ПРОСФОРА В НАРОДНОМ СИНКРЕТИЗМЕ ЯЗЫЧЕСТВА И ХРИСТИАНСТВА
Актуальные публикации по вопросам развития религий.
В отечественной духовной традиции сложились обряды, в которых языческое и христианское верования русского народа слились в единую общность. Ярким примером может служить народное переосмысление и использование просфоры в магических целях.
По учению православной церкви красное вино и просфора (в народной традиции: просвира, проскура) являются Святыми Дарами. Освящение Святых Даров - главный сакральный обряд христианской церкви. На литургии в таинстве евхаристии они чудодейственно пресуществляются в тело и кровь Иисуса Христа, которыми причащаются верующие.
Пресуществленные хлеб и вино - мистическая форма пребывания в земном мире подлинного существа тела и крови Христовой. В этом акте церковь видит чудо Божьего всемогущества, подобного сотворению мира из ничего. Преображение хлеба и вина происходит действием Святого Духа, к которому священник взывает во время евхаристической молитвы, тайно произносимой перед престолом в алтаре. После чего и совершается преобразовательное чудо, ибо остается только внешний вид хлеба и вина. Евхаристия, по церковной догматике, есть главнейшее христианское таинство, установленное самим Спасителем [1].
Столь важное сакральное значение просфоры как главного христианского чуда было воспринято народом и вошло в его религиозное сознание с непреложной силой. Вместе с тем русский крестьянский люд по-своему актуализировал и расширил использование просфоры в своей практической деятельности. Для усиления сакральной силы просфоры он присовокупил к христианскому чудотворению еще и языческую магию, полагая, что наговоренная просфора способствует здоровью живых, а также помогает умершим на том свете. Это поверье, которому, от части, было не чуждо и приходское духовенство, приняло столь массовый характер, что стало предметом разбирательства на Стоглавом соборе 1551 г. Дело в том, что просфирницы1 произносили над просфорами заклинания за здравие и за упокой, "якоже арбуи в чуди" (как чудские волхвы). А те просфоры, как говорится в "Стоглаве", попу дают, "и поп людем дает и к себе относит, а на жертвеннике тех проскур о здравии и за упокой не проскомиса-
Пелевин Юрий Александрович - канд. ист. наук, профессор ГУГН. 1 Просфорницы (проскурницы, просвирни) - женщины, выпекающие просфиры (проскуры). Они входили в причт и должны были отличаться особым благочестием.
ет, и жертва к Богу от них не приносится" [2. С. 270]. Из неточного соборного текста [3. С. 219] можно выявить, что во время приготовления над просфорами производилось некое магическое действие, а в церкви священник творил над ними еще и церковный обряд (иначе зачем их приносить в храм), но проскомидия и евхаристическая литургии, следует полагать, над заговоренным артосом все же не совершались. Реакция официальной церкви была резко отрицательной и категоричной. Ответ "Стоглава" утверждал, что над просфорой следует делать только крестное знамение и читать молитву Иисусову, тогда как все другие действия строго запрещались под угрозой отлучения [2. С. 280]. В 12-й главе "Стоглава" запрещение по поводу заклинаний над просфорами дополнено: не возлагать на церковный престол ничего, кроме креста, Евангелия, священных сосудов и иных священных предметов, из чего следует, что на него помещали еще и другие предметы, отнюдь не относящиеся к богослужению, но к народной магии. В "Соборном приговоре" 1551 г. еще раз повторен запрет и добавлено, что "занеже то проклято суть проскурницамъ над просвирами глаголать" [5. С. 228 - 229].
В другом случае над заговоренными просфорами, которым придавалась народом мистическая сила, совершалось и таинство евхаристии. Невегласы верили, что просфора с написанным на ней заклинанием - верное средство от лихорадки. Правда, артос мог заменять и яблоко. Об этом известно из епитимейника "А се грехи", который относится к отечественным сочинениям и написан, по-видимому, в конце XV ст., но никак не позже первой половины XVI в.3 В данной пенитенциалии говорится: "Аще кто приносить жертву бсом и недуги лhчать чарми и наузы; немощнаго б
са, глаголемаго трясцю [лихорадкой], прогоняють н
кими писмены лжывыми; и проклятыхъ б
совь еллиньскихъ, пишюще на яблоцехъ и на просфурахъ, и покладають на святуи трапезу въ годъ [во время] святыа литургіа; и тогда ужаснутся страхомъ аггельскаа воинства" [6. С. 49].
