А. А. КУЦЕНКОВ. Эволюция индийской касты . М. Наука. 1983. 325 с.

Каждый, кто интересуется жизнью современной Индии, так или иначе сталкивается с проблемой касты. Несомненно, этот вопрос затрагивался в трудах почти всех советских индологов в различных аспектах и связях - с общиной, с процессом классообразования, с политикой, с демографическими проблемами Индии. Но специального исследования касты и ее эволюции в советской индологии не было. Труд доктора исторических наук, главного редактора журнала "Народы Азии и Африки" А. А. Куценкова восполняет этот существенный пробел.

Обширный историографический обзор источников и трудов советских и зарубежных исследователей вводит читателя в историю изучения касты. Автор раскрывает содержание и взгляды различных школ исследователей касты, дает им аргументированную оценку.

К числу достоинств книги, несомненно, относится показ сущности и эволюции касты и кастовой системы не "из себя", а на широком историческом фоне и в тесной связи с социально- экономическими, политическими, культурными и идеологическими процессами современной Индии. Аргументация отличается тщательностью и богатым фактическим материалом, включая личные наблюдения автора.

Каста, как и другие пережиточные структуры индийского общества, рассматривается не только с экономических и социологических позиций, но и в эмоциональном аспекте, т. е. с точки зрения воздействия социально-экономических факторов на формирование личности, личностных стереотипов, неизбежно становящихся в иерархическом обществе стереотипами социальными. Нельзя не согласиться с автором в том, что кастовая система- это не гармоничная организация общества, а прежде всего подавление индивидуальности группой - объединенной семьей, джати, кастой. Замкнутость в этих общностях деформирует личность, "влечет за собой трудности и даже фрустрации при контактах индивидуума с "большим миром" (с. 82).

Интересен подход автора к вопросу о

стр. 147

личности в Индии, приводящий к вскрытию противоречивости как целостной личности в традиционном окружении, так и личности маргинальной, возникающей в процессе капиталистической модернизации общества. Под маргинальной личностью понимается "личность, одновременно пребывающая в разнотипных социокультурных системах, играющая порой противоположные роли в этих системах, придерживающаяся различных, иногда конфликтующих ценностей" (с. 195). Именно в многомерности маргинальной личности проявляется и относительная стабильность традиции и необратимость процесса модернизации. Кроме выявления реальных социальных типов, такой подход дает также возможность объективно оценить действенность и жизненность каждой из тенденций, определить основные узлы механизма гибкости и приспособляемости касты к новым условиям на социально-психологическом уровне. Очевидно, автор прав, полагая, что ситуационный конформизм маргинальной личности предполагает сохранение касты в обозримом историческом будущем, хотя и в ограниченной роли.

То же относится и к анализу объединенной семьи, показываемой в многосторонних связях и не только в идеальной и усредненной форме, но и в конкретных вариациях ее развития к т. н. нуклеарным семьям, составляющим расширенную семью, к клану, линиджу и готре. При этом учитываются отклонения локального характера, например, матрилинейная связь у южноиндийской касты наяров (с. 85 - 87).

В полном соответствии с названием книги автор рассматривает касту в динамике, причем динамика не ограничивается временным, историческим фактором. Анализируя объединенную семью, джати и касту, он выявляет присущие этим общностям внутренние противоречия (с. 87 - 88, 94), диалектика которых вела и ведет к функциональному и структурному изменению касты в силу именно внутреннего импульса, высвобождаемого внешним воздействием более широкого, чем каста, общества. Это одна из самых важных сторон исследования, поскольку она раскрывает несостоятельность рассуждений некоторых зарубежных исследователей о неизменной природе касты и вскрывает механизм ее изменения и приспособления к переменам в обществе.

