ПОЛИТИКА (последнее)
"ГОСУДАРСТВО И КАРЬЕРА ЖЕНЩИНЫ"
Политология, современная политика. Статьи, заметки, фельетоны, исследования. Книги по политологии.
17 февраля 1999 года в Европейском гуманитарном университете прошел круглый стол под названием "Государство и карьера женщины", организованный Центром гендерных исследований Европейского гуманитарного университета и редакцией журнала "Беларусь в мире".
В обсуждении проблем, связанных с осуществлением политики равных возможностей для мужчин и женщин в разных странах участвовали:
Ингрида Левренце - Временный Поверенный в делах Латвийской Республики в Беларуси;
Джессика Пирс - Чрезвычайный и Полномочный Посол Великобритании в Беларуси;
Шуле Сойсал - Чрезвычайный и Полномочный Посол Турецкой Республики в Беларуси;
Александр Егоров - редактор журнала "Беларусь в мире";
Анатолий Михайлов - ректор ЕГУ, академик Национальной академии наук Беларуси;
Владимир Дунаев - проректор ЕГУ, кандидат философских наук;
Елена Гапова - директор Центра гендерных исследований ЕГУ, доцент;
Ирина Дунаева - сотрудник Центра гендерных исследований ЕГУ, кандидат философских наук;
Снежана Рогач - сотрудник Центра гендерных исследований ЕГУ;
Альмира Усманова - сотрудник Центра гендерных исследований ЕГУ, доцент;
Ольга Шутова - сотрудник Центра гендерных исследований ЕГУ, доцент.
Предлагаем вниманию читателей некоторые фрагменты состоявшейся встречи.
А. Михайлов: Уважаемые дамы и господа, от имени ЕГУ и журнала "Беларусь в мире" я рад приветствовать вас в университете по поводу достаточно необычного события - круглого стола с участием женщин, возглавляющих дипломатические миссии иностранных государств в Беларуси. Так сложилось, что среди руководителей посольств в нашей стране немало женщин. Это необычно - должность посла традиционно считается "мужской". К сожалению, не смогли быть госпожа Мадху Бхадури, посол Индии, и госпожа У Сяо Тю, посол Китайской Народной Республики.
Мы рады встрече и надеемся, что сегодня состоится свободный обмен мнениями.
Е. Гапова: Эту встречу готовил Центр гендерных исследований ЕГУ. Нашему Центру немногим больше года и его создание - результат получения поддержки от Фонда Д. и К. Макартуров, а, кроме того, означает признание руководством университета значимости гендерных исследований. Это направление, конечно, порождение "западной" мысли. Гендерные исследования начали проникать на пространство бывшего СССР в начале 1990-х и встретили неприятие как со стороны ученых, так и общественных деятелей. Потому что это совсем другая парадигма научного знания, и ее становление здесь, в другом политическом и культурном контексте, происходит одновременно с созданием интеллектуальной среды, готовой к восприятию такой парадигмы, что не так просто. Потому создание Центра, то есть институализация этого знания - определенная веха в развитии социальной науки здесь.
Тема сегодняшнего разговора - государство и карьера женщины. Каким образом отношения, складывающиеся в государстве, определяют возможности, которые есть в жизни у женщин? Если в государстве происходят какие-то масштабные изменения, как изменяются эти возможности? Появляются новые или что-то теряется?
Сегодня здесь присутствуют послы трех государств. Госпожа Джессика Пирс представляет Великобританию, страну многовековой либеральной демократической традиции. Госпожа Шуле Сойсал из Турции, которая прошла путь формирования национального государства и модернизации. И это еще одна традиция. Госпожа Ингрида Левренце из Латвии. Нашу часть света иногда называют постсоветским пространством. У нас с Вами до некоторой степени общий опыт. Некоторые из происшедших после 1991 года радикальных перемен заставили задуматься именно нас, женщин, об открывшихся возможностях индивидуального выбора при формировании новых элит, и одновременно - об ослаблении устоявшейся системы социальной защиты.
Итак, как вы полагаете, произошли ли какие-то изменения в законодательстве и общественном сознании ваших стран относительно возможностей для женщин избирать ту или иную деятельность или карьеру?
И. Левренце: В 1922 году в независимой Латвии была принята Конституция, которая устанавливала равенство между мужчиной и женщиной. В 20-ые годы у нас были весьма активны различные женские организации. Все они участвовали в парламентских и муниципальных выборах, но преуспели только в муниципальных. Женщины-депутаты были только в некоторых городах. К сожалению, в предвоенный период Латвии ни одна женщина не была министром. Перед этой нашей встречей я немножко посмотрела статистику и исторические данные. У нас был первый парламент, который не избирался, это было так называемое учредительное собрание, в его задачу входило разработать Конституцию и принять ее. Там женщины были, но впоследствии ни в один парламент они больше не попадали. Это меня навело на мысль, что роль женщины становится более важной, когда у государства очень трудные времена. Когда эти времена становятся более спокойными, тогда уже эта "проблема" отпадает.
В. Дунаев: Кстати, наука это подтверждает. В кризисные периоды распределение видов работы между полами меняется.
И. Левренце: В 90-ые годы борьба за восстановление независимости опять повторяет эту историю, поэтому я думаю, что трудные времена в нашем государстве все еще продолжаются. В недавно избранном парламенте, который состоит из 100 человек, 18 депутатов-женщин.
Е. Гапова: И это без квот? В результате свободных независимых выборов - пятая часть парламента это женщины?
И. Левренце: Да. Системы квот у нас нет и никогда не было.
Дж. Пирс: Что касается моей страны, то история признания правительством женского равноправия - это время между суфражизмом и Второй мировой войной. Именно она изменила отношение общества, когда женщины доказали, что они могут выполнять мужскую работу и выполнять ее хорошо. Женщины были землепашцами, работали на фабриках, водили грузовики. После этого уже нельзя было вернуться к старому положению дел и отправить женщин на кухню, но до занятия ответственных должностей в государстве было еще далеко.
Маргарет Тэтчер была единственным премьер-министром. У нас никогда не было женщины - министра обороны, иностранных дел или канцлера.
Если взять Форин офис (Министерство иностранных дел), то только в 1973 году они изменили правила. До этого женщина, выйдя замуж, должна была оставить работу, какой бы успешной ни была ее деятельность.
О. Шутова: Я не хочу сказать, что в Советском Союзе было реализовано гендерное равенство, но все же трудно представить, что это произошло только 25 лет назад. У нас формально все это было с 1917 года, целые поколения выросли с сознанием, что у женщин есть все права.
Дж. Пирс: В 1995 году в МИД впервые набрали равное количество мужчин и женщин. В 1996 году я стала послом, в это время у нас было сразу 8 женщин-послов. Вместе с тем, женщина никогда не была послом в Вашингтоне, Москве, Пекине или других мировых столицах. Так что ситуация меняется, но все же пройдут десятилетия, прежде чем женщины займут значимые позиции. Нынешнее лейбористское правительство и лейбористская партия вообще проводят политику продвижения женщин, всяческого поощрения. Но, я полагаю, общество все еще не доверяет управление страной женщине так, как мужчине.
Е. Гапова: Но государство понимает, что приблизительно равное представительство полов в различных сферах - это вопрос демократии, вопрос справедливости?
Дж. Пирс: Я полагаю, да. В нашем обществе растет озабоченность относительно того, насколько справедливо представительство не только с точки зрения пола, но и этнического происхождения. Сейчас у нас работает много индусов, пакистанцев, африканцев, все эти люди должны быть представлены. Все больше принимают на работу инвалидов. Есть такая шутка, что легче всего получить работу в госаппарате, если ты черная, женщина, инвалид и с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Есть принцип равных возможностей и стратегия его реализации, но есть и карикатура.
Е. Гапова: Я помню, два года назад у нас был международный фестиваль женского кино, который организует "Татьяна-студия". Туда пришла заявка от режиссера, которая написала о себе, что она женщина, черная, социалистка, лесбиянка и мать-одиночка. То есть предполагалось, что все это должно быть учтено при отборе, так как по всем параметрам она принадлежит к дискриминируемым группам.
Дж. Пирс: Я полагаю, что взгляды самих женщин также должны измениться.
Шуле Сойсал: До принятия ислама турецкое общество было матриархальным. Вначале, с принятием ислама, положение женщины в арабских странах улучшилось. Во времена Османской империи законы ислама распространялись на всех подданных мусульман. Применение этих законов на практике привело к дискриминации женщин. Когда началась первая мировая война, женщины стали играть значительную роль, начали работать на военных предприятиях и на объектах инфраструктуры. В 1920-х годах появилось много влиятельных женщин, лидеров и идеологов. Эти женщины были очень активны: вместе с мужчинами они ездили по стране, пытаясь мобилизовать население, участвовали в митингах и выступали на них, что было ново и необычно для турецкого общества. Но основные реформы и изменения начали происходить после провозглашения Республики, главным принципом которой стал секуляризм. Государство и религия были разделены. Был принят новый Гражданский кодекс, за основу которого был взят гражданский кодекс Швейцарии. В 1930 году женщины получили право голосовать на местных выборах. А затем, в 1934 году, они получили полное избирательное право. В 1935 году в Парламенте впервые появились депутаты-женщины. Таким образом, женщины получили доступ к высшим уровням власти.
После этого женщины стали получать образование во всех сферах. Они становились даже пилотами и инженерами. Они хотели доказать, что женщины могут делать все то же, что и мужчины. Поэтому в настоящее время в турецком обществе так много женщин-судей, женщин- инженеров, женщин, занимающихся бизнесом. Много женщин служит в армии. Женщины работают и в министерстве иностранных дел. Причем за несколько последних лет число их значительно выросло (до 20-25 %). Однако их приход на руководящие посты в МИДе - процесс долгий и постепенный. В последнее время у нас было только три женщины-посла. Год назад, когда я стала послом, еще две женщины были назначены послами. В настоящее время уже шесть женщин являются послами Турции в других странах. До сих пор доля женщин в парламенте очень мала.
В последнее время в МИДе произошли положительные сдвиги, несколько упростившие возможность для женщин сделать карьеру в этой области. И раньше никто не вынуждал женщину уходить в отставку, если она выходила замуж. Но на практике, даже если оба супруга работали в иностранном ведомстве, их не рассматривали как супружескую пару. Большую часть времени им приходилось проводить порознь, так как их назначали в разные страны. Сегодня существует иной - более практичный и гибкий подход: их обязаны отправлять в одно и тоже посольство.
Очень медленно, но изменения начинают происходить и на ментальном уровне, хотя и очень медленно. Поднимается вопрос о том, как женщины используют свои права. Ситуация в городах и в сельской местности различна: в городах женщины используют свои права более активно, сельские женщины - не в полной мере. К сожалению, женщины почти не интересуются политикой.
Дж. Пирс: Сегодня женщине, чтобы быть успешной в своей карьере, достаточно быть профессионалом в своей области. Прошло время, когда женщине, чтобы защищать свои права, необходимо было быть жесткой и требовательной, появляется новое поколение женщин - спокойных, женственных. Общество вступает в стадию, когда появляется новое поколение успешных в карьере женщин, которые преуспевают потому, что профессиональны.
Е. Гапова: Да, но что означает для женщин стать более компетентными в своей области, и что - для мужчин? Какова цена, которую они платят за это? Одинаковы ли препятствия, которые встречаются у них на пути?
Дж. Пирс: Причина этого - различия, которые будут всегда, потому что существуют различия в приоритетах, биологии. Исходя из собственного опыта, я могу сказать, что женщины часто отказываются от достижения целей не только потому, что они имеют семьи, но и потому, что они чаще говорят, терпя неудачи: "Это не стоит усилий". Мужчинами в большей степени движут соревновательность и зависть.
А. Егоров: Они более амбициозны, да?
Дж. Пирс: В некотором роде, да.
Е. Гапова: В прошлом году мы проводили международную студенческую конференцию, и среди выступлений из России была презентация о социальной политике - когда мужчина ищет работу, он стремится к тому, чтобы иметь высокую зарплату, женщина - к тому, чтобы иметь гибкое расписание работы. Я абсолютно уверена в том, что это совсем не следствие биологии.
А. Егоров: Какова позиция мужского населения по этому вопросу, по поводу возрастания роли женщин?
Дж. Пирс: Это зависит от стиля поведения женщин. Если они не агрессивны, если они просто профессиональны в том, чем занимаются, отношение мужчин меняется. Но есть сферы, в которых существует сопротивление к переменам. Например, британский военно-морской флот - у нас есть женщины-офицеры, но им приходится трудно на корабле. Чтобы принять этот факт, потребуется длительное время.
Шуле Сойал: Я думаю, что в Турции при назначении на должности, требующие принятия решений, предпочтение по-прежнему отдается мужчинам. Это пошло еще с тех времен, когда на ответственных постах были только мужчины. В правительственной сфере особенно нелегка эволюция. Там не приветствуются женщины с "агрессивным поведением". В прошлом женщины действительно часто отказывались от достижения цели, но в настоящее время женщины становятся все более амбициозны, по крайней мере, я могу это сказать о Турции.
О. Шутова: Произошли ли какие-нибудь изменения в представлениях женщин о том, что является успешной женской судьбой? У нас после 1991 г. начал формироваться средний класс и идеология женского предназначения. Есть даже вузы, которые проповедуют эту идеологию.
И. Левренце: Наши реальности и стартовые позиции очень схожи, но наше общество быстрее восприняло изменения, открывшиеся возможности, использует их более активно. Малый и средний бизнес представить без женщин уже невозможно. Общие тенденции не в пользу патриархальности: женщины стремятся и к самореализации, и к тому, чтобы создавать семью. В Советском Союзе женщины имели первого ребенка в возрасте 20-22 лет, а сейчас в Латвии этот показатель равен 30 годам.
Е. Гапова: Насколько я знаю, у нас в стране нет структуры, которая бы вырабатывала политику в области равных возможностей в том смысле, в котором об этом говорится в ЕС. Принято традиционно считать, что эти проблемы у нас решены и не нуждаются в переосмыслении. Есть ли в ваших странах какие-либо органы, которые вырабатывают политику равных возможностей, осознавая, например, тот факт, что если женщин в парламенте 2 %-4 %, то это не результат нежелания участвовать в политике самих женщин, а результат определенного устройства общества?
Шуле Сойал: В нашей стране существует Директорат (или министерство) по делам женщин. Это государственный орган, который занимается статусом и правами женщин, предлагает или предпринимает законодательные меры. Благодаря ему, а также деятельности НПО, произошли большие изменения в юридической сфере. Был принят новый Гражданский Кодекс, содержащий изменения. Например, согласно ему, женщина может оставлять свою фамилию после замужества; женщина, желающая работать, не должна больше спрашивать на это разрешения у мужа.
Дж. Пирс: В Великобритании есть Комиссия по равным возможностям, группы лоббирования, которые способствуют разрешению женских вопросов. Существует такая инициатива, как "Возможности 2000", которая имеет целью заставить работодателей давать женщинам больше возможностей. Значительная часть изменений в законодательстве приходит из Европы и устанавливается на уровне Европейского Союза. В последнее время женщинами было возбуждено множество дел против работодателей. Эти дела рассматриваются в Высшем Суде Великобритании, а если решение не достигнуто - дело направляется в Европейский Суд в Страсбурге. В каком-то смысле это рассматривается не как национальная, а как европейская проблема.
Е. Гапова: Как я вижу, этот процесс идет с двух сторон. С одной стороны, инициатива исходит от ЕС, а с другой, гражданское общество и женские организации сами артикулируют интересы групп.
И. Дунаева: Во всем мире не так много женщин-послов, и в этом смысле карьера наших гостей не просто успешна, но и уникальна. Как правило, дипломатия - сфера мужской деятельности, а ког-да мы говорим об успешной карьере женщины в традиционно мужских областях, то предполагаем преодоление трудностей особого рода: предубежденности окружающих, косности традиций и патриархальных стереотипов, порой легимитизированных. Встречались ли такого рода трудности на вашем жизненном пути? Насколько они связаны с выбором Вами дипломатической карьеры? И как вы полагаете - девушки, которые сейчас хотят занять такую же позицию, сталкиваются с теми же трудностями, что и вы, или ситуация изменилась?
