Историческая наука русского зарубежья. МОНАРХИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ И МОНАРХИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ (1920-е - середина 1930-х годов)

Историческая наука русского зарубежья. МОНАРХИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ И МОНАРХИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ (1920-е - середина 1930-х годов)
Автор: Ю. Н. Емельянов


Политическая жизнь русской эмиграции ее первой послереволюционной волны является, в силу определенных причин, одним и недостаточно изученных сюжетов истории русского зарубежья как в отечественной, так и в эмигрантской историографии. Российская эмиграция этого периода - явление совершенно уникальное в отечественной и мировой истории. И дело тут не только в количестве российских изгнанников, но и в их качестве - большинство русских беженцев принадлежало к культурной и политической элите России. Этот факт предопределил высокий уровень культурных ценностей которые были созданы в эмиграции "первой волны".

Вполне естественно, что культурная история русского рассеяния своей неоспоримой значительностью заслонила ее идейно-политическую историю. Последняя долгое время трактовалась только в негативном ключе как "агония белой эмиграции". Даже в самой русской диаспоре ее нередко пытались охарактеризовать как что-то малоинтересное и незначительное, не заслуживающее серьезного научного анализа. Так, Марк Раев утверждает, что "политическая жизнь эмиграции состояла из бесконечных пререканий, порождаемых использованием непроверенной информации, беспомощностью, озлоблением, тоской по прошлому... Попытка распутать сложную и не имевшую практического результата деятельность политических организаций Русского Зарубежья не представляется нам особенно перспективной. Горячие споры об ответственности за прошлое, равно как и идеологические противоречия из-за выбора тактики или программы в связи с теми или иными событиями в Совет-

стр. 108


--------------------------------------------------------------------------------

ском Союзе или в мире в целом представляют преходящий и ограниченный интерес" 1 . В данном случае М. Раев только констатирует, но ни в коем случае не пытается объяснить создавшуюся ситуацию. Подобная точка зрения представляется нам чрезмерно категоричной и в своей категоричности несколько несправедливой. Безусловно, в политической жизни "первой волны" русской эмиграции были и "бесконечные пререкания", и "взаимное озлобление", но никак невозможно всю идейно-политическую жизнь эмиграции свести только к ним. Все дело в том, что политика русского зарубежья, как и политика всех эмиграции вообще, неизбежно ведет к постоянному дроблению, зачастую опускаясь до склоки. Происходит все это из-за того, что у эмиграции нет возможности заниматься многими реальными делами в законодательной и исполнительной областях, которые и представляют в нормальных условиях суть политики, а потому всегда заземляют ее и превращают в искусство невозможно. Вот почему в эмиграции политика сводится к борьбе программ и проектов без обратной связи с действительностью решений и дел. Эмигрантская политика - искусство, как правило, невозможного, хотя и случается, что одно из тысяч этих предположений превращается в реальность. В то же время, с не меньшим основанием можно сказать, что "политическая история русской эмиграции - это история бурных споров о путях развития России и человечества, история смелых мечтаний о новом мироустройстве" и попытках их воплощения в жизнь, что это "история трагических самопожертвований и предательств", героической и безнадежной борьбы "с гигантской государственной машиной" 2 . Эмиграция была погружена в свои проблемы, в изучение того, что произошло в России, в планирование того, что и как нужно сделать для возрождения России.

Для Российского Зарубежья 1920-х-1930-х годов характерен широкий спектр политических и идеологических установок борьбы за будущую Россию. В политических устремлениях выделяются две основные тенденции: во-первых, сведение политической деятельности к различным мероприятиям с целью свержения власти большевиков и реставрации порядка, существовавшего в Российской империи, но с учетом определенных изменений, внесенных временем. Во-вторых, все более определялась тенденция к поиску компромисса с большевиками, создания новой России через тактику "обволакивания" советского государства и перерождения его в "нормальное, демократическое государство". Одновременно в эмиграции шла усиленная работа по созданию образа будущей России. Достаточно широкое распространение получили идеи построения новой России на основе христианского социализма, а также путем соединения идей капитализма и социализма, во многом предвосхитившие создание теории конвергенции. Идеи и теории российской эмиграции имеют принципиальное значение для осмысления природы и специфики

стр. 109


--------------------------------------------------------------------------------

российской государственности, политической и правовой культуры. Это все является актуальным для того времени, когда еще не утратила своей остроты для русских изгнанников возможность возвращения на Родину.

Основным стержнем, вокруг которого формировалось общественное сознание русской эмиграции, было отношение к советской власти. П. Н. Милюков писал, что непримиримость к советскому строю "совершенно неизбежна и обязательна для политической эмиграции... В этой непримиримости - вся сущность политической эмиграции" 3 . Но идея непримиримости облекалась в различные формы. Актуальным в этой связи является изучение политической мысли и общественно-политической деятельности русской эмиграции, в частности ее взглядов, концепций, оценок, и прогноз перспектив возрождения России и создание новой русской государственности.

Русская эмиграция - сложное политическое и духовное явление. Ее численность, по различным источникам, доходила до 2,5 млн. человек. Барон Б. Э. Нольде, известный деятель политической и научной жизни эмиграции, не без основания писал, что это была "не эмиграция русских", а "эмиграция России" 4 . Политически активная часть эмиграции была сосредоточена в различных партиях и организациях, начиная от монархистов и кончая социал-демократами, меньшевиками. Начало 20-х годов - время окончательной кристаллизации политических течений русской эмиграции. Особенностью ее политического спектра, как отмечал П. Б. Струве, было наличие "огромной массы центра, количественное преобладание правых над левыми, при наличии, однако, у левых значительно больших финансовых и информационных возможностей" 5 . Монархисты составляли правый фланг эмигрантского лагеря. Среди них, по свидетельству П. Н. Милюкова, к концу белого движения окончательно возобладали "реставраторские и монархические идеи" 6 . Согласно подсчетам П. Б. Струве, 85% всей белой эмиграции составляли монархисты 7 , создавшие в различных странах Европы около сотни своих организаций, центром которых и стал созданный в 1922 г. Высший монархический совет (ВМС).

Итог трехлетней гражданской войны привел к неизбежной поляризации политических сил и симпатий. Разочарование в народе означало разочарование и в демократии, что и привело к возобладанию монархических настроений, причем путь к восстановлению монархии виделся через диктатуру.

Монархическая эмиграция оформилась раньше других групп и организаций, чему способствовал ряд объективных причин, и, прежде всего, фактор ее социального состава. В эту группу входили представители высшей аристократии, дипломатического корпуса и т.п., которые не вернулись в Россию уже после Февральской революции или покинули страну при Временном правительстве. Существенную

стр. 110


--------------------------------------------------------------------------------

часть монархически настроенной русской эмиграции составили офицеры белых армий Врангеля, Деникина, Миллера и Юденича. Так, в Эстонии, где нашла себе временный приют часть армии генерала Н. Н. Юденича (а это около 100 000 военных, принимавших участие в действиях Северо-Западной армии), быстро оформились монархические организации: "Белый крест", "Союз верных" и т.п. К 1923 г. окончательно определились две основные группы монархистов -русские монархисты (лидер граф А. Игнатьев) и монархисты немецкой ориентации (лидер полковник Б. Е. Агапов). Национально настроенная часть русских монархистов подчинялась избранному в 1921 г. Высшему Монархическому совету и поддерживала великого князя Николая Николаевича. Эта группа была в тесном контакте с парижскими монархистами во главе с генералом Е. К. Миллером. Основным центром монархистов немецкой ориентации был союз остзейских баронов "Риттербунд" ("Ritterbund"). В этот союз могли входить только представители высших сословий 8 . Это был как бы костяк, существенно дополненный тем потоком эмигрантов, который хлынул в Европу после окончательного разгрома белых армий.

Был и еще один источник формирования лагеря монархистов. Непонимание Западом явлений, происходивших в России, и наличие определенной враждебности к ней, проистекало из того, что Россия как великая держава отождествлялась Западом с неограниченной монархией. Традиционно враждебное отношение западных демократий к "царизму" перенеслось с крушением Российской империи на Россию как таковую. По мнению Струве, данное обстоятельство заставляло русских отстаивать "историческую Россию", что и сделало многих из них идейными монархистами. "Поскольку крушение монархии, - писал Струве, - для русских означало и крушение самой России, многие образованные русские, не бывшие монархистами, стали монархистами из русского патриотизма" 9 .

В этой связи нельзя не обратить внимания на тот факт, что монархическими настроениями было проникнуто и русское студенчество. Так, руководство в пражском русском студенческом союзе было передано в руки русских монархистов, а затем и в ОРЭСО 10 . Самым ярким моментом реакционности настроения в среде студенчества, проявившейся на I организационном съезде этой центральной студенческой организации, был демонстративный отказ 90% студентов подписать сочувственную телеграмму семье убитого в Берлине В. Д. Набокова. Подобному проявлению политических антипатий не находилось никаких оправданий, если учесть, что в это же время подобные телеграммы были направлены не только от генерала Врангеля, от присутствующих на съезде лидера чешских правых К. Кламаржа, писателя А. В. Амфитеатрова, увлекшегося затем фашизмом, но и от русских монархистов в Рейхенгале. Таким образом, присутствующие студенты оказались "правее правых" и даже более озлобленными и непримиримыми 11 .

стр. 111


--------------------------------------------------------------------------------

Нельзя сбрасывать со счетов и того факта, что на формирование правых взглядов русского студенчества могла оказать и русская профессура, все "правые" профессора, собравшиеся в эмиграции, как правило, были "левыми" в условиях царской России.

Тем не менее, монархисты не представляли собой сплоченной силы. Большой негативный опыт, накопленный в годы гражданской войны, убедил их в насущной необходимости объединения усилий. Инициатива принадлежала правому флангу монархистов, выступавшему за реставрацию самодержавия в его "неурезанном виде", и левому, состоящему из октябристов и небольшой части кадетов и призывавшему к "конституционной модернизации" прежней власти. По свидетельству историка белой эмиграции В. Белова, "в неописуемом сумбуре политических группировок эмиграции, в тумане лицемерия, лжи и мещанской тупости, в клубке переплетающихся идеологий новых толков и самостоятельных организаций можно указать на монархистов как на единственную группировку, твердо знающую, чего она хочет и к чему стремится, откровенно и коротко об этом заявляющую" 12 . С подобным же признанием выступил и князь А. В. Бобрищев-Пушкин 13 .

К концу 1918 - началу 1919 г. относится оформление одного из первых и наиболее крупного монархического объединения в Германии, которому немецкие власти оказывали всяческую поддержку 14 . Не без их материальной помощи полковник Ф. Винберг (бывший корниловец и участник заговора В. М. Пуришкевича) и офицеры-монархисты П. Н. Шабельский-Борг (до этого участвовавший в заговоре с целью освобождения царской семьи из екатеринбургского заточения) 15 и С. В. Старицкий (довольно скоро даст о себе знать) стали издавать журнал монархического направления "Луч света" 16 , основу публикаций которого составили, прежде всего, погромные статьи самих издателей. Данная направленность была подхвачена и продолжена журналом "Двуглавый орел", издаваемым Н. Е. Марковым 2-м 17 .