К факторам внутрикастовых связей отнесены эндогамия; ритуал, являющийся, как справедливо подмечает автор, "социальной скрепой" касты (с. 94 - 95); статус и борьба за его сохранение или повышение; отношение к собственности, главным образом к земле. Эндогамная связь касты показана как самая действенная. Нельзя не согласиться с авторским выводом: "Мы вправе предположить, что каста как группа родственников, как ячейка биологического воспроизводства человека, как этнокультурный институт переживет касту как группу социальных интересов" (с. 258). Даже эта наиболее простая и прочная связь также исследуется в движении. Действительно, каста - это "синоним жесткости, бескомпромиссности и консерватизма". Но в нее встроен механизм, придающий ей гибкость: "Кастовая система фиксирует не только правила жизни каждой касты, но и правила нарушения этих правил". Так, в определенных случаях допускается перемена занятия, отступление от принципа эндогамии. Внутрикастовые противоречия нередко разрешаются с помощью механизма выделения и слияния каст (с. 136).

Ритуальная связь в глубоко религиозном обществе также весьма крепка. "Ритуал был средством компенсации и поддержания целостности личности", - констатирует автор. Отсюда закономерно следует: "Особен, ность ритуальной практики в традиционной Индии состояла в том, что она имела кастовую основу и закрепляла образ жизни конкретной кастовой группы" (с. 73). Автор и здесь идет от личности к группе, а затем - к воздействию на эту группу экономических факторов. "С ослаблением традиционных экономических связей между кастами слабеют и их ритуальные отношения" (с. 215). Отмечается и степень такого ослабления, вплоть до восприятия прежде исключительно религиозного ритуала как отдыха, развлечения, как удобного повода для политической агитации.

По-новому подходит А. А. Куценков и к такому, казалось бы, традиционному понятию, как "статус". Большинство индийских и западных авторов, как правило, сосредоточивают внимание на наиболее очевидном признаке статуса - на формальном месте касты на ступенях ритуальной чистоты или осквернения. По крайней мере для трех поколений членов данной касты он представляется неизменным и неизменяемым, будучи закреплен традицией, священными книгами, отношением окружающих каст. В таком виде статус кажется неподвижной и "вечной" категорией. Но в монографии выявляется существование вторичных социальных связей, которые в конечном итоге определи-

стр. 148

ют материальный и светский элемент статуса - общность социального положения, профессии, языка, культуры, образа жизни и т. д. (с. 90 - 91). Поскольку этот элемент гораздо более подвижен, нежели ритуальная связь, постольку существует возможность изменения статуса и в ритуальном отношении. Без учета этого обстоятельства нельзя по достоинству оценить дальнейший ход анализа.

Весьма интересно рассуждение о прожиточном минимуме как статусной категории (с. 124 ). Оно получает дальнейшее развитие в применении к процессам санскритизации и вестернизации, которым автор дает свое толкование. При переплетении экономической эксплуатации с ритуальными правилами последние скрывают и мистифицируют первую, главным образом посредством доктрины дхармы и кармы. И в этом одна из важных причин устойчивости кастовой системы, а в наше время - относительно низких темпов нарастания социальных и классовых противоречий в индийском обществе.

Расшатывание традиции развитием капиталистических отношений дает неоднозначные результаты. В процессе санскритизации идет борьба за повышение преимущественно ритуального статуса, вестернизация же ориентирована на социальный, экономический и политический престиж. Одни касты ужесточают ритуальные правила, другие отказываются от многих из них. Но есть и общая закономерность, отмеченная в монографии: снижение ритуальных барьеров между кастами внутри больших категорий "дважды" и "единождырожденных" и сохранение, если не усиление их между этими двумя группами (с. 260).

