LIBRARY.BY → ИСТОРИЯ РОССИИ → ИЗ АРХИВА А.В. ФЛОРОВСКОГО КОНСПЕКТ СТАТЬИ "ПРЕДМЕТ И СОДЕРЖАНИЕ "РУССКОЙ ИСТОРИИ ИЛИ ИСТОРИИ РОССИИ"" → Версия для печати
По стандарту ВАК Республики Беларусь:публикация №1192090621, версия для печати
ИЗ АРХИВА А.В. ФЛОРОВСКОГО КОНСПЕКТ СТАТЬИ "ПРЕДМЕТ И СОДЕРЖАНИЕ "РУССКОЙ ИСТОРИИ ИЛИ ИСТОРИИ РОССИИ""
Дата публикации: 11 октября 2007
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1192090621)
Рубрика: ИСТОРИЯ РОССИИ Методика преподавания
Источник: (c) Журнал "История и историки", 2001, №1
ИЗ АРХИВА А.В. ФЛОРОВСКОГО КОНСПЕКТ СТАТЬИ "ПРЕДМЕТ И СОДЕРЖАНИЕ "РУССКОЙ ИСТОРИИ ИЛИ ИСТОРИИ РОССИИ""
Автор:
Русская историческая наука в ХХ в. в силу политических обстоятельств разделилась на два лагеря, каждый из которых пристально следил за другим, соотнося достигнутые исследовательские результаты как с развитием мировой науки, так и с основными итогами работы русских ученых в эмиграции и в СССР. Историческая наука в эмиграции, неразрывно связанная с отечественной традицией, развивалась и достигла серьезных успехов, в первую очередь в процессе осмысления хода исторического развития Руси-России, в создании законченных курсов, очерков отечественной истории. Подвергались переосмыслению и вклад корифеев в развитие историографии, и основные методологические
стр. 325
--------------------------------------------------------------------------------
исследовательские приемы. Конечно, развитие исторической науки за рубежом имело свои отличительные характеристики. Об этом говорил на одном из съездов А.В. Флоровский: "Русские ученые за границей не только представители русской науки, которым привелось выполнить высокую роль ознакомления западного мира с плодами русского научного труда, но они и орудие нормального и интенсивного питания русской научной деятельности. Пребывание многих десятков русских ученых за границей в различных центрах научной работы в вынужденной для них и, может быть, в тягостной длительной научной командировке должно быть залогом возможно быстрого восстановления нормальной жизни и деятельности в России (когда она освободится от советской власти и вновь оживет)" 1 .
Русские ученые оказались разбросанными по разным странам и континентам, однако, подлинные научные центры в довоенный период сложились в европейских столицах. В первую очередь надо назвать Париж, Прагу, Белград, Берлин, Софию. При этом Прага играла роль научного организационного и издательского центра, особенно в области гуманитарных наук, с которым тесно сотрудничали Белград и София, так что в 20-30 годы ученых, работавших в этих трех городах, можно рассматривать как единое научное сообщество. Они тесно общались, переписывались, принимали участие в научных изданиях, конференциях, читали лекции и проводили публичные семинары во всех трех восточно-европейских столицах. Прекрасным подтверждением тому служат такие издания, как "Сборник в честь на Васил Златарски" (София, 1925); периодические издания: "Записки Русского научного института в Белграде", "Сборники Русского исторического общества в Праге", "Slavia", "Анналы семинара им. Кондакова" и др. Постоянными их участниками были русские пражане: Кизеветтер, Шмурло, Флоровский; из Софии: Бицилли, Мякотин, Попруженко; из Белграда: Струве, Спекторский, Мошин, Соловьев, Острогорский.
Подтверждение тесного научного сотрудничества мы находим и в эпистолярном наследии русского зарубежья. Одну из уникальных коллекций составляет фонд А.В. Флоровского в Архиве РАН. Благодаря тому, что в 60-е годы этот фонд был передан на родину, исследователи могут познакомиться с перепиской, которую А.В. Флоровский вел на протяжении более 5 десятков лет с наиболее значительными русскими историками: Милюковым, Вернадским, Струве, Шмурло, Бицилли, Спекторским, Тарановским, Кизеветтером, Острогорским и др.
В том же личном фонде сохранились черновики и наброски работ русского исследователя, многие из которых не увидели свет, другие были опубликованы на иностранных языках, либо были озвучены лишь в устной форме - как лекции, выступления. Надо заметить, что даже увидевшие свет работы Флоровского, мало доступны современному читателю. Среди рукописей наиболее интересными для развития историографической мысли представляются: "Русская наука в эмиграции", "Историческая наука в России 1921-1931", "Азийские основы русской истории", "Русская историческая энциклопедия" (398 стр.). Некоторые из сохранившихся в рукописи работ были опубликованы, иногда в сокращенном,
стр. 326
--------------------------------------------------------------------------------
переработанном виде, иногда под другими названиями, иные сохранились лишь в архивном фонде 2 .
Знакомство с творческим наследием и архивным собранием Антония Васильевича позволяет сделать вывод, что это был не только крупный ученый, но и прекрасный популяризатор и организатор исторического знания. Он много внимания уделял вопросам историографии и методологии науки.
Антоний Васильевич Флоровский принадлежит к послереволюционной волне русской эмиграции. Он попал за границу уже сформировавшимся и достаточно известным ученым, однако расцвет его научной деятельности несомненно связан с годами, прожитыми в Праге, где он не только занимался исследованиями, но и много сил отдавал преподавательской и общественной работе.
Родился А.В. Флоровский в 1884 г. в Елизаветграде в семье священника, окончил историко-филологический факультет Новороссийского университета, где учился у В. Истринского, Э. Штерна, Е. Щепкина. Первая опубликованная монография: "Крестьянский вопрос в Законодательной комиссии 1767 г." XVIII в. была посвящена и его магистерская диссертация (защищена в 1915 г., а в 1916 г. после публикации эта работа - "Состав Законодательной комиссии 1767-1774 гг." была удостоена Уваровской премии Академии наук). С 1916 г. Флоровский - профессор по кафедре русской истории Новороссийского университета и одновременно он ведет курсы русской истории на Высших женских курсах в Одессе. Преподавательской работой он занимался в разных учебных заведениях вплоть до эмиграции. Уже в молодости Флоровский много сил отдавал общественной и организаторской работе: в Библиографическом одесском обществе, в Славянском благотворительном обществе и др. В 1921 г. Флоровский становится директором Одесской публичной библиотеки.
В 1922 г. начался изгнаннический путь семьи Флоровских. Родители Антония Васильевича остались в Софии, где отец становится приходским священником, а сам он ищет работу сначала в Сербии, но безуспешно. С 1923 г. Флоровский трудится на Русском юридическом факультете в Праге, читает лекции по русской истории для студентов Карлова университета, где в 1933 г. получает звание профессора философии. В 1936 г. по всем российским академическим правилам Антоний Васильевич защищает докторскую диссертацию на заседании Русской академической группы по теме: "Чехи и восточные славяне. Очерки по истории чешско-русских отношений (X-XVIII вв.)". Этот основной научный труд Флоровского вышел в свет в двух томах (Прага, 1935 г.). Оппонентами на защите были П.Н. Милюков, Я. Бидло, В. Францев.
В 1957 г. русский ученый получил степень доктора исторических наук Чехословакии. В Карловом университете Флоровский с 1948 по 1957 г. был ординарным профессором кафедры русской истории. В декабре 1946 г. он получил советское гражданство, но остался до самой смерти, до 1968 года, жить в Праге. В 50-60-е годы он вступает в более тесные контакты с советскими учеными, публикуется в отечественных
стр. 327
--------------------------------------------------------------------------------
журналах: "Археографическом ежегоднике", "Трудах Отдела древнерусской литературы", "Славянских сборниках".
В эмиграции Антоний Васильевич вел активную общественную и организационную работу: был членом Славянского института, Русского Исторического общества (с 1938 по 1940 г. был его председателем), семинара им. Кондакова (в 1947- 1952 гг. - руководитель), Русского заграничного исторического архива (с 1933 г. по 1945 г. - председатель Ученого совета). Выполняя все эти важные и хлопотные обязанности, А.В. Флоровский находился в теснейшем контакте практически со всеми крупными русскими учеными (о чем свидетельствует и его обширная переписка). Причем многие молодые, начинающие исследователи искали его совета и поддержки и неизменно находили их. С годами складывались прочные и плодотворные творческие связи. Примером такой многолетней дружбы являются отношения А.В. Флоровского с молодыми русскими учеными из Югославии - В. Мошиным и А. Соловьевым. Когда в начале 20-х годов их переписка только начиналась, Мошин, не будучи лично знаком с Флоровским, обращается к нему "Уважаемый профессор, коллега", просит совета и отзыва на свою работу о "нормандском вопросе", в послевоенные годы В. Мошин - доктор наук, а позднее и академик - признанный международный авторитет в области славянской палеографии, стал одним из постоянных корреспондентов Флоровского, они обсуждают в письмах творческие планы, состояние исторических исследований. Переписка является для нас очень ценным источником по истории развития науки, позволяет реконструировать научный и общественный контекст.
А.В. Флоровский выступал как представитель русской эмигрантской науки в ряде международных профессиональных организаций: входил в состав правления Федерации исторических обществ Восточной Европы и славянских стран, неизменно участвовал в съездах славистов, византинистов, русских академических организаций за границей. Организационная работа давала ученому дополнительный материал и стимул для обобщения результатов русской исторической науки, для раздумий о путях ее развития и методологии исторических исследований. В архиве ученого есть несколько интересных набросков по этой тематике. Помимо выше указанных, к кругу историографических работ относятся рецензии (Отзыв о книге Милюкова "Очерки по русской культуре", "Отзыв на Воспоминания Н.П. Кондакова" и др.), конспекты лекций ("Русско-чешские связи" - выступления в Белграде, "Россия в борьбе за освобождение славян"), в которых Флоровский вступает в полемику с другими авторами.
Флоровский много внимания уделял вопросам развития историографии. Им было создано несколько систематических обзоров исторической литературы, вышедшей как в СССР, так и в эмиграции. Ученый хорошо себе представлял специфику работы ученых за границей - отсутствие источниковой базы, неполнота книжных фондов, оторванность от научной аудитории, многих толкали на занятия местной историей (стран пребывания), изучение современных историко-политических
стр. 328
--------------------------------------------------------------------------------
процессов, создание схематических, слабо подкрепленных эмпирическим материалом построений 3 .
Интересно, что основные обобщающие работы по истории и методологии исторической науки были опубликованы Флоровским на иностранных языках в ведущих научных изданиях: "The Work of Russian Emigres in History (1921- 1927)" Slavic Reivew. 1928. Vol. XIX; "Recent Surveys of Russian History" // Slavic Reveiw. 1934. Vol. XII; "La litterature historique sovietiquerusse. Compterendu. 1921-1931" // Bulletin d'Informati-on de la SocieteМ d' Etnographie. P., 1935. Vol. VI-VII.
К числу подобных работ принадлежит и статья Флоровского в "Журнале Восточноевропейских исследований" (Zeitschrift fuммr oммsteuropКische Geschichte, 1935. Bd. 9), опубликованная на немецком языке - "Предмет и содержание "Истории России" или "российской истории"". (Gegenstand und Inhalt der "Geschichte Rubland" oder der "russischen Geshichte"), развернутый конспект которой сохранился в архиве ученого и который мы публикуем ниже. Статья писалась в конце 1934 г., затем была опубликована в немецком журнале в 1935 г. Работая над ее подготовкой, автор консультировался с коллегами, спрашивая их мнения по поводу основных положений своей работы, о чем и свидетельствует приписка к рукописи "Мной набросана схема ответа - правильна ли она - жду Вашего суждения и суда". К сожалению, мы не смогли установить к кому в данном случае обращался Флоровский.
Основная мысль ученого заключается в том, что в СССР в исторической науке произошло засилие марксистской идеологии, которое "направлено к сокращению прежних схем русской истории и к замене их марксистско-ленинской классовой и экономической схемой". Русская наука в эмиграции не может делать вид, что все осталось по-прежнему и проигнорировать советский опыт. Продолжая и развивая традиции российской историографии, ученые-эмигранты должны дать достойный ответ вызовам "школы Покровского".
Именно исходя из сопоставления советской историографии и русской науки в эмиграции, Флоровский анализирует наиболее полные и обобщающие труды, увидевшие свет к 1934 г. в первую очередь работы Е.Ф. Шмурло, Г. Вернадского, П.Н. Милюкова. Книга Е.Ф. Шмурло "История России 862-1917", напечатанная в Мюнхене в 1922 г. - одна из первых попыток в эмиграции дать популярное и научное, систематическое освещение истории Отечества. Весь исторический процесс Шмурло подразделяет на шесть, сменяющих друг друга эпох, которые в свою очередь делятся на периоды. Несомненными достоинствами работы Шмурло являются: обобщение огромного фактического материала, стремление вписать историю России в систему европейских и азиатских народов, внимание к соотношению "истории народа" и "истории государства", роль которого для России была неизменно велика. Новым был и социокультурный подход автора, особенно применительно к эпохе нового времени. Книга пользовалась популярностью как у русских, так и у зарубежных читателей. В 1928-1929 гг. она была переведена на итальянский язык и издана в Риме в двух частях. В предисловии автор определяет свою задачу так: "...наша книга должна дать почувствовать
стр. 329
--------------------------------------------------------------------------------
в чем состояла историческая миссия России... почувствовать биение тех материальных и духовных сил, что объединяют отдельные народности в единый мировой организм".
Высоко оценивая труд Шмурло, Флоровский видит его слабые стороны в том, что вне его внимания остаются сферы экономического, хозяйственного и социального развития России. При всем интересе к области развития культуры, мало места уделяется церковной истории 4 . Несомненно при всех достоинствах труд Шмурло представляет собой схему изложения истории России, к которой Флоровскому есть что добавить.
Далее ученый обращается к другому обобщающему полотну - совместному труду П.Н. Милюкова и французских ученых Сеньобосса и Эйзенманна, их "Истории России" в трех томах, изданной на французском языке в 1932-1933 гг. и адресованной в первую очередь европейскому читателю, что накладывало на нее специфические обязательства 5 .
Как и в книге Шмурло, здесь основное внимание уделено изложению политической истории России, при чем внимание к вопросам государственного строительства, к роли государства вообще характерно для Милюкова как исследователя. Более того он "недооценивал органическое развитие России... экономические процессы, что приводило к гипертрофированному представлению о роли государства" 6 . Обращал на это обстоятельство внимание и А. Флоровский, также считая недостатком труда Милюкова и его французских соавторов уклон к "истории европеизируемой России", ими оставлена без должного внимания и "русско-азиатская проблема".
В отличие и от Шмурло, и от Милюкова этой проблеме уделяется повышенное внимание у другого из анализируемых Флоровским авторов - Г. Вернадского. Ученый рассматривает три его работы: "Опыт истории Евразии с половины VI в. до настоящего времени" (Берлин, 1934), "Начертание русской истории" (Прага, 1927), "History of Russia" (New Haven, 1929). Положительными чертами работ Вернадского Флоровский считает: рассмотрение проблем взаимодействия России и "азиатского элемента", характеристику всего комплекса экономического, хозяйственного и социального развития народа и государства, который был необходим, по мнению Флоровского, для обобщающих трудов.
Однако, эти достоинства существенно нивелируются применением малонаучных евразийских формулировок и излишней модернизацией исторических процессов, что по мнению Флоровского, в известной мере, сближает книги Вернадского с советской историографией, а главное, "история России подменяется историей народов СССР" 7 .
Флоровскому несомненно были близки некоторые положения Вернадского. Так, он использует термин "месторазвитие" - один из основополагающих в евразийстве. Причем он понимает его в трактовке скорее Вернадского, чем П. Савицкого. Вернадский определяет "месторазвитие" как географическую среду, которая "налагает печать своих особенностей на человеческие общежития, развивающиеся в этой среде" 8 . Флоровский так же придает "месторазвитию" важнейшее значение.
стр. 330
--------------------------------------------------------------------------------
Он пишет: "Я не евразиец, но - евразийцы во многом правы, когда настойчиво проводят идею как о определяющей роли месторазвития, так и о значении Азиатских стихий в истории России. Азия в России и Россия в Азии - это проблема, органически важная в русской истории - и ее игнорирование и чисто-западническое истолкование исторических процессов - ошибочно" (см. ниже).
Разделяют оба историка - и Флоровский, и Вернадский - и тезис о неразрывном единстве трех ветвей восточно-славянского этноса, по сути дела, составлявших единый народ, вошедший в историю под именем - русского народа. Вернадский пишет: "С исторической точки зрения, совершенно ясно, что и украинцы, и белорусы суть ветви единого русского народа... Стремление совершенного культурно-государственного раскола русской народности на три различных народа вызывается не причинами этнически-историческими, а лишь причинами партийно-политического характера" 9 .
Отстаиванию этого положения в своей статье много места уделил и А.В. Флоровский. Оценивая труды коллег, и считая, что их работы "не в полной мере" отвечают вызовам советской историографии, главное место в своем анализе проблемы ученый уделяет формулированию основополагающих положений целостной концепции истории России. Он пытается задать основные параметры такой общей схемы, которой надлежало бы соответствовать каждому курсу истории России. Не пересказывая размышлений ученого, выделим лишь некоторые моменты. История русского народа, русская история значительно шире по своему "предмету", чем история России. Судьба русского народа сложилась "более творчески счастливо", чем белорусского и украинского, и задача исследователя выяснить корни этих процессов, важных для всего населения Восточной Европы. Это необходимо сделать еще и потому, что только знание истории позволит "учесть органическую подготовку тех явлений, которые привели к расцвету центробежных сил в последние десятилетия истории России".
Флоровский последовательно отстаивает задачу сбалансированного, комплексного освещения как истории хозяйственно-экономических, так и политико-социальных процессов в истории России, не впадая в крайности формационного учения, и не преувеличивая значение государственного строительства для судеб страны. Социально-экономические процессы необходимо изучать, "но не ради вскрытия классовых конфликтов". Важно, что развитие производительных сил и его эффекты в социальной и политической, и культурной областях рассматриваются Флоровским в неразрывном гармоническом единстве. Он говорит об "историческом явлении России как явлении государства с экономической, политической мощью и радиацией". В данном контексте "радиация" трактуется как воздействие на внешнее окружение.
Нельзя не согласиться с Флоровским и в утверждении, что изучая культурную и духовную жизнь, историки в основном следили за "продуктами", за "вершинами художественного творчества", в то время как задачей исследователя является изучение общих путей духовного развития в переплетении и преломлении с политическими, социальными
стр. 331
--------------------------------------------------------------------------------
и материальными воздействиями. Или как лаконично пишет Флоровский: "Иски идей и идеологий".
В целом в своих размышлениях о путях русской истории он стремится гармонизировать подходы, избежать крайностей и односторонности. Если марксистские ученые абсолютизируют роль коллектива, массы, то буржуазные ученые, представители позитивизма склонны придавать повышенное значение фигурам и лицам, их единоличной воле в судьбе народов. Флоровский подчеркивает - делатель и двигатель истории России и коллектив, и личность. Оба: не один лишь коллектив или стихии, но и личность. При этом личность - коллективная-индивидуальная". В этом Флоровский опирается на книгу Федотова "Святые Древней Руси", вышедшую в 1931 г., где последовательно проводится принцип освещения истории эпохи сквозь призму личной судьбы святых подвижников.
А.В. Флоровский пристально следил за развитием науки как в СССР, так и за его пределами, при этом он стремился быть объективным в оценках реальных успехов исследователей. Сталкиваясь с учеными-марксистами на международных съездах и конференциях, Флоровский приходит к грустному для себя выводу: "На языке марксистов, мы - обломки старой буржуазной прогнившей историографии, еще живой, но обреченной на исчезновение..." 10 Сейчас мы переживаем процесс возвращения трудов русских ученых-эмигрантов к соотечественникам, период восстановления целостности исторической научной традиции.
Е.А. Бондарева
стр. 332
Автор:
Русская историческая наука в ХХ в. в силу политических обстоятельств разделилась на два лагеря, каждый из которых пристально следил за другим, соотнося достигнутые исследовательские результаты как с развитием мировой науки, так и с основными итогами работы русских ученых в эмиграции и в СССР. Историческая наука в эмиграции, неразрывно связанная с отечественной традицией, развивалась и достигла серьезных успехов, в первую очередь в процессе осмысления хода исторического развития Руси-России, в создании законченных курсов, очерков отечественной истории. Подвергались переосмыслению и вклад корифеев в развитие историографии, и основные методологические
стр. 325
--------------------------------------------------------------------------------
исследовательские приемы. Конечно, развитие исторической науки за рубежом имело свои отличительные характеристики. Об этом говорил на одном из съездов А.В. Флоровский: "Русские ученые за границей не только представители русской науки, которым привелось выполнить высокую роль ознакомления западного мира с плодами русского научного труда, но они и орудие нормального и интенсивного питания русской научной деятельности. Пребывание многих десятков русских ученых за границей в различных центрах научной работы в вынужденной для них и, может быть, в тягостной длительной научной командировке должно быть залогом возможно быстрого восстановления нормальной жизни и деятельности в России (когда она освободится от советской власти и вновь оживет)" 1 .
Русские ученые оказались разбросанными по разным странам и континентам, однако, подлинные научные центры в довоенный период сложились в европейских столицах. В первую очередь надо назвать Париж, Прагу, Белград, Берлин, Софию. При этом Прага играла роль научного организационного и издательского центра, особенно в области гуманитарных наук, с которым тесно сотрудничали Белград и София, так что в 20-30 годы ученых, работавших в этих трех городах, можно рассматривать как единое научное сообщество. Они тесно общались, переписывались, принимали участие в научных изданиях, конференциях, читали лекции и проводили публичные семинары во всех трех восточно-европейских столицах. Прекрасным подтверждением тому служат такие издания, как "Сборник в честь на Васил Златарски" (София, 1925); периодические издания: "Записки Русского научного института в Белграде", "Сборники Русского исторического общества в Праге", "Slavia", "Анналы семинара им. Кондакова" и др. Постоянными их участниками были русские пражане: Кизеветтер, Шмурло, Флоровский; из Софии: Бицилли, Мякотин, Попруженко; из Белграда: Струве, Спекторский, Мошин, Соловьев, Острогорский.
Подтверждение тесного научного сотрудничества мы находим и в эпистолярном наследии русского зарубежья. Одну из уникальных коллекций составляет фонд А.В. Флоровского в Архиве РАН. Благодаря тому, что в 60-е годы этот фонд был передан на родину, исследователи могут познакомиться с перепиской, которую А.В. Флоровский вел на протяжении более 5 десятков лет с наиболее значительными русскими историками: Милюковым, Вернадским, Струве, Шмурло, Бицилли, Спекторским, Тарановским, Кизеветтером, Острогорским и др.
В том же личном фонде сохранились черновики и наброски работ русского исследователя, многие из которых не увидели свет, другие были опубликованы на иностранных языках, либо были озвучены лишь в устной форме - как лекции, выступления. Надо заметить, что даже увидевшие свет работы Флоровского, мало доступны современному читателю. Среди рукописей наиболее интересными для развития историографической мысли представляются: "Русская наука в эмиграции", "Историческая наука в России 1921-1931", "Азийские основы русской истории", "Русская историческая энциклопедия" (398 стр.). Некоторые из сохранившихся в рукописи работ были опубликованы, иногда в сокращенном,
стр. 326
--------------------------------------------------------------------------------
переработанном виде, иногда под другими названиями, иные сохранились лишь в архивном фонде 2 .
Знакомство с творческим наследием и архивным собранием Антония Васильевича позволяет сделать вывод, что это был не только крупный ученый, но и прекрасный популяризатор и организатор исторического знания. Он много внимания уделял вопросам историографии и методологии науки.
Антоний Васильевич Флоровский принадлежит к послереволюционной волне русской эмиграции. Он попал за границу уже сформировавшимся и достаточно известным ученым, однако расцвет его научной деятельности несомненно связан с годами, прожитыми в Праге, где он не только занимался исследованиями, но и много сил отдавал преподавательской и общественной работе.
Родился А.В. Флоровский в 1884 г. в Елизаветграде в семье священника, окончил историко-филологический факультет Новороссийского университета, где учился у В. Истринского, Э. Штерна, Е. Щепкина. Первая опубликованная монография: "Крестьянский вопрос в Законодательной комиссии 1767 г." XVIII в. была посвящена и его магистерская диссертация (защищена в 1915 г., а в 1916 г. после публикации эта работа - "Состав Законодательной комиссии 1767-1774 гг." была удостоена Уваровской премии Академии наук). С 1916 г. Флоровский - профессор по кафедре русской истории Новороссийского университета и одновременно он ведет курсы русской истории на Высших женских курсах в Одессе. Преподавательской работой он занимался в разных учебных заведениях вплоть до эмиграции. Уже в молодости Флоровский много сил отдавал общественной и организаторской работе: в Библиографическом одесском обществе, в Славянском благотворительном обществе и др. В 1921 г. Флоровский становится директором Одесской публичной библиотеки.
В 1922 г. начался изгнаннический путь семьи Флоровских. Родители Антония Васильевича остались в Софии, где отец становится приходским священником, а сам он ищет работу сначала в Сербии, но безуспешно. С 1923 г. Флоровский трудится на Русском юридическом факультете в Праге, читает лекции по русской истории для студентов Карлова университета, где в 1933 г. получает звание профессора философии. В 1936 г. по всем российским академическим правилам Антоний Васильевич защищает докторскую диссертацию на заседании Русской академической группы по теме: "Чехи и восточные славяне. Очерки по истории чешско-русских отношений (X-XVIII вв.)". Этот основной научный труд Флоровского вышел в свет в двух томах (Прага, 1935 г.). Оппонентами на защите были П.Н. Милюков, Я. Бидло, В. Францев.
В 1957 г. русский ученый получил степень доктора исторических наук Чехословакии. В Карловом университете Флоровский с 1948 по 1957 г. был ординарным профессором кафедры русской истории. В декабре 1946 г. он получил советское гражданство, но остался до самой смерти, до 1968 года, жить в Праге. В 50-60-е годы он вступает в более тесные контакты с советскими учеными, публикуется в отечественных
стр. 327
--------------------------------------------------------------------------------
журналах: "Археографическом ежегоднике", "Трудах Отдела древнерусской литературы", "Славянских сборниках".
В эмиграции Антоний Васильевич вел активную общественную и организационную работу: был членом Славянского института, Русского Исторического общества (с 1938 по 1940 г. был его председателем), семинара им. Кондакова (в 1947- 1952 гг. - руководитель), Русского заграничного исторического архива (с 1933 г. по 1945 г. - председатель Ученого совета). Выполняя все эти важные и хлопотные обязанности, А.В. Флоровский находился в теснейшем контакте практически со всеми крупными русскими учеными (о чем свидетельствует и его обширная переписка). Причем многие молодые, начинающие исследователи искали его совета и поддержки и неизменно находили их. С годами складывались прочные и плодотворные творческие связи. Примером такой многолетней дружбы являются отношения А.В. Флоровского с молодыми русскими учеными из Югославии - В. Мошиным и А. Соловьевым. Когда в начале 20-х годов их переписка только начиналась, Мошин, не будучи лично знаком с Флоровским, обращается к нему "Уважаемый профессор, коллега", просит совета и отзыва на свою работу о "нормандском вопросе", в послевоенные годы В. Мошин - доктор наук, а позднее и академик - признанный международный авторитет в области славянской палеографии, стал одним из постоянных корреспондентов Флоровского, они обсуждают в письмах творческие планы, состояние исторических исследований. Переписка является для нас очень ценным источником по истории развития науки, позволяет реконструировать научный и общественный контекст.
А.В. Флоровский выступал как представитель русской эмигрантской науки в ряде международных профессиональных организаций: входил в состав правления Федерации исторических обществ Восточной Европы и славянских стран, неизменно участвовал в съездах славистов, византинистов, русских академических организаций за границей. Организационная работа давала ученому дополнительный материал и стимул для обобщения результатов русской исторической науки, для раздумий о путях ее развития и методологии исторических исследований. В архиве ученого есть несколько интересных набросков по этой тематике. Помимо выше указанных, к кругу историографических работ относятся рецензии (Отзыв о книге Милюкова "Очерки по русской культуре", "Отзыв на Воспоминания Н.П. Кондакова" и др.), конспекты лекций ("Русско-чешские связи" - выступления в Белграде, "Россия в борьбе за освобождение славян"), в которых Флоровский вступает в полемику с другими авторами.
Флоровский много внимания уделял вопросам развития историографии. Им было создано несколько систематических обзоров исторической литературы, вышедшей как в СССР, так и в эмиграции. Ученый хорошо себе представлял специфику работы ученых за границей - отсутствие источниковой базы, неполнота книжных фондов, оторванность от научной аудитории, многих толкали на занятия местной историей (стран пребывания), изучение современных историко-политических
стр. 328
--------------------------------------------------------------------------------
процессов, создание схематических, слабо подкрепленных эмпирическим материалом построений 3 .
