публикация №1442851698, версия для печати

ДИСКУССИЯ О ДВИЖЕНИИ ШАМИЛЯ


Дата публикации: 21 сентября 2015
Автор: А. ЗАКС
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1442851698)
Рубрика: ИСТОРИЯ РОССИИ
Источник: (c) Вопросы истории, № 11, Ноябрь 1947, C. 134-140


На расширенном заседании Сектора истории народов СССР XIX - начала XX в. Института истории Академии наук СССР был заслушан и обсуждён доклад Х. Г. Аджемяна "Об исторической сущности кавказского мюридизма".

 

Председатель проф. Н. М. Дружинин изложил мотивы, которыми руководствовался Сектор при постановке на обсуждение настоящего доклада. Советская историческая наука рассматривает борьбу горцев Северного Кавказа под руководством Шамиля как национально-освободительное движение, направленное пропив колониальной политики царской России, как историческое явление, прогрессивное по своему существу. Однако за последнее время некоторые историки высказали мнение о необходимости пересмотреть эту точку зрения как неправильную. К числу научных работников, считающих необходимым внести коренные изменения в прежнюю концепцию о движения горцев 1830 - 50-х годов, принадлежит и Х. Г. Аджемян.

 

Х. Г. Аджемян в своём докладе охарактеризовал господствующую концепцию о восстании горцев как наивную, одностороннюю и ошибочную, идеализирующую как личность, так и движение Шамиля. Докладчик считает неверным определение этого движения как освободительного и прогрессивного.

 

По мнению Х. Г. Аджемяна, советские историки, противопоставляя форму содержанию и неправильно комментируя известное высказывание Ф. Энгельса о религиозной окраске ряда народных движений, не поняли сущности кавказского мюридизма, который следует определить как "махрово-реакционное течение воинствующего ислама". В отличие от европейского христианства восточное мусульманство представляет собой неразрывное единство религии, политики и бытовых норм - в этом заключается преимущество ислама, обеспечившее ему широкое распространение в течение последних веков. Это преимущество вместе с тем определило застойность мусульманского Востока и объясняет нам тот фанатизм, который лежат в основе движения 1830 - 50-х годов, называемого советскими историками народно-освободительным.

 

Социально-экономический строй горцев Северо-Восточного Кавказа в первой половине XIX в. докладчик охарактеризовал как патриархально-родовой; ни Дагестан, ни Чечня не доросли в это время даже до ступени раннего феодализма; по травильному мнению М. Н. Покровского, сказал докладчик, горцы но уровню своего развития ни чем не отличались от германцев времени Цезаря и Тациана. Полемизируя по этому вопросу с С. К. Бушуевым и отмечай у горцев появление рабов и зарождение аристократии, докладчик утверждал, что изучаемые районы представляли собой "страну с только что формирующимся рабским трудам".

 

Одной из характерных черт этого строя, так же как и нравственного облика горцев, докладчик считал разбойничьи набеги на соседние цветущие долины, - набеги, впоследствии узаконенные Шамилем. Первобытность, родовой строй, отсутствие каких бы то ни было культурных навыков, пристрастие к разбоям и грабежам, наконец, неплохая военная организация - таковы основные черты, характеризовавшие жизнь горцев, хорошо подмеченные французским послом виконтом де Кастильоном и француженкой Дрансе, бывшей в плену у Шамиля.

 

Ислам, получивший распространение на гарном Кавказе с XIII в., долгое время являлся для горцев лишь номинальной религией: в силу своей отсталости, низкого уровня духовных сил горцы не могли побороть или принять ислам. В XVIII в., в связи с усилением влияния России, с вытеснением Персии и Турции о Кавказа и под воздействием торгового капитала, горцы стали выходить из первобытного состояния, начался процесс формирования классов. Ломка привычных устоев и вопросы экономического обогащения глубоко тревожили горцев, народ "верно чуял, что он губит свою душу, свой традиционный облик и, что самое важное, своё право на независимость, свободу", хотя это была "свобода волка". По словам Х. Г. Аджемяна, горец должен был начать борьбу за "свою волчью свободу, свою свободу отсталости, забитости, темноты, азиатчины". Поднявшись благодаря влиянию России на более высокую ступень развития, горцы смогли воспринять ислам, а ислам толкнул их на путь "священной войны" с Россией - с "гяурами"; между тем относительное благополучие горцы могли получить только от России. Россия развивала производительные силы всего Кавказа и Закавказья - создала за короткий срок такие европейские и богатые города, как Баку, Грозный, Тифлис, Петровск, проводила шоссейные, а позднее и железные до-

