ЗАРОЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ В США

Политология, современная политика. Статьи, заметки, фельетоны, исследования. Книги по политологии.

NEW ПОЛИТИКА


ПОЛИТИКА: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ПОЛИТИКА: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему ЗАРОЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ В США. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2019-07-31
Источник: Вопросы истории, №8, 1988

...Сентябрь 1787 г. Участники Конституционного конвента в Филадельфии, завершившегося выработкой проекта основного закона Соединенных Штатов Америки, разъезжаются по домам с чувством глубокого удовлетворения. На 12- м году независимости и через четыре года после завершения революционной войны против Англии наконец-то, как им кажется, выработана основа для преодоления антагонизма между штатами, социальных противоречий и политических распрей. Проект провозглашает создание сильной исполнительной власти в лице президента; утверждает высшую законодательную власть - конгресс США; декларирует верховенство федерального права над правом штатов. Участники конвента были уверены, что их детище утвердит в стране гражданский мир. Но надеждам авторов конституции был отмерен короткий срок.

Вскоре после ее одобрения выяснилось, что она не устранила почву ни для классовых, ни для партийно-политических размежеваний. Более того, одобрение конституции и начало деятельности в 1789 г. правительства подготовили базу возникновения политических партий. Теперь внутриплатные противоречия возникали уже на национальном уровне, в конгрессе и правительстве, а их выразителями выступали политические партии.

Правда, первые национальные выборы в США проходили еще на внепартийной основе. На место президента практически претендовал один человек - Дж. Вашингтон, который и был единогласно, голосами всех выборщиков (первый и единственный случай в американской истории!), избран на высшую государственную должность. На внепартийной основе было создано и первое правительство США. Однако уже вскоре после принесения Вашингтоном присяги и открытия заседаний палаты представителей и сената началось формирование политических фракций. По иронии судьбы, Вашингтон, ярый противник фракционных размежеваний, назначил на два ключевых поста в правительстве (министра финансов и государственного секретаря) создателей будущих политических партий-соперниц - 34-летнего А. Гамильтона и 46- летнего Т. Джефферсона.

Зарождение первых политических партий происходило вопреки острому неприятию их лидерами каких-либо фракционных и партийных размежеваний. Неизменно отрицательно относились к партийной оппозиция федералисты, находившиеся у власти с 1789 по 1801 год. В отношении джефферсоновских республиканцев они употребляли чаще всего опреде-


СОГРИН Владимир Викторович - доктор исторических наук, профессор, зав. сектором Института всеобщей истории АН СССР, главный редактор журнала "Общественные науки".

стр. 36


ление "фракция", в которое в англо-американской политической традиции вкладывался отрицательный смысл. Гамильтон приравнивал "фракционную" деятельность республиканцев к раскольнической, направленной на разрушение федерального союза. Вашингтон в "Прощальном обращении" к нации в сентябре 1796 г. объявил "дух партий" злейшим врагом американского единства1 . Наконец, в период пребывания на президентском посту Дж. Адамса (1797 - 1801 гг.) федералисты, навязав законы об иностранцах и мятеже, попытались с их помощью покончить с оппозицией. Республиканцы при этом были представлены как "иностранные агенты", "французская фракция" (республиканцы в отличие от федералистов ориентировались во внешней политике не на Великобританию, а на Францию), порождение внешнего влияния.

Не менее нетерпимым было отношение к политическим соперникам и со стороны республиканцев. Один из их видных идейно-политических лидеров, Дж. Тейлор, доказывал, что наличие соперничающих политических партий противоречит природе национального правительства, и предлагал даже, если потребуется, внести поправку в федеральную конституцию для пресечения опасных партийных размежеваний. Ф. Френо, ведущий республиканский издатель, даже в 1799 г. полагал, что искоренение невежества и заблуждений, настойчивая просветительская деятельность исключат партийные размежевания2 . А лидер республиканцев Джефферсон подвел под отрицательное отношение к партиям философское обоснование.

Подобно другим просветителям США, в том числе и Б. Франклину, он грезил об утверждении в стране вслед за достижением независимости и победой республиканского строя "царства разума", основой которого стали бы классовый мир и политическое единство. В своих теоретических рассуждениях Джефферсон исходил, правда, из того, что различие темпераментов, физические, нравственные особенности людей могут создать почву для фракционных и партийных размежеваний. Но он был убежден, что противоречия между богатыми и бедными, имущественные контрасты и сословные различия характерны для европейских обществ, а не для Соединенных Штатов, поэтому в североамериканской республике нет социально-экономической основы для подлинной вражды и соперничества партий. Джефферсон предпочитал, чтобы разделения на партии вообще не существовало в США: "Если бы мне пришлось вознестись на небеса с партией, я бы предпочел отказаться от этой чести"3 . Вступая в 1801 г. на президентский пост, Джефферсон произнес ставшую знаменитой "примиренческую" фразу: "Все мы республиканцы, все мы федералисты", которая, однако, в контексте его выступления и мировоззрения означала не что иное, как желание поглотить федералистскую партию, растворить ее в республиканской.

При подобном отношении лидеров североамериканской республики к партийной оппозиции возможности для ее развития должны были, кажется, оставаться весьма узкими. Но в действительности процесс складывания политических партий и вызревания отдельных принципов двухпартийности выступил в конце XVIII в. весьма отчетливо. Фракционные размежевания, давшие толчок зарождению политических партий, обозначились в конгрессе США уже в 1789 - 1790 годах. В 1792 г. разделение политических деятелей Соединенных Штатов на две противоборствующие партии становится прочным фактом общественного сознания. В мае 1792 г. министр финансов Гамильтон гневно указал, что Дж. Мэдисон и Джефферсон возглавили фракцию, составившую оппозицию правительству, "подрывающую основы хорошего управления, создающую опас-


1 The Papers of Alexander Hamilton. Vol. 1 - 26. N. Y. - Lnd. 1961 - 1979. Vol. 11, p. 429; The Washington Papers. N. Y. 1955, pp. 317 - 318.

2 Cunningham N. E. The Jeffersonian Republicans. Chapel Hill. 1957, p. 134.

3 Цит. по: Koch A. The Philosophy of Thomas Jefferson. N. Y. 1943, p. 122.

стр. 37


ность для Союза, мира и счастья страны"4 . В июне Джефферсон в письме Мэдисону с нескрываемым раздражением указывал, что Гамильтон "осмеливается называть республиканскую партию фракцией"5 .

В том же году Мэдисон выступил со статьей "Современное состояние политических партий", в которой выделил три этапа развития партийных размежеваний в Соединенных Штатах. К первому он относил разделение американцев на сторонников независимости и ее противников в революционный период, ко второму - борьбу между федералистами и антифедералистами вокруг проекта конституции 1787 г., к третьему - партийные размежевания в конгрессе в начале 1790-х годов6 . С того времени статьи и памфлеты о партийных размежеваниях стали обычным явлением в США. В 1794 г. Тейлор опубликовал памфлет "Определение партий", в котором указывал, что "существование двух партий в конгрессе является очевидным фактом" и что они выражают "противоположные взгляды по всем вопросам внутренней и внешней политики"7 .

Впервые конфликт двух партий проявился при обсуждении вопросов экономической политики, оказавшихся в центре внимания правительства США в конце 1780-х - начале 1790-х годов. Основы его экономической политики были изложены Гамильтоном в докладах "Об общественном кредите" (14 января 1790 г.), "О национальном банке" (13 декабря 1790 г.), "О монетном дворе" (28 января 1791 г.), "О мануфактурах" (5 декабря 1791 г.)8 . Молодой и энергичный министр, откровенно претендовавший на роль премьера (Вашингтон не противился этому9 ), выступил, как заключат впоследствии историки, подлинным творцом "федералистской системы", воплотившей в первую очередь интересы финансовой и торгово-мануфактурной буржуазии.

В первом докладе, зачитанном Гамильтоном в конгрессе, одной из главных потребностей государства объявлялась потребность в кредите. Чтобы получить его, доказывал министр, нужно научиться исправно расплачиваться с долгами, и прежде всего погасить по нарицательной стоимости все внешние и внутренние долги Континентального конгресса и штатов периода войны за независимость. От этих слов многие депутаты содрогнулись: государственный долг исчислялся в 80 млн. долларов. Это была огромная по тем временам сумма.

Демократы в предложении министра увидели происки северо-восточных финансовых кругов: львиная доля внутренних долгов состояла из "солдатских" сертификатов (долговых расписок, выдававшихся Континентальным конгрессом солдатам в годы войны), которые от первоначальных владельцев перекочевали в руки денежных воротил. Учитывая, что спекулянты скупали у солдат сертификаты за 10 - 12% их нарицательной стоимости, можно было легко сосчитать: их барыши в случае осуществления плана Гамильтона составили бы 1000%. Это было явное надувательство правительства и налогоплательщиков, что и отметили представители аграрных штатов.

Контрпредложение оппонентов Гамильтона было очень простым: оплатить по нарицательной стоимости только сертификаты, находившиеся в руках первоначальных владельцев, а остальные облигации оплачивать по фактической стоимости или вовсе аннулировать. Министр финансов разъяснил оппонентам, что цель заключалась вовсе не в аннулировании долга, а в выплате его людям, которые затем предоставят новые


4 The Papers of Alexander Hamilton. Vol. 11. p. 429.

5 The Writings of Thomas Jefferson. Vol. 1 - 10. N. Y. - Lnd. 1892 - 1899. Vol. 6, p. 95.

6 The Writings of James Madison. Vol. 1 - 9. N. Y. 1900 - 1910. Vol. 6, pp. 104 - 123.

7 Taylor J. A Definition of Parties, or the Political Effects of the Paper System Considered. Philadelphia. 1794.

8 The Papers of Alexander Hamilton. Vol. 6, pp. 65 - 168; vol. 7, pp. 305 - 342; vol. 10, pp. 230 - 340.

9 Яковлев Н. Н. Вашингтон, М. 1973, с 324.

стр. 38


кредиты правительству. А такими людьми были не бывшие солдаты, а ограбившие их спекулянты. Разъяснение Гамильтона еще больше насторожило его оппонентов.

Оппозицию Гамильтону возглавили Джефферсон и член конгресса Мэдисон. Они были знакомы не первый год, долгое время переписывались. Но их политический союз был странен во многих отношениях. Между ними были весьма серьезные мировоззренческие различия. Джефферсон мечтал об обращении США в республику фермеров, обосновывал главенствующую роль сельских сходок и городских собраний, демократического самоуправления мелких собственников. Мэдисон же настаивал на недопущении к политической власти простолюдинов и передаче ее верховному государственному органу, состоявшему из людей, в наибольшей степени заинтересованных в сохранении устоев буржуазно-плантаторского общества. Что же объединило этих людей в 1790-е годы?

