Бизнес-газета RBC daily "Нефтяники не думают о завтрашнем дне – Александр Романихин"

RBC daily, 20.12.2004
Интервью с президентом Союза производителей нефтегазового оборудования

Проект нового закона «О недрах», разработанный Министерством природных ресурсов, заслуживает одобрения. К такому выводу пришли участники прошедших недавно парламентских слушаний. Впрочем, существует опасность, что в том виде, в котором законопроект был представлен парламентариям, он может быть не принят. По словам председателя думского комитета по природным ресурсам и природопользованию Наталии Комаровой, в документе отсутствует налоговый механизм, стимулирующий добывающие предприятия к воспроизводству минерально-сырьевой базы. К проекту закона есть претензии и у машиностроителей. Как полагает президент Союза производителей нефтегазового оборудования Александр Романихин, в закон нужно включить норму, обязывающую нефтяные компании закупать преимущественно российское оборудование. В противном случае рост доходов нефтяников, связанный с благоприятной ценовой конъюнктурой, не обеспечит развития смежных отраслей, как на то надеются в правительстве. Об этой и других проблемах производителей нефтегазового оборудования с Александром Романихиным побеседовал корреспондент RBC daily Дмитрий Коптюбенко.

– Александр Владимирович, как можно охарактеризовать текущие отношения между производителями нефтегазового оборудования и нефтяниками?

– К сожалению, нефтегазовые компании не думают о своем техническом перевооружении. Например, в 2002 г. было произведено 98 буровых установок для эксплуатационного и глубокого разведочного бурения и 202 установки для геофизического и поискового бурения. А в 2003 г. их производство составило 35 и 151 установки соответственно. Причем спад производства был бы еще больше, но заводам удалось переориентироваться на экспортные поставки. Только в одной Свердловской области на предприятиях по итогам года сокращение производства отдельных видов нефтегазового оборудования составило от 20 до 70%. Сложилась совершенно ненормальная ситуация, при которой российские нефтяные компании, несмотря на прекрасную конъюнктуру мирового рынка, перестали уделять внимание развитию отрасли. Причем весьма слабая инвестиционная активность нефтегазовых компаний сопровождается увеличением доли импортных закупок. В результате уже сейчас становится понятно, что доходы сырьевых отраслей не обеспечат в ближайшей перспективе развитие всей экономики страны, как на это надеются в правительстве. Накопленные финансовые ресурсы в сырьевом секторе вкладываются в другие отрасли экономики в относительно незначительной части.

– А почему нефтяники и газовики увеличили долю импортных закупок?

– Крупнейшими потребителями оборудования являются естественные монополии, которые должны контролироваться государством. Они постоянно обосновывают повышение тарифов необходимостью выполнения своих инвестиционных программ, но не хотят раскрывать свои затраты. Никто не знает, что они приобретают, где приобретают и по каким ценам. Ссылки на коммерческую тайну не совсем уместны, ведь речь идет не о частных структурах. Торговые дома «Транснефти», «Транснефтепродукта» и аналогичная структура газового монополиста – «Газкомплектимпэкс» – являются весьма закрытыми фирмами. В результате естественные монополии исповедуют затратный принцип. При приобретении более дорогого импортного оборудования появляется основание для повышения тарифов. Ситуация очень схожа с проблемой подрядных работ в соглашении о разделе продукции (СРП), когда иностранный оператор проекта заинтересован в накручивании цен на приобретаемую продукцию. Сегодня роль государства в вопросах рассмотрения инвестиционных программ естественных монополий явно недостаточна. Инвестиционные программы естественных монополий утверждает правительство, но компании не раскрывают информацию о своих планах, ограничиваясь лишь предоставлением перечня сооружаемых объектов. В этом отношении выгодно отличаются «Российские железные дороги», которые раскрывают статьи своих затрат при утверждении инвестиционных программ.

– А что касается нефтяных компаний? Ведь они, будучи частными организациями, должны быть заинтересованы в сокращении издержек.

– Мне кажется, сегодня нефтяные компании стремятся минимизировать затраты при увеличении добычи и экспорта нефти, а о завтрашнем дне они думают мало. Ситуация такова, что компании стремятся воспользоваться благоприятной конъюнктурой рынка, продать нефть за рубежом, а потом хоть трава не расти. В результате износ основных фондов в топливно-энергетическом комплексе уже превысил 50%, а их закупки оборудования находятся на смехотворно низком уровне. Более того, по итогам этого года можно ожидать снижения закупок нефтяного машиностроения. У производителей трубной продукции ситуация лучше, но они выживают в основном за счет экспорта. Да и машиностроительные предприятия держатся на плаву по большей части за счет экспортных поставок. Косвенно рост поставок за рубеж свидетельствует о том, что наше оборудование конкурентоспособно по сравнению с иностранным, в противном случае оно бы попросту не покупалось на внешнем рынке. Почему же закупки на внутреннем рынке сокращаются как шагреневая кожа, непонятно.

