ПОЛИТИКА (последнее)
ЭРФУРТ - ГЕЙДЕЛЬБЕРГ - ЛЕЙПЦИГ
Политология, современная политика. Статьи, заметки, фельетоны, исследования. Книги по политологии.
Сорок лет назад германская с. -д. была в зените своей славы. Период исключительного закона принес ей усиление влияния среди пролетариата, рост симпатий со стороны мелкой буржуазии, огромные парламентские успехи. Попытки Бисмарка изолировать с. -д., придушить ее при помощи политики "кнута и пряника" кончились блистательным крахом. Передвижка в социальном составе с. -д. (увеличение числа индустриальных рабочих) в период исключительного закона, борьба под руководством Маркса и Энгельса за революционную теорию и тактику против лассальянских традиций и анархистского "оппортунизма наизнанку" - все это способствовало превращению с. -д. в революционную партию, приблизило ее как никогда к марксистской теории. Балансом всего периода исключительного закона, показателем теоретического уровня с. -д. и ее революционного опыта явилась принятая на эрфуртском партейтаге (14 - 20 октября 1891 г.) программа партии. Энгельс писал, что проект ее "выгодно отличается от прежней программы. Многочисленные остатки изжитой традиции как собственно лассальянской, так и вульгарно социалистической в существенном устранены, проект в теоретическом отношении стоит в целом на почве современной науки, и его можно обсуждать, стоя на этой почве".
Благодаря этим своим качествам эрфуртская программа имела огромное интернациональное значение, послужив образцом для всех партий II интернационала, закрепив за германской с. -д. на ряд лет руководящую роль в международном социалистическом движении.
Нужно отметить, что стоя "в целом" (Энгельс) на почве марксизма, программа в то же время обходила ряд важнейших вопросов, допускала ряд существенных недомолвок.
Основной тезис марксизма о переходе к социалистическому обществу при посредстве диктатуры пролетариата был в программе обойден. Таким образом, даже в лучшие свои годы, германская с. -д. оказалась не в состоянии подняться до уровня подлинного революционного марксизма.
Беспощадно критикуя все "недомолвки" и ошибки программы, Энгельс, по его словам, воспользовался этим случаем, чтобы "нанести удар миролюбивому оппортунизму... и чисто-благонравно-радостно-свободному "врастанию" старого свинства в "социалистическое общество" (письмо к Каутскому от 29 июня 1891 г.).
Этот удар был как нельзя более своевременен. Знаменитые выступления Фольмара после отмены исключительных законов явились уже очень тревожным симптомом. Германская с. -д. в 1891 г. имела на себе не только печать пройденного революционного пути, но на некоторую прослойку ее начал уже оказывать свое влияние очередной "зигзаг буржуазной тактики" (Ленин), "новый курс" правительства, наступающая "мирная", легальная эпоха.
Дальнейшая история германской с. -д. в эпоху империализма есть история превращения беспощадно раскритикованного Энгельсом оппортунизма Фольмара, усовершенствованного впоследствии Бернштейном в линию, определявшую политику всей партии. Два качественных скачка завершают этот процесс: 4 августа 1914 г. - переход с. -д. на позиции социал-шовинизма - и революция 1918 - 23 гг. в Германии, когда с. -д. самоотверженно вынесла на своих плечах полуживой германский империализм из пламени революции.
После таких "подвигов" естественно, что эрфуртская программа стала тесна для с. -д. Она предпочла подвести более "современное" теоретическое обоснование под свое предательство. Новая герлицкая программа (1921 г.) ввела, однако, в смущение даже лучших друзей германской с. -д. Последняя явно перестаралась. От марксизма не осталось и следа.
После объединения с независимыми лучшим мастерам с. -д. по части наиболее тонкого обмана во главе со старой лисой - Каутским было поручено несколько причесать и пригладить ревизионистские вихры герлицкой программы. Так родилась гейдельбергская программа (1925 г.) - катехизис современной с. -д.
Соблюдая некоторые минимальные приличия в форме, гейдельбергская программа ревизует марксизм в самых его основах.
стр. 84
--------------------------------------------------------------------------------
"Раздуть не значит сдуть. - Карикатура в журнале "Кладердатч" по поводу провала "исключительных законов".
Буржуазная пресса с удовлетворением признавала, что переход от эрфуртской программы к гейдельбергской означал переход от "отрицания государства" к его "утверждению, приятию", от "партии переворота", к "партии, поддерживающей государство", от идеи классовой борьбы к "общественной солидарности".
Возьмем, к примеру, важнейшую проблему концентрации капитала. Первый тезис эрфуртской программы о неизбежности гибели мелкого производства в условиях капитализма оказался в Гейдельберге забракованным. Теоретики с. -д. доказывали, что этот пункт эрфуртской программы был продиктован аграрным кризисом 70 - 80-х годов; последующая история, дескать, показала, что мелкое производство в промышленности и в сельском хозяйстве не только не вытеснялось, но укреплялось. С. -д. откровенно встала в этом вопросе имеется стремление (!) ухудшить положение трудящихся слоев"(!). Однако "путем неустанной борьбы имеют они (трудящиеся слои. Е. С.) возможность оградить себя от усиливающегося понижения их жизненного уровня и улучшить свое положение" (!). Теоретик с. -д. Браунталь исчерпывающе разъяснил это гейдельбергское откровение; тезис эрфуртской программы оказался "ложным": "Ибо не может быть оспариваемо, что непрочность существования не увеличилась, но, в результате развития социального законодательства, уменьшилась, что нищета и психологическая эксплоатация масс уменьшились в связи с постепенным подъемом реальной заработной платы и уменьшением рабочего дня, и гнет угнетения ослабился благодаря растущему влиянию партии и профсоюзов в государстве, обществе и предприятии"1 .
Таким образом, отвергнутая в Эрфурте точка на позиции, защищавшиеся издавна ревизионистом Давидом. С. -д. отказались также в Гейдельберге от утверждения эрфуртской программы, что кризисы при капитализме "становятся все обширней и опустошительней". Каутский разъяснил, что и в этом вопросе программа обобщила лишь "преходящие" явления, питалась "особенностями конъюнктуры 70- 80-х годов". Завершением этой точки зрения была провозглашенная на нильском партейтаге (1927 г.) гильфердинговская теория организованного капитализма. Кильский партейтаг, объявив задачей с. -д. борьбу за "постепенное преобразование капиталистического организованного хозяйства в демократическое и социалистическое", указал и вновь открытое средство этого "преобразования": хозяйственную демократию.
Не менее радикальному исправлению подвергся тезис эрфуртской программы о возрастающем обнищании пролетариата и трудящихся масс в условиях капитализма. Согласно новой программе "при капитализме беспрерывно зрения Фольмара о постепенном, по частям и кусочкам, осуществлении социализма, "постепенной социализации" при помощи "доброй воли" господствующих классов, проходит красной нитью через всю гейдельбергскую программу, вытеснив без остатка идею классовой борьбы.
Новый теоретик с. -д. проф. Эрик Нелтинг разделил историю социализма на три стадии: исходную - идеологическую - стадию, организационно-оппозиционную и, наконец, период "конструктивного осуществления". Соответственно этим периодам, с. -д. партия носила, по Нелтингу, различный характер: научно-теоретический (уж не во времена ли исключительного закона партия была клубом профессоров?), миссионерски-оппозиционный и, наконец, политический. Соответственно менялся не только тип вождя: ученый (уж не Бебель ли?), агитатор, государственный деятель, но и его операционный базис: кабинет ученого,
--------------------------------------------------------------------------------
1 Журнал "Der Kampf", 1925, стр. 463.
стр. 85
--------------------------------------------------------------------------------
ораторская трибуна и, наконец... правительственное кресло.
Исказив историю социал-демократии Нелтинг, однако, не плохо охарактеризовал "третью стадию" ее развития, подчеркнув основной факт в истории послевоенной с. -д. - врастание ее в буржуазный государственный аппарат.
Насколько далеко ушла с. -д. в своем развитии к социал-фашизму, свидетельствуют следующие цифры и факты.
С. -д., занятых в парламентах и других государственных учреждениях в 1929 г. было 46667, с. -д. представителей в социально-политических учреждениях (трудовые суды, страховые учреждения и пр.) - 60363, с. -д. служащих и чиновников в этих учреждениях - 50000, в прусском государственном управлении - 16000 и т. д.1 . Если прибавить сюда чиновников партийного и профсоюзного аппарата, различных социал-демократических, хозяйственно-кооперативных организаций, превратившихся фактически в органы государственного принуждения, то эта социал-фашистская армия вырастет до трехсот тысяч человек. Особенно охотно буржуазия доверяет социал-демократам наиболее щекотливые и наиболее необходимые в процессе фашизации государственной власти полицейские функции. Имена Зеверинга, Цергибеля, Гржезинского, пользующихся по заслугам большим доверием своих капиталистических хозяев, известны всему миру. Дополним этот список именами менее крупных "кровавых собак". В Рурской области политическая охрана находится всецело в руках с. -д., под руководством начальника политической полиции Эссена - с. -д. Маслак. Полицей-президентом Дюссельдорфа является бывший профсоюзный чиновник с. -д. Мейер, а чиновник профсоюза строительных рабочих с. -д. Люберинг - полицей президентом Дортмунда. С. -д. являются также
--------------------------------------------------------------------------------
1 Климов, "Буржуазное государство эпохи империализма". ОГИЗ, 1931 г., стр. 111.
стр. 86
--------------------------------------------------------------------------------
инспектор государственного управления Рурской области Зоммер, полицейский лейтенант Леве, руководители имперских учреждений по управлению области: Гросс, Гейнрих, Гревс и свыше десятка других. Этот список можно продолжать до бесконечности. Как видим, "третья стадия" в развитии с. -д., когда, по Нелтингу, характерным типом вождя становится государственный деятель, а его операционным базисом - правительственное кресло, отнюдь не является профессорской выдумкой. Имя этой давно подмеченной Коминтерном стадии - социал-фашизм. Окончательная измена марксизму, превращение пролетарской когда-то партии в "социалистическую" партию, стремящуюся "увековечить наемное рабство" (Энгельс), неизбежно должна была отомстить за себя.
Предвидение Бебеля на эрфуртском партей-таге, что переход на позицию Фольмара означал бы "не только превращение в болото, но полное коррумпирование и гибель партии", полностью оправдалось.
По странной иронии судьбы тот факт, что пессимистическая перспектива, предсказанная Бебелем, оказалась реальностью, обнаружился особенно ярко как раз в год 40-летнего юбилея эрфуртского партейтага - на съезде социал-фашистов в Лейпциге.
---------
Лейпцигский партейтаг стоял прежде всего под знаком мирового экономического кризиса. Кризис перепутал все карты с. -д. и сорвал неожиданно с нее маски. Тщетно пытался докладчик о кризисе Тарнов увязать провозглашенную так недавно теорию организованного капитализма с мрачной действительностью. Теоретики с. -д. не могли увильнуть от вопроса, поставленного жизнью, возникающего назойливо на каждом рабочем, в том числе и с. -д., собрании.
"На кильском партейтаге Гильфердинг дал анализ капиталистического хозяйства в период организованного капитализма; я должен сегодня говорить о капиталистической хозяйственной анархии. Что, разве развитие пошло вспять, или анализ Гильфердинга был ошибочным, или моя тема неверно формулирована? - ставит этот вопрос докладчик и отвечает на него с гениальной "простотой" и "убедительностью". - Истина заключается в том, что организованный капитализм не снимает хозяйственной анархии... Организованный капитализм уничтожил экономическую гражданскую войну человека против человека, превратил ее в экономическую войну банд. Но война сама по себе осталась. И ее разрушительное действие усилилось. Организованный капитализм стреляет гранатами там, где неорганизованные капиталисты обменивались ружейной перестрелкой".
Следовательно, и Гильфердинг прав, и Тарнов не ошибается. Специальность одного - говорить об организованном капитализме, другого - об его анархии. Вся беда для проницательных вождей состоит лишь в том, что обе части анализа разделены промежутком четырех лет и между ними пролегла глубокая пропасть кризиса, внесшего более чем существенные поправки в гильфердинговскую теорию.
Однако с. -д. массы требуют, чтобы был указан выход из тупика, в который их завели с. -д вожди.
Тарнов его наметил:
"Мы не можем удовлетвориться только диагностикой кризиса. Мы должны чувствовать себя, как врач, который должен лечить больного пациента".
На сей раз докладчик забыл ту истину, что слова даны с. -д. для того, чтобы скрывать свои намерения. Он просто проболтался. Крылатая фраза Тарнова облетит весь пролетарский мир, она вызвала уже возмущение в среде с. -д. рабочих, которые совсем не хотят "лечить капитализм".
В стране голода и безработицы, чрезвычайных декретов и 48 параграфа с. -д. рабочие начинают сомневаться в преимуществах мнимого "мирного врастания в социализм", в том, что они действительно попадут в социализм через с. -д. ворота.
"Но если все это так, то не должны ли мы отчаяться в осуществлении социализма, можем ли мы верить в то, что эта идея действительно была исторически необходимой? Можем ли мы путем преобразования капитализма действительно приблизиться к социализму? Или этот
стр. 87
--------------------------------------------------------------------------------
кризис поколебал все перспективы, которые мы раньше имели?"
- вынужден поставить вопрос Тарнов. Оказывается, оснований для особых беспокойств на этот счет нет, Тарнов успокаивает, что когда "туман кризиса рассеется", "станет ясно и отчетливо видно, что также и в это время фундамент капиталистической системы не стал крепче", что "фундамент социализма, который уже встраивается (!) в капиталистическое хозяйство, еще более окреп".
Итак, как это ни невероятно, но с. -д., объявившая себя лейб-медиком его величества капитала, оказывается, одновременно ухитряется строить фундамент социализма. Эта "диалектика", а на житейском языке - простая "ловкость рук", все больше возмущает с. -д. массы.
Сногсшибательный лозунг "лечить капитализм! спасать его!" Тарнов пытается оправдать ссылкой на историю. "Рабочее движение никогда не хотело позволить капиталистическому хозяйству погибнуть от его внутренних противоречий. Мы скорее всегда проводили мероприятия против противоречий капиталистической системы".
Из всех этих рассуждений напрашивается один вывод: с. -д. безнадежно запуталась. Попытки выбраться из затруднительного положения, создавшегося в связи с крахом с. -д. теории "организованного капитализма", чрезвычайно жалки и убоги. Ревизионистское здание, построенное в Гейдельберге, рухнуло с треском.
Большая часть времени на партейтаге была посвящена доказательству правильности с. -д. тактики после выборов 14 сентября, начиная с поддержки с. -д. броненосного строительства, кончая голосованием за чрезвычайные декреты Брюнинга.