Сей народный обряд языческого толка, совершавшийся сельскими священнослужителями во время пресуществления тела Господнего, был, надо понимать, достаточно распространен в средневековой Руси, так как о нем с осуждением говорится и в "Соборном приговоре" [5. С. 229], и в поучении "От апостольских заповедей о написанных книгах ложных и неложных" [7. С. 41].
Наговоренную просфору, также как и яблоко, помещали на престол во время освящения Святых Даров. Больной съедал такое завороженное "естество", и этим дух лихорадки изгонялся. Еще в середине XIV в. новгородский архиепископ Моисей восставал против подобного кощунства, строго порицая народные приношения жертв бесам, лечение недугов "чарами и наузами", когда "немощнаго беса глаголемаго трясцю прогонять некыми писмены лживыми, проклятых бесов елиньскых пишюще на яблоцех и покладають на святей трапезе в годъ святыя литургия [9. С. 32]5. Моисей также обличал и другие магические
2 Традиция возлагать на престол нелитургические атрибуты восходит еще к раннехристианской эпохе: аналогичный запрет имеется в "Апостольском каноне" IV в. [4].
3 "А се грехи" вошли в макарьевские Великие Четь-Минеи, составленные в середине XVI ст.
4 Е. Э. Гранстрем связывает этот древнерусский обычай с византийским сочинением X века "Геопоники", в котором рекомендуется написать на яблоке "Вкусите и видите, яко благ Господь" (Псалом 33:9), а затем положить его в вино, чтобы предохранить от скисания [8. С. 48 - 49]. Такая связь малоубедительна, тем более что это сочинение, видимо, не было известно на Руси.
5 Этот пассаж повторяется и в более поздних рукописях. Обычай писать на яблоках зафиксирован в письменности на рубеже XIV-XV вв., так как упоминание о нем вошло в Паисевский сборник [10. Л. 198] (см. также [11. С. 298 - 304]).
действия в храме, к которым прибегали невежды, отправляясь на охоту и рыбную ловлю или собираясь предстать перед князем.
Какое магическое заклинание писали на просфоре, исследователями пока не выяснено. Возможно то же самое, что и на яблоках. Один такой текст был разыскан и опубликован Ф. И. Буслаевым [12. С. 29].
С просфорой, особенно благовещенской, были связаны многие традиции, по своей сути языческие. Она ритуализировалась не только в церкве, но и в практической деятельности крестьянства. В народном синкретизме христианства и язычества просфора, как сакрально воплощенное тело Христа, приобретала магическую силу, способствующую успеху в хозяйстве, в земледелии, она также служила оберегом от опасностей и несчастий. На Благовещенье и в чистый четверг белорусские крестьяне после освящения просфор привязывали их к сеялкам. В иных случаях просфоры засушивали, растирали в порошок и смешивали с зерном, предназначавшимся для посева [13. С. 101, 103; 14. С. 35]. В других местах поступали иначе: благовещенскую просфору мужик, отправляясь в поле, мог взять с собой и с молитвой съесть перед самым посевом, но бывало, что частицы просфоры и зарывали в землю [15. С. 27].
При выборе скотины в Орловской губернии для определения желательной домовому масти также использовали благовещенскую просфору, иногда заменяя пасхой [16. С. 927]. Артос заворачивали в тряпку и вешали в хлеву, но могли положить и в божницу за иконы. Цвет плесени и заведшихся червей соответствовал той масти скота, которая полюбится домовому [17. С. 61]. Но ведь это же очевидное святотатство. Ибо просфора, преображенная в тело Христово, не может сгнить или быть уничтожена. Еще в "Поучении" новгородского архиепископа Ильи, например, говорилось, если просфору на дискосе надгрызли мыши, то следует просто соскоблить обгрызенное место и ей причащать прихожан [6. С. 109]. Однако для простолюдина в столь своеобразном умилостивании домового не было никакого глумления над Христом, православной верой и ее таинством: это обыденное и общепринятое проявление язычества в христианстве.
Просфора, по народным убеждениям, обладала также апотропеическими свойствами. Пожар можно было предотвратить, если, раздевшись до гола трижды обежать горящий дом с просфорой во рту [18. С. 120]. Просфору часто использовали для усиления охранного эффекта в скотоводстве. В Полесье, чтобы корова не болела, в отверстие, высверленное в рогу, засовывали просфору или какой-либо другой апотропей, например, уголек [19. С. 151]. На Украине корове перед первым отелом также засовывали в рог просфору (но могли и освященный мак или "усяких святощив"), после чего животное окропляли святой водой [20].