Идеологами крайнего монархического направления выступили Н. Д. Тальберг, Н. Е. Марков 2-й, Г. Бостунич (позже - Шварц- Бостунич), Н. Скрынников и др., считавшие происшедшие события в России лишь результатом действия всемирного масонского заговора 18 .

Наряду с П. М. Бермонт-Аваловым, А. И. Гучковым и др., одной из центральных фигур этого круга был бывший белогвардейский генерал В. В. Бискупский, пользовавшийся поддержкой прусского юнкера Вольфганга Каппа. Неудача капповского мятежа в марте 1920 г., имевшего целью ликвидацию Веймарской республики и реставрацию монархии, заставили многих ее участников, в том числе и русских белоэмигрантов (часть которых с определенностью участвовала в мятеже) переместиться в Баварию, где центром деятельности белоэмигрантов-монархистов стал Мюнхен. Здесь развернул свою активную деятельность Русский комитет, целью которого являлась вербовка новых членов и сбор средств.

стр. 112


--------------------------------------------------------------------------------

Русские монархисты для осуществления замысла реставрации монархии в России, стремились заручиться поддержкой националистических элементов Германии, Австрии и Венгрии, разрабатывавших план создания Союза побежденных держав для восстановления династий. В некоторых столицах появились русские "аристократические" салоны. Наиболее известным из них был венский салон княгини М. А. Васильчиковой, где вынашивались реставрационные планы русских, австрийских и немецких монархистов 19 . Со всей определенностью эти идеи нашли свое выражение в меморандуме генерала В. В. Бискупского, обращенном к общеевропейской конференции монархистов, открывшейся летом 1922 г. в Будапеште. В нем говорилось: "Монархические группы, генералы императора и большая часть русского народа ясно видят, что это катастрофическое положение может кончиться лишь в том случае, если побежденные народы заключат между собой тайный Союз, избрав общую программу и начав очень активную политику. Великая Россия, Великая Германия и Великая Венгрия, связанные друг с другом экономически и политически, - вот единственное спасение в нашем отчаянном положении" 20 , это - единственная возможность для восстановления тронов.

Для осуществления этих планов предполагалось создать военный и политический центры, которые должны были осуществлять руководство "добровольческой армией", сформированной не только из белогвардейцев, но и офицеров других "дружественных" стран.

Составной частью этого предприятия предполагалась и пропагандистская подрывная работа в странах, куда планировалось вторжение, в том числе и в России. Согласно меморандуму Бискупского, "русский народ будет подготовлен пропагандой, раздачей русских денег в неограниченном количестве в целях поднятия антикоммунистического движения в тылу коммунистической армии" 21 .

Эти документы стали достоянием общественного мнения благодаря публикациям эсеровской "Воли России". Их подлинность была подтверждена ее редакторами В. М. Зензиновым и О. С. Минором 22 .

Разгром армии барона П. Н. Врангеля заставил определенную часть русской эмиграции более трезво оценить сложившуюся ситуацию. П. Н. Милюков, разрабатывавший "новую тактику" борьбы с большевиками, предостерегал от прямых военных выступлений, полагая, что их время прошло. Да и страны Антанты отнюдь не горели желанием поддерживать надежды врангелевской армии, оказавшейся в эмиграции, на скорейший военный реванш, рассматривая их как неуместные в сложившейся политической обстановке. Милюков объяснял поражение "белой борьбы" целым рядом допущенных ее вождями "ошибок", которые не были случайными. Все это вело к отторжению от белогвардейцев не только демократических элементов, но и "окраинных народов" 23 . Милюков, считая вооруженную борьбу законченной, а идею военной диктатуры неприемлемой, провозгласил "принцип республики" без какой-либо санкции буду-

стр. 113


--------------------------------------------------------------------------------

щего Учредительного собрания. Эти предложения, писал он, "разрывали с теми компромиссами, которые часть членов кадетской партии принуждена была заключить в период участия в различных белых правительствах" 24 . Таким образом, компромисс с белой идеей подменялся на этот раз соглашением с "социалистами" - меньшевиками и эсерами на основе "республиканско-демократического объединения" (РДО) 25 .

Но не было единства и в лагере кадетов. По свидетельству А. В. Бобрищева-Пушкина, они "разбрелись по всем эмигрантским пепелищам, вплоть до самого черносотенного". Милюков, поддержанный лишь парижской группой кадетов, не получил оной и от других, и, прежде всего, от константинопольской, софийской и белградской групп, принимавших, по словам Милюкова, более активное участие в белой борьбе.

Раскол в среде кадетов по вопросу об отношении к "новой тактике" привел к оформлению в кадетской партии трех течений: республиканско-демократического (РДО) во главе с Милюковым, центристского - во главе с Н. И. Астровым и правого большинства - во главе с В. Д. Набоковым, А. В. Карташевым, Ф. Ф. Федоровым и пр. Собравшийся в июне 1921 г. Съезд Русского Национального Объединения (организованный В. Л. Бурцевым и кадетом В. Д. Набоковым) прошел под знаком превосходства правых. Национальный Комитет (в составе 74 человек), созданный на этом съезде, прямо заявил о своей полной верности "существу корниловских стремлений", "душе" Добровольческой армии и т.д. 26 Лидер комитета А. В. Карташев, последний обер- прокурор св. Синода, открыто провозгласил: "Никакого другого объединяющего начала сейчас для русских, кроме реакции, ни один мудрец указать не может..." 27 . Несмотря на то, что Национальный Комитет стоял на позициях "непредрешенства" и выступал против "механической реставрации" самодержавия, он отнюдь не отвергал монархизм как форму будущего государственного устройства России и открыто поддерживал Врангеля и великого князя Николая Николаевича (Младшего) 28 . В результате была принята весьма расплывчатая антибольшевистская программа, имевшая своей целью удовлетворить как правых, так и левых.

Более определенно о своей монархической приверженности заявила группа кадетов, обосновавшаяся в Софии. В ее "Записке" говорилось следующее: "Настало время признать, что отказ от монархических лозунгов в 1917 г. был ошибкой, объясняемой увлечением борьбой с определенной формой монархического режима... По мере того, как отходят в прошлое годы монархии, постепенно изглаживаются из памяти воспоминания о тяжелых сторонах монархического режима и монархия окружается новым ореолом" 29 .

Несмотря на то, что этот монархизм был "конституционным", он с очевидностью представлял собой вполне определенную основу для блока с крайними монархистами. И если Милюков и его привер-

стр. 114


--------------------------------------------------------------------------------

женцы не признавали претензий Врангеля, считая его обанкротившимся реакционером и монархистом, то правые монархисты, напротив, считали, что он недостаточно "монархичен", и требовали от него провозглашения лозунга "За веру. Царя и Отечество".

Врангель, не скрывавший своего политического лица и прямо заявлявший о своих монархических симпатиях, тем не менее, оставлял вопрос открытым - под каким именно московским царем он мыслит будущую Россию. По его словам, это можно будет решить только после освобождения России от большевиков "в совете с русским народом" 30 . Таким образом, в вопросе о государственном устройстве "восстановленной" России на белогвардейский манер, Врангель выступал с "непредрешенческих" позиций. Для него было главным: борьба не за монархию, не за республику, а за Отечество. В письме к А. В. Карташеву от 1 января 1922 г. он отмечал: "Все прошлое России говорит за то, что она, рано или поздно, вернется к монархическому строю, но, не дай Бог, если строй этот будет навязан силой штыков, или белым террором... Кропотливая работа проникновения в психологию масс с чистыми, национальными лозунгами может быть выполнена лишь при том сознательном отрешении от узкопартийных, а тем более классовых доктрин и искренности в намерениях построить государство так, чтобы построение удовлетворяло народным чаяниям. Если она (русская эмиграция. - Ю. Е. ) претендует на то, чтобы принять какое-либо участие в воссоздании России, она должна вернуться домой единым фронтом, с единой программой, с единым лозунгом - Отечество" 31 .

Изменившаяся политическая ситуация, связанная с окончательным разгромом Врангеля, заставила активизироваться крайне правые монархические объединения. Прежде всего, они выступили с критикой своих вождей за то, что те в свое время не решились открыто поднять монархический флаг. Игнорирование монархической идеи, по их мнению, и привело к тому, что "белое дело" было "сведено на уровень неудачной политической авантюры" 32 .

В этой связи в монархических кругах окончательно оформилась идея о созыве заграничного монархического съезда. С инициативой выступили генерал В. В. Бискупский, депутат бывших III и IV Государственных дум, черносотенец Н. Е. Марков 2-й и А. А. Римский-Корсаков, член Государственного совета, сенатор, председатель Русского Комитета и Русского общественного собрания в Берлине.

Первым шагом организаторов съезда явилось создание в Берлине (январь-февраль 1921 г.) Временного Русского Монархического Союза, который возглавили Н. Е. Марков 2-й, сенатор, член Государственного совета, барон М. А. Таубе и член Государственной думы A. M. Масленников.

В проекте Устава Российского монархического объединения в Германии было сказано, что оно отнюдь не является ни партией, ни политическим союзом, а представляет собою организацию, которая

стр. 115


--------------------------------------------------------------------------------

стремится "объединить возможно шире монархические течение всех оттенков, признающие принцип легитимной монархии для сое местной дружной работы по воссозданию России на основах этого принципа" 33 . Учредители объединения ставили перед собой задач объединить все имеющиеся к этому времени монархические объединения, "где имеются русские эмигранты". По утверждению авторов проекта, эти объединения уже имелись, кроме Германии, США, Франции, Англии, Италии, Сербии, Эстонии, Латвии и друга странах 34 .

Накануне съезда с обоснованием монархической идеи выступил "Белый орел". Автор редакционной статьи рассматривал при^ чины, приведшие к поражению Белой армии в гражданской войне; Они, по его мнению, заключались в том, что восстанавливалась "царская армия", т.е. Белая, но "без восстановления самого царя Корнилов, Каледин и Алексеев, как полагал автор, не понимали того, что "весь уклад общественной и социальной жизни держался непререкаемым авторитетом Царской власти" 35 . И, если Колчак и Деникин не были уж "столь безнадежно привержены революции", то только потому, что, по-видимому, "понимали необходимость монархии для России". Потеря всеми ими доверия монархических кругов и сыграла, по мнению автора, роковую и решающую роль в поражении белого движения 36 .

Одну из причин неудачи белого движения автор видел и в зависимости от требований "союзных демократий", которые грозили белым генералам в отказе в помощи, как только те "сойдут с прика- занной им демократической платформы" 37 .

Врангель, по мнению автора, скрыл монархическое начало в двусмысленном заявлении о Хозяине, которого народ сам себе выберет" 38 . Многим это было непонятно: то ли царь, то ли президент, то ли диктатор на Белом коне. В результате, "неустранимое противоречие внутреннего монархического стремления и показного "демократизма" лишило Врангеля той силы народного доверия, без которого невозможно было победить большевиков" 39 . Ни красный, ни белый террор не дадут успокоения. Это возможно лишь при монархии 40 , когда будут восстановлены присяга и законность 41 .

Данная статья и ей подобные, послужили основой для выработки монархической платформы на Рейхенгалльском съезде и Мюнхенской конференции Русского народно- монархического союза (1922 г., март-апрель).

Съезд предполагалось провести в Берлине, против чего резко выступила левая немецкая печать, что и заставило организаторов созвать съезд в Баварии, где его работе оказало непосредственную помощь реакционно- монархическое общество "Aufbau" ("Строитель"), председателем которого был все тот же В. В. Бискупский.

Итак, с 29 мая по 7 июня 1921 г. в баварском курортном городе Рейхенгале проходил Общероссийский Монархический Съезд, на

стр. 116


--------------------------------------------------------------------------------

котором присутствовало 106 человек. Съезд почтили своим присутствием иерархи русской православной церкви за рубежом митрополиты Антоний (который был почетным председателем) и Евлогий, выступивший на открытии съезда с церковным обоснованием монархии. Председателем съезда был А. Н. Крупенский, бывший бессарабский губернский предводитель дворянства. Съезд приветствовала телеграммой вдовствующая императрица Мария Федоровна, жившая в Копенгагене.

На открытии съезда прозвучало признание, что, не имея главы, монархическое движение не может успешно развиваться. Несмотря на наметившиеся разногласия в вопросе об устройстве "монархического" образа правления, на съезде восторжествовала идея легитимной монархии "в полном объеме", провозглашенная Марковым 2-м. Четко прозвучала мысль, что "единый царь принесет народу не продолжение кровавой распри, а беспристрастно и милостиво рассудив правых, заблудших и виновных, вернет ему порядок, хлеб и необходимую землю" 42 . В результате, в резолюции съезда было записано следующее: "Съезд признает, что единственный путь к возрождению великой, сильной и свободной России есть восстановление в ней монархии, возглавляемой законным государем из дома Романовых, согласно основным законам Российской империи" 43 .

Подобная "определенность" резко контрастировала с позицией одновременно проходившего в Париже съезда "Национального объединения", собравшегося ради решения лишь одной задачи - объединения всех сил эмиграции. Ради этой цели вопрос о монархии и республики был вынесен за скобки. Вполне естественно, что подобный подход вызвал критику как справа, так и слева.

Марков 2-й, неоднократно выступавший на съезде, заявил, что русскому народу нужна не только "трехцветная опояска", но "и хорошие ежовые рукавицы" 44 .

Особый интерес представляло решение съезда по национальному вопросу. В резолюции подчеркивалось, что тем из окраинных новообразований, которые примут активное участие в воссоздании Российской империи, "возможно, будет дарована автономия в составе империи" 45 . В "Докладе" по основам тактики и организации монархического движения говорилось: "Будучи сами националистами русскими, мы не можем и не должны не признавать за другими народностями права на национальное самоопределение" 46 .

Время вносило определенную корректировку не только в решение национального вопроса, но и в целый ряд других, не менее важных. Так, утверждая монархию как "единственный путь к возрождению России", съезд в то же время соединил ее с такими принципами, как оставление земли за крестьянами при условии возмещения ее стоимости владельцам за счет государства, "равенство всех перед законом", "свобода гражданская, политическая и вероисповедная" 47 .

стр. 117


--------------------------------------------------------------------------------

Выступившие на съезде генералы Б. С. Перемыкин, Г. Е. Эльвенгрен, С. Н. Булак-Булахович и др., требовали объединения белой эмиграции вокруг монархистов и продолжения вооруженной борьбы 48 .

Итогом работы съезда было создание Высшего Монархического совета (ВМС), в состав которого вошли князь К. А. Ширинский-Шихматов, A.M. Масленников, барон М. А. Таубе, А. Ф. Трепов и Марков 2-й, и печатного органа - "Еженедельника Высшего Монархического совета". Как писали милюковские "Последние новости", был создан не только центр монархической эмиграции, но и "намечена полная реставрация, полное возвращение даже не в 1916 г., а к 1914 г." 49 .

Программа совета была крайне консервативной и предусматривала реставрацию прежнего политического и экономического строя и, прежде всего, восстановление помещичьего землевладения. В то же время, монархический совет склонен был принять Советы, как единственное "завоевание революции". Идея принятия Советов была повторена в 1922 г. уже на конференции Народно- монархического союза (конституционных монархистов).

Большинство лидеров Высшего монархического совета склонно было считать, что ликвидация власти большевиков возможна лишь с помощью вооруженной силы, при поддержке интервенции. Но эта позиция далеко не всеми разделялась.

Съездом была направлена делегация (митрополит Антоний, А. Ф. Трепов и генерал В. М. Безобразов) в Копенгаген к вдовствующей императрице Марии Федоровне с просьбой собрать семейный совет для избрания временного "блюстителя престола" до окончательного решения вопроса о его замещении "законным государем-императором". Формулировка обращения объяснялась тем, что многие еще верили в спасение царя и его семьи. Мария Федоровна, тем не менее, сочла возможным уклониться от каких-либо переговоров с делегацией.

По существу ее позиция была поддержана и старейшим представителем дома Романовых в эмиграции - великим князем Николаем Николаевичем (младшим), заявившим, что временно отказывается возглавлять монархическое движение, подчеркнув, что для этого он должен быть призван "всенародно". Подобная уклончивая и неопределенная позиция самих Романовых оформила позицию "непредрешенчества", сторонники которой утверждали, что необходимо отложить вопрос о личности будущего монарха до момента свержения власти большевиков и реставрации прежнего строя и до возвращения в Россию не принимать решения о персональной принадлежности престола. Да и сам Марков 2-й в одном из своих многочисленных докладов заявлял, что "царь России нужен не только законный, но и желанный" 50 .

Высший Монархический совет во главе с Марковым 2-м формально занял позицию непредрешенчества, а фактически - поддер-

стр. 118


--------------------------------------------------------------------------------

жал великого князя Николая Николаевича, бывшего Верховного главнокомандующего. Уже в 1922 г. руководство Высшего Монархического совета было признано 85 монархическими организациями 51 .

Необходимо обратить внимание и на то обстоятельство, что съезд укрепил связи между монархической русской эмиграцией и германскими реакционно-националистическими кругами, жаждавшими реванша, на что прямо указывала коммунистическая печать Германии 52 .

Итоги работы съезда по существу иллюстрировали несомненный разброд среди его участников. По свидетельству И. Ф. Наживина, "чувствуется работа сторонников разных "претендентов" на престол. Но непримиримо борется со всеми этими претендентами кучка изуверов, которая неустанно проповедует, что вся царская семья жива... Здесь жалкая грызня, взаимное окачивание помоями и пошлые интриги. И всякая котерия так и хватает вас за фалды: к нам, к нам, пожалуйста, - наш кандидат самый законный, самый лучший" 53 .

Стремясь укрепить успех, достигнутый на съезде, руководители монархической группировки пытались навязать формулу восстановления монархии во главе с императором из династии Романовых большей части российской эмиграции. В этой связи их внимание привлек Заграничный русский церковный собор, проходивший в Сремских Карловацах (Югославия) с 21 ноября по 3 декабря 1921 г. Собор, призванный обсуждать исключительно проблемы церкви, на самом же деле оказался, по свидетельству В. Х. Даватца, последовательного сторонника генерала Врангеля, "оскверненным самой нечистоплотной политикой", опутанным "паутиной интриг" 54 .

Политизация работы собора определялась, прежде всего, составом его участников. Из 155 его членов менее одной трети являлись лицами духовного звания. Две трети присутствовавших на соборе были "мирянами". Именно эта часть была известна своей активной антисоветской позицией. Именно ими не был прощен кающийся в своих заблуждениях и ошибках М. В. Родзянко" 55 .

Собор отвергал Октябрьскую революцию и коммунизм. Принятая резолюция осуждала "лжеучение социализма и наиболее последовательную формулу его - большевизм, или коммунизм, как учение антихристианское в своей основе" 56 .

Собором была оправдана борьба с Советской властью. Собравшиеся считали возможным использование всех средств борьбы с нею во имя возвращения "на всероссийский престол помазанника... законного православного царя из дома Романовых" 57 .

Для восстановления "помазанника" на престоле делегаты съезда признавали одно средство - интервенция и новый белогвардейский поход на Советскую Россию. В своем обращении к Генуэзской конференции собор призывал: "Народы Европы, дайте им (т.е. эмигрантам. - Ю. Е. ) в руки оружие, дайте им своих добровольцев и по-

стр. 119


--------------------------------------------------------------------------------

шлите изгнать большевиков". Собор уверял, что эмигранты "в лице доброй своей половины офицеров, генералов и солдат готовы взяться за оружие и идти походом в Россию" 58 .

Активизация монархических сил не могла не вызвать беспокойства не только "левого" фланга русской эмиграции, но и так называемых "умеренных рейхенгальцев", выражавших опасения, что подобные действия Высшего монархического совета, руководимого Марковым 2-м, приведут к политической изоляции всего монархического движения и компрометации его в глазах всей буржуазно- демократической Европы. Эти настроения нашли свое выражение в письме, подписанном "Рейхенгалец" и опубликованном в сборнике "Детинец". Автор критиковал Рейхенгальский съезд за то, что на нем предпринимались попытки "во что бы то ни стало реабилитировать прошлое и его деятелей и героев", несмотря на то, что у прежнего режима были "тяжкие грехи и ошибки", да и во время царствования императора Николая II "далеко не все было достойно фимиама". Автор призывал монархистов "пересмотреть свои положения и программы основательно, введя в них те новые данные, которые властно выдвинуты жизнью за последние годы и от которых ни отмолчаться, ни отговориться пустяками нельзя". Отвергая принцип легитимизма, "рейхенгалец" считал, что вопрос о монархии и монархе должен решаться выборным путем, с подведением под эту идею "народной базы" 59 .

Стремление приспособиться к политическим реалиям времени нашло свое выражение в формировании "конституционного крыла" монархистов во главе с бывшими кадетами Е. А. Ефимовским и A. M. Масленниковым. В основанной ими газете "Грядущая Россия" они ратовали за расширение социальной опоры монархистов, а посему звали к блоку с "левыми", не порывая при этом с другими рейхенгальцами. В результате, на созванную в апреле-мае 1922 г. в Берлине-Мюнхене учредительную конференцию Русского народно- монархического союза (конституционных монархистов) были приглашены и представители откровенных черносотенцев. В выступлениях на конференции прославлялся "либерализм" царского правительства и предлагался блок со всеми, кто стоял "правее Милюкова" 60 . Большинство правых придерживалось конституционно-монархических взглядов. Выступавшее большинство было убеждено в необходимости установления единства между законным православным государем и обществом, а сельские Советы временно останутся как опора монарха в деревне 61 . Более точное определение сути монархического конституционализма трудно себе представить. Программные установки конституционных монархистов отличались очевидной противоречивостью. С одной стороны, они стояли за предоставление национальной автономии народам, населявшим Россию. С другой - они так и не высказались, да и не могли высказаться со всей определенностью, по вопросу о признании перехода земли к кресть-

стр. 120


--------------------------------------------------------------------------------

янам. В результате ими был дан шанс в руки большевистской антиэмигрантской пропаганды.

На конференции был поднят вопрос о внешнем долге России. Было предложено организовать международный консорциум и сдать ему в аренду часть территории страны, а появившуюся прибыль при этом направлять на погашение долгов. Только при этом условии, по их мнению, Россия могла бы рассчитывать на получение западных кредитов, в результате чего и возродилась бы ее экономика. Но все это было бы возможно лишь при наличии "крепкой монархической власти" как "гарантии против опасности чрезмерного влияния иностранного капитала".

В августе 1921 г. сторонники Е. А. Ефимовского совместно с Варун-Секретом, лидером левого монархического течения на съезде в Рейхенгале, попытались образовать русскую национал-демократическую партию 62 . Но дальнейшим планам не дано было осуществиться. И 25 марта 1922 г. на русском народно-учредительном съезде, состоявшемся в Берлине, ими была организована, совместно с бароном М. А. Таубе, М. И. Горемыкиным, A. M. Масленниковым, В. В. Бискупским и др., группа "конституционалистов" 63 , которая вошла в общемонархическое объединение, созданное на съезде в Рейхенгале.

Несколько ранее, в декабре 1921 г., в Будапеште было образовано Русское монархическое объединение во главе с А. Л. Казем-Беком 64 . Предпринимались также попытки создания Народно-монархической партии.

В момент всеобщего разброда, поиска вариантов выхода из политического тупика первыми не выдержали нервы именно у монархистов. 29 марта 1922 г. было совершено покушение на П. Н. Милюкова во время его выступления в берлинской филармонии. Милюков не пострадал, но был убит В. Д. Набоков и ранены А. И. Каминка (один из редакторов газеты "Руль") и еще несколько человек 65 .

Покушавшиеся были схвачены. Ими оказались уже известные П. Шабельский-Борг и С. Таборицкий. Ф. Винберг, также принимавший участие в подготовке покушения, за несколько дней до выступления Милюкова выехал из Берлина. Все трое были теснейшим образом связаны с Высшим Монархическим советом и самим Марковым 2-м. Этот выстрел окончательно выявил не только истинные цели и методы монархистов, но вместе с тем и их политическую слабость, и очевидную изолированность от общей массы эмиграции. Все это не могло не привести к новому разброду в рядах монархистов, что и проявилось на их очередном съезде в ноябре 1922 г. в Париже.

Раскол на съезде наметился в намерении большей части участников съезда сместить Маркова 2-го с поста председателя Высшего Монархического совета. Компромисс был достигнут пополнением состава последнего новыми членами - князем П. А. Оболенским и А. А. Крупенским.

стр. 121


--------------------------------------------------------------------------------

Достаточно резко проявились разногласия и между сторонниками П. Н. Врангеля и марковским руководством совета. В этом отчетливо проявился тот факт, что у монархистов не было общепризнанного вождя, тем более, что в этот момент обострилась борьба между двумя претендентами на российский престол - между великими князьями Николаем Николаевичем (младшим) и Кириллом Владимировичем, сторонники которого были объявлены легитимистами.

До 1922 г. Кирилл Владимирович предпочитал не высказываться по существу вопроса, говоря, что у него "нет денег на подобные вздорные замыслы" 66 . Оживление же монархистско-националистического движения в Германии внесло корректив и в его позицию. 26 июля (8 августа) 1922 г. в Сен-Бриаке великий князь Кирилл Владимирович издал манифест, в котором объявлял себя "блюстителем российского престола" вплоть до выяснения судьбы последнего русского царя, его семьи и великого князя Михаила Александровича. "Я как старший в порядке престолонаследия член императорского дома считаю долгом взять на себя возглавление Русских освободительных усилий в качестве блюстителя Государева Престола" 67 . Этим актом Кирилл Владимирович стремился сохранить юридический статус династии в изгнании и обеспечить воспитание законного наследника на тот случай, если народ России пожелает возродить монархию.

В тот же день великий князь Кирилл Владимирович обратился к русскому воинству, и к белому, и к красному. В обнародованном обращении говорилось, что нет двух русских армий, но "имеется по обе стороны рубежа Российского единая Русская армия", которая беззаветно предана России. Эта армия должна спасти многострадальную Родину. В этой связи он считает необходимым обратиться к великому князю Николаю Николаевичу с просьбой принять верховное главнокомандование 68 . Обращение к Николаю Николаевичу объяснялось несомненной популярностью великого князя в военных кругах и его положением как соперника к расстановке сил в монархическом движении.

Обращение к "российскому воинству" было не случайным. Дело в том, что с конца 1921 - начала 1922 г. генерал П. Н. Врангель начинает предпринимать ряд конкретных попыток, направленных на объединение широких политических сил вокруг армии, оказавшейся в эмиграции. Но все дело в том, что для Врангеля лозунгом дня была борьба не за монархию или республику, а за Россию. Такая позиция не устраивала крайне правые политические силы, которые настаивали на немедленном выдвижении монархических лозунгов, на что Врангель никак не мог согласиться.

В результате вскоре после своего обращения к Армии, Кирилл Владимирович потребовал от Врангеля полного подчинения, на что последний 5 мая 1923 г. ответил категорическим отказом, заявив,

стр. 122


--------------------------------------------------------------------------------

что разделяет позицию великого князя Николая Николаевича и о своем ему подчинении. Свой отказ подчиниться Кириллу Владимировичу Врангель закончил словами, что "он будет счастлив повести армию за Николаем Николаевичем" 69 . 16 декабря 1923 г. Врангель выступает с новой инициативой, заявив о передаче в ведение великого князя всей политической работы, ограничив свои функции заботой о повседневной жизни русского зарубежного воинства. Таким образом, расстановка сил в монархическом движении как бы определилась.

Но Николай Николаевич не торопился делать официального заявления о возглавлении им борьбы за престол. Выступая за "непредрешение" формы будущего правления в России, он не исключал возможности возглавить широконациональное, а не только монархическое движение. Утверждение будущего политического устройства России и выбора императора он собирался осуществить на "Земском Соборе", который предполагалось созвать сразу же после освобождения страны от власти большевиков 70 .

Но и великий князь Кирилл Владимирович на первых порах был осторожен в выражении своих политических симпатий. Он постоянно утверждал, что для полного возрождения Отечества необходимо сочетать традиции с современностью и нельзя огульно отвергать все, что уже было создано в СССР. Так, в своем обращении 23 апреля 1923 г. он говорил, что "не нужно уничтожать никаких учреждений, жизнью вызванных, но необходимо отвернуться от тех из них, которые оскверняют душу человеческую". Кирилл Владимирович соглашался на сохранение Советов, при условии, если эта политическая система будет завершена царем, то есть им самим 71 . Подобная осторожность объяснялась тем, что в 1922 г. происходит резкий обмен посланиями между Кириллом Владимировичем и Марковым 2-м, председателем Высшего Монархического совета по вопросу о целесообразности "выступления" великого князя как претендента на русский престол.

В мае 1923 г. в Париже состоялся съезд объединения монархических организаций, в котором принял участие генерал Е. К. Миллер как представитель армейского командования. Стремление организаторов съезда А. Ф. Трепова и Маркова 2-го сплотить вокруг великого князя Николая Николаевича белоэмигрантские группы и организации не удалось, и монархический блок окончательно раскололся на "николаевцев" и "кирилловцев". В результате, как писал кирилловец Н. Снесарев, "эмигрантские центры обратились в клоаку сплетен, лжи, интриг и всевозможных недостойных слухов" 72 .

Вскоре кирилловцы организовали в Мюнхене Русский легитимно-монархический союз, где оказались в меньшинстве. Этого и следовало ожидать, ибо уже к началу 1923 г. из 128 монархических организаций 108 поддерживали Николая Николаевича и лишь 20 - Кирилла Владимировича 73 .

стр. 123


--------------------------------------------------------------------------------

В начале 1923 г. при материальной поддержке баварских реакционных кругов кирилловцы начали издавать газету "Вестник Русского монархического объединения в Баварии". В результате, с очевидностью проявилось взаимное тяготение реакционных кругов Германии и русских монархистов. Как писал кирилловец А. Байков, России и Германии был крайне необходим "национальный социализм", который освободит страну "от большевиков и III Интернационала" 74 . А. Волин, еще один идеолог этого клана, пошел дальше, заявив, что "необходимо возможно скорее обосновать фашизм, превратив его в государственную теорию, а не в ряд опытов дилетантов" 75 . Многие монархисты, в том числе и Марков 2-й, выражали уверенность в том , что фашизм должен прийти к монархизму.

Складывающийся альянс не мог не встревожить левую часть всей русской эмиграции. Как писала газета А. Ф. Керенского "Дни": "Внешние успехи фашизма укрепили зарождавшееся черное западничество русской реакции. Фашизм стал мощной этикеткой для искателей русского престола". Автор статьи четко отметил "процесс врастания европейских реакционных идей в русское монархическое движение", и нет никакого сомнения в том, что и монархисты "надеются в западных образцах найти опору для российского трона" 76 . Позже та же газета отмечала, что русские монархисты "объединились в большую организацию, которая всемерно поддерживала югославских реакционеров и фашистскую организацию "Возрождающаяся Венгрия", тесно связанную с союзником Гитлера Хорта" 77 .

Так, не без активного участия врангельцев в июне 1923 г. произошел фашистский переворот в Болгарии, когда было свергнуто правительство А. Стамболийского. Врангель и его окружение рассчитывали превратить Болгарию в "исходный пункт" для войны против Советской России 78 .

Монархическая часть русской эмиграции в Германии поддержала фашистский переворот в Баварии в 1923 г. Вот что писала газета "Дни" уже после провала мюнхенского путча: "Какими высокопатриотическими фразами будет оправдывать Марков 2-й... участие русских офицеров в боевых отрядах крайне правых в Баварии" 79 . Более определенно писал об этой акции монархистов все тот же Снесарев: "Гитлеровское движение в Баварии провалилось с треском и увлекло за собой Людендорфа, который дискредитировал и Бискупского, только на Людендорфа и опиравшегося. Монархическое движение в Баварии, да и во всей Германии, сильно ослабело..." 80 .

Между тем, перебравшийся в Париж Высший Монархический совет продолжал противостоять претензиям Кирилла Владимировича на российский престол, тем более, что последний предпринял более активные шаги. В своих претензиях он перешел от "блюстительства" к "занятию престола", не пренебрегая при этом даже прямыми угрозами. Так, в апреле 1924 г. он заявил, что те из эмигрантов, ко-

стр. 124


--------------------------------------------------------------------------------

торые не поддержат его, будут лишены права считаться русскими и даже возможности возвратиться в Россию, после того как он будет коронован в Кремле. Подобный демарш не мог не вызвать в эмигрантской среде бурю протеста, что, однако, не остановило Кирилла Владимировича, и 31 августа 1924 г. он объявил себя императором всероссийским, а своего сына Владимира - наследником престола. Таким образом, принцип "непредрешенства", проповедуемый Николаем Николаевичем, был отброшен. По словам Снесарева, в окружении Кирилла Владимировича отдавали себе отчет, что в данных обстоятельствах выбор царя в России - "это то же самое, что вынуть голой рукой из кипящего котла с ухой намеченного ерша, когда их варится в котле 1000 штук" 81 . Составителями Манифеста великого князя Кирилла Владимировича были Н. В. Снесарев и граф А. А. Бобринский.

Манифест великого князя внес действительный раскол в ряды монархической эмиграции. Однако он был поддержан лишь меньшинством монархического крыла Российского зарубежья. П. Б. Струве считал это крыло "правых доктринеров" "количественно ничтожным" 82 .

Существенная поддержка при этом была ему оказана иерархами русской церкви и, в первую очередь, митрополитом Антонием (Храбровицким), признавшим Кирилла Владимировича законным носителем царской власти по принципу первородства (по мужской линии), т.е. старшим в династии 83 .

С немедленным протестом выступили вдовствующая императрица Мария Федоровна (кстати, крестная Кирилла Владимировича) и великий князь Николай Николаевич. Мария Федоровна назвала заявление Кирилла Владимировича "несвоевременным" и "преждевременным", ибо "Государь император будет указан Основными Законами в союзе с Церковью Православною, совместно с Русским народом". В конце своего послания Мария Федоровна не упустила возможности поставить на место зарвавшегося крестника, заявив, что "старейший член (подчеркнуто нами. - Ю. Е. ) великий князь Николай Николаевич одинаково со мною мыслит". Намек более чем понятный - старшинство передавалось в руки Николая Николаевича.

В тот же день императрица отправила Кириллу Владимировичу еще одно письмо, в котором предлагала "новому императору" подумать "о том фальшивом положении, в которое он поставил себя и всех остальных" 84 . Мария Федоровна давала понять Кириллу Владимировичу, что все помнят о его появлении в февральские дни 1917 г. У Таврического дворца с красным бантом, что было воспринято всеми как отказ императорской фамилии от борьбы за свои права и как признание ею самого факта революции. Тем более что в последовавшем заявлении Кирилла Владимировича было сказано: "великий князь доволен быть свободным гражданином" 85 . Вот почему объяв-

стр. 125


--------------------------------------------------------------------------------

ление великого князя Кирилла Владимировича себя императором! было расценено как безнравственный акт.

Великий князь Николай Николаевич, поддержав выступление императрицы Марии Федоровны, заявил, что "будущее устройство Государства Российского может быть решено только на Русской Земле, в соответствии с чаяниями Русского Народа" 86 .

Эти заявления получили поддержку не только многих влиятельных членов династии, но и большинства членов Высшего Монархического совета.

Заявление великого князя Кирилла Владимировича сыграло решающую роль в определении позиции великого князя Николая Николаевича. 1 ноября 1924 г. после переговоров в своей резиденции в Шуаньи с Врангелем он подписал заявление (не подлежавшее опубликованию) о принятии на себя руководства как армией, так и всеми военными организациями. От него теперь зависело и финансирование армии. До этого, как известно, великий князь категорически отказывался связывать свое имя с любыми организациями.

В этих условиях и Кирилл Владимирович предпринял ответный шаг. И если на первых порах он еще склонен был согласиться возглавить монархическое движение при условии "всенародного признания", то уже в ноябре 1924 г. он объявляет о принятии на себя руководства всеми белогвардейскими формированиями и организациями, находившимися ранее в распоряжении Врангеля.

Но, сделав этот шаг, Кирилл Владимирович не учел того обстоятельства, что прежней армии уже давно не было. Верховный главнокомандующий Врангель, видя усиливающуюся разбросанность армейских частей по странам не только Европы, а также переход многих на положение рабочих, 1 сентября 1924 г. издал приказ об образовании Российского Общевоинского союза (РОВС), объединяющего все прежние подразделения, военные союзы и общества. Этим актом Врангель стремился сохранить армию и приспособить ее к новым обстоятельствам, сплотить ее остатки (довольно внушительные) на случай военной интервенции против СССР, от чего до конца не отказывались ни Врангель, ни Николай Николаевич. Политическая линия РОВС была "прониколаевской", а потому все претензии Кирилла Владимировича отвергались. Таким образом, "император Кирилл I" оказался без армии. Политические акции Кирилла Владимировича падали, что с очевидностью проявилось в 1926 г. на Зарубежном съезде, где вопрос о престолонаследии вообще не затрагивался и был лишь избран "Верховный вождь" - великий князь Николай Николаевич. Авторитет Кирилла Владимировича стал укрепляться лишь после смерти в 1928 г. вдовствующей императрицы Марии Федоровны и П. Н. Врангеля, а в 1929 г. - великого князя Николая Николаевича. Теперь уже никто не мог противостоять притязаниям великого князя Кирилла Владимировича на российский престол.

стр. 126


--------------------------------------------------------------------------------

Неудачи "кирилловцев" в это время усугублялись и внешними причинами. Генерал Бискупский, запятнавший себя участием в гитлеровском путче, был немедленно выслан из Баварии, а от великого князя Кирилла Владимировича потребовали заявления, что он отказывается от какой-либо политической деятельности на территории Германии. В ландтаге коммунистами даже поднимался вопрос "о выдворении" Кирилла Владимировича как нежелательного лица.

О кризисе монархического движения, который все явственнее проявлялся, свидетельствовал факт появления самозванцев. Ставка на "чудесное спасение" кого-либо из бесспорных наследников престола способствовала бы, по мнению организаторов этой акции, консолидации разобщенного монархического движения в эмиграции, а также дало бы надежду на укрепление его материальной базы получением денег семьи Романовых, которые, как полагали, хранились в европейских банках. Так, к концу 20-х годов своего апогея достигла "эпопея" с Лже-Анастасией, а соответственно вновь стали циркулировать слухи о возможной интервенции против Советской России.

Стабилизация положения в СССР, приведшая, в свою очередь, в эмиграции к "смене вех", не могла не обеспокоить лидеров монархического движения, а соответственно и активизировать их действия. В сентябре 1925 г. Марков 2-й, глава Высшего Монархического совета, выступил с заявлением, что вся русская эмиграция должна поддержать интервенцию в любом случае и даже в том, если она завершится разделом России 87 . Это была своеобразная цена, которую монархические круги эмиграции готовы были уплатить европейской реакции за ее возможную помощь в осуществлении интервенции. С другой стороны, Марков 2-й стремился подтвердить силу и возможности российской эмиграции и авторитетность ее монархического крыла.

В этой связи с осени 1925 г. в белоэмигрантских кругах стал циркулировать слух о необходимости объединения всей эмиграции под началом какого-либо органа или определенного лица. С инициативой выступили именно монархисты, план которых сводился к созыву так называемого Зарубежного съезда, который бы и провозгласил великого князя Николая Николаевича "Верховным вождем" всей эмиграции. Еще за год до "этого, в мае 1924 г., Николай Николаевич в интервью газете "Вечернее время" заявил, что он ни в коем случае не собирается "предрешать" форму государственного строя России, но в то же время подчеркивал, что эта власть должна быть "национальной, внеклассовой и внепартийной", а также "твердой и сильной" 88 .

Однако в рядах самих "непредрешенцев" в это время не было единства. Так, бывший донской атаман П. Н. Краснов, один из сторонников Николая Николаевича, призывал сплотиться вокруг великого князя, громил "народоправство" и призывал к установлению монархии 89 .

стр. 127


--------------------------------------------------------------------------------

Тем не менее, программа Зарубежного съезда, главным пунктом которой было избрание "Верховного вождя", получила поддержку Национального Комитета и Торгово- Промышленного сою^ за, созданного еще в 1920 г. и располагавшего большими средствами. Союз основал газету "Возрождение", главным редактором которой был П. Б. Струве. Газета пропагандировала идею объединения всей эмиграции вокруг великого князя Николая Николаевича и П. Н. Врангеля в целях свержения Советской власти и реставрации монархии 90 .

Лидеры Национального Комитета (А. И. Гучков, П. П. Рябушинский, С. Л. Третьяков и др.) и Торгпрома официально отмежевались от Маркова 2-го и К (А. Ф. Трепова и А. Н. Крупенского) и заявили, что поддерживают съезд только ради осуществления идеи свержения большевиков при условии "непредрешенства". Они подчеркивали, что будущий государственный строй России должен быть "правовым", что означало бы на практике возвращение к "17 Октября 1905 года" 91 .

С реабилитацией царизма и призывами к объединению эмиграции вокруг великого князя Николая Николаевича выступил в "Возрождении" П. Б. Струве. Он выдвинул идею создания "Центра Зарубежной России" и объявления Николая Николаевича главой "широкого народного фронта", который несет на себе "явственную печать исторической избранности". Подобная позиция Струве позволила, и не без основания, его другу и биографу С. Л. Франку говорить о нем как о "революционере контрреволюции" 92 . В приватной беседе Франк выразил сомнение в целесообразности "монархического воз-главления" русской эмиграции, поскольку это "политически вредно". И хотя для Струве "вопрос о будущей форме правления (монархии или республики) не имел принципиального значения, разногласие касалось только вопроса о тактической целесообразности "оказательства монархических симпатий", и в этом Струве "отказался считаться с бесспорно установленным состоянием умов в России" 93 .

Монархисты, стремясь придать Зарубежному съезду более представительный характер, шли, вопреки своей прежней позиции, на блок с либеральным флангом. Говоря о том, что "пора переходить от слов к делу", Марков 2-й призывал к сотрудничеству даже с кадетами-республиканцами, лишь бы свергнуть власть Советов под предводительством "народного вождя" Николая Николаевича 94 .

Монархист А. Ф. Трепов, склонный не решать "на чужбине вопроса о будущем государственном строе России", в то же время выражал уверенность, что "возглавление" эмиграции Николаем Николаевичем станет "порукою в том, что чаяния русского народа свободно осуществятся и России не будут навязаны несвойственные ей и чуждые русской самобытности политические формы" 95 .

П. Б. Струве, оценивая сложившуюся к этому времени в эмиграции политическую ситуацию, писал следующее: "...с одной стороны

стр. 128


--------------------------------------------------------------------------------

стоят доктринеры-монархисты, именующие себя легитимистами, стоящие за реставрацию и считающие законным наследником Российского императорского трона великого князя Кирилла; на другом конце находятся доктринеры-республиканцы, видящие необходимость установления в России республиканского строя; эта группа делится в свою очередь на две: буржуазную с П. Н. Милюковым во главе и социалистическую во главе с А. Ф. Керенским" 96 .

В обстановке споров и работал с 4 по 11 апреля 1926 г. в парижском отеле "Мажестик" Российский Зарубежный съезд, ставший самой значительной попыткой объединения политических сил эмиграции правого и правоцентристского толка. В Обращении съезда была декларирована попытка объединения с целью восстановления монархии и свержения советской власти: "Ваше сопротивление и наша посильная работа здесь, общая горячая любовь к Отчизне и Вера в милосердие Всевышнего - приведут нас к желанной цели. Настанет час, когда мы все, под Вами и нами признанного Народного Вождя, Великого князя Николая Николаевича, свергнем соединенными с Вами усилиями сатанинскую власть" 97 .

На съезде было 420 делегатов от "организованной эмиграции" из 26 стран. По настоянию П. Н. Врангеля не было официальных представителей от военных организаций (военные могли участвовать только как частные лица), а также сторонников великого князя Кирилла Владимировича. Председателем съезда был избран П. Б. Струве. К личности председателя отношение со стороны крайне правой части делегатов съезда было более чем критическое. С. Л. Франк приводит высказывание одного из вождей правых: "Чего можно ожидать от съезда, на котором председательствует такое... (следовало нецензурное бранное слово), как Струве" 98 .

