Polski pazdziernik 1956 w polityce swiatowej. Warszawa. Polski Instytut spraw mikezynarodowych. 2006. 351 s.

В мировой истории 1956 год оставил заметный след, ознаменовавшись значительными событиями в Европе, Азии, Африке, Америке. Пожалуй, наиболее глубокие перемены принес он социалистическим странам. Достаточно упомянуть XX съезд КПСС и начавшиеся процессы "десталинизации" в странах Центральной и Восточной Европы, а также события в Венгрии. В ряду

стр. 171

этих и других выдающихся событий общественно-политической жизни и международных отношений 1950-х годов политическому кризису 1956 г. в Польской Народной Республике принадлежит особое и значительное место. Поэтому проведение в Варшаве 19 октября 2006 г. в связи с пятидесятилетием этих событий международной научной конференции представляется совершенно обоснованным. К ее открытию Польский институт международных проблем издал специальный том докладов. В сборник вошли доклады тринадцати авторов, среди которых ученые из Англии, Болгарии, Венгрии, Германии, Китая, Польши, России, США и Чехии. Профессору Яну Ровиньскому, ставшему душой конференции и движущей силой ее организации, принадлежит "вступительное слово". Хотелось бы особо выделить среди выступивших с докладами ученых и авторов сборника участника событий 1956 г. в Польше - А. Вербляна и в прошлом сотрудника польской секции Государственного департамента США, а ныне профессора Дугласа Селвиджа.

Я. Ровиньский отмечет, что события 1956 г. в Польше и связанные с ними международные процессы, хотя и положили начало долгому пути страны к обретению суверенности, а также повлияли на развитие международных отношений во второй половине XX в., все еще остаются в научном плане terra incognita (с. 7). В странах Восточного блока, не говоря уж об СССР, они еще не стали предметом научных размышлений и критического анализа. Исследователи ограничивались обычно рассуждениями об "ошибках" и "недостатках", не задаваясь вопросом об их системных, "генетических" причинах (с. 9 - 10).

Организаторы конференции и авторы статей стремились рассмотреть и осмыслить октябрьский кризис 1956 г., с одной стороны, с точки зрения внутреннего развития Польши, а с другой - с точки зрения восприятия "Польского октября" в других странах как социалистического лагеря, так и великими державами. Открывается сборник статьей А. Вербляна "Октябрь 1956 года - легенды и действительность", а завершается он статьей одного из наиболее известных польских специалистов по новейшей истории Польши Ан. Фришке "Польский октябрь 1956 года: взгляд через 50 лет". Между ними в сборнике помещены статьи об отношении к событиям кризиса 1956 г. в Польше и роли в них ряда стран. Пожалуй, из этого ряда формально несколько выпадают статьи о позиции блока НАТО и о роли кризиса 1956 г. как некоего рубежа во внешней политике ПНР. Однако эта особенность структуры сборника не противоречит его логической стройности. Статьи сборника имеют концептуальный характер, в них не только приводятся новые свидетельства и присутствуют самые различные сопоставления, но содержится и принципиальная оценка ряда тенденций современной историографии проблемы.

Авторы сосредоточились на ряде принципиальных проблем истории "Польского октября 1956 г.", среди которых исходным пунктом является вопрос о характере социально-политической системы ПНР и ее специфике в социалистическом лагере. Исследуя истоки развернувшихся в Польше событий, авторы основываются на концепции тоталитарной или авторитарной модели социальной и политической системы в ПНР, противопоставляя друг другу партийно-государственное руководство страны и польское общество, как таковое. И. Баев (Болгария) отмечает повсеместное внедрение в социалистических странах, в том числе и в Народной Польше, "сталинской модели" политического устройства (с. 167). В то же время А. Верблян указывает, что в сравнении с другими странами в Польше наблюдались и существенные особенности, главная - сохранение самостоятельного крестьянского хозяйства. Интересный прием в описании общих черт и особенностей общественно политической ситуации в Чехословакии и Польше избрали И. Лукес (США) и К. Себер (Чехия), Они подчеркнули наличие в Чехословакии (по сравнению с ПНР) более высокого жизненного уровня; отсутствие в стране советских войск; единство в руководстве страны; отказ последнего от десталинизации, а также парализующее воздействие на общественную жизнь политических судебных процессов над неблагонадежными (с. 152). А. Орехов (Россия) подчеркнул "социально-экономическую, политическую и духовную специфику Польши", прежде всего, ее "стремление к суверенности" (с. 69). Указывая на особенности ПНР, авторы статей констатируют однотипность социально-политического устройства социалистических стран, хотя и не обращаются к анализу социальной структуры Народной Польши, без чего вопрос о причинах кризиса 1956 г. остается открытым.

Следующим важным вопросом стала проблема характера кризиса 1956 г. и его хронологические рамки. Авторы сходятся во мнении, что "Польский октябрь" стал выражением системного кризиса в странах "советского блока". Так, Шен Чихуа и Ли Данхуэй (КНР) констатировали, что 1956 г. был бурным не только в Польше и Китае, но и во всем социалистическом лагере (с. 71). О том, что поколеблены были прежние каноны общественной жизни, свидетельствовал, в частности, лозунг Мао Цзэдуна "Пусть расцветают сто цветов...". Думается, что тезис А. Вербляна о двух компонентах политических кризисов в Польше (с. 16) - массовых движениях

стр. 172

снизу и внутрипартийной борьбе в ПОРП - может быть распространен и на другие страны социалистического лагеря.

Разумеется "массовость" народных движений в разных странах была относительной, а их характер далеко не всегда приобретал выраженные общественные и, тем более, политические формы, однако внутрипартийные противоречия всегда обострялись на фоне общественной напряженности, и в этом смысле обе названные компоненты представляли собой две стороны одного явления. Поэтому, говоря о волнениях в Польше, Мао Цзэдун имел в виду не октябрьские события, а выступление рабочих в Познани (с. 75). По мнению Верблана, в зависимости от идеологических установок при анализе кризиса 1956 г. на первый план выдвигались либо массовые движения, либо "ревизионистские, десталинизаторские, демократические течения общественной мысли в ПОРП" (с. 13). Расценивая события 1956 г. как первую попытку завоевания свободы и суверенности (А. Фришке), авторы вместе с тем избегают применять социальные критерии к оценке их характера и движущих сил, напрямую проводя линию от Польского октября к комитетам защиты рабочих и самообороны и далее - к движению "Солидарности". Однако, несмотря на это, в представленных статьях все же выразились две тенденции. В первом случае кризис 1956 г. в Польше предстает как кризис становления в стране социалистической системы общественных отношений, возникший и разрешенный в ее рамках. Наиболее определенно эта тенденция представлена в статьях А. Вербляна и Чен Шихуа и Ли Данхуэй. Вторая тенденция состоит в представлении о кризисе 1956 г, как акте противостояния польского общества и политической системы тоталитаризма и советского господства.

В значительной мере эти тенденции повлияли на оценки авторами периода послекризисного (периода стабилизации), названного по имени вновь ставшего в октябре 1956 г. во главе ПОРП В. Гомулки. Через призму польско-венгерских отношений этот вопрос был рассмотрен в статье Я. Тишлера (Венгрия). Автор указал на общие черты политики стабилизации в Польше и Венгрии после пережитых ими потрясений 1956 г., отметив при этом, что официальные отношения Варшавы и Будапешта отличались от происходившего за кулисами. По словам автора, внутренняя и внешняя политика обеих стран в существе отличалась общими чертами, хотя руководство ПОРП и проявляло определенное недовольство открытым характером подавления оппозиции в Венгрии (с. 111). Однако, думается, что, ставя в центр политики стабилизации борьбу с оппозицией, Я. Тишлер трактует эту политику слишком односторонне. В связи с чем, оценка "послеоктябрьского" курса В. Гомулки, данная Вербляном, представляется более убедительной. По его словам, преодоление кризиса 1956 г. было связано с сохранением индивидуального крестьянского хозяйства; мелкого частного предпринимательства, с более высоким уровнем свободы в области науки и культуры; с большей открытостью по отношению к внешнему миру. Говоря о специфике политической атмосферы, автор также относит к особенностям конфликт с церковью, относительную ограниченность политических репрессий и либерализацию неполитических сфер жизни (с. 39). Однако отмеченные качественные черты были характерны не только для ПНР, но и для всех стран социалистического лагеря, по крайней мере, в течении десятилетия после 1956 года. Укажем здесь только на поворот политики правящих партий навстречу интересам крестьянства. Разумеется, в разных странах осуществляемый комплекс мер имел свою специфику, но несомненно, что все они присутствовали не только в Польше. Таким образом, не только кризисные явления, но и последующий режим стабилизации были характерны для всего социалистического лагеря. Иными словами, события 1956 г. имели в своей основе не только внутреннее развитие Польши или других стран, но также и широкий интернациональный и международный контекст. Именно международное значение "Польского октября" и стало основной темой представленных в сборнике статей.

Естественно, что центральное место в этом круге проблем принадлежало польско-советским отношениям. Специально этой проблеме посвящена статья А. Орехова, но ее не могли не затронуть и другие авторы. Все они отмечали в этой области недостаточную выясненность целого ряда вопросов, связанных с местом ПНР в Организации Варшавского Договора, характером зависимости польской внутренней и внешней политики от СССР. В частности, в статье Вербляна Польша называется "вассалом" Советского Союза (с. 31), а в статье Фришке обосновывается всесторонняя зависимость ПНР от восточного соседа (с. 305 - 306). Все эти тезисы отнюдь не новые. Однако их убедительность существенно блекнет, если сравнить Польшу с любой другой европейской страной в эпоху "холодной войны", хотя бы с Францией до выхода ее в середине 1960-х годов из военной организации НАТО. Польша, бесспорно, была "младшим партнером" СССР, но все же именно ей по целому ряду стратегических причин принадлежала ключевая роль в ОВД.

Говоря о польско-советских противоречиях в 1956 г., которые отнюдь не сводятся только к межпартийным разногласиям, хотелось бы под-

стр. 173

черкнуть, что они нашли выражение в двух вопросах: во-первых, о принципах взаимоотношений социалистических государств и, во-вторых, о многообразии форм социалистического строительства, с учетом национального своеобразия страны. Примечательно, что эти вопросы обсуждались не только в Польше, но и в СССР, в КНР, в ряде других стран. В связи с этим лозунг Мао Цзедуна о "Ста цветах" имел не только внутрикитайский, но и международный аспект, непосредственно относящийся к взаимоотношениям социалистических стран. На это же указывали и решения VIII съезда КПК (с. 74 - 75, 81). Реакция догматиков на дискуссии в коммунистических и рабочих партиях о путях и формах социалистического строительства может также послужить этому доказательством.

Статьи сборника поднимают весьма существенный вопрос о становлении многосторонней системы взаимоотношений в социалистическом лагере и о роли в этом "Польского октября". Октябрьские события 1956 г. в ПНР, достигнутые советско-польские соглашения положили начало оформлению нового типа межгосударственных отношений в рамках социалистического лагеря - на основе взаимного признания суверенитета социалистических государств. Признание или "обретение" Польшей суверенности отмечено и проанализировано всеми авторами, но тип этих отношений в сложившейся в то время системе миропорядка не привлек их внимания, оставшись в отдельных случаях скрытым за шаблонным противопоставлением Востока и Запада. Однако именно этот вопрос представляется весьма существенным. Не случайно все авторы статей, посвященных реакции на "Польский октябрь" в отдельных странах социалистического лагеря, отмечают его влияние на выработку правовой формы и соответствующих норм этих взаимоотношений, когда на место "коминформовской" традиции приходит система межгосударственных связей, основанная на сочетании суверенитета и "социалистической" солидарности государств. Одними из наиболее существенных признаков такой формы отношений, в частности, становится относительное разделение межгосударственных и межпартийных отношений, а также активное развитие двусторонних и многосторонних отношений между социалистическими странами - уже без непосредственного влияния "руководящего центра" в Москве. Начало всем этим изменениям положил "Польский октябрь". Разумеется, инициатором отмеченных перемен была не только Польша. Их базисом стали политические процессы в целом ряде стран, проявившиеся наиболее ярко, наряду с ПНР, в Китайской Народной Республике и в Югославии.

Принципиальное значение для авторов имеет вопрос об угрозе советского вмешательства в развитие польского кризиса в октябре 1956 г. и о возможных формах и последствиях такого вмешательства. Так, на основе архивных документов КПСС и ПОРП А. Орехов приходит к выводу, что "Н. С. Хрущев постепенно склонялся к решению о вмешательстве во внутренние дела Польши" (с. 61). В других статьях прямо говорится о возможности советской интервенции. Верблян связывает ее угрозу с ролью в событиях Г. К. Жукова (с. 25 - 27). Чен Шихуа и Ли Данхуэй пишут о роли Китая "в предотвращении советской интервенции" (с. 82 - 91); Д. Селвидж на основе документов Совета Национальной Безопасности повествует о планировании действий США "в случае советского вторжения в Польшу" (с. 213). Складывается впечатление, что угроза интервенции СССР могла стать вполне реальной. В пользу этого тезиса свидетельствует, во-первых, аналогия с событиями Венгрии и, во-вторых, проводившиеся осенью 1956 г. на территории Польши учения Западной группы советских войск. У историков пока нет достоверных свидетельств, какова была связь этих учений с внутренней ситуацией в Польше и какие задачи ставились войскам. Однако передвижение по дорогам воинских частей воспринималось в польском обществе с исключительной тревогой.

Думается все же, что положение в Венгрии, и по существу, и с точки зрения советского руководства, принципиально отличалось от положения в Польше. Если венгерский кризис представлял собой непосредственную угрозу существовавшему в стране социальному и политическому строю, против которого восставшие выступили с оружием в руках, то в ПНР такой угрозы не было. Народные движения и политический кризис в Польше 1956 г. не затрагивал "народной власти" и руководящих позиций ПОРП, что сознавали и в Москве, а следовательно, отсутствовали и основания для вооруженного вмешательства. Разумеется, обострение ситуации в период кризиса, разнообразные противоречия между советским и польским руководством, проявившиеся в Польше антисоветские настроения - все это создавало известную почву для резких и необдуманных шагов в условиях кризисной дипломатии. К подобным шагам можно отнести и упомянутый "марш советских танков", и некоторые другие военные демонстрации. Однако о реальной угрозе интервенции в 1956 г. говорить едва ли приходится.

Одно из центральных мест в рассматриваемом труде принадлежит вопросу о роли "Польского октября" в отношениях между Востоком и Западом и позиции США и их ближай-

стр. 174

ших союзников в Европе в связи с событиями октября 1956 г в Польше. Политику администрации Д. Эйзенхауэра проанализировал Д. Селвидж, который подчеркнул, что, в отличие от периода избирательной кампании 1952 г., когда республиканцы активно использовали лозунги "освобождения Центральной и Восточной Европы от власти СССР", в 1956 г доктрина Трумэна изжила себя (с. 211). Он констатировал, что расхождения во взглядах на события в Восточной Европе Совета Национальной Безопасности, Государственного департамента и Объединенного комитета начальников штабов свидетельствовали о том, что национальным интересам США не соответствовала стратегия вмешательства в Центральную и Восточную Европу, где Америка не планировала применения военной силы (с. 212 - 213, 233 - 234), Приведенный автором материал представляет большой интерес. "Польский октябрь", ослабивший международную напряженность, современники расценивали как прекращение "холодной войны". К аналогичным выводам пришли и авторы статей, посвященных политике Англии и Франции. М. Пастор (Польша) указала на то, что польские события 1956 г. способствовали возрастанию заинтересованности Франции в польских делах, что выразилось, прежде всего, в установлении и развитии культурных связей (с. 268).

В статье Б. Шеффера (Германия) об отношении ГДР и ФРГ к событиям "Польского октября" рассматривались позиции официальных властей германских государств, отклики на эти события и их восприятие немецкими дипломатическими службами. Автор указал на три принципиальных аспекта немецкой реакции на события 1956 г. в Польше: содержание "германского вопроса"; проблема границы по Одеру и Нейсе и проблема стабилизации положения в центре военно-политического противостояния двух военных блоков. ГДР и ФРГ выступили за сохранение status quo и мирное преодоление кризиса. Эта политика обоих германских государств вполне согласовывалась со стратегией и тактикой их союзников соответственно на Востоке и Западе.

События в ПНР оказали существенное воздействие на межгосударственные взаимоотношения в рамках социалистического лагеря и на политический климат в Европе. Накопленный в этот период опыт разрешения международных проблем во многом послужил основанием той конструкции международных отношений на европейском континенте, которая вплоть до конца 1960-х годов сохранила свои существенные черты и воплотилась в дальнейшем в политике "разрядки". Рецензируемый труд будет способствовать изучению и обсуждению проблем истории Народной Польши среди социалистических стран и роли в международных отношениях.