Психологические характеристики формирования отношения к терроризму

Актуальные публикации по вопросам современной психологии.

NEW ПСИХОЛОГИЯ


ПСИХОЛОГИЯ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ПСИХОЛОГИЯ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Психологические характеристики формирования отношения к терроризму. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2007-04-16
Источник: http://portalus.ru

Исследования психологических проблем терроризма в отечественной и зарубежной науке.
История терроризма насчитывает не одну сотню лет. Впервые термин “терроризм” стал широко употребляться в конце 18-го века во Франции для описания действий французских революционеров. В России понятие терроризма получило широкое распространение в середине прошлого века, когда количество террористических актов резко увеличилось в связи с возникновением многочисленных “горячих точек”, осложнением криминогенной обстановки в стране и сильной дифференциацией общества.
Большинство работ, направленных на изучение терроризма, носят криминологический и уголовно-правовой характер. Психологические исследования терроризма появились сравнительно недавно. В связи с этим, количество работ в этом направлении не соответствует серьезности и масштабности самой проблемы. Существующие исследования по психологическим проблемам терроризма, как отечественных, так и зарубежных психологов, в основном, направлены на изучение типологии терроризма, мотивов и строение личности террориста, процесс принятия решения при совершении преступления (1, 3,4, 14, 17, 18, 23, 31, 32, 42, 45, 47). В результате, практически незатронутыми остаются вопросы, связанные с психологическими последствиями терроризма, формированием отношения общества к этому явлению и взаимосвязь СМИ, терроризма и последствий. (19, 24, 27) В тоже время, именно психологические последствия - наиболее эффективный инструмент террористов, с помощью которого ими достигается привлечение наибольшего внимания общества к себе и своей деятельности. Другой стороной психологических последствий является то, что они представляют собой основание для формирования в обществе определенного отношения к террористам, в том числе и положительного. Оно может проявляться не только в пассивном одобрении или сочувствии, но и в осознанном желании индивида, группы присоединиться к уже существующей террористической организации или перенять ее опыт для достижения своих собственных целей, в том числе противозаконного и антисоциального характера. Кроме того, психологические последствия- это информационная база для людей, обладающих диспозицией для совершения насильственных действий, в том числе и террористических актов, но не проявлявших свою активность в силу полного отсутствия или дефицита информации о себе подобных. Таким образом, исследования психологических последствий терроризма, характеристик, факторов формирования отношения к этому опасному явлению в обыденном сознании могут представлять интерес не только в теоретическом плане, но нести в себе и практическую значимость.

1.1 Психологические последствия совершенных террористических актов
«По характеру воздействия на человека терроризм должен рассматриваться как психическое оружие, ибо террористические акты заключают в себе сильнейшее отрицательное эмоциональное воздействие, вызывающее разрушительный эффект на физиологическом, эмоциональном, личностном и социальном уровнях. Яркой иллюстрацией сказанного могут служить последствия рассылки в США писем со спорами сибирской язвы, когда фактически незначительное по масштабу «биологическое» начало вызвало колоссальный по своей конечной цели психический феномен устрашения, направленный на дестабилизацию ситуации в обществе с развитием не только психологической, но и социальной паники.» [27; с. 6]
1.1.1.Страх
Общие цели террористов достаточно откровенны и очевидны из широко известного устава эсеровской Боевой организации: «Цель боевой организации заключается в борьбе с существующим строем посредством устрашения тех представителей его, которые будут признаны наиболее опасными и преступными врагами свободы. Устраняя их, боевая организация не только совершает акт самозащиты, но и действует наступательно, внося страх и дезорганизацию в правящие сферы и стремится довести правительство до осознания невозможности сохранить далее самодержавный строй.» [20; с. 71]. Цели, которые провозглашаются в уставе, не изменились, они являются приоритетными и для современных террористов. Страх, устрашение и дезорганизация в обществе - основные цели террористов в настоящее время. «Терроризм- это действие, направленное в первую очередь на устрашение. Вызов, который терроризм бросает обществу базируется, прежде всего, на демонстрации своей агрессивной и разрушающей силы. Одно из важных последствий терроризма - массовый страх.» [27; с. 5]
Когда социологи из фонда «Общественное мнение» провели опрос среди россиян, то на вопрос «какие конкретные цели ставили перед собой те, кто подготовил террористические акты против США в сентябре 2001 года», большинство ответило, что целью террористов было запугивание и устрашение.(14)
Очевидно, что в сознании людей между понятиями «терроризм» и «страх» существует устойчивая связь. Именно чувство страха является тем самым эффективным инструментом в руках террористов, который позволяет увеличить количество жертв террористического акта во много раз. Это происходит за счет увеличения жертв с психологическими травмами, а благодаря развитию СМИ количество этих жертв не ограничивается ни географическими, ни временными рамками.(14,28,51) Осознание того, что любой человек может завтра или после завтра оказаться в вагоне метро, который подвергнется атаке, вселяет в человека, в обывателя чувство страха и чувство неуверенности в будущем. Человек начинает осознавать свою уязвимость и все больше склоняться к мыслям о неизбежности смерти и вполне возможной насильственной смерти от рук террористов.(36, 39) Здесь нами преднамеренно делается уточнение «…от рук террористов», т.к. даже при относительно мирной жизни людьми все равно предполагается возможность погибнуть не своей смертью (39, 46). При проведении различных опросов на подобную тему, как правило, в первую тройку входят следующие причины предполагаемой гибели реципиента: Смерть на дороге ( наезд или авария, в зависимости от статуса респондента на дороге), далее идет пункт , в котором человек видит себя жертвой криминального преступления (грабеж, нанесение тяжких телесных увечий, повлекших за собой смерть, а в случае реципиентов-женщин, к этому списку прибавляется изнасилование сопряженное с убийством). И лишь после этих двух предполагаемых насильственных причин своей смерти, люди называют относительно «мирный»-инфаркт или какие либо онкологические заболевания . Но после совершения террористического акта состав тройки меняется и в ней обязательно начинает присутствовать возможность стать жертвой террористического акта (39). И чем страшнее преступление, чем оно масштабнее и подробнее освещено в СМИ, тем дольше присутствует в первой тройке ответов. Страх смерти в результате террористического акта ситуативен и имеет временные границы (39,41). Людей пугает не столько сама возможность террористического акта, сколько непредсказуемость и неизвестность места и времени его совершения. Именно подобные механизмы и приводят к тому, что число психологических жертв террористического акта всегда во много раз превышает число физических жертв. В обществе активируется цепная реакция на происшедшее в виде паники и страха смерти(19). А благодаря наличию СМИ эта реакция не встречает географических и физических преград на пути своего распространения. Страх – это одна из самых первых реакций, которая наблюдается после террористического акта (1,14,39,46,51). «В основе террора, прежде всего, лежит страх достаточно большого числа людей. Это одно из самых первых чувств, которое вызывается террористическим актом у людей. Нет страха- нет терроризма, а есть просто некое, пусть и жестокое, тяжкое, но все же привычное, «обычное» уголовное преступление, которое в силу своей привычности не вызывает у людей опасения массовой угрозы» [14; с. 68].
Один из отечественных исследователей терроризма Д.В. Ольшанский рассматривал в качестве наиболее ярких психологических последствий террористического акта страх, ужас и панику. Именно в таком хронологическом порядке они и проявляются у людей как психологические последствия террористического акта.

