История "кукушки" Алены, ее сына Алеши и Карповны, которая спасла их обоих Любительница "Санты-Барбары" и мультяшных Фиксиков из Кемерова пенсионерка Нина Карповна Зубкова и не подозревала, какой "сериал" уготовила ей судьба, когда брат попросил подыскать жильцов в свою временно пустующую квартиру. Первой по объявлению пришла Алена М., с ней обо всем и сговорились. Нину Карповну не смутило, что у восемнадцатилетней девушки есть трехмесячный малыш, что она мать-одиночка. Алена сказала, что торгует в киоске, обещала погасить набежавшие за квартиру долги - что-то около миллиона, а затем исправно вносить квартплату: больше никакой корысти ни сама добросердечная поклонница телесериалов, ни ее брат ("да мы с ним как две капли воды!") извлекать из этой операции не собирались.

Однако, получив от жизни такой "счастливый билет", переезжать и расплачиваться за снятую квартиру девушка Алена не спешила, а под разными предлогами, пользуясь добротой хозяйки, оставляла малыша в ее уютной однокомнатной квартирке. Собственно, Алеша стал жить у Нины Карповны постоянно. Алена появлялась и звонила ("как там мой Алешка?") все реже, а однажды в ответ на жалобную просьбу Нины Карповны приходить почаще к ребенку, просто повесила трубку.

Прошло несколько дней - от Алены ни слуху, ни духу. Тут Нина Карповна взволновалась: что же это такое делается? Почти три недели с недоумением взирающие на эту ситуацию соседи дружно возмутились: да тебе подкинули ребенка, Карповна! А вдруг дитя-то краденое? В общем, вызвали милицию. Милиция же, выяснив, что хозяйка квартиры, между прочим, инвалид первой группы, маленькому Алеше абсолютно чужой человек, а местонахождение матери неизвестно, младенца доставила, как и положено, в инспекцию по делам несовершеннолетних.

Пригласили местных телерепортеров, которые сняли сюжет и в тот же день всей области его показали. Алешина мама не объявилась и после этого. Тогда ребенка отправили в детскую больницу. По закону окончательно определить судьбу "ничейного" младенца (усыновление или Дом малютки) можно лишь через три месяца (на случай, если объявится кто-то из родственников), и на это время ребенок обычно помещается в больницу.

Дети - как вещи? Их можно сдать, обменять, оставить на время. Такое происходит все чаще.

О странном, психологически неадекватном отношении матерей к детям, проявляющемся в последнее время, с тревогой и недоумением говорили мне люди, многие годы занимающиеся проблемами семьи.

Речь шла не о мамах-малолетках или законченных алкоголичках, специалистов беспокоят женщины 22-28 лет, самого "продуктивного" материнского возраста. Именно они все чаще оформляются в родильные дома под чужим именем, чтобы после родов сбежать, не оставив даже записки с отказом от ребенка, именно они оставляют детей на время у случайных знакомых, соседей и исчезают.

В детских домах и интернатах областного центра Кузбасса практически каждый пятый ребенок сегодня - брошенный, чего раньше не было. Двухлетнего кемеровчанина Данилу Ш. нашли в городском парке поздним вечером, в кармане курточки - разорванное пополам свидетельство о рождении - исчезла часть документа с данными о родителях. А бывает и так, что родители всерьез предлагают милиции забрать ребенка ("И делайте с ним, что хотите!") лишь потому, что не могут заставить его ходить в школу.

Лишение родительских прав в нашей стране сегодня практически поставлено "на поток". Например, в государственных детских учреждениях Кемерова более 60 процентов детей - это дети, которых государство отняло у горе-родителей. Если четыре года назад в Кемеровской области их было 976, то в прошлом году - 1334.

Помещая ребенка в государственное учреждение, мы лишаем дома, семьи именно его, а не родителей. Им, отняв детей, государство якобы оставляет, в качестве возмездия, муки совести. На самом деле, для большинства лишение родительских прав - это возможность продолжать уже безо всяких помех привычный образ жизни. Но что делать?

Лишение родительских прав - единственная законная процедура, позволяющая не просто изолировать ребенка от дурного влияния, а спасти его физически.

Куда ужасней ситуации, когда, лишив родителей материнства, младших детей отправляют в Дом малютки, а тех, что постарше, за неимением мест в детских учреждениях оставляют жить вместе с людьми, которые (теперь уже по закону!) не обязаны даже их кормить. С Коли М. (об этом мне рассказали в инспекции по делам несовершеннолетних Ленинского райотдела милиции Кемерова) такая "мать" обычно снимает подаренные чужими сердобольными людьми теплые вещи и пропивает.

Еще одна типичная тенденция: дочери лишенных материнских прав женщин, выросшие в детдоме, часто становятся матерями-одиночками, впоследствии тоже бросающими своих детей. "Гены" бесприютности и родительской безответственности распространяются в обществе в этом случае в геометрической прогрессии. Кстати, Алена М., подкинувшая своего Алешу в чужое, теплое и уютное гнездо, сама оказалась "кукушонком" - в четыре года ее отняли у спившейся матери и до 18 лет воспитывали в одном из кемеровских интернатов.

