ВЫБОРГСКИЙ РАЙОН В ИЮЛЬСКИЕ ДНИ 1917 Г.

При выборах в районные думы в выборгскую думу прошли только большевики и лишь небольшое число меньшевиков-интернационалистов, которые не стали работать. Я также прошла в районную думу. В районной управе работали исключительно большевики, председателем был Лев Михайлович Михайлов, членами управы тт. Кучменко, Чугурин, я и еще один товарищ. Наша управа вначале помещалась в одной квартире с партийным районным комитетом, секретарем которого была Женя Егорова, там же работал т. Лацис. Между нашей управой и парторганизацией была теснейшая связь.

Выборгский район имел крепкий большевистский актив. Большевики пользовались доверием рабочих масс. Вскоре после моего вступления в работу мне пришлось принимать дела выборгского отделения комиссии по помощи солдаткам от моей прежней знакомой, соученицы по гимназии - жены Струве, Нины Александровны. Передавая мне дела, она говорила: "Нам солдатки не верят. Что бы мы ни делали, они недовольны, верят только большевикам. Ну, что же, берите дело в свои руки, может, лучше наладите!"

Мы не боялись браться за дело, считали, что вместе с рабочими и работницами, опираясь на их самодеятельность, сумеем развернуть широкую работу.

Рабочие массы проявляли очень большую активность во всех областях и были очень революционно настроены. Недалеко от выборгской управы стоял пулеметный полк. Он считался раньше очень надежным. Но "надежность" его очень быстро растаяла в Выборгском районе. Первыми агитаторами за большевиков были уличные торговки семечками, квасом и пр. Среди них было много солдаток. Полк очень быстро левел. Мы держали с ними самую тесную связь, в частности, по культурной работе. В качестве партийного агитатора там работал т. Лашевич.

I съезд советов отменил назначенную большевиками на 10 (23) июня демонстрацию, а через неделю, на 18 июня (1 июля), назначил собственную демонстрацию. Он не ожидал того, что случилось. В демонстрации принимало участие около 400 тыс. рабочих и солдат. 90% знамен и плакатов были с лозунгами ЦК большевиков: "Вся власть советам", "Долой десять министров-социалистов". Лишь три плаката были за доверие Временному правительству. Но 18 июня было не только днем демонстрации 400 тыс. рабочих и солдат; это был день, когда Временное правительство, после трех месяцев колебаний, под напором союзников, начало наступать на фронте. Большевики резче стали выступать в печати и на собраниях. Временное правительство почувствовало, что почва колеблется у него под ногами. 18 июня (1 июля) началось поражение русской армии на фронте. Это страшно взволновало войска.

стр. 42

--------------------------------------------------------------------------------

3 июля пулеметный полк решил, не дожидаясь никаких постановлений партии, начать вооруженное восстание. Мы в выборгской управе ничего не знали об этом, не знал и районный комитет, и поджидали, когда придут на совещание представители культотдела пулеметного полка, как об этом было сговорено два дня назад. Никто не шел, а через некоторое время выяснилось, что пулеметный полк уже выступает, идет к дому Кшесинской. Я пошла туда же. Стройными рядами шли пулеметчики в бой с Временным правительством, продолжающим грабительскую войну. Осталась в памяти такая сцена. С тротуара сошел рабочий и, идя навстречу идущим солдатам, низко поклонился им в пояс и сказал: "Постойте, братцы, за рабочий народ!"

Я прошла в дом Кшесинской. Из присутствовавших в помещении ЦК товарищей помню Сталина и Лашевича. Проходя мимо балкона, солдаты останавливались и отдавали честь большевикам. Потом подходило еще два полка, а вечером рабочая демонстрация.

Ильича в Питере в это время не было. Он ничего не знал и поехал вместе с Марьей Ильиничной отдохнуть несколько дней в дер. Нейвола около Мустамяк, где жили в это время Бонч-Бруевичи. Ночью с 3-го на 4-е за ним послали товарища в Мустамяки.

ЦК дал лозунг превратить демонстрацию в мирную. А между тем 4-го заводы и фабрики уже бастовали. Из Кронштадта прибыли матросы. Огромные демонстрации вооруженных рабочих и солдат шли к Таврическому дворцу. Пулеметный полк стал уж возводить у себя на Выборгской стороне баррикады.

Приехал Ильич, выступал с балкона дворца Кшесинской. ЦК написал воззвание с призывом к прекращению демонстрации. Временное правительство вызвало юнкеров и казаков. На Садовой по демонстрантам была открыта стрельба. А наши агитаторы, по указанию партии, должны были призывать к прекращению забастовки. Я помню, как долго лежал в выборгском райкоме на диване Лашевич и смотрел в потолок, прежде чем собрался с силами пойти уговаривать пулеметчиков прекратить выступление. Трудно это ему было, но таково было постановление ЦК.

Движение было подавлено. Чтобы ослабить большевиков, бывший член II Ду-

стр. 43

--------------------------------------------------------------------------------

мы впередовец Алексинский и эсер Панкратов, бывший шлиссельбуржец, решили заявить, что Ленин германский шпион. Алексинский знал очень хорошо Ленина, прекрасно знал вздорность этого обвинения, но думал, что грязной клеветой можно бросить дресвы в глаза рабочих и солдатских масс.

Ленину пришлось первое время скрываться в квартире рабочего Каюрова, жившего на Выборгской стороне. Там же в сторожке завода Рено было устроено совещание Ленина с ЦК, стоял вопрос о призыве к всеобщей забастовке. Было постановлено этого не делать.

Бросалась в глаза резкая разница между настроениями обывателей и рабочих. Идешь по улицам Петроградской стороны, только и слышишь толки о шпионстве Ленина, шипят обыватели в трамваях, хлещут волны клеветы. Переходишь через мост на Выборгскую сторону, точно в другую страну какую-то попал. Все симпатии на стороне большевиков. Тогда в защиту большевиков выступал в Выборгском районе Поссе, тогда, когда все другие партии обливали, их грязью или молчали. Ильич ушел в подполье, в ближнюю финляндскую эмиграцию.

Временно движение было придавлено, но июльские дни и все с ними связанное не прошли бесследно.

Помню такую картину. Керенский решил предать позору пулеметный полк. Разоруженный, он должен был стоять на площади, его клеймили как изменнический. И вот я смотрела из окна управы, как шли пулеметчики на площадь без винтовок, ведя под уздцы лошадей. Шли медленно, молча, но в каждой мрачно-спокойной фигуре солдата, в каждом их движении было что-то такое, что говорило о том, что никогда не будет прощено Керенскому это унижение.

стр. 44