Вопрос о хлебном рынке в Русском государстве XVI в. получил освещение в таких работах, как "Крестьяне на Руси" Б. Д. Грекова, "Предпосылки всероссийского рынка в XVI в." С. В. Бахрушина. Особое место вопросу о хлебном рынке в XVI в. отведено в книге А. Г. Манькова "Цены и их движение в Русском государстве XVI в.". Все исследователи единодушны в мнении, что хлеб в Русском государстве XVI в. являлся исключительно предметом внутренней торговли. Вывоза хлеба за границу не было или почти не было. Несколько иную позицию в вопросах о внешней торговле хлебом занимал Б. Д. Греков, который, ссылаясь на данные писцовой книги Обонежской пятины 1582 - 1583 гг. о наличии в Введенском на Ояти и Вытегорском погостах Обонежской пятины амбаров, куда "сыплют хлеб и соль и всякий товар кладут тутошние крестьяне и приезжие торговые люди", считал, что уже в XVI в. "Швеция покупала русский хлеб"¹ .

Сохранились, однако, материалы о вывозе хлеба из России в "немецкие города" в 1599 и 1600 гг., причем, как свидетельствуют документы, в роли экспортеров русского хлеба выступали как русские, так и немецкие торговые люди. Эти материалы содержатся в фонде Посольского приказа, в двух делах, относящихся к сношениям правительства Бориса Годунова с Лифляндией, Эстляндией и Восточной Финляндией.

Одно дело содержит сведения о посылке в 1599 г. в город Нарву гостя Тимофея Выходца для переговоров о восстановлении церковной службы в Нарвской православной церкви Николая Чудотворца, другое - о приезде в 1600 г. в Москву нарвского "палатника" Армана Скрова с секретным сообщением о наличии в Нарве тайного заговора среди бургомистров, ратманов и палатников города Нарвы, имевшего целью передать Нарву России. Оба дела известны в исторической литературе еще со времен Карамзина, использовавшего их для характеристики действий правительства Бориса Годунова в Прибалтике и назвавшего имена Тимофея Выходца и Армана Скрова как секретных агентов Бориса Годунова² . Однако наряду с материалами секретно-дипломатического характера в делах о посылке в Нарву Тимофея Выходца и о приезде в Москву Армана Скрова имеются ценные документы о торговле хлебом,

¹ Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси. М. 1946, стр. 552.

² Н. М. Карамзин. История государства Российского. Т. XI, прим. 43.

которые до настоящего времени еще неизвестны исследователям и не введены в научный оборот.

Материалы о поездке Тимофея Выходца представлены тремя грамотами Бориса Годунова от 27 февраля 1599 г.: "памятью" в Новгородскую четь, дьяку Ивану Нармацкому³ , и двумя грамотами в Ивангород, воеводам-князьям В. И. Ростовскому и Д. Г. Вельскому и дьяку Г. Витовтову⁴ .

В "памяти" П. Нармацкому сообщалось о том, что гость Тимофей Выходец, который едет из Ивангорода "в Неметцкие городы для торговли", бил челом Борису Годунову, чтобы тот "его, Тимофея, пожаловал, велел ему дати в - Ыванегороде из своих государевых житниц три тысечи чети рая в цену, а деньги он за ту рожь заплатит, приехав из Неметцких городов".

Дьяку И. Нармацкому предписывалось послать в Ивангород воеводам государеву грамоту с приказанием "дати Тимофею Выходцу из государевых житниц три тысечи чети ржи. А за тое рожь на Тимофее деньги велети взяти по государеву цареву и великого князя Бориса Федоровича всеа Русии указу, как он из Неметцких городов назад в - Ываньгород приедет".

Грамота ивангородским воеводам и дьяку сообщала о челобитье гостя Тимофея Выходца, который "едет... из Иванягорода торговати с товары в Немецкие городы", и предписывала, чтобы воеводы "гостю Тимофею Выходцу дали нашего хлеба три тысечи чети ржи и отпустили с ним тот хлеб в Немецкие городы. А денег на нем за тот хлеб велели взяти по нашему указу как он из Немец приедет"⁵ .

Вместе с тем грамота извещала воевод, что "из Чети дияка нашего Ивана Нармацкого к вам о том хлебе наша грамота послана ж".

Данные о торговле хлебом, содержащиеся в документах, связанных с Тимофеем Выходцем, дополняются сведениями из документов об Армане Скрове - "памяти" Бориса Годунова от 25 марта 1600 г. в Новгородскую четь, окольничему М. М. Салтыкову и дьяку Ивану Вахромееву и грамоты ивангородскому воеводе князю В. И. Ростовскому⁶ . К сожалению, материалы эти сохранились только в виде черновиков и притом дефектных.

"Память" в Новгородскую четь сообщала М. М. Салтыкову и И. Вахромееву, что "ругодивской немчин Арман Скров" бил челом Борису Годунову, "чтоб государь его пожаловал, поволил ему купити в - Ыванегороде пятьсот чети ржи", и что "государь... ругодивского немчина Армана Скрова пожаловал, поволил ему в - Ыванегороде пятьсот чети ржи купить".

"Память" предписывала Салтыкову и Вахромееву послать из Новгородской чети "грамоту в - Ываньгород к воеводе к князю Василью Ростовскому", чтобы ему "ругодивскому немчпну Арману Скрову" "продати пятьсот чети ржи"⁷ .

Далее в "памяти" следует наиболее интересная часть об условиях продажи ржи Арману Скрову. К сожалению, именно эта часть документа наиболее дефектна. Текст этой части "памяти" имеет две редакции: первоначальную (зачеркнутую) и окончательную, написанную между строк первоначального текста.

Сохранившийся текст этой части грамоты имеет следующий вид⁸ : "А цену велети положи?ти]: (будет в - Ыванегороде рожь продают по полтине, и [он] бы велел взять по 20 алтын, а будет в - Ыванегород?е? [рожь] продают по 4 гривны, и на нем бы взяти по полт[иле], или будет ныне рожь в - Ыванегороде купят... над тою ценою велеть [при]бавить по г[ривне]) по чему рожь купят в - Ыванегороде, а е[му]... сверх тое цены по гривне у четверти"⁹ .

³ О чети дьяка Ивана Нармацкого, сначала называвшейся Новой, а затем получившей название Новгородской, см. П. А. Садиков. Очерки по истории опричнины М. - Л. 1950, стр. 405 - 407.

⁴ Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), ф. 96, д. 1, лл. 1 - 14.

⁵ Там же, лл, 7 - 9.

⁶ Там же, ф. 64, д. 16, лл. 1 - 20.

⁷ Там же, л. 17.

⁸ В круглых скобках - зачеркнутый текст; в квадратных скобках - восстановленный текст; многоточием отмечены дефекты в тексте.

⁹ ЦГАДА, ф. 64, д. 16, л. 17.

От грамоты ивангородскому воеводе князю В. И. Ростовскому сохранился лишь жонец в виде следующего отрывка: "...[грамот]а приде[т]... Арману Скрову велел... пятьсот чети... [про]дают по пол[тине]... по двад[цать алтын]... рожь по четыре гривны]... взяти по полтине. А как рожь продашь и по чему на нем возьмешь, и ты б о том к нам отписал в Посольской приказ, к печатнику и посольскому дьяку, к Василыо Яковличу Щелкалову"¹⁰ .

Кроме того, к первоначальному тексту, приведенному выше, добавлено (между строк): "... в - Ыванегороде, и тебе бы над тою ценою прибавить по гривне у чети"¹¹ .

