публикация №1096464089, версия для печати

Христианская политика, или “политическое христианство”?


Дата публикации: 29 сентября 2004
Публикатор: maskaev (номер депонирования: BY-1096464089)
Рубрика: РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ ВОПРОСЫ РЕЛИГИИ


АВТОР: В.ЛЕБЕДЕВ

Незатихающая общественная дискуссия, посвященная истории "христианской демократии" в России, вновь ставит перед нами вопрос о смысле и возможностях участия верующих в политической жизни страны. Поскольку я являюсь Председателем Союза православных граждан, то буду говорить только о проблемах, связанных с осуществлением политических прав именно православных.
Из "отцов - основателей" Российского Христианско-Демократического Движения, являвшегося на определенный момент крупнейшей российской партией с ярко выраженной христианской ориентацией, каждый пытается по-своему объяснить причины очевидной несостоятельности христианских демократов образца 1989-93 годов. Вместе с тем, существование и успешное функционирование такой организации, как Союз православных граждан, само по себе дает нам основания утверждать возможность и перспективность христианского участия в российском государственном строительстве.

Представленное в "НГ-Религия" изложение основных событий, связанных с историей существования РХДД, говорит само за себя. То, что после активного начального этапа своей деятельности партия так и не сумела занять подобающее место в российской политике, связанно прежде всего с тем, что положенные в основу ее программы представления организаторов о христианских ценностях не несли, как выяснилось, в себе конкретного позитивного содержания. В самом деле, как легко и хорошо было отменять, упразднять, распускать - короче говоря, ликвидировать советские механизмы регулирования, а точнее - удушения религиозной жизни в стране. Тут все были единомышленниками, и казалось, что так будет и дальше. Проблемы появились, когда началась реальная деятельность по созданию законов, по формированию и реализации концепции взаимоотношений государства и Церкви, когда появилась необходимость четкого определения того, чем, собственно говоря, должна являться российская христианская политика, и какие вопросы могут и должны решаться с ее участием.

Оказалось, что партия, войти в ряды и руководство которой мог фактически любой, кто называл свои убеждения "христианско-демократическими" (как пишет один из лидеров РХДД Глеб Анищенко, "мы были вынуждены ориентироваться на все без исключения общественно активные круги христианской направленности"), неспособна к конструктивной работе, требующей согласованной стратегической позиции. Выяснилось, что представления лидеров и участников движения, мягко говоря, были не всегда одинаковы. Практически каждый мог разработать для себя свою доктрину, назвав ее "христианской демократией". Отсюда - бесконечные разногласия и расколы между "западниками" и "почвенниками", между патриотами и либерал-демократами, отсюда же - метание руководства от одних "союзников" к другим в попытке "обратить в христианство" различные политические течения. Эта ситуация способствовала еще и тому, что наряду с теми, кто действительно стремился принести в политику христианские идеалы, к руководству движения, увы, получили доступ люди, видевшие в своей деятельности лишь средство к достижению личных целей.

Наиболее выдающимся из такого рода деятелей является, конечно же, вероотступник Вячеслав Полосин - бывший православный священник, перешедший в итоге своей политической карьеры в мусульманство. История его грехопадения заслуживает отдельного описания - и то сказать, в российской церковной истории бывало, конечно, всякое, но не такое - тем более, что перемена бывшим протоиереем веры напрямую связана с его политической деятельностью. В опубликованной в "НГ-Религия" статье Полосин предваряет оправдание отступничества нудным перечнем различных эпизодов своей политической карьеры. Там где другие пишут "мы" - у него все чаще "я": "мне удалось", "мне предложили", "я устроил"... Дальше выясняется, что соратники его не оценили, в правительство его не взяли, а единая идеология у движения отсутствует.

Православие вообще плохо приспособлено для того, чтобы помогать Полосину делать карьеру, к тому же еще и Священноначалие в последние годы запрещает священнослужителям участвовать в выборах. Отсюда вывод: эта религия непрактична. Вывалив на прощание все, что на душе накипело - жалкую подборку нелепых обвинений в адрес Церкви, уровнем ниже даже советской пропаганды, Полосин удаляется "изучать источники" мировых религий - то есть, собственно говоря, Библию, которую он, будучи протоиереем, очевидно не удосужился изучить как должно. Он ли работал с источниками, или с ним работали какие-то грамотные менеджеры (именно их потурчившийся протоиерей считает основным двигателем реальной политики), но в результате Русская Православная Церковь потеряла не больше, чем мусульмане приобрели.

Наивно было бы, конечно, объяснять неудачи РХДД присутствием в руководстве людей типа Полосина. Очевидно, что сама концепция, на основе которой создавалось движение, непригодна для современной российской политической жизни. Христианские демократы в постсоветской России взялись на пустом месте копировать западный образец - обособленное от конфессий общественно-политическое движение, включающее в свою идеологию элементы вероучения. Пословица о том, что "что русскому здорово, то немцу смерть" имеет, видимо, и обратную силу - неудивительно, что наши граждане упорно не голосуют за христианскую демократию. Дело тут не в отсутствии "социальной базы" - об этом мы поговорим ниже - а в том, что представление о христианстве у наших соотечественников, признаемся, хотя и не всегда четкое, ассоциируется не с политической партией, а с Православием, точнее с Русской Православной Церковью. Идеологи РХДД, однако, не могли (да и не все, к сожалению, хотели) позволить себе четкой конфессиональной определенности. Как пишет Глеб Анищенко, "от слова "православный" мы вынуждены были отказаться: для наших потенциальных сторонников оно было не объединяющим, а разъединяющим фактором". Непонятно, правда, так ли уж были нужны такие сторонники - ради количества участников неизбежно приходилось жертвовать качеством самого движения: ведь "христианство вообще" - выражение ни к чему, в сущности, не обязывающее - так же, как и "вообще демократия" (вот современные "демократы" - они все за демократию, но договориться между собой не могут никак).

Давайте, однако, говорить не об абстрактных терминах, а о конкретных вещах - мировоззрение подавляющего большинства христиан России определяет их принадлежность к Русской Православной Церкви, и это мировоззрение находит свое выражение в том числе и в политике, в осуществлении ими своих гражданских прав. Церковь, разумеется, организационно отделена от партийной борьбы, и это правильно - ее задачи принципиально другие. Однако же нельзя забывать о том, что участие христиан в политике - это участие членов Церкви, принадлежность к которой не разъединяла, по-моему, еще никого. Это и есть реальный принцип объединения христианских политических сил, в отличие от интеллектуализированных сторонников "общехристианских ценностей" - предмета бесконечных споров; члены Православной Церкви имеют несравненно меньше поводов для разногласий в осознании целей христианской политики и выборе способов их осуществления, если осознают свою принадлежность к Церкви основным фактором своей политической деятельности. Тогда отпадает необходимость в поисках "социальной базы", пресловутого "среднего класса" и вообще употребления всякой марксистской лексики ("крупная буржуазия", "беднейшие слои населения", "реформировать капитализм" - это у либерального публициста Щипкова) для объяснения реалий и перспектив христианской политики - практика показывает, что отношение к Церкви вряд ли зависит от социального и имущественного положения человека.

