В 1998 г. в ФРГ был издан сборник актов Ведомства федерального канцлера, имевших прямое отношение к процессу объединения страны¹ . Эта публикация явилась своего рода сенсацией, так как издатели пренебрегли устоявшейся практикой, когда подобные документы становятся достоянием общественности не ранее чем через 30 лет. Понятен интерес к опубликованным документам. В них раскрывается не только содержание германской политики канцлера Г. Коля в период с середины 1989 г. до осени 1990 г., но и проливается свет на действия руководства великих держав - США, СССР, Великобритании и Франции. К сожалению, издание остается труднодоступным для российских исследователей и вряд ли в скором времени будет переведено на русский язык (сборник объемом 1667 страниц содержит 430 документов). Но это не исключает знакомства с отдельными документами, особенно теми, на которые часто ссылаются немецкие и другие авторы. В данном случае речь идет о документе за номером 112А "Советский Союз и "германский вопрос", известном как "документ Португалова"² .

Об этом документе упоминает в своей статье "Как "закрывался" германский вопрос" последний советский посол в ФРГ В. П. Терехов (с июня 1990 г. по октябрь 1997 г. он был послом СССР, а затем России в ФРГ). При этом автор ссылается на записку Х. Тельчика от 6 декабря 1989 г. канцлеру Колю (N 112 в сборнике), которая предваряет публикацию "документа". Каких-либо дополнительных сведений Терехов не сообщает. В его изложении краткая история появления этого документа такова. 21 ноября 1989 г. в Бонне Н. С. Португалов, являвшийся сотрудником Международного отдела ЦК КПСС, передал помощнику канцлера по внешнеполитическим вопросам Тельчику примечательный документ с изложением "официальных" и "неофициальных" соображений советского руководства по германскому вопросу. Тем самым, как отмечал Терехов, советское руководство сигнализировало по закрытым каналам о новых возможностях в развитии германской проблемы³ .

В изданных в России воспоминаниях политиков и дипломатов, имевших отношение к объединению Германии, о "миссии" Португалова ничего не говорится. Так, В. М. Фалин, который в силу своего положения - заведующего Международным отделом ЦК КПСС - не мог не знать о подготовленном документе, в своих мемуарах данный сюжет опускает. Отсутствует он

стр. 3

и в воспоминаниях советского посла в ФРГ до мая 1990 г. Ю. А. Квицинского, обладавшего казалось бы всей информацией относительно германской политики СССР в тот период⁴ .

Ничего не говорит о "миссии Португалова" и М. С. Горбачев. В книге "Как это было", приуроченной к 10-летию падения Берлинской стены, из ноябрьских событий 1989 г. бывший генеральный секретарь ЦК КПСС воспроизвел свой разговор с министром иностранных дел ФРГ Г. -Д. Геншером, которому он возмущенно заявил о недопустимости реализации плана Коля из "десяти пунктов", так как это нарушает все "действующие между нами договоренности". В объемных воспоминаниях Горбачева, изданных в Германии, мы также не найдем упоминаний о Португалове и его "документе", что вполне объяснимо ⁵ .

Бывший помощник президента СССР А. С. Черняев, осветивший многие неизвестные ранее перипетии в решении германского вопроса, в интервью немецкому политологу А. фон Плато ноябрьскую поездку Португалова в Бонн расценил как не "особо важную" в той ситуации. По его словам, никакая часть документа, ни официальная, ни неофициальная персонально с ним не обсуждалась⁶ .

По содержанию документа видно, что в нем отражены различные точки зрения, высказывания и предположения по германской проблеме. Поэтому мы имеем не мидовский документ, а всего лишь его неофициальную часть ("Non-Paper"). Сам Поргугалов говорил, что вторая часть "Non-Paper" была им написана наспех, прямо в отеле. Ему пришлось даже "извиняться" перед Тельчиком за плохой перевод.