Материалы о Тимофее Выходце и Армане Скрове представляют большой интерес для вопроса о хлебном рынке в XVI веке. Прежде всего они с бесспорностью говорят о том, что в конце XVI в. имел место вывоз хлеба из Русского государства за границу, и притом в достаточно крупных размерах. Партия хлеба в 3 тыс. четвертей ржи, закупленная Тимофеем Выходцем в феврале 1599 г., приближается к рекордным для XVI в. закупкам хлеба Соловецким монастырем¹² . Весьма значительной следует признать и закупленную в марте 1600 г. Арманом Скровом партию зерна в 500 четвертей ржи.

Вторым важным моментом в рассматриваемых материалах является то, что вывоз хлеба из Русского государства осуществлялся не только через покупку русского хлеба иностранными купцами, как Арман Скров, но и в форме вывоза его для продажи за границей русскими торговыми людьми, как гость Тимофей Выходец.

Третье, что свидетельствуется данными материалами, - это активная роль царской казны в торговле хлебом. Как видно из дела о Тимофее Выходце и из дела об Армане Скрове, в роли контрагента экспортеров русского хлеба выступает царская казна в лице Новгородской чети и ивангородских воевод, продающих Тимофею Выходцу и Арману Скрову рожь из "государевых житниц" в Ивангороде. При этом продажа хлеба царской казной ведется не только за наличный расчет (как в случае с Арманом Скровом), но и в кредит (как в случае с Тимофеем Выходцем), с предоставлением отсрочки уплаты за купленный хлеб вплоть до момента возвращения торгового человека из-за границы после продажи там хлеба. Последнее обстоятельство особенно любопытно. Это своего рода свидетельство протекционистской политики правительства Бориса Годунова в отношении хлебного экспорта.

Отмеченные моменты, однако, не исчерпывают содержания рассматриваемых материалов. Особенно важное значение для проблемы хлебного рынка имеют содержащиеся в "памяти" в Новгородскую четь от 25 марта 1600 г. и в отрывке грамоты ивангородскому воеводе инструкции о порядке и условиях продажи ржи Арману Скрову. Из этих инструкций, предписывавших установить продажную цену на рожь для Армана Скрова с учетом того, "по чему рожь купят в - Ыванегороде" или почем "в - Ыванегороде рожь продают"¹³ , следует, что торговля хлебом в Ивангороде носила постоянный характер и отпускная цена на хлеб из "государевых житниц" устанавливалась распоряжением из Новгородской чети не произвольно, а в соответствии с уровнем цен на ивангородском хлебном рынке. При этом Новгородская четь была и в курсе того, каковы были реальные цены на рожь в Ивангороде в 1600 г., называя их в диапазоне от 4 гривен до полтины за четверть.

Наконец, из этих инструкций видно и то, как образовывались, так сказать, экспортные цены на хлеб, складывавшиеся из цены местного рынка плюс прибавки "по гривне у чети".

Итак, материалы, касающиеся Тимофея Выходца и Армана Скрова, характеризуют Ивангород как несомненный центр экспортной торговли хлебом в Русском го-

¹⁰ В сохранившемся тексте князь Ростовский не упоминается, но то, что грамота адресована именно ему, с бесспорностью следует как из "памяти" Салтыкову и Вахромееву, так и из сопоставления с материалами о Тимофее Выходце.

¹¹ "ЦГАДА, ф. 64, д. 16, л. 18.

¹² А. А. Савич. Соловецкая вотчина XV - XVII вв. Пермь. 1927, стр. 155.

¹³ О продаже хлеба в Ивангороде "по тамошней цене" говорит и первоначальная формулировка в грамоте ивангородским воеводам от 27 февраля 1599 г. относительно Тимофея Выходца (в окончательной редакции текста замененная формулой "в цену") (ЦГАДА, ф. 96, д. 1, л. 7).

сударстве в конце XVI в., причем торговли достаточно устойчивой и крупной по своим масштабам.

Что касается конкретного направления экспорта хлеба, то в "немецких городах", о которых говорится в материалах о Тимофее Выходце и Армане Скрове, естественнее всего, конечно, видеть прибалтийские лифляндские и эстляндские города и прежде всего Нарву (Ругодив - по русским источникам).

О значительной роли Нарвы во внешней торговле Русского государства в 1558 - 1583 гг. (в эти годы Нарва находилась в составе Русского государства) хорошо известно¹⁴ . Но и после того, как по Тявзинскому миру 1595 г. Нарва отошла к Швеции, она, очевидно, сохранила свои экономические связи с Русским государством и свою роль посредника в торговле между Россией и Западной Европой.

Эти связи очень хорошо прослеживаются по инструкции Тимофею Выходцу, раскрывающей официальную цель его миссии - восстановление службы в православной церкви Николая Чудотворца в Нарве. В этой инструкции Тимофею Выходцу предписывалось говорить нарвским властям о том, что о восстановлении службы в церкви Николая Чудотворца "били челом" царю Борису Годунову "его царские отчины Великого Новагорода и Пскова, и иванегородцы, и иных городов торговые люди, которые преж того ездили и ныне ездят в Ругодив"¹⁵ , то есть в Нарву.

Наглядным свидетельством сохранения торговых связей Русского государства с прибалтийскими городами служит содержащееся в отписке царю Борису Годунову ивангородского воеводы князя В. И. Ростовского относительно поездки в Москву Армана Скрова сообщение о том что 2 марта 1600 г. "приехал из Колы[ван]и в - Ываньгород осташковец, торговый человек Бо[гд]анко Осипов"¹⁶ .

Однако торговые связи Русского государства с Прибалтикой не ограничивались только Ругодивом (Нарвой) и Колыванью (Ревелем). В деле о госте Тимофее Выходце сохранился обрывок грамоты ивангородским воеводам от 27 февраля 1599 г., то есть датированной тем же числом, что и грамота с предписанием о выдаче Тимофею Выходцу 3 тыс. четвертей ржи из "государевых житниц" в Ивангороде для продажи в "немецких городах".

От грамоты сохранился лишь конец со следующим текстом: "Да как Тимоха Выходец, в Ругодиве быв поедет в Выбор с товаром, и Вы б его отпустили в Выборг, Ямским и Копорским уездом, и грамоту ему проезжею дали"¹⁷ .

Встает вопрос: в каком отношении стоит поездка Тимофея Выходца "в Выбор с товаром" и поездка "из - Ыванягорода торговати с товары в Немецкие городы", речь о которой идет в материалах о продаже Тимофею Выходцу 3 тыс. четвертей ржи из ивангородских житниц? Можно ли отождествить эти поездки или же поездка Тимофея Выходца в Выборг - это вторая поездка, а продажа хлеба Тимофеем Выходцем в "немецких городах" предполагалась во время его поездки в Ругодив?

На наш взгляд, из этих двух предположений правильным является первое. Из инструкций Тимофею Выходцу о поездке в Ругодив для переговоров о восстановлении службы в церкви Николая Чудотворца следует (если не касаться секретных поручений о тайных сношениях с участниками заговора в Нарве, ставившего целью передачу Нарвы России¹⁸ ), что его миссия в Нарве должна была ограничиться переговорами с нарвскими властями по церковным делам и наймом мастеров для ремонта церкви Николая Чудотворца, превращенной шведскими властями в военный склад¹⁹ .

Вероятнее допустить, что Тимофей Выходец, будучи в Москве, использовал свое пребывание там для получения разрешения на выдачу ему в Ивангороде хлеба в кредит для торговли во время поездки в "немецкие города", которую он намеревался предпринять после возвращения из Ругодива в Ивангород.

Таким образом, можно полагать, что в документах о выдаче хлеба Тимофею Выходцу под "Немецкими городами" имелся в виду именно Выборг, то есть города "свейских немцев".

¹⁴ См., например, Р. Ю. Виппер. Иван Грозный. М. 1922, стр. 47 - 48

¹⁵ ЦГАДА, ф. 96, д. 1, л. 3.

¹⁶ Там же, ф. 64, д. 16, л. 5.

¹⁷ Там же, ф. 96, д. 1, л. 10.

¹⁸ О заговоре подробно говорится в материалах об Армане Скрове.

¹⁹ ЦГАДА, ф. 96, д. 1, лл. 1 - 6.

В подтверждение правильности такого заключения приведем еще одно доказательство.

В переписке по поводу приезда в Москву Армана Скрова для составления черновиков приказных документов в качестве писчего материала были использованы черновики более ранних документов, на обороте которых и писался новый текст. Благодаря этому обстоятельству сохранился чрезвычайно интересный документ- отрывок грамоты Копорского воеводы какому-то представителю шведской администрации в Прибалтике. Содержание отрывка следующее: "...грамоту прислал ко мне с Васильем Хомутовым. И яз тое твою грамоту велел перевесть и выслушав ее вразумел. И что писал еси в тво своей грамоте многи не (зачеркнуто: пригожие. - И. С.) вежливые слова х кроворозлитию хрестьянскому, и яз о том писал к великого государя нашего царя и великого князя Бориса Федоровича всеа Русии самодержца его царского величества воеводе и наместнику Новгородскому ко князю Данилу Ондреевичу Нохтеву. А за такие мног[ие] непригожее задорные слова и невежливые, что еси писал в своей грамоте, яз с тобою вперед с нынешнего времени ни о каких делах ссылатися не хочю. А торговым людем Свейские земли сюды в Копорью ездить бы еси не велел, а торгу всяким немцом здеся в Копорье и в Новегороде за такие непригожие дела, как еси в своей грамоте писал, вперед не будет. И не о которых бы еси делех со мною не ссылался, также и мне с тобою не о чем ссылки не будет. Писано в городе в Колорье лета 7107 апреля"²⁰ .

Итак, из грамоты Копорского воеводы следует, что по крайней мере до апреля 1599 г. между городами "Свейской земли", то есть Швеции, и Русским государством имели место оживленные торговые отношения, включавшие в себя поездки торговых людей из Швеции в русские города и торг в русских городах между "всякими немцами" и русскими торговыми людьми.

В такой обстановке поездка Тимофея Выходца с партией хлеба в Выборг представляется вполне возможной²¹ .

²⁰ Там же, ф. 64, д. 16, л. 9 об - 10 об.

²¹ В деле о Тимофее Выходце имеется грамота Бориса Годунова ивангородскому воеводе князю В. И. Ростовскому от 20 августа 1599 г. и аналогичная по содержанию "память" самому Тимофею Выходцу. В этой грамоте и в "памяти" князю Ростовскому предлагалось, вызвав к себе "в вечеру или в ночи, тайно" Тимофея Выходца, отправить его в Москву, в Посольский приказ к В. Я. Щелкалову.

Тимофею Выходцу предлагалось "ехати к нам, к Москве наспех", причем он должен был "про себя говорить и вмещать людем", что "он едет [во Пск]ов или в Новгород для торговли, а тово бы нихто [не вед]ал, что он едет по присылке к Москве" (ЦГАДА, ф. 96, д. 1, л. 14). Дефектные места восстановлены по тексту "памяти" (там же, л. 8).

Там же имеется недатированная "память" (черновик) Тимофею Выходцу на случай его встречи "в Выборе или в котором в-ыном городе" с некоей "Арвеевой женой Ириковой", говорившей с ним "преж сего" о каком-то "деле", которое он должен был "известить" "канцлеру", то есть В. Я. Щелкалову. Из "памяти" неясно, что это за "дело". В ней лишь указывается, что на возможный вопрос "Арвеевой жены": "извещал ли" он об этом деле "канцлеру", Т. Выходец должен был заявить, что он сообщал канцлеру. Но так как "Арвеева жена" не дала "письма" с изложением "дела", то канцлер Василий Яковлич указал: "только б деи с тобою было бы письмо, и яз бы то до царьского величества донес. А слову деи чему верить?" (там же, л. 11).

Эта "память" вновь называет Выборг и "иные города" как места поездок Тимофея Выходца.