Не надо думать, что в РХДД эти вопросы никого не волновали. Напротив, значительная часть участников движения начала, когда очевиден стал кризис христианской демократии в ее существовавших формах, искать пути создания организации, построенной на вышеизложенных принципах. Результатом их деятельности стало создание Православного Политического Совещания, у истоков которого стояли такие деятели, как известный историк и публицист Владимир Махнач, прот. Владислав Свешников, и многие другие. ППС задумывалось, как структура, выполняющая сразу несколько функций. Это, во-первых, поиск и консолидация общественно-политических сил, готовых консолидироваться для защиты ценностей Православной Церкви, культуры, российской государственности. Во-вторых, это отработка средств и методов христианской деятельности в политике, имеющая принципиальное значение не только для нашей организации. Опыт осмысления этих вопросов отражен прежде всего в работах о. Владислава "О русском национализме - истинном и ложном" и Вл. Махнача "Параметры христианской политики", "Основы православной культуры" и "Долг мирянина", которые, на наш взгляд, дают представление о том комплексе идей, который может (и с нашей точки зрения должен) лечь в основу национального и духовного возрождения России. Своеобразным рупором идей ППС стал редактируемый мной журнал "Православная Беседа". Третьей задачей ППС является православное миссионерство среди постсоветской политической элиты - мы никого не "вербуем" в наши ряды, но люди, у которых за спиной такая страна, как Россия должны знать не только православные основы нашей государственности и культуры, но и те закономерности происходящей жизни общества, понимание которых немыслимо без знакомства с глубинами церковной жизни, православного вероучения, богословия и православной социальной мысли, до сих пор, к сожалению, востребованной крайне мало. Поверьте, имея труды таких выдающихся мыслителей, как прот. Сергий Булгаков ("Философия хозяйства"), Георгий Федотов ("Будет ли существовать Россия"), Иван Ильин, Лев Тихомиров, священномученик прот. Иоанн Восторгов и многие другие, или, например, такие источники православной социальной мысли, как Определения Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-18 годов, посвященные церковно-государственным взаимоотношениям, мы отнюдь не нуждаемся в изысках типа предлагаемого нам Щипковым протестантско-католического гибрида. Разумеется, с момента опубликования этих работ, большинство из которых создано в начале века, многое изменилось, но общее направление в них, без сомнения, верно, это то, на что мы можем и должны опираться. Нами велась и ведется большая работа в этом направлении, мы можем сказать, что в результате наших усилий значительная часть современных политиков по крайней мере имеет представление о том, что есть Православие и христианская политика, а как это знание повлияет на их духовную жизнь и политическую деятельность - этого предугадать нам не дано, однако некоторые конкретные результаты есть уже сейчас.

Православное Политическое Совещание было необходимо как своеобразный клуб, как то место, где, встретившись, православные политические деятели могли совместными усилиями подготовить ту самую мировоззренческую, идеологическую, организационную базу, без которой любое православное политическое движение обречено было повторить путь РХДД. Между тем, поскольку его деятельность была эффективной, появилась возможность создания такой структуры, и в итоге в начале 1997 года церковными и общественными деятелями и организациями - участниками ППС - был создан Союз Православных Граждан.

Сам принцип союза - конфедеративен; нас объединяет, как уже говорилось выше, принадлежность к Церкви, соработничества на благо ее и Отечества. Православное вероучение предоставляет свободу исповедания любых политических убеждений, ему не противоречащих. Наши цели отличны от целей РХДД, и многообразие включенных в союз организаций является не поводом к плюралистическим разногласиям, но напротив, осуществляя на практике многообразие служения Церкви, дает различные возможности политической защиты ее интересов. Методика деятельности Союза включает в себя и метод "молекулярной интеграции" наших единомышленников в самые разные общественно-политические структуры, их творческое "оплодотворение" идеями и ценностями православной культуры.

Мы знаем, что многие хотели бы приписать православным тупую покорность перед любой "богоданной", хотя бы даже и антихристовой, властью. Многие были бы довольны, если бы верующие не лезли в политику со своею моралью и идеалами, оставили бы "грязных" политиков делать свое грязное дело. Многие политические деятели с удовольствием объявляют себя "прагматиками" - реально это означает откровенно декларируемую беспринципность. Мы же не стесняемся называть себя идеалистами, брезгливый уход от жизни государства и общества, как "нецерковной, грешной и мирской" был бы для нас фарисейским оправданием собственной бездеятельности, говоря церковным языком - ересью, сродни монофизитской, отрицающей богосозданное достоинство земного мира. "Долг православного - это выход в мир, живая тревога за судьбы человечества и даже больше - живой интерес к социальным и политическим вопросам своей страны и всего мира. Но всем этим православный христианин должен жить и интересоваться совершенно иначе, чем партийный политик, на иной глубине и в ином измерении. За всякий смертный приговор и даже за каждое пагубное парламентское решение он должен чувствовать себя лично ответственным перед Богом, Церковью и людьми, ибо подлинно верно, что каждый за все и за всех виноват" (1). Тем же, кто упрекает нас в стремлении "обожествить" государство - мы отвечаем: не обожествить, а христианизировать. Именно нам, православным, не к лицу пренебрегать тем, к чему мы призваны - возможностью христианизации того, несовершенного, но необходимого, устройства взаимоотношений между людьми, которое называется государством. Беспринципным, ничем не оправданным идиотизмом, предательством того, во что мы верим, было бы с нашей стороны самоустранение от жизни общества, которое доставило бы радость лишь сторонникам ценностей "нетрадиционных".

