КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА (последнее)
ХОРИСТКА
Русская классическая проза. Книги, сборники рассказов, многотомники, полные собрания сочинений.
Однажды, когда она еще была моложе, красивее и голосистее, у нее на
даче, в антресолях, сидел Николай Петрович Колпаков, ее обожатель. Было
нестерпимо жарко и душно. Колпаков только что пообедал и выпил целую
бутылку плохого портвейна, чувствовал себя не в духе и нездорово. Оба
скучали и ждали, когда спадет жара, чтоб пойти гулять.
Вдруг неожиданно в передней позвонили. Колпаков, который был без
сюртука и в туфлях, вскочил и вопросительно поглядел на Пашу.
- Должно быть, почтальон или, может, подруга, - сказала певица.
Колпаков не стеснялся ни подруг Паши, ни почтальонов, но на всякий
случай взял в охапку свое платье и пошел в смежную комнату, а Паша
побежала отворять дверь. К ее великому удивлению, на пороге стоял не
почтальон и не подруга, а какая-то незнакомая женщина, молодая, красивая,
благородно одетая и, по всем видимостям, из порядочных.
Незнакомка была бледна и тяжело дышала, как от ходьбы по высокой
лестнице.
- Что вам угодно? - спросила Паша.
Барыня не сразу ответила. Она сделала шаг вперед, медленно оглядела
комнату и села с таким видом, как будто не могла стоять от усталости или
нездоровья; потом она долго шевелила бледными губами, стараясь что-то
выговорить.
- Мой муж у вас? - спросила она наконец, подняв на Пашу свои большие
глаза с красными, заплаканными веками.
- Какой муж? - прошептала Паша и вдруг испугалась так, что у нее
похолодели руки и ноги. - Какой муж? - повторила она, начиная дрожать.
- Мой муж... Николай Петрович Колпаков.
- Не... нет, сударыня... Я... я никакого мужа не знаю.
Прошла минута в молчании. Незнакомка несколько раз провела платком по
бледным губам и, чтобы побороть внутреннюю дрожь, задерживала дыхание, а
Паша стояла перед ней неподвижно, как вкопанная, и глядела на нее с
недоумением и страхом.
- Так его, вы говорите, нет здесь? - спросила барыня уже твердым
голосом и как-то странно улыбаясь.
- Я... я не знаю, про кого вы спрашиваете.
- Гадкая вы, подлая, мерзкая... - пробормотала незнакомка, оглядывая
Пашу с ненавистью и отвращением. - Да, да... вы гадкая. Очень, очень рада,
что, наконец, могу высказать вам это!
Паша почувствовала, что на эту даму в черном, с сердитыми глазами и с
белыми, тонкими пальцами, она производит впечатление чего-то гадкого,
безобразного, и ей стало стыдно своих пухлых, красных щек, рябин на носу и
чёлки на лбу, которая никак не зачесывалась наверх. И ей казалось, что
если бы она была худенькая, не напудренная и без чёлки, то можно было бы
скрыть, что она непорядочная, и было бы не так страшно и стыдно стоять
перед незнакомой, таинственной дамой.
- Где мой муж? - продолжала дама. - Впрочем, здесь он или нет, мне
всё равно, но должна я вам сказать, что обнаружена растрата и Николая
Петровича ищут... Его хотят арестовать. Вот что вы наделали!
Барыня встала и в сильном волнении прошлась по комнате. Паша глядела
на нее и от страха не понимала.
- Сегодня же его найдут и арестуют, - сказала барыня и всхлипнула, и
в этом звуке слышались оскорбление и досада. - Я знаю, кто довел его до
такого ужаса! Гадкая, мерзкая! Отвратительная, продажная тварь! (У барыни
губы покривились и поморщился нос от отвращения.) Я бессильна... слушайте
вы, низкая женщина!.. я бессильна, вы сильнее меня, но есть кому
вступиться за меня и моих детей! Бог всё видит! Он справедлив! Он взыщет с
вас за каждую мою слезу, за все бессонные ночи! Будет время, вспомните вы
меня!
Опять наступило молчание. Барыня ходила по комнате и ломала руки, а
Паша всё еще глядела на нее тупо, с недоумением, не понимала и ждала от
нее чего-то страшного.
- Я, сударыня, ничего не знаю, - проговорила она и вдруг заплакала.
- Лжете вы! - крикнула барыня и злобно сверкнула на нее глазами. -
Мне всё известно! Я давно уже знаю вас! Я знаю, в последний месяц он
просиживал у вас каждый день!
- Да, Так что же? Что ж из этого? У меня бывает много гостей, но я
никого не неволю. Вольному воля.
