Жанр короткого рассказа широко распространен в современной Иранской литературе. К числу наиболее известных авторов, работающих в этом жанре, относится Хосроу Шахани. Ниже читателям предлагается перевод одного их его рассказов

Стоял солнечный осенний день, и, выйдя по делам из дому, я решил пройтись пешком. Не спеша миновав два квартала, я увидел похоронную процессию: несколько человек несли на руках гроб, направляясь к кладбищу. Покойника не сопровождали ни женщины в черных одеяниях, ни мужчины в головных уборах и с траурной повязкой на рукаве. Не было ни цветов, ни машин с черными лентами, ни духового оркестра -одним словом, похороны были небогатые. Впереди гроба шел молодой кари с перекинутой через плечо зеленой шалью и читал молитвы. Иногда он прерывал чтение и громко восклицал: "Нет Бога, кроме Аллаха!.." Пять-шесть человек, шедшие позади, подхватывали его восклицание. Четверо мужчин, которые, тяжело дыша, несли гроб, молчали. Двое из них были босы.

Согласно обычаю, я прошел за гробом семь шагов, моля Всевышнего простить усопшему его грехи, и совсем уже было собрался отправиться по своим делам, как вдруг какая-то таинственная сила остановила меня. Казалось, кто-то шепчет мне на ухо: "Возьмись за гроб... Помоги нести... Соверши богоугодное дело. Ну что же ты! Давай!".

Как ни пытался я заставить себя отстать от похоронной процессии, ноги помимо моей воли несли меня все дальше и дальше за гробом. Несколько раз я ускорял шаг и приближался к гробу, намереваясь подставить под него свое плечо, но, как только видел измученные лица несущих и слышал их тяжелое дыхание, отступал, понимая, что моих сил на это не хватит. Однако внутренний голос шептал мне снова и снова: "Ну что же ты!.. Подойди... Помоги... Соверши благое дело..."

- Кем вам приходится покойный? - спросил я у одного из мужчин, шедших за гробом.

- Никем, - отвечал он. - У бедняги нет ни жены, ни детей, ни единого родственника. Мы провожаем гроб из милосердия. Что поделаешь, как-никак каждый из нас раб божий, мусульманин, а долг мусульманина -помогать своему брату по вере.

Устыдившись, я снова пошел быстрее, нагнал тех, кто нес гроб, и сменил одного из них. Поскольку он был выше меня ростом, равновесие нарушилось, и вся тяжесть ноши легла на мои плечи.

Уже через несколько шагов мне стало ясно, как опрометчиво я поступил. Я задыхался, плечо ныло. Мне бы, несчастному, прежде спросить у правоверных, шедших за гробом, кого же они хоронят - мужчину, женщину, ребенка... Сколько лет покойному? Сколько он весит?

Пот лил с меня градом. И ко всему прочему, пройдя метров двести, я понял, что те несколько человек, что провожали гроб, не обращают на мои муки ни малейшего внимания, будто я за деньги подрядился нести их покойника до кладбища. Они были заняты разговором: толковали о снижении цен на землю, об изменении квартплаты и о фальшивом чеке какого-то Асада-аги. Гроб то и дело соскальзывал у меня с плеча, и я едва успевал подхватить его. Несколько раз у меня мелькнула мысль бросить все и убежать, но я говорил себе, что жестоко заставлять мусульманина, и без того обиженного судьбою, не имеющего ни родных, ни близких, представать перед Всевышним с переломанными руками и ногами. Да еще кто знает, вдруг полиция прицепится ко мне, обвинит в убийстве! Наконец, у самого кладбища один из мужчин, шедших сзади, сменил меня. Я отдышался, растер плечо и хотел было уйти, но меня остановили, сказав, что раз я дошел до кладбища, то должен остаться до конца, иначе, мол, глаза покойного будут всю жизнь преследовать меня.

"Боже мой, как же мне быть? У меня дела, работа. Как бы уйти незаметно? Как сделать, чтобы взгляд мертвеца не преследовал меня?" И снова тот же проклятый внутренний голос начал нашептывать мне: "Не уходи!.. Это богоугодное дело!.. Ни в коем случае!.. Глаза покойного смотрят на тебя!.. Ты му-

стр. 76

сульманин, тебе воздается за добро!.. Кто знает, может быть, на том свете вот такие маленькие добрые дела зачтутся тебе во искупление грехов!.." Он нашептывал до тех пор, пока я не сдался.

Подошли к могиле. Совершили положенные обряды и уже собирались опустить тело в могилу, как вдруг выяснилось, что разрешения на похороны нет. А без разрешения смотритель кладбища хоронить не соглашался.

- Ага! - обратился ко мне один из сопровождающих. - Я не знаю вашего имени, но мне кажется, если вы возьметесь за дело, то скорее достигнете цели, чем мы. Ваша внешность говорит о том, что вы государственный служащий. Вас скорее послушаются.

