесса в летописании. Это, разумеется, разные вещи. Такой подход к источникам породил и вышеизложенную ошибочную общую схему истории государства на Руси - и отдельные, частные ошибки. Не замечая глубокой тенденциозности источников, например, относящихся к истории земель Полоцкой или Смоленской, рано порвавших с Киевом, автор впадает в ошибку, полагая, что эти земли якобы в меньшей степени "привлекали" к себе внимание киевских князей (см. стр. 172, 147).

Нельзя признать удачной и попытку А. Н. Насонова раскрыть политический смысл "Повести временных лет". Автор утверждает, что на рубеже XI - XII вв. "Игорева династия стремилась распространиться по "областям" (на Полоцк, укреплялась в Смоленской земле; должна была укрепиться в Ростово-Суздальском крае), проводимая в "Повести" мысль (об единстве Руси под властью киевских великих князей. - В. П .) получала значение актуальной политической тенденции, в известном смысле политической программы" (стр. 36 - 37). Ведь все эти тенденции в политике существовали значительно раньше, чего не отрицает в иных местах книги (впадая в новые противоречия) и сам автор (см. стр. 47 - 48).

Появление в "Повести временных лет" идеи единства древнерусской народности не может служить достаточной аргументацией взгляда А. Н. Насонова об образовании древнерусского государства именно в XII веке. Сама народность и представление о ней сложились, разумеется, задолго до того, как сообщение о них попало в сочинение монастырского книжника, отражавшего политическую тенденцию Владимира Мономаха, тщетно пытавшегося наперекор закономерному социально-экономическому развитию страны возродить раннефеодальную, относительно единую форму её политического строя.

Ошибочный подход А. Н. Насонова к "Повести временных лет" объясняется тем, что автор оценивает Печерский монастырь, откуда, по его мнению, вышла "Повесть временных лет", в духе концепции, уже не раз критиковавшейся в нашей литературе, кон-

⁵ См. "Вопросы истории". 1951, N 8, стр. 135.

цепции, идущей от А. А. Шахматова. "Печерский монастырь, - пишет А. Н. Насонов, - в XI в. сделался, как известно, колыбелью русской письменности, культурным центром, опорой в борьбе против попыток установления греческой гегемонии". Далее безоговорочно приводится "древняя запись" из "Повести временных лет", то есть запись, идущая от традиции того же монастыря; в ней подчёркивается, что этот монастырь не связан с господствующим классом, с царями, боярами, богатством, что его основатель "не имел ни злата, ни серебра" (стр. 220). Это объективистское рассуждение, конечно, не подкрепляет взгляда автора на проблему народности.

Так обстоит дело с исследованием А. Н. Насоновым территории как одного из признаков государства.

Вопреки общеисторическим схемам автора кропотливо собранный им (и нанесённый на девять карт) географический материал, последовательно показывающий отражение в летописях роста территорий отдельных земель, имеет большую ценность. Но этот материал может быть использован исследователями лишь при учёте тенденциозности тех источников, из которых он почерпнут. Наиболее интересен материал, относящийся к "Русской земле". Однако полагаем, что собранные А. Н. Насоновым многочисленные данные о "Русской земле" относятся, видимо, к тому времени, когда под "Русской землёй" понимался уже домен великих князей киевских, упорно оберегавшийся ими от разделов вплоть до смерти Ярослава Мудрого и служивший важным источником их экономического и политического преобладания в древней Руси. Позднее, с развитием феодализма, домен раздробился и попал в руки князей разных династий. Думается, что такая постановка вопроса о коренном территориальном ядре древнерусского государства - "Русской земле" - не встретит существенных противоречий в летописном материале, а также и в "Русской Правде"; в то же время она соответствует ныне утвердившемуся взгляду на уровень социально-экономического развития древней Руси IX - XI веков.

Большой интерес имеют и данные, привлечённые А. Н. Насоновым, относительно роста территории Киевской области (см. стр. 55 - 56), территориального ядра Черниговской земли - "Сновской тысячи" (см. стр. 57 - 68) и новгородских пятин (см. стр. 93 - 126). Необходимо подчеркнуть, что, отвергая ненаучные, норманистические измышления, автор даёт весьма удачное толкование сообщению Вертинских анналов и убедительно опровергает ошибочное мнение С. В. Юшкова о "Руси" как социальной верхушке; автор доказывает, что не Русь получила своё название от варягов, а, напротив, варяги, послужив в наёмниках на Руси, приобрели это имя (см. стр. 37 - 38).

Обильный и ценный научный материал собран автором и относительно распространения русской государственной власти на территории соседних народов - Поволжья, Севера, Прибалтики. К сожалению, эта тема не разработана в отношении народов Северного Кавказа, Причерноморья, Крыма, Карпатской Руси.

Автор не исследует общность территории как признак народности, но указывает (правда, вскользь), что восточнославянская, или древнерусская, народность сложилась примерно в VI - XI вв. (см. стр. 7, прим. 2; ср. стр. 41, прим. 2; ср. стр. 36)⁶ . Легко заметить, что предложенная автором трактовка истории древнерусской территории не согласуется с его же собственным взглядом на проблемы этногенеза. Заметим кстати, что, справедливо отвергая государственную общность как признак общности этнической, А. Н. Насонов недооценивает, однако, значения государственного единства народа для процесса его этнического развития. Автор сводит это значение лишь к влиянию на развитие идеи народности: "Такой важный факт, как образование сплошной территории государства на значительном пространстве, - пишет он, - не мог косвенно не повлиять на развитие идеи народности" (стр. 6).

Итак, в книге А. Н. Насонова собран богатый фактический материал и сделан ряд ценных конкретных историко-географических наблюдений, однако книга основана на неправильной, путаной схеме, в ней имеются существенные ошибки. Следует признать, что сектор истории СССР периода феодализма Института истории АН СССР и редактор В. К. Яцунский оказались недостаточно требовательными, допустив к изданию недоработанную книгу.

⁶ См. также "Известия АН СССР. Отделение истории и философии". 1951, N 4, стр. 377.