1.1.2.Страх смерти как реакция на террористический акт.
Д.В. Ольшанский отмечает, что страх- это сильное специфическое отрицательное переживание, негативная эмоция особой интенсивности. Чувство страха стоит особняком от других переживаний. К. Изард уточняет , что страх нельзя отождествлять с тревогой. Страх- это совершенно определенная специфическая эмоция, заслуживающая выделения в отдельную категорию (5). В отношении терроризма речь идет о вполне конкретном страхе- страхе смерти. Страх смерти естественен и присутствует в каждом человеке. Люди отрицают его наличие, но лишь до тех пор, пока сами не столкнуться со смертью.(38,39) И для этого необязательно становиться непосредственной жертвой террористического акта. Первичными и наиболее глубинными причинами, вызывающими страх, являются боязнь личного физического повреждения и опасения собственной смерти. В связи с этим, наиболее сильным инструментом терроризма является убийство, лишение жизни, причем не одного конкретного человека, а случайного множества людей. Именно тогда у мирного жителя возникает ощущение того, что членом этого множества может стать любой, в том числе и он сам (14,33) На этом строится основной расчет террористов. Так, например, после событий 11 сентября 2001 года американцы на некоторое время практически перестали летать на самолетах из-за страха повторных террористических актов(28,39,46). Д.В.Ольшанский обращает внимание на то, что распространение страха не ограничилось территорией США. В частности, он приводит данные социологического опроса россиян фондом «Общественное мнение», из которого следует, что 21% россиян испытал в результате террористических актов целый комплекс отрицательных эмоций («страх, ужас, тревога») (14). Еще более сильными были отдаленные последствия: к концу сентября 70% россиян согласились с тем, что лично боятся стать жертвами следующего террористического акта. В данном случае речь уже идет не просто о страхе, а о массовом страхе. Доселе не проявлявшие себя, глубинные страхи за свою жизнь просыпаются у каждого человека, начинается цепная реакция, порождающая массовые страхи (11). Такой массовый страх не просто ослепляет общество и делает его уязвимым. Он является причиной раздоров. Люди начинают бояться не только завтрашнего дня, но и друг друга.(6,14) «Массовый страх - именно то, чего и добиваются террористы от общества» [14; с. 76]. Страх, связанный с террористическими актами имеет отсроченный характер. Страх, в результате террористического акта вызывает в человеке практически одно желание - убежать как можно дальше от источника страха. В этот момент эмоциональная сфера как бы «отключается»(6). Переживание страха приходит позже, часто тогда, когда человек уже в безопасности и лишь сейчас начинает осознавать все происшедшее. Примером подобного поведения могут служить многочисленные рассказы очевидцев террористического акта в Нью-Йорке(35,36). Стойкий, отсроченный страх может сопровождать людей в течение длительного времени, побуждая их к действиям, выгодным террористам. (37,46)
1.1.3.Ужас
Крайняя степень страха –это ужас.(14) В отличие от просто страха, сигнализирующего о вероятной угрозе, ужас констатирует неизбежность бедствия. Ужас может являться следствием повторения пугающих событий. То, что не вызвало сильного страха первоначально, гарантированно ужаснет, случившись позже.(14) При этом временной период между двумя пугающими событиями может быть самым разным. Ужас случайных свидетелей, то есть людей, непосредственно не являвшихся жертвами террористического акта, а наблюдавшими его последствия или узнавшими о нем в СМИ, может значительно превышать ужас тех, кто являлся непосредственными жертвами террористического акта(28). У прямых жертв ужас все время связан с повторными переживаниями того, как они вырываются из угрожающей жизни ситуации. У тех же, кто оказался свидетелем, нет таких конкретных переживаний. Состояние ужаса у них появляется, как правило, вследствие отсутствия информации и неспособности реагировать адекватно ситуации. Террористические атаки против США осенью 2001 года вызвали массовое состояние ужаса по всей стране. Тут же на 20-25% упало число авиапассажиров. Нечто аналогичное наблюдалось и после взрывов домов в Москве. Резко уменьшилась интенсивность движения во дворах и подъездах жилых домов (14).
Терроризм, в значительной мере, погружает большие массы людей в постоянный кошмар переживания и ожидания смерти. Подобные переживания отчетливо видны на примере достаточно распространенного вида террористического акта-захвата заложников.(15,19,34) «Ситуация заложничества является максимально психотравмирующей и обладает наибольшим теоретически возможным агрессологическим потенциалом. При ней максимального значения достигает реальная перспектива смерти, максимально выражена фрустрация потребностей самосохранения. Источником смертельной угрозы является активный внешний стрессор- террористы.» [19; с.85]. Захват заложников отличается от террористического акта, реализованного путем взрывов, тем, что заставляет человека сразу переживать вероятность скорой смерти. Этого переживания нет при непосредственной атаке- там оно приходит спустя какое- то время.
Страх и ужас, рано или поздно, требуют поведенческого выхода. Так на их основе развивается паника - своего рода промежуточное психическое состояние человека между этими сильными отрицательными эмоциями и последующими поведенческими действиями, обуславливаемыми данными эмоциями.(1,6,14,)
1.1.4. Паника
«Паника- один из наиболее заметных типов поведения толпы, массы и одновременно это особое эмоциональное состояние, возникающее как следствие либо дефицита информации о какой-то пугающей или непонятной ситуации, либо ее чрезмерного избытка, и проявляющееся в стихийных импульсивных действиях.»[14; с.92]. В общепринятом смысле, под паникой понимается массовое паническое поведение, обусловленное ужасом. Вероятность развития массовых панических настроений и панических действий может резко возрастать в периоды особенного обострения текущей ситуации. В частности, когда люди ожидают каких-то нерадостных событий. В таких случаях они становятся особо восприимчивыми к различным видам пугающей информации. Такого рода ожидание вполне может быть и проявлением упомянутого выше «отсроченного» страха (5,11,19,50). Несмотря на то, что подобная точка зрения была сформулирована Н.Н. Пуховским в результате работы с пострадавшими после аварии на Чернобыльской атомной электростанции, к ней можно отнести и ситуации с последствиями террористического акта. Возникновение и развитие паники связано с развитием стимула, сразу отличающегося чем-то заведомо необычным. Частым поводом для паники являются и пугающие слухи. Панические настроения в массах усиливаются и закрепляются после того, как стимул, приведший к панике, повторяется или становится более интенсивным. Американский социальный психолог Clark McCauley в своей статье о причинах терроризма и ответных реакций на него со стороны населения, настаивает на наличии специфических и строго определенных этапов развития панической ситуации в последствии террористического акта (31). Первый этап - резкий испуг, потрясение, ощущение неожиданности и шока. Человек, одновременно, воспринимает ситуацию как кризисную, угрожающую и безвыходную. Второй этап- замешательство, в которое переходит потрясение, а также связанные с ним хаотичные попытки как-то понять, проинтерпретировать произошедшее событие в рамках своего прежнего, обычного личного опыта. С этим этапом связано чувство реальной , но необъяснимой угрозы, страха. Третий этап- усиление интенсивности страха по психологическим механизмам «циркулярной реакции» и «эмоционального кружения». Тогда страх одних людей передается другим, а это, в свою очередь, усиливает страх первых. Усиливающийся страх стремительно снижает уверенность в способности противостоять критической ситуации и создает у большинства тревожное ощущение обреченности. Завершается этот этап неадекватными действиями, которые ошибочно представляются людям как спасительные и правильные. Например, агрессивное поведение в отношении других групп людей, отличных от общей массы своими национальными, религиозными взглядами (14,37,45). Goldenberg J.L., Pyszczynski T. Greenberg, J., Solomon. S. - американские психологи, авторы «теории управления ужасом» (англ. «Terror management theory», далее- ТМТ) в своих исследованиях, помимо национально и религиозной нетерпимости в ситуации паники, выделяют еще и нетерпимость и агрессивное поведение в отношении других социальных слоев и, даже, представителей нетрадиционной сексуальной ориентации (37, 39).
Robin Pangi в своем исследовании психологических последствий террористического акта, с применением зарина, в токийском метро 20 марта 1995 года, также говорит о том, что паника- это обязательная реакция людей на чрезвычайное происшествие. Массовая паника в токийской подземке проявлялась по-разному. В одних случаях люди препятствовали работе спасателей и отказывались покидать место происшествия. Другие начинали хаотично и без разбора принимать все имеющиеся в наличии лекарственные препараты, игнорируя их назначение и противопоказания. В толпе наблюдалось полное отсутствие контроля людей над своими эмоциями и поведением (51).
1.1.5.Агрессия
Не менее заметным, чем паника, видом поведения толпы является стихийная агрессия, упомянутая выше. Психологически, за внешне стихийной агрессией- разрушительным поведением, всегда стоит внутренняя агрессивность- эмоциональное состояние, в основе, которого лежат гнев и раздражение, возникающие как реакция на фрустрацию, вызванную актом терроризма(6,11). Террористический акт является причиной возникновения фрустрации, прерывая спокойную жизнь и создавая барьеры ее нормальному течению. Агрессия представляет собой отсроченную форму реакции на террористический акт. Пережив состояние испуга, страха, ужаса, оцепенения, люди начинают действовать в поисках способов противодействия террористам(14,19,28,47). Подобными реакциями всегда сопровождаются особо масштабные террористические акции, такие как взрывы в Москве, Волгодонске, Нью-Йорке и Вашингтоне (28,39,46).
1.1.6. Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)
ПТСР относится к более отсроченным видам психологических последствий (6,26,35,51). Оно возникает через определенный период времени и длится, в среднем, около шести месяцев. Люди, страдающие ПТСР, могут испытывать постоянное чувство страха, ужаса и беспомощности. У них наблюдается бессонница или кошмары, в которых они возвращаются в психотравмирующую ситуацию и переживают ее снова и снова (6). В качестве примера мы приводим результаты психологического обследования, проведенного через месяц после террористического акта в Токио в госпитале, где психологами и психиатрами был обследован 641 человек, пострадавший от террористического акта. В итоге обследования были получены следующие данные: 32% испытывали страх перед метро, 29%- страдали бессонницей, 16% - непроизвольно, многократно проигрывали в памяти происшедшее с ними в метро, 16%- страдали депрессией, 11%- стали легко возбудимы и агрессивны, 10%- страдали от кошмаров и еще 10%- стали раздражительны (51). Люди с ПТСР начинают пренебрегать своим здоровьем. Постоянное напряжение приводит к различным физическим расстройствам, головным болям, гипертонии, язве. Начинаются проблемы не только со здоровьем, но и семьей, работой. В подобном состоянии отмечаются и попытки суицида (35). Психологами выделяются определенные детерминанты, условия чрезвычайной ситуации, которые способствуют развитию ПТСР и тревожных расстройств: характер, природа террористического акта; близость к его эпицентру; наличие опыта подобных событий; социальное окружение и степень близости между жертвами. В этом плане выбор террористами для проведения террористических актов вагонов метро, вокзалов или супермаркетов объясняется не только наличием там большого скопления людей, но и тем, что это скопление абсолютно незнакомых между собой людей (39,51).
1.1.7. «Стокгольмский синдром»
Это явление - одно из характерных последствий террористических актов (14,15,17,18,26). Стокгольмский синдром — психологическое состояние, возникающее при захвате заложников, когда заложники начинают симпатизировать захватчикам или даже отождествлять себя с ними.
