ОСОБЕННОСТИ ТОРГОВОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ И КОРОЛЕВСТВА ПОЛЬСКОГО В 20-Е ГОДЫ XIX ВЕКА

Расширение границ Европейской части Российской империи за счет включения в ее состав Финляндии, Бессарабии, части земель бывшего Княжества Варшавского привело к необходимости разработки новых принципов их экономического объединения с Россией. Процесс этот шел довольно сложно, так как каждая из вновь присоединенных территорий имела свои прочные торговые связи. И хотя европейские войны начала XIX в. повлияли на изменение направлений товаропотоков, тем не менее основным торговым партнером России по-прежнему оставалась Англия, в то время как торговля Королевства Польского, в основном, была ориентирована на Пруссию и в меньшей степени на Австрию [1. S. 27]. Решения Венского конгресса¹ поставили перед правительствами Российской империи и Царства Польского задачу налаживания более прочных торговых связей. До конца 1819 г. необходимо было определить нужна ли общая таможенная граница или нет, каким образом организовать таможенное управление, а самое главное - разработать и подписать новый тариф. Решение последней задачи зависело как от внешних, так и ряда внутренних факторов, и в первую очередь, от того, представители какого направления одержат верх в правительствах Российской империи и Королевства Польского: защитники свободной торговли или протекционисты. Сторонники этих направлений оказывали существенное влияние на решения двусторонних комиссий, призванных улаживать противоречия в проводимой торговой политике.

Ключевые проблемы торгово-экономических отношений России и Королевства Польского рассматривались как в российской, так и в польской историографии [1; 3 - 17]. Вместе с тем источники по этой теме, в том числе и впервые опубликованные [18], позволяют лучше понять условия, в которых происходило обсуждение основных принципов торговой политики, дать оценку факторам, влиявшим на принимаемые решения, охарактеризовать причины, по которым произошел переход от политики свободной торговли к протекционизму, определить, что было общего и что отличало организацию таможенного управления русского и польского правительств в период с 1819 по 1822 г.² Россия и Ко-

---

Марней Людмила Петровна - канд. ист. наук, научный сотрудник Института славяноведения РАН.

¹ Россия, Австрия и Пруссия должны были создать условия для беспрепятственной торговли "в пределах всего прежнего Королевства Польского (как оное было до 1772 г.)" [2. Т. 3. С. 346].

² Основные проблемы торговой политики России и Королевства Польского в предшествующий период рассмотрены в работе Марией Л. П. "Торговая политика России и Королевства Польского после Венского конгресса, 1815 - 1819 годы" // Славяноведение. 2001. N 3.

стр. 30

---

ролевство Польское приступили к подготовке новых таможенных правил с 14 февраля 1819 г. В этот день была создана Комиссия таможенных и торговых дел, главная задача которой состояла в том, чтобы составить общий тариф для Российской империи и Королевства Польского и подготовить предложения по организации новой системы таможенного управления³ .

3 октября 1819 г. увидел свет указ "Об установлении полной свободы в торговых сношениях между подданными Империи Всероссийской и Царства Польского". В этом документе говорилось, что "сырые произведения", предназначенные "для внутреннего употребления", надо пропускать свободно, не требуя свидетельств о происхождении и не взимая пошлин. Мануфактурные и фабричные изделия, произведения искусств, художеств и ремесел должны были быть снабжены "свидетельствами местных начальств... Товары и изделия, обработанные из собственных сырых произведений... пропускать без взимания пошлин". Кроме того, купечеству разрешалось записываться в гильдии и пользоваться всеми правами, предписанными для жителей Королевства и Российской империи. "При переезде верноподданных... Империи Всероссийской и Царства Польского всех состояний как туда, так и обратно не требовать никаких других паспортов или видов, кроме тех, какие выдаются при переезде или переходе из одной внутренней губернии в другую". Также отмечалось, что необходимо учредить в удобнейших местах по взаимному соглашению министра финансов с правительством Царства "взимание отпускных пошлин с произведений Российской Империи, перевозимых через Царство Польское для отпуска за границу как по рекам, так и сухопутно" [19. Т. 36. N 27938. С. 350 - 352].

Указом 20 ноября 1819 г. был издан "Общий тариф для всех портовых и сухопутных таможен Российской Империи и Царства Польского по Европейской торговле" [19. Т. 36. N 27988. С. 383 - 385; N 27987. С. 382 - 383; Т. 37. N 28352. С. 389; Т. 45. Книга тарифов. С. 37 - 57, 71 - 90]. Величина пошлины в соответствии с заключенными ранее с Австрией⁴ и Пруссией⁵ трактатами не могла превышать 10% с цены. Поэтому на товары, которые разрешалось ввозить и продавать на внутреннем рынке, вводился консомационный сбор в размере 60% [20. С. 141]. Взиматься он должен был вместе с привозной пошлиной "без разделения" [19. Т. 36. N 27988. С. 383]⁶ . По новому тарифу облагалась не цена товаров, а их мера, вес и количество. Новые правила призва-

---

³ Председателем комиссии был назначен М. А. Обресков - директор Департамента внешней торговли, членами: действительные статские советники Я. А. Дружинин, Н. П. Лобри и Ф. Г. Вирст, рефендарий Государственного совета Королевства Польского Грайбнер, генеральный директор польских таможен Кригер [11. С. 227]. Деятельность комиссии продолжалась до 1827 г. [12. С. 308].

⁴ Конвенция от 5 августа 1818 г. [19. Т. 35. N 27453. С. 413 - 418].

⁵ Конвенция от 7 декабря 1818 г. [19. Т. 35. N 27586. С. 625 - 637].

⁶ Это положение не учитывало пожелания польского правительства, высказанные комитету от 3 октября 1819 г., о том, "чтобы в тарифе для Царства Польского... сделано было разделение пошлины ввозной от консомационной, хотя в тарифе российском обе сии пошлины означатся в одной черте без разделения" [21. 299. S. 86 - 87] (см. также [12. С. 313]). Комитет был образован на основании указа Александра I от 3 октября 1819 г. В него вошли председатель - Н. Н. Новосильцев, министр статс-секретарь граф И. В. Соболевский, министр финансов Королевства Польского Я. Венглиньский; начальник Правления российских таможенных и торговых дел в Королевстве Польском генерал-майор А. Я. Ланг, чиновники Министерства финансов, действительные статские советники: Л. С. Байков и Ф. Г. Вирст, рефендарий Государственного совета Королевства Польского Грайбнер [21. 299. S. 363 - 364].

стр. 31

---

ны были способствовать улучшению организации подобной операции и значительно уменьшить возможность злоупотреблений [9. С. 475], не допустить нанесения ущерба государственным доходам.

Опубликование нового тарифа имело ряд негативных моментов. Во-первых, правительство нарушило обещание, данное купечеству в 1816 г., не разрешать привоза большинства промышленных изделий ранее, чем через 12 лет [3. С. 185]. Во-вторых, проведение в жизнь принципов свободной торговли негативным образом сказалось на российской промышленности, находящейся в этот период на грани гибели [8. С. XXX; 12. С. 314 - 315; 13. S. 103 - 104; 14. S. 69; 22. S. 51].

Подобная ситуация не осталась без внимания министра финансов Д. А. Гурьева, который в записке, поданной 12 августа 1821 г. на имя царя, высказывался о необходимости возвращения к покровительственной системе [18. Серия 2. Т. 4 (12). Прим. 167. С. 669 - 671]. Затем записка была расширена, дополнена и представлена на суд специального комитета 19 ноября 1821 г. [18. Серия 2. Т. 4 (12). Док. 130. С. 361 - 365]. В ней министр, в частности, отмечал, что сторонники свободы торговли ссылаются на опыт Англии и Пруссии, которые не вводили "почти никаких запретов". Между тем Англия, писал Гурьев, в действительности стремилась "подчинить себе торговлю всех стран", поэтому "ее порты и склады" не могли быть "закрытыми для каких бы то ни было товаров". Те товары, потребление которых она не желала у себя допускать, облагались "ввозными пошлинами, составляющими от 50 до 96% их стоимости". Надежной гарантией от контрабандной торговли являлись: островное положение Великобритании, большое количество у нее военных кораблей, а также Навигационный акт, согласно которому "все товары, от уплаты пошлин на которые можно под каким-либо предлогом уклониться", ввозились только на английских судах⁷ . В Пруссии, замечал далее Гурьев, купец, ввозивший товары в страну и уплативший незначительную пошлину, не получал права свободно ими распоряжаться. Товары пломбировали и отправляли в сбытовую контору города, указанного их владельцем; они оставались там до тех пор, пока владелец не изымал их сразу или по частям, однако при этом он должен был сказать, как он намерен поступить с ними. В случае их "потребления внутри страны" он уплачивал консомационные сборы, если же вывозил в другую страну, то не должен был ничего платить, а только объявить, "через какой пограничный пункт он хочет вывезти товары". Тогда "сбытовая контора пломбирует их и следит за тем, чтобы они действительно были предъявлены той пограничной таможне, через которую они подлежат вывозу". Во Франции и Австрии, подчеркивал далее Гурьев, также имелся весьма обширный список запрещенных к ввозу товаров. Анализ таможенной политики европейских государств показал, что, разрабатывая соответствующий тариф, необходимо создать условия отечественной промышленности, при которых она могла бы "успешно конкурировать с иностранной", а также "примирить ... противоположные интересы сельских хозяев, фабрикантов, купечества и потребителей".

---

⁷ В 1822 г. Англия сделала некоторые отступления от Навигационного акта. России, наряду с другими странами, было разрешено ввозить на своих судах в британские порты "собственные произведения" [23. Вып. 2. С. 8].

стр. 32

---

Министр финансов предлагал разделить ввозимые товары на четыре категории. Товары первой необходимости подлежали освобождению от пошлин. Вторую категорию, облагаемую умеренной пошлиной, составили товары, необходимые "в настоящее время" или полезные "для ... промышленности", производство которых можно было наладить в будущем или вовсе "заменить местными товарами". С предметов роскоши и галантерейных товаров (третья категория) считалось возможным взимать значительные пошлины. В четвертую категорию попали запрещенные к ввозу товары, наносящие "ущерб как... благосостоянию, так и развитию... мануфактурной промышленности и торговли" [18. Серия 2. Т. 4 (12). Док. 129. С. 347 - 361]⁸ .

Далее Гурьев отмечал, что необходимо договориться с Пруссией об изменении торговых соглашений, невыгодных для России. По утверждению министра финансов, в этом была заинтересована и польская сторона (см.: [11. С. 232 - 233; 16. S. 31]). Двухлетний опыт деятельности Главного управления торговых и таможенных дел в Варшаве "показал, что из-за существующих ныне порядков их урегулирования и способов ведения торговли в Царстве Польском наносится ущерб казне Империи и создаются помехи и препятствия для регулярной торговли" [18. Серия 2. Т. 4 (12). Прим. 170. С. 672]. Выход из этой ситуации министр финансов видел в том, чтобы упразднить таможни и Главное управление в Царстве Польском, установить пограничную линию "между Империей и Царством", отменить поощрительные премии на товары, привозимые с варшавских ярмарок, а также взимать пошлины с ввозимых и вывозимых товаров в соответствии с тарифом "независимо от их происхождения" [18. Серия 2. Т. 4 (12). Прим. 170. С. 676]. Он также предлагал увеличить в 1821 г. консомационные пошлины на шелковые ткани, иностранный ром, коньяк, арак, водку, портер, пиво, сахар и кофе [21. 302. S. 251 - 259; 262 - 268; 269 - 275].

Взгляды министра финансов на положение, в котором оказались российские торговля и промышленность вследствие введения тарифа 1819 г., обсуждались на заседаниях специального комитета, призванного рассмотреть сложившуюся ситуацию "и изыскать способы предотвратить пагубные последствия, которые можно предвидеть при существующем порядке вещей". Участники его предложили: "вновь ввести некоторые запреты"; разграничить управление между таможнями российскими и Царства Польского; в будущем "не разрешать транзит иностранных сукон для продажи в Азии"⁹ .

Значение тарифа 1819 г. для Королевства Польского было двояким. С одной стороны, "благодетельные последствия этого не замедлили сказаться, русские купцы закупали еще на станках сукно", вырабатываемое здесь. "Иностранные мастера, видя выгодное положение" польской промышленности, стали стекаться в страну. Автор статьи в "Gazeta Correspondenta" отмечал, что "Польша может скоро стать для России тем, чем является Англия для Европы" (цит. по: [12. С. 213]). Прядильщики и ткачи, которые не могли сбыть изделия у себя на родине, устремились в Королевство. Иммигранты

---

⁸ Как полагал П. Б. Струве, разделение товаров на четыре класса демонстрировало, что правительство вступило на путь экономического протекционизма. В основе этого лежало стремление сохранить существующие и развивать вновь создаваемые отрасли национальной промышленности [5. С. 165 - 166].

⁹ Во вновь созданный комитет вошли: В. П. Кочубей, Д. А. Гурьев, М. М. Сперанский, К. В. Нессельроде, И. А. Каподистрия [18. Серия 2. Т. 4 (12). Док. 130. С. 361 - 365].

стр. 33

---

приносили с собой знания, капиталы, технику, способствуя закладке прочного фундамента польской промышленности [5. С. 161; 6. С. 113 - 114; 12. С. 216; 24. С. 420]. С другой стороны, введение единой таможенной границы, а также открытие таможен в Юрбурге и Палангене с Пруссией и в Радзивилове с Австрией привело к тому, что количество иностранных купцов, желающих принять участие в варшавских ярмарках, резко сократилось [25. S. 62, 133 - 134; См. также: 11. С. 76]¹⁰ .

Таким образом, проведение в жизнь новых таможенных правил показало, что они не всегда соответствовали интересам экономического развития России и Королевства Польского [16. S. 33, 38]¹¹ . Свобода торговли могла отрицательно сказаться на промышленности. Поэтому правительствам приходилось выбирать либо фритредерство и невмешательство в торгово-промышленные дела, либо протекционизм и политику стимулирования отечественной промышленности [11. С. 90]. Выбор был сделан в пользу последнего принципа [13. S. 30; 27. С. 636]. Реализовать эти идеи на практике было возможно в случае пересмотра конвенции, заключенной с Пруссией, и изменения основных положений либерального тарифа 1819 г.

---

¹⁰ Не поддержало ярмарки поручение начальнику Главного управления российских таможен обращать "особенное попечение на действия и успехи варшавской ярмарки", так как она "имеет обширное и полезное влияние на успехи российской сухопутной торговли в Азии" [19. Т. 36. N 28030. С. 486], а также положения указа от 3 октября 1819 г., в котором говорилось: "Для... усиления и поощрения торговли на ярмарках варшавских со всех иностранных товаров, провозимых с сих ярмарок в пределы Империи, в продолжение трех лет делать уступку в установленных по тарифу пошлинах, при платеже оных в Варшаве в Главной российской таможне по 10 коп. с пошлинного рубля, а при платеже сей пошлины во внутренних российских таможнях по 5 копеек" [19. Т. 36. N 27938. С. 352]. В феврале 1821 г. уступка увеличивалась до 20 коп. с рубля [19. Т. 37. N 28553. С. 620 - 621; 18. Серия 2. Т. 4(12). Прим. 170. С. 671; 21. 302. S. 334 - 341]. 29 февраля 1820 г. на Административном совете Н. Н. Новосильцев предложил ограничить свободы иностранных участников варшавских ярмарок только территорией Варшавы и не освобождать их от уплаты консомационных пошлин. Возражения Т. Мостовского - министра внутренних дел и полиции, приверженца либеральной политики [25. S. 61], считавшего, что подобные меры приведут ярмарки к упадку, не были учтены [11. С. 231 - 232]. Против позиции Мостовского выступали и варшавские купцы, которые в докладной записке от 17 января 1821 г., поданной в Комиссию внутренних дел и полиции, отмечали, что руководящую роль в ввозной и вывозной торговле захватили иностранцы (немцы). Широкое распространение получили иностранные товары в ущерб отечественным, спрос на которые нисколько не повысился. Польские купцы "оказались лишенными возможности выписывать иностранные товары в другое время года, кроме ярмарочного срока". Объяснялось это тем, что "разница на пошлине превышала в два и даже три раза ту прибыль, которую купец мог получить" в том случае, если выписывал товар в другое время. "Цены всех товаров устанавливались применительно к ярмарочным пошлинам". Поэтому купцы вынуждены были "выписывать иностранные товары два раза в год во время ярмарок и ... большими партиями". Это неблагоприятно "отражалось на польской торговле, так как приходилось держать наготове большие суммы", а кроме того, "потребность в деньгах испытывали одновременно все купцы" [12. С. 202 - 203]. 30 августа 1822 г. Ф. К. Любецкий внес на заседание Административного совета предложение об изменение статуса варшавских ярмарок. Поддержка наместника способствовала тому, что проект был принят, и уже осенью 1822 г. со всех импортных товаров, прибывавших на ярмарку, взимался полный таможенный сбор [11. С. 98].

¹¹ Кроме того, в 1819 г. Англия, основной торговый партнер России, переживала очередной кризис, вызванный "высоким ввозом хлеба и соответствующим вывозом золота в 1818 г." [26. С. 17].

стр. 34

---

В постскриптуме циркулярной депеши дипломатическим представителям за границей от 23 марта 1822 г. управляющий Министерством иностранных дел К. В. Нессельроде констатировал, что в заключенную 5 августа 1818 г. торговую конвенцию с Австрией русское правительство не требует внесения каких-либо изменений и будет соблюдать ее "со всею точностью" [18. Серия 2. Т. 4 (12). Док. 162. С. 466]. Что касалось Пруссии, то в депеше отмечалось, что "дополнительный акт от 7 декабря (1818 г. - М. Л.), этот плод благородной верности обязательствам, обременительным для обеих сторон, был от начала и до конца лишь обоюдной жертвой". Далее он, не отрицая взаимных выгод от свободы торговли, если этот принцип распространялся бы на все европейские государства, отмечал, что Англия, Франция, Австрия, Пруссия либо вернулись, либо возвращались в русло запретительной системы, и лишь Россия оставляла "свои обширные рынки открытыми для стран, закрывающих ей свои". Это привело к упаду сельского хозяйства, промышленности, морской торговли, утечке за границу находящейся в обращении звонкой монеты [18. Серия 2. Т. 4(12). Док. 138. С. 392 - 393]. В этих условиях сохранение действующих правил внешней торговли нанесло бы урон "благосостоянию частных лиц", отозвалось "на общественном благосостоянии" [18. Серия 2. Т. 4 (12). Док. 162. С. 465] (см. также [10. С. 305 - 306; 12. С. 214 - 215]).