О свободе совести говорят часто и много, но почти всегда при этом забывают, что совесть - это не абстрактная убежденность, но "глас Божий в человеке", сила, побуждающая к действию, к воплощению своих убеждений в жизнь. Поэтому реальная свобода совести предполагает реальные же механизмы, с помощью которых эти религиозные, христианские, православные убеждения находят свое выражение в действиях, направленных на благо общества. Аморально для верующих было бы читать неверующим мораль, и этим ограничиться - о недостатке ценностей говорят все; те же, кто их исповедает - действуют.

Современные институты государственного устройства, при всех своих многочисленных недостатках, предоставляют гражданам, в том числе и православным гражданам России реальную возможность действий. Приверженность своей вере, своей Родине, своей национальной культуре - основа для таких действий. Для нас очевидно, что та нетерпимая ситуация, в которой сегодня пребывает наше отечество, обусловлена последствиями национальной катастрофы начала века, которая, в свою очередь, явилась закономерным и неизбежным следствием отступления граждан тогдашней России от норм и принципов, составлявших тогда основу ее государственности. Большевики, дорвавшиеся до власти, вынуждены были копировать традиционное государственное устройство России, но это созданное ими устройство держалось лишь подпертое силой, не будучи органичным, естественным - тысячелетний опыт учит нас, что Россия без Православия не стоит. Поэтому (и не только поэтому) к признанию общественно, а значит, и государственно значимой роли Православия нас должно подтолкнуть и то, что естественное (а значит, эффективное) взаимодействие государства и общества; следующее отсюда естественное (а значит, эффективное) функционирование государства, естественное воссоздание исторической России - великой России - без этой духовной, православной составляющей невозможно. Отсюда следует, что реальное и законодательно предписанное нормами демократического общества закрепление роли Церкви в совершении общественных дел - есть не восстановление какой-то давнишней справедливости, но, во-первых, необходимое условие для реальной, а не фантомной национальной самореализации, для воплощения в жизнь реальной, а не фантомной национальной идеи. Процессу разрушения государственности, уцелевших от советского погрома остатков российской державности мы можем и должны противопоставить волю и решимость к использованию представляющихся нам возможностей к обустройству жизни в своей стране, чтобы воссоединение с Россией отпадших земель ("самостийное" существование которых в любом случае обусловлено лишь фактором времени - вопрос в том, к кому они присоединятся) - направлялся в соответствии с православными нормами - мы говорим об этом не только в силу нашей глубокой убежденности в их правоте, но в силу исторического опыта, свидетельствующего нам, что формирование российской государственности шло на основе этих норм, сначала как фактора, объединяющего конгломерат разрозненных племен, впоследствии - как регулятора взаимоотношений суверенных княжеств, наконец - как способа интеграции русских и околорусских земель в единое российское государство.

Еще раз повторю: христианские нормы в политике - не наша прихоть, но действительно необходимое условие выживания для всех. Еще раз повторю: мы не собираемся их никому навязывать - мы ведем работу по осуществления того принципа, который позволяет дать писаным и неписаным нормам общественной жизни реальное наполнение: не за страх, а за совесть выполняются законы в ориентированном на христианские ценности обществе; в той мере, в которой оно на них ориентировано, этот принцип действенен. Не стоит дом, построенный на песке, не имеет перспектив общество, построенное на страхе и принуждении. Само понятие о ценности, уникальности, Богосозданности человеческой личности дано миру именно христианством. Отказ от признания этой уникальности и приводит к разным видам языческого в своей сущности тоталитаризма. Обожествление твари - идолопоклонство - пагубно в любом виде: "обожествление" класса, расы; даже обожествление идеи права приводит, как мы видим, к "гуманитарным" бомбардировкам и поддержке озверевших сепаратистов. Именно православный подход к ценностной иерархии позволяет гармонизировать индивидуальные, групповые, социальные интересы, национальные и универсальные ценности. Свобода совести, свобода правды, истины, веры в нее; свобода реального действия. Правда Церкви - для всех, значит, сама сущность ее не позволяет противопоставлять свои интересы интересам других. Поэтому и Союз Православных Граждан надпартиен - наша задача собирать. Собирать, помогать собираться тем, кто реально может поддержать лишенное предвзятости осознание и неизбежно из этого следующее возрождение российских традиций; поддерживать тех, кто понимает, что мало говорить о безнравственности - православное обоснование нравственности есть единственное, что мы можем ей противопоставить не на бумаге; как говорил Св. Илларион (Троицкий), " если отнять у людей Христа, то они просто перережут друг друга". Согласитесь, сейчас это уже не просто слова. Поэтому же мы морально обязаны не просто противодействовать каждому конкретному проявлению антихристианских - а значит, антирусских, антироссийских, антигосударственных, антиобщественных сил на российской политической арене - но всячески способствовать отработке законодательного механизма, поставленного на защиту интересов общества от подобных проявлений агрессивной нетерпимости.