Авторство термина «стокгольмский синдром» приписывают криминалисту Нильсу Биджероту (Nils Bejerot), который ввёл во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года. При долгом взаимодействии заложников и террористов в поведении и психике заложников происходит переориентация. Психологический механизм стокгольмского синдрома состоит в том, что в условиях полной физической зависимости от агрессивно настроенного террориста человек начинает толковать любые его действия в свою пользу. Синдром заложника — это серьезное шоковое состояние изменения сознания человека. Заложники боятся штурма здания и насильственной операции властей по их освобождению больше, чем угроз террористов. Они знают: террористы хорошо понимают, что до тех пор, пока живы заложники, живы и сами террористы. Заложники занимают пассивную позицию, у них нет никаких средств самозащиты ни против террористов, ни в случае штурма. Единственной защитой для них может быть терпимое отношение со стороны террористов. Антитеррористическая акция по освобождению заложников представляет для них более серьезную опасность, чем даже для террористов, которые имеют возможность обороняться. Поэтому заложники психологически привязываются к террористам. Для того чтобы исключить когнитивный диссонанс между знанием о том, что террористы — опасные преступники, действия которых грозят им смертью, и знанием о том, что единственным способом сохранить свою жизнь является проявление солидарности с террористами, заложники выбирают ситуационную каузальную атрибуцию (26). Они оправдывают свою привязанность к террористам желанием сохранить свою жизнь в данной экстремальной ситуации. Преступник вовсе не отвечает взаимностью на чувства заложников. Они являются для него не живыми людьми, а средством достижения своей цели. Заложники же, напротив, надеются на его сочувствие. Как правило, «стокгольмский синдром» проходит после того, как террористы убивают первого заложника (18).
Изначально психологи предполагали, что «стокгольмский синдром» формируется лишь у пострадавших в результате захвата заложников. Находясь, длительное время в тесном взаимодействии с террористами, ощущая свою зависимость от них, заложники начинают относиться к террористу лучше, нежели к тем, кто пытается их освободить. Часто подобное поведение объясняется защитной реакцией. Люди демонстрирую явную покорность, чтобы отвести от себя гнев террористов и остаться живыми. Но, иногда, заложники, действительно проникаются определенной симпатией к террористам, начинают разделять их взгляды, поддерживать. В практике контртеррористических мероприятий зарегистрированы случаи, когда заложники добровольно отказывались покинуть террористов, помогали им и, в конечном итоге, становились их пособниками (14,15). Но в настоящее время психологи отмечают, что появление «стокгольмского синдрома» возможно не только у заложников и непосредственных жертв террористического акта, но и у случайных свидетелей и очевидцев преступления. Подобную картину, например, можно было наблюдать во время трагических событий в Москве, в Театральном центре на Дубровке, где у оцепления стояли люди с плакатами в поддержку террористов и с осуждением правительства. Особенность «стокгольмского синдрома» заключается в том, что он, в отличие остальных психологических последствий, практически сразу формирует определенное отношение людей к террористам , как правило- положительного характера. При этом у людей проявляется негативное отношение к правительству и государству, которое обвиняется не только в произошедшем теракте, но и в несправедливом отношении к террористам, в принципе (18).
1.2. «Terror management theory»
Из всего спектра научной психологической литературы, посвященной последствиям террористических актов, выделяются работы Goldenberg J. L., Pyszczynski T., Greenberg, J. & Solomon S. объединенные в целую теорию , где подробно рассматриваются психологические последствия ситуаций, в которых человек сталкивается со смертью, в частности, террористические акты. Несмотря на то, что ТМТ была сформулирована в 1984 году, по утверждению самих авторов, особенно актуальной она стала после событий в сентябре 2001 года, когда все теоретические и экспериментальные знания получили подтверждение за пределами психологических лабораторий. После террористических актов в Нью-Йорке десятки тысяч людей испытывали страх смерти. Внезапное осознание своей смертности и уязвимости многих повергло в ужас и лишило способности нормально функционировать (37,38,39).
Основные принципы ТМТ и ее экспериментальное подтверждение
Основанием ТМТ служит предположение о наличии у каждого человека страха смерти, который активируется вследствие каких-то драматических событий или упоминаний о подобных событиях. Страх смерти нарушает нормальное течение жизни человека, напоминает человеку о неизбежности смерти, об уязвимости и незащищенности перед смертельной опасностью. Если человек не сможет побороть в себе этот страх, то следующим этапом будет ужас. Ужас как ответная реакция на угрозу уничтожения (36,39).
С осознанием страха смерти авторы ТМТ связывают два вида защитных реакций, которые активируются у человека с целью подавить страх. Goldenberg, J. L. с авторами определяют их как «ближайшая» и «отсроченная» защитные реакции. Критерием для такого разделения является временной период, через который активируется тот или иной вид защиты. Начальным ответом на мысли, связанные с неизбежностью собственной смерти, являются реакции, позволяющие вытеснить из сознания страх смерти. К подобным реакциям авторы ТМТ относят процессы подавления , отрицания угрозы , смертности и своей уязвимости. Подавив, таким образом, осознаваемые мысли о смерти, человек пытается редуцировать и менее осознаваемые компоненты страха смерти. Здесь начинается этап работы «отсроченной» защиты. Если в первом случае человек обращается к подавлению и отрицанию, то на данном этапе он обращается к своему мировоззрению и чувству собственного достоинства (37,39).
В ТМТ авторы большое внимание уделяют исследованию механизмов и способов, с помощью которых люди пытаются контролировать страх смерти и подавлять в себе мысли о ее неизбежности. В качестве основных инструментов для контролирования и редуцирования страха группа американских психологов предлагает рассматривать чувство собственного достоинства (self-esteem) человека и его культурное мировоззрение. Чувство собственного достоинства интерпретируется им как осознание человеком своей ценности и неповторимости. Оно формирует в человеке систему ценностей, правил и оценок, которые ложатся в основу его мировоззрения. Именно к мировоззрению, по мнению авторов, человек обращается в периоды беспокойства и страха. Авторы теории настаивают на взаимосвязи между чувством собственного достоинства, уровнем беспокойства и тревожности. Посредством лабораторных экспериментов они выявили обратную зависимость между этими категориями (36,37,38).
Страх смерти, изначально проявляется в виде мыслей человека о своей бренности и неизбежности смерти. Подобные мысли являются основой для появления негативных эмоций. Чтобы подавить в себе эти негативные эмоции, человек обращается к своему мировоззрению, своим ценностям и нормам. Он ищет поддержку своего мировоззрения среди других людей, склонных думать также как и он, живущих по схожей системе норм и устоев. И при этом, в любом другом, отличном от своего, мировоззрении, человек начинает видеть угрозу для себя и своих ценностей. Для своего образа жизни. Нетерпимость и негативное отношение к иному мировоззрению рождается не только в случаях, когда человек действительно напуган, и, когда, смерть кажется ему неизбежной и близкой. Даже косвенные упоминания о смерти, в виде репортажей криминальной хроники или похорон, рождают в человеке мысли о смертности. В качестве подтверждения своей гипотезы о влиянии мыслей о смертности на отношение к другому человеку и на оценку его действий, авторы теории приводят эксперимент с мировыми судьями (38). Эксперимент проводился в 1989 году , в штате Аризона. В нем принимали участие 22 мировых судьи, примерно одного возраста, с одинаковым материальным и семейным статусом. Судей разделили на две группы, контрольную и экспериментальную. Судьи из каждой группы должны были рассматривать и выносить приговоры по двум уголовным делам, связанным с проституцией. Психологами намеренно был выбран именно этот вид преступления, т.к. предполагалось, что проституция явно противоречит нормам и принципам, которые составляли основу мировоззрения судей. В качестве административного наказания судьи должны были назначать штраф, величина которого не регламентировалась. Обе группы после вынесения приговора по первому делу заполняли несколько личностных опросников. Опросники были практически одинаковые в обеих группах. Разница заключалась в том, что в опросниках для экспериментальной группы присутствовали вопросы на тему смерти. Например: «Опишите эмоции, которые рождаются у Вас, когда Вы думаете о собственной смерти» или « Как Вы думаете, что может послужить наиболее вероятной причиной Вашей смерти?». Ученные предположили, что подобные вопросы вызовут у испытуемых мысли о смертности, о своей бренности и уязвимости, а это, в свою очередь, повлияет на суровость приговора человеку, чье мировоззрение расходиться с мировоззрением испытуемого. Суровость приговора, которая прогнозировалась психологами, проявилась в том, что по двум, практически одинаковым делам, одно из которых было рассмотрено до заполнения опросников, а второе после, судья назначил штрафы в 50 и 450 долларов соответственно. При этом, заполнение опросников в контрольной группе никаким образом не повлияло на приговор по второму делу. Подобный результат рассматривается авторами ТМТ как подтверждение тому, что мысли о смертности порождают в человеке потребность защитить свое мировоззрение и вызывают негативные эмоции в отношении людей с иными взглядами. В подобной ситуации, в качестве защиты своего мировоззрения человек выбирает политику подавления (36,37,39) . Он не просто отрицательно реагирует, он проявляет явную агрессию по отношению к инакомыслящему. Этим можно объяснить вспышки ксенофобии, расизма и религиозной нетерпимости, которые появляются в обществе после различных трагических и пугающих событий, в том числе, и после террористических актов. С другой стороны, мысли о смертности заставляют человека более, чем положительно оценивать людей со схожим мировоззрением, переоценивать их.
Внешними проявлениями негативного отношения к инакомыслящим может быть не только вербальная агрессия, но и стремление нанести человеку физический вред. Goldenberg, J. L., Pyszczynski, T. Greenberg, J., Solomon S. для наблюдения внешних проявлений негативного отношения к инакомыслящим провели серию экспериментов с участием студентов разных национальностей, политических взглядов и религий. Все эти эксперименты проводились по общей схеме. Студентов просили написать короткие эссе, в которых они должны были отразить свое мировоззрение, свои политические предпочтения и религиозное направление. Далее, экспериментаторы раздавали написанные эссе, с таким расчетом, чтобы в руках студента оказалось эссе с описанием кардинально отличного мировоззрения. Экспериментальной группе перед этим предъявляли короткие фильмы о смертной казни и автокатастрофах, с целью активации в их сознании мыслей о смерти. После прочтения чужого эссе эксперимент неожиданно прерывался, под предлогом обеда. Тут следует уточнить, что экспериментаторы в качестве меры измерения агрессии у студентов выбрали острый соус для крекеров. (Причиной такого выбора стал судебный процесс над одним американцем, хозяином закусочной, который решил отомстить своему обидчику, тем, что насильно влил тому в рот целый тюбик острого соуса.) Во время обеда экспериментаторами специально была подстроена ситуация, в которой студенты экспериментальной группы вынуждены были приправлять крекеры соусом именно тем людям, которые были авторами прочитанных эссе и чье мировоззрение отличалось от мировоззрения читателя их эссе. Такая же ситуация была подстроена и в контрольной группе. Американские психологи, к сожалению, не уточняют, как им удалось с точность до грамма измерить количество соуса на крекерах в обеих группах, но в итоге они получили следующий результат. Количество соуса на крекерах инакомыслящих в экспериментальной группе равнялось 26 граммам против 11 граммов – в контрольной группе (39).
Несмотря на кажущуюся несерьезность эксперимента, он вполне точно моделирует поведение человека и его агрессию в отношении инакомыслящих. Если крекер и соус заменить отрезками арматуры и автоматами, а студентов - на пострадавших от террористического акта, то общий принцип действий людей одинаков.
Последствия и реакции людей после террористического акта в Нью-Йорке, зафиксированные авторами ТМТ подтверждают все предположения и гипотезы теории, но уже не в стенах университетской лаборатории, а на улицах города.
Психологическое влияние на общество террористических актов 11.09.2001 в США в рамках ТМТ