- Я говорю вам: обнаружена растрата! Он растратил на службе чужие
деньги! Ради такой... как вы, ради вас он решился на преступление.
Послушайте, - сказала барыня решительным тоном, останавливаясь перед
Пашей. - У вас не может быть принципов, вы живете для того только, чтоб
приносить зло, это цель ваша, но нельзя же думать, что вы так низко пали,
что у вас не осталось и следа человеческого чувства! У него есть жена,
дети... Если его осудят и сошлют, то я и дети умрем с голода... Поймите вы
это! А между тем есть средство спасти его и нас от нищеты и позора. Если я
сегодня внесу девятьсот рублей, то его оставят в покое. Только девятьсот
рублей!
- Какие девятьсот рублей? - тихо спросила Паша. - Я... я не знаю... Я
не брала.
- Я не прошу у вас девятисот рублей... у вас нет денег, да и не нужно
мне вашего. Я прошу другого... Мужчины обыкновенно таким, как вы, дарят
драгоценные вещи. Возвратите мне только те вещи, которые дарил вам мой
муж!
- Сударыня, они никаких вещей мне не дарили! - взвизгнула Паша,
начиная понимать.
- Где же деньги? Он растратил свое, мое и чужое... Куда же всё это
девалось? Послушайте, я прошу вас! Я была возмущена и наговорила вам много
неприятного, но я извиняюсь. Вы должны меня ненавидеть, я знаю, но если вы
способны на сострадание, то войдите в мое положение! Умоляю вас, отдайте
мне вещи!
- Гм... - сказала Паша и пожала плечами. - Я бы с удовольствием, но,
накажи меня бог, они ничего мне не давали. Верьте совести. Впрочем, правда
ваша, - смутилась певица, - они как-то привезли мне две штучки. Извольте,
я отдам, ежели желаете...
Паша выдвинула один из туалетных ящичков и достала оттуда дутый
золотой браслет и жидкое колечко с рубином.
- Извольте! - сказала она, подавая эти вещи гостье.
Барыня вспыхнула, и лицо ее задрожало. Она оскорбилась.
- Что же вы мне даете? - сказала она. - Я не милостыни прошу, а того,
что принадлежит не вам... что вы, пользуясь вашим положением, выжали из
моего мужа... этого слабого, несчастного человека... В четверг, когда я
видела вас с мужем на пристани, на вас были дорогие броши и браслеты.
Стало быть, нечего разыгрывать передо мной невинного барашка! Я в
последний раз прошу: дадите вы мне вещи или нет?
- Какие вы, ей-богу, странные... - сказала Паша, начиная обижаться. -
Заверяю вас, что от вашего Николая Петровича я, кроме этой браслеты и
колечка, ничего не видела. Они привозили мне только сладкие пирожки.
- Сладкие пирожки... - усмехнулась незнакомка. - Дома детям есть
нечего, а тут сладкие пирожки. Вы решительно отказываетесь возвратить
вещи?
Не получив ответа, барыня села и, о чем-то думая, уставилась в одну
точку.
- Что же теперь делать? - проговорила она. - Если я не достану
девятисот рублей, то и он погиб, и я с детьми погибла. Убить эту мерзавку
или на колени стать перед ней, что ли?
Барыня прижала платок к лицу и зарыдала.
- Я прошу вас! - слышалось сквозь ее рыданья. - Вы же ведь разорили и
погубили мужа, спасите его... Вы не имеете к нему сострадания, но дети...
дети... Чем дети виноваты?
Паша вообразила маленьких детей, которые стоят на улице и плачут от
голода, и сама зарыдала.
- Что же я могу сделать, сударыня? - сказала она. - Вы говорите, что
я мерзавка и разорила Николая Петровича, а я вам, как пред истинным
богом... заверяю вас, никакой пользы я от них не имею... В нашем хоре
только у одной Моти богатый содержатель, а все мы перебиваемся с хлеба на
квас. Николай Петрович образованный и деликатный господин, ну, я и
принимала. Нам нельзя не принимать.
- Я прошу вещи! Вещи мне дайте! Я плачу... унижаюсь... Извольте, я на
колени стану! Извольте!
Паша вскрикнула от испуга и замахала руками. Она чувствовала, что эта
бледная, красивая барыня, которая выражается благородно, как в театре, в
самом деле может стать перед ней на колени, именно из гордости, из
благородства, чтобы возвысить себя и унизить хористку.
- Хорошо, я отдам вам вещи! - засуетилась Паша, утирая глаза. -
Извольте. Только они не Николая Петровичевы... Я их от других гостей
получила. Как вам угодно-с...