Еще раз повторю: существующие механизмы народовластия предоставляют гражданам России, в том числе и православным ее гражданам все возможности не только для продолжения ведущейся Союзом работы, но и для работы масштаба намного большего - мобилизации мирян для воплощения в жизнь социального аспекта служения Церкви. Это есть специфическое призвание мирян, их миссия, их служение. Христианизация, освящение, творческое осмысление и преображение отношений в обществе, жизни государства - словом то, что о. Сергий Булгаков определял, как теургию. Это путь к созданию новой теократии, не той, что пытается подмять государство под себя, но той, что духовными средствами, средствами обращения к личности позволяет Церкви вести личность, общество, нацию именно к тому внутреннему и внешнему устройству, которое соответствует человеческой природе не в худших, а в лучших ее проявлениях. Такая работа предполагает своим результатом конечно не построение Царствия Божия на земле, но реальную симфонию, симфонию Церкви и общества в условиях правового государства.

Отработка этих механизмов в действии еще идет, в теории все предусмотреть невозможно. За три прошедших года от ситуативных политических действий, вызывавшихся прежде всего нетерпимыми нападками на Церковь со стороны различных политиков и СМИ, мы перешли к решению стратегических вопросов взаимодействия и взаимоотношений государства, общества и Церкви. Существует ряд важнейших проблем в жизни нации и государства, разрешение которых без активного участия Церкви практически невозможно. В первую очередь, это проблема демографического коллапса России и русского народа. Если "отрицательное сальдо" (сокращение населения на 2млн. - это катастрофа) в этом вопросе не будет преодолено, мы не сможем не только добиться статуса ведущей державы, но и удержать наши азиатские и кавказские территории. В этом вопросе помощь Церкви может быть огромна - православные христиане являются единственной многодетной прослойкой нашего народа. Возрождением института семьи, борьбой с массовым убийством наших детей - абортами, в нашей стране масштабно занимается только Церковь. Близко связанным с этой проблемой является вопрос "битвы за молодежь" И здесь многие пастыри "полагают жизни за други своя", спасая от наркомании, ставшей бичем наших мегаполисов, молодых людей. Вспомним, что в последнее десятилетие, когда слово патриотизм благодаря усилиям доморощенной "образованщины" стало ругательным, именно Церковь воспитывала его в душах своих молодых прихожан. Убежден, ныне пора поддержать эти усилия на государственном и общественном уровне, законодательно закрепить их. Другой немаловажной проблемой является информационная безопасность нашей страны. Об опасности тоталитарных форм воздействия на общественное мнение, которые стали активно использоваться т.н. "олигархами", неоднократно предупреждал наш Патриарх Алексий II. Вообще, эта проблема стоит шире - речь идет о морально-нравственном состоянии общества, его базовых ценностях и приоритетах. И возвращению к нормам христианской морали альтернативы не просматривается. Важнейшим фактором совместных действий Церкви и государства является политика централизации России, нового "собирания русских земель". В этой области исторический опыт Русской Православной Церкви огромен. Cледует отметить, что Русская Православная Церковь является единственным институтом, успешно противостоявшим дезинтеграционным тенденциям и в России и на всей территории бывшего СССР в последнее десятилетие, когда были разбазарены территории, собиравшиеся веками. Факт единства и целостности РПЦ практически на всем постсоветском пространстве еще сыграет свою весомую роль в деле возрождения России. Систематизируя вышеперечисленные факты и тенденции, мы пришли к выводу о необходимости разработки целостной концепции церковно - государственных, церковно-общественных взаимоотношений, иначе говоря- социального партнерства Церкви ,государства и общества. Нами подготовлен законопроект "О социальном партнерстве Церкви и государства", потребность в котором давно назрела - подобного рода нормы давно уже действуют в большинстве европейских стран. Наиболее близкой нам является модель церковно-государственных взаимоотношений, принятая в Греции - ее пример убедительно показывает, что конституционное закрепление государственного статуса Православной Церкви прекрасно сочетается с демократическими принципами общественной жизни. Наше же законодательство в этой области, построенное на принципах религиозного эгалитаризма не отвечает запросам большинства граждан, так как количество сторонников Православной Церкви и иных конфессий у нас несопоставимо. До сих пор нам приходится доказывать, что в России Закону Божьему детей должен учить компетентный в данном вопросе священник, а не религиовед - атеист, что богословие в вузе - это нормальный, уважаемый предмет, такая же дисциплина, как и любая другая. В Англии, в Оксфорде есть кафедра православного богословия, где преподавал о. Георгий Флоровский, а сейчас преподает известный современный богослов еп. Каллист (Уэр), можно вспомнить и о знаменитых православных факультетах в Афинском и Бухарестском университетах - там это не смущает никого. У нас же робкие попытки ввести в наших вузах эти очевидные нормы натолкнулись на беспрецедентное сопротивление "образованщины". Сексуальное просвещение в школе, или омерзительные выходки Тер-Оганяна этих, с позволения сказать, "защитников культуры" почему-то не смущают. Законодательно закрепленный механизм осуществления социального партнерства Церкви и государства для того и нужен, чтобы не только государство могло защищать Церковь, но и Церковь получила возможность защищать моральные, нравственные, семейные, культурные ценности, и в конце концов - саму государственность. Это и будет реальной, а не натянутой симфонией Церкви и общества.