Политическому партнерству двух виргинских политиков способствовала пусть разнящаяся по мотивам, но решительная оппозиция гамильтоновскому плану развития Соединенных Штатов, расчищавшему путь финансовому и торгово- мануфактурному капиталу за счет аграрных интересов страны. Смягчение разногласий оказалось возможным благодаря тому, что оба политика, как выяснилось, были в высшей степени способны на компромиссы ради общей цели. Им обоим был свойствен политический прагматизм (очень ярко он проявился в отношении Джефферсона и Мэдисона к рабству: теоретически осуждая его с позиций естественноправовой теории века Просвещения, они на практике отдавали должное интересам плантаторов).

Оппоненты Гамильтона весьма прочно заблокировали его предложение в палате представителей. И тогда он решился на смелый маневр - непосредственные закулисные переговоры с Джефферсоном. В одно июльское утро 1790 г., когда Джефферсон поднимался по ступенькам президентского особняка, спеша на аудиенцию к Вашингтону, путь ему неожиданно преградил Гамильтон. Министр финансов был взволнован, с трудом подбирал слова. Джефферсон понял: Гамильтон добивается встречи с ним и Мэдисоном для обсуждения крайне важного государственного вопроса. Она была назначена на следующее утро.

Во время встречи Гамильтон говорил очень продуманно и убедительно. Отказ от расплаты с богатыми кредиторами правительства, доказывал он, ставит на грань катастрофы всю финансовую политику. В этой ситуации у него нет другого выхода, как объявить правительство банкротом, закрыть министерство финансов, а самому выйти в отставку. Гамильтон умолял двух самых влиятельных южных политиков пойти на уступки и склонить конгрессменов в пользу полной выплаты государственного долга. В свою очередь, Гамильтон обещал не остаться в долгу. Он согласился на перенос столицы из банкирского Нью-Йорка в пределы южных штатов. Эта идея дебатировалась в конгрессе: южане добивались переноса столицы на Потомак, северяне соглашались сдвинуть ее на юг только до границы Филадельфии, т. е. разместить в городе, где преобладали торгово-финансовые интересы.

Предложение Гамильтона показалось Джефферсону заманчивым: представлялась возможность вырвать столицу из рук денежных воротил. Мэдисон же считал, что перенесение столицы на Потомак укрепит политические позиции южных штатов, даст толчок развитию в них торговли и промышленности, покончит с их финансовой зависимостью от северо- восточных банков. Три политика ударили по рукам. Через два года в автобиографических записках Джефферсон горько пожалеет об этой сделке.

Уступка окрылила министра финансов: после одобрения конгрессом доклада о государственном кредите он добился прохождения в нем и других своих важных экономических мер. Подлинной победой Гамильтона явилось создание в 1791 г. Национального банка. Конгресс после недол-

стр. 39


гих дебатов о конституционности такого банка уступил министру финансов и в этом вопросе. Уж очень красноречиво убеждал он в том, что финансовый гигант сулит США огромные выгоды. Обещания Гамильтона основывались на изучении практики английского банка. Национальный банк призван был кредитовать государственные и частные нужды и производить эмиссию бумажных знаков. Ему приписывалась роль источника увеличения капиталов и богатства нации. Банк, объявлял Гамильтон, будет предоставлять кредиты не только за счет имеющихся фондов, но и станет выпускать банкноты сверх своих запасов благородных металлов. Так будет создан искусственный капитал, который явится мощным дополнительным рычагом воздействия на промышленность и торговлю.

С особой настойчивостью проповедовал Гамильтон идею создания в стране крупных мануфактур. На возражения критиков, доказывавших несостоятельность плана развития больших предприятий в силу нехватки рабочих рук и отсутствия крупных состояний, он приводил весомые контраргументы. Ручной труд на предприятиях, указывал Гамильтон, уступит место машинному, и при условии энергичного внедрения новых технических изобретений на мануфактурах дефицит рабочей силы может быть легко преодолен. Кроме того, в США, по его мнению, совершенно не использовался опыт по привлечению на мануфактуры женщин и детей. Что же касается отсутствия в стране достаточного количества крупных индивидуальных состояний, необходимых для массового развития больших предприятий, то эта проблема, разъяснял Гамильтон, будет легко разрешена с созданием Национального банка, который предоставит ссуды на любую сумму любому количеству предпринимателей.

Мероприятия Гамильтона и формирующейся вокруг него федералистской партии, направленные на поощрение промышленности и включавшие целую серию протекционистских мер, отвечали в первую очередь интересам буржуазных верхов. Что касается средних и мелких собственников, в том числе владельцев рассеянных мануфактур, то они были лишены покровительства правительства10 .

Напор и успехи министра финансов требовали от Джефферсона расширения антигамильтоновской коалиции, совершенствования и варьирования методов политической борьбы. Постепенно у него оформляется идея создания политической партии, которая объединила бы антигамильтоновские группировки разных районов и штатов страны. Партии нужна была платформа и организующий идеологический центр: в 1791 г. была основана газета республиканцев (Гамильтон начал издание газеты, отстаивающей интересы его фракции, еще в 1789 году). Джефферсон привлек к изданию блестящего барда Американской революции, прозябавшего в то время в нищете, Френо. Заодно ему было предложено место переводчика в госдепартаменте. "National Gazette" стала издаваться в Филадельфии, куда на время была перенесена столица США (позднее ею стал Вашингтон, выстроенный, как и было договорено, в устье Потомака).

При помощи газеты, а также переговоров и активной переписки с единомышленниками в других штатах Джефферсон и Мэдисон сплотили вокруг себя антигамильтоновскую оппозицию. Опорными центрами партии стали три штата - Пенсильвания, Нью-Йорк, Виргиния. Пенсильванская фракция составила демократическое ядро джефферсоновских республиканцев. В 1793 г., когда в США под воздействием идей Французской буржуазной революции и якобинских преобразований стали возникать республиканско-демократические клубы, в Пенсильвании образовался самый крупный и влиятельный из них - Демократическое общество Пенсильвании. Эта организация дала республиканской партии многих видных лидеров и среди них будущего министра финансов А. Галлатина.