Так, может, единственная возможность прервать печальную цепочку "кукушат" - это отдавать их при первой же возможности в нормальные семьи?

Что ж, в сегодняшней "фронтовой" обстановке биологическое право человека на жизнь, похоже, куда актуальнее, чем его гражданские права. Практическим работникам, занимающимся проблемами семьи и детства, сегодня просто некогда задумываться над тем, что за каждым новорожденным гражданином России Семейный кодекс закрепил неотъемлемое право "жить и воспитываться в семье", "право знать своих родителей", "право на их заботу" и "право на совместное с ними проживание". Правда, эти права оговорены: "если это не противоречит интересам ребенка". А интересы эти понимаются так: "если женщина хотя бы раз бросила или пыталась бросить ребенка, она непременно сделает это еще раз. При такой маме у ребенка путь один - в бродяжки. И через несколько лет мы получим малолетнего правонарушителя и наркомана".

...Алена, что оставила ребенка у Нины Карповны, объявилась через три дня, после того, как Алешу увезли в больницу. Я встретилась с ней у Нины Карповны. Хрупкая зареванная девчушка, в глазах которой застыл единственный вопрос: "Мне отдадут Алешу?" И первые слова: "Я не бросала, поверьте, я не бросала его!" Нина Карповна, тоже заплаканная, умоляюще вторит: "Мы вместе за Алешенькой поедем. Аленушка сглупила, побоялась мне признаться, что нести ей Алешку некуда и денег на квартиру пока нет. Но мы теперь будем жить одной семьей, Аленка - работать, а я с Алешенькой. Только помогите нам его из больницы забрать!".

Ребенка Алене, конечно, отдадут. Но не раньше, пока она оформит утерянные документы - свои и ребенка, восстановит свой социальный статус. И во всем ей помогает Нина Карповна - они, похоже, действительно собираются жить одной семьей.

Такой вот невероятный, сказочный поворот у этой истории. И главный в ней персонаж, конечно же, не запутавшаяся Алена, а Нина Карповна.

Она не спрашивает, кто пришел, - сразу дверь открывает.

Однажды отворила ночью небритому мужику, освободившемуся из мест не столь отдаленных и разыскивавшему знакомую. Слово за слово - впустила, накормила и с собой хлеба с салом завернула.

Уходя, тот сказал: "Никогда больше ночью никого не пускай!".

В первый раз переступив порог ее скромной, но необыкновенно уютной однокомнатной квартирки, я растерялась: с дивана, буфета, окон на меня смотрели десятки кукол - я насчитала их тридцать пять, не считая плюшевых мишек и зайцев. Все это осталось от многочисленных племянников и племянниц, в воспитании которых Нина Карповна (своих Бог не дал) принимала и принимает живейшее участие (вот только живут они сейчас неблизко) и фотографии которых - тоже на первом плане. Даже не знаю, что еще и есть в этой квартирке, кроме детских игрушек и детских фотографий.

Впрочем, все необходимое имеется - Нина Карповна первым делом обстоятельно рассказала и показала, где и какое именно обустроила она гнездышко для Алеши, когда тот три недели жил у нее. Как он попал к ней в дырявой распашонке, расползающихся ползунках и пеленках с казенными штампами. Как она тут же раздела самых больших своих кукол и одела малыша, нарвала простыней на пеленки, связала носочки...

Никогда не знавшая семейного уюта Алена пригрелась возле Нины Карповны, как бездомный котенок. Сидя в своей холодной железной будке-ларьке, она представляла, по ее словам, как сынулька спит в чистой комнатке среди кукол, и у нее не было сил взять его обратно. Сама же ночевала где придется. Денег на квартиру так и не наскребла, а невероятная щедрость и доброта Нины Карповны поддерживали в ней иллюзию, что выход найден.

Честно говоря, я так и не поняла, что в самом деле кроется в голове этой одновременно и доверчивой, и замкнутой девушки: хотела ли она в самом деле оставить ребенка, но не смогла, или ее жестокий по отношению к Нине Карповне поступок объясняется той странной бесчувственностью, которую, как говорят, проявляют иногда детдомовские дети.

Вообще-то в своей короткой самостоятельной жизни Алена уже успела помыкаться - поездка в другой город к матери, у которой ее отобрали еще малышкой, обернулась горьким разочарованием, от попытки устройства личной жизни остался ребенок без отца.

В ларек пошла, чтобы заработать на жилье и на ребенка. И тоже не получается. Девочка, которая в своем интернате (как выяснилось) подавала надежды, закончила музыкальную школу, собиралась учиться дальше, все вернее сбивалась в слишком, к сожалению, протоптанную колею. Мир действительно стал казаться беспросветным.

И если бы ей не встретилась на пути Карповна, вполне возможно, одним российским подкидышем действительно стало бы больше.

Но выигрышных билетов на всех не хватает. Равнодушная статистика подтверждает: количество потенциальных усыновителей в Кемерове, например, уже много лет постоянно - от 30 до 40 семей, а число детей, поступающих в детские учреждения, растет стремительно и неуклонно: сегодня их в 10 раз больше, чем шесть лет назад.

_______________

КЕМЕРОВСКАЯ ОБЛАСТЬ.

Тамара ЗИЛЬБЕР, журналист