В последнее время многие польские историки усиленно пытаются поднимать на щит так называемую политику равновесия или равноудаленности Варшавы от Берлина и Москвы, которую проводил в предвоенный период режим "санации" Ю. Пилсудского. В частности, ее стремятся представить лишь в качестве "одной из гарантий безопасности" Польши [1. С. 36]. В качестве одного из наиболее активных представителей политики равновесия выступал министр иностранных дел Ю. Бек, вся деятельность которого в течение второй половины 1935 - марта 1939 г. была посвящена созданию так называемого "нейтрального блока" с установлением общей польско-венгерской границы (см.: [2]), что планировалось произвести за счет "расчленения Чехословакии" [3. S. 348]. Наиболее ярко и наглядно эта политика польской дипломатии проявилась осенью 1938 г., когда у ЧСР была отчуждена Тешенская Силезия¹ . Весной же 1938 г. имел место так называемый "майский" германо-чехословацкий кризис, когда Польша хотела, однако не решилась выступить против Чехословакии на стороне Германии.

Советский полпред в Праге С. Александровский сообщал в НКИД 16 мая 1938 г., что, "хотя внешне польская печать за последнее время несколько смягчила свою античехословацкую кампанию", вопрос польско-чехословацких взаимоотношений приобрел особую остроту. Он считал, что это было связано с деятельностью Бека, усиленно агитировавшего за прямой раздел Чехословакии, "в результате которого должно наступить как бы успокоение в Средней Европе". Венгрия бы получила Словакию и отказалась от претензий на Трансильванию, а поскольку у нее не было серьезных споров с Югославией, то это, по его мнению, создало бы солидную основу для упразднения Малой Антанты и организации так называемого "нейтрального блока". В его состав вошли бы Венгрия, Югославия, Румыния, опираясь, с одной стороны, на Италию, а с другой - на Польшу. Он "представлял бы собой такой барьер против гитлеровской экспансии, который бы позволил и Польше смелее смотреть в глаза Гитлеру". Советский дипломат делал вполне уместный вывод: "Этим путем Бек хотел бы забежать вперед событиям и подготовить Польшу к тому моменту, когда Гитлер захочет вернуться к отложенным, но вовсе не упраздненным спорным вопросам

Морозов Станислав Вацлавович - канд. ист. наук, докторант истфака МГУ.

¹ В правописании этого термина автор ориентировался на западноевропейскую историографию (от немецкого Teschen).

стр. 38

между Польшей и Германией, вроде того же Данцигского коридора или судеб Познани и Силезии" [4. С. 270 - 271].

Другими словами, Александровский верно определил, что "нейтральный интермариум", от Балтики до Черного моря, был необходим Беку для того, чтобы сразиться с Гитлером за Гданьск и западные польские границы, и что ради этого он готов принести в жертву Чехословакию. Его решительный настрой и нетерпение взять реванш у Праги за события 1919 - 1920 гг.² настолько бросались в глаза, что это даже вызывало реакцию со стороны западных дипломатов. В середине мая глава французского МИД Ж. Боннэ дал аудиенцию польскому послу Ю. Лукасевичу и выразил свою обеспокоенность в связи с античехословацкой политикой Польши. Он высказал предостережение, что если Чехословакия исчезнет с политической карты Европы, то Париж не сможет оказать Варшаве военной помощи в случае польско-германского конфликта [5. S. 255; 6. S. 163]. 18 мая английский посол Г. В. Кеннард рекомендовал Беку попридержать деятельность античехословацких элементов в Польше, однако его слова встретили прохладную реакцию со стороны польского министра [7. Р. 315 - 316].

Все более убеждаясь в нежелании Германии и Польши развивать мирные отношения, чехословацкое руководство стало учитывать возможность немирного развития событий. Поскольку конфликт с кем-то из соседей мог привести к войне и тогда потребовалась бы максимальная концентрация власти, Бенеш стал рассматривать возможность расширения полномочий президента. С этой целью он пригласил "отца чехословацкой конституции" адвоката Боучека, который "получил от него задание вновь проштудировать смысл и букву (особенно букву) чехословацкой конституции с точки зрения возможности легализации прямой диктатуры президента республики". Как сообщал полпред Александровский 16 мая со ссылкой на беседы во многих кругах, Бенеш мог организовать и возглавить "драку за чехословацкую независимость" [4. С. 270]. И это было еще не все.

