В ходе пяти депортаций, проведенных в 1940 - 1941 гг. на только что присоединенных к Советскому Союзу территориях Польского государства, в Красноярском крае оказались тысячи польских граждан. Репрессиям подверглись "социально чуждые" по терминологии того времени слои населения, не исключая детей и престарелых. Длительное время эти люди провели в Сибири в суровых климатических условиях, на принудительных работах и в отрыве от родины. Несмотря на большой интерес к данной теме в отечественной и польской историографии, конкретно-историческая реконструкция пребывания депортированных поляков в Сибири еще далека от завершения. Особая роль в решении этой задачи принадлежит региональным исследованиям, вводящим в оборот материалы местных архивохранилищ. В настоящее время стали доступны многие, ранее не известные документы о жизни спецпоселенцев в Красноярском крае в 1940 - 1946 гг., что дает основания для более глубокого изучения этой темы.

В результате депортаций 1940 - 1941 гг., которые охватили восемь из 16 воеводств (Станиславовское, Тарнопольское, Львовское, Полесское, Волынское, Виленское, Белостоцкое и Новогродское) прекратившей свое существование Польской Республики, переселению подверглись 210 559 бывших ее граждан [1. С. 85]. В официальном делопроизводстве этот контингент именовался "польские осадники¹ и беженцы", но в действительности сюда включались и другие категории ссыльных: представители польской интеллигенции, военные и политические деятели, фабриканты и помещики, офицеры, сотрудники польских спецслужб, полиции, жандармерии, пограничной и лесной стражи, российские белоэмигранты, украинские националисты и деклассированные элементы. 16 997 человек были размещены на территории 33 районов Красноярского края. В их числе значилось 15 538 осадников (проживали в 48 спецпоселках) и 1 459 беженцев (9 спецпоселков) [2. С. 370].

Первыми в марте 1940 г. прибыли осадники. Этот контингент был расселен очень широко: после разгрузки в Красноярске ссыльных из каждого эшелона

Подборская Анастасия Леонидовна - аспирантка РГГУ.

¹ Осадники (польск. поселенцы) - вышедшие в отставку солдаты, офицеры польской армии, члены их семей, а также гражданские переселенцы-поляки, получившие после окончания советско-польской войны и позднее земельные наделы на территориях Западной Украины и Западной Белоруссии, отошедших Польше по Рижскому мирному договору (1921).

отправляли в разные концы необъятного края. Одни попали в Ярцевский район, другие - на Ману (Вилистое), третьи - на Маклаковский лесозавод, четвертые - на золотые рудники Удерейского и Северо-Енисейского районов (Еленка, Аяхта), пятые - на Знаменский стеклозавод под Красноярском. По данным В. Биргера, осадники прибыли в Красноярский край исключительно из южных воеводств - Львовского, Станиславовского и Тарнопольского.

Вторая депортация, в апреле 1940 г., затронула семьи офицеров и резервистов, расстрелянных в мае 1940 г. Хотя эта волна ссыльных в основном проследовала в Казахстан, в Красноярский край также поступили депортированные из Новогродского воеводства. Одних выгрузили в Ачинске и разместили по колхозам, других довезли до Абакана и расселили по деревням Минусинского района.

Третья депортация, в конце мая 1941 г., охватила в основном южные (Станиславовское и Волынское) воеводства. В этническом отношении в этом потоке преобладали украинцы. Кроме них, разумеется, были также поляки и евреи. Этих ссыльных распределили главным образом в леспромхозы в Даурском, Большемуртинском, Казачинском районах.

Следующей стала депортация беженцев, среди которых преобладали евреи, в июне 1940 г. Особенно много их скопилось во Львове. Это были выходцы не только из западной части Польши - зоны германской оккупации, но также из Чехословакии и Австрии. Беженцы были расселены в Тасеево на реке Ангара, в глухой тайге на севере Красноярского края. В репатриационных эшелонных списках по Абакану и Минусинску еврейские семьи составляли 20 - 25% [3. С. 101 - 130].

Последняя из депортаций, в конце июня 1941 г., охватила Белостокское, Новогродское и Полесское воеводства. Эшелоны с ссыльными переправляли на Восток уже под бомбежкой. Часть этого потока выгрузили в Хакасии, где людей распределили по степным и предгорным овцесовхозам. Другую часть из Канска, на востоке Красноярского края, отправили в окрестные районы, в частности в Тасеевский.

Контингенты спецпереселенцев-осадников и спецпереселенцев-беженцев различались в национальном, конфессиональном, образовательном, социальном и гендерном планах. В целом, по данным на 1 апреля 1941 г., среди 177 043 спецпоселенцев, о которых имелись сведения по национальной принадлежности, поляки составляли 54.6%, евреи - 33.3, украинцы и белорусы - 10.4, прочие -1.7%. Среди осадников доля поляков составляла 82.6%, а среди беженцев -11.4%, доля евреев - соответственно 0.17% и 84.4%, украинцев и белорусов -15.7% и 2.3% [1. С. 85].

Осадники были в основном сельскими жителями, обычно с невысоким образовательным уровнем. Их выселяли целыми семьями, зачастую многодетными. В отличие от них, беженцы являлись городскими жителями, как правило, более образованными. В этой категории депортированных было гораздо больше семей с одним ребенком, бездетных и одиноких. В числе спецпереселенцев-беженцев находилось 15 тыс. высококвалифицированных специалистов и ремесленников [2. С. 372].

Согласно документам ОТСП (Отдел трудовых и специальных поселений ГУЛАГа НКВД СССР), семьи спецпереселенцев-осадников насчитывали в среднем по пять человек, а спецпереселенцев-беженцев - по три человека. Это означает, что работающий глава семьи осадников имел на иждивении зна-

чительно больше членов семьи, чем глава семьи беженцев. Кроме того, именно дети, самые физически слабые, были наиболее подвержены болезням, которые часто приводили к смертельному исходу.

Беженцы смогли взять с собой на поселение значительно больше денег, драгоценностей, одежды, предметов домашнего обихода, что давало им возможность заниматься меновой торговлей с местным населением и получать таким образом дополнительные продукты питания. Осадники, будучи сельскими жителями, не располагали таким количеством имущества, пользующегося спросом в местах ссылки.

Половозрастная структура контингента ссыльных на 1 апреля 1941 г. выглядела следующим образом: женщины составляли 28,5% от числа сосланных осадников, дети до 16 лет - 43%, среди беженцев их было, соответственно, 34,8% и 26,5% [4. С. 398].

Сразу же по прибытии на места поселения бывшие польские граждане столкнулись с суровыми природными условиями. По словам Я. Замойского, сосланного в возрасте 16 лет в Красноярский край, "пережитый первый шок еще более усугублял чувство отчужденности и постоянной угрозы. Сибирь - это целый континент, и многое зависело от того, куда были заброшены люди" [5. S. 56]. Расселенные по берегам Енисея и его притоков поляки были заняты в основном на лесных работах и в горном деле. Добраться до многих спецпоселков можно было только водным путем в период навигации.

День 30 июля 1941 г. стал поворотным в судьбе сотен тысяч депортированных польских граждан. Премьером Республики Польша в изгнании генералом Владиславов Сикорским и послом СССР в Великобритании Иваном Майским был подписан двусторонний договор, на основании которого советские власти приняли постановление об амнистии для всех лишенных свободы польских граждан. Данное решение вступило в силу 12 августа 1941 г.

Верховный Совет СССР издал постановление об освобождении из тюрем и трудовых лагерей бывших польских граждан, восстановлении польского гражданства освобождаемых лиц и выдаче им паспортов. Это решение обеспечивало каждому амнистированному право бесплатного проезда к новому выбранному до окончания войны месту проживания и материальную помощь во время пути. Люди надеялись на то, что каждый, кто доберется до юга, уедет на родину. Многие предпочитали "умереть от тифа на юге, чем от холода на севере" [6. С. 442].

На выбор решения уехать или же остаться влияли делегации польской военной миссии, которые в поисках пригодных для службы мужчин уговаривали их вместе с семьями бросить работу и насиженные места.

Не производился набор в Алтайском и Красноярском краях, Иркутской, Читинской, Томской, Омской, Кемеровской областях и в северных районах Сибири [7. С. 382]. Причиной этого могло быть нежелание советской стороны лишиться значительного количества рабочей силы.

Случалось, что безответственность офицеров, распространявших ничем не подтвержденные слухи, приводила к тому, что люди оставляли неплохо оплачиваемую работу и уезжали, не подготовившись, буквально в неизвестность [8. S. 106]. Оказалось, что условия на севере, несмотря на множество проблем, все-таки лучше, чем на новых местах. Это подтверждает очевидец событий тех лет Ян Замойский: "В Красноярске нам предложили выбрать район ссылки. Это было очень странно. Южные районы: Ачинский, Минусинский - счи-

тались плодородными и хлебными районами, в северных - преобладала тайга, где можно прокормиться летом. Мы не знали, что выбрать, но нам разъяснили поляки, приехавшие раньше нас. Там, где есть лес, - там проще выжить, так как всегда есть дрова и можно быстро согреться. В южных районах степь и топить надо кизяком, строить из глинобитной массы хижины. Мы выбрали северный район - Большемуртинский" [9].

Усугубленное приближающейся зимой стремление уехать переродилось в паническое бегство тысяч людей с севера СССР в Центральную Азию, особенно в Алма-Атинскую, Семипалатинскую, Джамбульскую и Южно-Казахстанскую области [6. С. 441]. Местные власти делали все, чтобы удержать рабочую силу [10. S. 12], хотя были случаи, когда, напротив, спецпоселенцев склоняли к отъезду [11. S. 123].

Польское посольство в местах значительного сосредоточения выходцев из Польши организовало комиссии, которые выдавали посольские паспорта, подтверждающие польское гражданство, наладили взаимодействие с местными властями. Так называемые делегатуры в Сибири действовали в Челябинске, Красноярске, Алдане, Якутске, Барнауле.

В ноябре-декабре 1941 г. освобождение из трудовых лагерей, колхозов и предприятий было приостановлено. Власти объясняли это трудностями транспортировки в военное время. До декабря 1941 г. в Красноярском крае по разным причинам оставались на принудительных работах на лесоповале, в шахтах и оборонной промышленности около 15 тыс. бывших польских граждан [7. С. 383]. Как правило, они даже не знали об амнистии или о наборе в армию, так как находились в труднодоступных районах Красноярского края.

После визита генерала Сикорского в Москву² отношение к польским гражданам значительно улучшилось. Власти согласились организовать уход за нетрудоспособными в соответствии с советским законодательством (для обеспечения польских домов призрения, детских домов и лечебных заведений были организованы специальные фонды промышленных и продовольственных товаров), обеспечить всех польских граждан необходимыми документами (паспорта, справки об освобождении из лагерей и тюрем и пр.), создать культурные и образовательные учреждения для взрослых и юношества, органы опеки над детьми и сиротами, разрешить прием и складирование гуманитарных грузов, прибывающих для ссыльных из-за границы. Польское правительство обратилось к правительствам США, Канады, Индии и других государств с просьбой организовать постоянные поставки продовольствия, одежды и лекарств. Такая помощь поступала от Американского Красного Креста, Совета американской помощи, Совета католической помощи, еврейских организаций. Объем поставок оценивался в 815 тыс. долларов [12. S. 25].

Всего на советской территории, по воспоминаниям назначенного в сентябре 1941 г. послом Польши в СССР С. Кота, действовало 807 организаций, которые оказывали помощь более чем 300 тыс. польских граждан [12. S. 25]. Делегатуры польского посольства проработали всего год - с 1 февраля 1942 г. по февраль 1943 г. При делегатуре в Красноярске образовалась сеть доверенных лиц посольства в районах края с большим числом польских граждан. В этой

² Визит в Москву премьер-министра польского правительства генерала Сикорского начался 30 ноября 1941 г. 6 декабря он встречался с И. В. Сталиным.

роли выступали "Мешковский, в Абакане - Янишевский, в Минусинске - Плахт, в Черногорске и Усть-Абакане - Ольшевский, в Краснотуранске - Ю. Я. Бонк, в Казачинском - Ю. С. Врублевский" [ 13. Ф. Р-1330. Оп. 1. Д. 9. Л. 43].

В начале 1942 г. делегатуры стали организовывать учреждения социальной защиты и опеки над детьми. В Сибири было открыто 25 школ, девять детских домов, 31 приют [14. S. 23]. В Красноярском крае находилось три польских детских дома - Мало-Минусинский, Болыпе-Ербинский и Порожский. В них направлялись дети-сироты, а также дети, родители которых были на фронте или не могли по болезни содержать их. Начали работать дом инвалидов в Абакане, детские сады в Черногорске и Усть-Абакане, школы в Черногорске, Краснотуранске, Усть-Абакане и Бограде, столовые в Козульке, Иннокен-тъевке, Партизанском, Манском районах, где в леспромхозах работало много польских граждан. Детская столовая размещалась в деревне Пискуновке, где питались 100 детей разного возраста. В Минусинске открылась аптека польского посольства, которой заведовала доктор Соболевская [15. С. 13].

Позитивное отношение советских властей к ссыльным продолжалось недолго, с апреля 1942 г., а особенно после выхода армии ген. Андерса за пределы СССР наступает ужесточение режима. Представитель делегатуры разъяснял обратившимся с вопросами и просьбами: "Для нас, поляков, сейчас создалась не самая лучшая ситуация. Отношение к Польше и полякам ухудшилось. Наша армия под руководством генерала Андерса передислоцировалась в Иран в силу стратегической и политической необходимости, я даже не знаю, долго ли просуществует наше представительство" [16. С. 298].

16 января 1943 г. правительство СССР вновь лишило спецпоселенцев польского гражданства, признав их советскими гражданами. Отбирались выданные прежде польские паспорта и справки об освобождении из трудовых лагерей. Тот, кто не желал отдавать паспорт, оказывался в тюрьме.