 
стр. 134

 

роги. Россия не несла с собой экономического разорения Дагестана, как это считают советские историки. Наоборот, Россия внесла в Дагестан первые проблески цивилизации, подняла его благосостояние, открыла перед Дагестаном пути широкого европейского развития.

 

Главной причиной обнищания и разорения горцев была 40-летняя воина с Россией, которую называют освободительной. Русские генералы Ермолов, Паскевич, Воронцов, естественно, не могли понять психологию дагестанского горца, обладавшего "могучими страстями, побуждениями, воображением, при зачаточном состоянии интеллекта, рассудка, мысли". Не понимая причин ненависти горцев к царской России, несущей им цивилизацию, русские генералы и чиновники применяли часто грубые и оскорбительные методы борьбы с горцами, вызывая этим ещё большую ненависть и недоверие к себе. Чем культурнее были народы Кавказа, тем сильнее была их тяга к России: в верной шеренге шли грузины и армяне, за ними - азербайджанцы. Отсталые и дикие горцы были упорны в своей борьбе против России. Они предпочитали быть подвластными более отсталой и подкупленной Англией Персии, а позднее - отсталой Турции, с которой поддерживали связь все имамы, в особенности Шамиль, добивавшийся протектората с её стороны. По мнению докладчика, именно Турция, инспирируемая Англией, подготовила горцев к борьбе с "гяурами" и направила в Дагестан Исмаила эфенди для проповеди мюридизма и газавата, а на черкесское побережье - "польский и венгерский сброд" для организации сопротивления России. Следует подчеркнуть две стороны мюридизма как реакционного движения: во-первых, он навязал горцам тридцатилетнюю войну и консервировал их отсталость, во-вторых, он "усилил позиции антирусской коалиция, чем облегчил падение героического Севастополя".

 

Демократическое равенство, провозглашённое мюридизмом, было ложным, так как захват имущества ханов и беков, приводил к образованию новой верхушки в лице наибов; оно было реакционным, так как разжигало фанатизм и "жестокие инстинкты, отрывая горцев от производительного труда. Горцы до присоединения к России прозябали без государства, но и Шамиль не создал государства.

 

Докладчик подверг критике взгляды К. Маркса и Ф. Энгельса на Кавказскую войну и её вождя Шамиля, считая, что в их работах 1850 - 1860 гг. была преувеличена реакционная роль царской России и под влиянием современной английской прессы идеализирован Шамиль.

 

Далее докладчик утверждал, что Шамиль воплотил в себе все реакционные черты мюридизма и только после сдачи на Гунибе, находясь в плену, он совершил единственно правильный поступок, обратись к своему народу с призывом прекратить борьбу. Отрицательную характеристику Шамиля докладчик старался подкрепить мнениями его современников, представителей передовой русской интеллигенции. Он напомнил о непривлекательном образе Шамиля, данном Л. Н. Толстым, в противовес Хаджи Мурату, перешедшему на сторону России. Он процитировал редакционную статью "Современника" (приписывая её Н. Г. Чернышевскому) "О значении наших последних подвигов на Кавказе", причём указал, что самое название статьи выражает "антишамилевскую направленность" автора. Докладчик утверждал, что "Современник" расценивал движение горцев как реакционное и считал, что только с помощью хорошей русской администрации будет создана "обильная жизнь" горских племён.

 

В заключение Х. Г. Аджемян противопоставил Шамилю азербайджанского философа-писателя Ахундова и высказал мысль, что последний, повернувшийся лицом к России и к лучшим достижением её культуры, должен стать подлинным героем народов Северного Кавказа.