Впрочем, эту тенденцию можно объяснить и тем, что сегодня закупки нефтегазового оборудования – это один из способов перекачки нефтедолларов за рубеж. Ведь сама нефть – это биржевой товар, и ее стоимость поддается тщательному учету со стороны соответствующих государственных органов. Если вы будете продавать нефть на цент-два ниже, чем ее биржевая стоимость, это вызовет подозрение. А буровую установку можно купить, допустим, не за 3, а за 300 млн долл. (я не утрирую), и проверить обоснованность такой траты будет проблематично. Особенно это касается закупок в рамках соглашений о разделе продукции. Закупки технологического оборудования являются одной из лазеек для перекачивания денег на Запад. Именно поэтому мы хотим запретить выдачу лицензий у оффшорных структур и минимизировать закупки у оффшорных компаний.

– Это единственная причина, почему Вы выступаете против оффшорных фирм?

– Нет, ведь фактически речь идет об угрозе национальной безопасности. Недропользователь, зарегистрированный в оффшоре, не несет никакой ответственности и может запросто исчезнуть. Как можно допускать засилье подобных структур в стратегически важном нефтяном секторе? Здесь не только проблема налогов. Есть и много других вопросов, например, экология.

– Такая норма уже есть в новом законопроекте «О недрах».

– Будем надеяться, что она там останется, но в целом новое руководство МПР России не оправдало надежд промышленников. Известно, что министр Юрий Трутнев и оба его заместителя являются выходцами из Пермской области – центра нефтегазового машиностроения. Им прекрасно известны проблемы наших предприятий, и машиностроители надеялись, что новая команда в МПР сумеет создать условия, чтобы сырьевой комплекс вкладывал средства в свое техническое перевооружение и обновление основных фондов. Однако МПР, пересматривая лицензионные соглашения, не использует возможность поддержать отечественные предприятия. По мнению чиновников, это было бы необоснованным вмешательством государства в предпринимательскую деятельность, осуществляемую пользователем недр, что не соответствует провозглашенным целям избавления экономики от излишнего государственного администрирования. Однако непонятно, почему МПР не хочет вписать в лицензионные соглашения обязательства для недропользователей по использованию российского оборудования, ведь задача правительства состоит в создании рабочих мест на наших заводах. Наш союз предлагал внести ограничения по использованию импортного оборудования в новую редакцию закона «О недрах». Мы говорили, что такое ограничение уже содержится в законе «О соглашениях о разделе продукции». Однако это предложение было отклонено в МПР, а замминистра Валентин Степанков вообще заявил, что решение вопросов о техническом перевооружении нефтегазового комплекса и установление обязательства для недропользователей по использованию отечественной промышленной продукции не является предметом этого законодательства.

– На прошедшем недавно совещании руководителей предприятий металлургического и нефтегазового комплекса высказывалось мнение, что отечественные производители оборудования могут сильно пострадать от вступления России в ВТО. Каково Ваше отношение к этой проблеме?

– До вступления в ВТО должны быть оговорены определенные нормы защиты отечественного производителя. По аналогии с Китаем необходимо защитить российские промышленные предприятия определенными гарантиями. Для этого по крайней мере нужна гласность, к переговорам нужно привлекать структуры, представляющие интересы производителей, а не проводить встречи кулуарно, на уровне функционеров.

– Вы упомянули, что больше всего нарушений в части закупок оборудования приходится на режим СРП. Не означает ли это, что в существующих условиях применять его вообще нецелесообразно?

– Режим сам по себе важен для России с точки зрения привлечения иностранных инвестиций для освоения месторождений. Я никогда не был его противником. Я выступал только против того, чтобы в его рамках затратная часть на оборудование списывалась бесконтрольно. Норма, согласно которой участник СРП должен 70% подрядных работ отдавать российским компаниям, не выполняется. Необходимо поставить операторов сахалинских проектов в такие условия, чтобы они были вынуждены помогать российским заводам. Пока помощь российским заводам сводится к туристическим поездкам представителей иностранных компаний под видом обследования потенциальных российских подрядчиков. Никаких реальных усилий по обеспечению российского участия в подрядных работах по СРП операторы не прилагают. Более того, делается все возможное для отклонения российских предложений.

Кроме того, сегодня у наших предприятий есть проблемы наличием оборотных средств, а операторы проектов по СРП не делают предоплату и тем самым ставят их в тяжелое положение. А иностранные подрядчики имеют возможность так работать, получая кредиты на весьма выгодных условиях. Ситуация изменится, если норма российского участия в подрядных работах будет обязательной и будут предусмотрены санкции за ее невыполнение. Для этого нужно законодательно уточнить понятие «российское участие в подрядных работах», чтобы закрыть лазейки для фиктивных совместных предприятий, которые позволяют иностранные поставки и услуги приписывать к российскому участию. Пока же многие заводы, например, Амурский судостроительный, получая от иностранцев контракты на подрядные работы, вынуждены значительные суммы переводить иностранцам же для оплаты субподрядов. В конце 1990-х гг. наш союз инициировал обращения в правительство по вопросу подрядных работ в СРП, но все это было безрезультатно.

Есть и проблема стандартов. Зачем в России машиностроителей заставлять работать по стандартам Американского нефтяного института? Ведь промысел ведется на Сахалине, а не в Техасе. Или зачем заставлять наших трубников использовать дюймовую резьбу вместо метрической? Существует много других способов уклониться от закупки российской техники. Например, требование, чтобы поставщик имел опыт в изготовлении оборудования не менее пяти лет. Понятно, что наша оборонка, совсем недавно приступившая к изготовлению такого оборудования, оказывается за бортом. При этом именно ВПК способен изготовить наиболее конкурентоспособное оборудование.