Значимость этого документа не исчерпывается только его содержанием. В ряде публикаций, о чем пойдет речь ниже, просматривается желание объединить два события: миссию Португалова в Бонн и появление программы "десять пунктов" Коля, более того, считать, что именно "документ Португалова" зажег "зеленый свет" на пути к германскому единству.

Что пишет по этому поводу Тельчик? В своих дневниковых записях он описывает встречу с Португаловым утром 21 ноября 1989 г. подробно и эмоционально. С его слов с Португаловым он был знаком более десяти лет. Первые контакты относятся к тому времени, когда тот являлся сотрудником советского посольства при Фалине, который был послом СССР в ФРГ в 1971 - 1978 годах. Тельчик пишет, что Португалов был достаточно известен в политических кругах ФРГ, имел персональные контакты с представителями СДПГ и ХДС⁷ , подчеркивает его хорошее знание немецкого языка и "блестящее знание германской политики". В ходе беседы, как пишет Тельчик, Португалов передал ему рукописный документ, извинившись за свой почерк и за плохой перевод. Первая часть документа, по словам Португалова, имеет "официальный характер" и согласована с Фалиным и Черняевым, внешнеполитическими советниками президента Горбачева. Далеко идущие соображения во второй части он обсуждал только с Фалиным. "Как вы видите, - сказал Португалов, - в германском вопросе мы размышляем альтернативно обо всех возможных и даже немыслимых вариантах"⁸ . Откровенная беседа и переданный документ буквально потрясли Тельчика (он пишет: "Я был "наэлектризован").

Главное, что волновало Тельчика, как далеко в своих соображениях о германском единстве продвинулось вперед советское руководство. Для Тельчика оценить содержание переданного документа и сделать надлежащие выводы не составляло большой проблемы. В Ведомстве федерального канцлера он возглавлял второе управление, куда входил "рабочий штаб германской политики", сотрудники которого с осени 1989 г. были нацелены на воссоединение. О своей встрече Тельчик немедленно сообщил Колю. При этом он обратил внимание канцлера на то, что если Горбачев и его консультанты дискутируют о возможностях объединения и связанных с этим вопросах, то наступил тот момент, когда "мы не можем больше действовать как прежде, а должны переходить в наступление"⁹ .

стр. 4

"Миссию Португалова" не обошли вниманием в своей книге Филип Зеликоу и Кондолиза Райе. По их мнению, Португалов действовал большей частью самостоятельно. Его "открытость о гибкости советского руководства" в германском вопросе объясняется тем, что Португалов не знал о подготовке Тельчиком большой речи для канцлера. Написанный от руки текст не был официальным документом министерства иностранных дел, и это "хороший пример для нижестоящих по рангу партработников, почему умудренные дипломаты строго придерживаются точных формулировок как в письменной, так и устной форме изложения"¹⁰ .

Несомненный интерес представляют суждения председателя правительства ГДР Ханса Модрова, для которого в той ситуации решающим мог оказаться любой дипломатический шаг советского руководства. В своих воспоминаниях, изданных в России в 2000 г., он пишет, что в беседе с Тельчиком советский представитель заявил "достаточно внятно, о намерении Москвы переосмыслить многое в немецком вопросе, допуская при этом и такие соображения, которые до сих пор считались совершенно неприемлемыми". Португаловым, продолжает Модров, было внесено предложение о встрече между Горбачевым и Колем на Кавказе, пока без определения точных сроков и повестки дня¹¹ . Модров считает, что сигнал из Москвы стал решающим импульсом для скорейшего перехода в наступление и торпедированию идеи о "договорном сообществе". По его мнению, объяснение всему этому следует искать в "двойной игре" советского руководства.

О встрече Тельчика и Португалова упоминает известный немецкий историк Х. А. Винклер. Спустя два дня после встречи, вечером 23 ноября, отмечает он, федеральный канцлер в узком кругу своих советников решился "начать атаку" в решении германского вопроса¹² . Тем самым, Винклер указывает на связь "миссии Португалова" с развернувшейся подготовкой программы "10 пунктов".

