Е. КОВАЛЬСКАЯ. Выжить, чтобы вернуться! Польские ссыльные 1940-1941 гг. в СССР и их судьбы до 1946 г.

Несмотря на появление в последние годы в польской историографии ряда публикаций, касающихся темы депортаций 1940-1941 гг., проблемам судеб поляков, которых насильственно выселяли из восточных районов Польши в глубинные районы СССР, не уделялось должного внимания. Это объяснялось тем, что долгое время публикации польских, в том числе эмигрантских, историков основывались главным образом на разнообразных по содержанию, но все же в силу естественных причин односторонних польских документальных материалах. Кроме того, первоначально историография решала более общие проблемы: обрисовывалась картина депортаций, анализировалась политика СССР по отношению к польскому населению на присоединенных Советским Союзом восточных территориях II Речи Посполитой, выделялись проблемы ссыльного населения в контексте советско- польских отношений 1939-1946 гг. и т.д.

Благодаря включению в последние годы в научный оборот части документов из архивов России у польских и российских историков появилась возможность уточнения, а иногда и переоценки ранее существовавших представлений (особенно в вопросе количества и размещения депортированного польского населения). Переход к новому этапу в исследованиях позволил обратиться к гуманитарным аспектам темы - судьбам поляков, подвергшихся депортации из восточных районов страны, присоединенных к СССР в ходе кампании 1939 г., и их ссылке. Подобная постановка проблемы позволяет автору рецензируемой работы польской исследовательнице Е. Ковальской взглянуть на депортации через призму "общественного и индивидуального опыта" ссыльного польского населения (S. 225).

Этим авторским задачам последовательно подчинена структура работы. В первом разделе, в целях "привнесения необходимой исторической дистанции в болезненную для польского читателя тему" (S. 280), автор делает экскурс в мировую историю насильственных переселений народов, особо останавливаясь на опыте царской России и характеризуя сталинскую политику в этом вопросе как его апогей. При этом Ковальская выделяет многовековой опыт применения ссылки в отношении польского народа как уникальный в мировой истории.

Данный исторический контекст служит автору фоном, на котором ставится ряд проблем, связанных с судьбами высылавшегося в 1940-1941 гг. польского населения. Так, во втором разделе книги депортации рассматриваются в точки зрения осуществлявшихся в их ходе политико-административных мер: речь идет о принятии советскими властями ряда законодательных актов, а также проведении многочисленных политических и экономических мероприятий, включая освоение хозяйств, домов и квартир выселявшихся поляков семьями советских аппаратчиков, направлявшимися в эти районы жителями восточных частей Украины и Белоруссии, а также переселенцами, прибывавшими согласно советско-немецкому соглашению об обмене населением.

Вслед за принятием властями постановления о высылке для депортируемых поляков наступал первый этап пути на Восток, вглубь СССР - это погрузка и дорога в эшелонах, а затем второй этап - проживание в поселках для спецпереселенцев. В этом разделе Ковальская поднимает проблему факторов, которые влияли на возможность выживания в экстремальных условиях ссылки. Особое

стр. 116

внимание автор уделяет вопросам адаптации переселенцев к новым бытовым, климатическим и общественным условиям существования. Ковальская подчеркивает, что это явление не носило исключительно негативного характера. Оно не означало примирения ссыльных со сложившейся ситуацией и принятия в качестве нормы ряда поступков, диктовавшихся условиями жизни на поселении. При этом свою важнейшую задачу Ковальская видит в отслеживании "положительных сторон коллективного ссыльного опыта", который фиксируется в работе наравне с отрицательным. Таким образом, автор невольно включается в ставшую уже хрестоматийной для российского читателя дискуссию по оценкам лагерного (в нашем случае - ссыльного) опыта как полностью негативного (В. Шаламов) и этого же опыта как своеобразной школы жизни в экстремальных условиях (А. Солженицын). "Известно, в какой степени ссылка изменила этих людей, что у них отняла, но открытой остается проблема, дала ли она им что-либо и что именно дала?" - ставит вопрос автор [1]. Не давая окончательного ответа на поставленную ею же проблему, Ковальская в то же время отказывается описывать картину депортаций исключительно как историографический мартиролог, скрупулезно собирая свидетельства более полного и всестороннего опыта польской ссылки.

Третий раздел книги посвящен теме возвращения из ссылки на родину. Этапы этого возвращения, представленные через призму судеб поляков, начинаются амнистией 1941 г.; за нею следует образование в СССР различных польских представительских структур, связанных как с правительством Польской Республики, так и с Союзом польских патриотов, а затем - репатриация польского населения в Польшу. С точки зрения оценки реализовывавшейся советским руководством модели массовых переселений народов польский опыт депортаций и ссылки можно рассматривать как первый ее провал. "Это также являлось сигналом для других народов, указывавшим на возможность изменения их судьбы в будущем" (S. 226).

Работа Е. Ковальской основана на солидном архивном фундаменте. Это в первую очередь документы из польских и российских архивов (Архив Президента Российской Федерации, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военно-исторический архив, Российский центр хранения и изучения документации по новейшей истории). Проведенный автором тщательный поиск в российских архивах обнаружил существенные бреши в доступных для исследователей материалах. Например, Ковальская указывает на недоступность в фонде НКВД, хранящемся в ГА РФ, материалов по депортации за апрель 1940 г. и май-июнь 1941 г. О судьбе польских ссыльных этого периода можно судить лишь на основе сохранившихся инструкций и партийных документов. Знания о последней волне депортаций (1941) очень скудны. Материалы Военно-исторического архива могут служить в этом случае только как вспомогательные в таких вопросах, как ход депортаций, определение числа депортированных поляков и ряда направлений высылки населения.

Особенностью работы является широкое использование Е. Ковальской в качестве источника мемуарной литературы, работа с которой чрезвычайно трудоемка из-за характерного для нее структурного сходства текста в различных мемуарах, постоянно применяемой авторами автоцензуры и сложности использования данного вида литературы для широких исторических обобщений. И здесь хотелось бы остановиться на некоторых недочетах, которые были допущены, по моему мнению, польской исследовательницей при работе с мемуарной литературой. Зачастую она в своей работе использует обширное цитирование мемуаров в ущерб аналитическому тексту, нарушая тем самым пропорции между разного типа текстами - авторским и цитируемым. Такой метод подачи материала негативно сказывается на связности содержания ряда страниц в монографии (что особенно усиливается к концу книги, см. S. 214-224).

Ценность работы Е. Ковальской состоит не только в достигнутых ею научных результатах, но и в том, что она открывает дальнейшие перспективы для работ в этом направлении не только для польских, но и российских исследователей. Соответствующего изучения ждут вопросы, оставило ли пребывание поляков в ссылке в 1940-е годы

стр. 117

какие-либо следы в их местном окружении? сохранилась ли память о польском пребывании там среди русского населения? можно ли оценить пребывание поляков в глубинных районах СССР в качестве преходящего эпизода в жизни этих районов? Все эти проблемы требуют дальнейшего научного ответа.

(c) 2000 г.

Л.Б. Милякова

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Kowalska Е. Przesiedlenie obywateli polskich z ziem wschodnich RP w gtab ZSRR w latach 1939-1941, losy przesiedlencow do roku 1946 // Dzieje Najnowsze. 1997. N 3. S. 169.