Я хотел было сказать, что мне некогда, да и вообще я никогда не занимался подобными делами, но опять мое благочестивое "я" зашептало: "Сделай это во имя Аллаха!.. Не раздумывай!.. Поезжай в похоронное бюро!.."

- Ладно, поеду, - согласился я. - Только скажите, как звали покойного?

- Ага Сеид Монир эд-дин Эсхакабади Афиятталаб Мохаммадипур Фард-заде.

- Неужели возможно, чтобы человек с таким именем был одинок и не имел родственников?..

И все же я отправился в бюро.

- Кто будет хоронить покойного? На чье имя выписывать разрешение? - спросил заведующий похоронным бюро, узнав, что у покойного нет родственников.

- Право, не знаю! Кого хотите, того и пишите!

- Так нельзя. В конце концов у покойного должны быть наследники, должен быть человек, который его хоронит. Ты сам кем ему приходишься?

- Тем же, кем и вы! - отвечал я.

Заведующий похоронным бюро рассердился и разорвал уже заполненный бланк.

- Пусть ваш покойник лежит на земле, пока не сгниет! - раздраженно воскликнул он.

Я начал его успокаивать.

- Не сердитесь, ага. Ведь этот покойник мне не отец. Выходит, я согрешил, пройдя за гробом семь шагов, как положено благочестивому мусульманину.

- Не морочь мне голову! Если хочешь, могу выписать разрешение на твое имя, - сказал он.

- Почему на мое? - удивился я.

- Да потому, что в каждом деле есть свои правила, не так ли?

Вижу, выхода нет. Несчастный покойник лежит на краю могилы и ждет своей участи.

- Пиши, что хочешь! - решил я. Заведующий оформил разрешение на меня как наследника покойного и ответственного за похороны. Я сел в такси и вернулся на кладбище. Поскольку у бедняги не было ни знакомых, ни родственников, а случайные провожавшие ограничились лишь совершением религиозных обрядов, все восемьдесят туманов, что были у меня в кармане, пришлось отдать мойщику трупов, могильщику, раздатчику фиников и т. п.

Выходя с кладбища, мы погоревали об умершем, потолковали о превратностях судьбы. Было решено направиться ко мне домой и устроить поминки, чтобы с честью завершить богоугодное дело. По дороге нам удалось заполучить муллу. Я приготовил чай и кофе, и мы справили поминки, как положено. Все разошлись, и я, наконец, мог приняться за свои дела.

Прошло дней десять или пятнадцать, когда однажды, придя к обеду домой, я увидел, что у меня в комнате расположились мужчина средних лет, женщина в чадре лет сорока трех и пятеро детей разных возрастов. Они сидели и ели дыню. Едва я с ними поздоровался, как женщина в чадре вскочила с места и начала благословлять меня за доброту и участие.

- Пусть дарует Аллах вам силу превращать пепел в алмаз! Пусть свет исходит из могилы тех, кто дал миру такого сына, как вы! Да воздается вам на том свете! Мы не знаем, как вас благодарить! - и т. п.

Я, не понимая, в чем дело и кто они такие, только кланялся и приговаривал: "Благодарю!.. Спасибо!.. Ну, это же пустяки!.. А в чем дело?.. Конечно!.. Что вы, ханум!"

В конце концов выяснилось, что женщина в чадре - сестра того покойного, а господин - ее муж. Вместе с детьми они прибыли ко мне в гости. Откуда они узнали мой адрес, трудно сказать, возможно, у тех правоверных мусульман, что были на кладбище, а потом справляли у меня поминки.

Пообедали вместе. Я имел счастье лицезреть их и за ужином. Они сделали мне также одолжение, оставшись на ночь. А на следующий день рано утром почтальон вручил мне телеграмму из Ахваза. Распечатав ее, я прочитал: "Выезжаю поездом в восемь часов вечера. Ожидайте. Сеид Собхан эд-дин".

Как это понимать? Пока я обсуждал с женой и детьми, кто бы это мог быть - ведь у нас нет такого знакомого, в комнату ворвалась сестра покойного Сеи-

стр. 77

да Монир эд-дина и радостно завопила, обратясь к своему мужу, за обе щеки уплетавшему завтрак:

- Сеид Моджтаба, это телеграмма от нашего Сеида Соб-хан эд-дина!

Я удивленно взглянул на нее:

- В чем дело, ханум?

- Как, в чем дело? Сеид эд-дин приезжает!

- Это я понимаю, что приезжает! Но какое отношение он имеет к...

- Да он же брат покойного Сеида Монир эд-дина! - не дав мне договорить, закричала она и выхватила у меня из рук телеграмму.

Ну и ну!

...Когда я пришел домой пообедать, ко мне подбежала семилетняя племянница покойного:

- Дядюшка, дядюшка! (То есть я.) Приехал дядя Сеид Собхан эд-дин с женой и еще Хадидже, Гольсум, Колух, Рад-жаб и Фати!