Паша выдвинула верхний ящик комода, достала оттуда брошку с алмазами,
коралловую нитку, несколько колец, браслет и подала всё это даме.
- Возьмите, ежели желаете, только я от вашего мужа никакой пользы не
имела. Берите, богатейте! - продолжала Паша, оскорбленная угрозой стать на
колени. - А ежели вы благородная... законная ему супруга, то и держали бы
его при себе. Стало быть! Я его не звала к себе, он сам пришел...
Барыня сквозь слезы оглядела поданные ей вещи и сказала:
- Это не всё... Тут и на пятьсот рублей не будет.
Паша порывисто вышвырнула из комода еще золотые часы, портсигар и
запонки и сказала, разводя руками:
- А больше у меня ничего не осталось... Хоть обыщите!
Гостья вздохнула, дрожащими руками завернула вещи в платочек и, не
сказав ни слова, даже не кивнув головой, вышла.
Отворилась из соседней комнаты дверь, и вошел Колпаков. Он был бледен
и нервно встряхивал головой, как будто только что принял что-то очень
горькое; на глазах у него блестели слезы.
- Какие вы мне вещи приносили? - набросилась на него Паша. - Когда,
позвольте вас спросить?
- Вещи... Пустое это - вещи! - проговорил Колпаков и встряхнул
головой. - Боже мой! Она перед тобой плакала, унижалась...
- Я вас спрашиваю: какие вы мне вещи приносили? - крикнула Паша.
- Боже мой, она, порядочная, гордая, чистая... даже на колени хотела
стать перед... перед этой девкой! И я довел ее до этого! Я допустил!
Он схватил себя за голову и простонал:
- Нет, я никогда не прощу себе этого! Не прощу! Отойди от меня
прочь... дрянь! - крикнул он с отвращением, пятясь от Паши и отстраняя ее
от себя дрожащими руками. - Она хотела стать на колени и... перед кем?
Перед тобой! О, боже мой!
Он быстро оделся и, брезгливо сторонясь Паши, направился к двери и
вышел.
Паша легла и стала громко плакать. Ей уже было жаль своих вещей,
которые она сгоряча отдала, и было обидно. Она вспомнила, как три года
назад ее ни за что, ни про что побил один купец, и еще громче заплакала.
даче, в антресолях, сидел Николай Петрович Колпаков, ее обожатель. Было
нестерпимо жарко и душно. Колпаков только что пообедал и выпил целую
бутылку плохого портвейна, чувствовал себя не в духе и нездорово. Оба
скучали и ждали, когда спадет жара, чтоб пойти гулять.
Вдруг неожиданно в передней позвонили. Колпаков, который был без
сюртука и в туфлях, вскочил и вопросительно поглядел на Пашу.
- Должно быть, почтальон или, может, подруга, - сказала певица.
Колпаков не стеснялся ни подруг Паши, ни почтальонов, но на всякий
случай взял в охапку свое платье и пошел в смежную комнату, а Паша
побежала отворять дверь. К ее великому удивлению, на пороге стоял не
почтальон и не подруга, а какая-то незнакомая женщина, молодая, красивая,
благородно одетая и, по всем видимостям, из порядочных.
Незнакомка была бледна и тяжело дышала, как от ходьбы по высокой
лестнице.
- Что вам угодно? - спросила Паша.
Барыня не сразу ответила. Она сделала шаг вперед, медленно оглядела
комнату и села с таким видом, как будто не могла стоять от усталости или
нездоровья; потом она долго шевелила бледными губами, стараясь что-то
выговорить.
- Мой муж у вас? - спросила она наконец, подняв на Пашу свои большие
глаза с красными, заплаканными веками.
- Какой муж? - прошептала Паша и вдруг испугалась так, что у нее
похолодели руки и ноги. - Какой муж? - повторила она, начиная дрожать.
- Мой муж... Николай Петрович Колпаков.
- Не... нет, сударыня... Я... я никакого мужа не знаю.
Прошла минута в молчании. Незнакомка несколько раз провела платком по
бледным губам и, чтобы побороть внутреннюю дрожь, задерживала дыхание, а
Паша стояла перед ней неподвижно, как вкопанная, и глядела на нее с
недоумением и страхом.
- Так его, вы говорите, нет здесь? - спросила барыня уже твердым
голосом и как-то странно улыбаясь.
- Я... я не знаю, про кого вы спрашиваете.
- Гадкая вы, подлая, мерзкая... - пробормотала незнакомка, оглядывая
Пашу с ненавистью и отвращением. - Да, да... вы гадкая. Очень, очень рада,
что, наконец, могу высказать вам это!
