публикация №1395927961, версия для печати

ПРОГУЛКА ПО ПЕТЕРБУРГУ 1867 ГОДА


Дата публикации: 27 марта 2014
Автор: П. Я. КАНН
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1395927961)
Рубрика: ИСТОРИЯ РОССИИ
Источник: (c) Вопросы истории, № 6, Июнь 1967, C. 209-215


Условимся, что в Петербург 1867 г. нас доставила из Москвы не фантастическая машина времени, а поезд, который уже более 25 лет курсирует между обеими столицами России. Получив разрешение московской полиции на выезд в Петербург, мы купили железнодорожный билет, сдали свой паспорт обер- кондуктору поезда и отправились в поездку. Доехали мы в основном благополучно, если не считать происшествия на станции Бологое. Здесь, на середине пути между Москвой и Петербургом, к перрону одновременно пришли два встречных поезда. Пассажиры после променада по перрону долго не могли разобраться, в какой же из двух поездов им надо сесть. Не помогали и загадочные обозначения на дверях вагонов: "Московский поезд" и "Петербургский поезд". Наконец все разместились; обер-кондукторы в касках скомандовали "Готово!", и поезда двинулись на юг и на север.

В Петербург мы приехали всего лишь за тридцать часов. А ведь еще лет тридцать назад, когда вступала в строй железная дорога между Петербургом и Царским Селом, ученые доказывали, что человеческий организм не перенесет "фантастической скорости" в 30 - 40 верст в час... Но вот наш поезд, пыхтя, подошел к перрону. Мы получили от обер-кондуктора свои паспорта и вышли на привокзальную площадь. Площадь именуется Знаменской по названию церкви. Главный фасад вокзала - точная копия его собрата, находящегося на другом конце железной дороги, в Москве. Еще и через сто лет он будет выглядеть почти так же. Рядом с вокзалом, по обе стороны у въезда на Старо- Невский проспект, здания стоят в лесах: заканчивается строительство больших четырехэтажных домов; они тоже не изменятся через сто лет.

Напротив вокзала (на месте самой большой в Ленинграде гостиницы "Октябрьская") находится гостиница "Северная". Она на дурном счету у властей. За год до нашего приезда из Москвы Д. В. Каракозов готовил здесь свое покушение на Александра П. 4 апреля 1866 г. у ворот Летнего сада он стрелял в царя, промахнулся, был схвачен и повешен. Обрывки записки, оставленные Каракозовым в номере "Северной" гостиницы, помогли полиции установить личность покушавшегося и напасть на след подпольного кружка Н. А. Ишутина, с которым был связан Каракозов. "Северная" гостиница построена недавно, всего лет десять назад. В этих отдаленных от центра города местах издавна были зверинцы. На участке бывшей дачи Миниха (с левой стороны от вокзала, если смотреть на площадь) после падения и ссылки графа в начале 1740-х годов размещались царский псовый двор, конюшни. В ту пору в Петербурге было немало диковинных зверей и птиц. В царском птичьем дворе находилась в 1737 г. "из Англии сюда привезенная великая птица страус". С 1714 г. существовал в Петербурге "зверовой двор", в котором содержались львы, тигры и слон, присланные Петру I в подарок от персидского шаха. Этот слон в специально сшитых для него кожаных сапогах прошел путь от Астрахани до Петербурга. Затем прибыло еще несколько слонов, и в XVIII в. "слоновый двор" перевели на пустырь, на котором ко времени нашей прогулки уже возвышалась гостиница "Северная". От нее через район, который в обиходе петербуржцев именуется "Пески", к Смольному монастырю ведет старая Слоновая улица (позже она станет именоваться Суворовским проспектом). Но Слоновая улица до Невского проспекта не доходит - она начинается лишь от 2-й Рождественской (2-й Советской) улицы. Во время нашей прогулки еще не существует отрезка Суворовского проспекта у площади Восстания.

Нет и Лиговского проспекта, на месте этой магистрали проходит Литовский канал, прокопанный еще в петровское время для снабжения водой фонтанов Летнего сада. Канал этот засыплют нескоро - в 1891 году. Он обмелел, вдоль берегов, поросших травой, тянутся грубые деревянные перила. Вода в канале застойная, пахнет так дурно, что петербуржцы вместо неблагозвучного слова "вонь" говорят изысканно: "лиговский букет". Мосты через канал прогнили, и "Петербургский листок" предупреждает, что на них легко сломать ногу. Поэтому Знаменский мост - на месте пересечения канала с Невским проспектом - мы будем переходить осмотрительно и осторожно. На углу этого широкого моста стоит традиционная будка, разукрашенная белыми и черными полосами с красной каймой. Это резиденция будочника, вооруженного алебардой на длинном красном шесте. Одет будочник в серый грубошерстный мундир, на голове кивер. Будочник не только блюдет порядок, но и вершит небольшие негоции - он здесь же растирает и продает нюхательный табак. Ночью у будочника и его помощника-подчаска работы поболе. Правда, волки уже давно, с 1819 г., не забегают на Знаменскую площадь. Но за год до нашей прогулки обер-полицеймейстер Петербурга издал приказ о том, что стража от Знаменской площади до Аничкова моста должна быть усилена в ночное время для пресечения грабежей. Кроме того, подчаскам вменялось в обязанность ежечасно в течение всей ночи обходить Знаменскую площадь. Такая предосторожность была нелишней. Сравнительно незадолго до нашей прогулки один из современников, вспоминая о поездке