10 Ушаков В. А. Америка при Вашингтоне. Л. 1983, с. 193 - 196.

стр. 40


Среднюю позицию в партии заняла нью-йоркская фракция во главе с Дж. Клинтоном. Он традиционно рассматривался в американской историографии, как и подобает "стопроцентному" антигамильтонианцу, в качестве "радикала", "уравнителя" и уж, бесспорно, демократа. И только сравнительно недавно О. Янг11 доказал, что лидер республиканцев, как и их окружение, принадлежал к американским нуворишам, к тем представителям средних и низших слоев белых колонистов, которые смогли разбогатеть на трудностях революции и посягнули на позиции господствующих семейных кланов - Скайлеров, Ливингстонов, Пендлтонов и др.

В Виргинии большинство составляло консервативное крыло. Его признанным духовным лидером был Тейлор, плантатор и сенатор, хобби которого составляло написание книг по сельскому хозяйству и политэкономии. В них разоблачалась денежная аристократия Северо-Востока и проповедовалось правление "фермеров, фермерами и для фермеров". Так маскировались амбиции плантаторов, которые резко возросли в 90-х годах XVIII в. в условиях начавшегося хлопкового бума. Наличие в партии джефферсоновских республиканцев фракции плантаторов-рабовладельцев было "бомбой замедленного действия". Сознавал ли Джефферсон опасность соединения в его аграрной партии столь противоречивых социальных начал?

В своих прогнозах судеб плантационного рабства Джефферсон, подобно многим другим демократам, надеялся на его мирное и весьма скорое отмирание. При этом он пытался опираться на экономические показатели 1770 - 1780-х годов. Плантационное рабство, специализировавшееся тогда на производстве табака, переживало затяжной кризис. Джефферсон полагал, что действие этого фактора и запрет ввоза рабов в США с 1808 г. (что было предусмотрено федеральной конституцией) приведет это позорное явление к естественной смерти. Джефферсон не мог предвидеть неожиданного, необычайно благоприятного для плантационного рабства зигзага в его развитии.

Изобретение в 1793 г. хлопкоочистительной машины Э. Уитни имело следствием своего рода "второе издание" рабовладения в США. Плантаторы- рабовладельцы стали быстро приспосабливаться к требованиям хлопкового бума и переводить плантации на выращивание хлопка. Промышленный переворот и капитализм выступали в роли "повивальной бабки" плантационного рабства. Джефферсон предвидел многие социальные бедствия, сопровождавшие развитие промышленного капитализма, но подобного "сюрприза" не ожидал ни он, ни кто-либо из американских демократов. Одним из следствий начавшегося экономического подъема плантационного рабства явилось усиление политических амбиций рабовладельцев. Именно им, а не фермерам уготовила история роль лидера аграрной коалиции, создаваемой Джефферсоном.

Защита республиканской партией аграрного пути развития США постепенно стала уживаться с попытками привлечения на ее сторону самых разных слоев городского населения. В своей риторике партия осуждала не ремесленников и торговцев и даже не купцов и владельцев мануфактур, а ростовщиков, банкиров, владельцев государственного долга, в целом создателей "нечестных богатств". Во время обсуждения проектов Гамильтона представители оппозиционной фракции У. Джайлз и Дж. Джексон подвергли критике концепцию государственного долга и Национального банка как увековечивающую господство "крупных денежных интересов", подрывающую основы республиканизма и создающую экономическую основу для перерождения США в монархию12 . В последующем республиканцы все более усиливали эгалитарно-демократическую


11 Young A. F. The Democratic Republicans of New York. Chapel Hill. 1967.

12 Annales of Congress, 1-st Congress, 2d Session, pp. 546 - 548, 1180 - 1182.

стр. 41


окраску своей критики: государственный долг и Национальный банк углубляют неравенство в распределении собственности, создают опасную касту денежных спекулянтов, являются источником политической коррупции. Что же касается развития в США ремесел, мануфактур, торговли, то их целесообразность большинством республиканцев не подвергалась сомнению13 .

Маневр гамильтоновских федералистов был более ограничен. В стране в конце XVIII - начале XIX в. преобладало аграрное население, и экономическая программа Гамильтона не находила отклика в этих слоях. В этом отношении позиция джефферсоновских республиканцев, твердо выступивших за аграрное развитие США, выглядела куда более приемлемой. Гамильтоновские федералисты, если они хотели быть национальной партией, должны были отразить в своей платформе аграрные интересы США. И они старались доказать, что развитие промышленности и торговли заключает в себе наилучшее естественное решение всех проблем сельского хозяйства.

Этот аргумент - своеобразный рефрен доклада "О мануфактурах" Гамильтона. В нем министр финансов объявлял "возделывателей земли", встав на точку зрения физиократов и Джефферсона, самыми полезными гражданами государства, истинными создателями богатств нации. Более того, Гамильтон подчеркивал, что эта точка зрения обретает свое самое убедительное звучание в США, где подавляющая часть населения занята в сельском хозяйстве14 . Вместе с тем б докладе, изобиловавшем программами государственного покровительства интересам промышленности, глава федералистов не внес ни одного практического предложения, направленного на удовлетворение нужд сельского хозяйства. Эта задача решалась южной фракцией федералистов, но, занимая подчиненную позицию по отношению к северо-восточному руководству партии, они не могли нейтрализовать влияние джефферсоновцев среди аграрных слоев.

Дискуссия между республиканцами и федералистами расширялась. Джефферсоновцы называли себя не только республиканской, но также демократической партией (в обиходе и в литературе за ними закрепились оба названия). Под знаменем демократии и республиканизма они и развернули яростную атаку против федералистов. На взгляд демократов, очень многое свидетельствовало об укоренении в США аристократических и даже монархических пороков. Например, поведение президента. Свое первое обращение к конгрессу Вашингтон зачитал в присутствии членов обеих палат. Палата представителей и сенат чутко уловили его тягу к английским традициям и незамедлительно ответили адресом на "обращение с трона". Республиканцы усмотрели в этом дурной признак (Джефферсон, став в 1801 г. президентом, первым делом покончил с подражанием английским традициям, отказавшись от устного выступления в конгрессе). Вашингтон обнаружил также склонность к пышным, продолжавшимся по несколько дней празднованиям дней своего рождения. Он явно стремился выделить себя среди окружающих, подчеркнуть свою избранность. Роскошный президентский экипаж везла шестерка отборных рысаков. "Что за монархические замашки!" - восклицали в сердцах республиканцы, завидев этот кортеж.

В еще большей степени противоречили республиканским заветам мышление и поведение первого вице-президента США Дж. Адамса. Тщеславный и хвастливый, не в меру преувеличивавший свои заслуги перед революцией и замалчивавший заслуги других, он даже оспаривал у Джефферсона и Франклина звание ведущего американского просветите-


13 Banning L. The Jeffersonian Persuasion: Evolution of the Party Ideology. Ithaka-Lnd. 1978, pp. 181 - 197, 204 - 205; Zvesper J. Political Philosophy and Rhetoric: A Study of the Origins of American Party Politics. N. Y. 1977, pp. 123 - 135.

14 The Papers of Alexander Hamilton. Vol. 10, pp. 233 - 235.

стр. 42


ля. С годами Адаме стал все активнее выдвигать и отстаивать принципы, которые явились прямым отрицанием заветов Просвещения. Став вторым лицом в государстве, он провозгласил идею "естественной и непресекающейся аристократии" (именно она должна была поставлять политических лидеров республики). Она, утверждал Адаме, должна была выделять себя при помощи соответствующих титулов. Он уверял других политических деятелей, что простой люд никогда не сможет уважать главу республики, если к нему будут обращаться лишь как к "Джорджу Вашингтону, президенту США". Многие конгрессмены также серьезно подумывали об аристократическом титуле для Вашингтона. По крайней мере, доказывали они, к президенту следует обращаться словами "ваше высочество" или "ваше выборное высочество".

В своих публичных высказываниях республиканцы не осмеливались критиковать ни президента, ни вице-президента. Выбирая направление главного удара, они сосредоточили огонь критики на Гамильтоне, объявив его главным и единственным проводником монархических влияний в США. Джефферсоновцы попытались сразить гамильтоновцев тем же оружием, каким политические противники хотели уничтожить их самих, - объявили министра финансов и его окружение заклятыми врагами республики, готовящими заговор с целью ее ниспровержения. Но если гамильтоновцы называли джефферсоновцев антифедералистами и анархистами, то джефферсоновцы изобличали своих противников как монархистов.

В газете Джефферсона одно за другим появились обвинения министра финансов в монархических симпатиях и стремлении преобразовать государственный строй США на британский манер (ему приписывалось авторство реакционного памфлета "Простая истина", изданного в 1776 г. с целью дискредитации идеи американской независимости). В ней утверждалось, что Гамильтон неоднократно предлагал Вашингтону скипетр и корону, что он пытается насадить в правительстве США обычаи и нравы, распространенные в английском парламенте. Но все это были явные пропагандистские натяжки. В канун войны за независимость Гамильтон находился на левом фланге патриотического движения, а в начале революции выступал с идеями, схожими с требованиями Джефферсона и Т. Пейна. Его эволюция вправо началась позднее, но и тогда он не стал монархистом.

Изучение бумаг Гамильтона дает основания утверждать, что он лишь однажды отозвался положительно о конституционной монархии и британской форме правления, но не в форме практических требований. Случилось это в ходе заседания Конституционного конвента 18 июня 1787 г., когда Гамильтон заявил, что лучшей из известных миру политических форм государства является британская, т. е. конституционная монархия15 . Но затем он, проявив политическую трезвость, сказал, что эта форма правления в чистом виде не может быть утверждена в США, что речь может идти лишь об усвоении ее принципов.

На обвинения республиканцев он заявил, что это не что иное, как инсинуации Джефферсона и его окружения. Он решительно отрицал, что когда-либо испытывал симпатии к британской конституции, и называл глупцом всякого, кто серьезно верил в возможность утверждения монархического правления в США. Очень частыми в устах джефферсоновских республиканцев были обвинения Гамильтона в нарушении федеральной конституции. Например, указывалось, что ни одна из ее статей не предусматривала создания такого учреждения, как Национальный банк. Гамильтон отвечал, что конституция декларирует широкие финансовые полномочия правительства и что их практическая реализация допускает возможность создания такого банка.


15 Ibid. Vol. 4, pp. 184, 189, 192.

стр. 43


Джефферсоновские республиканцы не ограничивались пропагандистской войной против Гамильтона. Они стремились дискредитировать его как личность: затеяли расследование его финансовых дел, не гнушались копаться в его "грязном белье". Впрочем, Гамильтон и его сторонники платили им той же монетой: объявляли республиканцев якобинскими шпионами, разносчиками "французской болезни" худшего образца - безверия и анархии. Как далека была эта перебранка от "царства разума", грезившегося Джефферсону - просветителю! Политическая практика молодой республики обнаружила, что пропагандистские натяжки и передержки оказывались в ней необходимыми средствами в борьбе за власть. Даже демократы не могли избежать обращения к сомнительным средствам политической борьбы.

И все же, несмотря на остроту, полемика между джефферсоновцами и гамильтоновцами заключала в себе определенную странность, которая в исторической ретроспективе приобретает характер закономерности. Начать с того, что название джефферсоновского органа - "National Gazette" по сути не противоречило, а, наоборот, подтверждало идею, заложенную в газете Гамильтона "Gazette of the United States". Первые выпуски газеты Джефферсона решительно утверждали верность его партии основополагающим институтам и установлениям Соединенных Штатов. В отношении к ним "National Gazette" не отличалась от газеты федералистов. Даже созвучие фамилий редакторов (гамильтоновской - Фенио, джефферсоновской - Френно) как бы символизировало их единство б отношении основ США. Джефферсон недвусмысленно заявлял о намерении сопротивляться Гамильтону в рамках сложившейся государственно-политической системы. Избранная Джефферсоном и его партией форма политической оппозиции означала закладку краеугольного камня двухпартийной системы США - консенсуса (согласия) - в поддержании и упрочении буржуазного миропорядка. Основа консенсуса - верность обеих партий федеральному государственному устройству, конституции 1787 г., в целом социально-политическим принципам, восторжествовавшим на завершающих этапах Американской революции, - проявилась как в идеологии, так и в политической практике обеих партий.

Сознательное и подчеркнутое стремление Джефферсона декларировать верность федеральному союзу и конституции имело и другой смысл. Гамильтон и его газета постоянно выискивали связи джефферсоновцев с антифедералистами, людьми, которые в 1787 - 1788 гг. выступили против проекта федеральной конституции и требовали сохранить в силе "Статьи конфедерации" - зыбкое соглашение 13 штатов периода войны за независимость. Республиканская партия решительно отводила все попытки обвинить ее в антифедерализме, более того, сравнивая отношение к принципам федеральной конституции двух партий, утверждала, что действительными антифедералистами являются Гамильтон и его последователи. Федералисты, в свою очередь, отводили обвинения в антиреспубликанизме, а некоторые из них даже предлагали дополнить название партии определением "республиканская", чтобы нейтрализовать притязания оппонентов на монополию в защите республиканских принципов в США.

Но между партиями Гамильтона и Джефферсона имелись и политические различия, выразившиеся, в частности, в представлениях о способах укрепления буржуазно-республиканских основ федерального союза. В политической области Гамильтон и его последователи выступали за упрочение тех институтов и законов, которые соответствовали узкоклассовым интересам буржуазно- плантаторских верхов, и за консервацию буржуазно-демократических преобразований Американской революции. Партия федералистов, утвердившаяся у власти в 1790-е годы, зарекомендовала себя, кроме всего прочего, в качестве партии порядка.

Джефферсоновские республиканцы, напротив, проявили себя сторонниками развития и умножения буржуазно-демократических нововведений

стр. 44


Американской революции, распространения демократических прав и свобод на новые слои населения. Политическая стратегия республиканцев в большей мере соответствовала объективным требованиям капиталистического прогресса, ибо революция 1775 - 1783 гг. открывала эпоху буржуазных революций в США, завершившуюся после Гражданской войны и Реконструкции 1861 - 1877 годов. Джефферсоновская политическая стратегия обеспечила им более широкую массовую базу и явилась важным фактором оттеснения республиканцами федералистов с господствующих позиций в политической системе страны в начале XIX века.

Большинство федералистов, требовало провести принципиальное различие между понятиями "республиканизм" и "демократия", доказывая, что именно демократия является истинным врагом республиканского строя и заключает в себе истоки всякой деспотии, в том числе и монархии. Этот тезис призван был утвердить федералистов в роли подлинных ревнителей республиканских устоев, а демократов - в качестве злейших врагов республиканизма. Федералисты ссылались на примеры из истории античности, когда те или иные политические вожди-демагоги использовали завоеванную в народе популярность для сокрушения республиканских свобод. Но чаще всего лидеры федералистской партии апеллировали к опыту Французской буржуазной революции. Ее неожиданные метаморфозы, стремительный переход от широкого участия в политической деятельности народных масс к утверждению деспотического правления Директории, консулов, а затем и бонапартистского режима должны были служить в глазах американцев наглядной иллюстрацией к тезису - диктатура вырастает из демократии, является ее оборотной стороной.

Переворот 18 брюмера 1799 г. и провозглашение Бонапарта первым консулом, фактически диктатором, означали, с точки зрения федералистской пропаганды, завершение закономерного перерождения демократической республики, начало которого неизменно связывалось с приходом к власти якобинской партии и Робеспьера, в тиранию. Идея несовместимости политической демократии с сохранением устоев республиканизма служила федералистам опорой для требований об ограничении тех или иных свобод, завоеванных народом в ходе Американской революции. Особенно часто такие требования стали раздаваться после 1793 г., в период, отмеченный массовым демократическим подъемом под воздействием Французской буржуазной революции, выступлениями фермеров, в том числе восстанием 1794 г. в Пенсильвании.

Гамильтон был поистине вездесущ: хотя формально его министерство занималось вопросами внутренней экономической политики, министр финансов претендовал на решающее слово и при определении международных связей США. При этом он ссылался на то, что разрешение экономических проблем страны было невозможно без урегулирования отношений с ведущими европейскими державами, в первую очередь с Англией и Францией. Едва заняв пост министра финансов, он вступил в тесные контакты с англичанином М. Беквитом, который был послан в США прозондировать вопрос о возможности переброски британских войск через территорию Соединенных Штатов в Луизиану, уже давно оспариваемую Лондоном у Испании. Гамильтон буквально обласкал Беквита. Да, говорил он Беквиту, Луизиана должна быть нашей. Гамильтон намекал тем самым, что США за оказанную Англии услугу рассчитывают получить часть Луизианы и право свободного выхода через Миссисипи к морю. Но он имел в виду не только это.

Беквит был потрясен беседами с Гамильтоном. Он не мог поверить, что разговаривает с ведущим министром страны, которая всего семь лет назад вырвала мир у Англии. Англичане и американцы, говорил Гамильтон, остаются связанными кровным родством. Будучи по происхождению одним народом, имея общий язык, религию, нравы, культуру, рассуждал он, Великобритания и США должны жить в вечном мире и дружбе, не-

стр. 45


пременно заключить в ближайшее время договор о торговле. Гамильтон разъяснил Беквиту, что в США сложились две партии: профранцузская в лице джефферсоновцев и проанглийская в лице федералистов. Он посоветовал англичанину не иметь контактов с государственным секретарем США, человеком ограниченным и к тому же фанатичным франкофилом. Так министр финансов сосредоточил в своих руках связи с ведущей западноевропейской державой.

Гамильтон весьма вольно передавал Вашингтону и Джефферсону содержание своих бесед с Беквитом, замалчивая негативные моменты в отношении Англии к США, разглагольствуя о доброй воле Лондона и единстве интересов Великобритании и США. Дж. Бойд, выявивший в наше время материалы о контактах Гамильтона с Беквитом, фактически квалифицирует первого министра финансов США как британского агента16 , т. е. пытается возвести в ранг истины обвинения, с которыми выступали против Гамильтона политические противники в 1790-е годы.

Насколько же обоснованы концепция Бонда и обвинения политических противников в адрес Гамильтона? По-моему, они упрощают и искажают мотивы поведения последнего. Применять к политическому деятелю такого масштаба, как Гамильтон, мерку политического агента иностранной державы по меньшей мере наивно. Да, Беквит в донесениях своему правительству обозначал Гамильтона "N 7", но это не значит, что министр финансов США был агентом N 7. Беквит вошел в контакт с многими федералистами, завел досье на многих государственных деятелей США и в донесениях начальству обозначал их просто арабскими цифрами: военный министр Г. Нокс - N 4, председатель верховного суда Дж. Джей - N 12, и т. п. Кроме того, было бы явной натяжкой утверждать, что Беквит использовал Гамильтона в своих целях: с не меньшим, если не с большим, основанием можно считать, что министр финансов США хотел превратить англичанина в исполнителя своих социально-экономических и политических замыслов. Ясно одно: между Гамильтоном и Беквитом шла весьма тонкая дипломатическая игра, оба игрока хотели сближения Англии и США, но в то же время стремились обыграть друг друга в вопросе об условиях и целях этого сближения.

Лейтмотив внешнеполитической доктрины Гамильтона, рассчитанный на выработку благоприятного отношения самых широких слоев американцев к целям его партии, состоял в утверждении, что курс на расширение экономических и политических связей с Великобританией имеет тактический характер, ибо служит наиболее верным средством для обеспечения в конечном итоге прочной политической независимости и экономической самостоятельности страны. США, доказывали федералисты, смогут стать могущественной державой только при условии длительного мира, и ради его поддержания необходимо пойти на определенные и даже крупные уступки Англии. Этот мотив чаще всего использовался федералистами в период подготовки и ратификации договора Джея (одобрен сенатом 24 июня 1795 г.), обеспечившего Англии необычайно благоприятные в сравнении с другими странами условия проникновения на американский рынок и подтверждавшего все предвоенные долги бывших колоний метрополии.

Экономическая аргументация федералистов строилась на том, что, с одной стороны, экспорт США в британские владения составляет главную статью доходов американского купечества, а с другой - пошлины с английских товаров, ввозимых в страну, в десятки раз превышают сборы с французского импорта и составляют главный источник пополнения государственной казны. Политические аргументы федералистов, направленные против Франции, гласили: при определении стратегической линии


16 Boyd J. Number 7. Alexander Hamilton's Secret Attempts to Control American Foreign Policy. Princeton. 1964.

стр. 46


правительству США необходимо исходить из того, что бывшая их союзница уже не может рассматриваться в качестве стабильной, а следовательно, сильной и надежной политической системы вследствие разразившейся в ней революции, а союз с государством, находящимся в состоянии дестабилизации, чреват опасными и непредсказуемыми последствиями. После 1792 г. подчеркивалось, что сохранение союза с Францией, объявившей войну всем европейским монархиям, приведет США к конфликту с альянсом могущественных держав Старого Света.

В расчетах же республиканцев антианглийский курс являлся самым надежным способом достижения вслед за политической и экономической независимости США, а также цементирования американского патриотизма и единства. Их отношение к Франции, кроме антианглийской позиции, определялось, конечно, и идеологическими симпатиями к принципам революции 1789 года. Передача Францией в 1789 г. Вашингтону ключей от поверженной Бастилии в глазах государственного секретаря не была пустым жестом, а означала начало нового этапа в политическом союзе Франции и США. Ведь теперь он перерастал в союз двух политических сообществ, основывавшихся в отличие от всех других государств мира на соглашении их народов.