Паша почувствовала, что на эту даму в черном, с сердитыми глазами и с
белыми, тонкими пальцами, она производит впечатление чего-то гадкого,
безобразного, и ей стало стыдно своих пухлых, красных щек, рябин на носу и
чёлки на лбу, которая никак не зачесывалась наверх. И ей казалось, что
если бы она была худенькая, не напудренная и без чёлки, то можно было бы
скрыть, что она непорядочная, и было бы не так страшно и стыдно стоять
перед незнакомой, таинственной дамой.
- Где мой муж? - продолжала дама. - Впрочем, здесь он или нет, мне
всё равно, но должна я вам сказать, что обнаружена растрата и Николая
Петровича ищут... Его хотят арестовать. Вот что вы наделали!
Барыня встала и в сильном волнении прошлась по комнате. Паша глядела
на нее и от страха не понимала.
- Сегодня же его найдут и арестуют, - сказала барыня и всхлипнула, и
в этом звуке слышались оскорбление и досада. - Я знаю, кто довел его до
такого ужаса! Гадкая, мерзкая! Отвратительная, продажная тварь! (У барыни
губы покривились и поморщился нос от отвращения.) Я бессильна... слушайте
вы, низкая женщина!.. я бессильна, вы сильнее меня, но есть кому
вступиться за меня и моих детей! Бог всё видит! Он справедлив! Он взыщет с
вас за каждую мою слезу, за все бессонные ночи! Будет время, вспомните вы
меня!
Опять наступило молчание. Барыня ходила по комнате и ломала руки, а
Паша всё еще глядела на нее тупо, с недоумением, не понимала и ждала от
нее чего-то страшного.
- Я, сударыня, ничего не знаю, - проговорила она и вдруг заплакала.
- Лжете вы! - крикнула барыня и злобно сверкнула на нее глазами. -
Мне всё известно! Я давно уже знаю вас! Я знаю, в последний месяц он
просиживал у вас каждый день!
- Да, Так что же? Что ж из этого? У меня бывает много гостей, но я
никого не неволю. Вольному воля.
- Я говорю вам: обнаружена растрата! Он растратил на службе чужие
деньги! Ради такой... как вы, ради вас он решился на преступление.
Послушайте, - сказала барыня решительным тоном, останавливаясь перед
Пашей. - У вас не может быть принципов, вы живете для того только, чтоб
приносить зло, это цель ваша, но нельзя же думать, что вы так низко пали,
что у вас не осталось и следа человеческого чувства! У него есть жена,
дети... Если его осудят и сошлют, то я и дети умрем с голода... Поймите вы
это! А между тем есть средство спасти его и нас от нищеты и позора. Если я
сегодня внесу девятьсот рублей, то его оставят в покое. Только девятьсот
рублей!
- Какие девятьсот рублей? - тихо спросила Паша. - Я... я не знаю... Я
не брала.
- Я не прошу у вас девятисот рублей... у вас нет денег, да и не нужно
мне вашего. Я прошу другого... Мужчины обыкновенно таким, как вы, дарят
драгоценные вещи. Возвратите мне только те вещи, которые дарил вам мой
муж!
- Сударыня, они никаких вещей мне не дарили! - взвизгнула Паша,
начиная понимать.
- Где же деньги? Он растратил свое, мое и чужое... Куда же всё это
девалось? Послушайте, я прошу вас! Я была возмущена и наговорила вам много
неприятного, но я извиняюсь. Вы должны меня ненавидеть, я знаю, но если вы
способны на сострадание, то войдите в мое положение! Умоляю вас, отдайте
мне вещи!
- Гм... - сказала Паша и пожала плечами. - Я бы с удовольствием, но,
накажи меня бог, они ничего мне не давали. Верьте совести. Впрочем, правда
ваша, - смутилась певица, - они как-то привезли мне две штучки. Извольте,
я отдам, ежели желаете...
Паша выдвинула один из туалетных ящичков и достала оттуда дутый
золотой браслет и жидкое колечко с рубином.
- Извольте! - сказала она, подавая эти вещи гостье.
Барыня вспыхнула, и лицо ее задрожало. Она оскорбилась.
- Что же вы мне даете? - сказала она. - Я не милостыни прошу, а того,
что принадлежит не вам... что вы, пользуясь вашим положением, выжали из
моего мужа... этого слабого, несчастного человека... В четверг, когда я
видела вас с мужем на пристани, на вас были дорогие броши и браслеты.