В журнале "Вопросы истории" (1966, N 6) был напечатан исторический очерк "Прогулка по Москве 1866 года". Читатели одобрительно отозвались об очерке. Ниже предлагается вниманию читателей аналогичный материал, посвященный Петербургу.
стр. 209

к знаменитому актеру Каратыгину, пишет, что тот жил "на самом краю Невского проспекта" - у Знаменской площади - "чуть ли не на краю света". Мемуарист описывает, как на тускло освещенном, широком, почти пустынном Невском отыскивал он дом, где жил Каратыгин. ("Даже извозчик возроптал: "Очинна уж далече заехали, - говорил он, - без людей как быдто б и боязно!")1 . Когда наступают ранние петербургские сумерки, здесь ходить не рекомендуется - темно, опасно. Недаром современник свидетельствует, что на Невском, "лишь только миновал перекресток, где начинаются Литейная и Владимирская, как будто свалился в яму, - фонари, кажется, показывают только то место, где должно быть освещение". Эта часть Невского проспекта в 1867 г. застроена мало. Мы идем к сияющей в конце проспекта "Адмиралтейской игле", а слева тянутся огородные грядки и редкие частоколы.

Нет еще Пушкинской улицы - она (под названием Новая) будет проложена через огороды спустя семь лет после нашей прогулки. Но улица Марата уже существует. Первоначально она именовалась Грязной, потом Николаевской. Во время нашей прогулки с Невского хорошо виден дом (N 14), в котором А. Н. Радищев жил и напечатал свою книгу "Путешествие из Петербурга в Москву". Чуть подальше, с правой стороны Невского, уже сделана прорезка на Шестилавочную улицу. Ее продовольственные торговые заведения, как и другие лавки Петербурга, имели одинаковые вывески. Николаю I представили образец вывески с надписью "Лавка N 1". Он утвердил, и ревнители порядка не рискнули даже номер изменить в высочайше утвержденном образце. Так по Питеру и красовались вывески, на которых значилось: "Лавка N 1". Вскоре Шестилавочная переименуется в Надеждинскую, а много позже получит имя Маяковского. У перекрестка с Владимирским и Литейным проспектами Невский становится значительно оживленнее. Это место в обиходе петербуржцев носит неблагозвучное название "Вшивая биржа" - тут, прямо на панели, усадив своих клиентов на ступени и уличные тумбы, "холодные парикмахеры" торопливо стригут и бреют. Дворники в ситцевых рубахах и черных жилетках, в фуражках и фартуках неохотно, бранясь, подметают клочья срезанных волос. Здесь же с покрытыми клеенками лотками стоят торговцы булками, разносчики пирогов, моченых груш, вареной печенки и прочей снеди. Вот артельщики несут на головах стулья, диваны и другую громоздкую мебель, ломовые лошади, понукаемые бранью извозчиков, тащат подводы с пенькой и железом, городовой выговаривает ломовику за то, что тот остановил лошадь в неположенном месте. Бредут несколько крестьян, у которых руки закручены за спиной веревкой. Позади них городовой. Он держит концы той веревки, под мышкой книга с препроводительной записью. Мы, провожая взглядом этих арестованных, вспоминаем сообщение сегодняшних петербургских газет о том, что со времени введения в действие новых судебных уставов (с мая 1866 г.) число арестантов в петербургских тюрьмах возросло более чем в десять раз, и поэтому на Выборгской стороне, на берегу Невы, быстро строится новая тюрьма2 .

Направо от перекрестка отходит Литейная улица, она еще не называется проспектом. Здесь вперемежку стоят каменные и деревянные здания. Неподалеку от Невского, в двухэтажном еще доме на углу Бассейной улицы, находится возглавляемая Н. А. Некрасовым редакция журнала "Современник". Дальше одноэтажный деревянный дом, в котором в свое время жил военный министр и организатор "военных поселений" Аракчеев. По той же, четной, стороне Литейного проспекта, на месте огромного административного здания, стоит Старый Арсенал. За год до нашей прогулки здесь начали работать новые судебные органы, созданные судебными реформами 1860-х годов. Зданию этому осталось стоять ровно 50 лет - оно будет сожжено во время Февральской революции. Литейного моста через Неву еще не существует. Напротив Старого Арсенала, на нечетной стороне Литейной улицы, тянется корпус Арсенала со старинными пушками, стоящими вдоль фасада. Вблизи, параллельно Литейной, проходит фешенебельная Моховая улица. В свое время она именовалась Хамовой (по несколько искаженному голландскому названию парусины); за сорок лет до нашей прогулки по ходатайству домовладельцев в ее названии была сделана перестановка слогов. Однако пора вернуться на Невский проспект.

Еще несколько десятков шагов - и мы подходим к вздыбленным коням Аничкова моста через Фонтанку. Уже давно нет фонтанов Летнего сада, но речка, питавшая их (бывший Безымянный ерик), сохраняет свое название. Слева в перспективе Фонтанки видны трубы заводов и фабрик; порывы ветра доносят до Невского проспекта клочья их жирного и черного дыма. Фонтанка запружена баржами и судами. По узким сходням грузчики выносят на набережные доски, дрова, кирпичи, камни. На берегу Фонтанки не видно привычных взгляду петербуржцев зеленых бочек водовозов (в белых бочках развозилась вода из Невы). Два года назад начала работать водопроводная станция у Таврического дворца, и теперь услугами водовозов пользуются лишь жители рабочих окраин.

За Аничковым мостом Невский проспект выглядит наряднее. Булыжная мостовая уступила место торцам (торчком поставленным деревянным шестигранникам). Вдоль мостовой выстроились шеренги газовых фонарей - они совсем недавно заме-

1 Д. В. Григорович. Литературные воспоминания. М. 1928, стр. 316.

2 "Петербургский листок" N 192, 1867.
стр. 210

нили собой старые фонари, заправленные "минеральным маслом" (керосином). До электрических фонарей еще далеко - они осветят Невский проспект в 1883 - 1885 годах. Мы проходим вдоль стен Аничкова дворца (это еще не Дворец пионеров, а собственность царской семьи). Угловой корпус, обращенный к Аничкову мосту, выглядит непривычно: в первом этаже окон нет - вместо них тянется галерея с арками (корпус будет перестроен в 1885 году). Скромно и даже бедно выглядит обращенный на Невский проспект торец Аничкова дворца. Это здание строилось в основном во второй четверти XVIII в., когда Невская першпектива - дорога от Адмиралтейской верфи к трассе на Новгород - еще не стала главной улицей столицы. На противоположной - четной (или солнечной, как называют ее петербуржцы) стороне Невского, на углу Малой Садовой улицы, еще нет пышного здания, занятого Театром комедии и магазином "Гастроном" (до революции принадлежавшим купцу Елисееву). На этом месте стоит доходный дом, в нижнем этаже его - торговые помещения. Спустя тринадцать лет после нашей прогулки в полуподвале этого дома откроется торговля сырами. Здесь под видом "купцов Кобозевых" дело будут вести народовольцы Ю. Н. Богданович и А. В. Якимова. Они при участии А. И. Желябова, С. Л. Перовской, М. Ф. Фроленко и других героев "Народной воли" будут делать подкоп, чтобы посреди улицы заложить мину и взорвать ее при проезде Александра II. Напротив Малой Садовой сада еще нет, и, не загороженное высокими деревьями, в ансамбль Невского проспекта хорошо вписывается здание Александрийского театра. Нас удивит отсутствие статуй в нишах фасадов здания. Изваяния муз были установлены при сооружении театра, но после того, как в 1840 г. одна гипсовая статуя свалилась, едва не убив прохожего, были убраны и все другие фигуры. Лишь в 1930-х годах здание театра, в соответствии с замыслом К. И. Росси, будет вновь украшено статуями муз, изваянными уже советскими скульпторами. Обширное помещение нынешних билетных касс Академического театра драмы имени А. С. Пушкина во время нашей прогулки служит крытым проездом для карет, подаваемых к ступеням гардероба театра. Перед Александринкой еще нет памятника, изображающего Екатерину II, окруженную полководцами и царедворцами. Этот монумент, первоначально предназначенный для Царского Села, в 1873 г. займет свое место у Невского проспекта, между Аничковым дворцом, Александрийским театром и Публичной библиотекой. "Публичка" открыта для посетителей с 1814 г., но читателей в ней немного. Еще не выстроен большой корпус на углу, обращенном к театру. На фасаде библиотеки нет мемориальной доски с портретом В. В. Стасова. Он работает здесь и еще лет сорок будет трудиться в этих стенах. В окне на закругленном углу здания библиотеки, обращенном на Невский проспект, во время нашей прогулки устанавливают огромные часы. Электропривод через главную телеграфную станцию соединяет часовой механизм с Пулковской обсерваторией. По этим стрелкам горожане будут сверять свои часы и в 1967 году.