В условиях более чем недоброжелательного отношения со стороны Бека к ЧСР, чехословацкий президент определенные надежды возлагал на сотрудничество с СССР. Хотя чехословацкая сторона не спешила согласовывать с Генеральным штабом РККА план конкретных действий на случай вооруженного конфликта с Германией, военное сотрудничество с СССР имело достаточно активный характер. Агентурные источники польской военной разведки отмечали, что с января 1938 г. в министерство национальной обороны Чехословакии прибывали советские офицеры-советники. Только в мае их прибыло 48 человек, в том числе в Моравскую Остраву и Нитру³ . Наряду с этим имелись сообщения о регулярных перелетах на чехословацкую территорию советских военных самолетов. Например, в донесении от 9 мая 1938 г. сообщалось, что "с 1 по 26 апреля перелетело 46 трехмоторных бомбардировщиков". В донесении от 31 мая 1938 г., была помещена информация: "На ужгородском аэродроме быстрыми темпами складируют бензин. Заполнены оба подземных резервуара, а также 200 бочек прямо на земле" [8. Д. 425. Л. 176, 196]. Информация о советской помощи для ЧСР в этот период находит подтверждение и в других источниках. Например, в

² Богатый углем и промышленно развитый район Тешенская Силезия, на который претендовали и поляки, и чехи, по решению Совета послов от 28 июля 1920 г. был передан Чехословакии.

³ Донесение источника "Ральф" [8. Д. 426. Л. 13 - 19].

стр. 39

беседе с заместителем наркома иностранных дел В. П. Потемкиным 26 марта 1938 г. чехословацкий посланник З. Фирлингер от имени правительства благодарил его "за скорое разрешение продать Чехословакии добавочных 20 самолетов" [4. С. 158]. Ускоренными темпами шло строительство через Румынию так называемой буковинской железной дороги, которая должна была соединить Советскую Украину с Чехословакией [9. Ф. 4459. Оп. 28 / 2. Д. 333. С. 77].

Негласная поддержка со стороны Москвы, несомненно, вселяла в чехословацкого президента веру в торжество добра над злом, солидарность славянских народов. Но будущее ЧСР он все же связывал с Западом. 18 мая 1938 г. он сделал британскому посланнику Б. Ньютону следующее заявление, которое тот передал в Форин офис: "Отношения Чехословакии с Россией всегда были и будут второстепенным фактором, зависящим от позиции Франции и Англии. Нынешние связи Чехословакии с Россией зависят исключительно от франко-российского договора, но если Западная Европа перестанет быть заинтересованной в России, Чехословакия также утратит интерес к ней. Его страна... всегда будет следовать за Западной Европой и будет связана с ней и никогда - с Восточной Европой" [10. С. 205].

Убежденность в правильности его расчетов мешала Бенешу реально оценивать международную ситуацию, особенно отношения ЧСР с Германией. Так 18 мая он заявил Александровскому: "Германия в данное время не только не может, но и не хочет произвести прямого нападения на Чехословакию или на кого бы-то ни было другого в Средней Европе" [4. С. 715]. А через день после этого разговора разразился так называемый майский германо-чехословацкий кризис: активисты судето-немецкой партии Генлейна прервали переговоры с правительством и подняли путч на границе. После его провала, 20 мая 1938 г. министр иностранных дел третьего рейха И. фон Риббентроп вызвал чехословацкого посланника В. Мастного и заявил ему, что для защиты судетских немцев, которые якобы подвергаются нападениям, Германия может сосредоточить свои войска, которые будут передвинуты "с быстротой молнии" [11. Ser. D. Vol. II. P. 298 - 299]. Посол Н. Гендерсон телеграфировал из Берлина в Лондон, что германские войска стягиваются к чехословацкой границе [12. С. 627].

После долгих и тяжелых консультаций Бенеша с министрами и руководителями политических партий, длившихся с половины пятого до девяти часов вечера 20 мая, было принято решение, не проводя полной мобилизации, призвать резервистов одного года, т. е. примерно 170 тыс. человек и направить войска в пограничные укрепления [13. S. 83]. 21 мая началась и быстро была завершена частичная мобилизация чехословацкой армии. Главнокомандующий вермахтом В. фон Браухич заявил на совещании в Генеральном штабе, "что Германия не в силах нанести поражение Чехословакии, даже если война будет вестись один на один, так как по всем видам оружия чехи превосходят рейх" [14. С. 492].

В директиве Гитлера от 20 мая высказывалось предположение, что в случае нападения Германии на Чехословакию следует рассчитывать на участие в войне на стороне рейха Польши и Венгрии. В ней же речь шла о том, что вооруженное столкновение с ЧСР в ближайшее время не произойдет [15. S. 419]. Тем не менее, германское руководство спешно подтягивало войска к границе. Британское правительство сочло необходимым предупредить Берлин, что дальнейшая концентрация войск у границы Чехословакии неминуемо вызовет мобилизацию вооруженных сил Франции, а тогда и Великобритании не удастся более остаться

стр. 40

в стороне. Гитлеровцы были вынуждены отступить. 26 мая партия Генлейна возобновила переговоры с чехословацким правительством [12. С. 628 - 629].

Во время "майского" кризиса нацистским руководством был запущен "пробный шар" в сторону Польши. 21 мая состоялась беседа Геринга с польским послом Ю. Липским. Прусский премьер предложил польскому правительству совместно с Германией и Венгрией объявить Чехословакии экономический бойкот. Липский пообещал посоветоваться с Беком. Польское руководство лишь ожидало удобного момента для своего более активного участия в майском германо-чехословацком противостоянии. Начиная с середины мая польские войска начали сосредотачиваться на границе с ЧСР, были прекращены приграничные контакты и проезд туристов [16. С. 413 - 414]. Глава польского МИД решил было уже отложить свой визит в Стокгольм, но 22 мая его посетили французский посол Л. Ноэль и английский - Г. В. Кеннард. Последний в деликатной форме предостерег польское правительство от вмешательства в выяснение отношений Праги с Берлином [7. P. 351; 15. S. 409]. Несмотря на желание поквитаться с чехами, Бек счел за благо не испытывать судьбу и решил не откладывать запланированный визит, чтобы ни у кого не возникло впечатление, что Польша "что-то комбинирует с Германией" [15. S. 410 - 411; 17. S. 410 - 411].

Составив соответствующую инструкцию для зарубежных дипломатических учреждений и внушив на вокзале своему заместителю Я. Шембеку мысль о недопустимости проведения каких-либо польских демаршей в Берлине⁴ , Бек 23 мая отбыл в Стокгольм. В инструкции, полученной в Париже Лукасевичем, среди прочего говорилось, что прекращение античехословацкой кампании в Польше невозможно "до тех пор, пока чехословацкое правительство будет относиться к польскому меньшинству нынешним образом"⁵ .

Устный инструктаж, сделанный Беком перед отъездом за рубеж, пригодился Шембеку в тот же день. 23 мая лондонская "Ivning Standart" поместила статью известного английского публициста Авгура⁶ , утверждавшего, что 20 мая министр Бек заявил германскому послу Г. Мольтке, что если Великобритания и Франция выступят в защиту Чехословакии, то Польша присоединится к ним. Поскольку на самом деле встречи не было, то польское руководство решило использовать эту статью для демонстрации лояльности Берлину. В тот же день Шембек поручил польскому посольству в Лондоне опровергнуть эту информацию, что и было сделано [17. S. 312]. 24 мая в выступлении по радио депутата Я. Валевского было заявлено о неизменности политики польского правительства в отношении ЧСР [5. S. 256].

Свое недовольство в связи с упущенной возможностью "задать трепку" чехам польское правительство пыталось компенсировать несколькими путями. В кризисные дни польские дипломаты распространяли слух о том, что, если Красная Армия попытается на пути в Чехословакию перейти польскую границу,

21 мая Боннэ горячо убеждал Лукасевича заявить Берлину протест в связи с германо-чехословацким противостоянием, при этом сам он от подобного шага воздержался [15. S. 409].

Было выдвинуто требование равных прав для польского населения Тешенской Силезии, таких же какие могли быть предоставлены немецкому и венгерскому меньшинствам [18].

Под этим псевдонимом выступал русский эмигрант Владимир Поляков, сын крупного финансового дельца России Лазаря Полякова, нажившего железнодорожными подрядами и банковскими аферами при Александре III и Николае II огромное состояние и чин тайного советника [19].

стр. 41

Польша немедленно объявит Советскому Союзу войну [20. S. 336]. Бек поручил потребовать у Праги объяснений в связи с передвижениями чехословацких войск вдоль польской границы [21. S. 623]. Директор Политического департамента МИД Т. Кобыляньский устроил выволочку чехословацкому посланнику Ю. Славику, заявив ему, что Чехословакия не имела никаких оснований для проведения мобилизации, вызвавшей обеспокоенность соседей [5. S. 256; 6. S. 174 - 178].