Наконец, автор прослеживает эволюцию касты под воздействием изменений в отношениях собственности. Этой стороне проблемы в монографии уделяется основное внимание. На первое место выносится община с системой джаджмани (патрон - клиент), в центре которой стояли землепользователи (владельцем земли было государство, как правило, деспотическое). Приводя описания конкретных вариаций джаджмани, автор в то же время конструирует обобщенную форму этой системы - необходимая и оправданная научная абстракция для выяснения типичных способов организации системы: экономических, ритуальных и социальных, а также аппарата управления (с. 106 - 109). Системный анализ отношений выявляет олигархический характер традиционных общинных панчаятов (советов). Эта традиция действенна и сейчас. Созданное в соответствии с программой правительства сельское самоуправление - панчаяти радж - также строго контролируется деревенской верхушкой, несмотря на внешний демократизм.

Развитие капиталистических отношений неизбежно ведет к индивидуализации собственности, к появлению групповой и частной собственности, право на владение которой записано в конституции Индии. По образному определению автора, частная собственность - "это та "кислота", которая разъедает материальные, культурные и духовные основы традиции" (с. 150). Но и этот процесс не развивается однолинейно. Каста приспосабливается к нему путем формирования больших ассоциаций, выходящих на общеиндийскую арену, организующих внутрикастовую помощь и кредитование, жилищные кооперативы, школы, даже профсоюзы.

Необходимо упомянуть о воздействии кастовой системы на процессы классообра-зования. Элементы касты, отмечает А. А. Куценков, придают "строению современных классов в Индии специфический "ячеистый" характер" (с. 244). На фоне большей социальной и кастовой однородности индийской национальной буржуазии кастовые перегородки между различными отрядами формирующегося рабочего класса создают дополнительные трудности для борьбы леводемократических сил страны за единство рабочего класса.

Важен учет кастового фактора и для исследования нынешнего положения в индийской деревне, где до сих пор классовые границы размыты кастой. Поэтому определение нынешних крестьянских выступлений в районах "зеленой революции" как "кулацких", часто встречающееся в демократической печати Индии, требует уточнения. Как хорошо показано в монографии, обедневшие крестьяне из землевладельческих каст до сих пор выступают вместе с деревенской верхушкой, хотя по своему положению они являются батраками и должны были бы объединять усилия с батраками-хариджанами. Этого не происходит в силу, сохранения кастовой психологии.

Следовательно, напрашивается вывод: для укрепления позиций леводемократических сил страны необходима последовательная и решительная борьба против "кастеизма". В этой связи автор отмечает, что ни деятели буржуазной, реформации индуизма,

стр. 149

ни вожди освободительного движения, включая Дж. Неру, не ставили вопроса о ликвидации кастовой системы, а говорили лишь о необходимости устранения ее "крайностей" в форме неприкасаемости (с. 172). Эта же мысль проведена и при рассмотрении процесса политизации касты, которая "как бы заполняет вакуум, возникающий в результате отставания темпов классообразования от темпов вовлечения широких масс в политическую борьбу" (с. 272).

Политическая мобилизация каст не содействует формированию классового самосознания, внося раскол в ряды трудящихся, подчиняя их либо доминирующей касте, либо обуржуазившейся верхушке своей касты (с. 280 - 281).

В краткой рецензии трудно не только охарактеризовать, но даже перечислить поднятые автором проблемы. Монография А. А. Куценкова, несомненно, привлечет внимание читателей, тем более что она написана хорошим литературным языком, лишенным "академической" сухости.

Учитывая все положительные стороны рассмотренной работы, следует вместе с тем отметить, что она не исчерпывает и не может исчерпать всех аспектов, относящихся к индийской касте. По существу, остается неисследованным вопрос о положении неприкасаемых - хариджан, о социально-экономических сдвигах в их среде, о формах их борьбы за свои права. Кроме того, ожидает своего исследователя и проблема участия укрупненных кастовых формирований в политической жизни Индии. Значительный интерес представляет также развивающаяся в настоящее время тенденция к реформации идеологии индуизма в плане выдвижения на первое место варны вайшьев, или, как их называют, "новых вайшьев", то есть создание религиозно окрашенной идеологии растущей индийской буржуазии. Иными словами, индийская каста дает простор для многих исследователей и многих исследований.