Я не такая, я совсем другая

Казалось бы, и чего не хватало этой девчонке: высокая, статная, красивая, развита не по годам и ума не занимать. Да и родители понимающие, все делали, чтобы воспитать в ней, еще школьнице, самостоятельность, ни в чем ее не ограничивали. Но ей захотелось особой свободы, и она ушла из дома...

Настя ушла из дома, потому что не могла принять этот суетливо- жестокий мир. Ни дома, ни в школе среди сверстников и учителей она не находила ничего интересного. Скука! А внутри у нее сидело что-то такое загадочное и юркое, потустороннее. Это что-то иногда так капризничало, так кричало: ты не такая, как все.

- Я не такая? - спрашивала она себя, и неожиданно дерзкий ответ не заставлял себя долго ждать. - Я не такая! И вы, все вы скоро это увидите.

Она обстригла свои шикарные волосы, не побоялась выглядеть дурнушкой. Она делала больно себе и смотрела, как радовались ее дурачествам сверстники, как переживали родители. Учителя выходили из себя. Еще бы, способная девчонка, которая все схватывала на лету, участвовала во всех олимпиадах и спортивных соревнованиях, вдруг превратилась в своего рода изгоя.

Настя стала пропускать занятия. У нее появились странные друзья, причем целая компания. Они были старше ее, опытнее, образованнее и даже имели свое представление и суждение о мире. Все это вместе взятое и шокировало повзрослевшую раньше времени девчонку. Ей не хотелось идти ни в школу, ни тем более домой. И она махнула на свое прошлое рукой...

Она пропадала неделями, зависая на квартире у этих друзей. Зависали они в беседах не просто так, а со спиртным. Это сначала Настю очень насторожило, ведь в ее образованной и культурной семье такого она никогда не видела.

- А впрочем, - смиренно размышлял впервые пригубивший "нелимонад" Настюхин ум, - мне теперь все равно. Мне хорошо, здесь я своя и ни о чем не жалею. Вот! - с удовольствием смаковала она свое новое состояние.

А "нелимонад" все затягивал и затягивал. Она худела прямо на глазах. Ей хотелось спать, спать и спать.

- Очнись! - кто-то неведомый тормошил ее, пытался что-то объяснить, - вокруг тебя неудачники. Очнись!

Она открывала глаза и вдруг видела перед собой любимую бабушку. "Бабушка!" - срывалось с обессилевших губ внучки, и она опять проваливалась в забытье.

Так продолжалось несколько недель, месяцев... Все перемешалось и перепуталось в ее голове. И теперь Настя не понимала, не только где она, с кем она, но и для чего здесь она. Инстинкт самосохранения заставлял ее бороться за свою жизнь. А сил бороться уже не было. Дело дошло до психушки. Ей казалось, что она попала в ад и предстоит еще пройти все его круги. Боже, как гудела ее голова, как гудела своей пустотой ее голова. Как щемило и сжималось в нестройном ритме сердце.

- Все кончено. Я зашла в тупик. Нет спасения и нет прощения! - стонало ее нутро. И вдруг навзрыд вырвалось: "Мама! Ма-а-а-ма! Как она там? Зачем я так с ней?"

А дома все сходили с ума по ней, такой непутевой, с поехавшей крышей. Не находил себе места отец, у него обострилась давняя болезнь. Брат, проклиная все на свете, прятался в своей комнате от расспросов друзей и знакомых. Сложнее было матери, она потеряла не только веру в Бога, она сломалась. Ее мамочка, ее любимая мамочка...

- Чем мне искупить свою вину перед тобой? - и Настя начала рыдать. Чем дольше она плакала, тем светлее становился ее больной ум, тем легче было ее уставшему сердцу. "Не старей, мама. Прости меня, мама", - шептала, засыпая, Настя. Она чувствовала себя нашкодившим котенком. Но это было уже лучше, чем давящая пустота.

Насте больше не хотелось ничего и никому доказывать. Мир стал добрее, потому что в ее душу вселилось умиротворение.

- Только бы выдержала мама, - вертелось в ее голове. - Господи, помоги мне!

Завтра она выписывалась из больницы. Настя была уверена, что Бог не зря дал ей сил выкарабкаться, он поможет и устоять.