С помощью святой просфоры можно было вступить в союз и с нечистой силой. Леший был готов помогать в охоте и лесных промыслах в том случае, если выстрелить в просфору, унесенную за щекой после причастия. В качестве тождественной замены можно было выстрелить в сторону церковного звона. У сербских охотников бытовал другой обычай: для удачной годовой охоты в Тодоровскую субботу следовало выстрелить из ружья, заряженного просфорой [21]. А в Белоруссии, чтобы стать колдуном и заключить союз с дьяволом, нужно было совершить характернейшее действие демонической магии: выстрелить в просфору, сняв с себя нательный крест и положив его под пятку [22. С. 32].
В Тульской губернии человек, отрекшийся от родных и от Бога, мог заключить с лешим особый договор, если нательный крест и просфору положит в дуп-
ло и выстрелит в них через левое плечо. Тогда он становился "сильным колдуном" [15. С. 305].
Подводя некоторые итоги, отметим главное. Языческие традиции, которыми были пропитаны крестьянский быт, праздники и труд, оказали сильнейшее влияние на народное восприятие Святого Дара. Просфора, истинное тело Господнее, привнесенное для причастия, в христианско-языческом симбиозе превратилась в апотропей, в один из видов языческого оберега.
В русских крестьянских обрядах, связанных с просфорой, как и во многих других простонародных традициях, произошло слияние христианского чуда и языческой магии, между которыми догматическая граница в деревенской повседневности оказалась размытой.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Лебедев П. Наука о богослужении православной церкви. М., 1890; Нечаев П. Практическое руководство для священнослужителей. СПб., 1892; Булгаков СВ. Настольная книга для священно-церковно-служителей. СПб., 1913; Красносельцев Н. Ф. О древних литургических толкованиях. Одесса, 1892; Карабинов И. А. Евхарическая молитва. СПб., 1908; Шмеман А. Введение в литургическое богословие. М., 1996.
2. Стоглав // Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1985. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства.
3. Стефанович Д. О Стоглаве. Его происхождение, редакция и состав. СПб, 1909.
4. Constitutio sanctorum apostolorum. M.G. I. 995 - 1156.
5. Соборный приговор об учреждении и обязанностях Московских поповских старост. 1551 г. // Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Академии наук. СПб., 1836. Т. 1.
6. Смирнов С. М. Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины (Тексты и заметки) // ЧОИДР. 1912. Кн. 3. Отд. 2.
7. Пыпин А. Н. Для объяснения статьи о ложных книгах // Летопись занятий Археографической комиссии. 1861 год. СПб., 1862. Вып. 1. Отд. I.
8. Гранстрем Е. Э. Отголосок византийского суеверия в древнерусской письменности // Исследования по древней и новой литературе. Л., 1987.
9. Русский фольклор: Хрестоматия. М..; Л., 1936.
10. Паисевский сборник. Кон. XIV - нач. XV. РНБ, Кирилло-Белозерское собр., N 4/1081.
11. Срезневский И. И. Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках. СПб., 1876. Т. 2. NLVI.
12. Буслаев Ф. И. О народной поэзии в древнерусской литературе. Речь, произнесенная в торжественном собрании Императорского Московского университета... Приложение. М., 1859.
13. Быт белорусских крестьян // Вестник имп. Русского географического общества. 1853. Ч. 9. Кн. 6. Отд. III.
14. Терещенко А. Быт русского народа. СПб., 1848. Ч. V.
15. Власова М. Н. Новая абевега русских суеверий: Иллюстрированный словарь. СПб., 1995.
16. Зеленин Д. К. Описание рукописей Ученого архива Имп. Русского географического общества. Пг., 1915. Вып. 2.
17. Журавлев А. Ф. Домашний скот в поверьях и магии восточных славян. Этнографические и этнолингвистические очерки. М., 1994.
18. Никифоровский Н. Я. Простонародные приметы и поверья, суеверные обряды и обычаи, легендарные сказания о лицах и местах. Витебск, 1897.
19. Левкиевская Е. Е. Славянский оберег. Семантика и структура. М., 2002.
20. Киевская старина. 1894. N 3. С. 553; Ястребов В. Н. Материалы по этнографии Новороссийского края, собранные в Елисаветградском и Александровском уездах Херсонской губернии. Одесса, 1894.
21. Грбиh С. Српски народни обичаjи из среза Больвачког. Београд, 1909. С. 39; Агапкина Т. А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл. М., 2002.
22. Минько Л. И. Суеверия и приметы. Минск, 1975.
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1655807237 в базе LIBRARY.BY.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций