ВАНЬКА

Русская классическая проза. Книги, сборники рассказов, многотомники, полные собрания сочинений.

NEW КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА


КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА: новые материалы (2024)

Меню для авторов

КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему ВАНЬКА. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2009-11-30

Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад в
ученье к сапожнику Аляхину, в ночь под Рождество не ложился спать.
Дождавшись, когда хозяева и подмастерья ушли к заутрене, он достал из
хозяйского шкапа пузырек с чернилами, ручку с заржавленным пером и,
разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать. Прежде чем вывести
первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна,
покосился на темный образ, по обе стороны которого тянулись полки с
колодками, и прерывисто вздохнул. Бумага лежала на скамье, а сам он стоял
перед скамьей на коленях.
"Милый дедушка, Константин Макарыч! - писал он. - И пишу тебе письмо.
Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от господа бога. Нету у
меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался".
Ванька перевел глаза на темное окно, в котором мелькало отражение его
свечки, и живо вообразил себе своего деда Константина Макарыча, служащего
ночным сторожем у господ Живаревых. Это маленький, тощенький, но
необыкновенно юркий и подвижной старикашка лет 65-ти, с вечно смеющимся
лицом и пьяными глазами. Днем он спит в людской кухне или балагурит с
кухарками, ночью же, окутанный в просторный тулуп, ходит вокруг усадьбы и
стучит в свою колотушку. За ним, опустив головы, шагают старая Каштанка и
кобелек Вьюн, прозванный так за свой черный цвет и тело, длинное, как у
ласки. Этот Вьюн необыкновенно почтителен и ласков, одинаково умильно
смотрит как на своих, так и на чужих, но кредитом не пользуется. Под его
почтительностью и смирением скрывается самое иезуитское ехидство. Никто
лучше его не умеет вовремя подкрасться и цапнуть за ногу, забраться в
ледник или украсть у мужика курицу. Ему уж не раз отбивали задние ноги,
раза два его вешали, каждую неделю пороли до полусмерти, но он всегда
оживал.
Теперь, наверно, дед стоит у ворот, щурит глаза на ярко-красные окна
деревенской церкви и, притопывая валенками, балагурит с дворней. Колотушка
его подвязана к поясу. Он всплескивает руками, пожимается от холода и,
старчески хихикая, щиплет то горничную, то кухарку.
- Табачку нешто нам понюхать? - говорит он, подставляя бабам свою
табакерку.
Бабы нюхают и чихают. Дед приходит в неописанный восторг, заливается
веселым смехом и кричит:
- Отдирай, примерзло!
Дают понюхать табаку и собакам. Каштанка чихает, крутит мордой и,
обиженная, отходит в сторону. Вьюн же из почтительности не чихает и вертит
хвостом. А погода великолепная. Воздух тих, прозрачен и свеж. Ночь темна,
но видно всю деревню с ее белыми крышами и струйками дыма, идущими из
труб, деревья, посребренные инеем, сугробы. Всё небо усыпано весело
мигающими звездами, и Млечный путь вырисовывается так ясно, как будто его
перед праздником помыли и потерли снегом...
Ванька вздохнул, умокнул перо и продолжал писать:
"А вчерась мне была выволочка. Хозяин выволок меня за волосья на двор
и отчесал шпандырем за то, что я качал ихнего ребятенка в люльке и по
нечаянности заснул. А на неделе хозяйка велела мне почистить селедку, а я
начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю
тыкать. Подмастерья надо мной насмехаются, посылают в кабак за водкой и
велят красть у хозяев огурцы, а хозяин бьет чем попадя. А еды нету
никакой. Утром дают хлеба, в обед каши и к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю
или щей, то хозяева сами трескают. А спать мне велят в сенях, а когда
ребятенок ихний плачет, я вовсе не сплю, а качаю люльку. Милый дедушка,
сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету
никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога
молить, увези меня отсюда, а то помру..."
Ванька покривил рот, потер своим черным кулаком глаза и всхлипнул.
"Я буду тебе табак тереть, - продолжал он, - богу молиться, а если
что, то секи меня, как Сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету,
то я Христа ради попрошусь к приказчику сапоги чистить, али заместо Федьки
в подпаски пойду. Дедушка милый, нету никакой возможности, просто смерть
одна. Хотел было пешком на деревню бежать, да сапогов нету, морозу боюсь.
А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду
никому не дам, а помрешь, стану за упокой души молить, всё равно как за
мамку Пелагею.
А Москва город большой. Дома всё господские и лошадей много, а овец
нету и собаки не злые. Со звездой тут ребята не ходят и на клирос петь
никого не пущают, а раз я видал в одной лавке на окне крючки продаются
прямо с леской и на всякую рыбу, очень стоющие, даже такой есть один
крючок, что пудового сома удержит. И видал которые лавки, где ружья всякие
на манер бариновых, так что небось рублей сто кажное... А в мясных лавках
и тетерева, и рябцы, и зайцы, а в котором месте их стреляют, про то
сидельцы не сказывают.
Милый дедушка, а когда у господ будет елка с гостинцами, возьми мне
золоченный орех и в зеленый сундучок спрячь. Попроси у барышни Ольги
Игнатьевны, скажи, для Ваньки".
Ванька судорожно вздохнул и опять уставился на окно. Он вспомнил, что
за елкой для господ всегда ходил в лес дед и брал с собою внука. Веселое
было время! И дед крякал, и мороз крякал, а глядя на них, и Ванька крякал.
Бывало, прежде чем вырубить елку, дед выкуривает трубку, долго нюхает
табак, посмеивается над озябшим Ванюшкой... Молодые елки, окутанные инеем,
стоят неподвижно и ждут, которой из них помирать? Откуда ни возьмись, по
сугробам летит стрелой заяц... Дед не может чтоб не крикнуть:
- Держи, держи... держи! Ах, куцый дьявол!
Срубленную елку дед тащил в господский дом, а там принимались убирать
ее... Больше всех хлопотала барышня Ольга Игнатьевна, любимица Ваньки.
Когда еще была жива Ванькина мать Пелагея и служила у господ в горничных,
Ольга Игнатьевна кормила Ваньку леденцами и от нечего делать выучила его
читать, писать, считать до ста и даже танцевать кадриль. Когда же Пелагея
умерла, сироту Ваньку спровадили в людскую кухню к деду, а из кухни в
Москву к сапожнику Аляхину...
"Приезжай, милый дедушка, - продолжал Ванька, - Христом богом тебя
молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все
колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё
плачу. А намедни хозяин колодкой по голове ударил, так что упал и насилу
очухался. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой... А еще кланяюсь Алене,
кривому Егорке и кучеру, а гармонию мою никому не отдавай. Остаюсь твой
внук Иван Жуков, милый дедушка приезжай".
Ванька свернул вчетверо исписанный лист и вложил его в конверт,
купленный накануне за копейку... Подумав немного, он умокнул перо и
написал адрес:

На деревню дедушке.

Потом почесался, подумал и прибавил: "Константину Макарычу".
Довольный тем, что ему не помешали писать, он надел шапку и, не набрасывая
на себя шубейки, прямо в рубахе выбежал на улицу...
Сидельцы из мясной лавки, которых он расспрашивал накануне, сказали
ему, что письма опускаются в почтовые ящики, а из ящиков развозятся по
всей земле на почтовых тройках с пьяными ямщиками и звонкими колокольцами.
Ванька добежал до первого почтового ящика и сунул драгоценное письмо в
щель...
Убаюканный сладкими надеждами, он час спустя крепко спал... Ему
снилась печка. На печи сидит дед, свесив босые ноги, и читает письмо
кухаркам... Около печи ходит Вьюн и вертит хвостом...




Новые статьи на library.by:
КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА:
Комментируем публикацию: ВАНЬКА

© Чехов Антон Павлович ()

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.