На Невском, у стен Публичной библиотеки, многолюдно. Перекресток у Садовой улицы - самый оживленный в Петербурге. Здесь течет нескончаемый поток пешеходов и транспорта. По середине проспекта пролегают рельсы конно-железной дороги. Вагончики конки с девяти утра до одиннадцати часов вечера с интервалами в 10 минут ходят от Знаменской площади до Адмиралтейства. Вагончики двухэтажные. Проезд внутри стоит 5 копеек, а на империале (на крыше вагона) - 3 копейки. Но наверху пассажиров немного; подниматься туда по узким и крутым ступеням - дело "неграциозное, неприличное и нередко небезопасное", как пишет "Нива". Конка не единственный вид общественного транспорта Петербурга. На Невском можно увидеть и омнибус - старинный рыдван, запряженный жалкими клячами. Перегоняя омнибусы, мчатся извозчичьи пролетки. В большинстве своем это так называемые "гитары": короткие дрожки, сиденьем служит доска, соединяющая переднюю и заднюю оси. На эти доски женщины садятся боком, а мужчины, для большей устойчивости, верхом. Большинство таких "гитар" не имеет рессор, и езда на них малоприятна. Этот вид транспорта недорог: от Знаменской площади до Адмиралтейства или до Сенной площади можно доехать за гривенник. Во время поездки перед глазами пассажиров маячит висящий на спине извозчика белый жестяной жетон с номером. Проезжают и кареты с важными кучерами на высоких козлах, с откидными ступеньками у дверей. Площадка сзади кузова нередко утыкана гвоздями, остриями кверху (чтобы помешать уличным мальчишкам устраиваться позади кареты). Поток экипажей, вагонов конки, "гитар" заполняет проезжую часть Невского проспекта. Но и на тротуарах полным-полно народу. Заметим, что население северной столицы давно перевалило за полмиллиона (перепись 1869 г. покажет, что в Петербурге проживает 667207 человек). В воздухе тянет табачным дымом. Это нововведение: в Петербурге только что разрешили курить табак на площадях, на улицах и на набережных. Курильщикам этого мало, и, вступаясь за них, столичные газеты ратуют за то, чтобы разрешить курение в торговых местах. В часы "пик" Невский проспект перейти трудно. Через несколько лет после нашей прогулки, в 1873 г., будет внесен проект "устройства воздушных мостов на Невском проспекте с целью облегчить пешеходам, в особенности в оживленных местах, переход с одной стороны на другую". Однако проекту хода дано не было.

Большая Садовая, пересекающая здесь Невский проспект, с одной стороны старая, с другой - молодая улица. Это надо понимать буквально. Отрезок этой Садовой,
стр. 211

соединяющий Невский с Марсовым полем, проложен сравнительно недавно: движение по нему было открыто лишь в 1826 году. А идущая налево, вдоль корпуса Гостиного двора, в сторону Сенной площади основная часть Садовой - одна из старейших улиц Петербурга. Во время нашей прогулки почти пятиверстная Садовая - самая длинная улица города. Здесь идет и самая оживленная торговля. В 1867 г. в Петербурге насчитывается 11977 торговых заведений, из них на территории Спасской части (район Садовой улицы) располагается 1531 заведение. Здесь такие великаны петербургской торговли, как Большой и Малый гостиные дворы, Апраксин, Щукин, Сенной, Никольский и другие рынки. Свернем же по Садовой в сторону Сенной площади. Напротив Гостиного двора - пышное здание, построенное В. В. Растрелли для вице- канцлера Елизаветы М. И. Воронцова, много лет спустя в нем будет суворовское училище, а сейчас, в 1867 г., здесь Пажеский корпус. За ним начались галереи Щукина рынка; тут идет бойкая торговля дичью, птицей и фруктами. Щукин рынок почти незаметно сливается с Апраксиным рынком, сгоревшим в 1862 г. и полностью восстановленным. Напротив, за решеткой из копий, - здание Ассигнационного банка. У ограды толпится народ, тут происходит хоть и обычное, но любопытное зрелище: на площадке перед банком в двух железных беседках публично сжигаются изъятые из обращения надорванные или загрязненные кредитные билеты. Вблизи Апраксина двора и банка Садовая улица расширяется, образуя рыночную Сенную площадь. В небольшом классических форм здании справа (где в 1967 г. находится междугородный автобусный вокзал) находится гауптвахта. На широких ступенях этого домика прежде совершались публичные наказания. Об этом писал Н. А. Некрасов: "Вчерашний день, часу в шестом, зашел я на Сенную; там били женщину кнутом, крестьянку молодую". В 1863 г. такие телесные наказания по приговорам общих судов были отменены (остались лишь розги по приговорам волостных судов). Далее, слева, за Горсткиной улицей (улица Ефимова) в окружении кабаков и притонов находится Вяземская лавра - печально знаменитые петербургские трущобы, увековеченные В. В. Крестовским и Ф. М. Достоевским. Запечатлевший эти трущобы роман "Преступление и наказание" закончен незадолго до нашей прогулки; он был написан рядом с Сенной площадью, в доме N 7/14 по Столярному переулку (ул. Пржевальского). Достоевский и сейчас, в 1867 г., живет там. Он, по своему обыкновению, квартирует только в угловых домах. Мы остановимся перед Вяземской лаврой; этот участок, принадлежащий князьям Вяземским, одним концом обращен на набережную Фонтанки; там находится княжеский дворец (на его месте позже будут устроены лесные склады). А "за спиной" дворца, на участке, прилегающем к Сенной площади, князья Вяземские построили "дома под жильцов". Здесь скученно, в грязи и смраде, ютятся тысяч десять обитателей "дна" Петербурга.