Тон всей работе съезда задавали правые монархисты: А. Ф. Трепов, Марков 2-й и др. Основным лейтмотивом выступления правых было сетование, что белогвардейское движение своевременно не подняло монархического знамени. Правые были склонны и в данный момент не разворачивать его ради общей цели - единения под главенством "Верховного вождя", т.е. великого князя Николая Николаевича, который выдвигался как "символ национальной России" 99 , но отнюдь "не как претендент на престол". Не присутствовавшие на съезде Николай Николаевич и Врангель как бы подчеркивали этим внепартийность позиций как главы эмиграции, так и армии и независимость от возможных дискуссий по спорным вопросам. Вполне понятно, почему группа великого князя Кирилла Владимировича вообще не была приглашена на съезд.

То же самое было заявлено и "умеренными". Так, "конституционалист" М. М. Федоров заявил, что они "готовы сделать то же самое" 100 . Таким образом, говоря о "чаяниях русского народа", съезд по существу ставил вопрос лишь о выборе монархии как формы пра-

стр. 129


--------------------------------------------------------------------------------

вления, а не о "выборе царя", считая это прерогативой закона о престолонаследии.

В ответ на это великий князь Николай Николаевич заявил, что он согласен "не предрешать будущих судеб России" (кивок в сторону "умеренных") и не этому "должны быть отданы наши помыслы, а одному общему стремлению восстановить в России законность и порядок" 101 . Николай Николаевич приветствовал "готовность" и правых "содействовать" его начинаниям 102 .

Несмотря на многочисленные заявления выступавших, что при возможном возвращении в Россию они "встанут выше всяких сословных, партийных, классовых и частных интересов", а потому "не будет мести и кар" 103 , действительность оказалась далекой от идеала, что особенно проявилось при обсуждении "земельного устроения" будущей России. Делегаты говорили о том, что "интересы владельцев земли" должны быть защищены, так же как "необходимо защитить и тех, у кого земля захвачена иностранцами и иудеями", и т.д. 104 .

Попытка Трепова "не решать земельного вопроса", ввиду очевидного разброда мнений, при соблюдении "известной осторожности даже в тех обещаниях, которые мы дадим", свидетельствует о накаленности обстановки на съезде и подлинном смысле монархических деклараций об отказе от "имущественной реставрации" 105 . Дело в том, что именно Струве выступил на съезде с предложением вести "реальную политику", т.е. отказаться от притязаний прежних владельцев на восстановление их прав собственности 106 . В итоге, предложение великого князя Никола Николаевича не отнимать у крестьян землю, захваченную ими в годы революции, было принято единогласно.

Струве в этой связи нравственной заслугой съезда считал признание того, что "России нужно возрождение, а не реставрация. Возрождение всеобъемлющее, проникнутое идеями нации и отечества, свободы и совести и в то же время свободное от духов корысти и мести" 107 .

Особенно резко заявили монархисты о своей идее монархической реставрации при обсуждении вопроса о создании Российского зарубежного комитета, подчиненного Николаю Николаевичу. В ответ на сомнения некоторых в его несвоевременности прозвучали явные угрозы со стороны того же Маркова 2-го. И. А. Ильин, идеолог монархизма, призывал "вести дело царево честно и грозно" 108 .

Подобное поведение правых не на шутку напугало либералов, присутствовавших на съезде, и они, не поддержав предложения о создании правительства при "Верховном вожде", согласились лишь на Особую исполнительную комиссию.

В 1926 г. Высший Монархический совет возглавил А. Н. Крупенский и был его руководителем до своей смерти в 1939 г.

Итак, по существу работа Зарубежного съезда по объединению эмиграции зашла в тупик и не дала каких-либо определенных результатов. Это сказалось при оформлении после съезда сразу двух

стр. 130


--------------------------------------------------------------------------------

объединений: Патриотического (председатель И. П. Алексинский) и Центрального (председатель А. О. Гукасов). Первое настаивало на безоговорочном подчинении всей эмиграции великому князю Николаю Николаевичу, а второе поддерживало важность "тесного сближения" с Николаем Николаевичем и установления связей с Россией.

Налицо был очевидный провал. Струве потерпел поражение в своем стремлении объединить всю эмиграцию. По свидетельству А. В. Карташева, Зарубежный съезд произвел впечатление "сумасшедшего дома", хотя сам Струве в то же время склонен был охарактеризовать съезд "самым большим общественным делом своей жизни" и гордился тем, что зарубежное "объединение" было возглавлено Николаем Николаевичем 109 .

Более определенную оценку съезду дал П. Н. Врангель: "После Зарубежного съезда общественность оказалась у разбитого корыта. Ни одна группа не оказалась достаточно сильной, и в чувстве собственного бессилия все ищут союзников" 110 . Полная договоренность была достигнута лишь при обсуждении вопроса о "подготовке к активной борьбе с большевиками", которая "должна вестись всякими способами и не должна исходить из единичных выступлений", а потому "является обязательным делом, неотвратимым и высоким долгом" 111 .

Провал работы съезда по времени совпал с общим понижением "эмигрантской жизни и политической мысли" 112 .

Логическим завершением явилось признание фашизма, который учит, "как надо бороться с большевизмом" 113 . Правые и правоцентристы, объединенные последовательным антибольшевизмом, проявляли определенные симпатии к фашизму, особенно итальянскому. Фашизм ими приветствовался не как вариант будущего политического устройства России, а как антикоммунистическая сила. П. Б. Струве видел в фашизме "крупное духовное явление", "героическое направление ума" 114 . Несколько позже он уже писал, что "фашизм лишь в той мере есть явление творческое... в какой... он духовно порывает с социализмом и коммунизмом" 115 . Следует отметить факт дальнейшего тяготения монархистов эмиграции к фашизму, что нашло свое идеологическое обоснование у В. В. Шульгина 116 .

Идеологические споры вокруг фашизма неминуемо перерастали в его практическое осуществление в борьбе против Советской власти - шпионаж, диверсии, террор, провокации. Не пренебрегали монархические круги и установлением тесных связей с иностранными разведками. Как писал "Социалистический вестник": "Все монархическое подполье тесными нитями связано с иностранными разведками, причем этим патентованным патриотам безразлично, кому продавать военные тайны России, - только бы хорошо платили полноценной валютой" 117 .

Но все эти попытки не давали желаемых результатов. Их безрезультатность порождала среди части эмиграции убеждения, что ста-

стр. 131


--------------------------------------------------------------------------------

рый монархизм подошел к своему концу. Именно в этой среде, главным образом молодежной, усилилось влияние евразийства, своеобразной неославянофильской идеологии, приписывающей России особый путь развития, который приведет страну к ее исконно консервативным началам.

Свое политическое выражение оно проявило и в младоросском движении, выдвигавшем "монархический принцип", исходящий не только из "исторически традиционного" российского самодержавия, но и из тех изменений, которые произошли в стране после революции. В итоге, идеал "легитимного царя" сочетался с признанием Советов, освобожденных от большевиков 118 . Младороссы верили, что русский народ после своего освобождения выберет монархию как лучшее историческое воплощение единства России. В Декларации I съезда "Союза молодой России" говорилось: "Мы знаем, что недалек тот час, когда народ наш, наказанный огнем, кровью и смертельными муками и просветленный Всевышним, вернется в лоно Православной церкви и призовет на родной престол законного царя" 119 . Но это требование младороссы удивительным образом сочетали с признанием советской политической системы, выдвигая лозунг - "Царь и Советы". Они призывали зарубежных монархистов в патриотическом чувстве слиться с большевизмом. Их монархизм нетрадиционен. Грядущая монархия должна была стать социально укорененной, связанной со всеми слоями общества и сочетаться с советской системой управления. Они считали себя легитимистами, а потому поддерживали великого князя Кирилла Владимировича и, более того, стали его интеллектуальным штабом. Младороссы наиболее радикально из всех "пореволюционеров" осуществили "право- левый" синтез, соединив в своей идеологии социализм, национализм и монархизм. Они в сущности развили и конкретизировали одну из интуиции Константина Леонтьева, мечтавшего о том, как "славянский православный царь возьмет когда-нибудь в руки социалистическое движение... и с благословения церкви учредит социалистическую форму жизни на место буржуазно-либеральной" 120 .

Подобное "легкомысленное" обращение с понятием "монархии" вызывало вполне законное возмущение не только у "неисправимых монархистов", видевших в этом "возмутительное спекулирование именами династии" 121 . Как писал П. Б. Струве, младороссы "хотят шапкой Мономаха увенчать вавилонскую башню большевизма" - намерение "столь нелепое, что его трудно критиковать". Большевизм и легитимизм, указывал он, "по своей сущности диаметрально противоположны". Вся сущность большевизма кроется "в насильственном отрыве от истоков его истории, в уничтожении всего прошлого". По его мнению, всю эту нелепость политических построений младороссов "можно объяснить не только фактопоклонством, растерянностью, но и жаждой быстрого успеха, которая иногда заставляет становиться на голову" 122 .

стр. 132


--------------------------------------------------------------------------------

Показательна в этом смысле полемика с младороссами Г. П. Федотова, одно время разделявшего убеждение о возможности и необходимости "демократической диктатуры" ("авторитарной демократии") в послереволюционной России. Теоретически, пишет он, если бы чудом "свалилась с неба монархия", она имела бы даже некоторые преимущества именно для пореволюционной России. Она облегчила бы "трудную задачу построения российского союза": народы "менее подозрительны к чужеземной династии, чем к гегемонии чужого народа". Кроме того, возможна культурная роль монархии как центра кристаллизации культурного меньшинства. "В том демократическом разливе, который грозит затопить в России все культурные высоты", "независимая монархия" могла бы, по мнению Федотова, стать "спасительным островком не только для родовой, но и духовной аристократии". Однако все это мечты "во вкусе XVIII века". В России XX века они "неизбежно обернутся вредной или политической утопией" 123 .

По мнению Федотова, вопрос о монархии нельзя ставить абстрактно, безотносительно к происшедшим в России переменам. Ставить его надо конкретно, т.е. для России пореволюционной. И тогда встают вопросы "о династии и ее носителях" и "об отношении народа к этой династии". Самодержавная монархия славянофилов, пафосом которой в духе Льва Тихомирова проникнуто правое крыло младороссов, в сущности есть, по словам Федотова, "утопия прошлого, жестокое искажение исторической правды". Даже при всех ее исторических заслугах русская монархия "никогда не была идеальным носителем (не существовавшего единства)". Она "была церковно-боярской в XV столетии, опричной в XVI, дворянско-купеческой в XVII, дворянской только в XVIII, бюрократически-полицейской в XIX". Всенародной (и то в ограниченном смысле) ей удавалось стать "лишь в немногие моменты русской истории: борьба с татарами, реформы Петра I и Александра II". Тем более опасной утопией считал Федотов все разговоры о восстановлении монархии в России пореволюционной: "В наше время полной духовной расколотости единство самодержавия может быть только тоталитарным насилием" 124 . Впоследствии он также отвергал частью левых младороссов защищавшуюся идею "конституционного монарха", который "царствует, но не управляет" 125 . Этот политический идеал, столь привлекательный в Англии и Северной Европе, "для России и вообще революционных эпох является утопичным. Ни в Италии, ни в Греции конституционная монархия не может защитить народ от тиранов (либо сама превращается в династическую диктатуру)" 126 .

Еще более проблематичным являлся, по мнению Федотова, тезис о русском народе как носителе монархического сознания. Быстрое и почти бесследное исчезновение монархической идеи было "одним из самых разительных фактов" русской революции. Об этом, в частности, свидетельствовало, отмечает автор, и то, что

стр. 133


--------------------------------------------------------------------------------

"Россия не имела своей Вандеи". Ни одно из антибольшевистских движений, возглавляемых монархистами, "не решалось поднять открыто монархического знамени". Даже церковь поспешила "отме жеваться от монархии, с которой была связана тысячелетиями" 127 .

Но "монархия не может жить без монархического сознания", чем она отличается от республики, "которая может существовать без республиканцев". В этом как раз и кроется причина легкой гибели современных монархий. Совершенному рациональному сознанию они непонятны и могут существовать и питаться "только мистическим чувством или глубоким уважением к традиции". Особенно это относится, по мнению автора, к современной пореволюционной России, где традиции сметены так радикально, как ни в одной из peволюций. В то же время народ, веками старавшийся "отделить царя от боярства", задолго до революции (из-за продворянской политики царизма) "перестал делать это различие". Поэтому не республикам екая ненависть к "тирану", а "мужицкая ненависть к барину", считает Федотов, делает невозможным возвращение "первого дворянина" на трон". Если он вернется, то это будет означать "дворянскую социальную реставрацию". И не "политические мечтатели" вроде младороссов, исходящие из веры в славянофильский монархический! идеал русского народа, а "Марков II будет править Россией именем царя" 128 .

Все, что делает невозможной монархию в России, укореняет к ней, как заявляет Федотов, республику, которая "не требует ломки в народном сознании". За нее дух простоты, которая владеет ныне народной душой и с которой "прекрасно вяжется мужицкая республика, возглавляемая Калининым".

Мы преднамеренно за рамками данной статьи оставляем анализ взглядов выдающегося русского мыслителя и философа И. А. Ильина на проблему будущего монархического строя в России, ибо это требует специального исследования 129 .

Преобладание монархического идеала в духовной жизни Русского Зарубежья ни у кого не вызывало сомнения. Причем о восстановлении монархии в России говорили не только представители правых монархических групп и течений. По мнению Д. П. Святополк-Мирского, "целый ряд соображений властно говорят, что монархии у нас еще предстоит роль, по значению своему весьма выдающаяся, а по продолжению весьма длительная". В обоснование этой мысли автор указывал на тот факт, что идея монархии "относится к категории идей, в которых чувство преобладает над рассудком", что обусловливает их силу и большую живучесть, придает им "характер не убеждений, а верований". Русскому же человеку всегда было свойственно вверяться своему чувству, а не рассудку. Вырвать монархическое чувство (существовавшее в течение столетий) "из тайников народной психики" нелегко, тем более в России. К тому же последние события не улучшили, а понизили уровень благополучия народных

стр. 134


--------------------------------------------------------------------------------

масс, а потому едва ли ослабили веру русского народа "в спасительную силу монархии" 130 .

В современной отечественной историографии по-разному оцениваются монархические течения в эмиграции "первой волны". Диапазон разброса мнений достаточно широк - от единодушия в осуждении до противоречий в констатации конкретных исторических фактов. Как правило, все авторы неоднозначно подходят к рассмотрению единства монархического фланга эмиграции. Так, например, М. В. Назаров 131 , а также О. Ю. Олейник и B. C. Меметов 132 , И. А. Верба и Л. О. Гусарова 133 рассматривают его как очень неоднородный по составу. В то время, как другой автор, В. Ф. Ершов, под "монархистами" подразумевает единую силу, выделяя в ней только два направления: сторонников династии Романовых и "бонапартистов" (тех, кто допускал возможность выборов совершенно нового царя) 134 . М. В. Назаров, справедливо указывая на многообразие монархических течений, склонен в то же время видеть элементы единства. В самом деле, на протяжении 1920-х годов межпартийная борьба в монархическом блоке не была столь категоричной. Случалось, спорные вопросы намеренно не поднимались для достижения определенного единения. Пример тому - Съезд хозяйственного восстановления России, проходивший с 27 мая по 7 июня 1921 г. в баварском городе Бад-Райхенхалль. Олейник и Меметов пишут, что на съезде единства монархического лагеря достичь так и не удалось. В действительности же здесь произошло объединение монархических сил в форме создания Высшего Монархического совета. К тому же неинформированность съезда о судьбе императора Николая II и его семьи не давали повода для расхождений по вопросам престолонаследия (этот вопрос вообще не ставился) и споров легитимистов с непредрешенцами. К тому же, формула нового облика российской монархии - "без старых недостатков, но на старом фундаменте" - также не вызывала споров между сторонниками парламентарной, конституционной монархии и сторонниками самодержавия.

Сами конституционные монархисты объявили о своем существовании лишь в марте 1922 г. Как считают Верба и Гусарова, "представители этого направления опасались, что откровенно черносотенная линия Высшего монархического совета приведет к изоляции монархического движения, скомпрометирует его в глазах Европы" 135 . Подобная оценка вызвана, по-видимому, тем обстоятельством, что он возглавлялся Н. Е. Марковым, одним из основателей крайне правого "Союза русского народа" и известного своими черносотенными воззрениями. Но при рассмотрении деятельности Высшего монархического совета следует отличать, как рекомендуют сами авторы, "покаянный монархизм от реставрационного черносотенства" 136 . Райхенхалльский съезд не был реставраторским 137 . Он скорее был консервативным, нежели реакционно- реставраторским. Что же касается Высшего Монархического совета, то можно кон-

стр. 135


--------------------------------------------------------------------------------

статировать, что большинство его членов вместе с Н. Е. Марковым встало на позицию, сходную с мнением великого князя Николая Николаевича, т.е. "непредрешенства". В то же время следует отметить, что в дальнейшем тот же Марков все-таки оказал поддержку великому князю Кириллу Владимировичу, а потому в 1931 г. был вынужден выйти из состава Высшего Монархического совета. Раскол в ряды монархической эмиграции внес манифест Кирилла Владимировича, объявившего себя в 1922 г. Блюстителем Престола, а в 1924 г. - императором. С этим согласно большинство отечественных исследователей.

Сам факт Зарубежного съезда в 1926 г. демонстрировал как бы видимость единства в эмиграции. Но после смерти в 1929 г. великого князя Николая Николаевича, несмотря на продолжающиеся разговоры о необходимости сохранения достигнутого на съезде единства, эта видимость все явственнее становилась призрачной. Со смертью в 1938 г. великого князя Кирилла Владимировича полюс притяжения в монархической среде стал создаваться вокруг его наследника Владимира Кирилловича, который, к слову, не перенял императорского титула своего отца. Таким образом, Владимир Кириллович стал во главе династии, против чего, кстати, не возражали и многие ее члены. В этих условиях проблему престолонаследия склонны были решать примирительно. Г. Апанасенко, корреспондент журнала "Сигнал", органа Русского Национального союза участников первой мировой войны, писал следующее: поскольку "не было и нет единодушия по этому вопросу среди самой династии", который сам "почему-то утратил обычную простоту и ясность", а отсюда "и нет абсолютной необходимости, вытекающей из непреложной ясности, ставить в настоящий момент точку над i" 138 .

Приход Гитлера к власти несколько оживил надежды белоэмигрантских монархических организаций, в числе которых были, например, "Русско-национал-социалистическое движение", Национальный совет нового поколения и др. В дальнейшем к активному сотрудничеству с фашистами перешли В. В. Бискупский, Р. Шабельский-Борг, П. Бермонт- Авалов, П. Краснов, Г. Шкуро, Султан-Гирей Клыч и др. 139

Монархические группировки оформились и в среде маньчжурской эмиграции, основная масса которой осела в Харбине. Так, в Шанхае действовали две монархические группировки - группа Н. Н., связанная с великим князем Николаем Николаевичем, и Богоявленское братство 140 . Уже в мае 1931 г. состоялся их первый съезд, на котором была образована Русская фашистская партия (РФП) во главе с К. В. Родзаевским, по словам которого фашистом мог быть только "монархист, легитимист, бонапартист и т.п.". Не чуждались они и проповеди младоросских идей.

В 1933 г. Родзаевский выступил с инициативой объединения всех белогвардейских фашистских групп эмиграции в единую организа-

стр. 136


--------------------------------------------------------------------------------

цию, что было поддержано в США А. Вонсяцким, бывшим врангельцем, создателем Всероссийской фашистской организации (ВФО). Вонсяцкий устанавливал связи с европейскими монархо-фашистскими группами, а после переговоров в 1934 г. с Родзаевским была создана Всероссийская фашистская партия, штаб которой находился в Харбине. Наиболее активно проявила себя партия Родзаевского, называемая Русский фашистский союз (РФС), пользовавшаяся поддержкой японской военщины. Родзаевский призывал к установлению монархии, но лишь после установления фашистской диктатуры 141 .

Последовавший в 1945 г. разгром фашистской Германии и милитаристской Японии, как казалось, подвел окончательную черту под монархо-белогвардейской эмиграцией. Нельзя не согласиться с утверждением С. Л. Франка, что "всякая политическая деятельность в условиях эмиграции обречена оставаться призрачной и бесплодной" 142 . Тем не менее, политические и общественные изменения последнего десятилетия, происшедшие в нашей стране, возродили надежду определенных групп эмиграции на восстановление монархии в России, Претендентами на русский престол выступили потомки великого князя Кирилла Владимировича, получившие, как это ни покажется странным, поддержку некоторых общественных деятелей и кругов современной России.

-------

1 См.: Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции 1919-1939. М., 1994. С. 20-21.

2 Политическая история русской эмиграции: 1920-1940 гг. М., 1990. С. 4.

3 Милюков П. Н. Эмиграция на перепутье. Париж, 1926. С. 96.

4 Нольде Б. Э. Заграничная Россия // Последние новости. Париж, 1920. 27 апр.

5 Назаров М. Миссия русской эмиграции. Ставрополь, 1992. С. 41.

6 Последние новости: Юбилейный сборник. Париж, 1930. С. 15.

7 Назаров М. Указ. соч. С. 42-45.

8 Об этом см.: Меймре Аурика. "За веру, царя и Отечество": Эпизод из деятельности русских и монархистов в Эстонии // Диаспора. III: Новые материалы. Париж; С.- Петербург, 2002. С. 267-292.

9 Струве П. Б. Размышления о русской революции. София, 1921. С. 7.

10 ОРЭСО - Объединение Русских Эмигрантских Студенческих Организаций - было оформлено в октябре 1921 г. в Праге с целью защиты прав и свобод русского студенчества, оказавшегося в эмиграции. Существенную часть этого объединения составляли недавние участники армии Врангеля, осевшие затем в Галлиполи и переехавшие в 1921 г. в Прагу для поступления в высшие учебные заведения по рекомендации "Русской Акции" чешского правительства. Эти новоявленные студенты, которые давно перешагнули студенческий возраст, и проявили наибольшую политическую активность.

11 См.: Записки Русской Академической Группы в США. New York, 2001-2002. Т. XXXI: Русская Прага. С. 102.

12 Белов В. Белое похмелье. М.; Пг., 1923. С. 88.

13 Бобрищев-Пушкин А. Патриоты без отечества. Л., 1925. С. 38. И. А. Ильин в письме к П. Б. Струве от 11 марта 1928 г. сразу же по прибытии в Берлин, писал более определенно: "Почему так идейно опустошена и бесплодна рус-

стр. 137


--------------------------------------------------------------------------------

екая эмиграция..." (См.: Ильин И. А. Дневник. Письма. Документы. (1903-1938) М., 1999. С. 117).

14 Иоффе Г. З. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977.1 С. 267.

15 См.: Луч света. Берлин, 1991. Кн. 1. С. 25.

16 Луч света: Литературно-политическое издание / Ред. Сергей Таборицкий [а также Петр Шабельский-Борг и Ф. Винберг]. Берлин; Мюнхен; Новый Сад, 1919-1926. N 17.

17 Двуглавый орел: (Вестник Высшего Монархического Совета). Берлин, 1920-1922. N 1-3; Париж, 1926-1931. N 1-42. Парижским изданием журнала руководил А. Ф. Трепов.

18 Скрынников Н. Масонство? Париж, 1921. С. 40-41.

19 Правда. Москва, 1920. 11 сент.

20 Воля России. Прага, 1920. 5 дек.

21 Там же. 1920. 9 дек.

22 В подлинности этих документов усомнилась редакция берлинской газеты "Руль" (1920, 10 дек.)

23 Милюков П. Н. Эмиграция на перепутье. С. 133.

24 Милюков П. Н. Россия на переломе. Париж, 1926. Т. 2. С. 240.

25 См.: Милюков П. Н. Три платформы Республиканско-демократического объединения. Париж, 1925. С. 5.

26 Вестник Русского Национального Комитета. Париж, 1923. N 1. С. 4, 5, 7.

27 Там же. 1924. N 9. С. 16.

28 Там же. С. 1, 5.

29 Думова Н. Г. Из истории кадетской партии в 1917 г. // Исторические записки. 1972. N 90. С. 121-122.

30 Даватц В. Годы: Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926. С. 61.

31 Бортневский В. Г. Загадка смерти генерала Врангеля. СПб., 1996. С. 15-16.

32 Двуглавый орел. Берлин, 1922. Вып. 1, 1 (14) янв.; Немирович-Данченко Г. В. В Крыму при Врангеле: Факты и итоги. Берлин, 1922. С. 100.

33 Двуглавый орел. Берлин, 1921. Вып. 5, 1 (14) апр. С. 4.

34 Там же. С. 5.

35 Белый орел. Берлин, 1921. Вып. 3, 1(14) марта. С. 1.

36 Там же.

37 Там же. С. 2.

38 Там же. С. 3.

39 Там же.

40 Там же.

41 Белый орел. Берлин, 1921. Вып. 3, 1(14) марта. С. 2.

42 Свободная Россия. Берлин, 1924. N 5. С. 283.

43 Двуглавый орел. Берлин, 1921. Вып. 11. 1(14) июля. С. 16.

44 Там же. 1921. Вып. 10, 15 (28) июня. С. 7.

45 Там же. Вып. 11, 1 (14) июля. С. 16.

46 Там же.С. 16,18.

47 Наживин И. Среди потухших маяков. Берлин, 1922. С. 200.

48 Двуглавый орел. Берлин, 1921. Вып. 5, 1 (14) апр. С. 28-31.

49 Последние новости. Париж, 1921, 22 июля.

50 Думин С. Романовы: Императорский дом в изгнании: Семейная хроника. М., 1998. С. 115.

51 Мухачев Ю. В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М., 1982. С. 44.

52 Иоффе Г. З. Крах российской монархической контрреволюции. С. 281-282.

53 Наживин И. Среди потухших маяков. С. 200.

стр. 138


--------------------------------------------------------------------------------

54 Даватц В. Годы. С. 51.

55 Руль. Берлин, 1922. Дек.

56 Горев М. Карловацкий собор. М., Б. г. С. 5.

57 русская Православная Церковь за границей, 1918- 1968 / Под ред. А. А. Соллогуб. Нью-Йорк, 1968. Т. 1. С. 31.

58 Там же. С. 33.

59 Детинец. Берлин, 1922. Сб. 1. С. 208-209.

60 Труды учредительной конференции Русского народно-монархического союза (конституционных монархистов). Мюнхен, 1922.

61 Там же.

62 Правда. Москва, 1921. 19 авг.

63 Последние новости. Париж, 1922. 1 окт.

64 Мухачев Ю. В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. С. 44.

65 Об этом см. свидетельство очевидца данного события В. В. Шверубовича, сына актера В. И. Качалова. Шверубович В. В. О старом Художественном театре. М., 1990. С. 371-372.

66 Белов В. Белое похмелье. С. 95.

67 Снесарев Н. Кирилл I, император Кобургский. Берлин, 1925. С. 47-48.

68 Там же.

69 Даватц В. Годы. С. 96.

70 Данилов Ю. Н. Великий князь Николай Николаевич. Париж, 1930. С. 350.

71 Снесарев Н. Кирилл I, император Кобургский. С. 146.

72 Снесарев Н. Провокация монархизма. Берлин, 1923. С. 39.

73 Еженедельник Высшего Монархического совета. Париж, 1923. 15 янв.

74 См.: Иоффе Г. З. Крах российской монархической контрреволюции. С. 287.

75 Волин А. Молодая Россия. Берлин, 1923. С. 265.

76 Дни. Берлин, 1923. 16 окт.

77 Там же. 1923. 22 дек.

78 Об этом см. подробнее: Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. М., 1986. С. 42, 46.

79 Дни. Берлин, 1923. 22 дек.

80 Снесарев Н. Кирилл I, император Кобургский. С. 30.

81 Там же. С. 19.

82 См.: Назаров В. Д. Указ соч. С. 49.

83 Никон (Рклицкий), архиепископ. Жизнеописание Блаженнейшего Анатолия, митрополита Киевского и Галицкого. Нью-Йорк, 1962. Т. IX. С. 261.

84 Россия: Русский эмигрантский альманах. Шанхай, 1926. С. 68.

85 Половцов П. Дни затмения. Париж, б.г. С. 17- 18.

86 Думин С. Романовы. С. 125-126.

87 Об этом см.: Милюков П. Н. Эмиграция на перепутье. С. 13.

88 Вечернее время. Париж, 1924. 8 мая.

89 Краснов П. Н. Открытое письмо к казакам, N 5. Деревня Сантенн (Франция). Б.г. С. 8.

90 Последние новости. Париж, 1925. 12 июля.

91 Милюков П. Н. Итоги полемики // Последние новости. Париж, 1926. 12 июля.

92 Франк СЛ. Биография П. Б. Струве. Нью-Йорк, 1956. С. 127.

93 Там же. С. 140-141.

94 Российский Зарубежный съезд в Париже, 4-11 апреля 1926 г. Париж, 1926. С. XIV.

95 Там же. С. XIII.

96 Возрождение. Париж, 1926. 14 авг.

стр. 139


--------------------------------------------------------------------------------

97 Сборник российских политических программ: 1917- 1955. Клайпеда, 1990. С. 36.

98 Франк С. Л. Биография П. Б. Струве. С. 140.

99 Российский Зарубежный съезд в Париже... С. 10.

100 Там же. С. 26-27.

101 Возрождение. Париж, 1926. 7 апр.

102 Российский Зарубежный съезд... С. 30.

103 Там же. С. 32.

104 Там же. С. 57, 61.

105 Иоффе Г. З. Крах монархической контрреволюции. С. 296.

106 Франк С. Л. Биография П. Б. Струве. С. 141.

107 Возрождение. Париж, 1926. 3 июня.

108 российский Зарубежный съезд... С. 89.

109 Франк С. Л. Биография П. Б. Струве. С. 140.

110 Бортневский В. Г. Загадка смерти генерала Врангеля. С. 58. См. также: Шкаренков Л. Г. Агония белой эмиграции. С. 141.

111 Российский Зарубежный съезд... С. X.

112 Франк С. Л. Биография П. Б. Струве. С. 288.

113 Российский Зарубежный съезд... С. XIX.

114 Последние новости. Париж, 1927. 8 апр.

115 См.: Возрождение. 1927. 15 апр.

116 Шульгин В. В. Три столицы. Берлин, 1927. С. 364.

117 Социалистический вестник. Берлин, 1927. 20 окт.

118 См.: Возрождение. Берлин, 1928. 3 авг.; Последние новости. 1928. 13 дек.; Стерлигов А. Младоросская правда. София, 1931.

119 Варшавский B.C. Незамеченное поколение. С. 53.

110 Лeoнmьeв К. Избранные письма. СПб., 1993. С. 473.

121 См.: Современные записки. Париж, 1928. Кн. XXXVII. С. 547-548.

122 Струве П. Б. От Карамзина до младороссов // Россия и славянство. 1932. 2 апр.

123 Федотов Г. П. Пробуждение будущей России // Современные записки. 1931.Д Кн. XIV. С. 480-481.

124 Федотов Г. П. Проблемы будущей России. С. 481-482.

125 Федотов Г. П. Искания младороссов // Новый град. 1938. N 13. С. 183.

126 Там же. С. 184-185.

127 Там же. С. 185.

128 Федотов Г. П. Проблемы будущей России. С. 482-484.

129 См., например: Пивоваров Ю. О. Может ли спасти Россию самодержавная монархия? // Вопр. философии. 1991. N 6.

130 Святополк-Мирский Д. П. Чем объяснить наше прошлое и чего ждать от нашего будущего? Париж, 1926. С. 70-72.

131 Назаров М. В. Миссия русской эмиграции. М., 1994.

132 Олейник О. Ю., Меметов B. C. Интеллигенция, эмиграция, Отечество. Иваново, 1997.

133 Верба И. А., Гусарова Л. О. С думой о Родине на чужбине: Эволюция русских политических партий в эмиграции (1920-1940-е гг.) // Кентавр. 1995. N 3.

134 Ершов В. Ф. Белоэмигрантские концепции восстановления российской государственности // Кентавр. 1995. N 4. С. 60.

135 Верба И. А., Гусарова Л. О. Указ соч. С. 102.

136 Там же. С. 99.

137 См.: Назаров В. Д. Указ. соч. С. 58.

138 Апанасенко Г. Три слова // Сигнал. Париж, 1938. 1 марта.

стр. 140


--------------------------------------------------------------------------------

139 См.: Самойлов Е. От белой гвардии - к фашизму // Неотвратимое возмездие: По материалам судебных процессов над изменниками Родины. М., 1972. С. 136-146.

140 См.: Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР: 1917-1925. М., 1975. С. 656.

141 Об этом см.: Стефан Джон. Русские фашисты: Трагедия и фарс в эмиграции 1925-1945 / Пер. с англ. М., 1992.

142 Франк С. Л. Биография П. Б. Струве. С. 135.

стр. 141