Страх смерти, после террористических актов в сентябре 2001, присутствовал в подавляющем большинстве, если не всей нации, то жителей Нью-Йорка- точно. Люди, напуганные произошедшим, потерявшие уверенность в своей безопасности, с ужасом ждали новых террористических атак. Телекомпанией CNN в ноябре был проведен телефонный опрос жителей Нью-Йорка и его окрестностей. На вопрос «Как Вы думаете, станете ли Вы жертвой следующего террористического акта?» 40 % респондентов ответило утвердительно, а 74% из этой группы были уверены, что это произойдет в ближайшем будущем(46). Люди повсюду чувствовали себя в опасности. Атака на ВТЦ была воспринята ими не просто как масштабный террористический акт, а как удавшееся покушение на американский образ жизни и на основные национальные ценности. Люди в одно мгновение утратили уверенность в собственной безопасности и , наоборот, приобрели уверенность в своей уязвимости и смертности. Шок и потрясение от произошедшего надолго остался в сознании американцев. Исследования летом 2002 года среди студентов университета в Миссури, показало, что даже самые незаметные упоминания о трагедии в сентябре 2001 года заставляли людей возвращаться к минувшим событиям, испытывать страх смерти и осознавать ее неизбежность. Студентов собирали в простой учебной аудитории и просили написать эссе на темы, связанные со своей жизнью. Потом их заводили в другую аудиторию, где на стене висел небольшой плакат с изображением острова Манхэттен (до террористического акта, с башнями ВТЦ) и старый календарь 2001 года. Студентов просили воспроизвести на бумаге, уже написанные до этого, эссе. В итоге, 21 человек из 25 закончил свое эссе размышлениями о смерти, чего не наблюдалось в первоначальном варианте. Позже, во время устного опроса, многие студенты признались, что плакат и календарь активировали воспоминания о террористическом акте, и дальше они уже не могли думать ни о чем другом, кроме как о смерти (39).
Сразу после террористических актов в людском поведении начало наблюдаться то, что авторы ТМТ определили в своей теории как «ближайшая» защитная реакция. Люди, с целью отогнать от себя мысли о смерти, начинали искажать информацию о произошедшем, пытались представить свое будущее в радужных тонах. Одной из защитных реакций, которую можно было наблюдать у свидетелей террористических актов - реакция неверия. Эффективность такой защиты была минимальной. Ясные и повторяющие картины происходящего в СМИ опровергали всеобщее отрицание , недоверие и наивное мнение о съемках очередного голливудского блокбастера. Тогда люди пытались утешить себя мыслями о том, что эта акция была спланирована и проведена не против нации и простых людей, а против правительства и политического строя страны (37, 39).
В качестве других, более эффективных способов редуцирования страха смерти, были отмечены: употребление спиртных напитков, увлечение азартными играми и просмотр развлекательных каналов. Стремление избегать людных общественных мест пришло позже, а сначала люди, наоборот, не хотели оставаться дома и стремились в общественные места, в частности в бары и рестораны. В одном только Нью-Йорке употребление крепких спиртных напитков увеличилось в десятки раз в течении одной недели. Но основным способом побороть страх стало повальное увлечение покупками. Магазины были забиты людьми. И это не было похоже на то, что люди решили пополнить свои кладовые на случай войны, т.к. покупались не только, и даже, не столько товары первой необходимости, лекарства и продукты, сколько - утварь одежда и товары для развлечения. Увлечение покупками помогало создавать людям иллюзию нормального течения жизни. Ощущение того, что вся страна опять занимается своим излюбленным делом- покупками, успокаивала американцев. В интервью газете «New York Times» один из финансовых аналитиков по этому поводу отметил, что люди решили заняться бизнесом и покупками, т.е. двумя наиболее привычными для американцев занятиями, но это лишь своеобразное бегство от реальности (39,49).
Но позже была замечена другая тенденция. Люди, осознав опасность, перестали появляться в общественных местах и, естественно, боялись летать. Число авиапассажиров резко упало, а по телевизору можно было наблюдать полупустые трибуны во время игр, популярной в стране, Высшей лиги американского футбола. Люди пытались сами себя защитить. С продажами спиртного и музыкальных записей могли конкурировать лишь продажи оружия и противогазов. Защитные реакции, больше похожие на панические действия, наблюдались и на уровне государства. Усиленные меры безопасности в общественных местах, личный досмотр всех пассажиров в аэропортах, агрессивные заявления о мести и «крестовых походах». Это были не очень эффективные меры, но на тот период именно подобная демонстрация силы и гнева вселяла в шокированных обывателей чувство безопасности и уверенность в том, что террористы будут наказаны. В состоянии страха люди соглашались с любыми действиями властей. Даже ущемление своей свободы люди восприняли положительно, трактуя досмотры, прослушивание и перлюстрацию как необходимые меры безопасности. До событий сентября подобную поддержку полицейского режима, как отмечают авторы ТМТ, представить было сложно. Но на данном этапе шокированные люди думали, прежде всего, о своей жизни, а не о правах и Конституции. В опросах газеты «New York Times», за декабрь 2001, 80% опрошенных американцев одобрили ужесточение въездной политики для иностранцев, а 70%- предлагали ввести практику пыток подозреваемых в террористических актах и прослушивание их разговоров с адвокатами (39).
Однако подобные, первые реакции на произошедшее, не смогли вывести людей из оцепенения и страха . Наоборот, осознав, что террористы невидимы и неизвестны, т.к. они не ходят по улицам с автоматами и плакатами с антиамериканскими лозунгами, что следующий удар можно ожидать в любой момент, в любом месте- страх смерти усилился (28,31,52). И теперь люди пытались бороться с ним, обратившись к, упоминавшимися в ТМТ, «составляющим» своего чувства собственного достоинства и мировоззрения. Например, к религии. После террористических актов в сентябре 2001 в США был зафиксирован самый высокий уровень посещения церквей, мечетей и синагог с 1950 года. При этом, важно отметить, что основную долю посетителей составляли атеисты. Впервые, за всю историю существования сети Интернет, порносайты перешли на второе место по посещаемости, уступив первенство сайтам с религиозной направленностью. Наряду с увлечением религией люди искали другие способы борьбы со страхом. Осознание своей ценности и неуязвимости пытались укреплять через эскалацию патриотизма и националистических настроений. Подтверждением этому стали многочисленные плакаты и наклейки с фразами типа: « Бог, благослови Америку», «Гордись, что ты американец» и ли «Вместе мы победим» (39).
Подавление инакомыслия и нетерпимость.
Исследования в рамках ТМТ показали, что при мыслях о смерти, при страхах, связанных со смертью, люди становятся менее терпимыми к инакомыслящим, к тем, чье мировоззрение противоречит их собственному. Подобные реакции наблюдались и во время событий в сентябре 2001 года. Несмотря на подавляющую поддержку всех ответных мер правительства, вплоть до бомбежек Афганистана, в обществе находились небольшие группы людей, которые были против этого. Это оппозиционное меньшинство незамедлительно начало негативно восприниматься большинством и , практически, идентифицироваться с врагами. Доходило до угроз и гонений граждан, которые открыто высказывали свою, непопулярную точку зрения. Общество разделилось на два неравных лагеря по принципу: «кто не с нами, тот – против нас». Примером может служить случай с Биллом Майером, ведущим популярной антиправительственной радиопередачи. Он в прямом эфире определил как «трусость» бомбежки Афганистана и заявил о своем протесте подобным действиям. В эфир незамедлительно пошли звонки с угрозами и оскорблениями в адрес ведущего, с требованием немедленно прекратить передачу (39). Наглядность этого примера заключается в том, что до террористических актов эта антиправительственная передача собирала большие аудитории слушателей по всей стране. Но, на тот период, аудитория начала воспринимать антиправительственные заявления как угрозу своей безопасности. Политкорректность и терпимость сменились ненавистью и агрессией. Если следовать теории американских психологов, то подобное поведение объясняется следующим образом. У людей есть мировоззрение, которое помогает им редуцировать страх смерти. Нерушимость этого мировоззрения, основывается на однородности, отсутствии противоречий и разногласий, в том числе и со стороны других людей. В кризисные моменты, такие как террористические акты, любые альтернативные мнения и взгляды воспринимаются как угроза не только нерушимости и правильности мировоззрения, но и существованию человека, в целом (37,38,39).
Социальные психологи Mark Landau и Solomon GreenBerg подтвердили все вышесказанное экспериментами с участием студентов в декабре 2001 года. В результате выяснилось, что даже те студенты, которые, до террористических актов в сентябре, были нейтральны по отношению к правительству и президенту, после сентябрьских событий крайне негативно и нетерпимо воспринимали критику правительства и мнение о том, что у террористов были очень весомые причины для подобной акции против США, которые высказывали подставные участники эксперимента (39).
Со страхом смерти, который активируется в человеке после террористических акций и с понятием мировоззрения, как защиты человека от подобных страхов связано еще одно явление. Точенее, комплекс явлений- национализм и фанатизм.
Понятие «фанатизм» происходит от латинского слова «fanum»- жертвенник. В обычном употреблении, понятие « фанатизм» обозначает «…непоколебимую и отвергающую все остальные альтернативы приверженность субъекта определенным суждениям, которая находит выражение во всей его деятельности и общении, придавая им особый характер.»[14; с. 234]. Это доведенная до крайней степени приверженность, к каким-либо верованиям или воззрениям, которая проявляется в нетерпимости к любым другим взглядам. Психологически, фанатик постоянно находится во власти сверхценных и сверхзначимых для него идей, составляющих основу всего его мировоззрения. Именно они придают ему силы и являются основой для идентификации с себе подобными. Фанатизм- особый феномен групповой и массовой психологии (30). Для фанатиков, которые обычно находят поддержку во взаимном признании, характерна повышенная эмоциональность, некритическое отношение к любой информации, которая подтверждает их взгляды и, наоборот, непринятие критики, даже доброжелательной и конструктивной (42,43). Фанатик воспринимает мир через очень жесткую призму своих взглядов и убеждений, фактически не пропуская сквозь эту призму ничего, что не согласовывалось бы с этими жесткими, авторитарными взглядами и убеждениями. Преданность исключительно своим убеждениям сочетается с нетерпимостью к инакомыслящим (14,48). Психологи выделяют несколько разновидностей фанатизма, но как проявление у потерпевших от террористических актов интерес представляет патриотический (националистический) фанатизм (31). Это крайняя степень патриотизма и национальной гордости, которая в социально – политическом плане обычно выражается в шовинизме. Шовинизм означает крайнюю форму национализма, декларирование национальной исключительности, разжигание национальной вражды и ненависти. Ненависть и нетерпимость к инакомыслию в плане политических взглядов постепенно начинают распространятся на религиозную и расовую принадлежность. Людей уже не интересует отношение человека к антитеррористической политике правительства. Этот критерий ненависти отходит на задний план, т.к. он не позволяет испуганному большинству оперативно выделить «врага». Основанием для гонений и ненависти становятся расовая и религиозная принадлежность меньшинства. В криминальных сводках американских правоохранительных органов, в качестве пострадавших от нападения фанатично настроенных групп значились не только арабы, но и испанцы, индусы и, даже, индейцы. Подобного рода проявления «патриотизма» не редкость и на территории России, где пик подобных настроений также приходится на первые дни после совершения очередного террористического акта (11).
В страхе за свою жизнь человек пытается, как можно жестче подавить причины своих отрицательных эмоций. А т.к. причины эти видятся ему в инакомыслящих, то результатом подобного поведения являются национальная и религиозная нетерпимость. Людей, отличающихся от большинства, начинают идентифицировать, если не напрямую с террористами, то- с их пособниками.