Помимо прямых результатов, усилия СПГ по защите Православия привели еще и к заметному численному росту нашей организации - как в России, так и, что принципиально важно, в ближнем зарубежье. Русская Православная Церковь является единственной нерасчлененной структурой на пространстве Исторической России. Этот факт вызывает неприятие со стороны этно-националистических режимов во многих бывших "союзных республиках". Так, в последнее десятилетие беспрецедентные гонения на каноническую Православную Церковь обрушились на Украине. При полном молчании "профессиональных правозащитников" сотни храмов и епархиальных управлений были захвачены боевиками УНА-УНСО и прочих нацистских организаций Украины. При захватах нормой были массовые избиения православных верующих, применение газов, железных дубинок и т.д. В этой ситуации миллионы православных граждан Украины обратились за защитой к России, и мы обязаны сделать все от нас зависящее, чтобы не оставить своих единоверцев в беде. Именно на нас легла и миссия правозащитной деятельности мобилизации общественного мнения в России и зарубежом по этому злободневному вопросу. Это привело к созданию наших структур в Крыму, Донбассе, Новороссии, Киеве и Подкарпатской Руси, принявшее в последнее время массовый характер. Кстати, к нам за помощью обратились московские историки и публицисты, объединившиеся в "Общество друзей Карпатской Руси имени Ф. Ф. Аристова" с целью помочь уникальному острову русского мира в Закарпатье уберечься от ассимиляции и латинизации воинствующим галицийским униатским шовинизмом, идеология и практика которого приобрели откровенно тоталитарные, человеконенавистнические, нацистские формы. К сожалению, мало кто знает, что практически миллион подкарпатских русинов не желает играть в "бандеровские" игры, рвать со своими русскими корнями. В Закарпатье более 500 приходов и 20 монастырей Московского Патриархата. Однако, официальные власти Украины, не говоря уже о националистической львовской шпане, просто отказывают русинам в праве на собственную национальную идентичность. Все эти вещи привели нас к активному неприятию печально известного Договора о дружбе с Украиной, ратифицированного год назад Федеральным Собранием России. Против этого документа, предательского по отношению к 12 миллионам великороссов Украины, 30 миллионам верующих Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, закарпатским русинам, выступили практически все организации Великой, Малой и Белой Руси, входящие в СПГ. К сожалению, продолжающаяся политика Украины по отношению к Каноническому Православию подтвердила самые худшие опасения. Передо мной лежит "Аналитическая записка о необходимости создания Украинской Поместной Церкви", подготовленная в недрах парламентской группы "За единую Поместную Церковь", состоящую, в основном, из руховцев и греко-католиков. Помимо демонстрации своего невежества в исторических и церковно-канонических вопросах, авторы "Записки" призывают к грубому и беспрецедентному вмешательству государства в дела Церкви. Так, на 7-8 января 2001 года авторы уже назначили некий "Всеукраинский Объединительный Собор", который, по их мнению, должен привести к слиянию канонической Украинской Православной Церкви Московского Патриархата со самосвятскими сборищами Филарета Денисенко и т.н. УАПЦ. К этому процессу призывается подключить госструктуры, в частности, МИД Украины . Местным органам власти предписывается активно участвовать в создании "Украинской Поместной Церкви" путем воззваний и т. п. Естественно, мнение большинства православных христиан Украины, не желающих выходить из юрисдикции Московского Патриархата и тот факт, что подобный "Собор" будет абсолютно нелегитимен с канонической точки зрения, авторов не волнует. То, что такие документы разрабатываются в структурах украинской власти вынуждает нас и впредь держать руку на пульсе вопроса защиты Православия на Украине. Естественно, мы являемся последовательными сторонниками создания Российско-Белорусского Союзного государства, а точнее, процесса воссоединения Западной, или Белой, и Восточной, Московской Руси - историческая топонимика является отнюдь не маловажным вопросом. Каркасом этого воссоединения является единство Русской Православной Церкви, важнейшей идеологической составляющей - тысячелетняя православная традиция России.

Решение этого вопроса, вопроса воссоединения русских земель, вообще вопросов устройства нашего государства именно как России без христианского участия немыслимо. Неудачи РХДД, кризис "политического христианства" отнюдь не означает, как думают, или, по крайней мере говорят некоторые, кризис российской христианской политики. Союз Православных граждан уже делает реальное дело, сделано уже немало и должно быть сделано больше. Возможность создания такого движения представляется вполне реальной; она явилась бы закономерным продолжением эволюции христианских политических организаций России. Есть конструктивная идеология, построенная на основе объединяющих ценностей, есть политики, осознающие важность этих принципов для страны. В последнее время признаки такого понимания проявляет и высшая государственная власть - если это так, то есть и реальные основы для продвижения дела воссоздания России на качественно новый уровень. Моральное состояние сегодняшней политики, сегодняшнего общества обязывает нас к активной деятельности. Для нас неудивительно, что наряду с пониманием она встречает и противодействие - что показательно, с разных концов политического спектра: в своем неприятии идей православной политики солидарны ультралибералы прозападного толка - и оголтелые нацисты, фанатики "чистоты крови" и неоязычества. Показательно, что и те и другие видят в нас не просто политических конкурентов, но силу, угрожающую их равно разрушительным для страны идеям. Они разделяют, мы хотим объединить - не проповедовать какое-то новое учение, но акцентировать внимание на христианских идеалах, потенциально близких любому русскому человеку, как бы он не относился к вопросам, скажем, экономики или конституционного устройства. С тем, что основные общественные ценности, которые могут и должны стать основой для общественного согласия, построены именно на принципах христианской морали, христианского учения - с этим согласны практически все. Не все, однако, понимают, что это учение имеет свое основание именно в Церкви, она его разработала, именно она имеет право определять верность его понимания. Там, где речь идет о ценностях, базовых для общества, важно знать их истоки, понимать, что Россия создана Православием и это исторический факт, пренебрегать которым - значит лишать себя возможности реального осознания исторического пути своей страны. Россия без Православия - это не Россия; политик, не сознающий этого, бесперспективен, опасен для общества, и в первую очередь - для себя самого. Для определения будущего России христианская политика должна сыграть роль того фактора, который позволил бы перестать считать политику "грязным делом". У Церкви есть, что сказать обществу и власти; наша задача - помочь ей это сделать.



1. А. В. Карташев. "Воссоздание Святой Руси". М.1991, стр. 216.

Опубликовано 29 сентября 2004 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1096464089 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ Христианская политика, или “политическое христианство”?

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network