В соответствии с постановлением СНК СССР от 15 января 1943 г., на территории СССР была проведена паспортизация лиц, состоявших ранее в польском гражданстве. По ее итогам, в СССР проживало 257 660 бывших польских граждан (включая 66 718 детей до 16 лет), в том числе 81217 евреев. По численности бывших польских граждан - 14 199 чел. - Красноярский край занимал четвертое место после Казахской ССР (76 942 чел.), Узбекской ССР (25 416 чел.) и Алтайского края (15 893 чел.) [17. С. 418].

С 1 апреля 1941 г. когда, по данным В. Н. Земскова, в Красноярском крае проживало 16 997 польских граждан, до 3 апреля 1943 г., когда, по данным управления НКГБ³ (из "Справки 2 Управления НКГБ СССР о количестве польских граждан на территории СССР"), их количество составило 14 199 чел., численность контингента в Красноярском крае уменьшилось на 2 798 чел.. В значительной степени это объяснялось смертью спецпоселенцев. По регионам ссылки годовой коэффициент смертности в Красноярском крае был самым высоким, достигая 6,3%. (Новосибирская область - 3,7, Иркутская область - 5,9%) [2. С. 370]. Причина высокой смертности могла быть связана с переводом в 1941 г. части ссыльных, в основном украинцев, в северные райо-

³ Народный комиссариат государственной безопасности СССР. В 1941 г. возглавлял В. Н. Меркулов.

ны на рыбный промысел. Какое-то количество людей переселилось в южные районы и впоследствии отправилось в Иран с армией ген. Андерса.

Во второй половине февраля 1943 г. наступает новый период в советско-польских отношениях: Сталин одобрил создание Союза польских патриотов (СПП) и подготовку к формированию лояльных СССР польских воинских соединений. 25 апреля 1943 г., после поступления информации о "катынском деле", происходит разрыв дипломатических отношений с польским правительством. 8 мая 1943 г. ГКО СССР принял решение о формировании на территории СССР польской пехотной дивизии под командованием 3. Берлинга.

Под начало Берлинга пошли люди, которые по разным причинам не попали в армию Андерса. Будущие солдаты дивизии Костюшко понимали, что благодаря службе в армии они освободятся из лагерей, получат больше шансов для вызволения своих семей из Сибири. Солдаты после длительного перерыва услышали проповедь ксендза, что укрепляло их веру в возвращение на Родину к нормальной жизни.

Збигнев Домино так описывает настроения накануне отправки в армию: "Начиная с весны сорок третьего года, почти все польские ссыльные, прежде всего способные носить оружие мужчины, ушли на войну. [...] Важно было то, что они вступают в польскую армию и вместе с ней могут вырваться из этой преисподней. Через армию и фронт светил им слабый огонек надежды на возвращение в Польшу. Даже ценой солдатской жизни и всех связанных с войной невзгод. "Я погибну на фронте, но моя семья вернется". [...] Другой дороги в Польшу не было. И все польские ссыльные это прекрасно понимали" [16. С. 350].

В Красноярском крае в 1943 г. в Польскую армию было призвано 1 860 чел. (13% всех польских граждан, находившихся на поселении) [18. Ф. 1386. Оп. 4. Д. 71. Л. 79]. Семьям военнослужащих оказывали помощь, они в первую очередь подлежали отправке в южные районы СССР.

11 июня 1944 г. СНК СССР было принято постановление N 854 - 224с "О частичном переселении поляков". Ответственность за проведение операции возлагалась на Л. П. Берию и А. Н. Косыгина. Как отмечал заместитель начальника Отдела спецпоселений НКВД СССР Малыгин, перемещению подлежали 25 062 чел., в том числе из северных районов Красноярского края -3 000 чел. Переселение предлагалось провести в августе-сентябре 1944 г., но из-за нехватки транспортных средств, топлива, бюрократических проволочек операция растянулась на более продолжительное время.

Исполнительный комитет Красноярского краевого совета (Исполком крайсовета) от 31 июля 1944 г. принял решение N 030 - 44, утвердившее план частичного переселения из Красноярского края в области УССР бывших польских граждан. Переселение было намечено из северных районов и первоначально касалось 2 211 чел. Численность подлежавшего отправке контингента все время менялась: 2 200 чел., 2 211 чел., 3 000 чел., 5 269 чел. Из "Плана погрузки переселенцев, бывших польских граждан, из районов Красноярского края" от 15 августа 1944 г. следует, что имелось в виду переместить 3 000 человек из 8 северных районов [13. Ф. Р-2137. Оп. 1. Д. 147. Л. 13].

Отправкой поляков занимался СПП, отделение которого находилось в Красноярске (руководитель - М. Л. Чижевская). СПП собирал сведения обо всех поляках, проживающих на территории Красноярского края. Осенью 1944 г. было принято решение вывозить в Западную Украину семьи тех поляков, кто был призван в 1943 г. в Красную армию, независимо от районов их прожива-

ния. По районам командировались представители СПП, занимавшиеся вопросами реэвакуации польских граждан.

Отправке поляков предшествовала большая организационная работа, о чем свидетельствует интенсивная переписка между Исполкомом крайсовета и районными исполкомами. Вся кампания по отправке находилась под контролем Москвы⁴, которая регулярно запрашивала отчеты о ходе проведения мероприятий по подготовке к переселению поляков в южные районы СССР.

До отправки по железной дороге людей еще нужно было доставить гужевым и водным транспортом к 25 августа 1944 г. на станцию Енисей для прохождения санобработки и погрузки в вагоны. Исполком крайсовета обязал начальника обсервационного пункта станции обеспечить польских граждан помещением, произвести санобработку и снабжать питанием в течение 5 - 6 суток до прибытия транспорта. В решении вопроса питания предписывалось действовать через краевой торговый отдел [13. Ф. Р-2137. Оп. 1. Д. 147. Л. 27].

7 августа в исполнительном комитете районного совета был рассмотрен вопрос о подготовке к отправке польских граждан из Козульского района. Между сотрудниками были распределены следующие обязанности: "Прием и погрузка в вагоны (ответственными назначены начальник милиции и председатель сельсовета); освобождение от работы в колхозах с 15 августа, полный расчет деньгами и натурой до 20 августа и перевозка из колхозов на станцию (ответственным назначен заведующий райземотделом); обеспечение рейсовыми карточками, справками, хлебным пайком на 10 дней вперед и выделение продуктов питания на дорогу в соответствии с нарядом Краевого торгового отдела (ответственным назначена заведующая Краевого торгового отдела); организация горячего питания (ответственный - председатель райпотребсоюза); проведение медосмотра и производство санобработки, снабжение по одной аптечке на каждый вагон (ответственный заведующий районным здравоохранением)" [13. Ф. Р-2137. Оп. 1. Д. 147. Л. 142]. Перечень позволяет реконструировать сложную систему подготовки этой локальной переселенческой операции.

Некоторые руководители просили оставить поляков до весны 1945 г. по двум причинам: выполнение производственного плана и отсутствие необходимого транспорта [13. Ф. Р-2137. Оп. 1. Д. 147. Л. 37]. Действительно, предприятия накануне зимы единовременно лишались значительной части рабочей силы. Например, на золотых приисках Северо-Енисейского и Удерейского районов работали свыше 300 поляков (примерно 200 семей). Сохранилась телеграмма управляющего "ЕнисейЗолото" в Красноярский крайком партии, в которой он сетует на то, что "уход свыше 300 граждан польской республики, безусловно, отрицательно отразится на производственной деятельности приисков и выполнении плана этого года. Отправить это количество людей за неимением транспортных средств, отсутствием связи не представляется возможным". Управляющий просил отложить отправку поляков до весны 1945 г. [13. Ф. Р-2137. Оп. 1. Д. 147. Л. 38]. Но крайисполком отказал в удовлетворении этого ходатайства, обязав руководителей вывезти поляков осенью 1944 г. во что бы то ни стало.

⁴ Отдел хозяйственного устройства эвакуированного населения СНК РСФСР.

До пристаней людей свозили на гужевом транспорте и машинах. Сохранился документ от 13 сентября 1944 г. о порядке оплаты Тасеевскому автоотряду за перевозку польских граждан (сумма составляла 11 419 рублей 38 копеек). Предписывалось "собрать с колхозников заверенные счета на перевозку поляков от колхоза до ст. Тасеево. На счетах должны быть указаны номера счетов в Госбанке, на которые должны быть перечислены деньги, расстояние перевозок, количество подвод и т.д." [13. Ф. Р-2137. Оп. 1. Д. 147. Л. 52].

Акция по переселению началась с задержкой и проходила трудно из-за бесчисленных согласований и неразберихи. Эшелоны должны были сформироваться в начале сентября, но на деле получалось так, что люди находились в холодных бараках и даже под открытым небом в ожидании отправки на протяжении сентября и октября. В связи со скоплением людей создавалась напряженная обстановка, возникала опасность эпидемий и социальных взрывов, что побуждало власти предпринять максимум усилий для того, чтобы отправить поляков как можно скорее.

Между тем, расходы по содержанию в местах сосредоточения росли, о чем свидетельствуют цифры выставленных счетов. Согласно одному из них, "всего бывшие польские граждане занимали помещение в количестве 44 868 человекодней, за что был выставлен счет к оплате на 44 868 рублей из расчета по 1 рублю с человека в сутки". Кроме того, "был представлен счет 13 466 рублей за произведенную санобработку в бане, из расчета по 2 рубля с человека, за 6 733 пропущенных человека. А всего счет на 58 334 рубля за расходы, оплата которых не предусмотрена Краевым бюджетом [13. Ф. Р-2137. Оп. 1. Д. 147. Л. 156]. Из этого следует, что 3 793 чел. пробыли в обсервационном пункте ст. Енисей г. Красноярска 12 дней.

У ожидавших на пристанях людей запасы продовольствия, рассчитанные, как правило, на 10 дней, иссякли. Уволившиеся с работы получали ежедневно хлебный паек в размере 300 гр. В преддверии зимы их разместили в холодных казенных бараках. Необходимо было чем-то обогревать помещения, и люди стали выламывать изгороди и заборы. Найдены телеграммы-жалобы заместителю председателя исполкома крайсовета тов. Иванову от заместителя начальника краевого отдела от 26 сентября 1944 г. "Из-за отсутствия топлива, -говорилось в одной из них, - граждане самовольно разрушают завалины барака. Просим вас дать указание горсовету и подвезти кубометров 10 - 20 дров с четвертого лесозавода" [13. Ф. Р-2137. Оп. 1. Д. 147. Л. 131].

Сохранились и такие отчаянные тексты, как, например, от начальника пункта майора Ратнер: "23 августа прибыл контингент поляков, который был принят пунктом на 4 дня по указанию крайздравотдела. Контингент доныне (22 сентября 1944 г.) находится на пункте, причем, некоторые из контингента уничтожают бараки, используют доски, бревна для топлива. Завалины вокруг здания запасного госпиталя оторваны, запасные двери сломаны, стекла выбиты [...] В основе всего этого - отсутствие хозяина, который мог бы обязать контингент выполнять санитарные требования в бараках и вокруг бараков. Прошу дать указания, кто является ответственным за контингент, так как дальнейшее пребывание контингента невозможно" [13. Ф. Р-2137. Оп. 1. Д. 147. Л. 67].

6 октября 1944 г. начальнику Енисейского речного пароходства сообщалось, что "на пристани Устьпит ожидают отправки 700 бывших польских граждан, большинство из коих находится под открытым небом. Проходящие с

низовьев реки Енисей пароходы в Устьпит не заходят, и потому с 15 сентября поляки не могут выехать в Красноярск, вследствие чего формирующийся в Красноярске польский эшелон задерживается в отправке на запад. Просим дать срочное распоряжение пароходам, следующим с низовьев Енисея, а также пароходу "Энгельс" об обязательном заходе на пристань Устьпит, погрузке всех ожидающих отправки поляков и доставке их в Красноярск на пристань ст. Енисей" [13. Ф. Р-2137. Он. 1. Д. 147. Л. ]

Погрузка на борт парохода тоже проходила не без трудностей. И. Яблонская вспоминает об этом так: "Началась погрузка. Люди бросились на пароход, словно дикие звери. Капитан заявил, что возьмет на борт только определенное количество пассажиров. Поэтому в панике люди превращались в зверей. Доходило даже до драки. Одни сталкивали других с мостков в воду. Крики, плач детей, отчаяние матерей, ругань до самого отплытия. В конце концов, команда, видя, что она ничего не может сделать, подняла сходни, и лишь нескольким семьям удалось добраться до парохода на лодке" [19. С. 458].

В ноябре 1944 г. В. В. Чернышев⁵ и М. В. Кузнецов⁶ доложили Л. П. Берии о том, что "переселение бывших польских граждан в соответствии с постановлением СНК СССР N 854 - 224с от 11 июля 1944 г. из северных и крайне отдаленных южных районов страны на Украину закончено". В итоге из Красноярского края были переселены 3 112 чел. [20. С. 196].

Переселенные поляки были определены на жительство в следующих областях: Николаевской - 4 485, Херсонской - 4 018, Запорожской - 3 287, Днепропетровской - 28 145, Харьковской - 1 980, Одесской - 1 355, Полтавской - 822, Черниговской - 443, Винницкой - 425, Сумской - 210, Каменец-Подольской -105, Киевской - 1 949 чел. [20. С. 196].

Летом 1945 г. начался заключительный этап пребывания спецпереселенцев в Сибири. В период подготовки к репатриации в 1945 г. количественные данные собирались работниками красноярского Упрособторга⁷ совместно с краевым и районными правлениями СП П. Составлялись поименные списки на выдачу продуктов и промышленных товаров из благотворительных фондов. Для этой цели была проведена проверка количества польских спецпереселенцев. 15 ноября 1945 г. их было 9 441 чел., из них детей до 12 лет - 2 476. Детей в детских домах числилось 446 чел., инвалидов - 114 чел. [15. С. 33]. В сравнении с данными от 3 апреля 1943 г. (14 199 человек), численность польских граждан уменьшилась к 15 ноября 1945 г. на 4 758 человек.

В связи с окончанием военных действий в Европе 6 июля 1945 г. между Польшей и СССР было подписано соглашение о праве поляков и евреев, которые имели до 17 сентября 1939 г. польское гражданство, отказаться от советского гражданства и уехать в Польшу.

Областные и районные правления и ячейки СПП развернули деятельность, направленную на возвращение польского населения из СССР на родину. Начал действовать репатриационный фонд, возвращающимся предоставлялась материальная помощь.

⁵ В. В. Чернышев- начальник ГУЛАГа НКВД СССР (18.02.39 - 26.02.41); заместитель наркома (министра) внутренних дел СССР (26.02.41 - 12.09.52)

⁶ М. В. Кузнецов - начальник Отдела спецпоселений НКВД.

⁷ Управление особой торговли по снабжению польского населения создано при Наркомате торговли СССР в мае 1943 г.

Беспокойство вызывала процедура оптации - необходимость доказывать свое прежнее польское гражданство с помощью польских документов или соответствующих пометок в удостоверениях личности, сделанных советскими властями. Значительная часть депортированных не имела таких документов, поскольку они были изъяты. Дети, депортированные до 1940 г. и в 1945 - 1946 гг. ставшие уже взрослыми, также не имели требуемых документов. Подтвердить польское гражданство этих лиц могли лишь свидетели.

Для более четкого выполнения соглашения была создана польско-советская комиссия по вопросам репатриации. Комиссия состояла из шести человек. Польскую сторону представляли Г. Вольпе, А. Юшкевич, Я. Кучиньский, а советскую - А. Александров, Т. Прокофьев и полковник Ю. Антипов 7. С. 387]. Комиссия назначила более 100 уполномоченных по вопросам репатриации, которые работали на местах и в пограничных пунктах. Весь процесс репатриации должен был закончиться до конца 1945 г., но этот срок оказался нереальным и его продлили до 17 июля 1946 г. Председателем комиссии в Красноярском крае был назначен С. А. Агнетов - заместитель председателя исполкома крайсовета. По составленным спискам определялись места формирования эшелонов и их отправки. Списки заверялись местным правлением СПП и утверждались на заседаниях комиссии по репатриации.

18 июля 1945 г. в N 26 газеты "Свободная Польша"⁸ была напечатана статья, в которой разъяснялись пункты договора и особо подчеркивалась необходимость информирования о праве сменить гражданство и выехать в Польшу. В статье также сообщалось о том, что "лицам, выезжающим в Польшу, предоставляется право взять с собой личного имущества, не превышающего 2 тонн на семью из сельской местности, и 1 тонны для городской местности". Разрешалось иметь с собой "наличными до 1 000 золотых или 1 000 рублей" (цит. по [15. С. 34]).

Выезжающим полякам оказывалась материальная помощь, которая обеспечивалась из грузов ЮНРРА⁹ - товаров, выделенных польским правительством национального единства для снабжения репатриируемых в Польшу, из благотворительных фондов и фондов централизованного снабжения поляков правительством СССР. Распределение проходило в два этапа: 65% всех имеющихся грузов подлежали выдаче осенью 1945 г., а 35% были оставлены на базе для выдачи их в момент формирования эшелонов.

Отправка из Красноярского края организовывалась с четырех железнодорожных станций: Абакана, Ачинска, Ужура и Красноярска. На станциях формировали железнодорожные составы, туда подвозили людей, которые в большинстве своем проживали в колхозах и на труднодоступных лесных участках. Репатриантам было выдано более 100 000 рублей от красноярского крайсовета и 350 000 рублей от фонда репатриации краевого правления СПП [ 13. Ф. Р-1330. Оп. 1. Д. 6. Л. 48].

Отправка поляков на родину проводилась в согласованное с польским правительством весной, так как зимой невозможно было доставить всех желающих к узловым железнодорожным станциям. С 15 марта по 17 апреля 1946 г. из края было отправлено шесть эшелонов: со ст. Абакан: 15 марта 1946 г. -

⁸ С 1943 по 1945 г. главным редактором была Ванда Василевская. Издавалась в СССР.

⁹ ЮНРРА (UNRRA, Администрация помощи и восстановления Организации Объединенных Наций).

1 404 чел.; 27 марта 1946 г. - 1 698 чел.; ст. Ужур: 24 марта 1946 г. - 1 836 чел.; ст. Ачинск: 29 марта 1946 г. 1 858 чел.; ст. Красноярск: 10 апреля 1946 г. - 1 692 чел.; 17 апреля 1946 г. - 947 чел [13. Ф. Р-1330. Оп. 1. Д. 6. Л. 48]. Всего, таким образом, репатриировано 9 435 чел. В апреле отправка в Польшу была завершена: к тому времени из Красноярского края выехало большинство польских граждан, депортированных в 1940 - 1941 гг.

Еженедельник "Wolna Polska" 15 августа 1946 г. сообщил следующее: "Все те, кто подал оптационное прошение в предусмотренные сроки, как положено, уже дома. Репатриация не коснулась лишь нескольких сот человек, которые в предусмотренные соглашением сроки не подали оптационное прошение, так как сами для себя не решили этот вопрос". Сообщалось также, что из СССР на родину вернулись 244 тыс. человек [7. С. 387].

Те, кто не смог отправиться сразу, позднее старались в индивидуальном порядке выехать в Польшу. Часть из них выехала туда до 1949 г., другие ждали третью официальную репатриацию 1955 - 1956 гг.

Преодолевшим все трудности спецпоселения предстояло вернуться на новообразованные территории УССР и БССР, но не в свои родные деревни и села.

Судьба польских граждан во многом зависела от советско-польских отношений, которые в 1939 - 1946 гг. пережили несколько кардинальных поворотов, определявшихся международной, в том числе военной, ситуацией. В период потепления этих отношений спецпоселенцы получили амнистию, гуманитарную помощь и свободу передвижения. Тысячам людей суждено было стать заложниками международной ситуации. В конечном счете, депортация поляков вглубь СССР внесла заметный вклад в решение поставленной советскими властями задачи по изменению национального состава новых приграничных территорий.

На процесс адаптации, по свидетельствам очевидцев, влияли два основных фактора. Первый определялся объективными условиями ссылки - природно-климатическими условиями, местом работы, социокультурным окружением. Второй фактор состоял в морально-психологических и физических способностях конкретных людей принимать решения. На это влияли возраст, состояние здоровья, уровень образованности. Выживание ссыльных зависело от сочетания этих двух факторов.

Принудительное переселение в Сибирь обернулось экстремальными переживаниями, вызвало кардинальное изменение привычного уклада жизни и социальную маргинализацию, которую многие люди смогли преодолеть лишь спустя годы. В ходе массового освобождения из спецпоселений стало совершенно очевидно, что большая часть депортированных покинет места ссылки. Лишь десятая часть контингента осталась в Сибири - чаще всего это люди, которым некуда было ехать, или те, кто создал в Красноярском крае смешанные семьи.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Земское В. Н. Спецпоселенцы в СССР в 1930 - 1960 гг. М., 2003.

2. Гурьянов А. Э. Польские сиецпереселенцы в Сибири 1940 - 1941 гг. // Сибирь в истории и культуре польского народа. М., 2002.

3. Биргер В. С. Обзор ссыльных потоков // Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края. Красноярск, 2004. Т. 1.

4. Цесельский С. Сибирь периода Второй мировой войны глазами польских ссыльных // Сибирь в истории и культуре польского народа. М., 2002.

5. Zamojski J. Miejsca postoju. Warszawa, 1989.

6. Боцковский Д. "К земле обетованной": Эксодус польского населения с севера СССР осенью 1941 года // Сибирь в истории и культуре польского народа. М., 2002.

7. Жаронъ П. Депортация польского населения в Сибирь (1940 - 1941) и репатриация на родину (1945 - 1949) // Сибирь в истории и культуре польского народа. М., 2002.

8. Grinberg H. Dzieei Syjonu. Warszawa, 1996.

9. Из интервью с Я. Замойским от 27 июля 2007 г. Личный архив автора.

10. Glowacki A. Dla kogo "amnestia" w 1941 г. // My Sibiracy. Lodz, 1995. N 6.

11. Kot S. Rozmowy z Kremlem. Londyn, 1959.

12. Pomoc Amerykanskiego Czerwonego Krzyza dla ludnosci polskiej w ZSRP // Kot S. Listy s Rosji do gen. Sikorskiego. Londyn, 1956.

13. Государственный архив Красноярского края (ГАКК).

14. Trela E. Edukacja dzieei polskich w ZSRP w latah 1941 - 1946. Warszawa, 1983.

15. Улейская Т. А. Польские благотворительные учреждения в Красноярском крае в 1942 - 1946 гг. // Поляки на Енисее. Красноярск, 2005.

16. Домино З. Польская Сибириада. М., 2006.

17. История сталинского Гулага. Собрание документов в семи томах. М., 2004. Т. 5.

18. Государственный архив Российской Федерации.

19. Глооацкий Л. Начало возвращения на родину. Переселение части польских ссыльных из Восточной Сибири в Поволжье в 1944 г. // Сибирь в истории и культуре польского народа. М" 2002.

20. Бугай Н. Ф. Л. Берия - И. Сталину: "Согласно Вашему указанию...". М., 1995.