Я заглянул в комнату. Девочка говорила правду! Из Ахваза приехали Сеид Собхан эд-дин с женой и детьми!

Я оставил в коридоре пакет с виноградом и дыней и вошел к ним. Сеид Собхан эд-дин, мужчина весьма дюжего телосложения, бросился мне навстречу, стиснул в объятиях и расцеловал. Снова гости начали рассыпаться в благодарностях, а я - скромно отнекиваться и бормотать что-то невразумительное. К обеду у нас был абгушт, но, поскольку Сеиду Собхан эд- дину он был противопоказан - его распирало от гороха, - пришлось послать в магазин за дюжиной яиц и приготовить ему яичницу. Так как ага был в Тегеране впервые и никого не знал, он остался ночевать у меня. Дети его, обрадованные возможностью поиграть со своими двоюродными братьями и сестрами, охотно согласились переночевать в незнакомом доме.

На следующее утро за завтраком Сеид Собхан эд-дин, обращаясь к Сеиду Моджтабе, заметил:

- Дай бог, чтобы Сеид Наср эд-дин не потерял адреса!

Я, вздрогнув, повернулся к нему и спросил с отчаянием в голосе:

- О каком адресе вы изволили упомянуть, ага?

- Как о каком? О вашем, естественно! - спокойно отвечал он.

- А разве кто-нибудь еще должен приехать?

- Да, наш Сеид Наср эд-дин!

- Но ведь...

- Это мой зять из Шахруда, -не дав мне договорить, пояснил Сеид Моджтаба.

Я не верил своим ушам.

- Как, он тоже приедет сюда?

- Непременно, - ответил Сеид Собхан эд-дин. - За три дня до своего отъезда из Ахваза я отправил ему телеграмму и дал ваш адрес. Лишь бы только он его не потерял! - И, рассмеявшись пронзительным квакающим смехом, который резкой болью отозвался у меня в сердце, он добавил: - Город у вас большой, и с адресом-то человека не всегда найдешь.

- Ну что вы, ага, если адрес точный, это пара пустяков!.. -возразил я.

Не успел я закончить фразу, как послышался звонок. Я пошел отворять и, едва взглянув на вошедшего, сразу догадался, что это и есть господин Сеид Наср эд- дин из Шахруда. Вновь прибывший с порога бросился мне на шею, начал меня целовать и обнимать, как дорогого старого друга после долгой разлуки.

Наконец Сеид Наср эд-дин, его жена и трое детей вошли в дом, и снова на меня обрушился поток благодарностей, в ответ на которые мне ничего не оставалось, как расхваливать высокие нравственные качества покойного.

Прошла неделя после прибытия гостей, когда однажды после обеда Сеид Собхан эд-дин, благослови его Аллах, сказал:

- Ага, мы бесконечно благодарны вам за все, что вы сделали для покойного. Просим прощения за хлопоты, которые мы вам причинили. Но так как нам пора возвращаться домой, хотелось бы, чтобы вы как можно быстрее покончили с нашими делами.

- С какими делами? - изумился я.

- Вы же собирали вещи покойного?

- Делать мне больше нечего, как собирать вещи покойного!

Да я его и не знал совсем и лишь прошел за его гробом семь шагов, как положено благочестивому мусульманину! -возразил я.

- Но у покойного оставалось кое-какое имущество...

- Мне-то что за дело до него? Да пусть бы Аллах дал ему еще больше!

- Однако в разрешении на похороны вы значитесь наследником покойного! Мы вчера подали иск о наследстве. Разве честно присваивать себе чужое имущество? Оно должно достаться этим детям! Неужели вы обездолите малолетних? Аллах не простит вам этого.

Вижу, дело оборачивается неприятностями, о которых я и не предполагал.

- Господа, - взмолился я, -клянусь Аллахом, клянусь всеми святыми, я представления не имею, о чем вы говорите! Я покойного при жизни его и в глаза не видел! Не знаю, где он жи-л, где его дом. Я только нес гроб с его телом, а об остальном ничего не ведаю! Если у него и было что-нибудь, то, наверное, все это присвоили себе те несколько мусульман, что присутствовали на похоронах и дали вам мой адрес!

Короче говоря, целых два месяца эта троица таскала меня по судам и полицейским участкам, водила в похоронное бюро, в нотариальную контору, к адвокату, в морг и во множество других инстанций. В конце концов я разозлился и поместил в газете объявление о том, что не имею никакого отношения ни к покойному, ни к его имуществу, и только тогда они согласились за определенную мзду прекратить дело.

Когда они уехали и я собрался было облегченно вздохнуть, за меня принялась контора по взиманию налогов с наследства. Не дает покоя, требует, чтобы я ежегодно выплачивал определенные проценты с перешедшего ко мне по наследству имущества Сеида Монир эд-дина Эсха-кабади Афиятталаба Мохамма-дипура Фард-заде, - да предаст Аллах огню его душу! И как мне теперь быть - не знаю.

Перевод с персидского языка Джахангира ДОРРИ