Польское искусство и литература. От символизма к авангарду. СПб., 2008. 352 с.

В коллективном труде ученых Государственного российского Института искусствознания и других российских и польских научных центров предпринята попытка дать нашему читателю представление об одной из наиболее значительных эпох в польском искусстве - так называемой Молодой Польши (конец XIX - начало XX в.), эпохе расцвета польского символизма, а также о 20-х годах XX в. - периоде интенсивных авангардистских поисков в искусстве и литературе. Но центр тяжести в книге закономерно смещен в сторону "Молодой Польши", годам, когда, по замечанию одного из польских исследователей, Польша выстрелила над Краковом блестящим фейерверком, огни которого долго освещали польский путь в искусстве.

Сборник составлен тщательно и продуманно. К такого рода книгам поневоле предъявляются повышенные требования. Приведу сразу одно из них. Жаль, что сборнику не предпослано хотя бы краткое Введение или вступительная статья, где был бы намечен план сборника, хронология, объяснено понятие "Молодой Польши", а затем и авангарда. Наверное, стоило бы сказать, что отличительной чертой искусства и литературы "Молодой Польши" в целом является переплетенность линий, сосуществование различных стилевых и идейно-художественных тенденций. В литературе, например, продолжает полноценно развиваться реалистическое направление, представленное уже известными писателями - Б. Прусом (1847 - 1912), Э. Ожешко (1841 - 1910), М. Конопницкой (1842 - 1910), Г. Сенкевичем (1846 - 1916) и молодыми С. Жеромским (1864 - 1925), В. Реймонтом (1867 - 1925), В. Орканом (1875 - 1930) и др.

Вместе с тем одновременно именно в 1890-е годы возникают такие нереалистические течения, как импрессионизм, символизм, экспрессионизм и неоклассицизм - идейно неоднородные, вступающие в сложные взаимосвязи и между собой, и с реализмом. Пестрота и даже взаимозаменяемость терминов, используемых для обозначения писателями своих художественных поисков и нередко заимствованных из изобразительного искусства, где происходили сходные процессы, указывает на сложность, которую испытывали творцы рубежа веков для самоопределения своего творчества.

Немалое влияние на формирование эстетических позиций художников оказали популярные в то время в Европе философские концепции. Польским авторам оказалась близка идея А. Шопенгауэра об иррациональной "воле к жизни". Она придавала смысл переживанию вечной неудовлетворенности и подсказывала выход из тупика в отношении к искусству как результату "незаинтересованного созерцания" гения. Получили распространение и взгляды Ф. Ницше на жизнь как "естественный поток", культ сильной личности, "сверхчеловека", противостоящего толпе филистеров и имеющего право преступать привычные моральные нормы, быть "вне добра и зла". Оказалась воспринята и элитарная концепция культуры А. Бергсона, согласно которой лежащая в основе искусства иррациональная интуиция присуща лишь избранным творцам. Все это стимулировало и поддерживало усиление в творчестве субъективного начала, стремление к воссозданию определенных настроений, тяготение к фантастике и символике. Эти черты особенно ярко проявились в польском искусстве и литературе в 1890-е годы - время так называемого модернистского бунта, приведшего к созданию идейно-художественного течения "Молодая Польша", которое польскими исследователями распространяется на весь период 1890 - 1918 гг. в целом, охватывая и реалистическое творчество.

Наиболее полно новые тенденции проявились в литературе, но перемены охватили и другие виды искусства - живопись, скульптуру, музыку, театр. Композиторы К. Шимановский, Л. Ружицкий, Г. Фительберг и другие образовали группу под тем же названием - "Молодая Польша". Экспрессивные метафорические скульптуры были созданы выдающимся скульптором К. Дуниковским. Импрессионистская манера преобладает в творчестве живописцев Ю. Мальчевского, Ю. Фалата, Л. Вычулковского, декоративно-символические мотивы - у С. Выспяньского, Ю. Мехоффера.

Творцов "Молодой Польши" в целом объединяло чувство дисгармонии жизни,

утверждение творческой свободы и независимости художника, связанное с поисками новых средств художественного выражения. Авторы "Молодой Польши" программно обращались к традициям польского романтизма (поэтому иногда весь период в целом называют "неоромантизмом", к сожалению, никто из авторов не указал монографии Ю. Кжижановского "Польский неоромантизм"), своеобразно их интерпретируя, увязывая с ними новые веяния и потребности. Творчество Ю. Словацкого, Ц. Норвида, А. Мицкевича, с одной стороны, было для них примером протеста против национального и социального угнетения, а с другой - инспирировало их интерес к внутреннему миру одинокой личности, находящейся в разладе с обществом.

Эстетическая программа "Молодой Польши" была неоднородной. С одной стороны, она отражала декадентские и элитарные настроения части творческой интеллигенции, с другой - индивидуалистический бунт против мещанского общества и его культуры. Для художественной практики крупных художников и писателей, причислявших себя к "Молодой Польше", характерны были попытки соединить философско-метафизическую проблематику, новый импрессионистский и символистский "младопольский" стиль с принципами социально заостренного и гуманистического искусства.

Большинство этих необходимых сведений в сборнике есть, но они разбросаны по отдельным статьям, и неподготовленному читателю трудно объединить их в единое целое.

Роль вступления отчасти выполняет открывающая сборник статья (известная, впрочем, и ранее) Натальи Мироновой "Краков - столица художественной жизни Польши рубежа веков". Но в ней отсутствуют многие важные характеристики периода и художественных группировок. К тому же автор дает слишком жесткие, отчасти ошибочные формулировки. Это относится, прежде всего, к характеристике польского позитивизма и его авторов, многие из которых продолжали свою деятельность и в период "Молодой Польши". Конечно, позитивисты вовсе не отказывались от борьбы за независимость, как считает Н. Миронова, которая пишет: "По существу, позитивизм призывал к соглашательской позиции по отношению к властям трех держав, между которыми была разделена Польша" (с. 9). Недоверие позитивистов к идеологии немедленного революционного преобразования действительности нельзя отождествлять с соглашательством с оккупационными властями. "Эволюционистская" позиция позитивистов предусматривала сохранение и развитие "польс кости" в условиях вынужденного отсутствия польского государства. Лидер варшавских позитивистов, философ, писатель и публицист Александр Свентоховский (1849 - 1938) призывал развивать "внутреннюю силу" нации "работой, просвещением, культурой, напряженным усилием воли, труда, гения", призывал создавать "богатое и мудрое общество, могущественное внутренней силой", что позволит в изменившихся условиях "освободиться от тройного гнета" (цит. по [1. S. 131]).

Тем не менее авторам книги в совокупности удалось показать, что польское искусство и литература рубежа XIX и XX вв. по общенациональной значимости произведений, созданных в этот период, могут быть сопоставимы с великой эпохой польского романтизма. В польском искусстве и литературе рубежа XIX-XX вв. сформировались и проявились все главные тенденции, наблюдаемые в европейской культуре, причем, как правило, они не являлись заимствованными, вторичными, а были органичны и во времени параллельны аналогичным тенденциям в западноевропейской и русской культурах.

Этот период был хронологически последним этапом развития польского искусства и литературы эпохи разделов Польши, которые, с одной стороны, продолжали разработку национально-освободительной проблематики, характерной для предшествующих эпох, с другой - этот же период стал и первым крупным звеном искусства и литературы, считающих себя независимыми, искусства общества, идущего к собственной государственности. Это определяло в течение всего периода характер столкновений между новым и традиционным (обусловленным разделами Польши) пониманием задач литературы и искусства.

Парадокс рассматриваемого периода в том, что при всем эстетизме пропагандируемых теорий искусства, провозглашении крайнего индивидуализма и оторванности от жизни, элитарности и абсолютной свободы искусства на практике и литература, и другие виды искусства завоевывали широкие круги, становились общественным явлением - не только С. Выспяньский, Ю. Мальчевский или К. Тетмайер, но и С. Пшибышевский, и Т. Мичиньский, и другие авторы "Молодой Польши". Корни их творчества все равно уходили вглубь национально-патриотического содержания всей польской культуры, а их талант, их блестящее художественное мастерство,

эстетическое новаторство завоевывало все новые и новые слои публики.

Авторы сборника прекрасно показали процесс радикальных изменений в польском искусстве и литературе рубежа веков, тесную связь между программными выступлениями писателей и художников, огромное влияние писателей на формирование художественных взглядов эпохи, выдающиеся достижения польской живописи и скульптуры, представленные такими именами, как Выспяньский, Мехоффер, Мальчевский, Дуниковский и др., и связь этих достижений с национальными культурными традициями, романтической и народно-фольклорной.

Широкий европейский контекст присутствует в интереснейшей статье Ирины Никольской о творчестве М. Карловича и К. Шимановского. Для подкрепления тезиса о связи литературы с другими видами искусства, в данном случае с музыкой, стоило, возможно, упомянуть, что автором либретто к одной из лучших польских опер "Король Рогер" Шимановского был Я. Ивашкевич. Он же - автор признанных музыковедами исследований творчества Шимановского.

Авторы статей о польских художниках убеждают читателя, что лучшее, что создано в области искусства в Польше в этот период - это живопись, яркое проявление европейского искусства с национальным польским колоритом. Не имея возможности остановиться на каждой из статей сборника, отмечу исследования Ларисы Тананаевой о творчестве Выспяньского и Мехоффера. В статье "О Станиславе Выспяньском" (ее лучше было бы назвать "О Выспяньском-художнике") привлекает, например, тонкий анализ витражей Выспяньского и "хохолов" художника (с. 76). В содержательной статье о Мехоффере впечатляет глубокий разбор картины художника "Дивный сад".

К этой же картине обращается и Игорь Светлов в статье "Природа в живописи польского символизма". Он как бы дополняет анализ Тананаевой, привлекая историю интерпретации польскими искусствоведами многозначной символики картины. Прежде всего существа, именуемого Тананаевой "стрекозой", а Светловым поначалу "летучей мышью", а затем - со знаком вопроса - и стрекозой, и бабочкой.

Отмечу еще статью Андрея Базилевского, прекрасного знатока польской гротескной литературы. А. Базилевский верно замечает, что первое - довоенное - двадцатилетие польского модернизма дало поток гротескных произведений, который с тех пор не иссякает, и дает сжатые и точные характеристики проявлении гротеска в литературе периода "Молодой Польши". При этом стоило бы сказать, что экспансия гротеска в творчестве многих писателей не нашла отражения в тогдашнем эстетическом сознании, а множественные гротескные языки обслуживали не гротескную проблематику польского модернизма.

Базилевский доказывает важный тезис о том, что гротеск играл огромную роль в польской литературе, в которой сильна была романтическая традиция символизации реальности, а в XX в. для польской литературы гротеск вообще наиболее органичен. Это положение убедительно обосновывается им на многих примерах, хотя иногда увлеченность автора гротеском приводит к тому, что любое отклонение того или иного писателя от миметизма причисляется к гротеску. Но можно ли считать любую деформацию гротеском?

Вполне уместно в сборнике обогащающее его "Приложение" - перепечатка статей польских авторов о художественных тенденциях эпохи перехода от символизма к авангарду.

К сожалению, в сборнике отсутствует важный для такого рода изданий именной указатель. Из мелких недочетов укажу на отсутствие унификации в написании названий польских журналов у разных авторов ("Жице" - "Жиче", "Вядомости Литерацке" - "Вядомосци Литерацке" и др.). В библиографии о "Молодой Польше" (стр. 37) можно было бы указать работы: Głowiński M.  młodopolska. Wrocław etc. 1969;  J. Neoromantyzm polski. Wrocław etc. 1971; Makowiecki A. Młoda Polska. Warszawa, 1987; Podraza-Kwiatkowska M. Literatura Młodej Polski. Warszawa, 1992; Programy i dyskusje literackie okresu Młodej Polski / Oprac. M. Podraza-Kwiatkowska. Wrocław etc. 1977; Wyka K. Młoda Polska. Kraków, 1977. T. 1 - 2. Библиографию о Выспяньском можно дополнить книгой: Wyspiański. Siedlce, 2001 (Материалы научной сессии объемом в 534 стр.).

В целом же можно только порадоваться очередному прибавлению в библиотеке русской полонистики отличной книги, приближающей польскую культуру русскому читателю, и поздравить с успехом ее создателей.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Tomkowski J. Don Juan we mgle. Warszawa, 2005.