 

По докладу Х. Г. Аджемяна развернулись оживлённые прения, в которых приняли участие сотрудники Сектора и приглашённые специалисты.

 

Проф. К. В. Сивков отметил, что пересмотр старых точек зрения может быть весьма плодотворным, если у лица, выдвигающего новые взгляды, имеются соответствующие теоретические предпосылки и солидный фактический материал; однако ни тезисы, ни доклад Х. Г. Аджемяна не дают оснований для пересмотра взглядов советских историков на борьбу горцев за независимость под руководством Шамиля. Докладчик явно идеализирует политику русского царизма на Кавказе, и, хотя он упомянул о "грубых методах царской колониальной политики", его общая концепция от этого не изменилась: политику правительства он признаёт абсолютным благом. В действительности же даже сазд представители царской власти (например, Канкрин) не скрывали, что они смотрят на Кавказ только как "а колонию. Задерживая развитие производительных сил Кавказа, они стремились лишь выкачать оттуда сырьё для русской промышленности и сбыть туда свои фабрикаты. Кавказ не увидел в первой половине XIX в. даже тех жалких "преобразований", которые проводило в России правительство Николая I, а реформы 1860-х годов для Кавказа были значительно урезаны.

 

Нельзя согласиться с взглядом Х. Г. Аджемяна на организацию имамата. Он отрицает наличие государства у Шамиля. Однако в имамате была своеобразная правовая система, своя система судопроизводства, налогов, административного устройства и т. д. Шамиль многое заимствовал из русских порядков и обычаев, живо интересовался русской и европейской культурой, в особенности современным ему военным искусством. Это опять-таки разбивает тезис о реакционности и застойности шамилевской политики. Докладчик неправильно характеризует мюридизм, забывая о том, что это социальное движение. Горцы боролись на два фронта: против царизма и против феодалов, хотя наличие последних Х. Г. Аджемян необоснованно отрицает. Его идеали-

 
стр. 135

 

зация Хаджи Мурата отчасти связана с этой ошибкой: колебания Хаджи Мурата между царизмом и Шамилем типичны для представителя феодальной верхушки Дагестана.

 

Х. Г. Аджемян пытался сформулировать два новых "исторических закона". Первый: чем выше был культурный и экономический уровень народа, тем сильнее было его стремление объединиться с Россией и наоборот. Как объяснить на основании этого "закона" сопротивление царизму таких развитых народов, как польский и финский? (Х. Г. Аджемян пояснил с места, что закон этот относится только к народам Востока.) В Грузии, Армении и Азербайджане тоже велась борьба с царизмом, но её нельзя понять, не учитывая классовых взаимоотношений и классовой борьбы каждого народа.

 

Второй "закон" Х. Г. Аджемяна: "Чем больше тот или иной народ нуждался в преобразованиях, тем больше он сопротивлялся им", - также не может быть подтверждён фактами.

 

Проф. Б. Н. Заход ер, как ориенталист, категорически возражал против основных тезисов докладчика: о бескультурье и "твердыне азиатчины" у "диких народов" Северо-Восточного Кавказа, а том числе Дагестана; об "импорте" из Турции мюридизма как орудия для борьбы с Россией. В самых ранних восточных источниках, связанных с народами Северного Кавказа, говорится о наличии у них ряда своеобразных сект, что свидетельствует о довольно высоком уровне развития этих народов. Дербент был не единственным крупным торговым и культурным центром. Дагестанское (дербентское) купечество не случайно участвовало в войнах половцев с Византией. Всё это несовместимо с понятием "дикости". Дагестанский учёный Хасан ал-Кадари в специальном исследовании доказывает, что мусульманские учения, в частности мюридизм, заимствовались Дагестаном непосредственно из Аравии, минуя Турцию. Акад. И. Ю. Крачковский подтверждает это, характеризуя Дагестан, как крупный центр мусульманской, арабской культуры. Однако этот вопрос почти не разработан историками, и доклад Х. Г. Аджемян отнюдь не помог его исследованию.

 

Б. Н. Заходер дал характеристику ислама на разных ступенях его развития и социальных движений, связанных с суффизмом, в частности историю ордена Накшбенди, призвав историков приняться совместно с ориенталистами за разработку сложных вопросов идеологии этого движения.

 

А. Б. Закс отметила, что отсутствие в докладе указаний на источники делает научную базу доклада неясной. Докладчик рассматривает Северо-Восточный Кавказ как нечто единое, тогда как Дагестан и Чечня, с точки зрения социальных отношений, были весьма различны. Горняя Чечня была отсталой по сравнению с Дагестаном. В Дагестане существовали феодальные отношения. Нельзя обойтись без анализа местных адатов, являющихся для Дагестана формой раннефеодального трава, а для Чечни - базой для сохранения родового строя.

 

Обвинение Шамиля и его политики в "махровой реакционности" докладчик не подтверждает и не может подтвердить фактами. Наоборот, факты говорят против него: в Дагестане Шамиль начал свою деятельность с походов против аварского хана; он опирался на широкие слои крестьянства, уже закрепощённого или находившегося под угрозой закрепощения. Движение это имело ярко выраженный антифеодальный характер. Оно было обречено на неудачу, но это не меняет его сущности. Основной момент деятельности Шамиля в Чечне - борьба с родовыми отношениями, с адатом, с кровной местью, то есть как раз с тем, что задерживало развитие горских обществ. В обоих случаях мы имеем дело с явлениями прогрессивными. Внимательный анализ источников приводит к необходимости дифференцировать выступление горцев. Если в некоторых горских обществах (например в Чаберлое) боровшиеся горцы ставили своей целью сохранение родового быта, сопротивление каким бы то ни было реформам и, следовательно, стояли на реакционной позиции, то это ни в какой мере не меняет общей оценки движения Шамиля, данной советскими историками.

 

Вместе с тем нельзя закрывать глаза на внутренние противоречия, имевшиеся в политике Шамиля, - а её следует рассматривать в динамике. Борясь с феодалами, Шамиль не мог в современных ему условиях создать демократическое государство. Наибы, наделённые землёй, быстро приобрели черты, свойственные феодалам. Освобождённых от власти хана крестьян они пытались использовать для работы на себя. Бывший феодал, а после 1844 г. наиб Шамиля Даниель султан Елисуйский возглавил группу наибов, которая противодействовала Шамилю в ряде предприятий. В государстве Шамиля всё время шла внутренняя борьба, отражавшаяся на политике имама. Победа крестьянской демократии оказалась невозможной. Только при учёте этой внутренней борьбы можно правильно осветить вопрос об отношении Шамиля к вопросу о турецком протекторате над имаматом. Даниель султан Елисуйский был представителем турецкой ориентации. Шамиль же критически относился к помощи султана и не хотел ни турецкого, ни английского протектората.

 

Несерьёзно звучит громкая фраза докладчика о том, что своей борьбой Шамиль способствовал падению Севастополя; с наименьшим основанием можно сказать, что, содействуя поражению царизма в Крымской войне, Шамиль помог проведению крестьянской реформы.

 

В заключение А. Б. Закс отметила необоснованность противопоставления Шамиля Ахундову и странное предложение докладчика сделать просветителя азербайджанского народа народным героем горцев Дагестана.

 

Проф. М. В. Нечкина подвергла критике методологические установки докладчика. Х. Г. Аджемян, называя себя провозвестником новых идей, по существу восстанав-

 
стр. 136

 

ливает старые взгляды царских генералов. Отношение народов Северного Кавказа к России он поставил в зависимость исключительно от уровня их культуры, забывая о классовой подоплёке движения, о заключавшейся в нём классовой борьбе. Характеристика Шамиля как "незадачливого" предводителя, обменявшего свой народ, не подтверждается фактами. Наоборот, многолетнее организационное и идейнее руководство движением рисует Шамиля как подлинного вождя масс, о которых докладчик как раз забывает.

