Проблема национальной самобытности и роли языка в деле ее сохранения вновь оказалась на повестке дня в Польше, когда начались дебаты о месте наций в составе Европейского союза. Для определения национальной идентичности поляков культура имеет решающее значение, поскольку концепт нации, сформировавшийся в Польше в результате трагических разделов и отсутствия суверенитета в течение двух веков (1795 - 1918 и 1939 - 1989), зиждется прежде всего на культурных знаках [1]. Язык при этом составляет основную культурную ценность [2]. Растущая глобализация во всех областях жизни, ощутимая в Польше с момента падения коммунизма, создала новую ситуацию, воспринимаемую частью общества как угрозу национальной самобытности. Эта обеспокоенность выразилась в желании отстоять основу идентичности, что отразилось в "Законе о польском языке", принятом Сеймом в 1999 г. Конгресс польской культуры, состоявшийся в 2000 г., поставил задачу осмыслить состояние культуры и иерархию культурных ценностей в канун вступления Польши в Европейский союз. Стало необходимо пересмотреть собственные культурные достижения в общеевропейском контексте, выработать стратегию, способную их утвердить и развить, найти способ пропагандировать свою культуру в условиях плюрализма, когда происходит ее встреча с другими национальными традициями. Выяснилось, что национальная самобытность представляет собой скорее понятие, которое еще предстоит определить или даже сконструировать, чем однозначную историческую реальность. То же самое относится и к языку, игравшему и продолжающему играть главную роль в сохранении национальной идентичности.

Я сосредоточусь на рассмотрении двух проблем.

Первая касается прошлого: каково значение языка в формировании и сохранении национального сообщества поляков? в какой степени на него повлияли специфические исторические условия и не является ли язык лишь исторически обусловленным элементом национальной мифологии? как язык отражает более общие, международные закономерности?

Второй вопрос касается будущего: исходя из каких внутренних ресурсов национальный язык может надеяться выжить в условиях глобализации и плюра-

Бартминьский Ежи профессор Университета им. М. Кюри-Склодовской (Люблин).

стр. 27

лизма? какую роль предстоит играть языкам малых и средних народов в условиях доминирования международных языков? Я сформулирую два положения.

1. В течение трех периодов нашей истории польский язык по-разному выполнял свою функцию инструмента национальной самоидентификации. Первый период: мирная эпоха первой шляхетской многонациональной и многоязычной Речи Посполитой, когда существовало понятие "шляхетской нации", наделенной политическими правами. Второй период: исчезновение Польши с карты мира, когда само существование нации оказалось под угрозой, а поляки подвергались притеснениям (русификация, германизация) со стороны держав - участниц разделов. В этот период самобытность проявлялась лишь в языке и культуре. И третий, современный период, когда в мире происходит интенсивное нивелирование по образцу американской массовой культуры, когда доминирует английский язык. Основные пограничные даты - 1795 (третий раздел Польши) и 1918 гг. (обретение национального суверенитета).

2. Есть два способа описать "идентифицирующую" роль национального языка. В первом случае важна его эмблематическая функция, сам факт говорения на родном языке, а не на каком-нибудь другом. Во втором - подчеркивается его ментальная функция: встает вопрос о имманентной ценности языка, о той картине мира, которую он воссоздает, о ценностях, содержащихся, сохраняющихся и передающихся данным мировоззрением.

Со времен И. Гердера и В. фон Гумбольдта философы и социологи анализируют взаимоотношения между языком и нацией (см.: [3]), но при этом описательный подход зачастую подменяется идеологическим. В то же время их важно различать (см.: [4]).

Определяя термины "народ (нация)" и "этнос" (последнее понятие шире первого), польские словари и энциклопедии практически всегда упоминают язык. Они рассматривают его как один из многих, но не единственный признак нации. Такова точка зрения А. Клосковской [1] и словаря современного польского языка: "совокупность людей, живущих на одной территории, говорящих на одном языке, имеющих общую историю, культуру, общие политические и экономические интересы" [5. S. 1176]; данный подход разделяют многие лингвисты [6].

Исследователи, исповедующие более широкие взгляды, основанные на сравнительном методе (см.: [3]), убеждены, что отдельный язык не является необходимым условием формирования нации и возникновения национальной самобытности. Лингвистическая общность не тождественна национальной, поскольку язык не наследуется биологически, овладение им происходит в процессе обучения и социализации, а во взрослом состоянии язык может быть выбран сознательно. Аргументы в пользу такого подхода хорошо известны.

Прежде всего, на одном языке могут говорить две нации. Международные языки, как, например, языки бывших империй - испанский, английский или русский, используются сегодня разными народами. На английском языке создана национальная ирландская литература, русским пользуется большая часть белорусского и украинского народов.

В бывшей Югославии два народа, хорваты и сербы, создали единый язык, использующий два алфавита - латиницу и кириллицу, что не помешало возникновению у каждого народа своего национального чувства, определяемого особыми историческими, культурными и религиозными факторами.

стр. 28

Бывает и так, что один народ говорит на двух или даже нескольких языках. Такова еврейская диаспора, где связь между индивидами основана на религии и историческом сознании. В Европе можно упомянуть Швейцарию, Бельгию, Испанию и др. [7].

Наконец, национальный язык может игнорироваться частью нации: не все поляки говорят по-польски. Количество людей, определяющих себя как принадлежащих к польской нации, достигает 50 млн, из них 10 млн. живут почти в 80 странах, в то время как число людей, владеющих польским, значительно меньше. На востоке автохтонное польское население Литвы, Белоруссии и Украины, которое оказалось за границей после 1945 г., так же как и депортированное в Казахстан и Сибирь (район Иркутска), в настоящее время пользуется русским или украинским языком [8]. В США только 30% лиц, назвавших себя поляками, говорят по-польски [9]. Но это не означает, что они перестали чувствовать себя поляками. Следует также добавить, что после 1989 г. значительные группы граждан Польской республики заявили о своей принадлежности к национальным меньшинствам (немцы, украинцы, белорусы, а также силезцы из Верхней Силезии и района Ополя), другими словами, они определяют себя как не-поляки. Те же тенденции проявились и в других странах Центральной и Восточной Европы [10].

В Чехии использование немецкого языка в течение многих веков не противоречило национальному чувству, и только в XIX в. чешское возрождение связало вопрос о национальном духе с употреблением чешского языка.

В Хорватии, стране многоязычной с начала Нового времени, только латынь, имевшая широкое распространение, обеспечивала единство нации, тогда как национальные языки ее разъединяли. Еще в XIX в. национальная литература продолжала создаваться на латыни, и ситуация изменилась лишь с началом национального движения за освобождение.

То же можно сказать про историю Польши.

Польское самосознание начало формироваться в средние века; тем не менее латынь продолжала оставаться языком культуры даже после появления произведений на народном языке в эпоху Речи Посполитой. В XVI в. в эпоху расцвета польской культуры всякий образованный польский дворянин, отстаивая право польского языка на употребление в общественной сфере, охотно пользовался обоими языками. Примером могут служить многие писатели XVI в., способствовавшие развитию национальной культуры: Ян Кохановский, Станислав Оржеховский, Мартин Кромер, Себастьян Клонович. Величайшие ученые того времени Николай Коперник, Ян Замойский, Анджей Фрыч-Моджевский, Казимеж Сорбевский писали на латыни. Эта ситуация характерна и для XVIII-XIX вв., когда наравне с латынью стал использоваться французский язык, особенно привлекавший польскую аристократию.

В эпоху могущества Речи Посполитой, многонационального государства, польский стал международным языком, на нем говорили и другие народы: литовцы, белорусы, украинцы (русины), немцы, евреи. Умение говорить на польском открывало доступ к общественной сфере всем гражданам.

Пока национальные движения XIX в. и славянское возрождение не выдвинули требование использовать национальные языки, связь между языком и нацией в Центральной и Восточной Европе оставалась относительно свободной. Поляки питали уважение к своему языку и хотели его усовершенствовать, но он не рассматривался как критерий принадлежности к нации. Нацией Речи Посполи-

стр. 29

той была полиэтничная и поликонфессиональная шляхта, состоявшая из граждан, обладавших политическими правами внутри государства.

Язык превратился в польский национальный символ только после утраты суверенитета (1795 г.), после раздела нации, насчитывавшей несколько миллионов, в котором участвовали три государства: Пруссия, Россия и Австрия, в контексте постепенного формирования национальной идеологии (национализма) в Европе. Одной из причин возникновения польского языкового патриотизма была реакция против насильственной германизации и русификации на протяжении XIX в. Возникновению формулы "родина - польский язык" предшествовало последовательное возрастание важности языкового критерия в определении нации. Параллельно утверждалось новое понимание нации, основанное на национальной культуре, языке, исторической памяти, а не на идее государства и юридических институтов, которые воспринимались как навязанные извне и служащие подавлению. Самобытность сохранялась в небольших коллективах - в семье и среди соседей.

В коллективной памяти поляков до сегодняшнего дня живы многие даты истории борьбы держав-участниц разделов против польского языка и попытки поляков сохранить, развить его, использовать в общественной жизни, повысить его престиж.

Раньше всего борьба с польским языком началась в отошедшей к Австрии части и закончилась только в конце XIX в.; в прусской и русской частях она приняла более острые формы.

После присоединения Силезии в 1776 г. Фридрих Великий запретил польский язык в церкви и школах. В Померании в 1834 г. перестали издавать даже двуязычный букварь. В районе Познани германизация проводилась особенно жестко в эпоху Kulturkampf Бисмарка, постепенно она была распространена на школы и общественные институты. В 1887 - 1897 гг. польский язык был окончательно отменен в школах даже как факультативный предмет, а с 1900 запрещена была также и катехизация на польском языке.

В русской части Польши русификация проводилась волнами, следовавшими за восстаниями (1830 и 1863 гг.). Русский язык заменил польский в государственных учреждениях в 1832 г.; тогда же были закрыты Варшавский университет и часть средних школ. С 1866 г. преподавание велось на русском; в 1872 г. польский был запрещен как язык общения между учениками, что повлекло установление строгого полицейского надзора. Либерализация наметилась после революции 1905 - 1907 гг., в ходе которой ученики объявили забастовку с требованием вновь ввести обучение на польском языке.

Борьба за сохранение польского языка принимала разные формы и проявлялась в разных сферах (литература, журналистика, наука). В 1800 г. было основано Варшавское общество друзей науки, объединившее историков и языковедов, желавших сохранить культурные признаки нации, в том числе язык и обычаи. Здесь возникла концепция языка как основы восстановления национальной общности. Многие поэты и писатели (К. Годебский, Ф. Венжык, К. Бродзинь-ский, Ф. Моравский и др.) способствовали ее распространению.

Познанский философ Кароль Либельт был самым горячим сторонником идеи "лингвистического патриотизма" и разработчиком национальной идеологии. В своей диссертации "Любовь к родине" (1844) он сформулировал радикальный тезис, согласно которому "нация жива, пока жив ее язык", "без национального языка нет нации", поскольку "язык - это кровь, текущая в жилах на-

стр. 30

ции", или "священная кровь матери - отчизны". В такой атмосфере появление брошюры Ежи Кжывицкого "Польша и Россия в 1872 г.", где полякам рекомендовалось полностью подчиниться России, в том числе и путем отказа от национального языка, вызвало бурный протест среди поляков [U.S. 467].

Со второй половины XIX в. начался период сакрализации национального языка, вызванной двумя обстоятельствами. С одной стороны, существовала неразрывная связь между польским языком и католической церковью (проповеди, песнопения, молитвы), с другой - этому способствовала романтическая философия языка и понимание языка как дара Божьего. Не случайно, что в районе Познани бурный отпор вызвала попытка заменить польский язык немецким на уроках катехизиса (1901 г.). Кроме того, раскол польской католической церкви, произошедший в США, и создание Польской католической церкви были вызваны в числе прочего и желанием сохранить польский язык в религиозной жизни.

Польский язык в качестве языка молитвы и религиозного обряда дольше всего сохранялся на окраинах Российской империи. Ежегодные паломничества в Ченстохову позволяли укреплять связи, в том числе и языковые, между поляками разных стран. В 1882 г. там собралось полмиллиона верующих из Литвы, Украины, Галиции, Силезии, Великопольши и Померании. В этой связи необходимо подчеркнуть роль католической церкви и религиозных общин, особенно активных среди поляков, живущих за границей.

Польский литературный язык переживал расцвет именно в период утраты национальной независимости, когда благодаря книгам и газетам, распространявшимся бродячими разносчиками, он становился могучим фактором единения раздробленной нации, как это было в Германии накануне объединения. Благодаря великой романтической поэзии Мицкевича и Словацкого, а также романам Крашевского, Пруса, Ожешко и Сенкевича, в XIX в. польский язык стал достоянием всех социальных слоев, независимо от места проживания, подданства и профессии, он помог им осознать ценность их культуры, обычаев и истории. Этот польский язык обогащался за счет разговорного повседневного языка, использовал и диалекты, и был, можно сказать, языком "демократическим", доступным большому числу людей и активно развивавшимся.

В то же время официальный язык находился под контролем оккупантов, не благоприятствовали условия и развитию научного языка.

Литература, и в ее самых высокохудожественных образцах, и массовая, и публицистика на польском языке смогли затронуть широкие слои населения благодаря образовательным институтам и их разнообразной легальной и нелегальной деятельности: Общество народного образования (1872), а позднее Народное чтение (1880), занималось преподаванием в деревнях, букварь Конрада Прушинского (1875) предназначался самоучкам, Польская Матица (1880) организовывала и содержала начальные и профессиональные школы в разных краях (Львов, Чешынская Силезия, Гданьск, Варшава). Подобные многочисленные инициативы обеспечивали языку его консолидирующую роль в разных регионах и в разных социальных слоях.

Теоретическое осмысление языка как культурного достояния и средства общения помогало защитить польский язык от иноязычных влияний. С середины XIX в. публикуется множество языковых справочников, пособий и списков характерных грамматических ошибок. Авторы ставили перед собой задачу бороться прежде всего с ошибками, возникающими под влиянием немецкого и русского языков. Эта деятельность приобрела систематический характер после

стр. 31

создания в 1901 г. в Кракове специализированного журнала "Руководство по языку" ("Poradnik jgzykowy"), из которого в 1913 г. выделился "Польский язык" ("Jezyk polski"); оба журнала издаются до сих пор - первый в Варшаве как орган Общества охраны языка, второй в Кракове как орган Общества друзей польского языка.

Предпринимались и исследования в области грамматики и синтаксиса, начатые еще в XVIII в. по инициативе короля Станислава Понятовского и постоянно стимулируемые патриотическими чувствами. Последнее обстоятельство довольно скоро породило конфликт между социально-образовательной установкой и научной ценностью этих исследований: патриотический пафос Онуфрия Копчинского, автора "Грамматики для национальных школ" (1778 - 1781) и "Грамматики польского языка" (1817), вызвал критику Йозефа Мрозинского (1784 - 1839), первого польского специалиста Нового времени в области грамматики. То же произошло и с учебниками, опубликованными в XIX в. и ставшими объектом строгой критики со стороны З. Клеменсевича. Ученики Л. Малиновского (1839 - 1898) и сотрудники Краковской Академии наук, среди которых был Ян Нечислав Бодуэн де Куртене, предшественник структурализма и основатель словаря старопольского языка, вывели полонистику на европейский уровень (ср. коллективный труд "Польский язык и его история с учетом других языков, распространенных на польской территории", опубликованный в Кракове в 1915 г. [12]).

Основополагающее значение имели лексикологические труды, поскольку именно лексика необходима для выражения всего богатства понятий и интерпретации окружающего мира. Выход "Словаря польского языка" Самуэля Б. Линде в 1807 - 1814 гг. стал важным не только научным, но и политическим событием. Несмотря на неблагоприятный контекст, в период раздела были опубликованы еще два других словаря польского языка: в Вильнюсе и Варшаве. Историки подтверждают решающую роль польского языка в деле сохранения национального духа. С. Смолка характеризует его как "столп национального существования", а Й. Жарновский в книге "Язык и речь были нашей родиной" пишет: "Язык и речь, по мнению Словацкого, были нравственной отчизной, когда не стало политической отчизны, они стали не только фактором, скрепляющим те части страны, которые оказались разъединены в результате разделов, но также и связующим звеном между разными слоями и классами нации" [13. S. 263].

Романтическая концепция языкового патриотизма присутствует в бытовом сознании поляков и сегодня. Этому способствовала и трагическая ситуация, сложившаяся в ходе войн. Во время оккупации (1939 - 1945) и позже под советским господством (1944 - 1989) чужую нацию определяли через язык, проецируя на него стереотип чужака. "Наш язык" и "язык врага" были диаметрально противоположны, и патриотический долг состоял в том, чтобы проявлять враждебность по отношению к немецкому или русскому языку и всячески избегать заимствований из них. И только обретение независимости изменило отношение к ним: утратив свой идеологический смысл, они стали теперь сугубо прагматическими.

В эпоху борьбы с иностранным гнетом за сохранение нации роль языка свелась к символу, эмблеме, опознавательному знаку. Важна была преданность национальному языку, сам факт владения польским языком был самодостаточным. Не было попыток выявить связи между языком и культурой, верованиями,

стр. 32

системой ценностей. Ментальная концепция языка или трактовка его как выражения определенной ментальности или мировоззрения выходят на первый план только в ситуации политического суверенитета. Надо, однако, подчеркнуть, что для носителей языка эти две функции - "эмблематическая" и "ментальная" не исключают друг друга; речь идет скорее об иной иерархии и ином функционировании в разных социокультурных сферах. Элементы языка могут восприниматься как знаки, направленные вовне, в социальную сферу, или как знаки, имеющие внутренние, культурные функции; они открывают путь к картине мира, общей для носителей языка, к системе ценностей, свойственных данному языку, ментальности его носителей.

Этот культурный аспект языка привлекает особое внимание в ситуации культурного плюрализма и растущей глобализации. Массовое обучение иностранным языкам, прежде всего английскому, а также языкам соседей, немецкому и русскому, происходит параллельно с осознанием ценности родного языка. В соответствии с законом 1999 г. о польском языке он "составляет основу национальной самобытности и является достоянием национальной культуры"; "сохранение культуры и ее развитие возможны только путем охраны языка". Помимо определения статуса польского языка как государственного и порядка его использования в системе народного образования в законе предусмотрены меры по применению польского языка в общественной и законодательной сферах и в области торгового обмена на территории Польши; закон обязывает государственные органы и общественные организации защищать язык, он также санкционирует деятельность Совета по польскому языку при Польской Академии наук.

На первом плане оказалось восприятие польского языка как элемента национальной самобытности, как средства для выражения сложных понятий и оттенков чувств, способного гибко реагировать на новые ситуации. Таким образом, семантический и функциональный потенциал языка, связанный с национальными традициями, отражает специфический польский менталитет и позволяет сохранить характерное для нации видение мира.

Рассматриваемый в данной перспективе польский язык предстает как уникальное явление, отражающее общий исторический опыт, как общественный инструмент, позволяющий систематизировать и интерпретировать окружающую действительность, а для молодежи и внешнего наблюдателя это своего рода архив истории и культуры, "культурная идиома". Изучение языка, осмысленное в таком духе, способствует развитию самосознания нации, самопознанию социума.

При указанном подходе можно наметить несколько путей: поставить вопрос о связи между языком и сферой аксиологии, суждениями и ценностями; об истоках культуры, отражаемой языком; о специфической категоризации мира, выражающейся в семантике, и т.д.

Я ограничусь несколькими примерами.

Данные лингвистики, особенно этимологический и семантический словари, позволяющие выстроить систему представлений и коллективные понятия, дают возможность в историческом плане выявить место польского языка в группе славянских языков, а в синхронном - его место в семье европейских языков.

Польская самобытность, воспринимаемая через призму языка, восходит, с одной стороны, к славянским истокам (а еще раньше - индоевропейским), христианским, античным (греко-римским), а позднее - западноевропейским, а с дру-

стр. 33

гой - отражает оригинальное шляхетское и, в меньшей степени, крестьянское или буржуазное влияние.

Славянское языковое наследие, хорошо изученное благодаря лингвистам [14; 15; 16], содержит общие концепты (тогда как более частные понятия сформировались позже), выраженные словами, относящимися к религиозной сфере (бог, черт, вина, грех, истинный, ложь, рай и ад, молиться, чудо), экзистенциальной (жизнь, смерть, время, состояние), ментальной и психической (память, разум, мысль, воля, чувство, любовь и пр.) и особенно семейной и социальной (отец, мать, брат, сестра, мачеха, сосед, друг, родство, род, сейм, враг), не говоря уже о лексемах, описывающих конкретные предметы и восходящих к праславянской и праиндоевропейской эпохе (рука, нога, сердце, плуг, серп, рожь, дуб, волк, ворона, ветер, река, вчера, день и ночь и т.п.).

Такие концепты, как красота, добро, а также гражданин, государство и право, глубоко укорененные в польской ментальности, имеют античное, греческое и римское происхождение.

Иудео-христианские корни, существенные для религиозной и этической сфер, прослеживаются в концептах: вера, надежда, любовь, смирение, гордость, справедливость и милосердие.

Рыцарские, шляхетские традиции проявляются в группе концептов, связанных с социальной сферой: концепты свободы, равенства, демократии и терпимости, долга по отношению к обществу, гостеприимства, также концепты чести и патриотизма, определяемого религией (лозунг "Бог, честь, родина").

Идеи прогресса, социальной справедливости, труда и науки, гражданского общества, прав человека имеют западноевропейское происхождение.

Народное и крестьянское наследие выявить сложнее, оно меньше всего известно; оно восходит к наиболее архаическому пласту, где центральное место занимают семья и земля, как и идея человеческого существа, проявляющего солидарность в отношениях с другими людьми и со всем миром [17].

Христианское историческое наследие, как античное (греко-римское), так и западное, сохранилось в коллективной памяти, обновленной, обогащенной новыми элементами. Особый лексический слой интернационализмов - лексика с европейской коннотацией - в современном польском языке составляет 7% базовой лексики и является характерным знаком соответствующих исторических референций [18]. Изучение этого слоя позволяет выявить те наднациональные культурные ареалы, к которым принадлежит польский язык, показать направления исторических чаяний, пути распространения философских, политических и социальных идей. Более 90% слов, определяемых М. Вандрушкой как общеевропейские [19], присутствуют в польском языке, что свидетельствует о его европейском характере.

Эти международные слова проникают в польский язык с тем большей легкостью, что у них двойная референция: они отсылают одновременно и к английскому языку, и к античности. Некоторое количество недавних англицизмов (komputer, kontener, menadzer, seks,fan,pop) восходят к античным истокам, общим для многих европейских языков.

Дублирование исконных слов международными лексемами (и наоборот), как, например, osoba/persona, pamietniki/memuary, narod/nacja, свидетельствуют об особой культурной и коммуникативной ситуации: с одной стороны, дублеты дают свободу выбора в процессе высказывания и дифференциация происходит по признаку собственный/иностранный в зависимости от адресата близкого или

стр. 34

далекого, иностранца/поляка, а с другой - они позволяют освоиться с иным, чужим. С помощью заимствований, которые чередуются с польскими словами, иностранное осваивается родным языком, делается своим.

Надо подчеркнуть, что инородные элементы ассимилируются польским языком, другими словами, они подвергаются многочисленным трансформациям и обогащаются. В конкретной исторической ситуации описанный процесс дает весьма оригинальные результаты и отличает, вместе с картиной мира, которую он выражает, польский язык от соседних языков.

Так, в религиозной сфере, польское представление о Боге сформировалось на основе представлений о Боге как "подателе благ", которое этимологи возводят к персидскому источнику, и было характерно для древних славян, однако, оно трансформировалось под влиянием иудео-христианской модели, по которой Бог есть свет, творец и судья людским поступкам. Образ Иисуса Христа близок полякам своими страданиями и идеей бескорыстной любви. Божья матерь, которая стала объектом всеобщего поклонения, была воспринята благодаря связи ЭТОГО образа с идеей жизни и культом женщины-матери, матери-земли, родной земли, родины, родства.

Можно было бы привести немало других примеров. Упомяну лишь некоторые.

Польское понятие родины сформировалось в Польше, как и во всей Европе, под влиянием латинской patria, но оно отличается от французской patrie, немецких Heitmat, Vaterland и русских отечества и родины. В нем доминируют языковые и культурные коннотации, а не военные или государственные (как во Франции). Польская родина (ojczyzna) символически изображается как любящая и страдающая жена и как мать, ожидающая, что дети уберегут и защитят ее.

В мировосприятии, запечатленном в польском языке, свобода связывается с социумом - "свобода родины", "свобода нации", "свобода Польши" и вызывает целый ряд стереотипных ассоциаций, связанных с борьбой за права коллектива, например: "бороться за свободу", "за вашу и нашу свободу", "умереть за свободу нации" и т.д.

Народ также имеет иные, чем во французском языке, коннотации: это понятие относится прежде всего к крестьянству, которому приписывают мудрость и силу, но которое в то же время отделяют от культурного и политического сообщества. Понятие нации, культурное, а не политическое, сформировалось под влиянием шляхетства и сменившей его в XIX в. интеллигенции.

Анализ составляющих концепта солидарность с историко-генетической точки зрения показывает, что, став в 1980-е годы ключевым словом политической жизни, он отсылает к истокам народным (крестьянским), христианским и специфически польским, связанным с протестом гданьских рабочих против коммунистической власти и с требованием соблюдения прав человека.

Если сравнить с социокультурной лексикой противоположное семантическое поле, а именно лексику, относящуюся к природе, космосу, ситуация будет во многом сходной: мифологизированные представления древних славян, связанные с огнем, солнцем и землей как активными элементами, были переработаны в духе христианских представлений и символов и под влиянием историко-культурной ситуации Польши. В "Словаре народных символов и стереотипов", публикуемом в Люблине [20], содержится полная документация на эту тему.

Безусловно, в языке доминируют собственные оригинальные элементы. Решающее влияние на картину мира и ее концептуализацию оказывает граммати-

стр. 35

ческая система с категориями рода, числа, лица и т.д. Невозможно рассмотреть эту проблему в рамках данной статьи, как невозможно представить здесь многоуровневую структуру семантических полей. Отметим только, что эти элементы смысла выделяются и выстраиваются в иерархии, распределяясь в соответствии с семантическими оппозициями человеческий/нечеловеческий, одушевленный/неодушевленный, сакральный/профанный и т.д. Этот феномен отражает также ситуацию социокультурной коммуникации. Приведем, наконец, красноречивый пример элементарных формул обращения, относящихся к языковому этикету. Четкая тенденция часто использовать обращения пан, пани отражает прошлую и нынешнюю культурную ситуацию. Строго определенные формулы обращения используются в элементарных языковых актах (приветствия, поздравления) и дифференцируются в соответствии с существенными для социальной польской действительности критериями: возрасту, полу, общественному положению и степени близости между участниками коммуникативного акта. Фамильярное обращение на ты и использование 2-го л. ед. ч. глагола соответствуют нейтральным формулам "пан" и "пани" с использованием 3-го л. ед.ч., а в особых случаях и 2-го л. мн.ч. (в армии) с обращением "товарищ" (обязательным в коммунистической Польше после 1945 г.). Функционирование этих формул существенно отличается от ситуации в других лингво-культурных сообществах, о чем свидетельствуют русский, немецкий или французский языки (см.: [21]). Формулы вежливости четко отражают некоторые типичные социальные ситуации, обязательные поведенческие сценарии, но в то же время в конкретных ситуациях они выступают инструментом, позволяющим отдельным носителям языка создать подобные ситуации лингвистическими средствами.

Перевод с французского Г. И. Кабаковой

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ktoskowska A. Kultury narodowe u korzeni. Warszawa, 1996.

2. Smolicz J. Je.zyk jako wartosc podstawowa kultury // Jezyk polski w swiecie / Pod red. W. Miodunki. Warszawa; Krakow, 1990.

3. Bobrownicka M. Relacje jezyk - narod w mysli i praktyce Slowian zachodnich i poludniowych // Kategoria narodu w kulturach slowiariskich / Pod red. T. Dabek-Wirgowej i A.Z. Makowieckiego. Warszawa, 1993.

4. Bartmiriski J. Jezyk nosnikiem tozsamosci narodowej i przejawem otwartosci // Tozsamosc polska i otwartosc na inne spoleczeristwa / Pod red. L. Dyczewskiego. Lublin, 1996.

5. Skownik jezyka polskiego / Pod red. W. Doroszewskiego. Warszawa, 1963. T. 4.

6. Puzynina J. Struktura semantyczna narodu a profilowanie // Profilowanie w jezyku i w tekscie / Pod red. J. Bartmiriskiego, R. Tokarskiego. Lublin, 1998.

7. Tortosa J. M. Polityka jezykowa a jezyki mniejszosci. Od Wiezy Babel do Daru Jezykow / Przekl. A. Rurarz. Warszawa, 1986.

8. Kurzowa Z. Jezyk polski w ZSRR //Jezyk polski w swiecie / Pod red. W. Miodunki. Warszawa; Krakow, 1990.

9. Broiek A. Liczebnosc ludnosci polskiej i pochodzenia polskiego w jej najwiejcszych skupiskach osiedlenia // Jezyk polski w swiecie / Pod red. W. Miodunki. Warszawa; Krakow, 1990.

10. Kategoria narodu w kulturach slowiariskich / Pod red. T. Dabek-Wirgowej, A.Z. Makowieckiego. Warszawa, 1993.

11. Polska na przestrzeni wiekow / Pod red. J. Tazbira. Warszawa, 1995.

12. Jezyk polski i jego historia. Z uwzglednieniem innych jezykow na ziemiach polskich // Encyklopedia polska. Krakow, 1915. T. 2, 3.

13. Zarnowski J. Ojczyzna. bytjezyk i mowa. Warszawa, 1978.

стр. 36

14. Lehr-Splawinski T. Jezyk polski jako zwierciadJo kultury narodu // Lehr-Splawinski T. Szkice z dziejow rozwoju i kultury jezyka polskiego. Lwow; Warszawa, 1938.

15. Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984. Т. 1 - 2.

16. Benveniste E. Le vocabulaire des institutions indo-europeenes. Paris, 1969.

17. Thomas W.I., Znaniecki F. Clop polski w Europie i w Ameryce. Warszawa, 1976. T. 1 (англ. изд. 1918).

18. Mackiewicz J. Wyrazy miedzynarodowe (internacjonalizmy) we wspolczesnym jezyku polskim // Encyklopedia kultury polskiej XX wieku. T. 2: WspoJczesny jezyk polski / Pod red. J. Bartmiriskiego. Wroclaw, 1993.

19. Wandruszka M. Die europaische Sprachengemeinschaft. Deutsch - Franzosisch - Englisch - Italienisch - Spanisch im Vergleich. Tubingen, 1990.

20. Siownik stereotypow i symboli ludowych / Koncepcja calosci i redakcja J. Bartmiriski, zast. redaktora S. Niebrzegowska. T. 1: Kosmos. Cz. 1: Niebo, swiatfa niebieskie, ogieri, kamienie. Lublin, 1996; Cz. 2: Ziemia, woda, podziemie. Lublin, 1999.

21. Wierzbicka A. Jezyk, umysl, kultura. Warszawa, 1999.