Интересно, что если современному секуляризованному сознанию наименование раба Божия представляется унизительным и оскорбительным, то древние славянские переводчики предпочли именно это значение. Значит, в их понимании термин «раб Божий» не носил обидного значения. Почему?

Чтобы это понять, вникнем: чем коробит слух нашего современника термин «раб». Классическое представление о рабстве у большинства наших соотечественников связано с феодализмом Римской Империи. А римское право перестало считать рабов личностями (personae), оно в целом видело в них вещи (res). «По учению древнеримского права раб не считался лицом (человеком). Рабство удаляло человека из круга правомочных существ, делало его вещью, наподобие животного, предметом собственности и произвольного распоряжения его господина». (Никодим, епископ Далматинско-Истрицкий. Правила Православной Церкви с толкованиями. Т. 2. СПб.: Репринт, 1912. С. 423). Конечно, для человека оскорбительно считать себя вещью.

Во-вторых, представление о рабстве связано с представлением о невольном «из-под палки» подчинении господину. Естественно, что всякий здравомыслящих человек посчитает кощунственными представления о Боге, как о поработителе свободы воли. В-третьих, унизительным в рабстве является деление людей - существ одной природы - на «высший» и «низший» сорт. В-четвертых, мысль о рабстве претит нашему современнику из-за жестокости, с которой хозяева могли обращаться с рабами. Есть ли эти унижающие признаки в представлении о рабстве Богу?

1. Начнем с того, что христианский Бог не считает человека бесправной вещью. По библейскому представлению человек наделен Богом разумом и свободой воли. Человек по Библии даже больше, чем животное. Как резюмировал библейское учение о человеке свт. Василий Великий: «Человек - это животное, призванное стать Богом». Следовательно, быть рабом Божиим - т.е. подчинить свою волю воле Творца - означает по сути идти по пути обо́жения. Что же унизительного в богоподобии?!

2.Святитель Феофан Затворник знает два значения рабства Богу - по природе и по любви: «Все рабы Божии по природе, ибо и нечестивый Навуходоносор Божий раб, а вот Авраам, Давид, Павел и подобные им - рабы по любви к Богу».

А) В рабстве по природе действительно есть момент приневоливания. Мы ограничены возможностями и свойствами нашей человеческой природы. Если только мы желаем жить и быть здоровыми, то вынуждены реализовывать ее смыслы. А автор человеческой  природы - Бог.

Атеисту или иноверцу может казаться, что если он не называет себя рабом, то и избавлен от рабства по природе. Но это иллюзия. Атеист и иновер также находятся в рабстве возможностей и свойств собственной природы.

Но рабство Богу дает большую свободу, нежели рабство «матушке природе» или «слепому случаю». Ведь, если мой владыка - автор моей природы, то есть хотя бы теоретическая возможность того, что коль скоро будет угодно Его воле, то немощи человеческой природы могут быть преодолены, что она может изменить свои свойства. Отсюда библейский тезис о том, что сила Божия совершается в немощи (2Кор. 12:9). Отсюда и уверенность апостола Павла: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе!» (Флп. 4:13)

Преодоление изначальных свойств человеческой природы волей Творца, в частности, мы наблюдаем в связи с воплощением Бога во Христе: отныне человеческая природа стала сопричастна природе Божественной и получила тем самым, залог вечной жизни.

Кроме того, нужно сказать, что рабство по природе не отнимает свободы нравственного самоопределения личности, поскольку эта свобода как раз заложена в природе человека.

Таким образом, считать себя рабом Божиим по природе не более унизительно, чем считать себя творением неразумной природы и слепого случая (это имплицитно подразумевает рабство им). Однако рабство по природе Богу связано с возможностью не безусловного подчинения ее интенциям: с некоторой свободой от их гнета, с преодолением их понуждения силой Творца. "Человек освобожден от необходимости и не подчинен владычеству природы, но может свободно самоопределяться по своему усмотрению. Ибо добродетель независима и сама по себе госпожа", - пишет святой Григорий Нисский (Цит. по: Лосский В.Н. Глава VI. Образ и подобие //Очерк мистического богословия Восточной Церкви) А рабство атеиста природе имеет безапелляционный характер.

Б) В рабстве по любви вообще нет места приневоливанию со стороны Бога. Если влюбленный подчиняет свои желания воли другого, если отдается на служение ему по любви, то такое служение может быть только осознанным и добровольным. Народное «насильно мил не будешь» - точно выражает принцип любви.