Уточнить детали позволяет переведенная на русский язык книга М. Мертеса, одного из ближайших помощников Коля. Автор пишет: после падения Берлинской стены в Ведомстве федерального канцлера царила атмосфера, в которой "смешались радостное возбуждение и чувство глубокой неуверенности при мысли о дальнейшем ходе событий". Выступление Х. Модрова 17 ноября 1989 г. и его предложение о возможности установления "договорного сообщества" между ГДР и ФРГ, которое, в случае реализации, выходило далеко за рамки имевшихся на то время договорных соглашений - было сильным ходом. Правительство Коля "выглядело на этом фоне недееспособным и безыдейным"¹³ .

23 ноября, то есть спустя два дня после визита Португалова, как пишет Мертес, началась работа по составлению текста выступления канцлера 28 ноября 1989 г. в бундестаге с планом перехода к формированию "конфедеративных структур" между ФРГ и ГДР. Не последнюю роль сыграло то, что в "документе Португалова", с которым, по заключению Мертеса, Коль уже был ознакомлен, говорилось о лояльном отношении СССР к возможной конфедерации двух немецких государств. Лично канцлер скептически воспринял идею "конфедерации", считая, что она является продолжением существующей "двугосударственности". Поэтому он потребовал, чтобы в программе "конфедеративное устройство" означало лишь промежуточную стадию на пути к германскому единству. Что и было учтено¹⁴ .

Спустя десятилетие после описываемых событий новую попытку разобраться в них предпринял А. фон Плато. Его исследование, посвященное внешнеполитическим проблемам объединения Германии, основано на разнообразных источниках. Среди них более 80 интервью, полученных автором в ходе личных встреч или путем переписки. Плато встречался с Горбачевым, Черняевым, Фалиным, Португаловым, Тельчиком, о чем рассказал в параграфе с весьма примечательным названием "Разведчик в качестве подстрекателя: Португалов в Бонне или неоднозначная продуктивность". Прежде всего, Плато отмечает, что Португалов не принадлежал к высшему слою партийных фун-

стр. 5

кционеров, отлично владел немецким языком и часто ездил в Германию. В состоявшемся 1 ноября 1999 г. разговоре выяснилось, что неофициальная часть документа ("Non-Paper") была написана Португаловым в отеле и отражала, видимо, как его собственные взгляды на германскую проблему, так и его шефа Фалина, о чем он сказал на встрече с Тельчиком.

"Кто конкретно направил Португалова в Бонн?" - ставит вопрос Плато. Ответ позволил бы выяснить, когда и на каком уровне в Москве стали обсуждать не только единство Германии, но и возможность ее членства в НАТО и Европейском союзе. В записке Тельника канцлеру от 6 декабря 1989 г. говорилось, что "официальная позиция" отражает мнение "высшей инстанции" - генерального секретаря Горбачева; "неофициальная" - дискуссии в Международном отделе ЦК КПСС и высказывания члена политбюро А. Н. Яковлева.

Что удалось выяснить Плато? Тельчик в разговоре с ним 27 ноября 2000 г. заявил, что Португалов не говорил конкретно, кто его послал, Фалин или Горбачев, но у него создалось впечатление, что переданный документ обсуждался высшим руководством СССР. Это же он подтвердил затем в письме от 19 февраля 2001 года. Горбачев, как мы уже отмечали, четко ответил "нет" относительно содержания поездки Португалова. Плато пишет, что натянутые отношения между Португаловым и Фалиным, когда последний стал противником Горбачева, не позволяли прояснить ситуацию до конца. Только в 1999 г. в одном из интервью Фалин заявил, что показания Португалова были правильны. Плато интервьюировал и других советских руководителей, в частности, В. А. Крючкова. Бывший председатель КГБ СССР в ходе беседы 5 ноября 1999 г. сказал, что Португалов был, прежде всего "человеком Яковлева" и это уточнение, по его словам, позволяет "додумать ситуацию до конца" ¹⁵ .

Определенную ясность мог внести сам Португалов, встретиться с которым долгое время не представлялось возможным. Случай представился в сентябре 2003 г., когда в Москве работала Совместная Комиссия по изучению новейшей истории российско-германских отношений. На коллоквиум по проблеме объединения Германии были приглашены многие историки, политологи, дипломаты, в том числе Черняев и Португалов. Автор данной публикации также принял участие в коллоквиуме. Выступление Португалова было посвящено "двум моделям объединения". В личной беседе с ним задавался вопрос о поездке в ФРГ в ноябре 1989 года. Было сказано, что поездка и переданный документ ("Non-Paper") стали своего рода "катализатором" в процессе объединения Германии. Его "миссия" - это и есть тот "закрытый канал", который был задействован в той ситуации советским руководством.

Полагаем, что не следует преувеличивать значение "документа Португалова" и его "вклада" в решение германского вопроса. Германию объединяли не Горбачев с Яковлевым и их миссионеры. Единство страны выбрал немецкий народ. Да, канцлер Коль не раз говорил, что "ключи к воссоединению Германии находятся в Кремле". Поэтому "утечка информации", как можно квалифицировать переданный Тельчику документ, пришлась как нельзя кстати. Но не более того. Можно напомнить, что появившийся 28 ноября 1989 г. "план" Коля из десяти пунктов был вскоре отброшен и забыт. Конфедерация, которой готовы были дать "зеленый свет" из Москвы, оказалась невостребованной. Но Гельмут Коль, надо отдать ему должное, настойчиво и последовательно устранял все препятствия на пути к единству, эффективно используя те возможности, что появлялись в результате дипломатических и иных усилий его команды.

Публикацию и вводную статью подготовил Б. В. Петелин.

Петелин Борис Валентинович - доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории Вологодского государственного педагогического университета.

стр. 6

Примечания

1. Deutsche Einheit: Sonderedition aus den Akten des Bundeskanzleramtes 1989/90. Miinchen. 1998. (Dokumente zur Deutschlandpolitik).

2. Ibid., S. 616 - 618.

3. См.: ТЕРЕХОВ В. П. Как "закрывался" германский вопрос. - Международная жизнь, 1998, N 8, с. 72 - 73.

4. См.: ФАЛИН В. М. Без скидок на обстоятельства: Политические воспоминания. М. 1999; ЕГО ЖЕ. Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски. М. 2000; КВИЦИНСКИЙ Ю. А. Время и случай: Заметки профессионала. М. 1999.

5. ГОРБАЧЕВ М. С. Как это было. М. 1999, с. 88 - 89. Встреча с Геншером в Кремле состоялась 5 декабря 1989 г. Запись разговора в электронной версии имеется в Горбачев-фонде. См.: Ф. 1, on. I, 5.XII.1989; GORBATSCHOW M. Erinnerungen. Brl. 1995, S. 712 - 714. Горбачев обращает внимание на то, что "десять пунктов" Коля, с которыми тот выступил 28 ноября в бундестаге стали неожиданностью не только для советского руководства, французов и англичан, но и для Геншера. Иными словами, советская сторона, а Горбачев при этом ссылается на свой телефонный разговор с канцлером 11 ноября, никоим образом не подталкивала Коля к "наступательной политике" в германском вопросе.

6. См.: ЧЕРНЯЕВ А. С. М. С. Горбачев и германский вопрос. - Новая и новейшая история, 2000, N 2, с. 106 - 117; ЕГО ЖЕ. Горбачев - Буш: встреча на Мальте в 1989 г. - Новая и новейшая история, 2001, N 3, с. 117 - 130. В книге А. фон Плато это интервью датировано 2 октября 2001 г. Здесь же приводится высказывание Горбачева из письма автору от 6 марта 2002 г. о том, что он "ничего не знал о деятельности Португалова". См.: PLATO A. VON. Die Vereinigung Deutschlands - ein weltpolitisches Machtspiel: Bush, Kohl, Gorbatschow und die geheimen Moskauer Protokolle. Brl. 2002, S. 114 - 115.

7. Португалов был известен и руководству баварской партии ХСС. В партийном архиве Фонда Ханнса Зайделя (Мюнхен) удалось обнаружить, что среди приглашенных на 53 съезд ХСС 17 - 18 ноября 1989 г. значится и имя советника Международного отдела ЦК КПСС, заместителя председателя общества "СССР-ФРГ" Португалова. Среди участников были оппозиционные политики из Венгрии, Польши, ГДР. Существенно то, что на съезде ХСС решительно прозвучали слова, обращенные к правительству ФРГ, о необходимости реального объединения, так как "население ГДР достаточно натерпелось от господства СЕПГ". HSS. CSU. PT: 17./18.11.1989 (1 - 23).

8. TELTSCHIK Н. 329 Tage: Innenansichten der Einigung. Brl. 1991, S. 42 - 44.

9. Коль, подробно рассказавший в своих воспоминаниях о появлении программы "десять пунктов", умалчивает о появлении документа Португалова. См.: KOHL H. "Ich wollte Deutschlands Einheit". Brl. 1996, S. 150 - 168.

10. ZELLIKOW PH., RICE С Sternstunde der Diplomatic: die deutsche Einheit und das Ende der Spaltung Europas. Brl. 1997, S. 175 - 176.

11. МОДРОВ Х. Я хотел жить в новой Германии. М. 2000, с. 317. Такая встреча состоялась 15- 16 июня 1990 г. в Архызе, Ставропольский край, на родине Горбачева и стала заключительной в принятии последних решений по германскому вопросу (членство единой Германии в НАТО, вывод советских войск с территории ФРГ и т. д.).

12. WINKLER Н. А. Der lange Weg nach Westen: Deutsche Geschichte vom "Dritten Reich" bis zur Wiedervereinigung. Bd. 2. Munchen. 2002, S. 522 - 523.

13. См.: МЕРТЕС М. Немецкие вопросы, европейские ответы. М. 2001, с. 105.

14. Работа над программой "10 пунктов" осуществлялась интенсивно и без лишней огласки. Причастной оказалась даже супруга канцлера Ханнелора, которая ночью с 27 на 28 ноября печатала под диктовку Коля этот сенсационный документ. См.: KUJACINSKI D., KOHL P. Hannelore Kohl. Ihr Leben. Munchen. 2002, S. 245 - 246.

15. PLATO A. VON. Op. cit., S. 113 - 119.

N 112A Советский Союз и "германский вопрос"

I. "Официальная" позиция

1. В принципе позитивное отношение советского руководства к развитию в ГДР.

2. Никакого вмешательства в дела ГДР, развитие которых было бы немыслимо без Советского Союза. В Советском Союзе с началом проведения

стр. 7

собственной политики реформ сознавали, какие последствия это будет иметь для ГДР.

3. Структурные преобразования в Советском Союзе во всех областях (политической, экономической, "в национальной области") находятся еще на начальном этапе. То же можно сказать и о ГДР. Но в отличие от Советского Союза, последовательность, качество и темпы преобразований в ГДР в решающей степени зависят от политики Федерального правительства.

4. Политические лозунги, такие как преимущество общеевропейского мирного порядка перед решением германского вопроса или решение германского вопроса исключительно под европейской кровлей, звучат резонно; но они могут оказаться, тем не менее бессодержательными или, что еще хуже - вступать в противоречие с фактической политикой.

Советский Союз озабочен, что развитие германо-германских отношений в этот решающий момент может вновь пойти в нежелательном и опасном направлении, по тем же, как и всегда, причинам.

5. Развитие в ГДР должно оставаться в согласии с духом и буквой совместного германо-советского заявления от 12.6.1989. Это в первую очередь касается признания существующих европейских послевоенных структур в обозримом времени в качестве основ для нового развития.

Для Советского Союза это означало бы, что строительство общеевропейского мирного порядка имеет приоритет перед решением германского вопроса, то есть перед ответом на вопрос о будущей форме национального и государственного существования немцев. Общеевропейский мирный порядок должен трактоваться в качестве обязательной предпосылки для решения германского вопроса.

6. Неукоснительное, неограниченное и безоговорочное соблюдение восточных договоров, включая договор об основах отношений с ГДР, со всей очевидностью должно оставаться до тех пор, пока не будет гарантирован новый общеевропейский мирный порядок и стабильность.

7. Сегодня возникло новое положение в ГДР. Это значит, что на основе имеющегося договора с ГДР можно найти новый modus vivendi. Предложение премьер-министра Модрова о "договорном сообществе", если оно возможно, делает право единоличного представительства Федеративной Республики Германия рестрикционным и прагматичным. В противном случае для ГДР объективно сохраняется угроза существования.

II. "Неофициальные" соображения

Сейчас пришло время освободить отношение Федеративной Республики Германия к ГДР от всех реликтов прошлого.

1. ГДР зависит от экономического сотрудничества. Предварительные условия не должны вести к самоотречению и к дестабилизации ГДР. Федеральное правительство должно быть великодушным и сдержанным в своих действиях.

2. В области разоружения для обоих государств немецкой нации дополнительно открываются грандиозные возможности. Насколько быстро и результативно можно достичь прогресса в вопросах разоружения в интересах обоих германских государств, решающим образом зависит сейчас от Федерального правительства.

3. Пожелание и соответствующая просьба Советского Союза состоит в том, чтобы долгосрочное решение германского вопроса не превращать в предмет текущей политики или предвыборной борьбы.

4. Сугубо теоретически: если Федеральное правительство намеревается включить вопрос о воссоединении или новом объединении в практическую политику, тогда оно должно размышлять благоразумно, открыто над представлением о будущей принадлежности к альянсу обоих германских государств и об оговорках Парижского и Римских договоров в случае воссоединения.

стр. 8

5. Если бы, с теоретической точки зрения, ГДР удалось бы вскоре интегрироваться в ЕС, должен ли сидеть тогда Советский Союз за "кошачьим столом" (am "Katzentisch" sitzen) и заниматься своей торговлей с ГДР через Брюссель, оплачивая европошлину и отказаться от сегодняшнего режима наибольшего благоприятствования с ГДР? Над этим должно бы также задуматься Федеральное правительство.

6. В Советском Союзе в контексте германского вопроса размышляют уже над всеми возможными альтернативами, даже в какой-то мере над "немыслимыми". Там с самого начала знали, во что они выльются при перестройке в ГДР.

В этой связи Советский Союз интересуется позицией Федерального правительства относительно возможности мирного договора. Федеративная Республика Германия смогла бы повлиять на своих союзников, которые не хотят отказываться от оккупационного статуса.

7. В Советском Союзе со смешанным чувством наблюдают, как "некоторые умные головы в Бонне" видят выход в том, чтобы интегрировать будущую немецкую конфедерацию в ЕС, причем это будет представлено как расширение общеевропейской интеграции. Это направление неприемлемо для Советского Союза.

Федеральное правительство должно задуматься о том, как Советский Союз и западные союзники, прежде всего Париж, поступят с идеей двух мирных договоров соответственно с Федеративной Республикой Германией и ГДР. При этом можно утверждать, что в таком случае западные союзники стали бы претендовать на большие права в Федеративной Республике, чем Советский Союз в ГДР.

8. Это непременно будет исходить из того, что на путях сближения обоих немецких государств очень скоро встанет вопрос мирного договора. Поэтому было бы благоразумно, договорившись совместно, включая также и ГДР, над этим поразмышлять.

9. Можно представить, что Советский Союз в обозримом времени, то есть среднесрочно, может дать созданию германской конфедерации зеленый свет. Это предполагает, что на немецкой земле не должно быть больше никакого иностранного ядерного присутствия. Возможно, это будет единственным обязательным условием, за которое Советский Союз сможет сохранять свое лояльное отношение к будущему германскому урегулированию.