Сенная - это подлинное "чрево Петербурга". Большая часть площади не замощена. Вблизи церкви и Вяземской лавры - обжорный ряд. Здесь с лотков, а то и просто с рогож, брошенных на землю, идет бойкая торговля. Из огромных чугунных горшков, завернутых в тряпье (чтобы не остывали), продаются пирожки с требухой, со щековиной (мясом с вываренных бычьих голов), кишки с гречневой кашей... Из больших чайников наливают теплое кисло-сладкое пойло (оно тут называется медом)... В этом обжорном ряду толпятся каменщики в измазанных глиной передниках; маляры и штукатуры в одежде, заляпанной известкой; рабочие, черные от дыма, угля и пота; обитатели Вяземской лавры... Современник сообщает, что эта "разношерстная голытьба покупает незатейливые продукты на 2 или даже на 1 копейку и посыпает солью, которая при этом полагается даром". Далее за Сенной площадью тянутся старые доходные дома, сверху донизу набитые жильцами. В первых этажах - портерные, трактиры и кабаки, мелочные, овощные, табачные и иные лавки. На месте, которое в середине XX в. будет занято нарядным зданием студенческого общежития, в 1867 г. строятся корпуса Ново-Александровского рынка. За ними - толкучка, где продают стоптанные сапоги, изношенную одежду, всякую рухлядь. Рядом, между домами, небольшой садик, он заперт (частное владение!), у входа объявление: "Желающие пользоваться садом должны заплатить 25 руб. за лето". За садом каланча, на ней, вглядываясь в даль улиц, ходят пожарные; при надобности они поднимут черные шары с обозначением района пожара (один шар - Адмиралтейская часть, два - Казанская, три - Спасская и т. д.). За пожарной частью, за Никольским рынком, у Садовой улицы, в доме N 11/43 по Крюкову каналу живет и творит М. П. Мусоргский. Снова расширяется Садовая, образуя Покровскую площадь. В центре ее стоит церковь Покрова, в правом углу площади (на месте дома N 111 по Садовой улице, который будут видеть ленинградцы на площади Тургенева сто лет спустя), находится маленький деревянный домик с резным коньком на крыше и резьбой под окнами. Здесь в 1840-х годах жил М. В. Буташевич-Петрашевский и происходили знаменитые "пятницы" петрашевцев, здесь же в апреле 1849 г. Петрашевский был арестован. Пожалуй, на этом можно закончить ознакомление с Садовой. Мы вернемся на Невский проспект, к перекрестку у Публичной библиотеки. На Невском через каждые две сажени стоят чугунные тумбы, свежеокрашенные в черный цвет. В потоке прохожих шныряют газетчики: розничная торговля газетами только что введена в Петербурге. Особенно оживленно в галереях Гостиного двора. Здесь находятся две сотни торговых помещений. Торговля идет без перерыва с девяти часов утра до половины одиннадцатого вечера. Во многих местах Гостиного двора ведутся строительные
стр. 212

работы. Старинные полутемные купеческие лавки перестраиваются в роскошные магазины с зеркальными окнами. Торговля ведется по старинке, с запросом. Просят, скажем, за вещь 35 рублей, покупатель, чтобы отделаться, предложит 5, и купец обрадованно упаковывает удачно проданную безделушку. На магазинах гостинодворцев висят объявления о распродажах вследствие "большого накопления товаров", "расширения помещения", "ликвидации торговли", "окончания сезона", "начала сезона". Мотивы разные, а цель одна - поскорее сбыть залежалые товары... На четной стороне Невского проспекта, напротив Гостиного двора, расположен еще один торговый центр столицы; это трехъярусный проход под стеклянной крышей, соединяющий Невский проспект с параллельной ему Большой итальянской улицей (улица Ракова). За двадцать лет до нашей прогулки предприимчивый делец граф Эссен Стенбок-Фермор купил два дома и на их месте выстроил Пассаж. Через сто лет он будет перестроен и станет специализированным универсальным магазином для женщин. Сейчас же, в 1867 г., в Пассаже не только табачные, перчаточные, косметические магазины, но и кондитерские, бильярдные, "анатомический музеум", "кабинет восковых фигур". Петербургские газеты рекламируют проводимые в Пассаже демонстрации "оптических живых картин" и спектаклей дрессированных блох. В помещении, где спустя сто лет будет работать Театр имени В. Ф. Комиссаржевской, идут, как сообщают газеты, спектакли "белой и черной магии, состоящей из самых интереснейших фокусов, до сих пор еще никем не показанных в здешней столице". В верхней галерее Пассажа - мастерские модисток, корсетниц, белошвеек. Впрочем, как писал об этих мастерских Н. А. Некрасов, "не очень много шили там и не в шитье была там сила..,". Рядом с этими мастерскими была и гостиница с номерами, которые сдавались посуточно и на часы. Пассаж не на добром счету в столице, и недаром с 1866 г. гимназистам запрещено вечерами бывать здесь.

Но идемте дальше по Невскому. Слева, в конце Гостиного двора, на месте, где через сто лет будут спуски на станцию метро "Невский проспект", стоит часовня от Гуслитского Спасо-Преображенского монастыря Московской губернии. Рядом - здание Городской думы, увенчанное пятигранной башней. Она сейчас служит каланчой, а совсем недавно использовалась для "оптического телеграфа". Этот телеграф был открыт в конце 1839 года. Т- образные стрелки на 149 башнях передавали депеши за 20 - 25 минут от Зимнего дворца, через Псков-Динабург (Даугавпилс) - Вильно-Гродно в Варшаву. В этом месте вправо от Невского отходит Михайловская улица. Она проложена лет тридцать назад. (Много позже ее назовут именем художника И. И. Бродского.) В перспективе ее - Михайловский дворец, построенный для младшего сына Павла I. Площадь перед дворцом и Михайловская улица образуют единый ансамбль. Каждый домовладелец обязан был при застройке своего участка возводить здание, по фасаду точно соответствующее проекту, составленному К. И. Росси. Дом в конце Михайловской улицы справа еще не занят филармонией. Здесь Дворянское собрание - клуб, членами которого могут быть только потомственные дворяне. По уставу клуба здесь ежегодно устраивается шесть балов или маскарадов. На днях здесь состоялся концерт, после которого В. В. Стасов в газете "Санкт-Петербургские ведомости" впервые употребил крылатое обозначение "Могучая кучка". В своей статье о музыке М. А. Балакирева Стасов восхищался тем, "сколько поэзии, чувства, таланта и уменья есть у маленькой, но уже могучей кучки русских музыкантов". В "Петербургской газете" сегодня анонс о предстоящих вскоре в зале Дворянского собрания концертах Гектора Берлиоза. Концертами своими и маскарадами славился и известный в Петербурге "дом Энгельгардта" - N 30, на Невском проспекте. Именно сюда на маскарад привел М. Ю. Лермонтов Арбенина и Нину. Но петербургский бомонд давно не посещает этот дом, где, судя по "Петербургскому листку", устроен кафе-ресторан. В годы Советской власти здесь будет работать Малый зал Ленинградской филармонии. Напротив "дома Энгельгардта", на другом берегу Екатерининского канала (канал Грибоедова), еще нет "Дома книги". На этом месте стоит безликий четырехэтажный доходный дом. Лишь через сорок лет американская торговая фирма швейных машин "Зингер" возведет здание с огромным стеклянным куполом на башне. Справа в перспективе канала еще нет аляповатого "Спаса на крови" - бездарного подражания собору Василия Блаженного. Этот храм будет сооружен на месте, где через четырнадцать лет народовольцы приведут в исполнение свой приговор над Александром II. Перспективу канала слева замыкает светлое полукруглое здание (финансово-экономический институт). Двуглавый орел распростер крылья над вывеской "Государственный банк". Изящный висячий мостик перед банком и его золотыми кладовыми уже украшен фигурами грифонов- львов с орлиными крыльями (по греческой мифологии - охранителей золота).

Перейдем через Казанский мост, построенный сто лет назад И. М. Голенищевым-Кутузозым, отцом полководца. Мост после постройки был расширен; теперь его ширина в пять с половиной раз больше длины. За мостом слева - колоннады Казанского собора. Но Казанская площадь перед собором пуста; здесь нет сквера, фонтана, нарядных газонов. На этой площади через девять лет после нашей прогулки состоится первая в России революционная демонстрация с участием рабочих, и юноша Яков Потапов поднимет здесь красный флаг, а с речью к демонстрантам со ступеней собора обратится студент Горного института Георгий Плеханов. Потом Казанская площадь станет излюбленным местом митингов и демонстраций. Сад на площади будет разбит на рубеже XIX-XX вв. по требованию санкт-петербургского градоначальника Клей-
стр. 213

гельса, который предполагал, что фонтан, цветы и газоны помешают революционным выступлениям на Казанской площади. Фасады домов по Невскому проспекту покрыты вывесками. На доме вблизи Казанского собора громадная вывеска: "Ежедневная раздача денег под ценности и движимости". На двадцати окнах перечислены все виды благотворительной деятельности этого заведения: раздача денег под золото, серебро, шубы, рояли, меха "и проч., и проч.". Соседний дом украшен вывеской: "Амбулаторная лечебница для приходящих больных, одержимых зубною болью в разной степени без операции". На противоположной стороне Невского фасад здания испещрен вывесками, предлагающими прохожим фленсбургские устрицы, английские бисквиты, французские фрукты, бразильские орехи, иорданский Миндаль", страсбургские паштеты, гаванские сигары и другие деликатесы и предметы роскоши. За мостом через Мойку еще нет магазина красок и эстампов. Тут кофейня, та самая, где тридцать лет назад январским днем А. С. Пушкин встретился со своим секундантом и выехал на Черную речку, к месту дуэли с Дантесом. Влево от Невского отходят аристократические улицы - Большая и Малая Морские. Они будут названы именами Герцена и Гоголя.