Унижение в таком случае может быть, только если тот, кого любят, сам не любит другого, и пользуется доброй волей любящего, чтобы издеваться над ним. Однако как раз христианский Бог есть любовь (1Ин. 4:16). И Он вполне доказал Свою любовь к людям тем, что отдал жизнь за них. Он Сам принял «образ раба» (Флп. 2:7), полностью разделил участь людей и распялся для их освобождения от болезни, вкравшейся в человеческую природу со времен первородного грехопадения.

Таким образом, нет ничего унизительного, оскорбительного и в рабстве Богу по любви.

3. Да, унизительно признавать себя низшим существом в сравнении с другими существами одной с тобой природы. Зато нет ничего унизительного, скажем, для коровы в том, что ее считают существом не равным человеку. Не наделяют юридическими правами, не садят за один стол с людьми, и эксплуатируют в хозяйстве... И это естественно, потому, что природа коровы на порядок ниже природы человека. Но сколь же превосходит природу человека «природа» Бога - Творца всех природ, сущих в видимом и невидимом мире! Потому видеть себя даже пылью в сравнении с бесконечным величием Бога - не значит быть униженным. Напротив, в этом есть даже некое самопревозношение, поскольку с бесконечным не сравнима никакая малость! Потому, нет ничего оскорбительного для человека, если свое рабство Богу он связывает с осознанием превосходства природы Творца над собственной природой - природой Творения.

Атеисту ничуть не лучше. Он вынужден видеть свою незначительность на фоне «жизни» слепого, неразумного, бесчувственного «левиафана» бесконечной Вселенной. Жизнь атеиста - выкидыш неразумной случайности. Однако осознание себя рабом Творца помогает верующему преодолеть чувство безысходной бессмысленности и незначительности своего бытия. Ведь коль скоро он - исполнитель воли Бога, значит, его ничтожная миссия его личной жизни приобретает вселенскую значимость.

4. Что касается жестокостей господина, то любовь на них не способна. Даже если любовь по какой-то причине допускает боль любящего, то делает она это во имя несравненно большего блага для него. Никому здравомыслящему не придет же в голову назвать изувером врача, причиняющего боль для спасения жизни пациента! Бог же действенно доказал Свою любовь к людям (о чем говорилось выше):

«Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши» 1Ин.4: 9-10

Поэтому, если в жизни людей случается зло - даже само ужасное зло, попущению которого человеческое сознание не может найти оправдание, - то отсюда не следует, что попускающий это зло Творец к нам жесток. Это означает только, что мы не всеведущи (раз не можем найти смысл  попущения зла). Так ребенку отец, запрещающий есть третью пачку мороженого на дню, или отведший его к стоматологу, может казаться последним садистом. Ребенку, однако, следовало учесть, что родитель ранее своими действиями уже вполне доказал, что мотивирован именно любовью...

Поэтому, христианин, сознавая себя рабом Божиим, не чувствует, что унижен жестокостями Творца. Напротив, он чувствует на себе руку заботы любящего Господина даже в самых тяжелых обстояниях жизни:

Как Ты решаешь, так и надо.

Любою болью уязви.

Ты нас ведешь на свет и радость

Путями скорби и любви.

Сквозь невозвратные утраты,

Сквозь дуновенье черных бед

В тоске взмывает дух крылатый

И обретает в скорби свет.

Из рук Твоих любую муку

Покорно, Господи, приму.

С ребенком смертную разлуку,

Темницу, горькую суму.

И, если лягу без движенья,

Когда я буду слеп и стар,

Сподоби даже те мученья

Принять, как благодатный дар.

Как Ты решаешь, так и надо.

Любою болью уязви.

Ты нас ведешь во свет и радость

Путями скорби и любви.

(Александр Солодовников)

Даже в свете того, что Бог к нам относиться как к своим детям, и что благодаря Христу мы усыновлены Творцу по благодати, верующим остается дорог образ именно рабов Божиих. Как мы видели, в этом образе нет ничего оскорбительного или унизительного для человека. Зато этот образ дорог христианам как залог свободы человека в этом мире. Ведь когда верующий называет себя рабом Бога, он тем самым заявляет о своей неподначаленности никакой иной власти (человеческой, природных стихий, страстей...), т.е. он объявляет о своей абсолютной свободе!