НОВЫЕ АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ СОВЕТСКО-ПОЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЙ. 1939 - 1941 гг.

Сотрудники Федеральной службы безопасности (ФСБ) России и Министерства внутренних дел и администрации Польской Республики выпустили в свет издание документов Центрального Архива ФСБ о деятельности польского подполья на территории Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939 - 1941 гг. ¹ Издание осуществлено в соответствии с Межведомственным соглашением между ФСБ Российской Федерации и Министерством внутренних дел и администрации Польской Республики, заключенным в 2000 г. По этому соглашению российская и польская стороны обязались вести совместную работу по публикации документов, ликвидирующих так называемые "белые пятна" в истории обоих народов.

Сборник документов, подготовленный российскими и польскими архивистами, является уникальным изданием, отражающим те изменения, которые происходят в политике обеих стран. Привлекает внимание обращение "К читателю" и "Введение", подготовленные совместно российскими и польскими историками. Видно, что эти тексты являются результатом непростых дискуссий по острым проблемам истории советско-польских отношений. Отрадно то, что в итоге стороны пришли к согласию в освещении событий более чем полувековой давности.

Во "Введении" к сборнику дается характеристика положения Советского Союза и Польши в условиях, когда надвигалась вторая мировая война. Дипломатические маневры европейских держав не привели ни к разоружению, ни к созданию системы коллективной безопасности, а породили мюнхенский сговор, аншлюсе Австрии, расчленение Чехословакии. Не принесли успеха договоры о ненападении, сорваны были англо-франко- советские переговоры о взаимопомощи.

1 сентября 1939 г. нацистская Германия напала на Польшу. Обстановка, сложившаяся в сентябре 1939 г. на западных белорусских и украинских землях (в 1921 - 1939 гг. -восточных воеводствах польского государства), была следствием пакта Молотова -Риббентропа и вступления 17 сентября 1939 г. на эти территории Красной Армии. В тылу ее шли оперативно- чекистские группы, созданные по приказу НКВД СССР от 8 сентября 1939 г. Их задачей была организация новых органов власти - временных администраций, создание и налаживание функционирования аппарата НКВД.

Еще в период военных действий польских войск против вермахта, 16 сентября 1939 г. главнокомандующий польских войск маршал Э. Рыдз-Смиглы отдал приказ о создании подпольных военных отрядов. 22 сентября во Львове генерал М. Янушай-

(c) 2003 г.

Парсаданова Валентина Сергеевна - доктор исторических наук. Автор ряда монографий и статей по истории Польши и советско-польских отношений в годы второй мировой войны.

¹ Польское подполье на территории Западной Украины и Западной Белоруссии 1939 - 1941 гг. Варшава - Москва, 2001, т. 1-И, с. 1436. Редакционная коллегия: Виктор Комогоров, Антони Подольский, Владимир Виноградов, Бэрнадетта Гронэк, Александр Курчьев, Владимир Макаров, Наталья Перемышленникова, Яков Погоний, Малгожата Слонь- Новачек, Енджей Тухольский. Составление и редакция: Владимир Виноградов, Зузанна Гайовничек, Марцин Маевский, Владимир Макаров, Наталья Перемышленникова, Яков Погоний, Малгожата Слонь-Новачек, Енджей Тухольский. Перевод: Малгожата Слонь-Новачек, Андрей Тергалинский.

стр. 157

тис создал Польскую организацию борьбы за свободу. 26 сентября в Варшаве генерал М. Токажевский-Карашевич (в сборнике он назван Токажевский-"Доктор") в соответствии с приказом Рыдза создал "Службу победы Польши". В ноябре того же года новый главнокомандующий и одновременно премьер-министр правительства в эмиграции генерал В. Сикорский заявил о создании Союза вооруженной борьбы (СВБ) - тайной военной организации на территории оккупированной Польши. Указанные выше организации составили основу СВБ. Существовало отдельное командование для земель, оккупированных Германией (генерал С. Ровецкий). С июня 1940 г. С. Ровецкий стал командующим всего СВБ. Территории, включенные в состав СССР, делились на два округа: Белостокский и Львовский. Первоначально единого командования не существовало.

Польское подполье помимо организационного строительства и налаживания связей с Парижем и Лондоном накапливало оружие, издавало подпольные газеты и листовки, имело радиостанции. Подпольщики проводили разведку, диверсии и акты саботажа, они осуществляли террор против советских и партийных работников, персонала Красной Армии и милиции. Эта деятельность вызывала энергичное противодействие органов НКВД-НКГБ.

Архивные материалы, составляющие два тома в полторы тысячи страниц, публикуются впервые. Единственный известный ранее документ - Декларация польского правительства в эмиграции от декабря 1939 г., оказавшаяся среди "трофейных" документов, изъятых в одной из групп СВБ. Сборник содержит материалы по истории создания и деятельности этой официальной организации польского правительства. СВБ был признан составной частью формировавшейся на Западе польской армии (во Франции, затем в Англии). В 1942 г. СВБ был переименован в Армию Крайову (АК). Субсидировавшийся Великобританией СВБ был одним из трех подполий, действовавших на территории западных украинских и белорусских земель - польского, украинского и белорусского.

Поскольку основная масса документов касается района Львова то деятельность украинских националистов получила подробное отражение в издании. Убедительно показана их связь и финансовая зависимость от гитлеровской Германии. Слабое и зависимое от Берлина белорусское подполье не попало в поле зрения польского подполья. Но имеются материалы о восторженной встрече белорусским населением частей Красной Армии в сентябре 1939 г. Достаточно полно отражена деятельность СВБ на территории Литвы - на Виленщине. Представлены материалы о стремлении гитлеровцев организовать собственное антисоветское "подполье" - "Бригаду смерти".

Польское правительство в эмиграции (до июня 1940 г. во Франции, затем в Великобритании), создавшее СВБ на основе довоенной польской армии преимущественно из офицерского и унтерофицерского корпуса, с соблюдением военной дисциплины и воинской присяги, стояло на позиции противостояния "двум врагам" Польши и неделимости польской территории. Польское правительство в эмиграции считало необходимым восстановление в подполье польского гражданского и военного аппарата, то есть подпольного государства, восстановления независимости и суверенитета Польши путем восстания.

Советские карательные органы исходили из того, что на новых советских территориях должно быть построено такое же общество "без эксплуататоров", что и на "старых территориях", проведены те же реформы - политические, экономические, культурные, уничтожены "классовые враги". Революция свершалась в "старом" СССР два десятка лет. На Западной Украине и в Западной Белоруссии она уплотнилась в неполные два года. Если осуществлялась "революция", то сопротивление ей рассматривалось НКВД-НКГБ как контрреволюция, которую надо было подавить, а ее носителей репрессировать.

Документы сборника публикуются на двух языках параллельно: левая страница -"русская", подлинники документов, правая "польская" - их переводы. Нумерация томов единая. По характеру документов тома различаются. Первый том содержит

стр. 158

официальные информационно-аналитические документы НКВД-НКГБ. Помещенные в нем польские документы, полученные советскими органами, имеют тот же характер. Всего их 81. Второй том - это выдержки из следственных материалов: протоколы допросов деятелей и курьеров подполья, два собственноручно написанных показания, один протокол очной ставки; всего 21 документ.

Протоколы допросов предваряются фотографиями и биографиями репрессированных. К томам даны три схемы организационного строения СВБ и богатый иллюстративный материал "вещдоков" и фотографий, характеризующих частную жизнь арестованных, а также условия содержания некоторых заключенных в тюрьме КГБ на Лубянке. Документы широко комментируются. Авторы сборника не ставили своей целью подготовить подробный биографический рассказ о судьбах всех участников подполья, поэтому сведения о них имеют разную наполненность. Главным образом раскрываются имена и псевдонимы. Тома снабжены именным и географическим указателями.

Важно отметить, что архивные материалы для обоих томов предоставила российская сторона - Центральный архив ФСБ. Обработку их, комментирование, перевод с русского на польский, судя по всему, провела польская сторона.

Российские и польские архивисты оперировали лишь теми документами, которые, по их мнению, способствовали раскрытию поставленной задачи - введению в научный оборот подлинных документов о деятельности польского подполья на территории западных областей Белоруссии и Украины и борьбы с ними советской спецслужбы в 1939 - 1941 гг.

Оба тома имеют хорошо продуманную структуру размещения документального материала. Опорные пункты их - первый документ - "что было": "Обзор о политических партиях, военизированных и общественных организациях Польши за 1939 г.", составленный в НКВД еще до сентября 1939 г. Особый упор в материалах делался на характеристику позиций и деятельности польских, украинских, белорусских и еврейских организаций, действовавших на территории восточных воеводств Польши, то есть на западных украинских и белорусских землях. Далее - "что стало": "Перевод изъятого НКВД во Львове ситуационного доклада Л. Окулицкого С. Ровецкому" (Документ N 1 первого тома) и "Собственноручные показания от мая 1941 г. полковника пехоты Леопольда Окулицкого" (Документ N 15 второго тома). Поясним, что Окулицкий был направлен в СССР в качестве командующего СВБ всей территории "советской оккупации", а Ровецкий был командующим всем Союзом вооруженной борьбы. Окулицкий пришел к выводу, что с лета 1940 г. по сравнению с 1939 г. и началом 1940 г. советская политика в отношении поляков и Польше изменилась. Изменились и позиции значительных слоев населения. У СВБ исчезает база для борьбы с советской властью, его работа фактически замерла. Окулицкий даже назвал ее "опереточной деятельностью". Необходимо было изменение позиции СВБ и его отношения к СССР. Окулицкий считал, что в грядущей "борьбе между СССР и Германией польский народ должен стать на сторону СССР" (с. 1210). Сам он уже "с разрешения Лондона сотрудничает с НКВД" (с. 464). Для доказательства, что линия Окулицкого - это не единичная точка зрения, в первом томе приводится документ неизвестного автора, датированный маем 1940 г. В нем говорится о необходимости установления лояльных отношений между польским обществом и советской властью: "Худшими врагами польского народа являются немцы" (Документ N 23, с. 272). Для борьбы только с гитлеровцами надо укрепить СВБ, а освобождение Польши получить из рук Советов. В документе предлагается и комплекс мер по реформированию деятельности советской администрации, которые могли бы содействовать установлению ее взаимодействия с СВБ. Оба эти документа на фактах показывают эволюцию "польской политики" Кремля и ее конкретное проявление в "новых областях" СССР.

К ним примыкает документ N 21 из второго тома: "Собственноручные показания подполковника пехоты Станислава Пстроконьского". Ведущая мысль этого доку-

стр. 159

мента та же самая - в грядущей "германо-советской войне Польша и СССР должны выступать вместе". "Показания" подполковника Пстроконьского заключают издание.

Итог деятельности правоохранительных и карательных органов СССР против польского подполья подводится в документе N 71 из первого тома: "Доклад 4 отдела 3 управления НКГБ о результатах агентурно-оперативной работы против польского подполья за 1939, 1940 и 1941 г." от апреля 1941 г. СССР узнал, что представляют собой министры польского правительства в эмиграции и правительство в целом, с которым уже в июле 1941 г. заключит соглашение о сотрудничестве в войне. Генштаб Красной Армии узнал, от какой организации будут исходить сведения из глубокого тыла вермахта. Об этом свидетельствует документ от 6 июня 1941 г.: "Справка о положении в западных областях УССР, БССР и Литовской ССР, о составе польского правительства, СВБ и его структуре" (Документ N 79). Остальные материалы томов показывают, как советская контрразведка получала сведения о польском правительственном подполье.

Во втором томе представлены материалы из следственных дел организаторов, участников подполья и курьеров правительства, а также первых командующих округами СВБ генералов М. Янушайтиса-Жеготы и М. Боруты-Спеховича. Имеются сведения об упоминавшемся выше генерале М. Токажевском- Карашевиче, который "не смог" вступить в командование СВБ, хотя в литературе часто фигурирует в этом качестве. Борута и Токажевский впоследствии стали командирами дивизии в армии В. Андерса в СССР. Имеется выдержка из протокола допроса генерала В. Андерса. Последний утверждал, что был ранен, сам 28 сентября 1939 г. искал какую-нибудь часть Красной Армии, чтобы получить медицинскую помощь. Эта помощь ему была немедленно оказана, генерала госпитализировали. НКВД арестовал Андерса 22 декабря 1939 г.

В первом томе публикуется протокол допроса адъютанта Андерса Е. Климковского. Он упоминается лишь потому, что оценка его малодостоверных воспоминаний, вышедших и в нашей стране, отсутствует на "русской странице". Это единственный случай обращения в рассматриваемом издании к литературному творчеству арестантов НКВД. В книге не указано и то, что мемуары Андерса опубликованы в России. Имеется одна отсылка в комментариях на исследовательскую работу (с. 636). Остальные сведения без указания источников, анонимны. Во "Введении" говорится, что они составлены на основании архивных документов и опубликованных польских и российских источников.

Документы N 3 и 4 второго тома повествуют о том, что при нелегальном переходе границы были арестованы связные из Парижа. Они пытались проникнуть на территорию новых западных областей СССР. Это были курьеры Станислав и Юзеф Жимерские - родные братья командующего Армией Людовой и Народным Войском Польским маршала Михала Роли- Жимерского. Они сообщили, в частности, о том, что правительство в эмиграции дало братьям задание переправить Михала из оккупированной гитлеровцами части Польши в Париж, где ему сулили то ли пост военного министра, то ли командующего польскими войсками во Франции.

Михал Жимерский в довоенной Польше был противником диктатуры Пилсудского и проводившейся там санации государства. И поэтому Жимерского отправили в отставку. В комментариях к протоколу допроса его братьев констатируется: "за злоупотребления". Эта формулировка употребляется в польской литературе. Пора бы раскрыть, что это были за злоупотребления. Если было что-либо неблаговидное, не вызывал бы премьер-министр Сикорский генерала Жимерского в Париж.

Обратимся теперь к протоколу N 11, делу одного из руководителей СВБ подполковника Юзефа Спыхальского, брата Мариана Спыхальского, маршала и президента (Председателя Государственного Совета) Народной Польши. По приведенным в издании сведениям из биографии Юзефа и ряда иных лиц прослеживается еще одна тенденция. Если служба в австро-венгерской армии и связанных с нею польских легионах указывается, то с германской армией замалчивается даже для периода пер-

стр. 160

вой мировой войны, не говоря уже о последующих контактах с рейхсвером и вермахтом. Что уж говорить о Ю. Спыхальском, после тюрем НКВД, армии Андерса и работы на Западе вновь переброшенного в Польшу и ставшего командиром Краковского округа Армии Крановой. Он, будучи арестованным гестапо, согласился быть посредником в переговорах гитлеровцев с командующим СВБ-АК Ровецким. Но Ровецкий отказался иметь с ними дело. Спыхальский, как поклялся, вернулся в тюрьму. Отсюда вытекает еще одна версия смерти Ю. Спыхальского - самоубийство. Но этот вариант почему-то не рассматривается.

Следует указать и на материалы допроса одного из руководителей СВБ на Виленщине - А. Иглевского, раскрывающие механизм передачи разведданных и получения указаний с Запада, в том числе через японских дипломатов и дипкурьеров (с. 532), французских атташе, лиц из британского и американского посольств. Л. Окулицкий просил кого-либо из представителей именно тех государств забрать из Львова документ со сведениями о депортациях. (Похожий на описываемый Окулицким документ был доставлен в Варшаву в 1941 г. и лежит в Архиве "Акт новых"). Через "Бригаду смерти" разведданные шли в Берлин.

Неоднократно делались попытки подсчитать численность депортированных из Западной Украины и Западной Белоруссии. Вопрос этот волнует польских историков до сих пор. В рецензируемом сборнике приведены официальные данные НКВД-НКГБ по трем депортациям. Всего из УССР и БССР было переселено в восточные и северные районы СССР - 248 979 человек (с. 228 - 230).

Общее замечание по протоколам допросов. В какой степени каждый из 21 допрашивавшегося понимал задаваемые вопросы? Есть предположение, что пятеро из них могли не владеть русским языком. Но жили они на украинских землях, протоколы правили и расписались в том, что язык им понятен. Только одного человека допрашивали на польском языке. Остальные были уроженцами Российской империи, выпускниками ее учебных заведений. Правда, окончание учебных заведений российской территории, даже таких аристократических, как императорский Пажеский корпус, указанный как "ремесленное училище", часто игнорируется.

Многие из обвиняемых опубликовали мемуары, в которых двое написали, что на них оказывалось давление. Что стоит за формулировками протоколов типа "теперь думаю, мое дальнейшее упорство не имеет смысла", можно только догадываться. Особенно, если есть запись, что допрос, например, генерала М. Янушайтиса вел известный своей жестокостью следователь Л. Е. Влодзимирский. Однако считать всех арестованных "запуганными" по приведенным текстам трудно. Окулицкий, например, по протоколу отвечал на вопросы так: "не назову", "не отвечу", "лично о себе я могу рассказать все, но о лицах, работавших со мной, сообщать не стану". И это не единичный пример отказа от показаний на других лиц.

Для польской стороны актуален вопрос: была ли организация СВБ во Львове "на услугах НКВД"? Почему ее руководители соглашались на сотрудничество с советскими властями, в чем, с какой целью? Ответы на эти вопросы можно найти в документах рассматриваемого издания. Идя на сотрудничество с СССР, поляки выставляли свои условия (с. 444 - 446, 1210 - 1213, 1342 - 1345). Иногда это делали "и с разрешения Лондона" (с. 464), причем в то время, когда советской стороной были уже установлены негласные контакты с Сикорским, когда изменялась "польская политика" СССР, когда прорабатывались в правящих кругах всех стран антигитлеровской коалиции варианты восстановления Польши, ее будущих границ, когда к пределам СССР стягивались немецко-фашистские армии. Это был тот период, когда некоторым польским деятелям, фигурирующим в протоколах допросов, предлагались высокие воинские и "штатские" посты. Убедившись в серьезности намерений советской стороны, немало польских деятелей СВБ шло на соглашение с СССР, но до определенного предела. Некоторые из соглашавшихся на сотрудничество с советской стороной писали: "Будет Польша красной, хорошо, пусть будет, лишь бы была. Впрочем, это хорошо на нее повлияет, освободит и раскроет новые, неведомые до

стр. 161

сих пор силы народа". О том, что "победа СССР даст польскому народу возможность жизни и национального, культурного, хозяйственного и политического развития", писал в своих показаниях Л. Окулицкий, последний командующий Армией Крайовой.

Поляки шли на вынужденное сотрудничество с НКВД с тяжелым сердцем. Упоминавшийся выше подполковник С. Пстроньский, заместитель командующего СВБ на советской территории, писал: "Считаю, что таким путем я принесу больше добра полякам чем каким-либо путем. Однако момент, когда этот поворот наступает, мой арест и форма воздействия на меня (секретное сотрудничество с НКВД) очень болезненны для меня. Но я должен признать необходимость этого и довести свой компромисс до этих пределов". С. Пстроньский вскоре стал членом советско-польской комиссии по формированию польской армии в СССР, председателем призывной комиссии в Грязовце, лагере, где содержались польские военнопленные сентября 1939 г. С ноября 1941 г. он был вторым заместителем начальника штаба армии, которым был Л. Окулицкий. Комиссия в эмиграции, разбиравшая деятельность всех польских чинов, не усмотрела никакого криминала в деятельности и поступках Пстроньского и его оправдала.

В комментариях и обработке документов проведен принцип этого издания: признание легитимности только польского правительства в эмиграции, его органов и организаций, функционирования их на всем протяжении второй половины XX в. Подобный подход для 1939 - 1941 гг. имеет оправдание: у польского эмигрантского правительства не было еще организованных политических противников. Но применение этого принципа к дальнейшему периоду может привести к существенным деформациям исторической картины. А хотелось бы видеть продолжение издания документов.

Досадная опечатка допущена на странице 486. К суммированным данным о проведенных арестах с октября 1939 г. по 25 декабря 1940 г. (14 011 человек) прибавлено еще 100 тыс. (114 011). А ведь эту цифру могут пустить в научный оборот.

Известен документ за подписью наркома внутренних дел Л. П. Берии о том, что на начало марта 1940 г. в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии содержалось 18 632 арестованных. Трагическая судьба 7305 человек из них известна. В рецензируемом сборнике нет сводок на начало марта 1940 г. Имеются данные о репрессированных на конец ноября 1939 г. (11 817, с. 246, 250 - 252), на 25 декабря 1940 г. (14 011, с. 484), на апрель 1941 г. (16 758 человек). Все сведения взяты из российско-польских публикаций документов. Как же их объяснить и согласовать?

Несколько слов о переводах текста документов. Переводы на польский с русского сделаны современным литературным языком. Другое дело - служебные переводы НКИД с польского на русский в 1939 г. Приведем пример перевода важного документа - Декларации польского правительства 1939 г., публиковавшейся неоднократно по-польски, но вряд ли целиком по-русски (с. 319): "Правительство заявляет, что будущая Польша будет страной, основанной "на принципах европейской христианской культуры"". Переведено: "на основах европейской культуры крестьянства".

Подведем общий итог. Научная общественность получила ценный, крайне нужный и своевременный сборник документов, ликвидировавший еще одно "белое пятно" в истории советско- польских отношений. Правы составители сборника, утверждая, что "XX век подверг тяжелым испытаниям как поляков, так и россиян... Бывало, что мы смотрели друг на друга сквозь прорезь прицела, но вместе с тем строили послевоенную Европу".

Дальнейшее продолжение издания собрания документов, охватывающих все стороны советско-польских отношений в годы второй мировой войны - верный способ добиться большего взаимопонимания и открытости, дать более объективную оценку фактам и людям, принимавшим участие в событиях, ставших достоянием истории.