 

Антинаучным является противопоставление законов Запада законам Востока - точка зрения, которую мог бы высказать кто-либо, вроде Киплинга, но которую вряд ли разделяет я сам докладчик. Докладчик вновь выдвигает старый, колонизаторский тезис, отрицающий за отсталым народом право на освободительную войну.

 

Далее М. В. Нечкина подвергла подробной критике методы построения доклада, в котором игнорируется фактический материал и отсутствуют исследование и критика источников. Неуменье и нежелание докладчика серьёзно подойти к материалам приводят к серьёзным ошибкам. Замечательную статью Добролюбова (которую докладчик неправильно приписывает Чернышевскому) Х. Г. Адженян совершенно исказил. Он не учёл, что автор писал её в подцензурной форме, которая только и давала возможность опубликовать его взгляды. Смысл статьи Добролюбова заключается в призвании движения освободительной войной, народной войной с поработителями, с царизмом. Добролюбов подчёркивает, что Шамиля выдвинуло широкое народное движение. Сравнение восстания горцев с освободительным движением в Индии, Алжире и Ломбардии, которое мы находим в статье Добролюбова, говорит не за, а против докладчика. Своими комментариями Х. Г. Аджемян показывает непонимание характера русского освободительного движения и величайших его представителей.

 

С точки зрения М. В. Нечкиной, доклад ненаучен и не даёт ничего нового для изучения движения Шамиля.

 

Е. И. Чистякова также остановилась на попытке Х. Г. Аджемяна возродить старые, колонизаторские точки зрения на движение горцев. Считая развитие капитализма прогрессивным явлением, докладчик забывает об отрицательных сторонах капитализма и всякую борьбу с ним объявляет реакционной. Извлекая отдельные цитаты из статьи Добролюбова, докладчик выдаёт за оценку всего движения Шамиля характеристику его последнего этапа, когда перерождалась демократическая власть наибов. Так же ошибочна попытка Х. Г. Аджемяна приписать великим русским просветителям - Чернышевскому и Добролюбову - колонизаторскую точку зрения. По мнению оппонента, докладчик исказил и точку зрения Л. Н. Толстого на войну с горцами, на Шамиля и Хаджи Мурата. Нравственно-философское учение Л. Н. Толстого, конечно, оказало влияние на созданные образы, на осуждение всякого насилия, но в целом Л. Н. Толстой в "Хаджи Мурате" сочувствует горцам, а не царской власти. В художественной форме он резко критикует Николая I и его генералов (цензура даже не пропустила некоторых из его описаний). Отношение Л. Н. Толстого к Хаджи Мурату и ко всему движению в целом ясно видно из его письма к брату в 1857 году: "К русским перешёл Хаджи Мурат... Он был первый джигит, а сделал подлость". Передовая русская мысль была на стороне тех, кто боролся с царизмом, в данном случае - на стороне горцев.

 

По мнению Ш. И. Типеева, положения докладчика эклектичны: он стремится сочетать марксистские взгляды с буржуазными, марксистское понимание национально-освободительного движения - с шовинистическими оценками, Х. Г. Аджемян вполне правильно указывает, что нельзя разрывать форму и содержание; но нельзя забывать, что форма отличается от содержания и единство их противоречиво. Попытка докладчика опровергнуть тезис В. И. Ленина о том, что на известном этапе развития народов появляются социально-политические выступления под религиозной оболочкой, явно несостоятельна. Попытки Х. Г. Аджемяна приписать классикам марксизма апологию капитализма и охарактеризовать борьбу с колониально-эксплоататорской политикой как реакцию имеют ревизионистский характер. Совершенно неправильным и вредным является указание докладчика на возможность национального возрождения кавказских народов при царизме. Крупные промышленные центры Закавказья (созданные отнюдь не царской властью) были мало связаны с жизнью народных масс. Как указывает товарищ Сталин, Баку вырос не из недр Азербайджана. В наследство от царской России наряду с Баку, Грозным и Тбилиси мы получили патриархально-родовые отношения и отсталую, искалеченную царизмом национальную культуру.

 

Неясные вопросы о возникновении и сущности мюридизма, об эволюции социально-экономической политики Шамиля, об отношении его к Турции нужно разрабатывать на основании полноценных источников, чего нет в докладе Х. Г. Аджемяна.

 

Л. М. Иванов, нашёл, что докладчик не эклектично, а вполне последовательно возродил заурядную теорию социал-демократов, которые оправдывают колониальную политику своих правительств. Новые "исторические законы" Х. Г. Аджемяна противоречат марксизму-ленинизму. Движение Шамиля - очень сложное, требующее серьёзного изучения. Претендовать на новые научные открытия можно лишь при наличии новых фактов, веских доказательств. Докладчик стал на иные позиции. Он дал своё чисто умозрительное представление о движении Шамиля, не подтвердил его фактами и поэтому ничего не смог доказать. Доклад заставляет убедиться в правильности позиции советских историков

 
стр. 137

 

и не согласиться с точкой зрения Х. Г. Аджемяна.

 

Проф. Н. М. Дружинин остановился "на характеристике двух крупных деятелей, вышедших из мусульманской среды, - на "Шамиле и Ахундове, которых докладчик резко противопоставил друг другу. Характеристику Шамиля как реакционера, звавшего назад, к VII в., и противопоставление его Ахундову как прогрессивному деятелю, призывавшему свой народ к союзу с Россией, Х. Г. Аджемян не только не подтвердил фактическим материалом, но и исходил при этом из неправильных методологических предпосылок; он не произвёл предварительного анализа взглядов Ахундова и не учёл того, что понятие "Россия" для середины XIX в. далеко не однородно, Ахундов действительно звал к союзу с русским народом и был поклонником русской культуры, но он никогда не благословлял деспотической, реакционной политики царизма. Правда, когда началась Крымская война, Ахундов поместил на страницах русской газеты "Кавказ" стихотворение, в котором призывал свой народ к союзу с Россией против Турции, но он считал, что этот союз является наименьшим алом: находясь под колониальным гнётом царской России, азербайджанский народ сохранит возможность соприкасаться экономически и культурно с русским народом, приобщаться к более высокой культуре. Ахундов не только не оправдывал, но враждебно относился к николаевской России, к колониальной политике царизма вообще, и на Кавказе в частности. В своём произведении "Обманутые звёзды" и в философско-политическом трактате "Переписка двух принцев", по силе приближающемся к "Персидским письмам" Монтескье и "Путешествию" Радищева, Ахундов дал блестящую критику деспотического правления и обличительную картину народной нищеты, гнёта, социальной и экономической отсталости. Это - критика не только Ирана, но и николаевской России. Не случайно эти произведения Ахундова не могли быть напечатаны при царизме.

 

Ахундов был человеком демократического миросозерцания. Он являлся поклонником передовой русской культуры, потому что она заключала в себе демократические идеалы, идею братского союза народов и уничтожение гнёта как социально-политического, так и национального.

 

Передовые русские люди - не только просветители-разночинцы, но и А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Л. Н. Толстой - сочувственно относились к борьбе горцев, так как она несла в себе великую прогрессивную идею борьбы за независимость народа. Шамиль не был в состоянии подняться до высоты идеалов Ахундова и не мог явно представить себе результатов своей борьбы, но это не даёт основания назвать его движение реакционным. У Шамиля не было ненависти к русскому народу, наоборот, он охотно принимал к себе бежавших русских солдат и поддерживал торговые сношения с русским населением, но у него была ненависть к поработителям, и, борясь с ними, он боролся с царизмом. Не случайно и отнюдь не для проповеди мюридизма бежали к Шамилю польские и венгерские революционеры, которых докладчик незаслуженно называет "сбродом".

 

Х. Г. Аджемян не в состоянии различить два разных момента: с одной стороны, колониальную политику царизма, с другой - те объективно прогрессивные результаты, которые имело присоединение более отсталых парадов к Российской империи. Колониальная политика царизма не ускоряла, а задерживала прогрессивный процесс сближения народов. Ахундов и другие прогрессивные деятели из среды угнетённых национальностей, имея возможность сблизиться с передовыми русскими людьми, стояли на одной позиции с ними, а не на той, на которой стоит Х. Г. Аджемян.

 

Тов. Хуршилов (Дагестан) выразил своё несогласие с характеристикой Шамиля в современных советских исследованиях. Несмотря на разную трактовку, образ Шамиля в них идеализирован и модернизирован; Шамиль рисуется порою чуть ли не коммунистом. Особенно резко возражал тов. Хуршилов против книги Р. Магомедова "Борьба горцев под руководством Шамиля", в которой дана неправильная оценка руководства движения, в частности опорочен такой выдающийся деятель, как Фет али-Хан Кубинский, только за его ориентацию на Россию, а авантюрист шейх Майсур превращен в вождя революционного крестьянства. Ошибкой некоторых советских историков является и то, что они рассматривают историю народов Дагестана изолированно, вне связи с другими народами Кавказа и ближайшими к нему государствами. Это противоречит постановлению ЦК ВКП(б) по вопросу об изучении истории татарского народа.

 

В заключение своей речи Хуршилов дал характеристику Шамиля как "гениальнейшего и талантливого полководца и человека, который создал и продержал в течение 25 лет своей борьбы хотя и миниатюрное, но крепкое государство и показал образец того, как народ может вести борьбу за свою независимость". После же сдачи в плен в 1859 г. Шамиль, покорившийся царскому правительству, не представляет уже интереса.

 

Л. М. Иванов вторично взял слово с целью указать, что отнюдь не исторические воспоминания были причинами того или иного отношения народа к событиям Великой Отечественной войны. Примером могут служить дагестанские и другие народы. Культ Шамиля в Дагестане не имеет того оттенка, который позволил бы опорочить движение Шамиля и людей, его почитающих. Решения ЦК ВКП(б) по вопросам истории Татарии и Башкирии говорят лишь о необходимости отделить реакционное феодальное движение от национально-освободительного.

 

Тов. Сумбадзе (Азербайджан), указав, что никто не сомневается в прогрессивности присоединения Кавказа к России, подчеркнул ошибочную попытку Х. Г. Аджемяна

 
стр. 138

 

завуалировать отрицательные стороны этого присоединения. Политика царизма привела к тому, что в первой половине XIX в. социально-экономическое развитие Азербайджана не было заметно, тогда как Дагестан сильно вырос за 30 лет власти Шамиля. Лишь со второй половины XIX в., с развитием капитализма в России, в Азербайджане замечается экономический прогресс. Но если присоединение к России было прогрессивным явлением, нельзя делать вывод о реакционности всякой борьбы против царской России, как это ошибочно делает Х. Г. Аджемян.

 

Тов. Сумбадзе закончил выступление оправкой о том, что родиной дагестанского мюридизма исследуемого периода было азербайджанское селение Кюрдамир, а не Турция.

 

В заключительном слове Х. Г. Аджемян заявил, что в докладе он не хотел идеализировать царскую, колониальную политику, наоборот, он подчёркивал, что именно эта политика "довела до шамилевского движения", что мюридизм был обусловлен не только политикой Турции, но и "зверскими формами правления царских чиновников". В подтверждение Х. Г. Аджемян привёл цитату из доклада: "В той мере, в какой мюридизм возник из-за грубых и грязных методов нравственного унижения горцев, - в этой мере он может в нас вызвать сочувствие". Докладчик согласился с тем, что движение Шамиля нельзя назвать "азиатчиной" и "проявлением дикости", что оно могло возникнуть лишь на определённом уровне развития, что имамат можно признать теократическим государством и что политика Шамиля была "прогрессивной по отношению к патриархальному застою", который господствовал раньше. Но по мнению Х. Г. Аджемяна, этот уровень развитая мог появиться лишь с приходом русских в Дагестан, так как Россия внесла в Дагестан первые проблески цивилизации; только влиянием извне, и именно русским влиянием, можно объяснить социально-экономические сдвиги в Дагестане в первой половине XIX века. Имамат Шамиля был государством, но он не был правовым государством, во-первых, потому, что не стоял "на уровне века и мирового развития", во-вторых, потому, что был окружён территориями, принадлежавшими России, и составлял часть России, наконец, потому, что ставил перед собой реакционную цель - отторжение от России. Только англо-турецкая помощь дала возможность государству Шамиля продержаться 30 лет. Докладчик категорически отрицал классовые основы движения Шамиля, считая такое понимание вопроса отголоском теории М. Н. Покровского.