Интересно, что основные обобщающие работы по истории и методологии исторической науки были опубликованы Флоровским на иностранных языках в ведущих научных изданиях: "The Work of Russian Emigres in History (1921- 1927)" Slavic Reivew. 1928. Vol. XIX; "Recent Surveys of Russian History" // Slavic Reveiw. 1934. Vol. XII; "La litterature historique sovietiquerusse. Compterendu. 1921-1931" // Bulletin d'Informati-on de la SocieteМ d' Etnographie. P., 1935. Vol. VI-VII.
К числу подобных работ принадлежит и статья Флоровского в "Журнале Восточноевропейских исследований" (Zeitschrift fuммr oммsteuropКische Geschichte, 1935. Bd. 9), опубликованная на немецком языке - "Предмет и содержание "Истории России" или "российской истории"". (Gegenstand und Inhalt der "Geschichte Rubland" oder der "russischen Geshichte"), развернутый конспект которой сохранился в архиве ученого и который мы публикуем ниже. Статья писалась в конце 1934 г., затем была опубликована в немецком журнале в 1935 г. Работая над ее подготовкой, автор консультировался с коллегами, спрашивая их мнения по поводу основных положений своей работы, о чем и свидетельствует приписка к рукописи "Мной набросана схема ответа - правильна ли она - жду Вашего суждения и суда". К сожалению, мы не смогли установить к кому в данном случае обращался Флоровский.
Основная мысль ученого заключается в том, что в СССР в исторической науке произошло засилие марксистской идеологии, которое "направлено к сокращению прежних схем русской истории и к замене их марксистско-ленинской классовой и экономической схемой". Русская наука в эмиграции не может делать вид, что все осталось по-прежнему и проигнорировать советский опыт. Продолжая и развивая традиции российской историографии, ученые-эмигранты должны дать достойный ответ вызовам "школы Покровского".
Именно исходя из сопоставления советской историографии и русской науки в эмиграции, Флоровский анализирует наиболее полные и обобщающие труды, увидевшие свет к 1934 г. в первую очередь работы Е.Ф. Шмурло, Г. Вернадского, П.Н. Милюкова. Книга Е.Ф. Шмурло "История России 862-1917", напечатанная в Мюнхене в 1922 г. - одна из первых попыток в эмиграции дать популярное и научное, систематическое освещение истории Отечества. Весь исторический процесс Шмурло подразделяет на шесть, сменяющих друг друга эпох, которые в свою очередь делятся на периоды. Несомненными достоинствами работы Шмурло являются: обобщение огромного фактического материала, стремление вписать историю России в систему европейских и азиатских народов, внимание к соотношению "истории народа" и "истории государства", роль которого для России была неизменно велика. Новым был и социокультурный подход автора, особенно применительно к эпохе нового времени. Книга пользовалась популярностью как у русских, так и у зарубежных читателей. В 1928-1929 гг. она была переведена на итальянский язык и издана в Риме в двух частях. В предисловии автор определяет свою задачу так: "...наша книга должна дать почувствовать
стр. 329
--------------------------------------------------------------------------------
в чем состояла историческая миссия России... почувствовать биение тех материальных и духовных сил, что объединяют отдельные народности в единый мировой организм".
Высоко оценивая труд Шмурло, Флоровский видит его слабые стороны в том, что вне его внимания остаются сферы экономического, хозяйственного и социального развития России. При всем интересе к области развития культуры, мало места уделяется церковной истории 4 . Несомненно при всех достоинствах труд Шмурло представляет собой схему изложения истории России, к которой Флоровскому есть что добавить.
Далее ученый обращается к другому обобщающему полотну - совместному труду П.Н. Милюкова и французских ученых Сеньобосса и Эйзенманна, их "Истории России" в трех томах, изданной на французском языке в 1932-1933 гг. и адресованной в первую очередь европейскому читателю, что накладывало на нее специфические обязательства 5 .
Как и в книге Шмурло, здесь основное внимание уделено изложению политической истории России, при чем внимание к вопросам государственного строительства, к роли государства вообще характерно для Милюкова как исследователя. Более того он "недооценивал органическое развитие России... экономические процессы, что приводило к гипертрофированному представлению о роли государства" 6 . Обращал на это обстоятельство внимание и А. Флоровский, также считая недостатком труда Милюкова и его французских соавторов уклон к "истории европеизируемой России", ими оставлена без должного внимания и "русско-азиатская проблема".
В отличие и от Шмурло, и от Милюкова этой проблеме уделяется повышенное внимание у другого из анализируемых Флоровским авторов - Г. Вернадского. Ученый рассматривает три его работы: "Опыт истории Евразии с половины VI в. до настоящего времени" (Берлин, 1934), "Начертание русской истории" (Прага, 1927), "History of Russia" (New Haven, 1929). Положительными чертами работ Вернадского Флоровский считает: рассмотрение проблем взаимодействия России и "азиатского элемента", характеристику всего комплекса экономического, хозяйственного и социального развития народа и государства, который был необходим, по мнению Флоровского, для обобщающих трудов.
Однако, эти достоинства существенно нивелируются применением малонаучных евразийских формулировок и излишней модернизацией исторических процессов, что по мнению Флоровского, в известной мере, сближает книги Вернадского с советской историографией, а главное, "история России подменяется историей народов СССР" 7 .
Флоровскому несомненно были близки некоторые положения Вернадского. Так, он использует термин "месторазвитие" - один из основополагающих в евразийстве. Причем он понимает его в трактовке скорее Вернадского, чем П. Савицкого. Вернадский определяет "месторазвитие" как географическую среду, которая "налагает печать своих особенностей на человеческие общежития, развивающиеся в этой среде" 8 . Флоровский так же придает "месторазвитию" важнейшее значение.
стр. 330
--------------------------------------------------------------------------------
Он пишет: "Я не евразиец, но - евразийцы во многом правы, когда настойчиво проводят идею как о определяющей роли месторазвития, так и о значении Азиатских стихий в истории России. Азия в России и Россия в Азии - это проблема, органически важная в русской истории - и ее игнорирование и чисто-западническое истолкование исторических процессов - ошибочно" (см. ниже).
Разделяют оба историка - и Флоровский, и Вернадский - и тезис о неразрывном единстве трех ветвей восточно-славянского этноса, по сути дела, составлявших единый народ, вошедший в историю под именем - русского народа. Вернадский пишет: "С исторической точки зрения, совершенно ясно, что и украинцы, и белорусы суть ветви единого русского народа... Стремление совершенного культурно-государственного раскола русской народности на три различных народа вызывается не причинами этнически-историческими, а лишь причинами партийно-политического характера" 9 .
Отстаиванию этого положения в своей статье много места уделил и А.В. Флоровский. Оценивая труды коллег, и считая, что их работы "не в полной мере" отвечают вызовам советской историографии, главное место в своем анализе проблемы ученый уделяет формулированию основополагающих положений целостной концепции истории России. Он пытается задать основные параметры такой общей схемы, которой надлежало бы соответствовать каждому курсу истории России. Не пересказывая размышлений ученого, выделим лишь некоторые моменты. История русского народа, русская история значительно шире по своему "предмету", чем история России. Судьба русского народа сложилась "более творчески счастливо", чем белорусского и украинского, и задача исследователя выяснить корни этих процессов, важных для всего населения Восточной Европы. Это необходимо сделать еще и потому, что только знание истории позволит "учесть органическую подготовку тех явлений, которые привели к расцвету центробежных сил в последние десятилетия истории России".
Флоровский последовательно отстаивает задачу сбалансированного, комплексного освещения как истории хозяйственно-экономических, так и политико-социальных процессов в истории России, не впадая в крайности формационного учения, и не преувеличивая значение государственного строительства для судеб страны. Социально-экономические процессы необходимо изучать, "но не ради вскрытия классовых конфликтов". Важно, что развитие производительных сил и его эффекты в социальной и политической, и культурной областях рассматриваются Флоровским в неразрывном гармоническом единстве. Он говорит об "историческом явлении России как явлении государства с экономической, политической мощью и радиацией". В данном контексте "радиация" трактуется как воздействие на внешнее окружение.
Нельзя не согласиться с Флоровским и в утверждении, что изучая культурную и духовную жизнь, историки в основном следили за "продуктами", за "вершинами художественного творчества", в то время как задачей исследователя является изучение общих путей духовного развития в переплетении и преломлении с политическими, социальными
стр. 331
--------------------------------------------------------------------------------
и материальными воздействиями. Или как лаконично пишет Флоровский: "Иски идей и идеологий".
В целом в своих размышлениях о путях русской истории он стремится гармонизировать подходы, избежать крайностей и односторонности. Если марксистские ученые абсолютизируют роль коллектива, массы, то буржуазные ученые, представители позитивизма склонны придавать повышенное значение фигурам и лицам, их единоличной воле в судьбе народов. Флоровский подчеркивает - делатель и двигатель истории России и коллектив, и личность. Оба: не один лишь коллектив или стихии, но и личность. При этом личность - коллективная-индивидуальная". В этом Флоровский опирается на книгу Федотова "Святые Древней Руси", вышедшую в 1931 г., где последовательно проводится принцип освещения истории эпохи сквозь призму личной судьбы святых подвижников.
А.В. Флоровский пристально следил за развитием науки как в СССР, так и за его пределами, при этом он стремился быть объективным в оценках реальных успехов исследователей. Сталкиваясь с учеными-марксистами на международных съездах и конференциях, Флоровский приходит к грустному для себя выводу: "На языке марксистов, мы - обломки старой буржуазной прогнившей историографии, еще живой, но обреченной на исчезновение..." 10 Сейчас мы переживаем процесс возвращения трудов русских ученых-эмигрантов к соотечественникам, период восстановления целостности исторической научной традиции.
Е.А. Бондарева
стр. 332
Опубликовано 11 октября 2007 года
Главное изображение:
