Одна из классических концепций категории справедливости

Политология, современная политика. Статьи, заметки, фельетоны, исследования. Книги по политологии.

NEW ПОЛИТИКА


ПОЛИТИКА: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ПОЛИТИКА: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Одна из классических концепций категории справедливости. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Публикатор:
Опубликовано в библиотеке: 2004-09-29

АВТОР: В. И. Хайруллин

ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №12,2000


Величие римского народа проявляется не столько в том, что он взял, сколько в том, что он роздал.

Марк Антоний

В истории права категория справедливости является одной из тех проблем, в обоснование и всестороннее раскрытие которой ломались многие копья, начиная с ранней античности, с Пифагора, и далее хронологически, вплоть до современных исследователей, среди которых, например, Х. Ортега-и-Гассет.

Несмотря на то, что история вопроса неоднократно и подробно освещалась в отечественной литературе, некоторые важные фигуры и знаковые имена остались вне поля зрения специалистов1. Одной из таких фигур является Марк Туллий Цицерон (106–43), древнеримский правовед и государственный деятель. Его трактат “Об обязанностях” оказал влияние на правоведов и мыслителей, как поздней античности, так и последующих эпох2.

Особенно ценным для нас представляется то, что значительное место в трактате отводится рассуждениям об одной из четырех добродетелей, или доблестей, а именно справедливости, которую сам Цицерон считал двуединой добродетелью — справедливостью и благотворительностью.

Кроме того, высказывается мнение, что именно в Древнем Риме, во времена Цицерона, “понятие справедливости было переведено с языка философских рассуждений на точный язык правовых формул”3, что для нас важно, поскольку мы анализируем проблему в правовом аспекте.

Исследователи, рассматривая понятие справедливости у Цицерона, почему-то односторонне подходили к нему и видели лишь сформулированное отношение к проблеме собственности. Подтверждением этого обычно служила следующая цитата: “… Первая задача справедливости — в том, чтобы пользоваться общественной [собственностью] как общественной, а частной — как своей”4. Он действительно так писал, и кроме того, по его мнению, “… справедливость … полностью уничтожается, если никому нельзя иметь свое имущество”5. Хотя Цицерон выступает, в частности, как защитник собственности, что вообще характерно для античного мировоззрения, вряд ли следует делать вывод, что неприкосновенность собственности лежит в основе всего его учения о справедливости6.

Внимательное прочтение и анализ трактата показывают, что проблема собственности — лишь одна, причем не самая главная из проблем, рассматриваемых в работе. По нашим наблюдениям, вся проблематика трактата, так или иначе связанная со справедливостью, может быть сгруппирована примерно в десять разделов, которые мы условно обозначили следующим образом: 1) определение справедливости; 2) основание справедливости; 3) задачи справедливости; 4) самоценность справедливости; 5) справедливость и отношение к другим людям; 6) качества справедливости; 7) виды справедливости; 8) справедливость как качество человека; 9) справедливость и разрешение конфликтов; 10) справедливость и несправедливость.

Далее мы рассмотрим каждый из этих разделов в отдельности.

1. Определение справедливости

Хотя у Цицерона отсутствует определение по формуле “Справедливость — это …”, его высказывания дают бесспорное представление о том, что он имеет в виду под этим понятием. Справедливость ставится им превыше прочего, что подтверждается, например, такой сентенцией: “одна эта доблесть — властительница и царица всех доблестей”7, причем в ней “блеск доблести — величайший”8. Признавая значительность и яркость этого понятия, мыслитель и правовед отдает себе отчет в том, что достижение абсолютной справедливости вряд ли возможно, напрасны наши попытки пользоваться исключительной справедливостью, ибо “у нас нет подлинного и ясного представления … о настоящей справедливости, и мы пользуемся только … тенью и очертаниями”9 .

Эта мысль, как и многие другие, удивительно глубока. Времена античности принято считать детством человечества, но ни в коем случае нельзя недооценивать значения многих высказывавшихся в то время идей. Так, мысль о недостижимости полной справедливости была освоена еще в древнем мире, но вероятно, подсознательное стремление приблизиться к справедливости заставляет исследователей на протяжении всей истории человечества возвращаться к этому вопросу снова и снова.

По мнению Цицерона, мы также не обладаем знанием об истинном праве и “пользуемся … [его] тенью и очертаниями”10, то есть он в данном случае проводит параллель между справедливостью и правом. Вообще соотношение права, законности и справедливости является притягательным для многих мыслителей, в частности потому, что справедливость рассматривается в качестве одного из принципов права в его общем понимании, которое как частное понятие воплощается в государственных, национальных законах. В этой связи уместно напомнить такое изречение: “Правосудие как таковое, естественное и всеобщее, покоится на других, более благородных основах, чем правосудие частное, национальное, приспособленное к потребностям государственной власти”11. Именно на этой стадии, то есть на уровне национальных законов, по мнению исследователей, право обнаруживает несправедливость и противозакония, которые, как пишет Цицерон, “часто совершаются в связи, так сказать, с извращением права и в связи с его не в меру тонким, но злостным толкованием. Вот почему выражение: “Высший закон — высшее противозаконие” — уже стало избитой поговоркой”12. Более того, “законы пользуются всеобщим уважением не в силу того, что они справедливы, а лишь потому что они являются законами, [которые] … создаются … чаще людьми несправедливыми … — существами, действующими суетно и непоследовательно”13. Эта цитата из работы XVI в. подтверждает тот факт, что к проблеме соотношения права и справедливости возвращались на протяжении многих столетий. Основы же правовой теории справедливости были заложены, как указывалось, в трудах античных ученых, например в трудах Цицерона.

По его мнению, справедливость — это та доблесть, которая делает людей честными и способными совершать позитивные поступки: на ее “основании … честные мужи … получают свое название, и … готовность творить добро …”14. Таким образом, справедливость существует в двуединстве с благотворительностью. Эта диада есть необходимое условие честности и основа характера честного, то есть нравственного человека.

Все нравственное зиждется на следующих основах: способность и искусство видеть истину, защита человеческого общества, воздаяние каждому по его заслугам, верность взятым на себя обязательствам, а также умеренность и воздержность. Здесь Цицерон подходит к рассматриваемому понятию с позиций воздающей справедливости и видит ее сущность “в воздаянии каждому по его заслугам”15. Мыслитель не ставит справедливость в начало перечисления необходимых основ: он исходит в этом случае из понятия правды, истины, что логично, так как без способности видеть истину вряд ли возможно осуществить справедливое воздаяние “каждому по его заслугам”.

2. Основание справедливости

Вышеназванное понятие правды тесно связано с понятием правдивости, которое, в свою очередь, в сочетании с понятием стойкости создает, по мнению Цицерона, основание справедливости.

Он различает основание и основы справедливости: основание справедливости можно понять как такую сущность, благодаря которой справедливость возникает. Таким основанием служит “верность, то есть стойкость и правдивость в словах и принятых на себя обязательствах”16.

Основы справедливости следует понимать как то, на чем справедливость зиждется, на чем она держится, благодаря чему она существует. Основы справедливости правовед видит в том, чтобы “во-первых, никому не причинять вреда; во-вторых, служить общей пользе”17.

Следовательно, будучи созданной стойкостью и правдивостью, справедливость продолжает существовать при условии непричинения зла и служения на благо других людей.

3. Задачи справедливости

В определении Цицерона, основы справедливости перекликаются и даже иногда отождествляются с задачами справедливости. Например, в одной из частей своей работы мыслитель пишет, что “задача справедливости — не оскорблять людей, …”18. В другом месте он расширяет свой подход и указывает, что “… первая задача справедливости — в том, чтобы никому не наносить вреда”19. Именно эта формулировка очень напоминает одну из основ справедливости: “… никому не причинять вреда”20 . Отождествление основ справедливости с ее задачей сообщает этому понятию идею развития: основа — это то, на чем существует понятие, тогда как задача — это то, ради чего оно существует. Объединение основы и задачи свидетельствует в пользу того, что это существование не статично, а динамично: речь идет не о существовании для существования, а о существовании с определенной задачей или целью, каковой может являться прагматическая направленность, что подчеркивается самим автором в той оговорке, которая следует непосредственно за определением задачи: “… первая задача справедливости в том, чтобы никому не наносить вреда, если только тебя на это не вызвали противозаконием“21.

Эта последняя поправка переводит понятие справедливости из категории универсальных, общих ценностей в разряд переменных понятий. В данном случае нам представляется, что Цицерон противоречит себе в той части, где он пишет о самоценности справедливости.

4. Самоценность справедливости

Действительно, он считает, что “… справедливость светит сама по себе“22. Двумя строками выше он пишет: “… правильно учат те, кто запрещает какой бы то ни было поступок, если не знаешь, справедлив ли он”23. Вместе с тем, как мы цитировали ранее, автор допускает совершение любого поступка, если он вызван противозаконием. Такое отношение может свести на нет саму идею справедливости, поскольку законы могут меняться и меняются на протяжении всей истории человечества. Некоторые действия, считавшиеся законными в одну эпоху, могут регламентироваться как противозаконные в другую. Поэтому большей значимостью с позиций нравственно-правовой и общекультурной ценности обладает мысль Цицерона о том, что “справедливость светит сама по себе”, то есть она самоценна и едина во все эпохи, иначе “справедливость, существующая только для одного времени или одной расы, уничтожала бы собственный смысл”24. С этой точки зрения, вполне обоснованно, что “все справедливое подобает; напротив, все несправедливое не подобает и позорно”25.

Возвращаясь к задачам справедливости, следует сказать, что вторая из них, по Цицерону, состоит “в том, чтобы пользоваться общественной [собственностью] как общественной, а частной — как своей”26. О праве на собственность он пишет не много, но придает ему очень важное значение, так как, по его мнению, “… справедливость … полностью уничтожается, если никому нельзя иметь свое имущество”27. В данном случае мы наблюдаем контрастность взглядов Цицерона: с одной стороны, справедливость — “властительница и царица всех доблестей”28 , то есть это возвышенная и недостижимая ценность, “и мы пользуемся только [ее] тенью и очертаниями”29, с другой стороны, это настолько приземленное понятие, что его существование полностью зависит от наличия собственности, имущества. В этом вряд ли можно упрекать Цицерона. Он рассуждает в данном случае как сын своего времени, для которого была весьма характерна апология собственности и, соответственно, право было построено на началах частной собственности30.

Вместе с тем, следует признать эклектичность подхода к задачам: если при формулировании первой из них Цицерон выступает как гуманист, заботящийся о непричинении зла, то при формулировании второй — это типичный защитник собственности. Причем здесь он снова вступает в противоречие, поскольку в то время владение частной собственностью могло вести именно к причинению вреда другому человеку, так как понятие собственности предполагало, в частности, владение человека человеком. Однако, Цицерон признает, что “… справедливость надо соблюдать и по отношению к людям, стоящим весьма низко”31. Он прежде всего имеет в виду граждан, потому что, опять же, является представителем своего времени и рассуждает как таковой. В трактате речь о негражданах почти не идет, они заслуживают малого внимания. Он разделяет мнение тех, “кто советует … требовать от них [рабов] труда, предоставлять им все положенное”32. В этом заключается справедливость, практикуемая по отношению к рабам, которые относились к категории наиболее необходимых в хозяйстве вещей, так называемых res mancipi, наряду со скотом или как довесок к земле33 . Более того, он считает справедливым “не дозволять, чтобы негражданин считался гражданином”34. То есть идеология эпохи очень глубоко проникает в его сознание и работы, что, впрочем, естественно. Было бы, по меньшей мере, странно, если бы он рассуждал как наш современник.

5. Справедливость и отношение к другим людям

Несмотря на негативное отношение к негражданам, Цицерон был вполне лоялен и даже дружески настроен к чужестранцам, понимая необходимость единения людей во всеобщем союзе: “Те, кто утверждает, что надо считаться с согражданами, но не с чужеземцами, разрывают всеобщий союз человеческого рода, а с его уничтожением уничтожаются в корне благотворительность, щедрость, доброта, справедливость”35. Он утверждал, что “всеобщий союз человеческого рода” благоприятствует справедливости, стремление к которой должно присутствовать в любой ситуации, а “ … чуждым справедливости нельзя быть ни при каких обстоятельствах”36. Последняя мысль повторяется неоднократно, очевидно, потому, что автор придает ей большое значение и стремится, чтобы она запечатлелась в памяти читающих: “Долг великого мужа … при любых обстоятельствах оставаться верным справедливости и нравственной красоте” и на основе справедливости “карать виновных, но большинство людей щадить”37.

Здесь справедливость снова трактуется с позиций воздающей справедливости: виновные должны получить справедливое воздаяние за свои деяния, тогда как невиновные не могут и не должны нести неоправданного и незаслуженного, а, следовательно, несправедливого наказания.

В ряде случаев Цицерон в своих высказываниях предстает как гибкий собеседник и партнер, умеющий изобретательно объяснить свои поступки и определения. Например, он пишет: “… иногда справедливо отказаться и не сдержать своего слова”38. У читателя тут же возникает закономерный вопрос: как же так? Как это согласуется с понятием “нравственной красоты”, о которой автор пишет в своем трактате? Цицерон спешит тут же объяснить свою мысль: “Ведь случайно можно обещать что-нибудь такое и заключить такое соглашение, что исполнение было бы пагубным либо для того, кому было обещано, либо для того, кто обещал … Нельзя исполнять обещания, пагубные для тех, кому ты что-то обещал, а если они для тебя более пагубны, чем полезны тому, кому ты их дал, то предпочесть лучший исход худшему не противоречит долгу. Так, если ты решил явиться как заступник к слушанию дела в суде, а тем временем тяжело заболел твой сын, то неисполнение обещания не будет нарушением долга и не будет несправедливым”39. Объяснение такому беспринципному поступку, как неисполнение обещания, дано, с одной стороны, вполне гуманистическое, как бы основанное на заботе о благе ближнего. С другой стороны, это объяснение может показаться эгоистичным, поскольку человек должен, по мнению Цицерона, думать прежде всего о себе и заботиться, в первую очередь, о своем благе.

Цицерон убежден, что “обещание не всегда надо исполнять, а отданное на хранение не всегда надо возвращать”40. В подтверждение он приводит такие примеры, в том числе из мифологии: “Солнце … обещало своему сыну Фаэтону исполнить все, чего бы он ни пожелал. Фаэтон пожелал подняться на колесницу отца; он поднялся на нее; и вот, прежде чем остановить ее бег, сгорел, пораженный молнией. Насколько лучше было бы, если бы отец обещания своего не сдержал! … Если кто-нибудь, будучи в здравом уме, отдаст тебе на хранение меч и станет его требовать обратно, помутившись в уме, то отдать меч будет преступлением; долгом твоим будет не отдавать его”41. Как видим, приводимые примеры довольно экстремальны, то есть оправдания поступкам даются при рассмотрении крайних случаев, таких как смерть, потеря рассудка.

Далее, некоторые сентенции свидетельствуют о большом честолюбии автора, на что в свое время указывал также М.Монтень, писавший, что произведения Цицерона “представляют собой бесконечный ряд свидетельств о чрезмерном честолюбии” их автора42. Если следовать рассуждениям Цицерона, то может оказаться, в конце концов, что справедливость ценна не сама по себе, как он это утверждает в некоторых частях трактата, а потому что она (справедливость) порождает благоприятные общественные суждения, которые крайне необходимы для человека, ибо их отсутствие равнозначно молве о его несправедливости: “ … человек одинокий и живущий в деревне нуждается в молве о своей справедливости, и даже тем более, что если такой молвы о нем не будет, то его будут считать несправедливым …”43.

Приведенные в данном разделе цитаты представляют собой любопытное сочетание отношения высокого, гуманистического плана и значительно более элементарного, часто даже эгоистического порядка. Эклектическое соединение экстремальных, полюсных позиций выдает в Цицероне обыкновенного нормального человека с разнообразными, иногда даже противоречивыми суждениями и взглядами. Повторяем, его нельзя упрекать в непоследовательности. Наоборот, он вполне последователен в тех пределах, которые допускала его эпоха, давшая новый толчок развитию понятия “справедливость”, которое именно в то время стало развиваться в плане правовых учений.

6. Качества справедливости

Честолюбивые интонации повторяются и тогда, когда Цицерон пишет о качествах справедливости, например: “Но ведь трудно, когда пожелаешь превзойти всех, соблюдать равенство, в высшей степени свойственное справедливости”44.

Итак, одним из качеств справедливости признается равенство. Это понятие должно присутствовать в справедливости изначально.

Качествами, порождаемыми справедливостью, являются доброжелательность, верность слову, презрение к алчности: “… она [справедливость] создает доброжелательность, так как справедливость хочет быть полезна возможно большему числу людей; по этой же причине она создает верность слову и вызывает у людей восхищение, так как справедливость глубоко презирает все то, к чему рвется большинство людей, воспламененное алчностью”45.

В этом же ряду, то есть среди качеств справедливости, находится понятие нравственности. Оно трактуется широко, и оно одно, в понимании Цицерона, способно определить, что справедливо, а что — нет, так как “то, что в нравственном отношении прекрасно, в то же время справедливо”46. Иначе говоря, между понятиями “нравственное” и “справедливое” как бы ставится знак равенства.

Перечисленные качества являются неотъемлемыми свойствами справедливости, без которых она немыслима.

Кроме того, есть ряд внешних качеств, в сочетании с которыми рассматриваемая добродетель приобретает особую силу. Это — проницательность и близкая ей дальновидность: “… Справедливость в сочетании с проницательностью будет иметь для снискания доверия столько сил, сколько захочет; справедливость без дальновидности будет очень могущественна; без справедливости бессильна дальновидность”47. Цицерон считает справедливость способной оставаться справедливостью, даже вне сочетания с дальновидностью. Последняя же утрачивает свою значимость, не будучи подкрепленной справедливостью. Здесь мы наблюдаем одностороннюю зависимость дальновидности от справедливости.

7. Виды справедливости

При рассмотрении видов справедливости (а их два) может поначалу сложиться впечатление, что первый из них тождествен тому, что автор называет основой либо задачей справедливости: “… никому не причинять вреда”, “… никому не наносить вреда, если только тебя на это не вызвали противозаконием”48. Но это лишь на первый взгляд. При внимательном прочтении оказывается, что при определении видов справедливости Цицерон рассуждает как истинный правовед, для которого справедливость — это основа права: “Ведь они [философы] достигают одного вида справедливости — не причинять вреда противозаконием; но они не удовлетворяют другому виду справедливости: поглощенные своим стремлением изучать, они покидают тех, кого должны оберегать”49.

Таким образом, первым видом справедливости является непричинение вреда противозаконием (последнее понятие здесь очень важно, поскольку свидетельствует о том, что речь идет не о вреде “мелком” или “бытовом”, а именно о том зле, которое может быть нанесено действиями, не согласующимися с законом); вторым видом справедливости служит оберегание, то есть защита людей. Можно предположить, что здесь имеется в виду оберегание (защита) людей от противозакония. Данное предположение основано на сильном аргументе в его пользу: если в начале предложения автор рассуждает в правоведческом контексте, то, очевидно, формулируя второй вид справедливости, он также пользуется терминами права. То есть оба вида справедливости в определении Цицерона находятся в правоведческой плоскости. Подтверждением правоведческой направленности рассуждений Цицерона служит его высказывание о необходимости союза справедливости, права и государства: “… Сколь велико должно стать … значение [справедливости] при наличии законов, правосудия и прочного государственного строя!”50.

8. Справедливость как качество человека

Самыми ценными качествами характера человека Цицерон считает “справедливость, верность слову, щедрость, умеренность и воздержность”. Как видим, приоритетное место занимает справедливость, причем “значение ее так велико, что даже те, кто существует злодеяниями и преступлениями, не могут жить без крупицы справедливости”51. Это парадоксальное высказывание автор иллюстрирует примером необходимости равного, или справедливого дележа добычи у разбойников, у которых, “говорят, существуют даже законы, которым они повинуются и подчиняются”52. А если, по мнению правоведа, “значение справедливости столь велико, что она укрепляет и усиливает даже власть разбойников”, то и говорить не приходится о ее значении для людей простых и честных, для тех, “кто что-либо продает, покупает, отдает в наем, вообще заключает какие-то соглашения”, “… для ведения дел [им]необходима справедливость”53.

Цицерон отводит справедливости ведущую роль в ряду ценностей человеческой жизни. Справедливость превыше жизни, здоровья, родного очага, благосостояния: “Ведь не может быть справедлив человек, который боится смерти, боится боли, боится изгнания, или человек, который противоположное всему перечисленному ставит выше справедливости”54. В этой части работы Цицерон признает первостепенность справедливости, в частности, по отношению к материальному благополучию. Однако, следует помнить, что он вместе с тем считает, что “… справедливость … полностью уничтожается, если никому нельзя иметь свое имущество”55. Это диалектическое единство противоположных взглядов четко прослеживается в трактате, в том числе не только при рассмотрении справедливости как качества характера.

В разделе 5 мы отмечали амбициозность некоторых высказываний автора. Эта черта характера отмечается не случайно: по мнению Цицерона, человеку вообще свойственно стремление возвыситься над окружающими; повиноваться такой человек может только человеку справедливому: “Человеку свойственна прежде всего склонность изучать и исследовать истину … К этому желанию … присоединяется стремление главенствовать, так что человек, хорошо одаренный от природы, соглашается повиноваться только человеку либо наставляющему, либо обучающему его, либо справедливо и законно повелевающему… для общей пользы”56. Здесь он снова акцентирует внимание на законности действий, таким образом объединяя понятия справедливости и законности при рассмотрении такого качества характера, как “стремление главенствовать”.

Кроме этого, выделяется также стремление к славе, достичь которую можно посредством соблюдения справедливости: “… Надо всячески соблюдать и охранять справедливость, и притом как ради нее самой, … так и ради того, чтобы возвеличить свой почет и свою славу”57. Это довольно любопытный взгляд на необходимость справедливости; в данном случае функцию справедливости можно охарактеризовать как эгоцентрическую, направленную на завоевание почета для отдельного лица. Однако Цицерон предупреждает, что добиться славы справедливого человека нелегко, ибо для этого требуется выполнять задачи справедливости: “… Кто захочет снискать истинную славу справедливого человека, должен исполнять обязанности, налагаемые справедливостью”58 . Подразумевается, что человек должен “… никому не наносить вреда, если только тебя на это не вызвали противозаконием”59.

Высшим достижением славы следует считать облачение царской властью, которая, с точки зрения мыслителя, неотделима от понятия справедливости и нравственности. Высшая власть освещена справедливостью: “… Повелителями своими народ … обыкновенно избирал людей, о чьей справедливости он был высокого мнения”60 . В этой части работы понятие справедливости снова тесно увязывается с понятием нравственности: “… У наших предков царской властью …, в интересах справедливости, облекали людей высокой нравственности”, так как такие люди “установлением справедливости обеспечивали “равноправие между людьми”61. Здесь же Цицерон отмечает, что основание для избрания царей было такое же, что и для издания законов, то есть равноправие, поскольку люди всегда искали равного права, “ибо иначе вообще не существовало бы права”62.

Понятия справедливости, равноправия, равенства, нравственности часто используются им в одном и том же контексте, как при обсуждении правоведческих вопросов, так и при рассмотрении качеств характера, например: “…Справедливо, чтобы ты сначала сам был честным человеком …Люди … с радостью устанавливают между собой равенство и справедливость, причем один все берет на себя ради другого и никогда не требует от другого ничего, кроме нравственно-прекрасного и справедливого”63 .

Именно этот высокий положительный заряд характеризует позицию автора в целом, хотя у него иногда, как отмечалось, встречаются противоречивые высказывания, на фоне которых ярче выделяется все то ценное, что есть в работе.

9. Справедливость и разрешение конфликтов

Как уже отмечалось, Цицерон в ряде случаев рассматривает проблему справедливости с точки зрения воздаяния за содеянное. С позиции приемлемых мер в возмездии и наказании он рассуждает о необходимости соблюдения права разрешения вооруженных конфликтов, то есть права войны. В его понимании, война отнюдь не является единственным способом решения споров. Таких способов два: “один — путем обсуждения, другой — силой, причем первый свойствен человеку, второй — диким зверям, … ко второму надо обращаться тогда, когда воспользоваться первым невозможно”64 .

Первым способом разрешения конфликтов признается мирный, лишь при невозможности которого следует силовой способ. Большое значение при этом отводится понятию справедливой войны, что, как подчеркивает автор, “строжайше определено фециальным уставом”65, то есть уставом коллегии жрецов бога Верности, которая (коллегия) следила за соблюдением международных договоров, объявляла войны и заключала мир66. Цицерон утверждает, что “справедливой может быть только такая война, которую ведут после предъявления требований или же предварительно возвестили и объявили”67. Разумеется, это довольно односторонний подход к пониманию справедливой войны, тем более что четкого определения ее целей мы в работе не находим. Автор высказывает свое общее отношение: “Поэтому войны надо начинать с целью, не совершая противозаконий, жить в мире …”68. Иначе говоря, он полагает, что, даже начиная войну, следует ориентироваться на архицель — стремление к миру, дабы “после победы … сохранять жизнь тем, кто во время войны не был ни жесток, ни свиреп …”69.

Говоря о возможности войны, какой бы справедливой, в понимании автора, она ни была, Цицерон настаивает все же на мирном способе разрешения конфликтов, что свидетельствует о неагрессивной основе его концепции: “… Несомненно, надо искать пути для разрешения спора, а не проявлять решимость на войне”. Однако и уклоняться от войны не следует: “Войну же надо начинать так, чтобы казалось, что мы не ищем ничего другого, кроме мира”70. Таким образом, нормой представляется мирная жизнь, тогда как война — это экстраординарное событие, временное, вынужденное нарушение нормы.

Отношение Цицерона к войне является, на наш взгляд, зеркальным отражением принципа si vis pacem, para bellum (“если хочешь мира, готовься к войне”), поскольку, в его понимании, следует думать о мире, даже готовясь к войне, в том числе и самой справедливой, той, которую Цицерон называл pro aris et focis (“за алтари и очаги”), то есть за родину71.

Правовед с сожалением отмечает несправедливые действия, которые совершались в ходе войн и привели к трагическим событиям: разрушению Карфагена, Нуманции, Коринфа72. Как мы отмечали, он часто бывает находчив в объяснении некоторых фактов. Так, действия римлян он оправдывает тем обстоятельством, что у городов было удобное местоположение, и оно со временем могло бы побудить жителей этих городов начать войну73. Здесь опять же война и связанные с ней разрушения объясняются с позиций стремления к миру и, следовательно, желания предотвратить возможные военные конфликты. Он снова подчеркивает: “По моему личному мнению, всегда следует заботиться о сохранении мира …”74 .

10. Справедливость и несправедливость

Вполне логично, что Цицерон не ограничивается рассмотрением справедливости как положительной доблести, но также подходит к анализу противоположного понятия — несправедливости.

По его убеждению, о справедливости забывают и дают повод возникновению несправедливости “всякий раз, как ими [людьми] овладевает желание империи, магистратур, славы”75 .

Зная о честолюбивых устремлениях самого Цицерона и о его обосновании и оправдании человеческих амбиций, можно предположить, что само понятие славы им не порицается. Вместе с тем, способы ее достижения могут быть не всегда справедливыми и нравственными. Мы полагаем, что такую славу и такие способы подразумевает автор, когда пишет о том, что “большинство людей доходит до забвения справедливости всякий раз, как ими овладевает желание … славы”76 .

Как мы убедились в ходе прочтения трактата, его автор предпочитает рассматривать многие понятия параллельно, диадами. Он не изменяет себе в этом и при определении видов несправедливости, которых выделяет также два: “… Один — со стороны тех, кто совершает ее; другой — со стороны тех, кто, хотя и может, не отводит противозакония от тех, по отношению к кому его совершают …”77 .

Виды несправедливости трактуются в правоведческом ключе: второй вид несправедливости заключается в неотведении противозакония. Здесь очень важна авторская оговорка: человек может отвести противозаконие, однако он этого не делает. Цицерон незамедлительно дает объяснение: “В этом поступке самым явным образом сказывается алчность”78. Алчность может побудить человека совершить несправедливый поступок, в том числе выражающийся в потворстве противозаконному действию. Кроме того, часто бывает сложно избежать несправедливости, как сетует один мыслитель значительно более позднего времени, ибо “в … праве обнаруживается так много несправедливости и в смысле мягкости и в смысле строгости, что я … не знаю, часто ли можно найти правильный средний путь между ними …” [поэтому можно сказать, что] … правосудие протягивает нам лишь одну руку, да и то левую”79.

Возвращаясь к учению Цицерона, следует обратить внимание на то, что он уточняет условия совершения несправедливости. Эти условия различаются им по степени тяжести. Умышленную и заранее спланированную несправедливость он признает несправедливостью, совершенной при отягчающих обстоятельствах, в отличие от несправедливости, совершенной, пользуясь современным языком, в состоянии аффекта: “Но при всякой несправедливости очень важно, как совершают ее: вследствие ли какого-либо душевного треволнения, большей частью недолгого и внезапного, или с заранее обдуманным намерением? Ведь то, что случается в связи с каким-нибудь неожиданным волнением, менее тяжко, чем то, что совершают умышленно и после подготовки”80.

Цицерон дает градацию данного понятия, считая самой преступной несправедливость, основанную на лжи: “Из всех видов несправедливости … наиболее преступна несправедливость со стороны тех, кто, прибегая к обману, стараются казаться честными людьми”81.

Обман вообще ненавистен Цицерону. В его понимании, недосказанность не есть обман. Недосказанность становится обманом в случае преследования личной выгоды. Это положение становится ясным при анализе ситуации несправедливости при решении имущественных споров. В данной связи Цицерон приводит следующий пример: “Допустим, что честный человек продает дом из-за его кое-каких недостатков, о которых сам он знает, но другие люди не знают. Допустим, что строение это нездоровое, но считается здоровым, и люди не знают, что во всех комнатах выползают змеи, что здание это из дурного материала и может обвалиться; но об этом никто, кроме владельца, не знает. Я спрашиваю: если продавший не сказал этого покупателям и продал строение за гораздо большую цену, чем рассчитывал, то разве он поступил несправедливо?”82. Ниже он сам дает ответ на поставленный вопрос: “… по моему мнению, … не должен был скрывать обстоятельства дела … человек, продававший дом, от своих покупателей. Правда, умолчать — еще не значит скрыть, но значит это тогда, когда ты ради своей выгоды хочешь, чтобы того, что знаешь ты, не знали те, для кого знать это важно”83. Такой вывод Цицерон подкрепляет ссылкой на правовые акты: “В положениях о поместьях наше гражданское право установило, что при их продаже надо называть недостатки, известные продающему; ибо, в то время как на основании ХII Таблиц достаточно нести ответственность за то, что было названо словесно, причем тот, кто наличие недостатков отрицал, должен уплатить пеню в двойном размере, правоведы назначили ее даже за умолчание. … Покупающий должен знать о недостатке, известном продающему”84. Цицерон четко определяет свое отношение к несправедливости и в подтверждение приводит наглядные примеры.

На основании вышеизложенного можно сделать следующие основные выводы.

Трактат “Об обязанностях” является “судьбоносным”, с точки зрения исследования проблемы справедливости в истории права, поскольку именно в эпоху Цицерона понятие справедливости стало рассматриваться в правоведческом ключе.

Марк Туллий Цицерон, анализируя проблему справедливости, выступает как классический правовед и дает свою яркую и обоснованную концепцию.

Цицерон подходит к понятию “справедливость”, по крайней мере, с десяти точек зрения: 1) дается определение понятия (это так называемый “общий” подход); 2) определяется основание справедливости (“базисный” подход); 3) очерчиваются задачи справедливости (“целевой” подход); 4) провозглашается самоценность справедливости (“самоценный” подход); 5) характеризуется значение справедливости по отношению к другим людям (“гуманистический” подход); 6) характеризуются качества справедливости (“квалитативный” подход); 7) выделяются виды справедливости (“видовой” подход); 8) справедливость рассматривается как качество (черта) характера человека (“персональный” подход); 9) определяется роль справедливости при разрешении конфликтов (“конфликтный” подход); 10) соотносятся понятия справедливости и несправедливости (“антагонистический” подход).

По мнению Цицерона, справедливость самоценна, она “светит сама по себе”. Ее основанием служит сочетание двух важных понятий — правдивости и стойкости. Часто автор отождествляет понятия справедливого и нравственного.

Основными задачами признаются неоскорбление людей и ненанесение вреда. Как продолжение этого представляются виды справедливости — это непричинение вреда противозаконием и защита людей от противозакония.

Среди качеств справедливости автор называет равенство, доброжелательность, верность слову, презрение к алчности.

Справедливость, наряду с верностью слову, умеренностью и воздержностью признается одним из основных качеств человека.

Иногда взгляды Цицерона эклектичны и контрастны: в одной части работы он может писать о справедливости как о возвышенной доблести, которая есть “властительница и царица всех доблестей”, в другом случае он может говорить о справедливости как об элементарном понятии, которое полностью зависит от наличия собственности. Это во многом объясняется веяниями времени. Следует отметить, что Цицерон находится под сильным влиянием идеологии рабовладельчества.

В ряде случаев он рассуждает о воздающей справедливости и утверждает, что справедливость заключается в воздаянии каждому по его заслугам. С позиции приемлемых мер в наказании он говорит о необходимости соблюдения права войны. Справедливой, по его мнению, может быть только такая война, которую ведут после предъявления требований или же заблаговременного предупреждения. Автор считает, что, даже начиная войну, следует стремиться к миру.

Одной из ценных функций справедливости, по Цицерону, является ее способность завоевания почета и славы для отдельного человека. Это честолюбивое стремление обосновывается тем, что, как считает Цицерон, человеку свойственно стремление возвыситься над окружающими.

Высшим проявлением славы автор считает облачение верховной властью, которая неотделима от понятия справедливости.

Правовая и историческая значимость данной многоаспектной концепции состоит в том, что здесь справедливость конкретно рассматривается с точки зрения права. Можно предположить, что со времени написания настоящего трактата понятие справедливости действительно перешло из плоскости философии в плоскость правоведения.


--------------------------------------------------------------------------------

1 Черданцев А.Ф. Социалистическое право и справедливость. // Справедливость и право: Межвуз. сборник научных трудов Свердловск, 1989; Утяшев М.М. Курс лекций по истории политических и правовых учений. Уфа, 1999. 320 с.

2 Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 1975.

3 Гринберг Л.Г., Новиков А.И. Критика современных буржуазных концепций справедливости. Л., 1977. С.17.

4 Цицерон. Указ. соч. С. 63.

5 Там же. С. 121.

6 Утченко С.Л. Трактат Цицерона “Об обязанностях” и образ идеального гражданина. // Цицерон. Указ. соч. С. 159-174.

7 Цицерон. Указ. соч.. С. 131.

8 Там же. С. 63.

9 Там же. С. 141.

10 Там же.

11 Монтень М. Опыты. В 3-х кн. Кн. первая и вторая. М., 1981.

12 Цицерон. Указ. соч. С. 66.

13 Монтень М. Указ. соч. С. 268, 270.

14 Цицерон. Указ. соч. С. 63.

15 Там же. С. 62.

16 Цицерон. Указ. соч. С. 63.

17 Там же. С. 65-66.

18 Там же. С. 83.

19 Там же. С. 63.

20 Там же. С. 66.

21 Цицерон. Указ. соч. С. 63.

22 Там же. С. 65.

23 Там же.

24 Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия? М., 1991. С. 17.

25 Цицерон. Указ. соч. С.82.

26 Там же. С. 63.

27 Там же. С. 121.

28 Там же. С. 131.

29 Там же. С. 141.

30 Новицкий И. Б. Римское право. М., 1997. С.87.

31 Цицерон. Указ. соч. С.69.

32 Цицерон. Указ. соч.

33 Новицкий И. Б. Указ. соч. С.54.

34 Цицерон. Указ.соч. С. 135.

35 Там же. С. 130-131.

36 Там же. С. 74.

37 Там же. С. 79.

38 Там же. С. 65.

39 Там же. С. 66.

40 Там же. С. 149.

41 Цицерон. Указ. соч. С. 149.

42 Монтень М. Указ. соч. С. 226.

43 Цицерон. Указ. соч. С.110.

44 Там же. С. 74.

45 Там же. С. 109.

46 Там же. С. 102.

47 Там же. С. 108.

48 Цицерон. указ. соч. С. 66, 63.

49 Там же. С. 65.

50 Там же. С. 110.

51 Там же.

52 Там же.

53 Там же.

54 Там же. С. 109.

55 Там же. С. 121.

56 Там же. С. 61.

57 Там же. С. 110.

58 Там же. С. 111.

59 Там же. С. 63.

60 Там же. С. 110.

61 Там же.

62 Там же.

63 Там же. С. 51.

64 Цицерон. Указ. соч. С. 67.

65 Там же.

66 Горенштейн В.О. Примечания. // Цицерон. Указ. соч. С. 192-236.

67 Цицерон. Указ. соч. С. 67.

68 Там же.

69 Там же.

70 Там же. С. 78.

71 Лехин И.В., Петров Ф.Н. Словарь иностранных слов. М., 1949. С. 798.

72 Цицерон. Указ. соч. С. 67.

73 Там же.

74 Там же.

75 Там же. С. 64.

76 Цицерон. Указ. соч. С. 64.

77 Там же.

78 Там же.

79 Монтень М. Указ. соч. С. 268, 270.

80 Цицерон. Указ. соч. С. 65.

81 Там же. С. 69.

82 Там же. С. 137.

83 Там же. С. 138.

84 Цицерон. Указ. соч. С. 140.


Новые статьи на library.by:
ПОЛИТИКА:
Комментируем публикацию: Одна из классических концепций категории справедливости


Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ПОЛИТИКА НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.