Вопрос о транзите прусского сукна в Азию был камнем преткновения на российско-прусских переговорах. Оживление транзитного торга было напрямую связано с договоренностями на Венском конгрессе и последующими соглашениями. В соответствии с коммерческой конвенцией от 7 декабря 1818 г., российский император обещал "транзитный провоз прусских сукон в Азию оставить при взимаемых... пошлинах по 12 копеек с аршина, а за то, что свыше пошлины, требовать... только одно поручительство". Правительства должны были договориться "о средствах к предупреждению злоупотреблений и подлогов по сей торговле, не причиняя, однакож, ей никаких препятствий или затруднений" [1. Т. 7. С. 355] (см. также: [19. Т. 35. N 27374. С. 294]). Подобные льготы действовали недолго. В именном указе министру финансов от 12 марта 1822 г., регламентировавшем ввоз изделий прусских фабрик, отмечалось, что и эти преимущества завершаются в 1822 г.¹² К этому времени российское правительство надеялось договориться с Пруссией о принципах взаимных торговых отношений в будущем [4. С. 51]; (см. также [3. Приложения. С. 82]). Такое ограничение, наряду с запрещением привоза большого количества прусских товаров, являлось по сути своей нарушением конвенции [10. С. 306], согласно которой нельзя было повысить привозные и консоммационные пошлины на прусские льняные, шерстяные и кожевенные изделия, а также "наложить запрещение" на транзитную торговлю без предварительной договоренности с Королем Прусским [2. Т. 7. С. 344, 346].

Обострение отношений между Россией и Пруссией наступило после введения нового регламента внешней торговли Королевства от 31 июля 1821 г. [18. Серия 2. Т. 4 (12). Прим. 181. С. 683; 1. S. 18] и нового прусского тамо-

---

¹² Изделий льняных и пеньковых разрешалось ввозить не более 500 пудов "чистого веса, за исключением тары". Шерстяных изделий - 7 тыс. пудов "чистого веса. Кожаных на сумму по фактурным ценам не свыше одного миллиона рублей ассигнациями". Транзит сукна не должен был превышать 600 тыс. аршин [19. Т. 38. N 28967. С. 110, N 28982. С. 129] (см. также [16. S. 39]).

стр. 35

---

женного тарифа [28. 1821. N 15. S. 165 - 184] от 25 октября того же года. В первом документе говорилось о том, что ввозить колониальные товары и напитки можно только водным путем. Во втором ввозные пошлины на традиционные товары экспорта России и Королевства в Пруссию были увеличены в 3- 4 раза. Подобное повышение особенно чувствительно должно было отразиться на положении сельскохозяйственной промышленности Королевства и Литвы. По мнению петербургского двора, это означало, что Пруссия возвращается к системе запретительных тарифов и нарушает торговую конвенцию от 7 декабря 1818 г. [2. Т. 7. С. 331 - 369]. Кроме того, в министерствах внутренних дел и финансов Королевства Польского считали, что Пруссия нарушает не только условия указанной конвенции, но и договоры, подписанные на Венском конгрессе о свободе навигации по рекам и каналам, о едином торговом пространстве в границах 1772 г., об использовании портов Гданьска (Данцига), Эльбинга, Кенигсберга и Мемеля для транзитной торговли с другими странами и др. Укрепить позицию России на переговорах с Пруссией о пересмотре конвенции должно было заявление о том, что будут увеличены транзитные пошлины на провозимые через Королевство и Россию прусские товары и введен запрет на ввоз как в Королевство, так и в Империю готовых изделий прусской промышленности [18. Серия 2. Т. 4 (12). Прим. 180. С. 683]. Министр финансов Королевства Польского князь Ф. К. Любецкий, пользовавшийся большим доверием Александра I [27. С. 630 - 631, 634, 640 - 641], обрисовал императору все гибельные последствия нового прусского тарифа и ходатайствовал о том, чтобы при заключении торгового договора с Пруссией были приняты во внимание и интересы польской стороны. Любецкий считал необходимым предусмотреть меры, облегчавшие перевозку польских товаров в российские порты, расположенные на Балтийском море. Он обосновал необходимость постройки каналов к балтийским портам и энергично взялся за проведение топографической съемки для определения трассы двух из них [29. S. 56 - 59]. Первый должен был соединить приток Вислы Нарев с Неманом, а второй - Неман с Аа, впадающий в море в окрестностях Риги. Подобные демарши сделали бы Пруссию, по его мнению, более сговорчивой на переговорах¹³ , так как строительство этих каналов привело бы к изменению маршрута польской торговли хлебом в обход прусской территории, что повлекло бы за собой разорение Торуня (Торна) и Гданьска (Данцига) [12. С. 217 - 218] (см. также [17. S. 51])¹⁴ .

В течение февраля - июля 1822 г. Александр I и Фридрих-Вильгельм III вели оживленную переписку. Российская сторона стремилась доказать необходимость пересмотра конвенции от 7 декабря 1818 г. и сохранить протекционизм во внешней торговле. Пруссия выступала за то, чтобы не менять условий конвенции и начать разговор с позиций, на которых обе державы находились до подписания Венского договора. Непримиримость подобных точек зрения привела к сложным и затяжным переговорам [18. Серия 2. Т. 4 (12).

---

¹³ На переговорах с Пруссией Александр I поручил защищать интересы как Империи, так и Королевства [18. Серия 2. Т. 4 (12). Док. 191. С. 547 - 550] (см. также [13. S. 109]).

¹⁴ В январе 1823 г. для переговоров с Пруссией от Королевства Польского в Берлин был направлен П. О. Моренгейм, в помощь которому выделили вице-консула (с 1824 г. - генерального консула) в Гданьске Макаровича. [18. Серия 2. Т. 5 (13). Док. 8. С. 31 - 33, Док. 139. С. 350 - 356, Док. 215. С. 599 - 607. Прим. 314 - 317. С. 765 - 768] (см. также [13. S. ПО; 16. S 41, 42 - 43]).

стр. 36

---

Док. 191. С. 547 - 550. Аннотация на с. 446. Прим. 208. С. 692]. См. также: Док. 163. С. 466 - 469, Док. 167. С. 476 - 478, Док. 199. С. 570 - 577], с одной стороны, и практическим действиям - с другой. 10 апреля 1823 г. [18. Серия 2. Т. 5 (13). Прим. 44. С. 681; 28. 1823. N 7 (795). S. 45 - 48] Пруссия ввела, в ответ на российский и польский¹⁵ , свой новый тариф. В нем были значительно повышены (от 40 до 200%) [15. Т. П. S. 387 - 388] ввозные пошлины на товары из России и Королевства [18. Серия 2. Т. 5 (13). Док. 37. С. 90 - 91; 14. S. 69; 16. S. 43], однако отсутствовало упоминание о транзитной пошлине. В "Замечаниях об изменении правительством Пруссии тарифа от 25 октября 1821 г." П. О. Моренгейм указывал на то, что оказались "парализованными все торговые операции между польскими провинциями", "сократилось производство товаров, которые эта страна была в состоянии вывозить", "замедлилось развитие национальной промышленности". Главным виновником такого положения, по мнению Моренгейма, являлось правительство Пруссии, которое не соглашалось отменить ограничения на торговлю Королевства и продолжало "стеснять торговлю и промышленность польских провинций, принимая еще более обременительные для них меры". Необходимо было договориться с Пруссией о развитии торговых отношений на новом уровне, более соответствующем "взаимным интересам и добрососедским отношениям двух стран" [18. Серия 2. Т. 5 (13). Прим. 46. С. 681].

Торговые отношения между Россией и Королевством Польским должны были развиваться на новой основе. Правительству Королевства было предложено изложить свои взгляды относительно таможенной автономии. Эту работу возглавил князь Ф. К. Любецкий [12. С. 315 - 317; 11. С. 234], который 30 апреля 1822 г. представил проект установления торговых связей с Империей. В нем предусматривалось освобождение от всяких пошлин русских и польских "сырых произведений"; взимание 1% пошлины с цены товаров, вырабатываемых из польского или русского сырья, а для "фабрикатов", "выделываемых" из иностранного сырья, следовало установить пошлину в размере 3%, с обязательством представления свидетельства о происхождении [16. S. 50; 12. С. 215 - 216, 316; 5. С. 161 - 162; 31. С. 33].

Предложенные принципы были поддержаны русским правительством и легли в основу указа от 1 августа 1822 г. Параграф шестой этого документа гласил: "Транзитный торг и отпуск товаров для Царства Польского через порты и таможни остзейских губерний ... производить свободно и беспрепятственно" [19. Т. 38. N 29149. С. 578]. Указ защищал польскую промышленность от прусских и австрийских товаров [12. С. 317 - 319], а также способствовало успешному развитию основной отрасли польской индустрии - шерстяной промышленности, которая получила возможность обслуживать не только русский, но и, благодаря открывшемуся транзиту через Россию, китайский рынки [16. S. 41, 50]. Беспошлинный привоз непереработанного иностранного сырья привел к созданию в Королевстве Польском обрабатывающей промышленности, изделия которой, при ввозе в Россию, облагались незначительной пошлиной. Предусмотренные указом меры благоприятно повлияли на развитие некоторых отраслей русской промышленности (в частности, хлопчатобумаж-

---

¹⁵ Предложение о пересмотре торговой конвенции от 7 декабря 1818 г. было выдвинуто за месяц до публикации русского тарифа по торговле с европейскими странами от 12 марта 1822 г. [18. Серия 2. Т. 4 (12). Прим. 179. С. 682 - 683, Прим. 228. С. 699] (см. также [19. Т. 38. N 28964. С. 104 - 105; 30]).

стр. 37

---

ной). В сущности, это был компромисс, выгодный для обеих сторон [5. С. 163- 164; 12. С. 216 - 217; 24. С. 421]. Между тем проблемы оставались. Как писал экономист И. И. Янжул, "от всего остального света Россия была ограждена высокой стеной запретительного тарифа, и лишь Польша представляла собой ворота в этой сплошной стене, и при том ворота... плохо оберегаемые" [31. С. 35 - 36; 32. С. 46]. Поэтому главной заботой русского правительства становится борьба с проникновением под видом польских произведений изделий из Пруссии [21. 303. S. 148 - 150, 166,187 - 190; 306. S. 1 - 139, 339 - 349,488 - 494, 522 - 585].

Выход из сложившейся ситуации видели в том, чтобы ужесточить правила выдачи свидетельств о происхождении польских¹⁶ и русских [19. Т. 38. N 29237. С. 673 - 677] изделий. Справедливости ради, нужно отметить, что проблема борьбы с подложными товарами была не новой в польско-российских взаимоотношениях. В шестой конвенции, заключенной между Россией и Пруссией 11 октября 1816 г., в рамках работы трехсторонней комиссии, с участием Австрии, обращалось внимание на то, что "происхождение продуктов природы, земледелия, ремесел и фабрик" из областей, находящихся "во владении е. в-ва императора всероссийского, царя польского, и е. в-ва короля прусского" должно удостоверяться свидетельствами о происхождении товаров, выдаваемых консулами или магистратами на польском языке. Для того, чтобы получить свидетельство, было достаточно, "чтобы изделие было произведено в Польше и доведено ее национальной промышленностью до такой степени, когда оно становится предметом потребления". Дабы избежать подделок, "к свидетельствам бечевками" должны были "прилагаться образцы перевозимых товаров", а также стоять "клеймо или печать консула, торгового агента или магистрата, подписавшего свидетельство" [18. Серия 2. Т. 2 (10). Прим. 22. С. 739; 16. S. 30 - 31]. В указе от 3 октября 1819 г. говорилось, что "все отправления обработанных произведений Царства Польского в Россию", сопровождаемые "свидетельствами местного начальства о их происхождении, производить не иначе, как через Варшаву, где начальство российских таможен... утверждать должно своею подписью их подлинность и верность". Кроме того, предлагалось "составить... ведомость о существующих фабриках, мануфактурах и заводах в пределах Царства с означением качества и количества вырабатываемых на оных изделий, места, где они находятся, и имени фабриканта или хозяина, с приложением клейма фабрики, и сообщить оную российскому таможенному начальству в Варшаве; по мере же учреждения вновь подобных заведений, будет ею об оных уведомлять" [19. Т. 36. N 27938. С. 351] (см. также [21. 303. S. 1 - 4, 25 - 27; 12. С. 212]). В указе от 1 августа 1822 г. "О торговых сношениях между Россиею и Царством Польским" отмечалось, что при провозе собственных изделий обеих государств "сопровождать оныя в доказательство их происхождения свидетельствами" [19. Т. 38. N 29149. С. 578] (см. также [15. Т. I. S. 215]).

30 июня 1824 г. увидело свет "Общее учреждение о провозе собственных изделий Империи Российской и Царства Польского из одного государства в другое" [19. Т. 39. N 29977. С. 420 - 431. Т. 45. Книга тарифов. С. 103 - 110]. Согласно этому документу экспортируемые в Царство Польское российские товары разделялись на три категории и сопровождались свидетельствами о

---

¹⁶ Инструкция относительно выдачи свидетельств о происхождении на изделия, вывозимые в Российскую империю (7 марта 1823 г.) [33. С. 554 - 574].

стр. 38

---

происхождении. К первой принадлежали "мануфактурные и фабричные изделия", о которых нельзя "заключить, что они действительно выработаны в России". Ко второй - ремесленные и цеховые изделия, о которых также "нельзя утвердительно заключить, что они сделаны в России". К третьей - изделия "российской, а не иностранной выделки" [19. Т. 39. N 29977'. С. 420]. Также на три разряда делились свидетельства о происхождении на изделия, отправляемые из Королевства Польского в Россию. К первому относились "изделия фабричные и мануфактурные"; ко второму - "изделия ремесленные и художественные, о которых, по сходству их с иностранными, могут возникнуть споры"; к третьему - "изделия мануфактурные или ремесленные, о которых, по свойству их, не может никакого быть сомнения в действительной выделке в Царстве Польском из собственных сырых произведений и в пределах собственной земли" [19. Т. 39. N 29977. С. 425 - 426]¹⁷ .

16 апреля 1825 г. была учреждена даже специальная комиссия "о фальшивом клеймении товаров", которая должна была, "по своему усмотрению, употреблять все законные меры к открытию виновных и к обеспечению казенного интереса" [19. Т. 40. N 30322. С. 205]. Однако все эти меры не могли улучшить ситуацию. Еще в 1823 г. министр финансов Е. Ф. Канкрин отмечал, что, по его мнению, "отвращение усиливающейся контрабанды наиболее зависит от полицейского надзора, от поспешного судопроизводства и от особых секретных мер, распространяющих страх между контрабандистами и самими служащими" [21. 306. S. 604 - 605].

В течение лета 1823 г. специально созданный комитет¹⁸ , заседания которого проходили в Петербурге, должен был окончательно урегулировать нерешенные вопросы торговых отношений между Российской империей и Королевством Польским. Одна из главных задач состояла в пресечении потока австрийских и прусских изделий под видом польских на русский рынок. Для этого договаривающиеся стороны должны были обмениваться перечнями существующих и вновь создаваемых мануфактур и фабрик; сведениями о фабричных марках и знаках. Российские товары предлагалось ввозить в Царство Польское в соответствии с положениями тарифа от 20 декабря 1822 г¹⁹ . Оба

---

¹⁷ Схожие правила выдачи свидетельств о происхождении товаров вводились для Финляндии и Бессарабии. В правилах привоза товаров и изделий из Финляндии в Россию говорилось, что составляются "две ведомости: первая, товарам и произведениям Великого Княжества Финляндского, пропускаемым в Россию без свидетельств и беспошлинно. Вторая, товарам и произведениям, пропускаемым из Финляндии в Россию беспошлинно, но ... со свидетельством местного городового начальства, что они происхождения и изделия финляндского, и которые сверх клейма мануфактур, фабрик и заводов, на коих они выделаны, имеют клеймо фабрикантных судов, или где оных нет, самих магистратов" [19. Т. 39. N 29739. С. 22; Т. 45. Книга тарифов. С. 102 - 103]. Ряд изделий Бессарабии разрешалось "привозить в Россию без свидетельств, ...беспрепятственно и без пошлин". Если "произведения... Бессарабской области" разрешались к провозу в Россию, то их сопровождали свидетельства, подтверждающие, "что оныя суть действительно происхождения и изделия Бессарабского" [19. Т. 40. N 30243. С. 92 - 93]. Российские товары и изделия, разрешенные по тарифу 1822 г. к вывозу, должны были свободно привозиться в Бессарабию без свидетельств и без пошлин [19. Т. 40. N 30243. С. 93. Т. 45. Книга тарифов. С. 112 - 113].

¹⁸ В состав комитета вошли: К. В. Нессельроде, Е. Ф. Канкрин, Я. О. Ламберт и С. Грабовский [13. S. 107 - 108; 18. Серия 2. Т. 5 (13). Док. 74. С. 180 - 182. Прим. 104. С. 705].

¹⁹ Тариф для взимания пошлин с сырья и изделий России и Царства Польского при провозе из одного государства в другое от 20 декабря 1822 г. [19. Т. 38. N 29238. С. 677. Т. 45. Книга тарифов. С. 92 - 97].

стр. 39

---

правительства решили не "вносить никаких изменений в законы и регламенты, касающиеся торговых отношений между Империей и Царством, не согласовав их предварительно между собой" [18. Серия 2. Т. 5 (13). Док. 74. С. 182]. Очевидно, можно говорить о том, что Россия и Королевство пытались выработать общие принципы не только торговой, но и промышленной политики.

1824 год был важной вехой в регулировании торговых контактов Королевства Польского с Россией, Пруссией и Австрией. 29 декабря 1824 г. Пруссия опубликовала транзитный тариф, в котором были несколько уменьшены пошлины на пшеницу, сушеные овощи, рожь, овес и несколько повышены на ячмень [18. Серия 2. Т. 6 (14). Док. 2. С. 12 - 13. Прим. 4. С. 709; 28. 1825. N 8. S. 69 - 71.]. Продолжающиеся переговоры между Россией и Пруссией завершились подписанием новой конвенции о торговле и судоходстве от 27 февраля 1825 г. [2. Т. 8. С. 24 - 46; 19. Т. 40. N 30264. С. 113 - 118; 28. 1825. N 8. S. 57 - 68] (см. также [13. S. 117; 15. Т. П. S. 397 - 399; 12. С. 218]). Она определила юридическое положение российских и польских купцов в Пруссии и прусских в России и Королевстве; режим судоходства по рекам; правила торговли, учреждения таможен, вывоза и ввоза товаров, а также пограничный режим и порядок транзита через территории договаривающихся держав [18. Серия 2. Т. 6 (14). Док. 25. С. 75 - 81] (см. также [10. С. 307])²⁰ . Были аннулированы конвенции 1818 г. и ряд статей Венского договора 1815 г.; устанавливался свободный транзит ввозимых в Королевство и вывозимых из него польских товаров через Данциг (Гданьск) и другие прусские порты; строго фиксировались транзитные пошлины; запрещался транзит прусского сукна в Китай через территории Королевства и России²¹ и т.д. Иными словами, на взаимной основе были удовлетворены главнейшие требования России и Королевства Польского. Конвенция действовала до 19 августа 1836 г. [18. Серия 2. Т 5 (13). Прим. 314. С. 765 - 767].

Увеличение в семь раз пошлины на польское сырье и промышленные изделия австрийским таможенным тарифом от октября 1824 г. привело к дли-

---

²⁰ О переговорах между Россией и Пруссией см.: [18. Серия 2. Т. 5 (13). Док. 1. С. 8 - 11, Док. 3. С. 18 - 21, Док. 8. С. 31 - 33, Док. 34. С. 86 - 87, Док. 37. С. 90 - 91, Док. 47. С. 112, Док. 62. С. 148 - 150, Док. 73. С. 178 - 180, Док. 87. С. 211 - 214, Док. 90. С. 217 - 221, Док. 114. С. 283 - 285, Док. 115. С. 286 - 289, Док. 117. С. 295 - 296, Док. 119. С. 298 - 300, Док. 125. С. 324 - 329, Док. 139. С. 350 - 356, Док. 164. С. 434 - 435. Прим. 44. С. 681, Прим. 46. С. 681 - 686, Прим. 47. С. 686, Прим. 65. С. 691, Прим. 87 - 89. С. 701 - 702, Прим. 120. С. 715, Прим. 157 - 160. С. 724 - 726, Прим. 170 - 171. С. 728 - 729, Прим. 191 - 192. С. 733 - 737, Прим. 314 - 317. С. 765 - 768. Аннотация на с. 272].

²¹ В результате последнего запрета "первое время отпуск русских сукон через Кяхту возрос". Как отмечал П. Миллер, "вскоре... преобладающее положение на Кяхте заняли не русские, а польские сукна, которые допускались к ввозу в Россию с платежем сравнительно очень небольшой (3 коп. сер. с фунта) таможенной пошлины... Отпуск через Кяхту польских сукон с 37 тыс. арш. в 1825 г. повышается в 1827 г. уже до 334 тыс. арш. Тогда со стороны русских фабрикантов начались нападки на польские фабрики, жалобы, что они подавляют их своей конкуренцией и ходатайства о запрещении транзита польских сукон. Граф Канкрин вполне разделял мнение русских фабрикантов, находя, что "близость Силезии и другие обстоятельства дают польским фабрикантам преимущественные выгоды перед российскими и что польское правительство только искусственными мерами-льготами, лицензиями и изъятиями по таможенной части развило сукноделие в Польше". Граф Канкрин не раз поэтому всеподданнейше представлял о необходимости повысить пошлины на польские сукна, но император Николай I настойчиво отклонял эти представления" [34. С. 94 - 95].

стр. 40

---

тельным переговорам между Россией и Австрией. Соглашение было достигнуто, однако его содержание не внушало оптимизма. Ввозные пошлины, в отличие от транзитных, уменьшены не были. Австрийская сторона обязалась принять меры для борьбы с контрабандной торговлей [11. С. 239 - 240]²² .

По инициативе Ф. К. Любецкого, в 1826 г. ставился вопрос о таможенном объединении России и Королевства Польского. Однако это предложение не нашло поддержки у министра финансов Е. Ф. Канкрина, который указывал на сложность борьбы с контрабандной торговлей в польских таможнях и отмечал, что реализация указанной идеи приведет к упадку российскую промышленность [1. S. 23; 16. S. 56; 5. С. 190 - 191]²³ .

Польское восстание 1830 г. прервало торговые отношения России и Королевства. 12 ноября 1831 г. был утвержден новый торговый тариф, согласно которому были значительно увеличены пошлины (на 3 - 15% со стоимости) на привозимые из Королевства товары, а также прекращено субсидирование польской промышленности [36. Т. 6. 1831. Отд. 2. N 4941. С. 202 - 206; См. также: 31. С. 38; 5. С. 187]. Е. Ф. Канкрин воспользовался ситуацией. Увеличение пошлины на шерстяные изделия в 13 раз (с 3 до 40 коп. серебром с фунта) решило судьбу транзита польского сукна в Азию. "Только по настойчивым ходатайствам польских фабрикантов, доказывавших, что они в восстании не участвовали и только потерпели убытки от него, "дозволено в виде особого снисхождения" отправлять еще три года в Кяхту транзитом сукно: в 1832 г. -300 тыс. арш. с пошлиною в 3 коп. сер. с фунта; в 1833 г. - 200 тыс. арш. с пошлиною по 4 коп. сер., и в 1834 г. - 200 тыс. арш. с пошлиною по 5 коп. сер." [34. С. 95 - 96].

Анализ особенностей торговой политики России и Королевства Польского в 20-е годы XIX в. показал, что в первые годы после Венского конгресса главенство интересов аграрного экспорта привело к распространению в большинстве европейских государств идей свободной торговли [37. С. 349; 17. S. 39 - 40, 45].

В экономике России и Королевства Польского господствующие позиции также принадлежали сельскому хозяйству. В правительственных кругах интересы аграрного сектора выражали дворяне. Они являлись крупнейшими поставщиками сырья на внешнем рынке, что было выгодно при низком курсе национальных валют и при создании условий для беспрепятственной торговли, так как сокращение экспорта могло привести к сокращению их доходов. Приверженцы либеральной политики всячески поддерживали развитие крестьянской промышленности, приносящей помещикам необходимые денежные

---

²² Коммерческие отношения между Австрией и Россией определили конвенция о торговле и мореходстве от 8 июля 1846 г., протокол и дополнительный акт к ней от 28 июня 1847 г. [2. Т. 4. Ч. 1. С. 551 - 580; 14. S. 70].

²³ С небольшими изменениями [35. Стб. 1305 - 1307; Стб. 1310 - 1314] тариф 1822 г. просуществовал до 13 октября 1850 г., когда был издан новый тариф "по Европейской торговле для таможен Российской Империи и Царства Польского", в котором говорилось: "...в постоянном попечении... о развитии торговли и промышленности... признали за благо, для ...облегчения как заграничных торговых сношений, так и внутренних между ...верноподданными в Империи Российской и Царстве Польском, издать для Империи и Царства один общий таможенный тариф, со снятием в то же время внутренней между оными таможенной линии" [36. Т. 25. 1850. Отд. 2. N 24533. С. 14, 48 - 176; 16. S. 51].

стр. 41

---

средства, и считали, что мануфактуры не могут развиваться, так как в стране ощущается недостаток рабочих рук. Протекционисты, выражавшие интересы нарождающейся буржуазии, ратовали за развитие крупного производства, в том числе и купеческой мануфактуры, за поддержание высокого курса национальной валюты системой запретительных мер. Все это должно было создать, по их мнению, необходимые условия для экономической независимости государства.

Противостояние между фритредерами и протекционистами, выражавшими различные стороны экономической стратегии государственного развития, не являлось столь уж непримиримым. Несмотря на то что в начале XIX в. экономическое развитие в странах Западной Европы требовало "привнесения буржуазных элементов" в проводимую политику [38. С. 156], преобладающие в большинстве правительств сторонники протекционизма не могли принимать решения, противоречившие дворянским интересам [38. С. 143 - 156] (см. также [39. С. 633 - 634]). Поэтому можно говорить о том, что правительства России и Королевства стремились разумно сочетать либеральную политику с протекционизмом [9. С. 486] даже в тех случаях, когда международные обязательства вносили коррективы в принятую концепцию государственного развития. Речь идет о Королевстве Польском, особое положение которого в составе Российской империи было определено постановлениями Венского конгресса [14. S. 67]. Стремление России выполнять взятые на себя обязательства приводило к тому, что любое изменение таможенной политики проходило длительный этап согласования с польской стороной. Для этих целей создавались специальные совместные комитеты, в состав которых входили представители обоих правительств. Практически все предложения, высказываемые польскими комиссарами, учитывались в издаваемых указах и манифестах. Совместная законотворческая деятельность приводила к тому, что России и Королевству удавалось урегулировать спорные вопросы торговой политики, на практике создавать благоприятные условия для возрастания взаимного товарооборота. Финансовая поддержка русского правительства способствовала подъему мануфактур Королевства, а обширный русский рынок - сбыту продукции [12. С. 399; 14. S. 143; 16. S. 21 - 23].

Таким образом, как Россия, так и Королевство Польское в проводимой торговой политике стремились, во-первых, выполнять постановления Венского конгресса и тем самым создавать условия для максимальной свободы торговли, по крайней мере двусторонней. Во-вторых, с наименьшими потерями выйти из крайне тяжелого экономического положения, вызванного континентальной блокадой, борьбой с наполеоновской Францией [40. Л. 1], неурожаями и голодом как в России, так и в Королевстве Польском, переходом от мира к войне и обратно. В-третьих, с учетом меняющейся экономической ситуации всемерно поддерживать национальную промышленность и торговлю, обеспечить приток значительных денежных средств, поднять курс обесценивающихся национальных валют [22. S. 54].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Jezierski A. Handel zagraniczny Krolestwa Polskiego. 1815 - 1914. Warszawa, 1967.

2. Мартене Ф. Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. СПб., 1874 - 1905. Т. 1 - 15.

3. Лодыженский К. История русского таможенного тарифа. СПб., 1886.

стр. 42

---

4. Страхова Н. П. Тариф 1819 г. во внешнеполитических планах России // Вестник МГУ. Серия 8. История. 1990. N 3.

5. Струве П. Б. Торговая политика России. СПб., 1913.

6. Прошин Г. Г. Таможенный тариф 1819 года // Научные доклады высшей школы. Исторические науки. 1961. N 4.

7. Корнилов А. А. Русская политика в Польше со времени разделов до начала XX века. Пг., 1915.

8. Покровский В. И. Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли России. СПб., 1902. Т. 1.

9. Dr.R. van der Borght. Торговля и торговая политика. СПб., 1902.

10. Кулишер И. М. Очерк истории русской торговли. Пб., 1923.

11. Обушенкова Л. А. Королевство Польское в 1815 - 1830 гг. Экономическое и социальное развитие. М., 1979.

12. Воблый К. Г. Очерки по истории польской фабричной промышленности. Киев, 1909. Т. 1: (1764 - 1830).

13. Ajzen M. Polityka gospodarcza Lubeckiego (1821 - 1830). Warszawa, 1932.

14. Strzeszewski Cz. Handel zagraniczny Krolestwa Kongresowego (1815 - 1830). Lublin, 1937.

15. Smolka S. Polityka Lubeckiego przed powstaniem listopadowym. Krakow, 1907. T. I-II.

16. Zembrzuski S. Polityka celna Krolestwa Kongresowego. Warszawa, 1930.

17. Bondi G. Deutschlands Aussenhandel 1815 - 1870. Berlin, 1958.

18. Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы Российского Министерства иностранных дел. М., 1976 - 1985. Сер. 2. Т. 2 (10)-6(14).

19. Полное собрание законов Российской империи. Собрание I. СПб., 1830. Т. 1 - 45.

20. Министерство финансов. 1802 - 1902. СПб., 1902. Ч. I.

21. Archiwum Glowne Akt Dawnych. Kancelaria senatora Nowosilcowa.

22. Sartorius von Walterschausen A. Deutsche Wirtschaftsgeschichte 1815 - 1914. Jena, 1923.

23. Янжул И. И. Английская свободная торговля. Исторический очерк развития идей свободной конкуренции и начал государственного вмешательства. М., 1882. Вып. 2.

24. История Польши. М., 1954. Т. 1.

25. Obraz Krolestwa Polskiego w okresie konstytucyjnym. Warszawa, 1984. T. 1. Raporty Rady Stanu Krolestwa Polskiego z dzia-lalnosci rz^du w latach 1816 - 1828.

26. Лескюр Ж. Общие и периодические промышленные кризисы. СПб., 1908.

27. Пржецлавский О. А. Князь Ксаверий Друцкий-Любецкий. 1777 - 1846 // Русская старина. 1878. N4.

28. Gesetz-Sammlung fur die Koniglichen Preussischen Staaten. Berlin.

29. Gorewicz J. Mysl techniczna a przeciwwilgociowa ochrona budowli przemys-rowych w Krolestwie Polskim w pierwszej po-towie XIX wieku. Wroclaw, Warszawa, Krakow, Gdansk, 1972.

30. Taryffa celna Krolestwa Polskiego, uzupeiniona objasnieniami, zasziemi od pierwotnego jej ogj-oszenia w roku 1823 po koniec wrzesnia 1837 r. uJozona na zasadzie akt Komissyi Rza.dowej Przychodow i Skarbu, i przez Sekcye, Celna, tejze Komissyi sprawdzona, wraz z ogolnymi przepisami zwi^zek z taryffa. maja.cymi. Warszawa, 1837.

31. Янжул И. И. Исторический очерк развития фабрично-заводской промышленности в Царстве Польском. М., 1887.

32. Труды Варшавского Статистического комитета. Варшава, 1907. Вып. XXIX.

33. Сборник административных постановлений Царства Польского. Ведомство внутренних и духовных дел. Варшава, 1866. Ч. 2. Т. 1.

34. Миллер П. Русская транзитная торговля в XIX столетии // Русское экономическое обозрение. СПб., 1903. N 5.

35. Архив Государственного Совета. Царствование императора Александра I (с 1810 по 19 ноября 1825 г.). Журналы по делам Департамента государственной экономии. СПб., 1881. Т. 4, ч. 2.

36. Полное собрание законов Российской империи. Собрание П. СПб., 1830 - 1884. Т. 1 - 55.

37. Зомбарт В. История экономического развития Германии в XIX веке. СПб., [б/г.]. Вып. 2.

38. Предтеченский А. В. Борьба протекционистов с фритредерами в начале XIX века // Ученые записки ЛГУ. Серия исторических наук. Л., 1939. Вып. 5. N 48.

39. Пичета В. И. Фритредеры и протекционисты в первой четверти XIX века // Книга для чтения по истории нового времени. М., 1912. Т. 3.

40. Российский государственный исторический архив. Ф. 560. Оп. 10. Д. 71.