 

Отвечая на упрёки в ненаучности и фактической необоснованности доклада, Х. Г. Аджемян заявил, что его доклад сделан в историко-публицистическом жанре, а публицистика не обязана подтверждать каждое положение десятками источников.

 

В заключение докладчик снова высказал мысль о политической вредности трактовки Шамиля как вождя прогрессивно-освободительного движения горцев. Что касается Ахундова, то он был полной противоположностью Шамилю: Ахундов боролся против реакционного ислама, а Шамиль был его последователем.

 

Проф. Н. М. Дружинин, подводя научные итоги дискуссии, отметил, что точка зрения Х. Г. Аджемяна не нашла поддержки в среде участников прений. Советские историки не могут согласиться с тем, что народы Северо-Восточного Кавказа стоили на той ступени крайней хозяйственной, - политической и культурной отсталости, какую пытался им приписать Х. Г. Аджемян. Фактический материал, приведённый в выступлениях Б. Н. Заходера и А. Б. Закс, опровергает тезис докладчика. Нельзя согласиться с тем, что движение горцев Северного Кавказа было инспирировано Турцией. Это движение выросло органически на почве самой страны, в основном движение горцев и политика Шамили были антифеодальными. Политическая организация, созданная Шамилем, носила государственный характер. Поскольку движение было освободительным, оно являлось и прогрессивным. Нельзя согласиться и с тем, что мюридизм пришёл из Турции; этот тезис Х. Г. Аджемяна остался недоказанным и не нашёл подтверждения у компетентных исследователей. Совершенно неправильным, антинаучным является противопоставление особых законов Запада особым законам Востока, так же, как утверждение Х. Г. Аджемяна о "неподвижной твердыне азиатчины".

 

У докладчика сливаются понятия русского царизма и русского народа; докладчик не понял взглядов революционных просветителей Чернышевского и Добролюбова на национальное движение, неправильно истолковал точку зрения Л. Н. Толстого на восстание горцев и не раскрыл демократической позиции Ахундова, что обусловлено неправильными методологическими предпосылками Х. Г. Аджемяна. Докладчик не дал критики источников и обнаружил незнакомство с целым рядом фактических материалов.

 

Подводя итоги, мы имеем право сказать, что остаётся в силе наша прежняя точка зрения: движение горцев Северо-Восточного Кавказа под руководством Шамиля являлось освободительным и прогрессивным. Однако нужно отметить в нём и ряд отрицательных черт. Мы должны признать, что религиозная оболочка движения - исламизм - явление реакционное; нельзя признать движение однородным: в нём были разные потоки, и в некоторых районах (например, в отсталой Чечне) выступления горцев носили реакционный характер; в последний период движения феодальным элементам удалось взять верх и, следовательно, самый характер движения Шамиля изменился. Даш я резко отрицательную оценку колониальной политике царизма, нужно признать прогрессивные последствия присоединения Кавказа к России.

 

Если стать на тачку зрения докладчики, следует признать всякое национально-осво-

 
стр. 139

 

бодительное движение в пределах царской России реакционным, что совершенно недопустимо. Возможна и другая - буржуазно-националистическая - точка зрения: признание всякого выступления против царской России под национальными лозунгами положительным, прогрессивным явлением. И эту точку зрения нельзя считать сколько-нибудь научной и правильной, ибо истина всегда конкретна и требует анализа конкретной исторической обстановки.

 

Проф. Дружинин закончил своё выступление призывом к дальнейшей научно-исследовательской разработке обе у ждавшейся темы.

Опубликовано 21 сентября 2015 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1442851698 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ИСТОРИЯ РОССИИ ДИСКУССИЯ О ДВИЖЕНИИ ШАМИЛЯ

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network