М. "Международные отношения". 2001. 784 с.

Книга кандидата исторических наук Г. В. Костырченко (Институт российской истории РАН) посвящена обстоятельному анализу государственного антисемитизма сталинской эпохи. Она отличается широтой охвата темы, в основе которого находятся преимущественно архивные источники. Фундамент исследования составляют документы бывшего Центрального партархива, которые дают максимально полное представление о практически всех начинаниях ЦК ВКП(б)-КПСС, предпринимавшихся для идеологического обоснования тех или иных действий антисемитского характера, довольно широко использованы и материалы архива ФСБ - как убедительно показывает автор, идеологическая обработка населения была тесно связана с деятельностью карательных органов.

Автор раскрывает генезис государственного антисемитизма в СССР, что он справедливо связывает прежде всего с идеологическим сдвигом ВКП(б) на рубеже 20-30-х годов после установления единоличной власти Сталина, а в определенной степени и с личными антипатиями диктатора по отношению к евреям. По ходу изложения Костырченко характеризует и другие стороны политики партии и государства, в частности, взаимоотношения в кремлевских верхах в довоенный период и в послевоенные годы.

Интенсивный анализ рассматриваемой проблемы начинается с характеристики политики властей в отношении евреев в первые годы после Октябрьского переворота. В ней, как показано в книге, сочетались лояльность по отношению к евреям, широко пользовавшимся вновь полученными правами и занявшим различные посты в управленческом аппарате, с гонениями на сионистов, стремившихся в Палестину, и на иудаистскую религию (впрочем, как и на другие конфессии), В 20-е годы, отмечает автор, государственного антисемитизма еще не было, но курс властей с самого начала был направлен на ассимиляцию евреев, что соответствовало идеологии пролетарского интернационализма, которой в течение определенного периода придерживались советские лидеры. Как видно из изложения, основой изменения государственной политики в отношении евреев послужил продиктованный Сталиным идеологический поворот к ура-патриотизму и в его крайней форме- шовинизму.

В книге приведены неизвестные до сих пор документы, характеризующие ухудшение в отношениях властей с еврейскими общественными организациями, учреждениями культуры, печатными органами и т. п. Знакомство со множеством документов ЦК ВКП(б) и НКВД-КГБ, которые цитирует автор, обнаруживает коварство, изуверскую изобретательность. В книге фигурируют сотни примеров беспримерного иезуитства в поисках и сочинении компромата на людей, в свое время принявших активное участие в революционном движении, но не сориентировавшихся в партиях, входивших в него, а также тех, кто после Октября принадлежал, пусть короткое время, не к РКП(б), а к меньшевикам, или, еще хуже, Бунду, Книга- существенный вклад в характеристику тоталитарного строя, установленного в СССР Сталиным.

Автор подчеркивает пагубную роль в происходившем в 30- начале 40-х годов идеологов новой генерации. Особенно выде-

стр. 164

лялись в этом отношении А. С. Щербаков, доморощенный "философ" Г. Ф. Александров, Д. Т. Шепилов, вносившие в сталинские времена немалую лепту в антисемитскую истерию. Но убежденных антисемитов, как это видно из рецензируемого исследования, было немало и в других сферах. Так, среди литературных "столпов", помимо достаточно известного в этом смысле А. В. Софронова, весьма активны были также А. А. Фадеев и К. М. Симонов, о чем ранее было известно мало или вообще неизвестно. Партийные инстанции и карательные органы были завалены доносами.

Отдельный раздел автор посвятил событиям 1939-1941 гг., когда произошло явное ужесточение позиции властей в отношении евреев и, как показано в книге, определенную роль сыграло здесь влияние нацистской Германии, с которой после заключения пакта о ненападении от 23 августа 1939г. установились теплые отношения. Прекратилась критика гитлеровского режима, Германии передали некоторое количество немецких антифашистов, нашедших убежище в СССР. Автор освещает малоизвестные факты о судьбе тысяч польских евреев, которые в ходе военных действий на территории Польши оказались в районах, оккупированных советскими войсками, но затем были выданы Германии, где их ждала верная смерть. Немногим лучше была участь тех польских беженцев, которые остались в СССР - их депортировали на север, в условия, к которым они были совершенно неподготовлены.

Большое внимание автор справедливо уделил годам Великой Отечественной войны, когда уже отчетливо проявились симптомы государственного антисемитизма. Именно в период войны в ЦК начались систематические подсчеты доли евреев в тех или иных учреждениях, культурных организациях и т. п. Документы, по большей части засекреченные, содержали данные подобного рода. Определенную роль в конспирации крепнувшего государственного антисемитизма играла, как отмечает автор, оглядка на союзников по антигитлеровской коалиции, особенно же заинтересованность в материальных средствах, которые обеспечивали различные еврейские деятели благодаря своим родственным и иным связям с соотечественниками в США и других странах.

Замысел скрутить советских евреев "в бараний рог" сложился у Сталина именно в годы войны. Не помешала этому даже чудовищная трагедия холокоста. Известно (об этом идет речь и в книге), что геноцид евреев, который начался и продолжался на оккупированной территории СССР, в советских средствах массовой информации замалчивался - в сообщениях о массовых казнях (Бабий яр, Прибалтика и т. д.) речь шла о советских гражданах без указания их национальности. И в период войны, и после ее окончания Сталин игнорировал влияние, которое холокост оказал на менталитет евреев, потерявших своих близких и родных, обострив их национальные чувства (не уничтоженные ассимиляцией) и побудив острее воспринимать проявления антисемитизма.

Они относятся к последним годам жизни диктатора. Автор придает большое значение в этой связи "крымскому проекту", попыткам руководителей Еврейского антифашистского комитета добиться решения о заселении евреями Крыма, откуда были депортированы крымские татары и который практически обезлюдел. Представляется, что значение этого вопроса автор преувеличивает и данная идея не могла вызвать такой ярости Сталина и его окружения. Она была представлена последним, как проявление наглости, более того, как попытка отделить Крым от Советского Союза. Подобная интерпретация "крымского проекта" отражала все более усиливавшиеся в послевоенные годы ксенофобию советских верхов, разгул антисемитизма. Подчеркивание этого фактора - несомненная заслуга автора.

Костырченко раскрывает механику антисемитских кампаний, начинавшихся и завершавшихся по сигналам со Старой площади. Подчеркивается большое значение, которое для усиления антисемитских настроений Сталина имела политика государства Израиль, создание которого СССР поддержал - в противовес Англии (и США), - но которое в дальнейшем стало сателлитом США. У советских евреев в те годы сколько- нибудь заметной тяги в "сионистский очаг" не было (она появилась позднее, как реакция на государственный антисемитизм).

В книге описаны изломанные судьбы многих людей. Но даже из тысяч пострадавших выделяется С. Михоэлс, "удостоившийся" персонального заказа на убийство, сделанного Сталиным. Этот сюжет раскрыт автором с максимальной полнотой, включая изощренную маскировку преступления и награждение его исполнителей орденами, в том числе и боевыми.

О свистопляске, связанной с борьбой с "космополитизмом" и "низкопоклонством перед Западом", написано уже много. Тем не менее и в освещение этой темы Костырченко вносит немало нового, показывая

стр. 165

роль партийных органов, в том числе и главных исполнителей сталинской затеи - Суслова и Шепилова. Автор упоминает и о многих других активных участниках этого мракобесия. Но кое что упущено, например, роль в "борьбе с космополитизмом" одного из руководителей агитпропа ЦК Ф. Головенченко, считавшегося "специалистом" по художественной литературе.

Подробно рассматривается деятельность Еврейского антифашистского комитета и тесно связанного с ним Совинформбюро, его главы С. А. Лозовского. Документы, использованные автором, позволяют полнее и точнее отобразить замыслы верхов. Уничтожив цвет еврейской культуры в СССР, "вождь народов" продемонстрировал, какое будущее ожидает евреев СССР, Сталинский курс начала 50-х годов Костырченко характеризует как конвульсию сталинского режима - объявление тотальной войны сионизму (о сущности которого большинство евреев, проживавших в СССР, вообще не имело какого-нибудь представления), вакханалия репрессий против "лиц еврейской национальности", вытеснение евреев из культурно-идеологической сферы, из различных отраслей науки. Конечно, Сталин не изгонял с работы и не репрессировал таких евреев как Ю. Б. Зельдович, Ю. Б. Харитон и др., вносивших огромный вклад в создание и развитие военно-промышленного комплекса СССР. Но то были исключения. Один перечень лиц, бесцеремонно выброшенных из министерств, с предприятий, учебных и научных институтов (разумеется неполный), содержащийся в книге, свидетельствует, что народное хозяйство и культура СССР понесли значительный урон, лишившись большого количества талантливых специалистов, людей преданных режиму.

Завершает книгу предыстория и последующее развитие пресловутого "дела врачей". Костырченко затрагивает и дискуссионный вопрос: готовилась ли депортация евреев в отдаленные местности. Автор (даже с некоторой запальчивостью) отрицает существование подобного плана. Однако доводы, приводимые им в обоснование своей точки зрения, убеждают лишь частично. Костырченко прав, подчеркивая, что документы, в которых шла бы речь о замысле депортации и подготовке к ней, до сих пор не найдены; но он неточен, утверждая, будто после августа 1991 г. все самые секретные политические архивные материалы сталинского режима были преданы гласности; к сожалению, это далеко не так (с. 677). Вопрос нуждается в дальнейшем изучении, поиск же аутентичных документов следует продолжить.

Выше речь шла преимущественно о фактической стороне изложения; но содержание рецензируемой книги значительно шире. Автор обстоятельно рассматривает важные для понимания происходившего теоретические вопросы национальной политики ВП(б) на разных этапах советской истории, раскрывает причины изменений в этом курсе, характеризует меры маскировки государственного антисемитизма с целью "сохранения лица", хотя бы перед заграницей, и т. п.

В книге есть некоторые отступления от заявленной темы. Приведем лишь один пример - первые разделы гл. 5, где речь идет о перегруппировке в 1946 г. внутри правящей элиты, перипетиях борьбы Жданова с Маленковым, шедшей с переменным успехом и завершившейся в конечном счете победой последнего.

Мало кто знает, что антисемитская истерия, охватившая Сталина и его приближенных, подчас принимала анекдотические формы, в том числе взаимные обвинения в принадлежности к "еврейской национальности". Так, в 1951 г., когда отношения "кремлевского горца" с Берией несколько ухудшились, министр госбезопасности Грузии Рухадзе "информировал" Сталина, что Берия будто бы скрывает свое еврейское происхождение (с, 563). Подобный случай - не единичный.

На с. 394 говорится о "первом" посещении Л. М. Кагановичем Государственного еврейского театра в 1936 году. Доподлинно известно, однако, что он уже в 1931 г. провел с коллективом театра (надо думать, после спектакля) беседу, в ходе которой высказал недовольство "инстанций" репертуаром, мало отражающим будни социалистического строительства.

Многоплановое содержание монографии невозможно исчерпать в рецензии. Вместе с тем, и это необходимо подчеркнуть: труд Костырченко отличается тонким анализом огромного массива никем еще не использованных документов, в которых фигурируют сотни имен- палачей и их жертв, участников драмы советских евреев. На данном этапе это практически "закрывает" тему.