Как выглядит, скажем, Большая Морская улица? Раскроем номер "Петербургского листка" и прочтем, что пишет здесь действительный статский советник А. Миролюбов. Пишет он следующее: "Сегодня, проезжая по Большой Морской и оглядываясь вокруг, я не мог без улыбки не вспомнить о тех крикунах, которые толкуют об общей бедности и разорении. Где же следы всего этого? Повсюду перед глазами общее довольство, комфорт, изящество зданий, нарядов и экипажей... Комфорт в наше время стал тем общнее, что стал доступнее по дешевизне всего, что нужно для обстановки. Человек за 2000 руб. может иметь теперь на лучшей улице города изящную, хоть и небольшую квартирку, с великолепным антре, обставленным цветами, с электрическими звонками и газовым освещением. За 300 рублей серебром можно иметь роскошное бальное платье от самой лучшей модистки. Чего же еще больше желать? Да и где же та бедность, о которой говорят? Если вам, посреди блестящей вереницы экипажей, и попадется на глаза какая-нибудь оборванная фигурка бедняка, то вы смело можете быть уверены, что это непременно переряженный богач, скряга, спекулирующий на современном слове "нищета" и желающий вызвать ваше сострадание в виде ассигнации или мелкой монеты... Бедняка, настоящего, неподдельного бедняка, нужно теперь отыскивать днем с фонарем"3 . Эта прелестная идиллия не выдерживает соприкосновения с жизнью. В столице действует около двухсот крупных промышленных предприятий и 3258 ремесленных Мастерских. На Невском и особенно на Большой Морской трудно встретить рабочих; они живут на периферии города. О типичной для рабочих окраин Нарвской заставе санитарный врач пишет, что этот район представляет собой "сплошную помойную яму для столицы. Всякий, кому не лень, везет сюда не только помои, мусор, но даже из клозетных выгребов...". Некоторые черты быта рабочих нам частично поможет представить другая газетная статья. Она сообщает, что "большая часть рабочих Петербурга... живет артелями от 10 до 100 человек и помещается обыкновенно очень тесно. Находящиеся в Петербурге по нескольку лет (сравнительно немногие) имеют кровати и постельные принадлежности, остальные же (большинство) располагаются как попало, подстилая под себя собственную одежду и ею же укрываясь... На пищу рабочего тратится в месяц средним числом около 3 руб.; 190 с лишком дней он постится, а в остальное время он съедает около % фунта говядины самого низкого сорта... Кроме говядины, обыкновенной пищей рабочего как в скоромный, так и в постный день служат щи из кислой (редко свежей) капусты за завтраком, щи и каша за обедом и за ужином опять щи..."4 .

По отрезку Большой Морской улицы, проложенной К. И. Росси точно по Пулковскому меридиану (в полдень фасады домов здесь не отбрасывают тени!), мы пройдем под знаменитой аркой Главного штаба на Дворцовую площадь. Перед нами во всю ширь площади протянулся фасад Зимнего дворца; это, если не считать церквей, самое высокое здание города. В 1844 г. Николай I, чтобы подчеркнуть значимость царской резиденции, издал указ, по которому частновладельческие дома в Петербурге должны строиться так, чтобы по своей высоте по крайней мере на сажень уступать Зимнему дворцу. Правило это будет действовать вплоть до 1905 года. На флагштоке Зимнего дворца реет штандарт - значит, царь в своей резиденции. У Александровской колонны навытяжку стоит часовой. Мы пересекаем площадь и выходим к берегу Невы. Справа от нас над кровлей Зимнего дворца возвышается башенка, начальный пункт уже упомянутого выше оптического телеграфа. Она будет торчать над дворцом и через сто лет. На стенах дворца и над шатровыми подъездами по прихоти царской семьи беспорядочно приделаны балкончики, уродующие облик растреллиевского шедевра. Балкончики будут уничтожены шестьдесят лет спустя. Еще нет Дворцового моста: его построят почти через пятьдесят лет. Перед Зимним дворцом - широкий спуск к Неве, декорированный изваяниями львов и огромными порфировыми вазами. От Зимнего дворца нет прохода по набережной на Сенатскую площадь к Медному всаднику. Между Зимним и Адмиралтейством, почти врезаясь в воды Невы, тянется высокая каменная стена, увенчанная решеткой. Набережной перед Адмиралтейством еще нет; она будет создана спустя семь лет. Тогда засыплют каналы, идущие от Невы

3 "Петербургский листок" N 16, 1867.