В докладе о "Преодолении (!) фашизма" Брейтшейд пытался дать обоснование социал-фашистской политике. Этот доклад в теоретическом отношении представляет собой прямо невиданное до сих пор убожество. Длиннейшие экскурсии в биографию Муссолини и Гитлера, описание их характеров и способностей вместо анализа сущности фашизма, вызвали справедливое недовольство даже со стороны некоторых делегатов партейтага.
Правда, Брейтшейд разъяснил, что национал-социалисты лишь ищут возможности (I) "примкнуть к капиталистическому классу", но предостерег от мысли, что "националистическое братание с капитализмом предстоит немедленно". Столь "смягченная" оценка классовой природы фашизма, организуемого зубрами крупного капитала и тяжелой индустрии, не мешает с. -д. превращать фашизм в страшную "буку", которой они запугивают рабочий класс. Пытаясь терроризировать пролетариат образов немецкого Муссолини, въезжающего через Бранденбургские ворота, с. -д. в действительности оказывают всякую поддержку проводнику фашистской диктатуры - правительству Брюнинга. С. -д. пытается, как известно, оправдать эту свою политику теорией "наименьшего зла". Как далеко заходят с. -д. в этой своей теории, можно судить по приветственному письму Каутского лейпцигскому партейтагу. Каутский доказывает, что все, всегда, по всяким" поводам придерживались именно этой теории. В защите ее Каутский переступает все границы приличия: он так восхваляет "наименьшее зло", что оно превращается в наивысшее благо. Оказывается, в сравнении с фашизмом "германская империя представляла в своем роде революционное учреждение... Она не была чистым; полицейским государством, а в известном смысле правовым государством". Если Германия Бисмарка и Вильгельма II была, по Каутскому, "революционным учреждением", то Германию Брюнинга можно, ничтоже сумняшеся, объявить прямо социалистическим государством, в котором, по авторитетному свидетельству Зеверинга, "люди, происходящие из народа, обучаются руководить крупным государственными управлением".
Государство Брюнинга сохраняет ведь форму республики, которая, по мнению с. -д., постепенно наполняется социалистическим содержанием посредством социального законодательства, хозяйственной демократии и т. д.
Правда, рабочие справедливо возражают, что от демократии веймарской конституции, остался лишь 48-й параграф, на основе которого издаются чрезвычайные декреты, отни-
стр. 88
--------------------------------------------------------------------------------
мающие у рабочего класса завоеванные им в послевоенные годы жалкие крохи социального страхования. Где же в таком случае демократия, где ее "социальное содержание"? Чтобы не отвечать на этот каверзный вопрос, вожди придумали остроумный выход, введя разделение труда между двумя докладчиками. Брейтшейд, понося диктатуру, независимо от ее социальной природы ("исходя из государственно-правовой точки зрения, не существует никакого различия между Римом и Москвой"), вынужден был признаться, что исключительные законы Брюнинга - не совсем демократические мероприятия. И все же, с. -д., по его мнению, должна поддерживать правительство Брюнинга как "меньшее зло" и "терпеть нарушения демократической формы, чтобы сохранить демократическое содержание законодательства" (разрядка автора). Что касается Зольмана, то на его долю, как докладчика с. -д. фракции рейхстага, выпала противоположная функция: отчитываясь за политику поддержки грабительского похода правительства Брюнинга против социального законодательства, он вынужден был констатировать, что "социально-политические завоевания невозможны при современных условиях", что приходится даже соглашаться на ухудшение положения пролетариата, чтобы защитить правительство Брюнинга от фашистской опасности. "Зато, - утешает Зольман, - остается демократическая форма", ибо "республика для нас - ценное настоящее, которое мы защищаем всеми силами". В связи с этим фраза Маркса о том, что "рабочим нечего терять, кроме своих цепей", стала, по Зольману, "совершенно реакционной фразой".
Партейтаг знал, что предстоит новый чрезвычайный декрет Брюнинга, несущий невероятные тяжести трудящимся. Какова будет позиция с-д. фракции в этом вопросе? Вся линия партийного руководства сводилась к тому, чтобы уклониться от ответа, обделать очередное предательство с наименьшим шумом. Вняв этому естественному желанию с. -д. лидеров, Брюнинг, как известно, оттянул опубликование декрета до окончания партейтага. Попытки ряда делегатов поднять этот вопрос отклонялись под предлогом, что подлинное содержание предстоящего мероприятия правительства с. -д. еще неизвестно, что не дело партейтага заниматься такими деталями - ему надлежит лишь наметить общую линию.
Лейпцигский партейтаг показал совершенно отчетливо, что социал-фашистское руководство будет со всею твердостью продолжать взятую линию на поддержку правительства Брюнинга.
Лейпциг означает важнейший этап на пути врастания с. -д. в фашизирующееся государство.
Совершенно очевидно, что в рабочем классе, задыхающемся под бременем кризиса чрезвычайных декретов и 48-го параграфа, эта политика вызывает бурный протест. Даже на партейтаге раздались такие крамольные речи: "Демократия больше не существует, конституции больше нет, парламент не существует также" (Экштейн). "Еще опаснее иллюзия, что мы могли бы, при помощи демократии и парламентаризма, достигнуть наших целей... Имущий класс никогда не допустит, чтобы мы у него отняли, при помощи демократии, все его права" (Еттингауз). К ужасу вождей, эти речи вызвали бурное одобрение трибун, переполненных с. -д. рабочими, и части делегатов. Чтобы сдержать это движение, с. -д. пытается" маневрировать в вопросе о "конечной цели", о социализме. Известно, что по линии отрыва движения от цели шли испокон веков все оппортунистические откровения. Вспомним знаменитое цюрихское трио 1879 г. (Гехберг, Бернштейн, Шрамм), провозгласившее, что с. -д. нечего заниматься в своей пропаганде конечной целью, поскольку большинство ее сторонников предпочитает продвигаться лишь "от станции к станции". Вспомним формулу "желать надо всего, а завоевывать по частям" (Фольмар) или "движение - все, цель - ничто" (Бернштейн). На эрфуртском партейтаге Зингер очень метко сказал о Фольмаре, что последний "поставил наши конечные цели, как своего рода семейную реликвию, в серебряный шкаф, который открывается лишь при особо торжественных обстоятельствах"1 . Тяжелый кризис в взаимоотношениях между рабочими массами и социал-фашистским руководством вынудил последнее, в качестве очередного маневра, прибегнуть к "семейной реликвии". По обычаю, тон задает Каутский:
--------------------------------------------------------------------------------
1 Протоколы эрфуртского партейтага, стр. 198.
стр. 89
--------------------------------------------------------------------------------
"Чем тяжелее проблемы ставит нам настоящее, чем необходимее становится политика наименьшего зла, чем менее может она сама по себе удовлетворить массы, тем необходимее пополнить эту политику бескомпромиссной пропагандой нашей высокой цели и ее теоретическим обоснованием".
Открывавший партейтаг Вельс, говоря о политических неудачах, постигших в последнее время с. -д., прибег к тому же маневру:
"Для нас дело идет не только о том или ином требовании дня, как бы ни было оно важно для личности или общества. Социалистическая цель - вот за что мы боремся".
Вельсу вторит Брейтшейд;
"Утверждение, что мы после войны задвинули наш социализм в угол и обуржуазились, неверно. Конечно, мы глубоко погрузились в повседневную работу, что было продиктованной обстоятельствами необходимостью... Однако теперь должны мы опять дать им (массам. Е. С.) сильнее увидеть картину "государства будущего".
Чрезвычайно любопытно в свете этого маневра письмо съезду Фридриха Адлера. По мере роста рабочего движения усложняется, по словам Адлера, проблема взаимоотношения между задачами настоящего и будущими целями, которые вступают между собой в противоречие, даже в конфликт. Важно определить, что является главным в данный момент. В связи с этим Адлер приходит к такому обобщению: "В период хозяйственной устойчивости выступают на первый план потребности настоящего, в период кризиса - возможности будущего". Адлер сжато формулировал смысл всего теперешнего маневра. Снижая ежедневно жизненный уровень рабочего класса, с. -д. хочет примирить пролетариат с ужасами настоящего, демагогически размалевывая перед ним "картину будущего", нисколько не веря в нее. "Если бы я мог верить, что мы в действительности стоим перед осуществлением социалистической идеи, то это была бы блестящая перспектива. Но этой возможности я не вижу", заявил Тарнов.
Если же с. -д. удастся "вылечить капитализм", на первый план выступят опять потребности дня и с. -д. вернется вновь к привычной для нее формуле: "Движение - все, цель - ничто". Однако, можно не сомневаться, с. -д. не удастся примирить рабочий класс с кризисом и фашизмом, привязать его к капитализму посредством тончайшей цепи мечтаний о "тысячелетнем царстве", к которому нет пути.
Безвыходность положения гнетуще влияла на настроение партейтага. По мнению Каутского, в течение двух поколений существования с. -д. партия едва, ли когда-либо переживала столь тяжелую ситуацию. "Грозным и мрачным представляется политический горизонт... Мы не имеем никаких оснований для оптимизма", писал к съезду один из наименее впечатлительных и сантиментальных вождей - Зеверинг. Эта унылая нота тянулась через все выступления делегатов. Особенно объяты паническим ужасом "левые"; ничем не отличаясь по существу воззрений от остальной с. -д., они лишь сильнее чувствуют опасность отхода масс, а посему фрондируют против политики партии, не предлагая никакой другой политической линии, проголосовав на партейтаге все основные резолюции. "Левые" спорят не столько о мере сколько о форме предательства. Они возражают против с. -д. тактики, потому что она "затрудняет партии и профсоюзам удерживать массы", как откровенно заявил один из знаменитой "девятки" депутатов рейхстага, нарушившей партийную дисциплину голосованием вместе с коммунистами. Из боязни, что массы убегут от с. -д., пытаясь во что бы то ни стало помешать росту компартии, "левые" стремятся к более искусному маневрированию.
"Левое" крыло нужно сейчас партийному руководству для сохранения иллюзий в с. -д. массах, для удержания их от перехода в компартию. Опаснейшую роль "левого крыла, как плотины против угрожающего распада партии, откровенно определил вождь "левых" Зельдевиц, писавший, что существование "оппозиции" в с. -д. есть предпосылка "единства партии"1 . Недовольство политикой партии, однако, настолько велико, что левым не удается сдержать его в рамках "законной оппозиции".
Процесс разложения внутри с. -д. обнаружился в яркой форме уже задолго до лейпцигского партейтага. Дискуссионный листок с. -д. "Das Freie Wort" ("Свободное слово") засыпался уже давно такими вопросами: "Как я могу сочетать поведение партии с моим социалистическим образом мышления?", спрашивает один низовой с. -д. работник. "Разве мы еще марксисты? Я не могу избавиться от впечатления, что яд сомнения медленно, но верно обнаруживает свое разрушительное действие", пишет другой социал-демократ. Приведем также выдержку из письма одного с. -д. рабочего, в котором в наивной, но красочной форме вскрывается пропасть, разверзшаяся между вождями и с. -д. массами: "Доверие съедено... Поэтому взываем мы к вождям: Бросьте руль! Спуститесь с вышки партии вниз и поговори ты, товарищ Шейдеман, ты, т. Зеверинг, ты, т. Браун, ты, т. министр, ты т. государственный секретарь, ты, т. чиновник больничной кассы, с твоим товарищем прядильщиком, ткачем, каменщиком, прачкой, чистильщиком улиц и ассенизатором опять на "ты"! Не носите фрак, белый жилет и цилиндр!" 2 . Весьма симптоматична книга бывшего с. -д. Вальтера Мюллера, написанная к двенадцатилетнему юбилею ноябрьской революции 1918г., вышедшая под названием "Если бы мы в 1918...". В книге автор набрасывает "реально-политическую утопию", изображая ход, который приняла бы германская революция, если бы шедшие за с. -д. рабочие во-время
--------------------------------------------------------------------------------
1 "Der Klassenkampf" от 1/XII - 1930 г.
2 Цитирозана по "Der Rote Aufbau", Берлин, январь, 1931 г.
стр. 90
--------------------------------------------------------------------------------
поняли предательскую игру вождей, начали с ареста Шейдемана и Эберта и встали бы под знамя "Спартака" и Ленина. В предисловии автор так характеризует истекшие двенадцать лет: "1918... 1930. Двенадцать лет, годы надежд, терпения, утомления, годы все новых надежд и разочарований, озлобления, усталости, равнодушия и отчаяния... Мы были слепы двенадцать лет назад. Если бы мы лучше видели, если бы мы распознали наших вождей, смысл и цену из лозунгов и действий и сделали бы отсюда как социалисты выводы, мировая история приняла бы другой ход"...1 "Катастрофические результаты известны. Демократические иллюзии разлетелись. Мир стоит перед решением: мировая революция или мировая реакция"2 .
Разложение внутри с. -д. ярко вскрылось даже на партейтаге: шла непрерывная борьба путем реплик, свистков, аплодисментов между хорами и партером, гостями съезда, с. -д. рабочими, и партийными "бонзами". Отчетные собрания о партейтаге, совпавшие по времени с изданием нового чрезвычайного декрета Брюнинга, вызвали, как известно, настоящий бунт в с. -д. массах, который не удается усмирить и с. -д. "левым". Последние разоблачили комедийный характер своей "оппозиции" всем своим поведением на партейтаге, голосованием за все его резолюции. "Левые" быстро теряют сейчас доверие масс. Кризис выражается в ежедневном бегстве десятков рабочих из с. -д. партии в коммунистическую. Вербовочный лозунг с. -д. "где второй человек?" ("Wo bleibt der zweite Mann?"), настойчиво напоминающий с. -д. об обязанности каждого из них завербовать "второго человека" для партии, звучит теперь тоскливо и даже иронически; законен вопрос: "А где первый человек?". Сколько этих вербовщиков проводят уже сейчас вербовочную работу - только не в пользу с. -д., а в пользу компартии.
Особенно остро стоит для с. -д. вопрос о молодежи, решительно отворачивающейся от с. -д. партии. В настоящее время 70 проц. с. -д. партии имеет возраст свыше 35 лет, 57 проц. - свыше 40 лет и лишь 7 проц. - от 20 до 25 лет. Уже в 1930 г. на собрании в Бреславле Гильфердинг должен был признать, что "у с. -д. нет больше молодежи". В последнее время с. -д. молодежь бежит целыми организациями под знамя "трех Л" (Ленин, Либкнехт и Люксембург).
Кризис капитализма принес с собой и кризис партии, связавшей с ним свою судьбу. В Лейпциге с. -д. расплачивается за весь свой путь от Эрфурта до Гейдельберга. Измена марксизму жестоко мстит за себя.
К современной с. -д. целиком относится то, что Энгельс писал Бебелю в 1879 г.: "Это те самые люди, которые хотят втиснуть историю в рамки своего обывательского кругозора, но с которыми история не считается и переходит к очередным делам".
---------
С точки зрения развития международной революции переход от чартизма к лакействующим перед буржуазией Гендерсонам, или от Варлена к Реноделю, или от Вильгельма Либкнехта и Бебеля к Зюдекуму, Шейдеману и Носке есть лишь нечто вроде "перехода" автомобиля от гладкого и ровного шоссе в сотни верст к грязной вонючей лужице на том же шоссе, к лужице в несколько аршин.
Ленин
--------------------------------------------------------------------------------
1 Walter Muller, "Wenn wir 1918...", стр. 8
2 Там же, стр. 455.
стр. 91
Благодаря этим своим качествам эрфуртская программа имела огромное интернациональное значение, послужив образцом для всех партий II интернационала, закрепив за германской с. -д. на ряд лет руководящую роль в международном социалистическом движении.
Нужно отметить, что стоя "в целом" (Энгельс) на почве марксизма, программа в то же время обходила ряд важнейших вопросов, допускала ряд существенных недомолвок.
Основной тезис марксизма о переходе к социалистическому обществу при посредстве диктатуры пролетариата был в программе обойден. Таким образом, даже в лучшие свои годы, германская с. -д. оказалась не в состоянии подняться до уровня подлинного революционного марксизма.
Беспощадно критикуя все "недомолвки" и ошибки программы, Энгельс, по его словам, воспользовался этим случаем, чтобы "нанести удар миролюбивому оппортунизму... и чисто-благонравно-радостно-свободному "врастанию" старого свинства в "социалистическое общество" (письмо к Каутскому от 29 июня 1891 г.).
Этот удар был как нельзя более своевременен. Знаменитые выступления Фольмара после отмены исключительных законов явились уже очень тревожным симптомом. Германская с. -д. в 1891 г. имела на себе не только печать пройденного революционного пути, но на некоторую прослойку ее начал уже оказывать свое влияние очередной "зигзаг буржуазной тактики" (Ленин), "новый курс" правительства, наступающая "мирная", легальная эпоха.
Дальнейшая история германской с. -д. в эпоху империализма есть история превращения беспощадно раскритикованного Энгельсом оппортунизма Фольмара, усовершенствованного впоследствии Бернштейном в линию, определявшую политику всей партии. Два качественных скачка завершают этот процесс: 4 августа 1914 г. - переход с. -д. на позиции социал-шовинизма - и революция 1918 - 23 гг. в Германии, когда с. -д. самоотверженно вынесла на своих плечах полуживой германский империализм из пламени революции.
После таких "подвигов" естественно, что эрфуртская программа стала тесна для с. -д. Она предпочла подвести более "современное" теоретическое обоснование под свое предательство. Новая герлицкая программа (1921 г.) ввела, однако, в смущение даже лучших друзей германской с. -д. Последняя явно перестаралась. От марксизма не осталось и следа.
После объединения с независимыми лучшим мастерам с. -д. по части наиболее тонкого обмана во главе со старой лисой - Каутским было поручено несколько причесать и пригладить ревизионистские вихры герлицкой программы. Так родилась гейдельбергская программа (1925 г.) - катехизис современной с. -д.
Соблюдая некоторые минимальные приличия в форме, гейдельбергская программа ревизует марксизм в самых его основах.
стр. 84
--------------------------------------------------------------------------------
"Раздуть не значит сдуть. - Карикатура в журнале "Кладердатч" по поводу провала "исключительных законов".
Буржуазная пресса с удовлетворением признавала, что переход от эрфуртской программы к гейдельбергской означал переход от "отрицания государства" к его "утверждению, приятию", от "партии переворота", к "партии, поддерживающей государство", от идеи классовой борьбы к "общественной солидарности".
Возьмем, к примеру, важнейшую проблему концентрации капитала. Первый тезис эрфуртской программы о неизбежности гибели мелкого производства в условиях капитализма оказался в Гейдельберге забракованным. Теоретики с. -д. доказывали, что этот пункт эрфуртской программы был продиктован аграрным кризисом 70 - 80-х годов; последующая история, дескать, показала, что мелкое производство в промышленности и в сельском хозяйстве не только не вытеснялось, но укреплялось. С. -д. откровенно встала в этом вопросе имеется стремление (!) ухудшить положение трудящихся слоев"(!). Однако "путем неустанной борьбы имеют они (трудящиеся слои. Е. С.) возможность оградить себя от усиливающегося понижения их жизненного уровня и улучшить свое положение" (!). Теоретик с. -д. Браунталь исчерпывающе разъяснил это гейдельбергское откровение; тезис эрфуртской программы оказался "ложным": "Ибо не может быть оспариваемо, что непрочность существования не увеличилась, но, в результате развития социального законодательства, уменьшилась, что нищета и психологическая эксплоатация масс уменьшились в связи с постепенным подъемом реальной заработной платы и уменьшением рабочего дня, и гнет угнетения ослабился благодаря растущему влиянию партии и профсоюзов в государстве, обществе и предприятии"1 .
Таким образом, отвергнутая в Эрфурте точка на позиции, защищавшиеся издавна ревизионистом Давидом. С. -д. отказались также в Гейдельберге от утверждения эрфуртской программы, что кризисы при капитализме "становятся все обширней и опустошительней". Каутский разъяснил, что и в этом вопросе программа обобщила лишь "преходящие" явления, питалась "особенностями конъюнктуры 70- 80-х годов". Завершением этой точки зрения была провозглашенная на нильском партейтаге (1927 г.) гильфердинговская теория организованного капитализма. Кильский партейтаг, объявив задачей с. -д. борьбу за "постепенное преобразование капиталистического организованного хозяйства в демократическое и социалистическое", указал и вновь открытое средство этого "преобразования": хозяйственную демократию.
Не менее радикальному исправлению подвергся тезис эрфуртской программы о возрастающем обнищании пролетариата и трудящихся масс в условиях капитализма. Согласно новой программе "при капитализме беспрерывно зрения Фольмара о постепенном, по частям и кусочкам, осуществлении социализма, "постепенной социализации" при помощи "доброй воли" господствующих классов, проходит красной нитью через всю гейдельбергскую программу, вытеснив без остатка идею классовой борьбы.
Новый теоретик с. -д. проф. Эрик Нелтинг разделил историю социализма на три стадии: исходную - идеологическую - стадию, организационно-оппозиционную и, наконец, период "конструктивного осуществления". Соответственно этим периодам, с. -д. партия носила, по Нелтингу, различный характер: научно-теоретический (уж не во времена ли исключительного закона партия была клубом профессоров?), миссионерски-оппозиционный и, наконец, политический. Соответственно менялся не только тип вождя: ученый (уж не Бебель ли?), агитатор, государственный деятель, но и его операционный базис: кабинет ученого,
--------------------------------------------------------------------------------
1 Журнал "Der Kampf", 1925, стр. 463.
стр. 85
--------------------------------------------------------------------------------
ораторская трибуна и, наконец... правительственное кресло.
Исказив историю социал-демократии Нелтинг, однако, не плохо охарактеризовал "третью стадию" ее развития, подчеркнув основной факт в истории послевоенной с. -д. - врастание ее в буржуазный государственный аппарат.
Насколько далеко ушла с. -д. в своем развитии к социал-фашизму, свидетельствуют следующие цифры и факты.
С. -д., занятых в парламентах и других государственных учреждениях в 1929 г. было 46667, с. -д. представителей в социально-политических учреждениях (трудовые суды, страховые учреждения и пр.) - 60363, с. -д. служащих и чиновников в этих учреждениях - 50000, в прусском государственном управлении - 16000 и т. д.1 . Если прибавить сюда чиновников партийного и профсоюзного аппарата, различных социал-демократических, хозяйственно-кооперативных организаций, превратившихся фактически в органы государственного принуждения, то эта социал-фашистская армия вырастет до трехсот тысяч человек. Особенно охотно буржуазия доверяет социал-демократам наиболее щекотливые и наиболее необходимые в процессе фашизации государственной власти полицейские функции. Имена Зеверинга, Цергибеля, Гржезинского, пользующихся по заслугам большим доверием своих капиталистических хозяев, известны всему миру. Дополним этот список именами менее крупных "кровавых собак". В Рурской области политическая охрана находится всецело в руках с. -д., под руководством начальника политической полиции Эссена - с. -д. Маслак. Полицей-президентом Дюссельдорфа является бывший профсоюзный чиновник с. -д. Мейер, а чиновник профсоюза строительных рабочих с. -д. Люберинг - полицей президентом Дортмунда. С. -д. являются также
--------------------------------------------------------------------------------
1 Климов, "Буржуазное государство эпохи империализма". ОГИЗ, 1931 г., стр. 111.
стр. 86
--------------------------------------------------------------------------------
инспектор государственного управления Рурской области Зоммер, полицейский лейтенант Леве, руководители имперских учреждений по управлению области: Гросс, Гейнрих, Гревс и свыше десятка других. Этот список можно продолжать до бесконечности. Как видим, "третья стадия" в развитии с. -д., когда, по Нелтингу, характерным типом вождя становится государственный деятель, а его операционным базисом - правительственное кресло, отнюдь не является профессорской выдумкой. Имя этой давно подмеченной Коминтерном стадии - социал-фашизм. Окончательная измена марксизму, превращение пролетарской когда-то партии в "социалистическую" партию, стремящуюся "увековечить наемное рабство" (Энгельс), неизбежно должна была отомстить за себя.
Предвидение Бебеля на эрфуртском партей-таге, что переход на позицию Фольмара означал бы "не только превращение в болото, но полное коррумпирование и гибель партии", полностью оправдалось.
По странной иронии судьбы тот факт, что пессимистическая перспектива, предсказанная Бебелем, оказалась реальностью, обнаружился особенно ярко как раз в год 40-летнего юбилея эрфуртского партейтага - на съезде социал-фашистов в Лейпциге.
---------
Лейпцигский партейтаг стоял прежде всего под знаком мирового экономического кризиса. Кризис перепутал все карты с. -д. и сорвал неожиданно с нее маски. Тщетно пытался докладчик о кризисе Тарнов увязать провозглашенную так недавно теорию организованного капитализма с мрачной действительностью. Теоретики с. -д. не могли увильнуть от вопроса, поставленного жизнью, возникающего назойливо на каждом рабочем, в том числе и с. -д., собрании.
"На кильском партейтаге Гильфердинг дал анализ капиталистического хозяйства в период организованного капитализма; я должен сегодня говорить о капиталистической хозяйственной анархии. Что, разве развитие пошло вспять, или анализ Гильфердинга был ошибочным, или моя тема неверно формулирована? - ставит этот вопрос докладчик и отвечает на него с гениальной "простотой" и "убедительностью". - Истина заключается в том, что организованный капитализм не снимает хозяйственной анархии... Организованный капитализм уничтожил экономическую гражданскую войну человека против человека, превратил ее в экономическую войну банд. Но война сама по себе осталась. И ее разрушительное действие усилилось. Организованный капитализм стреляет гранатами там, где неорганизованные капиталисты обменивались ружейной перестрелкой".
Следовательно, и Гильфердинг прав, и Тарнов не ошибается. Специальность одного - говорить об организованном капитализме, другого - об его анархии. Вся беда для проницательных вождей состоит лишь в том, что обе части анализа разделены промежутком четырех лет и между ними пролегла глубокая пропасть кризиса, внесшего более чем существенные поправки в гильфердинговскую теорию.
Однако с. -д. массы требуют, чтобы был указан выход из тупика, в который их завели с. -д вожди.
Тарнов его наметил:
"Мы не можем удовлетвориться только диагностикой кризиса. Мы должны чувствовать себя, как врач, который должен лечить больного пациента".
На сей раз докладчик забыл ту истину, что слова даны с. -д. для того, чтобы скрывать свои намерения. Он просто проболтался. Крылатая фраза Тарнова облетит весь пролетарский мир, она вызвала уже возмущение в среде с. -д. рабочих, которые совсем не хотят "лечить капитализм".
В стране голода и безработицы, чрезвычайных декретов и 48 параграфа с. -д. рабочие начинают сомневаться в преимуществах мнимого "мирного врастания в социализм", в том, что они действительно попадут в социализм через с. -д. ворота.
"Но если все это так, то не должны ли мы отчаяться в осуществлении социализма, можем ли мы верить в то, что эта идея действительно была исторически необходимой? Можем ли мы путем преобразования капитализма действительно приблизиться к социализму? Или этот
стр. 87
--------------------------------------------------------------------------------
кризис поколебал все перспективы, которые мы раньше имели?"
- вынужден поставить вопрос Тарнов. Оказывается, оснований для особых беспокойств на этот счет нет, Тарнов успокаивает, что когда "туман кризиса рассеется", "станет ясно и отчетливо видно, что также и в это время фундамент капиталистической системы не стал крепче", что "фундамент социализма, который уже встраивается (!) в капиталистическое хозяйство, еще более окреп".
Итак, как это ни невероятно, но с. -д., объявившая себя лейб-медиком его величества капитала, оказывается, одновременно ухитряется строить фундамент социализма. Эта "диалектика", а на житейском языке - простая "ловкость рук", все больше возмущает с. -д. массы.
Сногсшибательный лозунг "лечить капитализм! спасать его!" Тарнов пытается оправдать ссылкой на историю. "Рабочее движение никогда не хотело позволить капиталистическому хозяйству погибнуть от его внутренних противоречий. Мы скорее всегда проводили мероприятия против противоречий капиталистической системы".
Из всех этих рассуждений напрашивается один вывод: с. -д. безнадежно запуталась. Попытки выбраться из затруднительного положения, создавшегося в связи с крахом с. -д. теории "организованного капитализма", чрезвычайно жалки и убоги. Ревизионистское здание, построенное в Гейдельберге, рухнуло с треском.
Большая часть времени на партейтаге была посвящена доказательству правильности с. -д. тактики после выборов 14 сентября, начиная с поддержки с. -д. броненосного строительства, кончая голосованием за чрезвычайные декреты Брюнинга.
В докладе о "Преодолении (!) фашизма" Брейтшейд пытался дать обоснование социал-фашистской политике. Этот доклад в теоретическом отношении представляет собой прямо невиданное до сих пор убожество. Длиннейшие экскурсии в биографию Муссолини и Гитлера, описание их характеров и способностей вместо анализа сущности фашизма, вызвали справедливое недовольство даже со стороны некоторых делегатов партейтага.
Правда, Брейтшейд разъяснил, что национал-социалисты лишь ищут возможности (I) "примкнуть к капиталистическому классу", но предостерег от мысли, что "националистическое братание с капитализмом предстоит немедленно". Столь "смягченная" оценка классовой природы фашизма, организуемого зубрами крупного капитала и тяжелой индустрии, не мешает с. -д. превращать фашизм в страшную "буку", которой они запугивают рабочий класс. Пытаясь терроризировать пролетариат образов немецкого Муссолини, въезжающего через Бранденбургские ворота, с. -д. в действительности оказывают всякую поддержку проводнику фашистской диктатуры - правительству Брюнинга. С. -д. пытается, как известно, оправдать эту свою политику теорией "наименьшего зла". Как далеко заходят с. -д. в этой своей теории, можно судить по приветственному письму Каутского лейпцигскому партейтагу. Каутский доказывает, что все, всегда, по всяким" поводам придерживались именно этой теории. В защите ее Каутский переступает все границы приличия: он так восхваляет "наименьшее зло", что оно превращается в наивысшее благо. Оказывается, в сравнении с фашизмом "германская империя представляла в своем роде революционное учреждение... Она не была чистым; полицейским государством, а в известном смысле правовым государством". Если Германия Бисмарка и Вильгельма II была, по Каутскому, "революционным учреждением", то Германию Брюнинга можно, ничтоже сумняшеся, объявить прямо социалистическим государством, в котором, по авторитетному свидетельству Зеверинга, "люди, происходящие из народа, обучаются руководить крупным государственными управлением".
Государство Брюнинга сохраняет ведь форму республики, которая, по мнению с. -д., постепенно наполняется социалистическим содержанием посредством социального законодательства, хозяйственной демократии и т. д.
Правда, рабочие справедливо возражают, что от демократии веймарской конституции, остался лишь 48-й параграф, на основе которого издаются чрезвычайные декреты, отни-
стр. 88
--------------------------------------------------------------------------------
мающие у рабочего класса завоеванные им в послевоенные годы жалкие крохи социального страхования. Где же в таком случае демократия, где ее "социальное содержание"? Чтобы не отвечать на этот каверзный вопрос, вожди придумали остроумный выход, введя разделение труда между двумя докладчиками. Брейтшейд, понося диктатуру, независимо от ее социальной природы ("исходя из государственно-правовой точки зрения, не существует никакого различия между Римом и Москвой"), вынужден был признаться, что исключительные законы Брюнинга - не совсем демократические мероприятия. И все же, с. -д., по его мнению, должна поддерживать правительство Брюнинга как "меньшее зло" и "терпеть нарушения демократической формы, чтобы сохранить демократическое содержание законодательства" (разрядка автора). Что касается Зольмана, то на его долю, как докладчика с. -д. фракции рейхстага, выпала противоположная функция: отчитываясь за политику поддержки грабительского похода правительства Брюнинга против социального законодательства, он вынужден был констатировать, что "социально-политические завоевания невозможны при современных условиях", что приходится даже соглашаться на ухудшение положения пролетариата, чтобы защитить правительство Брюнинга от фашистской опасности. "Зато, - утешает Зольман, - остается демократическая форма", ибо "республика для нас - ценное настоящее, которое мы защищаем всеми силами". В связи с этим фраза Маркса о том, что "рабочим нечего терять, кроме своих цепей", стала, по Зольману, "совершенно реакционной фразой".
Партейтаг знал, что предстоит новый чрезвычайный декрет Брюнинга, несущий невероятные тяжести трудящимся. Какова будет позиция с-д. фракции в этом вопросе? Вся линия партийного руководства сводилась к тому, чтобы уклониться от ответа, обделать очередное предательство с наименьшим шумом. Вняв этому естественному желанию с. -д. лидеров, Брюнинг, как известно, оттянул опубликование декрета до окончания партейтага. Попытки ряда делегатов поднять этот вопрос отклонялись под предлогом, что подлинное содержание предстоящего мероприятия правительства с. -д. еще неизвестно, что не дело партейтага заниматься такими деталями - ему надлежит лишь наметить общую линию.
Лейпцигский партейтаг показал совершенно отчетливо, что социал-фашистское руководство будет со всею твердостью продолжать взятую линию на поддержку правительства Брюнинга.
Лейпциг означает важнейший этап на пути врастания с. -д. в фашизирующееся государство.
Совершенно очевидно, что в рабочем классе, задыхающемся под бременем кризиса чрезвычайных декретов и 48-го параграфа, эта политика вызывает бурный протест. Даже на партейтаге раздались такие крамольные речи: "Демократия больше не существует, конституции больше нет, парламент не существует также" (Экштейн). "Еще опаснее иллюзия, что мы могли бы, при помощи демократии и парламентаризма, достигнуть наших целей... Имущий класс никогда не допустит, чтобы мы у него отняли, при помощи демократии, все его права" (Еттингауз). К ужасу вождей, эти речи вызвали бурное одобрение трибун, переполненных с. -д. рабочими, и части делегатов. Чтобы сдержать это движение, с. -д. пытается" маневрировать в вопросе о "конечной цели", о социализме. Известно, что по линии отрыва движения от цели шли испокон веков все оппортунистические откровения. Вспомним знаменитое цюрихское трио 1879 г. (Гехберг, Бернштейн, Шрамм), провозгласившее, что с. -д. нечего заниматься в своей пропаганде конечной целью, поскольку большинство ее сторонников предпочитает продвигаться лишь "от станции к станции". Вспомним формулу "желать надо всего, а завоевывать по частям" (Фольмар) или "движение - все, цель - ничто" (Бернштейн). На эрфуртском партейтаге Зингер очень метко сказал о Фольмаре, что последний "поставил наши конечные цели, как своего рода семейную реликвию, в серебряный шкаф, который открывается лишь при особо торжественных обстоятельствах"1 . Тяжелый кризис в взаимоотношениях между рабочими массами и социал-фашистским руководством вынудил последнее, в качестве очередного маневра, прибегнуть к "семейной реликвии". По обычаю, тон задает Каутский:
--------------------------------------------------------------------------------
1 Протоколы эрфуртского партейтага, стр. 198.
стр. 89
--------------------------------------------------------------------------------
"Чем тяжелее проблемы ставит нам настоящее, чем необходимее становится политика наименьшего зла, чем менее может она сама по себе удовлетворить массы, тем необходимее пополнить эту политику бескомпромиссной пропагандой нашей высокой цели и ее теоретическим обоснованием".
Открывавший партейтаг Вельс, говоря о политических неудачах, постигших в последнее время с. -д., прибег к тому же маневру:
"Для нас дело идет не только о том или ином требовании дня, как бы ни было оно важно для личности или общества. Социалистическая цель - вот за что мы боремся".
Вельсу вторит Брейтшейд;
"Утверждение, что мы после войны задвинули наш социализм в угол и обуржуазились, неверно. Конечно, мы глубоко погрузились в повседневную работу, что было продиктованной обстоятельствами необходимостью... Однако теперь должны мы опять дать им (массам. Е. С.) сильнее увидеть картину "государства будущего".
Чрезвычайно любопытно в свете этого маневра письмо съезду Фридриха Адлера. По мере роста рабочего движения усложняется, по словам Адлера, проблема взаимоотношения между задачами настоящего и будущими целями, которые вступают между собой в противоречие, даже в конфликт. Важно определить, что является главным в данный момент. В связи с этим Адлер приходит к такому обобщению: "В период хозяйственной устойчивости выступают на первый план потребности настоящего, в период кризиса - возможности будущего". Адлер сжато формулировал смысл всего теперешнего маневра. Снижая ежедневно жизненный уровень рабочего класса, с. -д. хочет примирить пролетариат с ужасами настоящего, демагогически размалевывая перед ним "картину будущего", нисколько не веря в нее. "Если бы я мог верить, что мы в действительности стоим перед осуществлением социалистической идеи, то это была бы блестящая перспектива. Но этой возможности я не вижу", заявил Тарнов.
Если же с. -д. удастся "вылечить капитализм", на первый план выступят опять потребности дня и с. -д. вернется вновь к привычной для нее формуле: "Движение - все, цель - ничто". Однако, можно не сомневаться, с. -д. не удастся примирить рабочий класс с кризисом и фашизмом, привязать его к капитализму посредством тончайшей цепи мечтаний о "тысячелетнем царстве", к которому нет пути.
Безвыходность положения гнетуще влияла на настроение партейтага. По мнению Каутского, в течение двух поколений существования с. -д. партия едва, ли когда-либо переживала столь тяжелую ситуацию. "Грозным и мрачным представляется политический горизонт... Мы не имеем никаких оснований для оптимизма", писал к съезду один из наименее впечатлительных и сантиментальных вождей - Зеверинг. Эта унылая нота тянулась через все выступления делегатов. Особенно объяты паническим ужасом "левые"; ничем не отличаясь по существу воззрений от остальной с. -д., они лишь сильнее чувствуют опасность отхода масс, а посему фрондируют против политики партии, не предлагая никакой другой политической линии, проголосовав на партейтаге все основные резолюции. "Левые" спорят не столько о мере сколько о форме предательства. Они возражают против с. -д. тактики, потому что она "затрудняет партии и профсоюзам удерживать массы", как откровенно заявил один из знаменитой "девятки" депутатов рейхстага, нарушившей партийную дисциплину голосованием вместе с коммунистами. Из боязни, что массы убегут от с. -д., пытаясь во что бы то ни стало помешать росту компартии, "левые" стремятся к более искусному маневрированию.
"Левое" крыло нужно сейчас партийному руководству для сохранения иллюзий в с. -д. массах, для удержания их от перехода в компартию. Опаснейшую роль "левого крыла, как плотины против угрожающего распада партии, откровенно определил вождь "левых" Зельдевиц, писавший, что существование "оппозиции" в с. -д. есть предпосылка "единства партии"1 . Недовольство политикой партии, однако, настолько велико, что левым не удается сдержать его в рамках "законной оппозиции".
Процесс разложения внутри с. -д. обнаружился в яркой форме уже задолго до лейпцигского партейтага. Дискуссионный листок с. -д. "Das Freie Wort" ("Свободное слово") засыпался уже давно такими вопросами: "Как я могу сочетать поведение партии с моим социалистическим образом мышления?", спрашивает один низовой с. -д. работник. "Разве мы еще марксисты? Я не могу избавиться от впечатления, что яд сомнения медленно, но верно обнаруживает свое разрушительное действие", пишет другой социал-демократ. Приведем также выдержку из письма одного с. -д. рабочего, в котором в наивной, но красочной форме вскрывается пропасть, разверзшаяся между вождями и с. -д. массами: "Доверие съедено... Поэтому взываем мы к вождям: Бросьте руль! Спуститесь с вышки партии вниз и поговори ты, товарищ Шейдеман, ты, т. Зеверинг, ты, т. Браун, ты, т. министр, ты т. государственный секретарь, ты, т. чиновник больничной кассы, с твоим товарищем прядильщиком, ткачем, каменщиком, прачкой, чистильщиком улиц и ассенизатором опять на "ты"! Не носите фрак, белый жилет и цилиндр!" 2 . Весьма симптоматична книга бывшего с. -д. Вальтера Мюллера, написанная к двенадцатилетнему юбилею ноябрьской революции 1918г., вышедшая под названием "Если бы мы в 1918...". В книге автор набрасывает "реально-политическую утопию", изображая ход, который приняла бы германская революция, если бы шедшие за с. -д. рабочие во-время
--------------------------------------------------------------------------------
1 "Der Klassenkampf" от 1/XII - 1930 г.
2 Цитирозана по "Der Rote Aufbau", Берлин, январь, 1931 г.
стр. 90
--------------------------------------------------------------------------------
поняли предательскую игру вождей, начали с ареста Шейдемана и Эберта и встали бы под знамя "Спартака" и Ленина. В предисловии автор так характеризует истекшие двенадцать лет: "1918... 1930. Двенадцать лет, годы надежд, терпения, утомления, годы все новых надежд и разочарований, озлобления, усталости, равнодушия и отчаяния... Мы были слепы двенадцать лет назад. Если бы мы лучше видели, если бы мы распознали наших вождей, смысл и цену из лозунгов и действий и сделали бы отсюда как социалисты выводы, мировая история приняла бы другой ход"...1 "Катастрофические результаты известны. Демократические иллюзии разлетелись. Мир стоит перед решением: мировая революция или мировая реакция"2 .
Разложение внутри с. -д. ярко вскрылось даже на партейтаге: шла непрерывная борьба путем реплик, свистков, аплодисментов между хорами и партером, гостями съезда, с. -д. рабочими, и партийными "бонзами". Отчетные собрания о партейтаге, совпавшие по времени с изданием нового чрезвычайного декрета Брюнинга, вызвали, как известно, настоящий бунт в с. -д. массах, который не удается усмирить и с. -д. "левым". Последние разоблачили комедийный характер своей "оппозиции" всем своим поведением на партейтаге, голосованием за все его резолюции. "Левые" быстро теряют сейчас доверие масс. Кризис выражается в ежедневном бегстве десятков рабочих из с. -д. партии в коммунистическую. Вербовочный лозунг с. -д. "где второй человек?" ("Wo bleibt der zweite Mann?"), настойчиво напоминающий с. -д. об обязанности каждого из них завербовать "второго человека" для партии, звучит теперь тоскливо и даже иронически; законен вопрос: "А где первый человек?". Сколько этих вербовщиков проводят уже сейчас вербовочную работу - только не в пользу с. -д., а в пользу компартии.
Особенно остро стоит для с. -д. вопрос о молодежи, решительно отворачивающейся от с. -д. партии. В настоящее время 70 проц. с. -д. партии имеет возраст свыше 35 лет, 57 проц. - свыше 40 лет и лишь 7 проц. - от 20 до 25 лет. Уже в 1930 г. на собрании в Бреславле Гильфердинг должен был признать, что "у с. -д. нет больше молодежи". В последнее время с. -д. молодежь бежит целыми организациями под знамя "трех Л" (Ленин, Либкнехт и Люксембург).
Кризис капитализма принес с собой и кризис партии, связавшей с ним свою судьбу. В Лейпциге с. -д. расплачивается за весь свой путь от Эрфурта до Гейдельберга. Измена марксизму жестоко мстит за себя.
К современной с. -д. целиком относится то, что Энгельс писал Бебелю в 1879 г.: "Это те самые люди, которые хотят втиснуть историю в рамки своего обывательского кругозора, но с которыми история не считается и переходит к очередным делам".
---------
С точки зрения развития международной революции переход от чартизма к лакействующим перед буржуазией Гендерсонам, или от Варлена к Реноделю, или от Вильгельма Либкнехта и Бебеля к Зюдекуму, Шейдеману и Носке есть лишь нечто вроде "перехода" автомобиля от гладкого и ровного шоссе в сотни верст к грязной вонючей лужице на том же шоссе, к лужице в несколько аршин.
Ленин
--------------------------------------------------------------------------------
1 Walter Muller, "Wenn wir 1918...", стр. 8
2 Там же, стр. 455.
стр. 91
Опубликовано 01 декабря 2013 года
Новые статьи на library.by:
ПОЛИТИКА:
Комментируем публикацию: ЭРФУРТ - ГЕЙДЕЛЬБЕРГ - ЛЕЙПЦИГ
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1385883318 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций