Slownik stereotypow i symboli ludowych / Koncepcja calosci i redakcja: J. Bartminski; zastepca redaktora: S. Niebrzegowska-Bartminska. Lublin, 2012. T. I. Kosmos. [Cz. 3]. Meteorologia. 521 s.; [Cz. 4]. Swiat. Swiatlo. Metale. 395 s.

Словарь народных стереотипов и символов /Концепция и отв. ред. Е. Бартминьский, ред. С. Небжеговска-Бартминьска. Люблин, 2012. Т. I. Космос. [Ч. 3]. Метеорология. [Ч. 4]. Мир. Свет. Металлы.

В Люблине завершено издание первого тома фундаментального этнолингвистического словаря польской народной культуры, посвященного теме "Космос". Том состоит из четырех частей (отдельных книг): первая часть ("Небо. Небесные светила. Огонь. Камни") вышла в свет в 1996 г. (см. рецензию в [1. С. 52 - 53]; вторая ("Земля. Вода. Подземный мир") - в 1999 г. (см. рецензию в [2. С. 58 - 59], а третья и четвертая только в 2012 г Такой разрыв во времени не должен удивлять - создание столь уникального по полноте представления и подходу компендиума польской народной культуры, обобщающего колоссальный языковой, фольклорный, этнографический материал, требует многолетнего и кропотливого труда. Замысел и концепция словаря принадлежат ггрофессору Ежи Бартминьскому, основателю и главе польской школы этнолингвистики [3]; словарь создается в Люблинском университете им. М. Кюри-Склодовской силами небольшого коллектива учеников Бартминьского под его руководством. В настоящее время идет работа над следующими томами словаря: II. "Растения", III. "Животные", IV. "Человек", V. "Общество", VI. "Религия, демонология", VII. "Время, пространство, меры, цвет".

Концепция ггольского словаря в целом близка к к подходу, осуществленному в московском этнолингвистическом словаре "Славянские древности", созданном по замыслу и под общей редакцией акад. Н. И. Толстого [4]. Эти два лексикографических предприятия близки в своем понимании интегральности традиционной народной культуры как целостной картины мира, находящей свое выражение в разнообразных формах - в языке, фольклорных текстах, в верованиях, ритуале, повседневном поведении, в народном искусстве. Задачей обоих словарей стала семантическая реконструкция системы представлений о мире и человеке на всем доступном материале, а также изучение самого символического "языка культуры", его "словаря", его законов и механизмов. Различие же между ними состоит прежде всего в "масштабе" изучаемого материала: московский словарь дает обобщающую картину всех славянских традиций, тогда как люблинский словарь посвящен одной - польской традиции. Каждый подход имеет как свои преимущества, так и свои недостатки. Концентрация внимания и сил на изучении одной традиции позволяет охватить и интерпретировать имеющийся материал всесторонне и с максимальной подробностью и полнотой, чего, конечно, не может дать словарь общеславянского масштаба. Вместе с тем, широкий взгляд на славянскую народную культуру в масштабах всего славянского мира часто дает возможность объяснить то, что в рамках одной традиции объяснению не поддается или остается не полностью раскрытым.

Третий выпуск "Словаря народных стереотипов и символов" посвящен народной метеорологии. Этот чрезвычайно важный раздел космологических представлений до сих пор не был предметом столь подробного описания ни в общеславянском, ни в общепольском масштабе, хотя некоторые попытки лингвистической и этнографической разработки этой темы предпринимались [5 - 10]. Согласно общей концепции словаря, объектом описания в нем служат не языковые единицы, а экстралингвистические реалии внешнего мира, т.е. в данном случае погодные явления и состояния. Задачей словаря является реконструкция "стереотипа" каждой такой единицы, т.е. ее образа в сознании носителей традиции в совокупности всех его типичных характеристик. Однако большое внимание в слова-

ре уделяется и языковым данным - лексике, семантике, фразеологии, нередко консервирующим в себе архаические представления о мире. В данном выпуске отдельные статьи посвящены погоде в целом, росе, туману, облакам, туче, дождю, слякоти, радуге, морозу, снегу, инею, льду, граду, воздуху, ветру, грозе, молнии, грому, понятиям тепла, жары, холода. Каждая статья состоит из двух частей: аналитической, называемой экспликацией, которая включает полную характеристику явления (его названия, его родо-видовые отношения, вхождение в комплексы понятий, оппозиции другим понятиям плюс все существенные характеристики), и второй части, называемой документацией, в которой приводится систематизированный материал источников, подтверждающий заключения и положения первой части (экспликации). Предваряется каждая статья краткой сводкой сведений о том, как описываемое явление трактуется в других культурных традициях - античной, германской, китайской, древнеиндийской, иудейской, христианской, инославянских и др., а завершается - основной библиографией предмета.

В словаре принят тезаурусный принцип экспликации описываемого объекта (предмета или явления), предполагающий систематический, последовательный и полный анализ всех его характеристик. Эти характеристики, относящиеся к разным сторонам и аспектам объекта, в совокупности раскрывают все его свойства (языковые и внеязыковые): анализируются названия объекта, их разные значения и коннотации, их этимология, их синонимы и антонимы; видо-родовые отношения (объект как род-гипероним и как вид-гипоним), вхождение объекта в различные комплексы, его оппозиции другим объектам; его происхождение (этиология); его внешний вид, составные части, количественная характеристика, типичные действия, процессы и состояния, его воздействие на другие объекты; его различные ситуативные роли (способность быть стимулом, причиной, результатом, адресатом, объектом, орудием тех или иных действий и событий), его пространственные и временные признаки, его символические значения и употребления, связанные с ним предписания, запреты, предсказания; особые (внесистемные, нетипичные) свойства объекта и т.п.

Покажем это на примере статьи "Радуга". Польскому значению слова tecza ('радуга'), имеющего праславянское происхождение, в других славянских языках соответствуют другие метеорологические значения: ст. -слав, туча 'дождь, ливень, снег', укр. туча 'буря, гроза', рус. туча 'туча', серб. -хорв. tuca 'град', словен. toca 'град', что свидетельствует, во-первых, о нечеткости метеорологической терминологии (это имеет и другие подтверждения), а во-вторых, о позднем происхождении данной номинации в польском языке. Действительно, в польском слово tecza заменило более раннее (и широко распространенное у всех славян) название радуги dega, daga. В польских диалектах известны и другие названия: duha, tega, prega, luk, tuna, krega, wstega, staika, barwica, slonecznik, wesiolucha, wesola, сток, cmokawa, pijawa, pijawica и др.

He входя в родо-видовые отношения, радуга в польском культурном сознании образует "коллекцию", т.е. устойчивую связь с солнцем и дождем, поскольку она появляется, когда идет дождь и светит солнце, и весь культурный "дискурс" радуги тесно связан с этими двумя атмосферными явлениями. Этиология (версия происхождения) радуги основывается либо на ветхозаветных мотивах (это знак окончания потопа и согласия между Богом и людьми), либо на новозаветных (св. Петр отворяет небесные врата), либо, наконец, на обиходно-научных представлениях (отражение солнечных лучей в каплях дождя). К внешним характеристикам радуги относятся прежде всего ее многоцветность, исходящее от нее сияние, блеск, изменчивость, форма дуги (лука, моста, коромысла и т.п.). Радуга неизменно вызывает ощущение чуда, восхищение, удивление, иногда страх.

Повсеместно радуга воспринимается как живое существо (змей, смок, некий демонический персонаж), которое "набирает (пьет) воду" из земных источников, рек, озер, болот и передает ее на небеса, откуда потом эта вода изливается в виде дождя или оседает в виде тумана. Демоническая природа радуги вызывает страх перед ней и заставляет прибегать к магическим приемам отгона или "порчи" радуги, ср. специальные формулы типа "Teczo, teczo, nie pij wody, bo narobisz ludziom szkody" (Радуга, радуга, не пей воды, а то наделаешь людям беды). К вредоносным действиям радуги относится ее способность красть, втягивать, всасывать людей, выпивать из них кровь, калечить их (подобные мотивы известны и в русской традиции, ср. [11]). Власть над радугой тем не менее приписывается преж-

де всего Богу, но также "иланетникам" (управляющим тучами) и душам утопленников (topielcy), иногда даже Люциферу, который радугой как бичом гоняет малых демонов. К типичным для польской традиции запретам относится запрет подходить к радуге (особенно детям), иначе она может "украсть" (всосать, выпить) человека. С радугой у поляков, как и у всех славян, связываются погодные приметы - она может предвещать как дождь, бурю, гром, так и хорошую погоду; это зависит от места появления радуги (на востоке или на западе), от времени (на восходе или на заходе солнца), от числа цветов радуги и др. Символическая природа радуги двойственна: с одной стороны это знак примирения Бога с людьми (ср. загадку о радуге: "Przysiega bez slowa", т.е. клятва без слов), с другой - это опасное для человека мифологическое существо, которое вызывает дождь и "выпивает, крадет" людей, зверей, разные предметы.

Во второй части статьи ("Документация") приведены свидетельства источников, упорядоченные по жанрам: загадки, заклинания и формулы приветствия, свадебные песни, солдатские песни (между прочим, здесь под номером семь ошибочно приводится пример, где teca означает не атмосферное явление, а архитектурную форму), рассказы, поверья (этот раздел самый богатый) и, наконец, примеры крестьянской поэзии, раскрывающие отношение носителей традиционного мировоззрения на это природное явление.

Сравнение этой статьи со статьей "Радуга" в словаре "Славянские древности" [12] приводит к заключению, что в целом традиционные представления и поверья о радуге в разных славянских традициях совпадают, хотя некоторые мотивы и детали оказываются ограниченными отдельными этническими или локальными традициями. Например, в польском материале оказались не представленными известные другим традициям (южнославянским, западно-украинской) мотивы перемены пола у тех, кто пройдет под радугой; мотивы урожая (радуга предвещает урожай разных полевых культур) или образ радуги как пояса, моста, коромысла, лестницы и др. В польском словаре в целом тема народной метеорологии разработана более подробно, чем в "Славянских древностях", где, например, нет отдельных статей о тумане, облаках, льде, слякоти, тепле, жаре, холоде. В некоторой степени (но далеко не полностью) отсутствие этих тем восполняется наличием обобщающей статьи "Метеорология народная" [13] (ей в польском издании отчасти соответствует статья "Погода"), иногда содержанием других "метеорологических" статей.

Четвертая книга первого тома, завершающая тему "Космос", включает концептуальный и ключевой для всего словаря раздел "Мир", состоящий из двух частей: "Мир" и "Тот свет", затем обширные разделы "Свет" и "Металлы". Все эти темы, чрезвычайно важные для реконструкции традиционной картины мира, до сих пор не были предметом специального исследования ни в польской, ни в других научных славистических традициях.

Содержание первой статьи "Мир" (Swiat) в сжатом виде изложено в статье Е. Бартминьского на русском языке [14]. В кратком введении говорится об основных источниках польской и славянской космологии - праславянской и индоевропейской мифологической модели мира (членение мира на три уровня, символизируемое деревом: боги и птицы наверху, люди, животные и растения - на земле, под землей - демоны, земноводные) и библейской, иудео-христианской модели мира (мир создан Богом, а человек - по образу и подобию Бога), а также в общих чертах характеризуется наивное, обыденное сознание, имеющее эмпирические основы (представление о видимом мире).

Далее статья строится по стандартным рубрикам. Большое значение в общей концепции придается семантике света, лежащей в основе польской номинации мира, который понимается как то, что видимо, светло, освещено (такое сочетание значений 'mundus' и 'lux' известно и другим языкам, см. также [15]). Рубрика "этиология" в данном случае разрастается в обширный раздел, излагающий польские народные версии сотворения мира, т.е. соответствующий фрагмент польской "народной Библии" [16]. Отмечается, что в материалах из восточных регионов легенды о сотворении мира носят дуалистический характер (мир творят совместно Бог и дьявол), и этот дуализм объясняет универсальное деление элементов мира на плохие и хорошие. В поверьях об устройстве мира представлено трехчастное деление - на небо, землю и подземный мир, причем небо и земля трактуются как "прародители" мира, его отец и мать; нижний, подземный и подводный мир - это место умерших предков и демони-

ческих существ. По самым древним представлениям, мир держится (вращается) на оси (гвозде, стержне). Центр мира обозначен деревом, камнем или горой. Ориентация по сторонам света соотносится с движением солнца: но движению солнца производились хозяйственные работы - пахота, сев и т.д.; обратное направление применялось в магии. Большое значение придавалось фаницам мира, отделяющим земной мир от потустороннего; на краях земли текут огромные реки, границы забиты досками, на границе стоят горы, камни и т.п.

По поверьям, миром управляет Бог, отсюда выражение "божий мир" ("Nie nas swiat, ino boski" - Мир не наш, а божий). Бог как владыка мира может наказывать людей за грехи огнем, градом, наводнениями и прочими стихийными бедствиями. Мир "стареет" и движется к своему концу - в фольклоре популярен мотив конца света. О конце света предупреждают различные чудеса и необычные явления природы: кометы, затмение солнца, непрерывные дожди, мор на людей и животных и т.п. После конца света должен появиться новый мир и новые люди (карлики, гномы). Устойчивыми символами мира служат яйцо и дерево; мир уподобляется также семье: небо, земля, вода, ветер и т.п. являются один другому отцом, матерью, сыном, дочерью, ср. загадку: "Ociec mocny, matka dluga, corka wysoka, syn wielgi" (Сильный отец, длинная мать, высокая дочь, большой сын)" (отгадка: ветер, река, воздух, мир). Статья сопровождается богатой "документацией": загадки с отгадкой "мир", пословицы, например: "Pszezola na kwiat, czlowiek na swiat, pszezola z kwiata, czlowiek ze swiata" (Пчела на цветок, человек на свет, пчела с цветка, человек со света), "Ten swiat jak makowy kwiat" (Этот мир, как маков цвет., т.е. не вечный, преходящий), "Na swiecie zyc, to nie wianki wic" (На свете жить - не венки вить), заговоры, молитвы: "Boze wszechmogacy i mitosierny, ktorys umarl na krzyzu za moje i calego swiata grzechy, miej litosc nade mnaj" (Боже всемогущий и милосердный, принявший смерть на кресте за мои и всего мира грехи, смилуйся надо мной), колядки, воспевающие рождение Христа, "взвеселившее" весь мир; великопостные песни, пасхальные песнопения, свадебные песни и приговоры, причитания по умершим ("Zegnam cie, moj swiecie wesofy, juz ide w smiertelne popioly" - Прощай, мой веселый мир, ухожу в пепел смерти), лирические песни, духовные стихи, обрядовые песни, мифологические рассказы, легенды, поверья и т.д.

Статья "Тот свет" (пол. tamten swiat, drugi swiat, zaziemski swiat, zaswiaty, kraj wieczny и др.) включает подробные описания пути на тот свет (по поверьям, туда ведет Млечный путь) и способы попадания на тот свет (человека может похитить дьявол, он может попасть на тот свет во сне, он попадает туда после смерти и т.п.), блужданий по потустороннему миру; анализируются представления о топографии того света, о его жителях, укладе жизни, обычаях, о контактах обоих миров друг с другом, о возможности возвращения в мир живых.

В главе "Свет" (Swiatlo) в самостоятельных небольших статьях рассматриваются понятия дневного света, солнечного света, лунного света, света звезд, отраженного света (блеска), света, который горит при умершем, божественного сияния, демонического света, свечения кладов, темноты, тени и т.п. Этот материал впервые собран воедино и рассмотрен систематически, он сравнительно невелик, поэтому статьи не заполняют собой всю развернутую стандартную схему, используемую в других статьях. Кроме того, сами описываемые сущности не вполне "предметны", это скорее абстрактные признаки, которые не могут претендовать на статус полноценных компонентов картины мира с полным набором логических функций.

Не менее половины четвертого тома отведено теме металлов, их культурных значений и функций. До сих пор в славистике не было специальных исследований, посвященных металлам в культурологическом аспекте (больше интересовала эта тема историков и лингвистов, см., например, [17]); сведения, относящиеся к ним, отрывочны и рассеяны по разным источникам. В московском словаре "Славянские древности" эта тема тоже представлена недостаточно (всего четырьмя статьями - "Металлы", "Железо", "Золото", "Серебро"); в люблинском, кроме того, еще присутствуют небольшие статьи "Медь" и "Олово". Наличие общей статьи, посвященной металлам, в московском словаре позволило отметить как общие признаки разных металлов (прочность, твердость, связь с огнем, ценность), так и специфику каждого (ср. мягкость олова, его плавкость), а также затронуть общие вопросы добычи и обработки металлов в их культурном восприятии (особые обычаи, поверья и фольклор

рудокопов, мифологические персонажи гор и шахт) [18].

Культурная семантика и символика золота неоднократно привлекала внимание исследователей разных культур (ср., например [19]). В рецензируемом выпуске люблинского словаря дается отдельно характеристика золота как материала (символа красоты, чистоты, исключительной ценности, богатства, власти) и золота в виде предметов из этого металла. Золото составляет устойчивую "коллекцию" с серебром (ср. в песнях srebro zloto и zloto srebro как высшая ценность), реже с другими металлами и драгоценными камнями. В то же время золото может противопоставляться серебру (Mowa srebro, milczenie zloto - Слово - серебро, молчанье - золото), а также субстанциям самого низкого качества -грязи, глине, мусору, отходам, навозу и т.п. (Czartpokaze zloto, a wciagnie w bloto - Черт покажет золото, а утащит в болото). Согласно многим поверьям и сказкам, золото является продуктом магических действий колдунов, чернокнижников и т.п.; золото (клады), находящееся в земле, под землей, в горе, в гротах, в пещере, иод озером и т.п., охраняют персонажи нечистой силы и демонические животные (кот ведьмы, черный пес, черная птица, сова, привидения в гусарских мундирах и т.п.). В то же время золото - высшая материальная ценность, награда за благочестие и труд, предмет желаний и стремлений. Золото широко используется в лечебных и магических целях. Приведенная в этом разделе обширная документация из разных жанров фольклора свидетельствует о значительной роли этого культурного символа в польской традиции.

Золотые предметы, хотя и наследуют семантику и символику золота как субстанции, тем не менее представляют собой отдельные, сложные культурные знаки, со своими собственными символическими функциями, которые определяются также семантикой и функциями соответствующих предметов и зависят от контекста и жанровых характеристик текстов. Например, эпитет "золотой" в текстах колядок (золотая колыбелька, золотые пеленки и т.п.) служит знаком сакрального контекста Рождества; в свадебной поэзии золотое относится прежде всего к красоте и чистоте невесты; в жатвенных песнях золотые зерна и колосья символизируют богатство, урожай, достаток; в легендах и сказках золото ассоциируется с идеальными и чудесными мирами и т.д.

Отдельные статьи посвящены наиболее значимым в культуре "золотым" предметам: это растения (зерна, колосья, деревья, плоды), животные (рыбка, утка, птицы, их перья, крылья, копыта и гривы коней), атрибуты и предметы из мира человека (волосы, венок; одежда - чепец, платье, фартук, пояс, башмаки и т.п.; украшения - колечко, цепочка; посуда - чаша, бокал, кувшин; орудия и атрибуты труда - плуг, прялка; уздечка, подкова; колокол, сабля, меч; атрибуты власти - корона, трон; постройки и их детали ворота, двери, ключ; книга, бумага, буквы). Связанные с этими предметами мотивы закреплены за отдельными жанрами и группами текстов, что отмечается в соответствующих разделах экспликации и подтверждается подробной документацией, общей для всех предметных статей. Аналогично построены разделы "Серебро" и "Железо".

Рецензируемые выпуски еще раз демонстрируют, что создаваемый в Люблине под редакцией Е. Бартминьского "Словарь народных стереотипов и символов" не имеющий прецедентов и аналогов опыт интегрального и полного лексикографического описания одной славянской культурной традиции во всем богатстве ее "отражений" - язык, фольклор, верования, обряды, народное искусство, народная литература, обыденные представления о мире. Его ценность не только в обобщении огромного эмпирического материала, собранного и осмысленного в трудах этнографов, фольклористов, лингвистов, и в привлечении новых данных (многие темы в словаре разрабатываются впервые или на более основательном материале), но и в способе его единообразной и подробной экспликации, в создании модели тезаурусного описания традиционной духовной культуры и успешной апробации этой модели на польском материале. Несомненно, результаты и методы люблинского словаря найдут отклик и продолжение в работах других исследователей (этнолингвистов, фольклористов, этнографов, культурологов и др.).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Живая старина. 1997. N 4.

2. Живая старина. 2000. N 2.

3. Бартминьский Е. Языковой образ мира. Очерки по этнолингвистике. М., 2005.

4. Славянские древности. Этнолингвистический словарь / Под. общей ред. Н. И. Толстого. М., 1995. Т. 1. А Г; 1999. Т. 2. Д-Крош-

ки; 2004. Т. 3. Круг Перепелка; 2009. Т. 4. Переправа через воду - Сирота; 2012. Т. 5. С(Сказка) - Ящерица.

5. Kupiszewski W., Wengielek-Januszewska. Astronomia ludowa, miary czasu i meteorologia. Wroclaw; Warszawa; Krakow, 1959.

6. Kupiszewski W. Slownictwo meteorologiczne w gwarach i historii jezyka polskiego. Wroclaw; Warszawa; Krakow, 1969.

7. Szyfer A. Tradycyjna astronomia i meteorologia ludowa na Mazurach, Warmii i Kurpiach. Olsztyn, 1969.

8. Koseska V. Bulgarskie slownictwo meteorologiczne na tie ogolnoslowiaiiskim. Wroclaw; Warszawa; Krakow; Gdansk, 1972.

9. Кондратенко М. М. Лексика народной метеорологии. Опыт сравнительного анализа славянских и немецких наименований природных явлений. Munchen, 2000.

10. Могила О. А. Метеорологічна лексика українських говорів. Київ, 2008.

11. Добровольская В. Е. Амбивалентная природа радуги в поверьях Центральной России // Etnolingwistyka. Lublin, 2011. N 23.

12. Белова О. В. Радуга // Славянские древности. Этнолингвистический словарь / Под. общей ред. Н. И. Толстого. М., 2009. Т. 4.

13. Толстая С. М. Метеорология народная // Славянские древности. Этнолингвистический словарь / Под. общей ред. Н. И. Толстого. М., 2004. Т. 3.

14. Бартминьский Е. Образ мира в польской народной традиции // Ethnolinguistica slavica. К 90-летию Н. И. Толстого. М., 2013.

15. Толстая С. М. К семантической истории слав. *mirъ и *svetъ // Эволюция понятий в свете истории русской культуры. М., 2012.

16. Zowczak M. Biblia ludowa. Interpretacja watkow biblijnych w kulturze ludowej. Wroclaw, 2000.

17. Иванов В. В. История славянских и балканских названий металлов. М., 1983.

18. Левкиевская Е. Е. Металлы // Славянские древности. Этнолингвистический словарь / Под. общей ред. Н. И. Толстого. М., 2004. Т. 3.

19. Аверинцев С. С. Золото в системе ранневизантийской культуры // Византия. Южные славяне и Русь. Западная Европа. М., 1973.