Но, несмотря на идеологические симпатии к Французской буржуазной революции, отношение республиканцев к союзническим обязательствам перед Францией было достаточно сложным. Республиканцы отвергали рассуждения Гамильтона, объявившего после казни Людовика XVI в 1793 г. франко- американские договоры 1778 г. утратившими силу. Эти соглашения, согласно мнению государственного секретаря Джефферсона, были соглашениями двух наций и народов, а не правительств, поэтому изменение формы правления в той или иной стране не могло отменить их. Джефферсон также требовал признать Национальный конвент законным правительством Франции и принять назначенного им посла, который должен был сменить прежнего17 .

Джефферсон и его окружение считали, что в вопросе о военных обязательствах правительство США должно проявить осторожность. Поскольку американцы не располагали ни военным флотом, ни регулярными сухопутными силами, способными оказать реальную помощь Франции, они могут воздержаться от участия в военных действиях и придерживаться нейтралитета. Правда, когда Гамильтон предложил Вашингтону издать прокламацию о нейтралитете США, Джефферсон выступил с рядом возражений. Во-первых, он высказался против использования термина "нейтралитет", ставившего под сомнение франко- американские договоры 1778 г., во-вторых, полагал, что декларация должна быть издана не президентом, а конгрессом, после тщательного продумывания каждого ее слова. Достигнутый в этом вопросе компромисс - декларация была издана президентом, но слово "нейтралитет" в ней не употреблялось - был конкретным примером внешнеполитического решения, принятого на двухпартийной основе.

Несмотря на кажущуюся несовместимость, во внешнеполитической стратегии федералистов и республиканцев обнаруживается принципиальное сходство. "Сверхзадача" внешнеполитической стратегии двух партий была, по сути, единой: обеспечение выживания североамериканской республики и укрепление ее суверенитета, сохранение нейтралитета и невмешательства в конфликты европейских держав, достижение вслед за политической самостоятельностью экономической независимости. Вместе с тем обе партии исповедовали разные способы достижения этой цели, что воплотилось в проанглийской ориентации федералистов и профранцузской республиканцев.


17 Miller J. C. The Federalist Era, 1789 - 1801. N. Y. 1960, pp. 126 - 139.

стр. 47


Консервативно-охранительные черты федералистской партии раскрылись наиболее полно в период пребывания на президентском посту Дж. Адамса (1797 - 1801 гг.). В 1798 г. конгресс принял законы об "иностранцах" и "подстрекательстве к мятежу", сводившие на нет демократические статьи билля о правах. По обвинению в клевете на правительство были привлечены к уголовной ответственности и осуждены несколько редакторов республиканских газет. Федералисты развязали в стране антифранцузскую истерию. Конгресс аннулировал все договоры с Францией и принял решение о призыве в армию 10 тыс. добровольцев сроком на три года. Был создан военно-морской департамент, принято решение о строительстве 25 фрегатов и вооружении торговых кораблей и санкционирован захват французских судов в открытом море.

Политика Адамса привела к обострению противоречий между федералистами и республиканцами. Уже в 1798 - 1799 гг. республиканцы начали энергичную подготовку к выборам 1800 г., которые, с точки зрения ее лидеров, должны были решить судьбу США. Кентуккская и виргинская резолюции, подготовленные соответственно Джефферсоном и Мэдисоном, составили платформу республиканцев в предстоящей политической схватке. Пропаганда республиканцев в лапидарной и выразительной форме указала на непопулярные в массах итоги пребывания федералистов у власти: британское влияние, постоянная армия, прямые налоги, государственный долг, дорогостоящий флот, аристократический дух. Джефферсоновские республиканцы брали обязательство покончить с ними.

Сокрушительная победа республиканцев над федералистами в 1800 г. была приравнена ими к революции, по своему значению не уступающей революции 1776 года18 . Республиканцы прочно утвердились у власти, три их признанных лидера, Джефферсон, Мэдисон и Монро, последовательно занимали президентский пост (1801 - 1825 гг.) и имели, казалось бы, все шансы разрушить "федералистскую систему". Однако ее основы в годы пребывания у власти "виргинской династии" (все три республиканских президента были виргинцами) остались неколебимыми. Национальный банк, государственный долг, государственное покровительство мануфактурам и внешней торговле, укрепление суверенитета и территориальная экспансия США - все эти установления и цели федералистов были восприняты республиканцами.

Американская буржуазная партийная система оформилась как двухпартийная. В конце XVIII - начале XIX в. основополагающие черты этой системы находились еще в зачаточном состоянии, во взаимоотношениях федералистов и республиканцев на первый план выступало острое соперничество, вопросы, разделявшие их, действительно имели принципиальное значение. Широкий диапазон идеологических различий между федералистами и республиканцами позволял им увлечь за собой практически всех избирателей, что крайне ограничивало возможность возникновения третьей политической партии.

В то же время при всех различиях между двумя партиями в их взаимоотношениях ясно обозначились принципы консенсуса и преемственности, которые обеспечивали упрочение американского буржуазного государства и собственнических интересов даже в условиях смены одной партии другой у кормила власти. Обе партии свято верили в неприкосновенность частной собственности, неколебимость буржуазно- республиканского строя и конституции 1787 года.


18 The Works of Thomas Jefferson. Vol. 1 - 12. N. Y. 1904 - 1905. Vol. 12, p. 136.

 


Новые статьи на library.by:
ПОЛИТИКА:
Комментируем публикацию: ЗАРОЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ В США

© В. В. СОГРИН () Источник: Вопросы истории, №8, 1988

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ПОЛИТИКА НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.