Тем не менее, то обстоятельство, что Польше не удалось поучаствовать в майском кризисе, послужило для нее своеобразным опытом и потребовало некоего осмысления. После майских событий в резиденции президента, в варшавском Замке прошли два совещания, посвященные разработке политики в отношении Чехословакии с учетом этого опыта. По мнению Бека, ситуация могла развиваться двумя путями, в зависимости от того, окажут или не окажут помощь Праге западные державы и Советский Союз в случае германо-чехословацкого конфликта. Если бы Бенеш остался один, то Польша получала возможность реализовать свои "чехословацкие планы", используя Германию. Если же возникал многосторонний вооруженный конфликт, то Варшава должна была в течение 24 часов изменить свой прогерманский курс на 180 градусов, т. е. выступить против Гитлера. В результате в конце мая польские дипломатические учреждения получили инструкцию - всем политикам (за исключением германских), интересующимся польско-чехословацкими отношениями, надлежало отвечать: "Мы не имеем намерений вредить чехам, но и не чувствуем себя обязанными проявлять излишнее усердие, помогая им" [15. S. 417; 22. P. 156].

Майский кризис обнажил замыслы польского правительства - оно было готово принять в нем участие и не только в рамках экономического бойкота совместно с Венгрией, о котором осведомлялся Геринг. Для того, чтобы поумерить воинственный настрой Бека понадобилось произвести совместный дипломатический англо-французский демарш. Западные державы были настроены действовать в русле лондонских договоренностей 28 - 30 апреля 1938 г., подразумевавших бесконфликтную ревизию германо-чехословацкой границы. Более того, по дипломатическим каналам они дали понять польскому руководству об их согласии учесть интересы польского меньшинства в Тешенской Силезии.

Таким образом, события связанные с майским германо-чехословацким кризисом 1938 г., в особенности демарши французского и английского послов в Варшаве с целью не допустить в него вмешательства Польши, зафиксированные в официальных изданиях дипломатических документов и польской исторической литературе, ставят под вопрос так называемую политику равноудаленности Польши.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Дурачински Э. Польская историография новейшей истории // Новая и новейшая история. 2002. N 3.

2. Морозов С. В. Польско-чехословацкие отношения. 1933 - 1939. Что скрывалось за политикой "равноудаленности" министра Ю. Бека. М., 2004.

3. Batowski H. Miedzy dwiema wojnami. 1919 - 1939. Zarys historii dyplomatycznej. Krakow, 1988.

4. Документы внешней политики СССР. М., 1971. Т. XXI.

5. Kozenski J. Czechosowacjal w polskiej polityce zagranicznej w latach 1932 - 1938. Poznan, 1964.

6. Stanisawskal S. Wielka i maal polityka Jozefa Becka (marzec - maj 1938). Warszawa, 1962.

7. Documents on British Foreign Policy. London, 1949. Ser. III. Vol. I.

стр. 42

8. Российский государственный военный архив. Ф. 308к. Оп. 3.

9. Государственный архив Российской Федерации.

10. Овсяный И. Д. Тайна, в которой война рождалась. М., 1971.

11. Documents on German Foreign Policy. London, 1950.

12. История дипломатии. М.; Л., 1945. Т. III.

13. Benes E. Pameti. Mnichovske dny. Praha, 1947.

14. Внешняя политика Чехословакии. М., 1959.

15. Wojciechowski M. Stosunki polsko-niemieckie. 1933 - 1938. Poznan, 1965.

16. Кизченко А. Ф. Внешняя политика Чехословакии накануне второй мировой войны (май 1935 г. - март 1939 г.) / Дисс. ... д-ра ист. наук. Киев, 1972.

17. Szembek J. Journal 1933 - 1939. Paris, 1952.

18. Lukasiewicz J. Sprawa czechoslowacka w 1938 r. na tle stosunkow polsko-francuskich // Sprawy miedzynarodowe. Londyn, 1948. N 2 - 3.

19. Evening Standard. 1938.23.05.

20. Krai V. Spojenectvi ceskoslovensko-sovetske v evropske politice 1935 - 1939. Praha, 1970.

21. Polityka Narodow. 1938. T. 11.

22. Beck J. Final Report. New York, 1957.