4 "Петербургский листок" N 87, 1867.
стр. 214

в павильоны Адмиралтейства, и морское министерство, чтобы царская казна не расходовалась на сооружение набережной, распродаст частным лицам под застройку участки между адмиралтейскими корпусами. Сейчас мы вынуждены повернуть и пойти к Медному всаднику кружным путем, вдоль протянувшегося более чем на версту главного фасада Адмиралтейства.

Площадь перед Адмиралтейством кажется бескрайней: она простерлась на 600 саженей, от реки Мойки до Манежа. Адмиралтейская площадь перестанет существовать через семь лет - она превратится в сад. И хотя сад перед Адмиралтейством будет создаваться в честь двухсотлетия со дня рождения Петра I, не страдающий излишней скромностью Александр II всемилостивейше соизволит "назвать вновь устроенный сад августейшим именем своим". А потом пройдет много лет, и Александровский сад назовут именем М. Горького. Вдоль фасада Адмиралтейства тянется аллея, в концах которой уже стоят мраморные изваяния Геркулеса и Флоры. Это старейший бульвар Петербурга. Вспомним пушкинские строки: "Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар и там гуляет на просторе...".

Башня Адмиралтейства в лесах: только что закончились работы по замене обветшавших каменных статуй над колоннадой новыми, из листовой меди. Слышен грохот кувалд: по требованию главного священника армии и флота, с санкции Александра II уничтожаются ранее украшавшие Адмиралтейство изваяния, "принадлежащие к языческой мифологии". В куски разбиваются снятые статуи двенадцати месяцев, шести российских рек. Вместо скульптур, изображающих Европу, Азию, Америку и Африку, на гранитные пьедесталы втаскивают огромные чугунные якоря. Над головой гремит пушечный выстрел. Мы вздрагиваем от неожиданности, а прохожие привычным жестом вытаскивают часы. С 1865 г. пушка в Адмиралтействе по сигналу из Пулковской обсерватории возвещает наступление полдня. Позже этот полуденный выстрел будет раздаваться со стен Петропавловской крепости. Перед главным фасадом Адмиралтейства бурлит народное гулянье. У балаганов стоят зазывалы - "деды", гримированные чудовищными бородами и космами из пеньки; они потешают зевак прибаутками и приглашают на представление. В балаганах показываются разные монстры (вроде "европейской знаменитости девицы Антуанетты, без затруднений ставящей на свои удивительные перси целый поднос с кофейным прибором на шесть персон", или "дикого человека Антропофага"), показываются похождения Петрушки либо ставятся пьесы "Солдат-балагур", "Русская свадьба". Тут же шесты для лазанья, намазанные салом; огороженные места для бега под ведрами. Победители в этих соревнованиях получают призы: шапки, рукавицы или даже полный кучерской убор. По сторонам площади на приличном отдалении от балаганов медленно кружатся собственные экипажи: седокам любопытно посмотреть на гулянье, но они не снисходят до того, чтобы смешаться с простонародьем.

Мы выходим на Сенатскую площадь. На ней нет еще ни деревьев, ни цветников. В центре пустынного плаца стоит Медный всадник. Он окружен чугунной оградой. Этьен Фальконе возражал против ограждения памятника Петру I решеткой. "Зачем сажать его в клетку?" - писал скульптор своему другу Дени Дидро. Но с его волей не посчитались (помните, в "Медном всаднике": "Над огражденною скалою кумир с простертою рукою..."). Ограда эта просуществует до начала XX века. Перед памятником Петру I еще нет парадного спуска к Неве. Нет и порфировых ваз: они пока стоят у пристани Зимнего дворца.

На противоположном берегу Невы высится обелиск "Румянцова победам", перенесенный сюда с Марсова поля. Левее - первый постоянный мост через Неву, построенный лет пятнадцать назад. Сейчас он называется Николаевским, а через сто лет будет носить имя лейтенанта Шмидта. Точнее говоря, имя Шмидта будет носить другой, гораздо более широкий Мост на этом самом месте. Мост же, который мы видим во время прогулки, через шестьдесят лет разберут, он переедет с Невы на Волгу и будет собран в городе Калинине.

Наша Прогулка подошла к концу. Мы бросаем прощальный взгляд на спокойную Неву: ни набережной у Николаевского моста гуляют петербуржцы. Через пятьдесят лет, в Октябрьскую ночь, на этом месте станет на якорь легендарный крейсер "Аврора"...
стр. 215

Опубликовано 27 марта 2014 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1395927961 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ИСТОРИЯ РОССИИ ПРОГУЛКА ПО ПЕТЕРБУРГУ 1867 ГОДА

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network