Стало быть, нечего разыгрывать передо мной невинного барашка! Я в
последний раз прошу: дадите вы мне вещи или нет?
- Какие вы, ей-богу, странные... - сказала Паша, начиная обижаться. -
Заверяю вас, что от вашего Николая Петровича я, кроме этой браслеты и
колечка, ничего не видела. Они привозили мне только сладкие пирожки.
- Сладкие пирожки... - усмехнулась незнакомка. - Дома детям есть
нечего, а тут сладкие пирожки. Вы решительно отказываетесь возвратить
вещи?
Не получив ответа, барыня села и, о чем-то думая, уставилась в одну
точку.
- Что же теперь делать? - проговорила она. - Если я не достану
девятисот рублей, то и он погиб, и я с детьми погибла. Убить эту мерзавку
или на колени стать перед ней, что ли?
Барыня прижала платок к лицу и зарыдала.
- Я прошу вас! - слышалось сквозь ее рыданья. - Вы же ведь разорили и
погубили мужа, спасите его... Вы не имеете к нему сострадания, но дети...
дети... Чем дети виноваты?
Паша вообразила маленьких детей, которые стоят на улице и плачут от
голода, и сама зарыдала.
- Что же я могу сделать, сударыня? - сказала она. - Вы говорите, что
я мерзавка и разорила Николая Петровича, а я вам, как пред истинным
богом... заверяю вас, никакой пользы я от них не имею... В нашем хоре
только у одной Моти богатый содержатель, а все мы перебиваемся с хлеба на
квас. Николай Петрович образованный и деликатный господин, ну, я и
принимала. Нам нельзя не принимать.
- Я прошу вещи! Вещи мне дайте! Я плачу... унижаюсь... Извольте, я на
колени стану! Извольте!
Паша вскрикнула от испуга и замахала руками. Она чувствовала, что эта
бледная, красивая барыня, которая выражается благородно, как в театре, в
самом деле может стать перед ней на колени, именно из гордости, из
благородства, чтобы возвысить себя и унизить хористку.
- Хорошо, я отдам вам вещи! - засуетилась Паша, утирая глаза. -
Извольте. Только они не Николая Петровичевы... Я их от других гостей
получила. Как вам угодно-с...
Паша выдвинула верхний ящик комода, достала оттуда брошку с алмазами,
коралловую нитку, несколько колец, браслет и подала всё это даме.
- Возьмите, ежели желаете, только я от вашего мужа никакой пользы не
имела. Берите, богатейте! - продолжала Паша, оскорбленная угрозой стать на
колени. - А ежели вы благородная... законная ему супруга, то и держали бы
его при себе. Стало быть! Я его не звала к себе, он сам пришел...
Барыня сквозь слезы оглядела поданные ей вещи и сказала:
- Это не всё... Тут и на пятьсот рублей не будет.
Паша порывисто вышвырнула из комода еще золотые часы, портсигар и
запонки и сказала, разводя руками:
- А больше у меня ничего не осталось... Хоть обыщите!
Гостья вздохнула, дрожащими руками завернула вещи в платочек и, не
сказав ни слова, даже не кивнув головой, вышла.
Отворилась из соседней комнаты дверь, и вошел Колпаков. Он был бледен
и нервно встряхивал головой, как будто только что принял что-то очень
горькое; на глазах у него блестели слезы.
- Какие вы мне вещи приносили? - набросилась на него Паша. - Когда,
позвольте вас спросить?
- Вещи... Пустое это - вещи! - проговорил Колпаков и встряхнул
головой. - Боже мой! Она перед тобой плакала, унижалась...
- Я вас спрашиваю: какие вы мне вещи приносили? - крикнула Паша.
- Боже мой, она, порядочная, гордая, чистая... даже на колени хотела
стать перед... перед этой девкой! И я довел ее до этого! Я допустил!
Он схватил себя за голову и простонал:
- Нет, я никогда не прощу себе этого! Не прощу! Отойди от меня
прочь... дрянь! - крикнул он с отвращением, пятясь от Паши и отстраняя ее
от себя дрожащими руками. - Она хотела стать на колени и... перед кем?
Перед тобой! О, боже мой!
Он быстро оделся и, брезгливо сторонясь Паши, направился к двери и
вышел.
Паша легла и стала громко плакать. Ей уже было жаль своих вещей,
которые она сгоряча отдала, и было обидно. Она вспомнила, как три года
назад ее ни за что, ни про что побил один купец, и еще громче заплакала.
Опубликовано 30 ноября 2009 года
Новые статьи на library.by:
КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА:
Комментируем публикацию: ХОРИСТКА
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1259530196 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций