публикация №1141940402, версия для печати

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ФРАНЦИИ В ЭПОХУ «НЕОГОЛЛИЗМА»


Дата публикации: 10 марта 2006
Автор: К.Зуева
Публикатор: Тихомиров Александр Валентинович (номер депонирования: BY-1141940402)
Рубрика: ПОЛИТИКА МИРОВАЯ ПОЛИТИКА
Источник: (c) http://portalus.ru


К.Зуева

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ФРАНЦИИ В ЭПОХУ «НЕОГОЛЛИЗМА»

Опубликовано: МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ. 2004. №1. С.70–79.

ЗУЕВА Кира Павловна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН.

Весной 1995 г., когда закончилась 14-летняя «эра Миттерана» и президентом Франция стал лидер голлистской партии Объединение в поддержку республики (ОПР) Жак Ширак, многие аналитики высказывали достаточно осторожные предположения о возможных изменениях во внешнеполитическом курсе страны, тем более, что в своей предвыборной риторике руководство ОПР в последние годы все чаще ссылалось на идейное наследие генерала де Голля, который, как известно, опирался на такие постулаты, как независимость и величие Франции, антиамериканизм, привилегированное партнерство с Советским Союзом, строительство независимых сил сдерживания.
Однако с течением времени оказалось, что различия между социалистами и «неоголлистами» во внешнеполитической сфере были не столь велики и не привели к существенным изменениям в ней. Как и при президенте Миттеране, основным направлением внешней политики Франции при Шираке оставалось европейское строительство. Важность ее средиземноморского направления была подтверждена тем, что свой первый визит новый президент Франции совершил в Марокко. Демонстрируя лояльность к Соединенным Штатам, он продолжил линию на сближение с НАТО. Как и при Ф. Миттеране российско-французским отношениям в течение ряда последующих лет отводилась второстепенная роль. О связи с политикой генерала де Голля напомнило в тот период лишь решение Ширака возобновить ядерные испытания на атолле Муруроа в Тихом океане летом 1995 г. для завершения серии работ по модернизации французского ядерного оружия. Эти испытания были прекращены только в начале 1996 г. после полного выполнения намеченной программы, несмотря на резкие протесты со стороны государств Тихоокеанского региона и мировой общественности.
Это объясняется как изменениями, происшедшими в международной системе, так и особенностями внутриполитического развития Франции. Пока голлисты находились в оппозиции (с 1981 по 1995 г.) распался Советский Союз, в результате чего биполярная система международных отношений превратилась в однополярную; завершилась холодная война и рухнула Организация Варшавского договора; произошло объединение Германии, которая превратилась в региональную сверхдержаву. Вполне естественно, что в новой системе международных отношений Франция должна была выработать соответствующую собственным интересам современную внешнеполитическую стратегию. Однако внешнеполитические шаги Франции, возглавляемой голлистами, на первых порах свидетельствовали о сохранении в основном линии, выработанной еще социалистами.
Определенное влияние на внешнюю политику Франции уже при президенте Шираке оказывала и складывающаяся в стране внутриполитическая ситуация. Стремясь получить в Национальном собрании подавляющее большинство своих сторонников, Жак Ширак назначил в 1997 г. досрочные парламентские выборы, которые принесли поражение голлистской партии. Большинство голосов было отдано социалистам, сформировавшим правительство. В результате французы получили третий в современной истории пример «сосуществования» президента и правительства, принадлежащих к соперничающим партиям. Это сказалось не только на внутренней, но и на внешней политике Франции, поскольку социалисты активно навязывали Шираку свое видение в этой области.

УЧАСТИЕ ФРАНЦИИ В ЕВРОПЕЙСКОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ

Превращение Европейского союза в мощное интеграционное объединение, которое могло бы стать одним из полюсов современной международной системы, явилось для Франции важнейшей стратегической задачей в последние десятилетия XX в. Заняв в ЕС лидирующие позиции, она рассчитывает продолжать оказывать таким образом значительное влияние на мировую политику. С приходом к власти Жака Ширака Франция еще активнее включилась в этот процесс. Она, вместе с Германией, стала подлинным мотором европейской интеграции, хотя взгляды двух государств по конкретным проблемам создания объединенной Европы не всегда совпадали.
Практически на всех этапах расширения Европейского союза Франция неизменно поддерживала этот процесс, считая, что он должен охватить все страны Европы. Исключением была ее позиция в отношении Великобритании, которая в результате смогла стать членом ЕЭС только в середине 70-х годов, и в отношении Турции, которую Франция, как и другие члены Евросоюза, считала в течение ряда лет не готовой к вступлению в ЕС по причине серьезных нарушений прав человека и слишком большой роли армии в политике этой страны.
Свою позицию относительно расширения Европейского союза на восток Франция аргументировала, с одной стороны, жизненной необходимостью распространения на всю Европу и в первую очередь на Центральную и Восточную Европу зоны экономической и политической стабильности, существующей внутри Союза, а с другой – тем, что нестабильным странам в восточной части континента могут понадобиться чрезвычайные меры помощи, если их вовремя не принять в Европейский союз. По мнению французских политиков, поэтапная интеграция в западное сообщество стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы, осуществляющих реформы, − единственная возможность создания в этих странах надежного уклада рыночной экономики и демократии.
Французские политики и экономисты считают, что сам Европейский союз от расширения своих границ в восточном направлении получит гарантии от хозяйственного коллапса и установления авторитарных режимов в этой зоне, которые стали бы угрозой не только непосредственно граничащим с ними странам, но и Европейскому союзу в целом. Не последнюю роль играет и то соображение, что принятие в члены ЕС других стран Европы способствовало бы большему равновесию внутри самого Союза, прежде всего, учитывая растущий потенциал Германии. Французское руководство серьезно обеспокоено тем, что сильная объединенная Германия превратилась ныне из «политического карлика» в региональную сверхдержаву. Это может отразиться впоследствии на перераспределении ролей внутри Европейского союза не в пользу Франции, которая привыкла быть здесь политическим лидером. Стремясь укрепить франко-германское сотрудничество в качестве «мотора» интеграционного процесса и его руководящего ядра, Франция и Германия объявили недавно о кажущемся на первый взгляд парадоксальном решении – создании единого франко-германского государства.
Франция внесла значительный вклад в формирование благоприятных условий для расширения ЕС. Во второй половине 2000 г, она председательствовала в Европейском совете и подготовила проект договора, подписанного в декабре этого же года на саммите ЕС в Ницце, который положил начало расширению Союза путем вступления в него 10 стран-кандидатов, а также предусмотрел некоторые институциональные реформы. В этом
обширном документе были изложены не только приоритеты ЕС в связи с его будущим расширением, но и интересы каждой страны в отдельности.
Что касается будущего политического устройства Европейского союза, то в отличие от Германии, которая, как известно, выступает за создание европейской федерации, Франция склоняется к равноправному союзу государств-наций типа конфедерации, хотя внутри французской политической элиты нет единодушия по данному вопросу. Эта идея была сформулирована во французском плане «Европы-державы», выдвинутом в середине 2001 г. Однако достаточно противоречивый и расплывчатый план не был поддержан не только странами-членами ЕС, но и странами-кандидатами, такими, как Польша, Венгрия и Чехия, которые не хотят превращения Европы в державу, если это будет означать ослабление стратегического альянса с Соединенными Штатами.
Поддерживая процесс расширения Евросоюза, Франция рассчитывала найти в нем опору для расширения своего влияния. Но события последнего времени свидетельствуют о том, что внутри Союза может произойти серьезный раскол, поскольку новые его члены не готовы безоговорочно принимать франко-германское лидерство, недовольство им высказывают и ряд «старых» членов ЕС.
Расширение Европейского союза с неизбежностью ставит вопрос об углублении процесса интеграции и проведении институциональных реформ, поскольку 25 и более странам значительно труднее договориться, чем 15, если не будут разработаны специальные жесткие правила решения спорных вопросов и компетенции интегрированных органов. Кроме того, такое аморфное в политическом плане объединение, каким является сейчас Европейский союз, не может претендовать на роль одного из полюсов современного мира.
Как уже говорилось, Франция принимает активное участие в реформировании ЕС. На саммите Евросоюза в Лакене в декабре 2001 г. было принято решение о создании особого органа – Конвента, который должен был разработать на основе учета различных точек зрения новую институциональную структуру ЕС. Председателем Конвента был назначен бывший президент Франции Валери Жискар д’Эстен. В результате полутора лет работы Конвент представил на саммите ЕС в Греции проект конституции Европейского союза, который затем был рассмотрен на сессии Межправительственной конференции в октябре 2003 г.
Задача, поставленная перед Конвентом, была чрезвычайно сложной, поскольку по проблеме институциональной перестройки ЕС существует множество часто взаимоисключающих точек зрения. Еще в мае 2001 г. бывший премьер-министр Л. Жоспен изложил французское видение принципов европейского строительства, в корне отличающееся от концепции канцлера Германии Г. Шредера. Если последняя предполагала коренную перестройку институтов ЕС в мощные наднациональные органы управления, в которых Германия, благодаря своему политико-экономическому и демографическому весу, рассчитывает занять командные позиции, то Франция, склонная к сильной централизованной власти внутри страны, хотела, чтобы институциональная система Евросоюза базировалась на независимых, суверенных государствах. Именно поэтому Франция высказалась против федеративного устройства ЕС, основанного на единой исполнительной и законодательной власти, против общеевропейского правительства. Властные прерогативы, по мнению французов, должны передаваться наднациональным институтам постепенно. Вместе с тем они признавали важность таких элементов федерации, как приоритет общеевропейского права, существование независимой Европейской комиссии, Европарламента, Европейского суда, единого рынка и денежной единицы. Французы предложили также создать такие новые инстанции как постоянный совет министров на уровне вице-премьеров, «экономическое правительство» зоны евро, интегрированную европейскую полицию, общую внешнюю и военную политику [1]. По поводу реформирования ЕС неоднократно выступал президент Франции Жак Ширак, который поддерживал идею сильной Европы, способной влиять на международные дела и имеющей собственную конституцию. Центром принятия главнейших решений в Евросоюзе, по его мнению, должен оставаться Европейский совет глав государств и правительств.
Близкой к этой позиции придерживается и председатель Конвента В. Жискар д’Эстен, хотя по своему статусу он должен находиться «над схваткой». По его мнению, нынешняя обстановка требует более ощутимого присутствия Европы в мире для защиты общих интересов, а также системы европейской безопасности, соответствующей защите континента от внешних угроз, таких как терроризм, трансграничный криминал, нелегальная иммиграция. Он высказал сомнение в том, что в ближайшем будущем можно создать в Европе сильную центральную власть. Вместе с тем председатель Конвента высказался за избрание президента Европы вместо существующей сейчас системы ротации председателя Европейского совета. Целый ряд положений французской позиции нашли отражение в проекте конституции ЕС, выработанной Конвентом.
Франция стала одним из главных инициаторов формирования общеевропейской внешней политики и политики безопасности, прекрасно понимая, что строительство Европейского союза, как одного из мощных полюсов современного мира невозможно, если это объединение не будет иметь единой внешней политики, вырабатываемой соответствующим институциональным органом, и единой политики в области обороны, подкрепленной силой европейской армии. Президент Ширак неоднократно высказывался в пользу разработки «большой европейской политики».
Формирование общей внешней политики и политики безопасности было предусмотрено еще в Маастрихтском и Амстердамском договорах. Однако на протяжении последующих лет процесс этот ограничивался лишь заявлениями. До сих пор речь шла о согласовании позиций членов ЕС по международным проблемам. Наибольшее единодушие они демонстрировали по проблеме ближневосточного урегулирования. Как известно, в соответствии с Амстердамским договором в ЕС был учрежден пост Генерального секретаря Совета ЕС/Высокого представителя по общей внешней политике и политике безопасности ЕС, но несмотря на это, формирование внешнеполитических позиций осталось в национальной компетенции. Подлинная общая внешняя политика Европы, по мнению французского руководства, может появиться только с созданием министерства иностранных дел ЕС и передачей ему соответствующих функций. Этот пункт зафиксирован в подготовленном Конвентом проекте конституции Европейского союза.
Проблемы единой политики в области обороны Франция стремилась решить, действуя по нескольким направлениям. НАТО продолжала оставаться для европейцев главным гарантом их безопасности. С приходом к власти президента Ширака Франция предприняла ряд шагов по нормализации отношений с НАТО и возвращению в эту организацию. В начале декабря 1995 г. было объявлено о трех инициативах в этом направлении: французский министр обороны должен регулярно участвовать в мероприятиях, проводимых НАТО, вместе со своими коллегами; Франция снова займет свое место в Военном комитете; она намерена улучшать рабочие отношения со штаб-квартирой Верховного командования объединенных вооруженных сил НАТО в Европе и с командованиями, подчиненными организации. Французское руководство заявило о своем намерении участвовать в работе по обновлению альянса и решению проблем гармонизации действий ЗЕС и НАТО.
Замысел Парижа заключался не в том, чтобы совсем вытеснить американцев из Европы, а в том, чтобы европейцы могли коллективно проявлять себя и отстаивать свои взгляды в рамках НАТО посредством создания внутри блока «европейской компоненты». Ж. Ширак предложил американцам передать командование силами НАТО в Средиземноморье европейцу при сохранении ими общего стратегического командования Европой и Атлантикой. Однако Соединенные Штаты ему в этом отказали под предлогом того, что Средиземноморье и Ближний Восток входят в зону их интересов. В результате французы приостановили возвращение в военную организацию альянса.
Одновременно с попытками «европеизировать» НАТО французы предприняли попытки активизировать деятельность Западноевропейского союза. Они рассчитывали превратить ЗЕС в военную организацию Евросоюза и обеспечить, насколько это возможно, его автономный от НАТО статус. Однако другие члены ЗЕС, в частности представители Великобритании, прямо заявляли, что это никогда не произойдет. Таким образом, французы вынуждены были констатировать, что «европейцы ни коим образом не готовы ни в политическом, ни в финансовом отношениях сделать необходимые усилия, чтобы создать оборону, способную заменить НАТО» [2].
В мае 1996 г. на Берлинской сессии Совета НАТО было принято решение о предоставлении ЗЕС возможности организовывать и выполнять военные операции в Европе, в которых Соединенные Штаты сочли бы для себя нежелательным участвовать. Но и в этих условиях ЗЕС оставался бы в полной зависимости от воли командования НАТО. Определенные надежды связывали французы с активизацией роли ОБСЕ, которая, по словам бывшего министра иностранных дел Ю. Ведрина, должна стать осью всей системы европейской безопасности. Однако все робкие шаги европейцев в сторону независимости в военной области наталкивались на упорное сопротивление американцев, прочно удерживающих рычаги влияния на Европу через механизмы НАТО.
Именно поэтому французы продолжали выдвигать новые инициативы в области европейской обороны. Вместе с другими членами ЕС они постоянно создавали на многосторонней основе отдельные военные соединения. Это Еврокорпус, Еврофор, Евромарфор, Европейская авиационная группа. В конце 1998 г. на встрече в Сен-Мало Франция и Англия обнародовали совместный проект создания европейских мобильных сил для самостоятельного участия в операциях на Европейском континенте, где не будут задействованы силы НАТО. Французы опять высказались в пользу автономности этих сил от альянса. Однако под давлением США они были вынуждены отказаться от таких планов. Было принято решение о создании Европейских сил быстрого реагирования в составе 60 тыс. человек на базе Еврокорпуса. До недавнего времени вопрос о создании европейских вооруженных сил упирался в отсутствие средств. Но в мае 2003 г. Евросоюзом было заявлено, что 15 стран – членов ЕС инвестируют 20 млрд. евро в оборону Европы [3].
На франко-германском саммите в Баден-Бадене эти страны договорились о более тесном сотрудничестве в военной области – по космическим спутникам, об общих инициативах в НАТО, о вооружениях, обмене военными соединениями и др. Это сотрудничество, по мнению обеих стран, могло стать ядром будущей оборонной политики ЕС. В конце апреля 2003 г. на «мини-саммите» ЕС в Брюсселе Франция, Германия, Бельгия и Люксембург заявили о своем желании «подготовить почву для европейской обороны» [4]. Участники встречи сразу же оговорились, что не собираются создавать конкуренцию НАТО. В то же время речь снова зашла об автономии ЕС. Четыре участника встречи в Брюсселе предложили другим европейским странам поддержать любое из семи сформулированных ими конкретных предложений, которые включают создание; европейского командования стратегическим транспортом; европейской войсковой части ядерной, бактериологической и химической защиты; европейской системы срочной гуманитарной помощи; европейских центров военного образования; коллективного центра планирования и проведения операций; многонационального генерального штаба, а также выработку предложений для Конвента. Стремясь оградить новые предложения от нападок со стороны США, президент Ширак заявил о необходимости существования как сильной Европы, так и сильных Соединенных Штатов, связанных прочным союзом. Однако вряд ли эта новая инициатива будет одобрена американцами, которые подозревают, что интегрированная Европа создается против них, и «не прочь разобщить европейцев, чтобы властвовать» [5]. Как стало ясно, раскол в Евросоюзе по этим проблемам уже наметился, поскольку часть стран-кандидатов в члены ЕС продемонстрировали свою верность линии Соединенных Штатов.
Тем не менее, избрав тактику малых шагов, Франция, Германия и поддерживающие их страны, несомненно, будут продолжать усилия по формированию общей внешней политики и политики безопасности, продвигаясь постепенно по пути создания Евросоюза в качестве одного из центров будущего многополюсного мира со всеми атрибутами государственного образования.

ОТНОШЕНИЯ С РОССИЕЙ

После прихода к власти во Франции лидера партии, наследницы голлистских традиций, многие надеялись на изменение внешнеполитических приоритетов страны и придание отношениям с Россией большей значимости. Но в расстановке сил на международной арене и в положении самой России произошли такие изменения, которые отодвинули ее в стратегических планах Франции на второстепенные позиции. Кроме того, самое серьезное влияние на отношения с Россией оказывали французские социалисты, лидер которых Л. Жоспен, занимавший до 2002 г. пост премьер-министра Франции, слыл откровенным русофобом. И если на европейском направлении разницы во взглядах между голлистами и социалистами почти не было, то в отношении России социалисты, занимавшие крайне негативные позиции, подталкивали президента Ширака на конфронтацию с ней. Предлог для этого был выбран ими безошибочно. Россия к этому времени прочно увязла в конфликте с чеченскими сепаратистами, в котором неминуемо страдало мирное население Республики.
СМИ Франции сделали борьбу федерального центра против чеченских сепаратистов главной темой публикуемых о России материалов. Причем эта информация подавалась в крайне тенденциозном виде. На страницах французских газет постоянно появлялись сообщения не только о нарушениях прав человека, но о массовых уничтожениях гражданского населения в Чечне. Подобные утверждения с неизбежностью активно влияли на формирование у французского общества «демонизированного» образа России.
Франция была наиболее жестким критиком действий России в Чечне на различных международных форумах, в том числе на саммите ОБСЕ в Стамбуле в ноябре 1999 г., где президент Ширак пытался сделать все возможное, чтобы России были предъявлены требования соблюдать права человека в Чечне и отказаться от силового решения вопроса. Ширак предложил вообще не подписывать на этом саммите Хартию европейской безопасности, поскольку Россия якобы нарушает в Чечне ряд пунктов этого документа. На саммите Европейского союза в Хельсинки в декабре 1999 г. одним из главных критиков России по Чечне вновь стала Франция. Москву предупредили тогда, что против нее введут санкции, если она не прекратит боевые действия в Чечне. Правда, угрозы эти остались не реализованы, поскольку ни США, ни европейские партнеры Франции не были настроены так воинственно, как французское руководство.
Эта линия поведения по отношению к России была продолжена и в следующем году. Французская делегация заняла чрезвычайно жесткую позицию по Чечне при обсуждениях этой темы на сессиях Парламентской ассамблеи Совета Европы (апрель и июнь 2000 г.), в результате чего российская делегация была лишена права участвовать в обсуждении чеченской проблемы. Был поставлен даже вопрос о приостановлении членства России в СЕ. Впоследствии конфликт этот был несколько сглажен, однако он, безусловно, не способствовал росту взаимопонимания между двумя странами. Не менее жесткой была позиция официального Парижа и на саммите ОБСЕ в декабре 2000 г. в Вене. Наряду с этим во Францию постоянно приезжали чеченские эмиссары. Они выступали в национальном собрании страны, давали интервью французской прессе, их принимали во французском МИДе.
Помимо острых моментов, касающихся чеченской проблематики, Франция была инициатором принятия Евросоюзом ряда дискриминационных мер в области торговли, что не способствовало развитию двусторонних отношений, так же, как и арест судом французского города Брест российского парусника «Седов» по иску швейцарской фирмы «Нога» и пр. В результате, несмотря на то, что в начале 2000 г. французский министр иностранных дел Ю. Ведрин (еще до президентских выборов в России) первым передал официальное приглашение Ширака В. Путину посетить Францию, давая таким образом понять, что французы не сомневаются в итогах выборов, будущий президент России этим приглашением не воспользовался, предпочтя Лондон Парижу. Кроме того, он демонстративно отказался от беседы с Шираком во время встречи «восьмерки» на о. Окинава в июне 2000 г.
За всеми этими «фасадными разборками», как их называли сами французы, кроется более серьезная причина. За исторически короткий срок вместо мощного и достаточно предсказуемого в политическом смысле Советского Союза на международной арене появилась Россия, уменьшившаяся территориально, ослабленная неумелыми реформами, развалом государственных и хозяйственных структур, фантастическим ростом криминала. Вполне естественно, что в качестве партнера такая страна представлялась малонадежной. «Будущее России по-прежнему весьма неопределенно, − писал известный французский политолог Ф. Моро-Дефарж. – Нынешний переходный период может неожиданно закончиться, и то, что в России собираются в ближайшее время создать, способно стать или подтверждением “нормализации”, или развалиться, если она вновь будет претендовать на особую судьбу» [6]. Уверенности не добавляли и такие события как дефолт 1998 г., который нанес ущерб многим зарубежным фирмам, в том числе и французским. В результате отношения Франции и России в последние годы XX в. находились на самом низком уровне.
Однако сбрасывать со счетов Россию окончательно французское руководство не собиралось. И хотя о «привилегированном партнерстве» речь уже не шла, позиции Франции и России по многим вопросам мирового развития были близки или идентичны: формирование многополюсной системы мира; стремление противостоять гегемонистским тенденциям в мировой политике; укрепление роли ООН при решении вопросов мира и безопасности; сохранение Договора по ПРО; неприятие американской программы НПРО; мирное разрешение конфликтных ситуаций; борьба с терроризмом; включение России в формирующуюся большую Европу и систему европейской безопасности; а также по конкретным вопросам – ближневосточный конфликт, Ирак и др.
В вопросе о расширении НАТО на восток, который был чрезвычайно болезненным для России, Франция занимала более благоприятную по отношению к ней позицию. Считая такое расширение неизбежным и естественным, французское руководство, тем не менее, полагало, что оно должно происходить с учетом интересов безопасности России и одновременно с реформированием НАТО, которое совершенно необходимо в новой международной обстановке после распада Советского Союза. Правда, некоторые французские аналитики считали, что новые члены НАТО окажутся в полной зависимости от США и будут беспрекословно поддерживать их линию, что неизбежно сузит поле деятельности Франции и подорвет ее стремление играть в Европе активную руководящую роль. Франция была одним из инициаторов подписания Основополагающего акта Россия –НАТО, а впоследствии активно поддержала английскую идею превращения сотрудничества России и НАТО по формуле «19 + 1» в полноценную «двадцатку». Она поддержала также Россию в ее стремлении стать полноправным членом совещаний руководителей стран «большой семерки» и превращения ее в «большую восьмерку». Во время своего председательства в Евросоюзе во второй половине 2000 г. Франция представила рабочую программу для претворения в жизнь «Коллективной стратегии Европейского союза в отношении России». Французский план был более конкретным и обстоятельным, чем предыдущие, разработанные Финляндией и Португалией. Главный акцент в этом документе был сделан на вопросах об укреплении правового государства и общественных институтов России, экономической реформе и создании благоприятного климата для иностранных инвестиций, о сближении законодательства и стандартов, сотрудничестве в сфере юстиции и совместной борьбе с организованной преступностью.
Улучшение отношений между Францией и Россией началось в последние месяцы 2000 г. В октябре этого же года состоялась встреча Ж. Ширака и В. Путина в Париже. Встреча сопровождалась, помимо прочего, подписанием соглашения между «Газпромом» и «Газ де Франс», которое предусматривало инвестиции в размере 1–2 млрд. долл. и участие обеих сторон в прокладке газопровода по маршруту Беларусь–Польша–Словакия для транспортировки российского газа в Европу. К этому времени у французского руководства сформировалось убеждение, что Россия очень медленно, но начала выходить из кризисного состояния, увеличивая одновременно свою активность на международной арене. На французов произвел впечатление и новый российский лидер. Вместе с тем стремление в какой-то мере противодействовать американской гегемонии, которая в ходе югославского кризиса стала еще более очевидной, Франция не могла осуществить без союзников. Помимо Германии таким союзником могла быть только Россия.
Франция стала инициатором дальнейшего сближения России со странами — членами Европейского союза и НАТО. На саммите в Лакене в декабре 2001 г. она выступила с инициативой создания совета внутренней безопасности, в который вошли бы 15 стран ЕС и Россия. Выступая в Енисейском дворце на новогодней 2002 г. встрече с иностранными дипломатами, президент Ширак сказал, что Россия и государства – члены НАТО должны совместно работать над вопросами, касающимися военной и оборонной сферы для достижения общей цели. Он предложил также предоставить России возможность принимать участие в разработках единой политики Евросоюза в области безопасности и обороны и направил лидерам стран Евросоюза письмо, в котором подчеркивалась важность для европейцев стратегического партнерства с Россией. Как заявил в своем интервью президент Франции: «Никакого устойчивого равновесия на нашем континенте без участия России достичь невозможно» [7].
Был создан российско-французский Совет сотрудничества по вопросам безопасности для разработки позиций по тем геополитическим и региональным проблемам, где интересы обеих стран близки или совпадают. На первом же заседании этого Совета 16 ноября 2002 г. обсуждались вопросы, касающиеся Ирака, Ближнего Востока, Северной Кореи, положения на Кавказе. Чеченская проблематика не исчезла из российско-французских переговоров, но острота ее была снята. Министр иностранных дел Франции де Вильпен прямо заявил тогда, что никто не может поставить под сомнение незыблемость территориальной целостности России, а также необходимость борьбы с чеченскими боевиками силовыми методами. Французские политики первыми на Западе заговорили о проблемах Калининградской области, которые могут возникнуть после присоединения к Евросоюзу Польши и Литвы, и о том, что их нужно решать с учетом интересов России.
Стремление Соединенных Штатов укрепить свое влияние не только в странах Ближнего и Среднего Востока, традиционно связанных с Европой, но распространить его на богатую природными ресурсами Россию, подтолкнули Евросоюз и, в частности Францию, к укреплению не только политических, но и экономических связей с Москвой. Одной из тем обсуждения на российско-французских встречах стало создание европейского экономического пространства, которое могло бы быть одним из элементов большой Европы.
По сути, в отношениях России и ЕС Франция добровольно взяла на себя функции представителя последнего. Ширак предложил признать ее «глобальным партнером» Евросоюза. Во Франции раздавались даже голоса в пользу создания «геополитической оси Париж–Берлин–Москва» в целях ускорения сближения России с Европейским союзом [8].

МЕЖДУНАРОДНЫЕ КОНФЛИКТЫ: БЛИЖНИЙ ВОСТОК, БАЛКАНЫ, ИРАК

Особое внимание Франции к ближневосточному конфликту объясняется тем, что он развивается в зоне ее особых интересов — средиземноморском регионе. Франция всегда стремилась играть активную роль в урегулировании этого конфликта. Голлистская внешняя политика на этом направлении была традиционно проарабской, что вызывало большое раздражение израильского руководства. Президент Миттеран в свое время попытался сбалансировать французскую политику в этом регионе, стараясь наладить отношения с Израилем. Ж. Ширак, после прихода к власти, объявил о первостепенной важности арабской проблематики для внешней политики страны. Он заявил о поддержке мирного процесса на Ближнем Востоке и осуждении терроризма, откуда бы он ни исходил. «Я хотел бы придать новый импульс этому направлению, начатому генералом де Голлем», — сказал он, выступая в Каирском университете [9]. Вместе с тем Ширак призвал увеличить финансовую помощь палестинцам, поскольку «мир достигается в результате экономического развития» [10]. Он также поддержал принцип «мир к обмен на землю» и стал первым из руководителей Запада, посетивших палестинскую автономию. Активизация «арабского вектора» в политике Франции вновь осложнила ее отношения с Израилем.
Стремясь стать коспонсором мирного процесса на Ближнем Востоке, Париж настаивал на том, что он может оказать содействие нормализации отношений Израиля с его соседями. Вместе с Россией в сентябре 1997 г. Франция выдвинула инициативу о созыве международной конференции по Ближнему Востоку, которая потребовала бы от конфликтующих сторон взять на себя четкие обязательства в отношении урегулирования и строго их выполнять. США выступили против такой инициативы. Стремясь подкрепить свою позицию в этом вопросе авторитетом Евросоюза, Франция предприняла ряд шагов, чтобы привлечь к этой инициативе своих европартнеров.
С течением времени французы начали все более определенно высказываться за создание независимого палестинского государства. Они призвали Израиль вывести свои вооруженные силы с палестинских территорий, выпустить палестинского лидера Я. Арафата из-под домашнего ареста, чтобы разблокировать процесс ближневосточного урегулирования и резко критиковали Соединенные Штаты за тотальную поддержку жесткой позиции А. Шарона. Президент Ширак вновь высказался за созыв международной конференции по Ближнему Востоку, поскольку, по его мнению, силой оружия этот конфликт решить невозможно.
Как известно, в начале 2003 г. представители США, ЕС, ООН и России совместно выработали план мирного урегулирования ближневосточного конфликта, так называемую «дорожную карту». Однако США фактически отстранили других его авторов от реализации этого плана под тем предлогом, что только они смогут договориться с Израилем. Франция в свою очередь попыталась возобновить свои связи с Израилем, которые были осложнены на протяжении последних лет ее поддержкой идеи создания палестинского государства, а также методами решения палестино-израильского конфликта, и принять более активное участие в процессе урегулирования. Однако и в этом вопросе американцы не собираются уступать своего лидерства.
И хотя руководство Франции неоднократно заявляло, что в данном случае важен результат, а не то «кто будет фигурировать на фото», европейцы глубоко разочарованы решением американцев в одиночку осуществить «дорожную карту». Они уверены в неизбежности участия в этом процессе Евросоюза. Судя по тому, как развиваются события в этом регионе, Соединенным Штатам без активной поддержки других коспонсоров не удастся решить проблему мирного урегулирования на Ближнем Востоке.
Развивавшийся с начала 90-х годов конфликт на Балканах, в самом центре Европы продемонстрировал полную неспособность стран Западной Европы, а также России обеспечить мир в этом регионе. В результате главным действующим лицом в конфликте стали Соединенные Штаты, которые заняли жесткую антисербскую позицию. И если вначале Франция склонялась к поискам политического решения боснийской проблемы, то впоследствии она поддержала США в этом вопросе. С приходом к власти Ж. Ширака ужесточение французской позиции в отношении боснийских сербов проявилось более определенно. Серьезное влияние на ее формирование оказывали и средства массовой информации, которые тенденциозно представляли события, обвиняя во всем сербов. После заключения Дейтонских соглашений Франция приняла участие в военных действиях НАТО, обеспечивавших реализацию этих соглашений.
Новая фаза конфликта на Балканах началась в Косово, албанская часть населения которого выступила за отделение этого края от Югославии. Упразднение автономии Косовского края и этнические чистки, предпринятые югославским руководством, вызвали осуждение мирового сообщества. Первоначально Франция предпринимала усилия для мирного разрешения косовского конфликта. Однако, когда стало ясно, что европейцы не могут справиться собственными силами с возникшей ситуацией, они вновь обратились за помощью к НАТО, то есть фактически к США. Акцию возмездия в отношении Югославии и персонально в отношении Милошевича, предложенную Соединенными Штатами, поддержали все входящие в НАТО страны – члены ЕС, в том числе и Франция. Президент Ж. Ширак заявил, что американцы и европейцы вместе выступили в Боснии и Косово «ради общих ценностей» − прав человека, нарушенных Белградом, а также «ради общих интересов» – стабильности Европы [11].
Активно включившись в карательные мероприятия НАТО против Югославии, Франция стремилась занять лидирующее положение среди участвующих в них европейцев, надеясь таким образом укрепить свое влияние как в НАТО, так и в ЕС. Естественно, что вклад Франции в военные операции против Югославии был значительно меньше, чем вклад Соединенных Штатов. Но он был значительно больше, чем вклад любой из европейских стран. В бомбардировках Югославии участвовали новейшие французские самолеты и вертолеты, были задействованы разнообразные средства наблюдения, в том числе французский наблюдательный спутник Гелиос. В состав миротворческих сил KFOR/СДК входило 8000 французских военнослужащих (помимо этого в составе SFOR/СПС в Боснии находилось 3000 и в Албании – 1000 французов) [12]. В целом расходы Франции на военную кампанию в Югославии составили на конец 1999 г. – 2,5 млрд. франков [13]. Сумма эта для Франции тем более ощутима, поскольку, в отличие от ООН, НАТО не возместила расходы, понесенные странами, участвовавшими в этой военной кампании.
Натовские бомбардировки Югославии, нанесшие непоправимый ущерб ее экономике и повлекшие большие человеческие жертвы, в определенной мере стимулировали террор, развязанный Освободительной армией Косово против оставшегося в крае сербского населения. Это вынудило целый ряд французских политиков выступить с заявлениями о том, что следует «воспрепятствовать любой новой этнической чистке» [14]. Подчеркивалось также, что Косово должно оставаться в составе Югославии.
Однако действия Временной администрации ООН в Косово, функции главы которой первоначально исполнял бывший французский министр Бернар Кушнер, фактически способствовали реализации планов албанских сепаратистов, правда, не такими быстрыми темпами, как они рассчитывали. С его одобрения начался пересмотр пакета югославских законов, действовавших в Косово, то есть выведение этой территории из-под юрисдикции федеральных властей. Впоследствии в крае были проведены выборы, приведшие к власти лидера умеренных сил Ибрагима Ругову. Все это рассматривалось французскими властями и общественным мнением как движение в сторону демократизации жизни в Косово. Край фактически превратился в протекторат под контролем сил KFOR/СДК, которыми командует сейчас французский генерал М. Валантэн. Обстановка в Косово постепенно нормализуется, хотя примирения между сербами и албанцами там не происходит, и сербские беженцы в край не возвращаются. А с ликвидацией Югославии как государства для косовских сепаратистов возникли дополнительные возможности осуществить свои планы создания независимого государства.
Косовский кризис стал для французского руководства серьезным испытанием. Оно, по сути, косвенно признало незаконность военной операции НАТО на территории этого края. Бывший премьер-министр Л. Жоспен заявил, что Франция считает объективной необходимостью усилить роль ООН и признать преимущественную роль Совета Безопасности «в том, что касается поддержания мира и безопасности и возможности использования силы при урегулировании конфликтов» [15]. Несомненное беспокойство французского руководства вызвало и очевидное стремление Соединенных Штатов к неоспоримому лидерству и созданию мировой системы, где Европе уготована второстепенная роль, а также технологическое отставание европейцев от США, которое с течением времени только увеличится. В связи с этим Франция выступает за «европеизацию» балканского конфликта, которая предусматривала бы контроль европейских сил за его развитием, а затем постепенное включение балканских стран в Европейский союз. Кроме того, она стала высказываться за более активную роль России в урегулировании балканского кризиса. Особенно после обострения ситуации в Македонии.
Французская сторона поддержала территориальную целостность Македонии, осудив насильственные действия, применяемые албанскими незаконными вооруженными формированиями на ее территории. Однако впоследствии она вместе со своими партнерами по НАТО и ЕС вынудила руководство Македонии пойти на уступки албанским террористам, для того чтобы перевести этот конфликт в латентное состояние.
Позиция Франции в отношении Ирака первоначально определялась не столько политическими, как экономическими соображениями. В иракскую нефтяную промышленность вложены огромные деньги французских компаний, в том числе такого нефтяного гиганта как Total Fina Elf. Они занимались в Ираке разведкой, добычей и транспортировкой нефти. Правительство Саддама Хусейна заключило с французскими фирмами крупные долгосрочные контракты на разведку нефтеносных полей, которые были за ними закреплены. Франция активно участвовала в реализации программы «Нефть в обмен на продовольствие».
Режим санкций, который ООН применила в отношении Ирака, осложнял деятельность французских компаний в стране и ограничивал снабжение французской экономики иракской нефтью. Именно поэтому Франция постоянно выступала за снятие санкций с Ирака. Правда впоследствии она отошла от требования пакетного снятия этих санкций и стала поддерживать идею так называемых умных санкций, предложенную США и Великобританией.
Франция неизменно высказывалась за жесткий контроль со стороны ООН за деятельностью Ирака в области средств массового уничтожения, чтобы не допустить их создания на территории этого государства. Однако, когда начали возникать сложности в работе экспертов ООН, создаваемые иракскими властями, и стала вырисовываться перспектива вооруженного вмешательства США в Ирак без мандата ООН, проблема вокруг этого государства приобрела для Франции особую политическую значимость. Речь шла о том, что США фактически присваивали право единолично распоряжаться судьбами мира, превращая в статистов всех остальных участников международной системы и стремясь закрепить выгодное для себя ее однополярное строение. Такое положение явно не устраивало Францию и Германию, которые предпринимали серьезные усилия для превращения Евросоюза в один из полюсов многополярной системы, чтобы сбалансировать мощь США в мировой политике. Под угрозой оказывались и экономические интересы Франции в Ираке. Не поддержала американские планы и Россия. Эти три государства выступили в ООН против принятия резолюции, одобряющей односторонние действия США в Ираке.
Ситуация вокруг Ирака обсуждалась на встрече В. Путина, Ж. Ширака и Г. Шредера в Санкт-Петербурге в начале апреля 2003 г. в разгар войны в Ираке. «Франция, Германия и Россия, − писала французская газета «Le Figaro», − намерены объединить свои усилия, чтобы роль Объединенных наций не свелась только к оказанию гуманитарной помощи, на чем настаивают американцы. Три наших страны намерены бороться за то, чтобы в переходный период Ирак оказался под многосторонним управлением» [16].
Однако французы опасались оказаться на позициях открытого антиамериканизма. Они приняли даже решение, впоследствии нереализованное, о посылке в район боевых действий своих самолетов. Ж. Ширак оказался одним из первых мировых лидеров, кто приветствовал падение режима Саддама Хусейна. Россия также не собиралась обострять отношения с Соединенными Штатами, поскольку именно от них зависело ее участие в восстановлении Ирака и дальнейшая судьба иракского долга. Именно поэтому Франция вела себя достаточно осторожно во время саммита ЕС в Брюсселе (март 2003 г.), в ходе которого было принято заявление о готовности Евросоюза участвовать в послевоенном восстановлении Ирака и предоставлять его населению гуманитарную помощь. «Я не думаю, что сейчас формируется новый, причем антиамериканский альянс», − сказал известный политолог, директор Французского института международных отношений Т. де Монбриаль. Он подчеркнул, что три государства придерживаются единой позиции в вопросе о соблюдении норм международного права, но «каждое из них думает о своих личных интересах в отношении США» [17].
Позиция Франции по Ираку была подробно изложена в интервью министра иностранных дел Д. де Вильпена, который заявил, что великая держава одна может выиграть войну, но достижение мира и построение нового мирового порядка предполагает привлечение к этому процессу всех стран. Именно поэтому ООН в нынешних условиях «стала более чем когда-либо незаменимой». Действия коалиции в Ираке, подчеркнул он, должны опираться на принципы информативности и прозрачности, подчиняться нормам права и ограничиваться во времени. Процесс нормализации обстановки в Ираке должен быть поставлен под жесткий международный контроль, и именно ООН должна взять на себя ответственность за переход власти к законной гражданской администрации. Де Вильпен еще раз подтвердил приверженность Франции идее многополярного мира. Наряду с этим он сказал, что между Францией и США существуют «очень глубокие связи» и на обоих берегах Атлантики нужно построить «настоящее партнерство», основанное на «ответственности, уважении и равенстве» [18].
Отношения Франции с США несколько улучшились после того, как Франция проголосовала в конце мая 2003 г. в Совете Безопасности ООН за резолюцию, которая поручила американо-английской коалиции управление в Ираке и эксплуатацию его нефти, а также после встречи «восьмерки» в Эвиане. Выступая по французскому телевидению, Дж. Буш заявил, что он не намерен «наказывать» Францию за ее позицию по Ираку. Тем не менее, разногласия между ними не исчезли. Помимо таких фундаментальных ценностей, как представительная демократия и рыночная экономика, которые исповедуют по обе стороны Атлантики, «развитие американского и европейского обществ в последние десятилетия свидетельствует о растущей между ними пропасти в области морали, культуры, политики, во взглядах на войну и мир, социальную солидарность, справедливость, иммиграцию и религию». Наиболее явственно линия разлома между ними обозначилась по проблеме Ирака [19].
Ясно обозначившееся противостояние между франко-германским тандемом и США по поводу действий последних в Ираке, по сути, поставило вопрос о том, сможет ли Европейский союз играть в будущем на международной арене самостоятельную роль или обречен быть статистом в глобальной американской игре. События, развернувшиеся в Ираке после официально объявленного Дж. Бушем завершения военных действий, свидетельствуют о том, что Соединенные Штаты даже с помощью входящих в коалицию стран не смогут справиться с поддержанием порядка в Ираке и его послевоенным восстановлением. Как писала газета «Le Monde», «американцы сейчас нуждаются в поддержке всех своих друзей, даже тех, кто выступал против военной интервенции» [20].
Франция вместе с Германией занимает сейчас наиболее непримиримую позицию в событиях вокруг будущего Ирака, соглашаясь участвовать в миротворческих операциях и восстановлении этой страны только в случае, если оно будет происходить под эгидой ООН. Что касается России, то, судя по всему, ее совместные с Францией и Германией действия по вопросу об Ираке носят скорее тактический характер. Россия не может допустить, чтобы они нанесли ущерб ее стратегическому партнерству с Соединенными Штатами и Великобританией и ее экономическим интересам в Ираке. Ведь именно от США «зависят российское участие в восстановлении Ирака и судьба иракского долга» России [21].
События последних лет свидетельствуют о том, что Франция остается одним из наиболее активных игроков на международной арене. И хотя «величие», как одна из целей французской внешней политики, принадлежит прошлому, и свой авторитет страна стремится реализовать в качестве одного из лидеров Европейского союза, целый ряд важнейших принципов голлистской политики в ее деятельности на международной арене продолжает сохраняться, хотя и не в столь «прямолинейном» виде. Кардинально изменившаяся международная обстановка определенным образом «деформировала» эти принципы. Международные отношения сегодня стали значительно сложнее по сравнению со временем противостояния двух систем. Наличие значительно большего числа игроков на мировой арене с разнонаправленными интересами увеличивает вероятность кризисных и конфликтных ситуаций, делает их поведение подчас малопрогнозируемым, сотрудничество с ними ненадежным. Недаром известный французский политолог, убежденный голлист, генерал Галлуа, в беседе с одним из российских ученых посетовал, что в современном мире каждый думает только о себе.
Активность Франции направлена сегодня на создание многополярной системы (одним из центров которой должна стать объединенная Европа), на восстановление роли ООН в международных отношениях, на консолидацию усилий в борьбе с международным терроризмом. Одним из партнеров на этом пути она хотела бы видеть Россию.

________________________
1 См.: Le Monde. 16.05.2001.
2 Défense rationale. Octobre 1996. P.97.
3 См.: Le Monde. 29.05.2003.
4 Le Monde. 02.05.2003.
5 Le Monde. 14.06.2003.
6 Défense natlonale. Mai 1997.
7 Коммерсантъ. 19.06.2002.
8 См.: Le Figaro. 11.01.2002.
9 Le Monde. 03.04.2003.
10 Le Monde. 14.03.1996.
11 См.: Financial Times. 26.05.2003.
12 См.: Défense nationale 1999. № 10. P.175.
13 Cм.:Ibid. P.178.
14 Le Monde. 12.08.1999.
15 Défense nationale. 1999. №12. P.12.
16 Le Figaro. 06.04.2003.
17 Независимая газета. 25.05.2003.
18 Le Monde. 28.05.2003.
19 См.: Le Monde. 13.05.2003.
20 Le Monde. 13.05.2003.
21 Итоги. 15.04.2003. С.17.

Опубликовано 10 марта 2006 года


Главное изображение:

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): Франция, внешняя политика


Полная версия публикации №1141940402 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ПОЛИТИКА ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ФРАНЦИИ В ЭПОХУ «НЕОГОЛЛИЗМА»

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network