1.3. Связь СМИ и терроризма
Помимо самих террористических актов не последнюю роль в дальнейшем восприятии случившегося и в поведении после террористического акта играют СМИ. СМИ обладают мощным потенциалом воздействия на психику и поведение масс.(18) Влияние СМИ может быть как положительным, так и отрицательным. Непрофессиональное, подробное освещение событий нередко порождает искаженную информацию, которая усиливает отрицательное эмоциональное состояние людей, повышает степень страха и паники(3,27,28,41). Психологи Gloria Keiman, Avi Sadeh, Sefi Rosen из Тель-авивского университета, настаивают на точке зрения, из которой следует, что терроризм в настоящее время имеет явную направленность на СМИ. Своей окончательной целью террористы видят не максимально возможное количество физических жертв и повреждений, а огромные аудитории телезрителей. Террористические акции, по их словам, все больше начинают напоминать продуманный сценарий спектакля. Видение СМИ в качестве подсобного инструмента для провозглашения своей воли родилось в умах террористов не в наши дни (41). Gordon McCormick в своей работе « Теrrorist Decision Making» упоминает слова французского анархиста Леона Лехотье, который говорил, что динамит помогает борцам за свободу совершать более масштабные акции, а пресса- делать их более громкими. Там же упоминаются слова Кропоткина, заявляющего, что хорошо спланированная акция с привлечением прессы - более эффективный инструмент для провозглашения своей воли, нежели тысячи распространенных брошюр. Современные террористы разделяют мнение своих предшественников (40). Тот же McCormick в качестве одного из основных этапов планирования террористического акта выделяет активное участие СМИ в освещении акции, требование присутствия представителей СМИ, например, при захвате заложников. Повторное и детальное освещение террористических актов- залог того, что количество жертв увеличится во много раз. В работах Gloria Keiman,Avi Sadeh, Sefi Rosen, посвященных исследованию влияния СМИ на последствия террористического акта, звучит смелая точка зрения о взаимовыгоде между СМИ и террористами. Террористы используют ресурсы СМИ для того, чтобы быть увиденными и услышанными максимальным количеством людей, а СМИ, в сою очередь, за счет освещения драматических событий поддерживают свой рейтинг. Результаты подобного «сотрудничества» крайне негативны. В обществе , помимо эскалации страха и чувства собственной незащищенности, начинают расти национальная и религиозная нетерпимость. Необдуманные заявления, часто построенные на слухах, пугают людей, а значит, как один из вариантов реакции на страх, делают их крайне агрессивными. Другим негативным последствием, связанным с работой СМИ является популяризация террористов среди населения. Эта популяризация проявляется по-разному. С одной стороны, успешность проведенных акций и неспособность государства адекватно ответить на нападение делает террористов популярными среди населения, особенно среди тех слоев, которые недовольны политикой правительства. Clark McCauley в своей работе, посвященной психологическим аспектам восприятия терроризма и ответным реакциям населения на него, следующим образом описывает процессы влияния террористов на восприятие обывателями посредством СМИ. По результатом этого влияния люди делятся на несколько условных групп. Делятся они по характеру своего восприятия, т.е – отношения к террористам и по характеру своего дальнейшего поведения (31). Самой многочисленной и однородной автор видит группу, которая находится в состоянии животного страха, в силу чего крайне негативно относится к террористами, поддерживает правительство во всех его антитеррористических начинаниях. Сами же члены этой условной группы начинают интерполировать все известные им признаки и черты террористов на окружающих. Следствием такого поведения являются ксенофобия и ненависть ко всем, кто отличается от большинства. Но в обществе появляется и другая группа, менее многочисленная, но более постоянная. Если активность первой группы прямо пропорциональна степени интереса СМИ к произошедшему террористическому акту и уровню страха (и то и другое со временем резко уменьшается), то вторая группа в своих настроениях меньше зависит от временных параметров. Дело в том, как пишет Clark McCauley, что основанием для формирования этой группы служили совсем другие причины, нежели страх смерти и ненависть. Идеология - вот то, что послужило почвой для рождения группы. Террористы очень умело используют свою скрытность. Все, что связано с их деятельность, покрыто тайной. При этом подобная таинственность создается не только руками самих террористов, но и государством. Конспиративность помогает террористам не только выживать. Скрытность и мобильность создают террористам в общественном сознании образ вездесущих, невидимых и неуловимых борцов. Никто не знает, сколько их, как они выглядят и где появятся в следующий раз. С помощью СМИ обыватель сам «додумывает» и образ террористов и их мотивацию. Здесь происходит метаморфоза, в результате которой террористы из беспощадных убийц «превращаются» в решительных борцов за свою идею, которая не понимается ни государством, ни большинством населения. Так у террористов появляются если и не пособники и последователи, то - «сочувствующие» и понимающие (46,50).
Но для террористов главное, даже, не наличие в обществе поддержки. Негативное отношение к себе они также рассматривают как положительный результат своей деятельности. Главное - чтобы в обществе не было равнодушных к ним. И подобная цель достигается через СМИ. Clark McCauley сравнивает борьбу различных террористических организаций за умы обывателей с борьбой двух кандидатов за избирателей. Именно этим автор объясняет случаи, когда ответственность за один и тот же террористический акт спешат взять на себя разные террористические организации. Чем больше в СМИ упоминают террористов, тем дольше они будут занимать умы обывателей. С другой стороны, мнение общества по поводу характера освещения террористических актов в СМИ неоднозначно.
Gloria Keiman,Avi Sadeh, Sefi Rosen в своих работах, посвященных влиянию СМИ на восприятие терроризма приводят данные нескольких опросов, посвященных выявлению предпочтений обывателей в плане характера освещения террористических актов в СМИ. Опрос, проведенный Институтом Общественного мнения США в 1977 году, привел к следующим результатам. 50% опрошенных респондентов заявили, что информация о террористическом акте должна быть полностью доступной и оперативной. 47% ответили, что СМИ должны освещать террористический акт коротко и не сразу после его совершения. А 3% респондентов ответили, что их вообще мало волнует характер освещения террористических актов в СМИ. Этими же авторами было проведено собственное исследование в Израиле в 1998 году. Основной целью проводимого исследования являлось выявление отношения людей к характеру освещения террористических актов в СМИ. Исследование проводилось практически сразу после очередной серии террористических актов. Психологии хотели, чтобы воспоминания о произошедших террористических актах в памяти людей были отчетливыми и яркими. Также ученые хотели выявить наличие влияния подробного освещения террористических актов на формирование у аудитории псевдо-ПТСР и зависимость предпочтений и вероятности формирования псевдоПТСР от пола . Исследователи сформулировали несколько гипотез:
1. Люди предпочтут детальную и оперативную информацию о произошедшем террористическом акте сжатой и отсроченной во времени. Данная гипотеза основывалась на точке зрения, согласно которой, в чрезвычайных ситуациях люди испытывают потребность в наиболее полной информации о произошедшем, т.к. это поможет держать под контролем свои страхи и адекватно реагировать.
2. Подробное освещение в СМИ террористического акта окажет неблагоприятное воздействие на людей, т.к. они начнут идентифицировать себя с пострадавшими, что может привести к формированию у них псевдоПТСР.
3. Существование зависимости предпочтения характера освещения событий от пола. Женщины предпочтут более сжатое и отсроченное освещение, нежели мужчины. Основанием подобной гипотезы стали проведенные ранее исследования, выводом которых стало наличие у женщин более высокого уровня беспокойства. В исследовании принимали участие 534 человека по всей стране, в возрасте от 16 до 91 года. 72% из них являлись коренными жителями Израиля, а 28%- эмигранты. В исследовании не принимали участие арабы, проживающие на территории Израиля. Исследователи получили следующие результаты. Первая гипотеза получила подтверждение:
23% опрошенных выступили за экстренные выпуски новостей ,
55.3%- за подробное освещение террористического акта в рамках запланированного выпуска новостей,
21.2%- за короткие сообщения , повторяемые каждые несколько часов и лишь 0.6 %- за отсутствие в новостях любых упоминаний о террористическом акте.
58.4% опрошенных объяснили свое желание узнавать о террористическом акте сразу и подробно, тем, что у них есть конституционное право знать , что происходит в стране без всякой цензуры
. Подтвердилась и вторая гипотеза о наличии у людей, следящих за освещением событий в СМИ, признаков псевдоПТСР:
43.1% опрошенных заявил о том, что еще долго проигрывает в памяти увиденное или услышанное,
7.5% - страдали кошмарами,
10.9% жаловались на неспособность сконцентрироваться и эффективно работать,
26.3- стали раздражительными и агрессивными,
31.4% опрошенных заявил, что их любые повседневные мысли сводятся к мыслям о произошедшем террористическом акте,
23.4% -испытывали беспокойство.
Результаты по третьей гипотезе :
Женщины отвечали, что в СМИ последствия террористических актов освещаются слишком широко и часто. В отличие от мужчин, женщины предпочитали получать информацию о последствиях по радио, а не по телевизору.
И признаки псевдоПТСР у женщин наблюдались чаще:
флэшбэки (проигрывание в памяти увиденного или услышанного), у женщин- 51 %, у мужчин- 34 %;
переход любых повседневных мыслей на террористический акт- 40% и 22%, соответственно;
проблемы с концентрацией- 30% и 12% соответственно.
Подобного рода результаты свидетельствуют о том, что, несмотря на достаточно негативное влияние освещения в СМИ произошедших террористических актов, люди предпочитают, чтобы характер освещения был максимально открыты, откровенным и оперативным. Правда, израильские психологии делают уточнение и говорят о том, что результаты, полученные ими, возможно репрезентативны лишь для Израиля, т.к. это небольшая страна, которая намного чаще других становится объектом террористических акций. Люди привыкли к этому и поэтому их «желание знать» во многом носит прагматичный, а не аффективный характер. Gioria Keiman, Avi Sadeh, Sefi Rosen предположили, что подобное исследование, проведенное в более спокойных западных странах, даст другие результаты (41).
1.4. Формирование отношения к терроризму в обществе и социально-психологические последствия этого отношения
Отечественные и зарубежные психологии выделяют различные психологические и социальные характеристики формирования определенного отношения к терроризму в обыденном сознании (22,29).
В исследовании, проведенном отечественными учеными В.С.Собкиным, С.Н. Ениколоповым и В.М. Кропачевым, среди студентов Дагестанского Государственного Университета г. Махачкалы, с помощью анкетного опроса фиксировались следующие аспекты отношения к терроризму: определение терроризма и причин его возникновения; мотивация, побуждающая террористов к совершению террористического акта; отношение к террористам смертникам и мнение о тех санкциях, которые к ним должны быть применены; отношение к террористическим актам, произошедшим в последнее время в России и в других странах. В исследовании принимало участие 257 студентов (126 юношей и 131 девушка). При определении терроризма доминировали два варианта ответа: «терроризм- это средство внушить страх и панику» (45% опрошенных) и « терроризм- это фактически новый вид войны» (32%). Но исследователями было подмечено, что если суммировать все варианты с положительными оценками терроризма, то их отмечает почти каждый пятый опрошенный. В данном случае преобладали следующие варианты ответа: «это способ защиты своей земли и своего народа»; «это орудие против врага»; «это борьба за свободу»; «это борьба за свою веру». При этом, авторы уточняют, что доля различных вариантов позитивных ответов суммарно составляет 32% у юношей, а у девушек- 15%. В качестве причины возникновения террористов большинство студентов указывают «борьбу религиозных фанатиков с темы, кто не разделяет их взгляды». При этом 58 % опрошенных респондентов придерживаются точки зрения, что « террористические акты невозможно оправдать ни при каких обстоятельствах, но из результатов видно, что существует группа опрошенных, чья позиция не так однозначна. Среди тех, кто оправдывает терроризм, наиболее распространены два варианта ответа: «месть за родных и близких» (47%) и «ради освобождения своего народа» (45%). В ходе опроса также было выявлено отношение респондентов к террористам –смертникам. Большинство опрошенных представляет террористов-смертников «психически нездоровыми людьми» (45%), 32% дали ответ- «фанатики», каждый шестой опрошенный стремиться представить террористов-смертников «жертвами несправедливости», а каждый пятый- как «отчаявшихся в жизни людей». Количество явно позитивных оценок не велико- 4% представляет террористов смертников как «героев» и «воинов». На отношение к самим террористическим актам оказывал влияние фактор, который авторы условно обозначили как «социальная дистанция» «Именно он дифференцирует отношение «свое-чужое». Относительно этой границы, на которой происходит самоопределение «Мы»-«Они», и осуществляется смысловая оценка того или иного террористического акта.»[22, с. 119]. Действие этого фактора проявилось в разной оценке террористических актов, произошедших на территории США, Израиля, Испании и России. Если террористические акты, произошедшие в России как «преступление» оценило 87% опрошенных, то подобную оценку террористических актов в США или Израиле дало 42% и 56% опрошенных, соответственно (22).
При обсуждении результатов авторы подчеркивают, «…что в зависимости от формулировки предложенного вопроса- оценки терроризма, причин его возникновения, мнения о террористах и мотивации их действий - весьма существенно меняется число молодых людей, склонных давать как негативные, так и позитивные оценки. Однако, несмотря на эти различия, достаточно инвариантными остаются общие тенденции, фиксирующие гендерные, возрастные и социально-стратификационные различия.»[22, с.130].
Также, в качестве фактора, влияющего на формирование отношения к террористам и терроризму американские ученые Carolyn H. Simmons и J. Robert Mitch предлагают рассматривать статус жертвы. Характеристики жертвы могут повлиять не только на оценку террористического акта, но и на статус этой акции (28) . Результаты исследования, которое провели американские психологии, показали, что акт насилия , направленный против политического лидера, который не пользуется особой популярностью , скорее всего вообще не будет воспринят обществом как акт терроризма. Террорист будет восприниматься как «борец за свободу», следовательно, и акция не будет носить ярлык «террористическая». С другой стороны, акции против популярных общественных деятелей или простых граждан, оцениваются совсем по-другому. Из 407 опрошенных во время исследования 90% определили подобные акции как «терроризм», а 55% из них настаивали на том, что единственным наказанием террористам должна быть смертная казнь.
Наиболее радикальным и угрожающим обществу результатом формирования положительного отношения к терроризму является желание человека стать частью какой-либо террористической группы или перенять у террористов методы борьбы за свои интересы и применять их в одиночку, оправдывая свое поведение, ссылаясь на террористов. Человек или группа людей стремятся легитимизировать свои действия, используя способы самооправдания, к которым прибегают террористы: снижение значимости предпринятых действий, через сравнение своего агрессивного акта с преступлениями других; оправдание преступления благими целями; дегуманизация жертвы; разделение или размывание индивидуальной ответственности с помощью четкой дифференциации функций (2,44). Clark McCauley в своих работах, направленных на исследование причин терроризма, объясняет появление у человека или группы преступного поведения, схожего с террористическим через ряд психологических последствий террористических актов: страх, ужесточение идеологии, эскалации нетерпимости к инакомыслию и агрессивности со стороны государства, легитимизацию насилия в обществе и идентификацию обывателем себя с террористами. Автор предполагает, что процесс принятия решения реализации преступного поведения, в том числе и террористического акта, проходит через три стадии, названные кризисами (31). Первый- «кризис секретности». Человек или группа мирных людей латентно критикует и не одобряет систему, относится к ней отрицательно, но принимает ее нормы и правила и живет по ним. Основной деятельностью людей на данном этапе является осторожный поиск единомышленников и объединение в «конспиративные» группы. Здесь важную роль играют факторы, которые способствую формированию положительного отношения к террористам, с которыми идентифицируют себя люди. Второй этап- «кризис, столкновение идеологий»- Конфликт между идеологиями группы и государства переходит в открытую форму протеста и полемики. Второй этап может продолжать до тех пор, пока подобная группа не найдет более радикальный поведенческий способ для демонстрации всем своего мнения. Clark McCauley утверждает, что подобный способ группа, как правило, находит, обращаясь к опыту террористических групп и в дальнейшем действует по принципу: «если это дозволено террористам, то можно и нам». Именно в этот момент второй этап сменяется третьим, завершающим- «кризисом законности». Открытая конфронтация с обществом или государством (эти понятия на данном этапе уже отождествляются) переходит в стадию насильственных действий, в том числе и ответного характера - на демонстрацию силы и агрессии со стороны государства. Группа или отдельный человек преодолевают все моральные и правовые барьеры, которые до этого препятствовали применению насилия. Оно становиться приемлемым и необходимым, декларируется как единственный инструмент защиты себя и своей идеологии от посягательств со стороны. Насилие начинает оправдываться насилием.

1.5. Выводы

Исследований отечественных и зарубежных психологов, направленные на изучение психологических характеристик формирования отношения к терроризму в обыденном сознании не много. Фокусируя внимание непосредственно на терроризме, на психологических аспектах этого явления, ученые упускают из виду такую важную составляющую этой проблемы как психологические последствия террористических актов и детерминанты формирования отношения к терроризму в обществе. Как показывают немногочисленные работы, это отношение не однозначно. Не все воспринимают терроризм отрицательно. В обществе существуют небольшие группы людей, которые относиться к террористам с пониманием и, даже, оправдывают их деятельность (22,29,32). Подобные группы не многочисленны, но факт их существования сам по себе должен являться тревожным сигналом для общества. А также – еще одним основанием для изучения характеристик, влияющих на формирование определенного отношения к терроризму. Знания, полученные психологами в результате работы в данном направлении, могут являться ответом на вопросы, связанные с вербовкой в террористическую организацию новых членов, с проблемой легитимизации насилия в обществе и появления новых террористических организаций и преступных сообществ.







Глава 2. Экспериментальное исследование


2.1. Проблема, цель, задачи и гипотеза исследования
Проблема исследования заключается в необходимости выявления факторов и причин, влияющих на формирование в обыденном сознании образа террориста и, соответственно, отношения к терроризму, в целом. Отношение к терроризму в обществе не столь однозначно, как может показаться на первый взгляд. Значительное большинство воспринимает террористов как преступников, требуя от государства жестких мер по противодействию терроризму. Но существует и другая группа обывателей, которая в своих оценках не столь однозначна и радикальна. Данная референтная группа чрезвычайно важна для террористов, т.к. потенциально, является, своего рода, базисом для формирования положительной, сопереживающей позиции. Она же- благоприятная среда для рекрутирования новых членов в террористическую организацию. Масштаб этой группы незначителен по сравнению с большинством. Но для террористов численность референтной группы не является приоритетом. Для них важен сам факт ее существования в обществе, т.к. основная ставка делается не на фиксированную численность членов группы, а на цепную реакцию, которая возникнет в ней и далее распространиться на максимально возможное количество людей, в т.ч. и на тех, кто был настроен крайне отрицательно по отношению к террористам (31).
Таким образом, основная проблема заключается не в том, что общество разделилось в своем отношении к терроризму, а в том, что само это отношение не статично. Оно подвержено изменениям от отрицательного полюса к положительному. И эта метаморфоза- не просто социальное явление, но и психологическое последствие деятельности террористов. Характер изменения отношения общества к терроризму зависит от различных психологических и социальных факторов. В настоящей работе в качестве подобных факторов рассматриваются «социальная дистанция» и степень подробности текстовой информации о террористических актах.
В связи с эти необходимо уточнить, что под «психологическими характеристиками» в настоящей работе понимаются именно факторы, влияющие на формирования отношения к терроризму в обыденном сознании.
Понятие «сознание» в разных гуманитарных науках имеет различный смысл, в зависимости от понятийного тезауруса, в котором оно используется. Обыденное сознание традиционно было предметом специального изучения, в основном, в курсах философии и социологии. Но, в последнее время феномен обыденного сознания становиться предметом исследования и психологов. В психологии феномен обыденного сознания понимается как совокупность представлений, установок и стереотипов, основывающихся на непосредственном повседневном опыте людей и доминирующих в социальной общности, которой они принадлежат. «Обыденное сознание, как его характеризуют большинство исследователей, - это неоднородная, сложная, многослойная, противоречивая, стихийно сложившаяся совокупность теоретически необобщенных знаний, представлений, житейских суждений, чувств и настроений, порождаемых массовым опытом, влиянием социальной среды, ее обычаями и традициями» [10, с. 33].
Вместе с тем стоит отметить, что, несмотря на явный интерес к феномену обыденного сознания, четкого определения в психологии этого термина в настоящее время все же не существует. Имеет смысл соотнести его с другими сходными, во многом пересекающимися понятиями- прежде всего понятиями менталитета, социального мышления, мышления обыденного, социальных представлений, здравого смысла, обыденной картиной мира.
Как единичный, так и коллективный субъект, будь то индивид, политическая партия, общественная организация или общество, в целом, обладают определенной картиной мира, что делает возможным осознание этого мира, себя в нем, планирование и принятие решений по реализации тех или иных действий. Понятие картины мира близко к понятиям общественного, обыденного сознания (которое используется в данной работе) или менталитета общества (25).
Целью работы является выявление связи (ее направленности и характера) между такими характеристиками как «социальная дистанция», степень подробности освещения террористических актов в СМИ с формированием образа террориста и определенного отношения к терроризму, в целом. Под понятием «социальная дистанция» предполагается географическая отдаленность респондента от места совершения террористического акта и степень идентификации себя с жертвами этого преступления.
Задачи. Отношение к террористам в работе оценивается с помощью ответов, полученных в результате опроса респондентов, относительно причин и мотивов терроризма, а также- через реакцию респондентов на совершенные в разных странах террористические акты. В опросниках применялись наиболее распространенные варианты мотивов террористов, причин терроризма и эмоциональных реакций на преступления, в том числе и террористического характера. Для более детального исследования отношения к террористам также был затронут аспект, касающийся идентичности и стереотипов обыденного сознания. Стереотипы обыденного сознания присваиваются индивидами через освоение группового опыта и опору на общее мнение, что можно считать побочным эффектом социализации. (8). Одну из форм стереотипа, являющуюся схематизированным представлением об объекте, характерным для некоторой человеческой общности, представляет собой «типаж-стереотип», который имеет место в суждениях не только о конкретных людях или, к примеру- профессиях, но распространяется также на представления относительно этнической, религиозной и расовой принадлежности людей. Это относиться и к стереотипам относительно террористов. Для выявления подобного стереотипа и факторов, его объясняющих, использовался метод семантического дифференциала, а точнее, одна из его разновидностей- личностный семантический дифференциал, построенный на базе прилагательных, обозначающих черты личности и характера, и ориентированный на оценку респондентом самого себя и других объектов. На основе оценок объектов по шкалам строится матрица, которая затем подвергается процедуре факторного анализа. Выделенные факторы отражают присущие испытуемым структуру категоризации, через призму которой происходит восприятие образа другого объекта, в частности, других людей, и – самого себя, а также позволяют выявить координаты этих объектов в семантическом пространстве. Эта структура- обыденная «теория личности», выработанная житейской практикой испытуемого (16).
Гипотезой исследования является предположение о наличии связи между степенью подробности освещения террористических актов в СМИ, «социальной дистанцией» совершенного террористического акта и отношением общества к терроризму (которое выявляется через суждения о мотивах, причинах терроризма и реакции респондентов на преступление). Детальное освещение террористических актов вызывает у людей более сильную эмоциональную реакцию, чем сжатая информация (41). И это, в свою очередь, влияет на формирование более радикального, отрицательного отношения к преступлениям и преступникам. В добавление к этому, степень социальной дистанции влияет на уровень идентификации респондента с жертвами террористического акта, что, также, является основанием для формирования отрицательного отношения к террористам и терроризму, в целом. Таким образом, предполагается наличие прямой зависимости оценки и отношения к террористам и терроризму от степени социальной дистанции и подробности информации о террористическом акте. Чем сильнее респондент идентифицирует себя с жертвами террористического акта (т.е. данный террористический акт в плане социальной дистанции ему наиболее близок), и чем подробнее информация, предъявляемая ему, тем отрицательней и радикальней его отношение к террористам, совершившим преступление и к терроризму.


2.2. Обоснование базы исследования
В качестве респондентов в исследовании выступали жители Москвы и Московской области, в возрасте от 25 до 45 лет. В связи с тем, что похожее исследование проводилось со студентами очного отделения, в настоящей работе возрастной порог в экспериментальной группе увеличен до 25 лет. Ограничение в 45 лет объясняется стремлением задействовать в исследовании максимально активных, в общественном плане, респондентов. Относительно социального статуса, политических или идеологических убеждений, материального положения не делалось никаких предпочтений. Все респонденты - это работающие люди, в связи, с чем предполагается отсутствие у них патологий психического характера. Ограничение относительно профессии - респондент не должен являться сотрудником правоохранительных органов, т.к. весь смысл исследования заключается в выявлении отношения к терроризму у людей, не имеющих к этой проблеме профессионального интереса, а значит и специфических взглядов на нее. Дифференцировать выборку по религиозным и национальным критериям представляется не целесообразным, т.к. подавляющее большинство опрошенных - представители христианской религии и славянского этноса. Привлечь в исследование адекватное количество представителей других религий и национальностей не представлялось возможным.
Исследование включает в себя три опросника. Первый построен на базе семантического дифференциала.
Семантический дифференциал принадлежит к методам экспериментальной семантики и является одним из методов построения семантических пространств. Метод был разработан в 1955 году группой американских психологов во главе с Ч. Осгудом и получил широкое применение в исследованиях, связанных с восприятием и поведением человека, с анализом социальных установок и личностных смыслов. Достоинством метода является то, что исследователь получает в пользование численно представленные стандартизованные данные. Снимается возможность ассоциаций по принципу речевых штампов. Метод семантического дифференциала позволяет измерять так называемое «коннотативное значение»- те состояния, которые следуют за восприятием символа раздражителя и необходимо предшествуют осмысленным операциям с символами (16). Наиболее близким аналогом коннотативного значения в понятийном аппарате отечественной психологии является понятие личностного смысла, являющегося значением значения для субъекта(7). В методе измеряемые объекты (понятия, изображения, персонажи и т.д.) оцениваются по ряду шкал. Оценки понятий по отдельным шкалам коррелируют друг с другом, и с помощь факторного анализа удается выделить пучки таких высококоррелирующих шкал и сгруппировать их в факторы. Психологическим механизмом, обеспечивающим группировку шкал в факторы, Ч. Осгуд считал явление синестезии. Синестезия- психологический феномен, состоящий в возникновении ощущения одной модальности под воздействием раздражителей другой модальности. Результат метода - семантическое пространство, в котором располагаются измеряемые объекты. Этап математической обработки не порождает «новое содержание», а позволяет представить исходные данные в компактной, хорошо структурированной форме, удобной для анализа и интерпретации. Математически построение семантического пространства является переходом от базиса большей размерности (признаков, заданных шкалами) к базису меньшей размерности (категориям-факторам). Содержательно фактор можно рассматривать как смысловой инвариант содержания шкал, входящих в фактор. В этом смысле факторы являются особой формой обобщения переменных, на базе которых строится семантический дифференциал. Метод позволяет оценивать не значение как знание об объекте, а коннотативное значение, связанное с личностным смыслом, социальными установками, стереотипами и другими, эмоционально насыщенными, слабоструктурированными и малоосознаваемыми обобщениями. Из единства факторных структур и, соответственно, семантических пространств, построенных на базе шкалирования понятий, вытекает важное следствие. Поскольку структура этих пространств идентична для разных испытуемых, то можно использовать результаты факторизации, полученные в одной группе, для проведения исследований с применением метода семантического дифференциала на другой группе испытуемых (16).
В первом опроснике испытуемым было предложено 37 оценочных шкал (доброта, гневливость, терпимость, радикализм, отзывчивость, равнодушие, справедливость, лицемерие, прямолинейность, патриотизм, космополитизм, честность, рассудительность, импульсивность, хитрость, простота, свободолюбие, покорность, уверенность, фанатизм, мнительность, рациональность, жестокость, гуманизм, подлость, благородство, хладнокровие, дерзость, осмотрительность, мужество, трусость, амбициозность, агрессивность, пацифизм, образованность, невежество и религиозность), относительно которых респонденты должны были оценить по семибалльной шкале отсутствие или наличие данных характеристик у следующих объектов: «Я», «мой идеал человека», «антиидеал», «террорист», «христианин», «мусульманин» и «буддист». Подобный набор объектов позволяет не только выявить структуры, на основании которых строится типаж-стереотип террориста, но и определить, идентифицируют ли респонденты террористов с представителями определенных религий. А наличие объектов «мой идеал человека» и «антиидеал» дают нам возможность проанализировать систему морально-этических норм самого респондента, и понять каким образом он оценивает другие объекты. Список шкал формировался на основании результатов предыдущих психосемантических исследований, направленных на выявление набора характеристик и ценностей, которыми руководствуется обыватель при оценивании и суждениях о преступниках, в т.ч. и о террористах (13, 21).
Второй опросник направлен на выявление предполагаемых респондентами мотивов и причин совершения террористических актов. Набор шкал подобран согласно ранее проведенных исследованиям, в которых непосредственно сами террористы отвечали на вопросы относительно мотивов и причин совершенных преступлений (2,42). Целью использования третьего опросника является выявление реакций самого респондента на совершенные террористические акты. В обеих опросниках оценка, также, проводится по семибалльной системе, но, обязательно, после предъявления стимульного материала.
В качестве стимульного материала использовались газетные, журнальные статьи и заметки (отечественных и зарубежных изданий) о террористических актах в четырех городах. Анализ самих текстов не проводился. Упоминаются террористические акты в Лондоне, Токио, Москве и Минеральных Водах. Террористические акты подобраны таким образом, чтобы было возможным дифференцировать степень «социальной дистанции»: от близких и эмоционально значимых, до далеких и индифферентных. В соответствии, и информация о террористических актах одной группе испытуемых предъявлялась в максимально подробном виде, а другой - в сжатом. Предъявление стимульного материала в виде текстов без иллюстраций, а не видеоряда устраняло возможность появления дополнительных факторов-помех, способствующих чрезмерно эмоциональной и превратной оценке со стороны испытуемых. С другой стороны, необходимая эмоциональная нагрузка сохраняется и эффект «речевого воздействия» имеет место. Под эффектом речевого воздействия подразумевается непосредственное изменение поведения реципиента, его знаний о мире, или отношения к тем или иным событиям, реалиям этого мира, т.е. изменение его личностного смысла. Возможно изменение субъекта к объекту внешнего мира без изменения категориальной структуры индивидуального сознания субъекта. К подобного рода воздействиям относятся призывы, лозунги и статьи. Изменение коннотативного значения объекта происходит за счет «привязки» к нему ярких, эмоционально насыщенных образов. Результатом изменения является формирование типажа-стереотипа, общего эмоционального настроя и мироощущения реципиента. Эмоциональный настрой определяет избирательность в восприятии объектов, событий окружающего мира, способствует образованию сетей ассоциативных связей и является основой для формирования концептуального образа мира в обыденном сознании (16).
2.3 Методика исследования
Респонденты: 93 человека, в возрасте от 25 до 45 лет, разделенные на две группы. Критерием для разделения являлась степень подробности предъявляемой информации о террористических актах.

мужчины женщины
Подробно 23 24
Сжато 23 23

Средний возраст в группах:
мужчины женщины
Подробно 30,6 33
Сжато 31,2 29,6

Аппаратура: для фиксирования данных специальная аппаратура не использовалась. Для статистической обработки данных использовалась программа SPSS для Windows, графики и диаграммы построены в системе Microsoft Excel 2003.
Стимульный материал: газетные и журнальные статьи. Два набора. В одном- четыре подробных статьи, в другом- четыре коротких заметки.
Процедура проведения исследования.
Респондентам предъявлялся набор из трех опросников: «Характеристики», «Мотивы» и «Реакция» (варианты опросников и стимульного материала см. в «Приложении»). Очередность заполнения опросников была строго определена: 1- «Характеристики», 2- «Мотивы», 3- «Реакция». Перед заполнением опросников, относительно мотивов террористов и реакции респондента на террористический акт, испытуемым предъявлялся стимульный материал в виде заметок о четырех террористических актах. Одной группе респондентов предъявлялись подробные заметки, а другой- сжатые.
Инструкции к заполнению:
1. к опроснику «Характеристики»: «Уважаемый респондент, пожалуйста, оцените по 7-балльной шкале (от -3 до 3, включая ноль) предложенные объекты: Я, мой идеал человека, антиидеал, террорист, христианин, мусульманин, буддист. Ответ «3» означает явное наличие измеряемой характеристики у объекта, а «-3»- ее полное отсутствие. Если у Вас возникли сомнения по поводу какой-то характеристики- отвечайте «0». Спасибо».
2. к опроснику «Мотивы»: «Уважаемый респондент, пожалуйста, оцените по 7-балльной системе (от -3 до 3, включая «0») наличие того или иного мотива в раннее рассмотренных террористических актах. От его явного присутствия (балл «3»), до полного отсутствия (балл»-3»), если Вы сомневаетесь, то ставьте «0». Спасибо».
3. к опроснику «Реакция»: «Уважаемый респондент, пожалуйста, оцените, свою реакцию и оценку на рассмотренные Вами террористические акты по 7-балльной шкале (от-3 до 3, включая «0»). Если Вы сомневаетесь в ответе, то ставьте «0». Спасибо».
Усредненная матрица данных, полученная в результате первого опроса, подвергалась процедуре факторного анализа методом главных компонент с последующим вращением по критерию «Varimax» Кайзера. Данная статистическая процедура использовалась для выявления относительно небольшого количества глубинных конструктов, которые можно использовать для представления отношений между многочисленными предъявляемыми переменными. Обработка данных методами многомерной статистики позволяет реконструировать систему категорий сознания респондентов, сквозь которую происходит восприятие оцениваемых объектов, а сами объекты представить в виде точек в семантическом пространстве (11).
Для проверки гипотезы о том, что средние значения двух генеральных совокупностей, из которых извлечены сравниваемые зависимые выборки, отличаются друг от друга, применялся параметрический метод сравнения двух выборок- критерий t-Стьюдента для зависимых выборок (12). В данном случае вся выборка делилась на четыре части. Критерий деления- социальная дистанция.
Для проверки гипотезы о различии средних значений сравниваемых независимых выборок использовался критерий t-Стьюдента для независимых выборок (12). Сравнивались две выборки- с предъявлением подробного и сжатого стимульного материала.
Использование метрических шкал в опросниках «Мотивы» и «Реакция» позволяет применять данные параметрические методы сравнения.

2.4. Результаты и их обсуждение
1. Результаты психосемантического исследования.
По результатам суммирования индивидуальных протоколов была получена матрица усредненных данных (см. в «Приложении») размерностью 37x7. Представленные после каждой оценочной шкалы величины факторных нагрузок (таблица 1) показывают проекцию данной шкалы на ось фактора, а в семантическом плане соответствуют тому, насколько в содержании данной шкалы присутствует содержание фактора. Знак факторной нагрузки содержательного смысла не имеет, а показывает, к какому полюсу фактора относится та или иная шкала.
В результате факторного анализа было выделено два фактора, описывающих 86,3% общей суммарной дисперсии. По первому фактору граница отсечения величины нагрузок- не ниже 0,75, а по второму- значение 0,5 (11). В таблице 1 приводятся пункты опросника, сгруппированные по выделенным факторам, и даются веса факторных нагрузок переменных на ось фактора, что в содержательном плане отражает степень выраженности в данном пункте некоторого общего, представленного в факторе смысла. А в таблице 2- значения объектов оценивания по осям соответствующих факторов. Размещение объектов оценивания в пространстве представлено на рисунке 1.



F1 F2

мужество 0,904491246 справедливость 0,849183698
патриотизм 0,897434343 честность 0,840838982
свободолюбие 0,894910623 простота 0,836409496
прямолинейность 0,892968005 пацифизм 0,791894816
образованность 0,867357923 терпимость 0,759428483
благородство 0,772159027 гуманизм 0,735713429
мнительность -0,949511487 отзывчивость 0,727224745
невежество -0,864515083 доброта 0,710995925
трусость -0,832639637 рациональность 0,602254515
осмотрительность -0,794003261 религиозность 0,518029119
покорность -0,786062292 амбициозность -0,877644564
подлость -0,778661503 фанатизм -0,857201816
радикализм -0,852155614
импульсивность -0,843677135
дерзость -0,816918328
хладнокровие -0,798673939
жестокость -0,775181893
гневливость -0,715813113


Весовые нагрузки шкал после вращения по осям выделенных факторов (таблица 1)

Из таблицы 1 видно, что оба выделенных фактора являются биполярными. На положительном полюсе первого фактора 1 сгруппировались шкалы: «мужество», «патриотизм», «свободолюбие», «прямолинейность», «образованность», «благородство». А на отрицательном полюсе- «мнительность», «невежество», «трусость», «осмотрительность», «покорность», «подлость». На положительном полюсе фактора 2 расположены шкалы: «справедливость», «честность», «простота», «пацифизм», «терпимость», «гуманизм», «отзывчивость», «доброта», «рациональность» и «религиозность». На отрицательном полюсе- «амбициозность», «фанатизм», «радикализм», «импульсивность», «дерзость», «хладнокровие», «жестокость» и «гневливость». В целом, по своему содержанию, данный фактор имеет морально-религиозную основу и состоит из универсальных общечеловеческих ценностей и пороков.
Анализ полученных пунктов позволяет интерпретировать фактор 1, как отражающий общие социальные ценности и характеристики поведения человека в обществе. По шкале фактора 1 объекты оцениваются в общественном контексте. Примечательно, что объекты «Я», «мой идеал человека» и «антиидеал» оцениваются именно этими категориями и, при этом, респонденты практически не руководствуются морально-религиозными категориями, представленными в факторе 2. Подобная картина в целом отражает нигилистическое состояние современного общества, в котором приоритетными считаются социальные, либеральные ценности, такие как: «свободолюбие», «прямолинейность», «образованность». Либерализация общества отрицательно повлияла на его духовность. В оценивании себя и окружающих игнорируются такие общечеловеческие ценности как «честность», «терпимость», «гуманизм», «отзывчивость», «доброта». При этом, сами респонденты соотнесли переменные, входящие в фактор 2 именно с религиозной областью (см. рисунок 1). На положительном полюсе данного фактора разместились объекты: «христианин» (1,59), «мусульманин» (0,01) и «буддист» (0,88). А на отрицательном- «террорист» (-1,41), которого респонденты противопоставляют вышеуказанным религиозным объектам. В сознании респондентов террорист выступает как амбициозный, импульсивный, жестокий и бескомпромиссный фанатик, но при это- не как абсолютно невежественный, мнительный и трусливый. Примечательно, что при оценивании объекта «террорист» респонденты практически не руководствуются социальными характеристиками, входящими в фактор 1. Значения объекта «террорист» по фактору 1- (-0,22). По данным характеристикам большие значения (чем «террорист») присутствуют у объектов «мусульманин» и «христианин», что в свою очередь является очередным доказательством наличия в обществе атеистических тенденций и, в целом, скептического отношения к религии и моральным ценностям, которые ею декларируются. При этом себя и свой идеал респонденты также не идентифицируется с каким-либо из представленных религиозных объектов, несмотря на то, что 90 человек из всей опрашиваемой группы (всего- 93) отметили в опросниках свою принадлежность к религии (89- христианство, 1- мусульманство). Респонденты не идентифицируют и террористов с представителями определенных религий, а противопоставляют им.


F1 F2
0,73408 0,00362 я
1,81859 -0,27097 идеал
-1,29343 -0,79079 антиидеал
-0,22131 -1,41697 террорист
-0,46064 1,58875 христианин
-0,45157 0,00932 мусульманин
-0,12572 0,87704 буддист

Значение объектов шкалирования по осям выделенных факторов (таблица 2)



Размещение объектов в пространстве факторов (рисунок 1)

2. Результаты применения параметрического критерия t-Стьюдента для сравнения независимых выборок (12).
Сравнивались средние значения оценок каждого пункта опросников «Реакция» и «Мотивы», сгруппированные по четырем городам и полученные при подробном и сжатом предъявлении. Проверяемая статистическая гипотеза Но: средние значения двух генеральных совокупностей, из которых извлечены две независимые выборки, равны между собой (результаты проверки в таблице 3, в «Приложении»). Наиболее явно зависимость степени подробности материала от оценки прослеживается в следующих пунктах опросника:
«оправдано»: (-2,1) (подробно)- (-1,4) (сжато)
«дерзко»: (2)- (0,04)- соответственно
«справедливо»: (-2,6)- (-0,9)
«запоминающееся»: (1,7)- (0,3)
«тяга к насилию»: (1,7)- (0,9)
«борьба за свои права»: (-0,17)- (0,83)
«месть»: (1,22)- (0,58)
«борьба за убеждения»: (0,1)- (1,25)
«борьба за власть»: (0,3)- (-0,6)
(р- уровень значимости ≤ 0,05).
В опроснике присутствуют пункты, как с отрицательной, так и с положительной окраской. При этом наблюдается очевидная закономерность, подтвержденная статистическими данными (см. таблицу 3): при предъявлении подробной информации о террористических актах респонденты дают более радикальную оценку, как в пунктах с отрицательной смысловой нагрузкой, так и в пунктах с положительной. Таким образом, можно сделать вывод о том, что чем подробнее предъявляемый материал о террористическом акте, тем пристрастнее он воспринимается референтной группой.
Характер изменений, в зависимости от подробности стимульного материала, можно проследить с помощью средних значений полученных ответов (см. таблицу 3), а также – по гистограммам распределения частот ( см. в «Приложении»). Вывод: статистическая гипотеза о равенстве средних значений отклоняется (р≤ 0,05).
3. Результаты применения параметрического критерия t-Стьюдента для сравнения зависимых выборок.
Проверяется гипотеза исследования о зависимости отношения к терроризму и реакции респондента на конкретный террористический акт от социальной дистанции. Проверяемая статистическая гипотеза Но: средние значения двух генеральных совокупностей, из которых извлечены зависимые выборки, равны между собой (результаты проверки в таблице 4, см. в «Приложении»). Попарно (двум городам) сравнивались все пункты опросников. В итоге было выделено несколько пар, на примере которых особенно четко прослеживается влияние социальной дистанции на оценку :
(Л,Т,М,МВ- сокращения от «Лондон», «Токио», «Москва» и «Минеральные
Воды», соответственно)
справедливо- Л(-1,8)- справедливо- М (-2,6), р≤ 0,0001
благородно- Л (-1,7)- благородно- МВ (-2,6), р≤ 0,0001
справедливо- Л (-1,8)- справедливо- МВ, (-2,2) р≤ 0,05
оправдано- Т (-1,2)- оправдано- М (-2,5), р≤ 0,0001
дерзко- Т (0,06)- дерзко- М (1,6), р≤ 0,0001
запоминающееся – М (2,4)- запоминающееся- МВ (1,1), р≤ 0,0001
борьба за свободу и независимость- Л (0,7)- борьба за свободу и
независимость- М (-0,2), р≤ 0,01
спровоцировано правительством-Л (0,7)- спровоцировано правительством-
М (-2,5), р≤ 0,0001
сочувствие жертвам-Л (1,5)- сочувствие жертвам- М (2,2), р≤ 0,0001
борьба за свободу и независимость-Л (0,7)- борьба за свободу и
независимость- МВ (0,02), р≤ 0,01
спровоцировано правительством- Л (-1)- спровоцировано правительством-
МВ (-2), р≤ 0,0001
религиозные мотивы-Л (0,8)- религиозные мотивы-МВ (0,06), р≤ 0,01
спровоцировано правительством-Т(-1)- спровоцировано правительством-
М(-2,5), р≤ 0,0001
борьба за свободу и независимость-М (-0,2)- борьба за свободу и
независимость- МВ (0,02), р≤ 0,05
стремление к насилию- Л (1,3)- стремление к насилию-М (2,3), р≤ 0,0001
нажива-Л (-0,7)- нажива-М (1,5), р≤ 0,0001
месть-Л (-0,03)- месть-М (1,9), р≤ 0,0001
защита своих политических взглядов-Л (1,4)- защита своих политических
взглядов-МВ (0,8), р≤ 0,05
Наибольшая разница между средними значениями присутствует при сравнении ответов относительно террористических актов в Москве и Токио, в Москве и Лондоне. Но, в некоторых парах заметна ощутимая разница при сравнении ответов относительно террористических актов в Москве и Минеральных Водах. Это свидетельствует в пользу положения, согласно которому социальная дистанция определяется не только физической удаленностью от места происшествия, но и степенью идентификации себя респондентом с жертвами террористического акта и с обществом, в котором произошло преступление. В данном случае респонденты идентифицируют себя не столько с россиянами, по гражданскому и географическому принципу, сколько– с жителями европейских стран (например - с Великобританией), чей социальный уровень и образ жизни более близок к уровню и образу жизни опрашиваемых.
Характер изменений, в зависимости от социальной дистанции выявляется с помощью средних значений полученных ответов (см. таблицу 4). Наличие подобной зависимости, также, четко прослеживается на гистограммах распределения средних значений в опросниках «Мотивы» и «Реакция» (см. в «Приложении»). Вывод: статистическая гипотеза о равенстве средних значений отклоняется (р≤ 0,05).
Выводы
В качестве основных выводов проведенного исследования выделяется следующее:
1. Результаты проведенного психосемантического исследования позволили выделить в структуре обыденного сознания две категории характеристик, которыми руководствуется человек при оценивании себя и других объектов. Первая категория состоит из характеристик социального плана. Основу второй категории составляют морально-религиозные ценности. Себя, «свой идеал» и «антиидеал» человек оценивает, руководствуясь первой категорией характеристик, практически игнорируя морально-религиозные ценности. Понятия «добро» и «зло», «плохо» и «хорошо» приобретают скорее социальный контекст, чем моральный. При этом «террорист», наоборот, оценивается в отрыве от социального контекста. Полученный типаж-стереотип террориста в обыденном сознании человека представляет собой образ жестокого, амбициозного, импульсивного фанатика, но, при этом, ему не приписывается абсолютное невежество, мнительность, трусость и покорность. В плане социальных оценок террорист практически нейтрален (-0,22) и близок к образу буддиста (-0,12) (по фактору 1).
2. При предъявлении подробного стимульного материала респонденты склонны к более радикальной и негативной оценке мотивов террористов, причин терроризма и своей реакции на террористические акты.
3. Выявлено влияние социальной дистанции на отношение респондентов к терроризму. Наиболее радикальные и негативные оценки респонденты дают относительно террористических актов в Москве и Минеральных Водах. Это отчетливо свидетельствует о идентификации себя респондентами с жертвами этих террористических актов, о пристрастности оценки и четкой дифференциации отношения «свои-чужие».
В результате исследования выделено два фактора, влияющие на формирование отношения к терроризму и террористам в обыденном сознании. Данными факторами являются степень подробности информации о террористическом акте и «социальная дистанция». В связи с этим принимается гипотеза исследования о наличии связи между степенью подробности освещения террористических актов в СМИ, «социальной дистанцией» и отношением общества к терроризму, а также частично подтверждаются выводы ранее проведенного исследования (22). По результатам психосемантического исследования выявлен стереотип террориста в обыденном сознании и характеристики, на основе которых он формируется. Важно отметить отсутствие идентификации респондентами террориста с представителями каких-либо религий.






















Заключение
Результаты проведенной работы подтверждают гипотезу исследования о наличии связи между степенью подробности освещения террористических актов в СМИ, «социальной дистанцией» и отношением общества к терроризму.
Результаты проведенного исследования в целом подтверждают целесообразность более детального изучения психологических последствий терроризма, в том числе и факторов, лежащих в основе формирования отношения к проблеме в обществе. Факты и результаты, полученные в ходе работы, подтверждают наличие подобных факторов. При этом, очевидно, что социальная дистанция и степень подробности информации о террористическом акте - не единственные факторы. В связи с этим продолжение исследовательской работы в этом направлении видится не просто целесообразным, но и необходимым. Знание о подобных психологических аспектах отношения к терроризму в обыденном сознании, о механизмах его формирования имеет не только научную, но и практическую значимость.
Объектом изучения должны стать небольшие референтные группы, носители не столь радикальных антитеррористических взглядов как у большинства в обществе. Но они, в силу своей немногочисленности, как правило, игнорируются социологами и психологами. При этом, именно эти группы представляют наибольший интерес для террористов, которые рассматривают их в качестве среды для поиска новых кадров, а также- как основу для формирования положительного отношения и почву для распространения протеррористических взглядов и позиций.

Новые статьи на library.by:
ПСИХОЛОГИЯ:
Комментируем публикацию: Психологические характеристики формирования отношения к терроризму

© Арег Артавазович () Источник: http://portalus.ru

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ПСИХОЛОГИЯ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.