Е. Гапова: Я вспоминаю, что, когда поступала в институт иностранных языков, там был, наряду с педагогическими факультетами, где учились в основном девушки, переводческий факультет, куда принимали только мужчин. Выпускницы-педагоги преподавали иностранный язык в республике, а выпускники переводческого могли вырваться из-за железного занавеса и ехали за границу. За границу хотелось всем, но нам говорилось, что ребята-переводчики будут работать и в Сахаре, и в Ливане, где белая женщина не выдержит. Это был одновременно и сексизм, и расизм. Насколько я знаю, сейчас по-другому.
Дж. Пирс: В моем случае трудным было не столько делать карьеру, сколько преодолевать мнение окружающих, что это трудно. Когда я начала сдавать экзамены, чтобы попасть в Министерство иностранных дел, все думали: "Вы - женщина, вам будет трудно попасть туда". Кроме того, я из Уэльса, и небольшая этническая напряженность несколько усугубляет проблему.
Сейчас, после того, как я могу оценить эти процессы изнутри, мне кажется, что все же есть система, позволяющая объективно оценить качества соискателей независимо от пола и преодолеть существующее ожидание трудностей у женщин в этой работе. В моей карьере мне помогла моя собственная решимость. Сейчас у нас есть летняя программа, позволяющая школьникам получить представление о работе Министерства иностранных дел. Группы школьников приходят в Министерство, ходят по отделам, разговаривают со служащими, иногда даже с министром. При этом мальчики спрашивают, с какими людьми приходится встречаться, с какими политическими вопросами мы сталкиваемся, приходится ли работать с военными - т. е. задают профессиональные вопросы. Девочки же интересуются, насколько это трудная работа, что будет, если они выйдут замуж и т. д. Думаю, что это - вопрос психологии и возникшей вокруг всего этого мифологии.
Начало карьеры было очень скучным, интересная работа началась в 1990 году, после моего возвращения в Лондон. Я это связываю с характером моей работы во вновь введенной должности: после нападения Саддама Хусейна на Кувейт были введены санкции, началась война, и мне было поручено заниматься санкциями. Самое главное в такой работе - элементы неожиданности, хотя некоторым людям очень трудно с этим справляться.
А. Усманова: Мы уже упоминали о тех препятствиях, которые затрудняли для женщины возможность дипломатической карьеры в СССР. Латвия - одна из республик бывшего СССР. Госпожа Левренце, расскажите, а где Вы учились и как Вам удалось добиться такого статуса?
И. Левренце: Когда я окончила школу, мне хотелось учиться в МГИМО.1 Туда было очень трудно попасть, существовало множество бюрократических процедур, рекомендаций и справок - от комсомола, от партии, от психиатра и пр. Я успешно все это получила и сдала экзамены, однако политика приема в институт, дискриминирующая женщин, все же так и не позволила мне поступить ни на какую специальность, связанную с международными отношениями. В итоге я закончила романское отделение МГУ2 и поступила в заочную аспирантуру. Живя в Москве, я следила за тем, что происходит в Латвии, и где-то в 1989 году мне стало ясно, что Латвия будет независимой страной. Правда, я ошиблась в сроках и не предвидела такого скорого распада СССР. Потом я получила очень хорошую работу в нашем представительстве в Москве - наверное, самой важной миссии, в которой тогда осуществлялась наша дипломатия. Это было горячее место. Позже я работала в министерстве, заместителем главы миссии, а в 1997 году мне было предложено занять должность главы латвийской миссии в Беларуси.
Ш. Сойсал: Я хотела стать врачом или археологом и не стремилась идти в дипломатию. Когда я закончила школу, мои друзья пошли на факультет политических наук, что было престижно. За компанию с ними я и поступила туда, так что свою нынешнюю профессию я выбрала как бы случайно. Поступив на работу в МИД, я вышла замуж. Тогдашний министр, человек образованный и прогрессивный, сначала не приветствовал идею о том, чтобы женщины занимали важные посты. Это свое мнение он изменил только в последнюю минуту. После назначения все мужья и жены (в это время в министерстве работали три женщины) были разбросаны. Мой первый пост был в Роттердаме, а мужа - в Вене. Все другие женщины ушли в отставку или отпуск, а мы с мужем получили новые назначения: я - в Дамаск, он - в Оман. Стало возможно встречаться чаще, и я стала подумывать о детях. Тогда же, в Дамаске, родился сын. Я вернулась в Анкару, а позже нам повезло - мы оба получили назначения в Вену. Там я занималась международными организациями. Мне нравилась эта работа, можно было проявить инициативу, у меня был опыт работы по проблеме наркотиков. В Вене у меня родилась дочь. Потом меня отправили в Берн, где я была заместителем главы миссии, в отсутствие которого я выполняла его обязанности. Это был очень важный опыт. Через некоторое время я была направлена послом в Беларусь.
Я хочу подчеркнуть, что этот путь у меня занял больше времени, чем у мужчин. Рождение детей, проблема школы для них возлагают ответственность, в первую очередь, на женщину. Коллеги-мужчины, если появлялась возможность продвижения наверх, принимали предложения, даже если нужно было уехать. Я же вынуждена была зачастую отказываться, поскольку это означало новую школу для детей, новых друзей, новых учителей. Я должна была обеспечить нормальную жизнь для детей. В этом, мне кажется, состоит основное различие между женщинами и мужчинами в этой профессии.
Кроме того, несмотря на то, что женщин считают хорошими работниками, при назначении на высшие посты все же оказывают предпочтение мужчинам. Сейчас ситуация меняется, несколько женщин получили высокие посты, но не в политическом отделе, а в культурном или ООН. Дискриминация проявляется в живучести мнения о том, что женщины не могут заниматься политикой.
1 Московский государственный институт международных отношений.
2 Московский государственный университет.
В обсуждении проблем, связанных с осуществлением политики равных возможностей для мужчин и женщин в разных странах участвовали:
Ингрида Левренце - Временный Поверенный в делах Латвийской Республики в Беларуси;
Джессика Пирс - Чрезвычайный и Полномочный Посол Великобритании в Беларуси;
Шуле Сойсал - Чрезвычайный и Полномочный Посол Турецкой Республики в Беларуси;
Александр Егоров - редактор журнала "Беларусь в мире";
Анатолий Михайлов - ректор ЕГУ, академик Национальной академии наук Беларуси;
Владимир Дунаев - проректор ЕГУ, кандидат философских наук;
Елена Гапова - директор Центра гендерных исследований ЕГУ, доцент;
Ирина Дунаева - сотрудник Центра гендерных исследований ЕГУ, кандидат философских наук;
Снежана Рогач - сотрудник Центра гендерных исследований ЕГУ;
Альмира Усманова - сотрудник Центра гендерных исследований ЕГУ, доцент;
Ольга Шутова - сотрудник Центра гендерных исследований ЕГУ, доцент.
Предлагаем вниманию читателей некоторые фрагменты состоявшейся встречи.
А. Михайлов: Уважаемые дамы и господа, от имени ЕГУ и журнала "Беларусь в мире" я рад приветствовать вас в университете по поводу достаточно необычного события - круглого стола с участием женщин, возглавляющих дипломатические миссии иностранных государств в Беларуси. Так сложилось, что среди руководителей посольств в нашей стране немало женщин. Это необычно - должность посла традиционно считается "мужской". К сожалению, не смогли быть госпожа Мадху Бхадури, посол Индии, и госпожа У Сяо Тю, посол Китайской Народной Республики.
Мы рады встрече и надеемся, что сегодня состоится свободный обмен мнениями.
Е. Гапова: Эту встречу готовил Центр гендерных исследований ЕГУ. Нашему Центру немногим больше года и его создание - результат получения поддержки от Фонда Д. и К. Макартуров, а, кроме того, означает признание руководством университета значимости гендерных исследований. Это направление, конечно, порождение "западной" мысли. Гендерные исследования начали проникать на пространство бывшего СССР в начале 1990-х и встретили неприятие как со стороны ученых, так и общественных деятелей. Потому что это совсем другая парадигма научного знания, и ее становление здесь, в другом политическом и культурном контексте, происходит одновременно с созданием интеллектуальной среды, готовой к восприятию такой парадигмы, что не так просто. Потому создание Центра, то есть институализация этого знания - определенная веха в развитии социальной науки здесь.
Тема сегодняшнего разговора - государство и карьера женщины. Каким образом отношения, складывающиеся в государстве, определяют возможности, которые есть в жизни у женщин? Если в государстве происходят какие-то масштабные изменения, как изменяются эти возможности? Появляются новые или что-то теряется?
Сегодня здесь присутствуют послы трех государств. Госпожа Джессика Пирс представляет Великобританию, страну многовековой либеральной демократической традиции. Госпожа Шуле Сойсал из Турции, которая прошла путь формирования национального государства и модернизации. И это еще одна традиция. Госпожа Ингрида Левренце из Латвии. Нашу часть света иногда называют постсоветским пространством. У нас с Вами до некоторой степени общий опыт. Некоторые из происшедших после 1991 года радикальных перемен заставили задуматься именно нас, женщин, об открывшихся возможностях индивидуального выбора при формировании новых элит, и одновременно - об ослаблении устоявшейся системы социальной защиты.
Итак, как вы полагаете, произошли ли какие-то изменения в законодательстве и общественном сознании ваших стран относительно возможностей для женщин избирать ту или иную деятельность или карьеру?
И. Левренце: В 1922 году в независимой Латвии была принята Конституция, которая устанавливала равенство между мужчиной и женщиной. В 20-ые годы у нас были весьма активны различные женские организации. Все они участвовали в парламентских и муниципальных выборах, но преуспели только в муниципальных. Женщины-депутаты были только в некоторых городах. К сожалению, в предвоенный период Латвии ни одна женщина не была министром. Перед этой нашей встречей я немножко посмотрела статистику и исторические данные. У нас был первый парламент, который не избирался, это было так называемое учредительное собрание, в его задачу входило разработать Конституцию и принять ее. Там женщины были, но впоследствии ни в один парламент они больше не попадали. Это меня навело на мысль, что роль женщины становится более важной, когда у государства очень трудные времена. Когда эти времена становятся более спокойными, тогда уже эта "проблема" отпадает.
В. Дунаев: Кстати, наука это подтверждает. В кризисные периоды распределение видов работы между полами меняется.
И. Левренце: В 90-ые годы борьба за восстановление независимости опять повторяет эту историю, поэтому я думаю, что трудные времена в нашем государстве все еще продолжаются. В недавно избранном парламенте, который состоит из 100 человек, 18 депутатов-женщин.
Е. Гапова: И это без квот? В результате свободных независимых выборов - пятая часть парламента это женщины?
И. Левренце: Да. Системы квот у нас нет и никогда не было.
Дж. Пирс: Что касается моей страны, то история признания правительством женского равноправия - это время между суфражизмом и Второй мировой войной. Именно она изменила отношение общества, когда женщины доказали, что они могут выполнять мужскую работу и выполнять ее хорошо. Женщины были землепашцами, работали на фабриках, водили грузовики. После этого уже нельзя было вернуться к старому положению дел и отправить женщин на кухню, но до занятия ответственных должностей в государстве было еще далеко.
Маргарет Тэтчер была единственным премьер-министром. У нас никогда не было женщины - министра обороны, иностранных дел или канцлера.
Если взять Форин офис (Министерство иностранных дел), то только в 1973 году они изменили правила. До этого женщина, выйдя замуж, должна была оставить работу, какой бы успешной ни была ее деятельность.
О. Шутова: Я не хочу сказать, что в Советском Союзе было реализовано гендерное равенство, но все же трудно представить, что это произошло только 25 лет назад. У нас формально все это было с 1917 года, целые поколения выросли с сознанием, что у женщин есть все права.
Дж. Пирс: В 1995 году в МИД впервые набрали равное количество мужчин и женщин. В 1996 году я стала послом, в это время у нас было сразу 8 женщин-послов. Вместе с тем, женщина никогда не была послом в Вашингтоне, Москве, Пекине или других мировых столицах. Так что ситуация меняется, но все же пройдут десятилетия, прежде чем женщины займут значимые позиции. Нынешнее лейбористское правительство и лейбористская партия вообще проводят политику продвижения женщин, всяческого поощрения. Но, я полагаю, общество все еще не доверяет управление страной женщине так, как мужчине.
Е. Гапова: Но государство понимает, что приблизительно равное представительство полов в различных сферах - это вопрос демократии, вопрос справедливости?
Дж. Пирс: Я полагаю, да. В нашем обществе растет озабоченность относительно того, насколько справедливо представительство не только с точки зрения пола, но и этнического происхождения. Сейчас у нас работает много индусов, пакистанцев, африканцев, все эти люди должны быть представлены. Все больше принимают на работу инвалидов. Есть такая шутка, что легче всего получить работу в госаппарате, если ты черная, женщина, инвалид и с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Есть принцип равных возможностей и стратегия его реализации, но есть и карикатура.
Е. Гапова: Я помню, два года назад у нас был международный фестиваль женского кино, который организует "Татьяна-студия". Туда пришла заявка от режиссера, которая написала о себе, что она женщина, черная, социалистка, лесбиянка и мать-одиночка. То есть предполагалось, что все это должно быть учтено при отборе, так как по всем параметрам она принадлежит к дискриминируемым группам.
Дж. Пирс: Я полагаю, что взгляды самих женщин также должны измениться.
Шуле Сойсал: До принятия ислама турецкое общество было матриархальным. Вначале, с принятием ислама, положение женщины в арабских странах улучшилось. Во времена Османской империи законы ислама распространялись на всех подданных мусульман. Применение этих законов на практике привело к дискриминации женщин. Когда началась первая мировая война, женщины стали играть значительную роль, начали работать на военных предприятиях и на объектах инфраструктуры. В 1920-х годах появилось много влиятельных женщин, лидеров и идеологов. Эти женщины были очень активны: вместе с мужчинами они ездили по стране, пытаясь мобилизовать население, участвовали в митингах и выступали на них, что было ново и необычно для турецкого общества. Но основные реформы и изменения начали происходить после провозглашения Республики, главным принципом которой стал секуляризм. Государство и религия были разделены. Был принят новый Гражданский кодекс, за основу которого был взят гражданский кодекс Швейцарии. В 1930 году женщины получили право голосовать на местных выборах. А затем, в 1934 году, они получили полное избирательное право. В 1935 году в Парламенте впервые появились депутаты-женщины. Таким образом, женщины получили доступ к высшим уровням власти.
После этого женщины стали получать образование во всех сферах. Они становились даже пилотами и инженерами. Они хотели доказать, что женщины могут делать все то же, что и мужчины. Поэтому в настоящее время в турецком обществе так много женщин-судей, женщин- инженеров, женщин, занимающихся бизнесом. Много женщин служит в армии. Женщины работают и в министерстве иностранных дел. Причем за несколько последних лет число их значительно выросло (до 20-25 %). Однако их приход на руководящие посты в МИДе - процесс долгий и постепенный. В последнее время у нас было только три женщины-посла. Год назад, когда я стала послом, еще две женщины были назначены послами. В настоящее время уже шесть женщин являются послами Турции в других странах. До сих пор доля женщин в парламенте очень мала.
В последнее время в МИДе произошли положительные сдвиги, несколько упростившие возможность для женщин сделать карьеру в этой области. И раньше никто не вынуждал женщину уходить в отставку, если она выходила замуж. Но на практике, даже если оба супруга работали в иностранном ведомстве, их не рассматривали как супружескую пару. Большую часть времени им приходилось проводить порознь, так как их назначали в разные страны. Сегодня существует иной - более практичный и гибкий подход: их обязаны отправлять в одно и тоже посольство.
Очень медленно, но изменения начинают происходить и на ментальном уровне, хотя и очень медленно. Поднимается вопрос о том, как женщины используют свои права. Ситуация в городах и в сельской местности различна: в городах женщины используют свои права более активно, сельские женщины - не в полной мере. К сожалению, женщины почти не интересуются политикой.
Дж. Пирс: Сегодня женщине, чтобы быть успешной в своей карьере, достаточно быть профессионалом в своей области. Прошло время, когда женщине, чтобы защищать свои права, необходимо было быть жесткой и требовательной, появляется новое поколение женщин - спокойных, женственных. Общество вступает в стадию, когда появляется новое поколение успешных в карьере женщин, которые преуспевают потому, что профессиональны.
Е. Гапова: Да, но что означает для женщин стать более компетентными в своей области, и что - для мужчин? Какова цена, которую они платят за это? Одинаковы ли препятствия, которые встречаются у них на пути?
Дж. Пирс: Причина этого - различия, которые будут всегда, потому что существуют различия в приоритетах, биологии. Исходя из собственного опыта, я могу сказать, что женщины часто отказываются от достижения целей не только потому, что они имеют семьи, но и потому, что они чаще говорят, терпя неудачи: "Это не стоит усилий". Мужчинами в большей степени движут соревновательность и зависть.
А. Егоров: Они более амбициозны, да?
Дж. Пирс: В некотором роде, да.
Е. Гапова: В прошлом году мы проводили международную студенческую конференцию, и среди выступлений из России была презентация о социальной политике - когда мужчина ищет работу, он стремится к тому, чтобы иметь высокую зарплату, женщина - к тому, чтобы иметь гибкое расписание работы. Я абсолютно уверена в том, что это совсем не следствие биологии.
А. Егоров: Какова позиция мужского населения по этому вопросу, по поводу возрастания роли женщин?
Дж. Пирс: Это зависит от стиля поведения женщин. Если они не агрессивны, если они просто профессиональны в том, чем занимаются, отношение мужчин меняется. Но есть сферы, в которых существует сопротивление к переменам. Например, британский военно-морской флот - у нас есть женщины-офицеры, но им приходится трудно на корабле. Чтобы принять этот факт, потребуется длительное время.
Шуле Сойал: Я думаю, что в Турции при назначении на должности, требующие принятия решений, предпочтение по-прежнему отдается мужчинам. Это пошло еще с тех времен, когда на ответственных постах были только мужчины. В правительственной сфере особенно нелегка эволюция. Там не приветствуются женщины с "агрессивным поведением". В прошлом женщины действительно часто отказывались от достижения цели, но в настоящее время женщины становятся все более амбициозны, по крайней мере, я могу это сказать о Турции.
О. Шутова: Произошли ли какие-нибудь изменения в представлениях женщин о том, что является успешной женской судьбой? У нас после 1991 г. начал формироваться средний класс и идеология женского предназначения. Есть даже вузы, которые проповедуют эту идеологию.
И. Левренце: Наши реальности и стартовые позиции очень схожи, но наше общество быстрее восприняло изменения, открывшиеся возможности, использует их более активно. Малый и средний бизнес представить без женщин уже невозможно. Общие тенденции не в пользу патриархальности: женщины стремятся и к самореализации, и к тому, чтобы создавать семью. В Советском Союзе женщины имели первого ребенка в возрасте 20-22 лет, а сейчас в Латвии этот показатель равен 30 годам.
Е. Гапова: Насколько я знаю, у нас в стране нет структуры, которая бы вырабатывала политику в области равных возможностей в том смысле, в котором об этом говорится в ЕС. Принято традиционно считать, что эти проблемы у нас решены и не нуждаются в переосмыслении. Есть ли в ваших странах какие-либо органы, которые вырабатывают политику равных возможностей, осознавая, например, тот факт, что если женщин в парламенте 2 %-4 %, то это не результат нежелания участвовать в политике самих женщин, а результат определенного устройства общества?
Шуле Сойал: В нашей стране существует Директорат (или министерство) по делам женщин. Это государственный орган, который занимается статусом и правами женщин, предлагает или предпринимает законодательные меры. Благодаря ему, а также деятельности НПО, произошли большие изменения в юридической сфере. Был принят новый Гражданский Кодекс, содержащий изменения. Например, согласно ему, женщина может оставлять свою фамилию после замужества; женщина, желающая работать, не должна больше спрашивать на это разрешения у мужа.
Дж. Пирс: В Великобритании есть Комиссия по равным возможностям, группы лоббирования, которые способствуют разрешению женских вопросов. Существует такая инициатива, как "Возможности 2000", которая имеет целью заставить работодателей давать женщинам больше возможностей. Значительная часть изменений в законодательстве приходит из Европы и устанавливается на уровне Европейского Союза. В последнее время женщинами было возбуждено множество дел против работодателей. Эти дела рассматриваются в Высшем Суде Великобритании, а если решение не достигнуто - дело направляется в Европейский Суд в Страсбурге. В каком-то смысле это рассматривается не как национальная, а как европейская проблема.
Е. Гапова: Как я вижу, этот процесс идет с двух сторон. С одной стороны, инициатива исходит от ЕС, а с другой, гражданское общество и женские организации сами артикулируют интересы групп.
И. Дунаева: Во всем мире не так много женщин-послов, и в этом смысле карьера наших гостей не просто успешна, но и уникальна. Как правило, дипломатия - сфера мужской деятельности, а ког-да мы говорим об успешной карьере женщины в традиционно мужских областях, то предполагаем преодоление трудностей особого рода: предубежденности окружающих, косности традиций и патриархальных стереотипов, порой легимитизированных. Встречались ли такого рода трудности на вашем жизненном пути? Насколько они связаны с выбором Вами дипломатической карьеры? И как вы полагаете - девушки, которые сейчас хотят занять такую же позицию, сталкиваются с теми же трудностями, что и вы, или ситуация изменилась?
Е. Гапова: Я вспоминаю, что, когда поступала в институт иностранных языков, там был, наряду с педагогическими факультетами, где учились в основном девушки, переводческий факультет, куда принимали только мужчин. Выпускницы-педагоги преподавали иностранный язык в республике, а выпускники переводческого могли вырваться из-за железного занавеса и ехали за границу. За границу хотелось всем, но нам говорилось, что ребята-переводчики будут работать и в Сахаре, и в Ливане, где белая женщина не выдержит. Это был одновременно и сексизм, и расизм. Насколько я знаю, сейчас по-другому.
Дж. Пирс: В моем случае трудным было не столько делать карьеру, сколько преодолевать мнение окружающих, что это трудно. Когда я начала сдавать экзамены, чтобы попасть в Министерство иностранных дел, все думали: "Вы - женщина, вам будет трудно попасть туда". Кроме того, я из Уэльса, и небольшая этническая напряженность несколько усугубляет проблему.
Сейчас, после того, как я могу оценить эти процессы изнутри, мне кажется, что все же есть система, позволяющая объективно оценить качества соискателей независимо от пола и преодолеть существующее ожидание трудностей у женщин в этой работе. В моей карьере мне помогла моя собственная решимость. Сейчас у нас есть летняя программа, позволяющая школьникам получить представление о работе Министерства иностранных дел. Группы школьников приходят в Министерство, ходят по отделам, разговаривают со служащими, иногда даже с министром. При этом мальчики спрашивают, с какими людьми приходится встречаться, с какими политическими вопросами мы сталкиваемся, приходится ли работать с военными - т. е. задают профессиональные вопросы. Девочки же интересуются, насколько это трудная работа, что будет, если они выйдут замуж и т. д. Думаю, что это - вопрос психологии и возникшей вокруг всего этого мифологии.
Начало карьеры было очень скучным, интересная работа началась в 1990 году, после моего возвращения в Лондон. Я это связываю с характером моей работы во вновь введенной должности: после нападения Саддама Хусейна на Кувейт были введены санкции, началась война, и мне было поручено заниматься санкциями. Самое главное в такой работе - элементы неожиданности, хотя некоторым людям очень трудно с этим справляться.
А. Усманова: Мы уже упоминали о тех препятствиях, которые затрудняли для женщины возможность дипломатической карьеры в СССР. Латвия - одна из республик бывшего СССР. Госпожа Левренце, расскажите, а где Вы учились и как Вам удалось добиться такого статуса?
И. Левренце: Когда я окончила школу, мне хотелось учиться в МГИМО.1 Туда было очень трудно попасть, существовало множество бюрократических процедур, рекомендаций и справок - от комсомола, от партии, от психиатра и пр. Я успешно все это получила и сдала экзамены, однако политика приема в институт, дискриминирующая женщин, все же так и не позволила мне поступить ни на какую специальность, связанную с международными отношениями. В итоге я закончила романское отделение МГУ2 и поступила в заочную аспирантуру. Живя в Москве, я следила за тем, что происходит в Латвии, и где-то в 1989 году мне стало ясно, что Латвия будет независимой страной. Правда, я ошиблась в сроках и не предвидела такого скорого распада СССР. Потом я получила очень хорошую работу в нашем представительстве в Москве - наверное, самой важной миссии, в которой тогда осуществлялась наша дипломатия. Это было горячее место. Позже я работала в министерстве, заместителем главы миссии, а в 1997 году мне было предложено занять должность главы латвийской миссии в Беларуси.
Ш. Сойсал: Я хотела стать врачом или археологом и не стремилась идти в дипломатию. Когда я закончила школу, мои друзья пошли на факультет политических наук, что было престижно. За компанию с ними я и поступила туда, так что свою нынешнюю профессию я выбрала как бы случайно. Поступив на работу в МИД, я вышла замуж. Тогдашний министр, человек образованный и прогрессивный, сначала не приветствовал идею о том, чтобы женщины занимали важные посты. Это свое мнение он изменил только в последнюю минуту. После назначения все мужья и жены (в это время в министерстве работали три женщины) были разбросаны. Мой первый пост был в Роттердаме, а мужа - в Вене. Все другие женщины ушли в отставку или отпуск, а мы с мужем получили новые назначения: я - в Дамаск, он - в Оман. Стало возможно встречаться чаще, и я стала подумывать о детях. Тогда же, в Дамаске, родился сын. Я вернулась в Анкару, а позже нам повезло - мы оба получили назначения в Вену. Там я занималась международными организациями. Мне нравилась эта работа, можно было проявить инициативу, у меня был опыт работы по проблеме наркотиков. В Вене у меня родилась дочь. Потом меня отправили в Берн, где я была заместителем главы миссии, в отсутствие которого я выполняла его обязанности. Это был очень важный опыт. Через некоторое время я была направлена послом в Беларусь.
Я хочу подчеркнуть, что этот путь у меня занял больше времени, чем у мужчин. Рождение детей, проблема школы для них возлагают ответственность, в первую очередь, на женщину. Коллеги-мужчины, если появлялась возможность продвижения наверх, принимали предложения, даже если нужно было уехать. Я же вынуждена была зачастую отказываться, поскольку это означало новую школу для детей, новых друзей, новых учителей. Я должна была обеспечить нормальную жизнь для детей. В этом, мне кажется, состоит основное различие между женщинами и мужчинами в этой профессии.
Кроме того, несмотря на то, что женщин считают хорошими работниками, при назначении на высшие посты все же оказывают предпочтение мужчинам. Сейчас ситуация меняется, несколько женщин получили высокие посты, но не в политическом отделе, а в культурном или ООН. Дискриминация проявляется в живучести мнения о том, что женщины не могут заниматься политикой.
1 Московский государственный институт международных отношений.
2 Московский государственный университет.
Опубликовано 14 мая 2014 года
Новые статьи на library.by:
ПОЛИТИКА:
Комментируем публикацию: "ГОСУДАРСТВО И КАРЬЕРА ЖЕНЩИНЫ"
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1400069736 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций