В начале 1890-х годов на предприятиях Варшавы широко эксплуатировался труд подростков. Одним из них был коренной варшавянин Ян Юлианович Тарвацкий, работавший по 10 - 12 часов в день подручным мастера на заводе Герлаха за шесть рублей в месяц. Родился он в 1879 г. в трудовой семье. Рано лишившись отца, Ян трудился очень прилежно и к совершеннолетию стал квалифицированным слесарем-инструментальщиком. Не довольствуясь знаниями, приобретенными в городском училище, он в часы досуга и воскресные дни занимался самообразованием. Размышления о существовавших в обществе порядках побудили его сблизиться с передовыми людьми, которые начали давать ему отдельные поручения и постепенно втягивали в революционное движение.

Тарвацкий распространял социал-демократические воззвания, передавал по нелегальным адресам литературу, пристраивал у надежных людей на ночлег товарища, скрывавшегося от полиции, и постоянно читал. Вскоре он познакомился с трудами К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Либкнехта, Г. В. Плеханова и в 1898 г. вступил в ряды Социал-демократии Королевства Польского (СДКП). Он участвовал в партийных сходках и рабочих массовках, в дискуссиях с членами Польской социалистической партии (ППС). Манифест Минского съезда о создании РСДРП он воспринял с энтузиазмом.

Вечер за вечером, после работы на заводе, юный механик отдавал партийной работе и вскоре попал под слежку. При разгоне в Варшаве первомайской демонстрации 1900 г. его арестовали впервые, а вторично - в августе того же года на похоронах рабочего Э. Венгжиновича, замученного в тюрьме. Похороны вылились в демонстрацию протеста. Ян шел в первых шеренгах рядом с другом, несшим транспарант с надписью "Товарищу по идее". Тарвацкого бросили в Варшавскую ратушу - городскую тюрьму, а в декабре выслали в Херсонскую губернию под надзор полиции¹ .

Поселившись затем в Одессе, он вступил в артель по производству металлических изделий, в которую входили только поднадзорные социал- демократы. Затем Ян познакомился и подружился с экспедитором кишиневской подпольной типографии газеты "Искра" А. А. Квятковским, который занимался перевозкой нелегальной литературы² , печатавшейся до 1902 г. в этой типографии. Вскоре за Яном был установлен "негласный надзор полиции и воспрещено жительство в столицах и Санкт-Петербургской губернии впредь до особого распоряжения", о чем одесский градоначальник сообщил 26 октября 1901 г. в Департамент полиции³ .

¹ Центральный государственный архив Октябрьской революции (ЦГАОР) СССР, ф. 102, ДП, 00, 1901 г., 3-е д-во, д. 1530, ч. 2, лл. 1 - 13.

² А. А. Квятковский - сын казненного в 1880 г. народовольца, член Петербургского Союза борьбы за освобождение рабочего класса, сосланный в Кишинев (Летопись важнейших событий истории Компартии Молдавии. Кишинев. 1976, с. 18).

³ ЦГАОР СССР, ф. 102, ДП, 00, 1901 г., 3-е д-во, д. 1530, ч. 2.

стр. 99

Возвратившись в Варшаву, Тарвацкий опять включился в подпольную работу. В 1903 г. он был привлечен Варшавским жандармским управлением по делу о "политическом преступлении". Последовала ссылка на два года в Архангельскую губернию, в Пинегу⁴ . Все невзгоды ссылки делила с ним его друг и жена Стефания. В дальнейшем, когда мужа не раз подвергали тюремному заключению, она приходила на свидания со старшей дочерью. Сама она, в девичестве Станчик, варшавская работница, в 1898 г., как и муж, примкнула к социал-демократам, а в 1900 г. вступила в Социал-демократию Королевства Польского и Литвы (так с 1900 г. называлась СДКП).

В 1905 г. Тарвацкие возвратились в Варшаву, в разгар первой российской революции. Ян стал партийным организатором СДКПиЛ в рабочих районах, был введен в городской комитет партии и оказался сподвижником Юзефа (Ф. Э. Дзержинский, в ту пору лидер варшавских социал-демократов), члена Главного правления ЦК СДКПиЛ⁵ . На долю Яна выпала работа с молодежью различных предприятий в районах Воля, Мокотов, Прага, Повонзки и Дольный, где действовало более 100 партийных кружков. Он участвовал в рассмотрении конфликтов пролетариев с администрацией, обучал агитаторов-массовиков, готовил связистов, через которых осуществлялся контакт кружков с Варшавским комитетом партии, был одним из руководителей молодежной и членом Военно-революционной организаций, а также подпольного Красного креста, оказывавшего помощь арестованным⁶ .

В Варшаве существовала тогда "Партийная биржа" - менявшиеся места встреч подпольщиков. Ян бывал на таких встречах в скверах, кафе, на конспиративных квартирах, известных лишь узкому кругу лиц, дежурил на центральной и районных "биржах" вместе с членами комитетов СДКПиЛ, ведал передачей нелегальной литературы и оружия, обменивался информацией. Обычно таким путем распространялись варшавская "Рабочая газета" и орган Главного правления СДКПиЛ "Czerwony sztandar"⁷ . Он руководил также партийными сходками, выступал на массовках, организовывал стачки. Особенно часто приходилось ему действовать возле фабрики "Лильпоп и Рау" в Дольном районе. Там Ян был известен как Пытляс. И там же он создал при партийном райкоме школу агитаторов.

В дни Октябрьской политической стачки 1905 г. Варшава бурлила. Полиция, драгуны и уланы разгоняли демонстрантов, избивали их прикладами и шашками наголо. Пытляс ежедневно выступал с речами на митингах и был одним из организаторов всеобщей городской стачки. Когда состоялась чрезвычайная конференция Варшавской организации СДКПиЛ под руководством Дзержинского, явившегося на заседание сразу после освобождения из тюрьмы, Пытляс участвовал в ее работе как член горкома партии. Тогда же возникли официально профсоюзы Королевства Польского. Ян стал одним из видных деятелей профдвижения, первым делом занявшись организацией металлистов, многие из которых знали его с юношеских лет. В 1906 г. две братские партии, РСДРП и СДКПиЛ слились воедино и стали под общее знамя борьбы. Варшавская парторганизация провела в связи с этим районные партконференции с докладами об итогах IV, Объединительного съезда РСДРП и выборами делегатов на V съезд СДКПиЛ, а также развернула кампанию помощи локаутированным лодзинским рабочим. Тарвацкий был избран на съезд от

⁴ Там же, ДП, N 90, т. I, ч. 100, л. 43; 5-е д-во, д. 1093, т. I, ч. 4; см. также: Поляки - участники Октябрьской революции, 1917 - 1920: Биографии. Варшава. 1967, с. 855.

⁵ Дзержинская С. С. В годы великих боев. М. 1975, с. 21.

⁶ Пролетарская революция, 1926, N 5, с. 127 - 134.

⁷ ЦГАОР СССР, ф. 533, оп. 1, д. 191, д. 1 сл.

стр. 100

Мокотовского района и участвовал затем в его работе в июне 1906 г. в Закопане.

В ноябре 1906 г. он руководил сбором средств для помощи рабочим Лодзи, где более 30 тыс. человек оказались выброшенными на улицу. Его часто слышали пролетарии Дольного и Мокотовского районов, и за весь год его ни разу не сумели схватить власти, хотя полиция сталкивалась с руководимыми им дружинами самообороны. Камеры Варшавской ратуши и тюрьмы Павиак были переполнены тогда политзаключенными. Тарвацкий входил в Бюро по защите политических в суде и вместе с женой (подпольные клички - "Ласточка" и "Муха") организовывал помощь заключенным через Красный крест. Охранке уже был известен некто Пытляс, но она не подозревала, что это Тарвацкий⁸ .

На межрайонной общегородской партконференции в апреле 1907 г. были избраны делегаты от Варшавской организации СДКПиЛ на V съезд РСДРП. Среди 44 товарищей, в том числе и 11 от Варшавы, был Ян, участвовавший затем в работе съезда как Пытлясиньский. Польские делегаты явились союзниками большевистской фракции и почти по всем вопросам голосовали заодно с ленинцами. СДКПиЛ была представлена на съезде Р. Люксембург, Л. Тышкой, другими видными деятелями. С особым вниманием слушал Пытлясиньский выступления В. И. Ленина. Он уже тогда считал себя большевиком. Яна избрали членом мандатной комиссии съезда, в которой ленинцам пришлось отстаивать каждую кандидатуру против отводов со стороны меньшевиков и бундовцев, и он почувствовал себя окрыленным, когда ему удалось получить личное задание Владимира Ильича. На съезде завязывалось много новых знакомств. Ян подружился с латышами, с некоторыми из них он встречался впоследствии. Он был также среди делегатов, возлагавших венки на могилу Маркса, и с теми, кто посетил крематорий, в котором были преданы огню останки Энгельса. Ему интересно было беседовать с гостями съезда М. Горьким, П. А. Кропоткиным, другими известными людьми.

Возвращение на родину оказалось трудным. В Королевстве Польском свирепствовала реакция. Множились провалы, аресты, смертные приговоры. За 10 месяцев осадного положения в Польше военный суд Варшавы разобрал более 900 дел. Свыше половины процессов были групповыми. Более трети приговоров выносилось за принадлежность к социал-демократической партии, хранение запрещенной литературы и оружия, революционную агитацию, почти столько же - за политический и экономический террор, вооруженное сопротивление полиции, убийства провокаторов и шпиков⁹ . Полиция особенно ожесточилась после убийства в Лодзи 31 августа 1907 г. фабриканта Зильберберга, совершенного рабочими в отместку за массовый локаут. Варшава вышла тогда на первое место среди городов империи по числу смертных приговоров¹⁰ .

В этой обстановке в июле состоялась в Варшаве межрайонная конференция СДКПиЛ. В ней участвовали также делегаты V съезда РСДРП. Среди них был и Тарвацкий. Ему поручили действовать в ходе кампании по выборам в III Государственную думу. Он являлся также одним из организаторов рабочих страховых касс, рабочих кухонь для локаутированных и низкооплачиваемых многосемейных пролетариев. Обеды в этих столовых отпускались за полцены, а в некоторых случаях и бесплатно. Эти кухни создавались на общественных началах, средства для них добывались путем сборов среди сочувствующих. Ян, помимо того, входил в правление общества "Знание" и клуба "Будущее", где читал лекции на вечерних и воскресных курсах "Университет для всех", "Курсах грамоты для взрослых" и при Обществе по распространению промышлен-

⁸ Каторга и ссылка, 1929, N 50, с. 7 сл.

⁹ Каторга и ссылка, 1925, N 19, с. 147 сл.

¹⁰ Ушерович С. Смертная казнь в царской России. Харьков. 1932, с. 411 - 412.

стр. 101

ных знаний¹¹ . На доклады 30-летнего рабочего с лицом ученого приходили рабочие из разных районов Варшавы. Иные товарищи с трудом верили, что докладчик - рабочий завода Русско-Бельгийского товарищества.

12 июня 1907 г. полиция захватила врасплох подпольную конференцию районной парторганизации в Повонзках, собравшуюся в слесарной мастерской на ул. Бронной. Кроме хозяина квартиры и Тарвацкого было арестовано еще 16 человек. 31 июля Тарвацкий был заключен в Варшавскую цитадель¹² . О положении ее узников так повествует газета "Современное слово" от 30 мая 1908 г.: "Новые арестованные содержатся по 5 - 6 дней в полицейских участках или в канцелярии Охранного отделения, пока для них найдется место в какой- нибудь тюрьме. Пребывание в местах для арестованных в высшей степени мучительно. Они находятся в тесных грязных камерах-клетках по 20 - 30 человек. Нет никакой возможности спать лежа даже на голой земле. Нет там и скамеек. Они могут только стоять или сидеть на полу. На питание заключенных по тюремной раскладке тратится 9 коп. в день. В тюрьме при Варшавской ратуше в камерах, рассчитанных на 180 арестантов, находится около 500 лиц, в тюрьме Павиак вместо 300 человек содержится свыше 800, в фортах цитадели более 1200 заключенных. Только два раза в неделю разрешается передача пищи с воли для политических узников. Свиданий с ними трудно добиться. Режим в тюрьмах резко ухудшился".

Тарвацкий на следствии был обвинен в принадлежности к СДКПиЛ, участии в вышеназванной межрайонной партийной конференции, хранении партийной литературы, сборах денег в пользу партии. 26 октября его временно освободили под денежный залог¹³ . Администрация порою не брезговала подобными залогами, становившимися легальной формой прикрытия взяточничества. Это умело использовал аппарат члена Главного правления СДКПиЛ Я. Ганецкого, имевшего соответствующую "клиентуру" среди судейских следователей. Они "затеряли" материалы улик против Тарвацкого, и ему было предложено срочно покинуть Королевство Польское¹⁴ . 29 октября 1907 г. Варшавское жандармское управление доносило в Департамент полиции, что "по ходу предварительного следствия в дальнейшем содержании Тарвацкого под арестом надобности не встречается". Зато продолжалась охота за неким комитетчиком Пытлясом.

Тарвацкий вернулся в Варшаву в марте 1908 г. и опять поступил на завод Русско-Бельгийского товарищества металлических изделий, где администрация дорожила им как высококвалифицированным механиком, не подозревая в нем "крамольника". 18 августа 1908 г. Варшавский военно-окружной суд рассмотрел дело по обвинению 18 делегатов Повонзковской районной конференции СДКПиЛ в Варшаве и приговорил 14 подсудимых к поселению в Сибири, а четверых оправдал, в том числе Тарвацкого. Но 19 июля 1909 г. его опять арестовали и подвергли административной высылке из пределов Привислинского края "за вредное направление". Однако в том же году он вернулся в Варшаву¹⁵ . В ту пору профсоюзы были уже разогнаны, их собрания запрещены, все чаще на предприятиях хозяева объявляли локауты. Еще в конце 1907 г. Варшавское жандармское управление сопроводило ведомость лиц, доставленных в охранку, такой припиской: "Что касается СДКПиЛ, то за истекшую неделю полицией задержано всего семь членов этой партии. После ряда ликвидации в мае и в июне с. г. выбыли из партии лучшие силы, она сильно подавлена и находится на полном упадке"¹⁶ .

¹¹ См.: Польский коммунистический календарь. М. 1920.

¹² ЦГАОР СССР, ф. 102, ДП, 00, 1907 г., 7-е д-во, д. 5144, лл. 55 - 59; т. II, ч. 5, 1908 г., лл. 145 - 146.

¹³ Там же, 1907 г., 7-е д-во, л. 59; т. II, ч. 5, 1908 г., лл. 145 - 146.

¹⁴ Каторга и ссылка, 1929, N 50, с. 7 сл.

¹⁵ ЦГАОР СССР. ф. 102, ДП, 00, 7-е д-во, т. III, ч. 5, 1909 г., лл. 85 - 86, 155 - 158.

¹⁶ Там же, т. II, ч. 5, 1907 г., л. 193.

стр. 102

Как и во всей России, в 1910 г. наметилось оживление массового рабочего движения и в Королевстве Польском. В Варшаве прошли экономические стачки металлистов, плотников, трамвайщиков, пекарей. Девять недель продолжалась забастовка 1700 рабочих на заводе "Вулкан". Соблюдая строжайшую конспирацию, Тарвацкий помогал стачечникам выработать свои требования, организовывал сбор средств в помощь нуждавшимся многосемейным забастовщикам. Так как профсоюзы еще не были восстановлены, то кассы взаимопомощи не имели денег для поддержки участников Массовых стачек, длившихся по два месяца и более.

Вплоть до 1914 г. Ян официально трудился механиком, а когда грянула первая мировая война, он, тайно продолжая вести партийную работу, сразу занял ленинскую позицию и повел агитацию против антинародной бойни¹⁷ . В апреле 1915 г. на сходке в одной из рабочих кухонь его арестовали. По распоряжению варшавского генерал-губернатора он подлежал ссылке в Енисейскую губернию, но наряду с другими ссыльными был вывезен в Тверь и стал рабочим снарядного завода. Из IV Государственной думы последовало прошение на имя председателя Совета министров с ходатайством об отмене ссылки Тарвацкого в Сибирь как "нужного рабочего". Однако его тут же сослали в Енисейский край на 8 лет¹⁸ . Он был водворен в Енисейск, где устроился слесарем в мастерских. Вскоре приехала туда и Стефания с двумя дочерьми.

В Енисейске Тарвацкий оказался в кругу других ссыльных - видных деятелей РСДРП. В этот край обычно ссылались самые "крамольные" политические. Почти все они в годы войны попали туда после каторги, а не как административно-ссыльные. Их проживало там несколько сот человек, в том числе депутаты IV Государственной думы большевики А. Е. Бадаев, М. К. Муранов, Ф. Н. Самойлов, Н. Р. Шагов, одно время и Г. И. Петровский (до его отправки в Якутск). Эти товарищи прибыли в ссылку в мае 1915 г., незадолго до Тарвацкого. В кругу видных большевиков Тарвацкий ощущал себя хотя и рядовым, но достойным солдатом ленинской партии¹⁹ .

Зато среди ссыльных пролетариев Ян был одним из самых начитанных. Как и они, он трудился по найму, со многими подружился, а встречались обычно по воскресеньям. "Енисейцы" поддерживали постоянную связь с "туруханцами", в том числе с Я. М. Свердловым, имели почтовый контакт с Минусинском и Красноярском. Среди местных большевиков не оказалось "оборонцев", и все они вели антивоенную агитацию. Тарвацкий стал там одним из активистов подпольной антивоенной организации. После Февральской революции, когда последовала амнистия, выяснилось, что у многих поселенцев нет средств для проезда в те места, куда они хотели возвратиться. В Енисейске организовали комиссию по оказанию им помощи. Возглавил комиссию Тарвацкий. В фондах Государственного Музея революции (Москва) имеется фотография заседаний этой комиссии в составе Тарвацкого, латышки Е. Румбы и уроженца Бессарабии Ф. Березовского. Комиссия связалась со Всероссийским общественным комитетом помощи амнистированным политкаторжанам и ссыльным, откуда получила некоторые денежные и материальные средства.

В марте 1917 г. Ян был избран в состав ревкома и в Совет рабочих депутатов Енисейска по списку большевиков, затем стал председателем горсовета. Только летом он с семьей возвратился в Европейскую Россию. Родные места были оккупированы австро-германскими войсками, и Тарвацкий оказался в Москве, где в то время находились многие по-

¹⁷ Kalendarz Komunistyczny, 1920. Smolensk. 1921.

¹⁸ ЦГАОР СССР, ф. 102, ДП, 00, 1915 г., д. 90 - 100, лл. 43, 44, 45.

¹⁹ Вардин Н. Политическая ссылка накануне революции. - Пролетарская революция, 1922, N 5, с. 92, 122.

стр. 103

ляки-интернационалисты, занимавшиеся партийной деятельностью и антивоенной пропагандой среди военнопленных. В это дело включился и Ян. Он выступал с речами по нескольку раз в день. У него открылся туберкулез, и его отправили на лечение в Алупку, в санаторий для бывших политкаторжан и ссыльных. В Крыму тогда наблюдалось засилье меньшевиков и эсеров, а в сельской местности - буржуазных националистов и анархистов. Чем ближе к Октябрю, тем сильнее обострялась борьба большевиков против контрреволюции. В этих столкновениях Тарвацкий стал одним из руководителей ялтинской большевистской организации.

В ту пору в Крыму оказались и его давние товарищи, тоже поляки: секретарь Евпаторийской большевистской организации и организатор Красной гвардии в Евпатории, а затем в Ялте Ян Булевский, Станислав Новосельский, вскоре избранный членом Таврического губкома большевиков. Жену последнего избрали секретарем губкома, и она тотчас привлекла к агитационно- пропагандистской работе Стефанию Тарвацкую²⁰ . В ряде городов Крыма польские партийцы активно трудились в органах Советской власти. В Симферополе на аэропланосборочном заводе "Анатра" и на заводе Адаменко в Симферопольском уезде работали большие группы польских рабочих, в ходе первой мировой войны эвакуированные из Королевства Польского. Коллектив "Анатры" стал базой большевиков. Там возникли первые отряды Красной гвардии Симферополя. Поэтому партия сочла целесообразным перевод Тарвацкого в Симферополь для усиления местной парторганизации.

В начале октября 1917 г. на I Таврической губернской партийной конференции Яна избрали членом губкома РСДРП(б), его имя включили в большевистский список кандидатов в члены Учредительного собрания²¹ . При перевыборах в Симферопольский городской Совет рабочих и солдатских депутатов большевики одержали крупную победу. Яна избрали его председателем. 24 ноября II губернская конференция РСДРП(б) поставила в качестве первой задачи партии победу Советской власти в Таврической губернии. Тарвацкий вновь был избран членом губкома и заместителем его председателя, принимал активное участие в подготовке Симферопольского вооруженного восстания. Однако дело затянулось, обстановка с установлением народной власти в Крыму была сложной. 12 января 1918 г. красногвардейские отряды повели наступление на центр Симферополя и вокзал. Весь день шел бой с контрреволюционерами. 13 января восстание победило. Военно- революционный комитет выпустил воззвание к трудящимся с сообщением о передаче всей власти в руки Совета рабочих и солдатских депутатов. Был создан объединенный штаб Красной гвардии.

В январе же вышел первый номер большевистской газеты "Таврическая правда". По рекомендации Тарвацкого ее редактором был назначен один из старейших польских социал-демократов Владислав Кобылянский, в те же дни вступивший в большевистскую партию. Руководителем Социалистического союза рабочей молодежи в Симферополе стал Сигизмунд Фрей. Городским комиссаром труда был назначен рабочий "Анатры" Иосиф Орачевский, губернским комиссаром труда - Фридрих Шиханович. В марте в состав губкома РСДРП(б) были избраны Я. Ю. Тарвацкий (председатель), С. П. Новосельский, Ю. П. Гавен, Ж. А. Миллер, В. А. Шаталов и другие. Таким образом, в руководство большевистской организации Крыма вошли наряду с русскими и украинцами поляки и латыши. Особенно трогательной была встреча Тарвацкого

²⁰ История городов и сел Украинской ССР. Т. 26. Киев. 1974, с. 32, 84, 85, 169, 541; Ksiazka Polakov uczestnikow rewolucji Pazdziernikowej. Biografie 1917 - 1920 Warszawa. 1967, s. 613 - 614.

²¹ Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ЦПА ИМЛ), ф. 17, оп. 1а, д. 268, л. 2сл.

стр. 104

с Юрием Гавеном, с которым он познакомился и сблизился еще на V съезде партии, а позднее оба оказались в сибирской ссылке. Вскоре в Крым в помощь местной организации прибыл посланец ЦК РСДРП(б) сын варшавского учителя Антон Слуцкий, член Петроградского комитета партии. Первое время он был членом редколлегии "Таврической правды", затем его избрали председателем Совета Народных Комиссаров Таврической Республики²² .

В этой республике Тарвацкий стал членом ЦИК, Новосельский - комиссаром внутренних дел, Кобылянский - комиссаром просвещения, Шиханович - комиссаром труда, Булевский - комиссаром национализированных дворцовых и великокняжеских имений, Болеслав Закржевский - управляющим делами Совнаркома и ЦИК, Алексей Коляденко - комиссаром финансов, Иван Федосеев - комиссаром продовольствия, Сергей Акимочкин - комиссаром земледелия, Гавен - комиссаром по военным и морским делам, Жан Миллер - председателем ЦИК²³ . Рабоче-крестьянское правительство республики тотчас приступило к созидательной деятельности, начав с национализации предприятий и помещичьих имений. Но вскоре австро-германская армия вторглась на Украину и приблизилась к Тавриде. Уходили на фронт отряды Красной гвардии из Севастополя, Симферополя, Ялты, Евпатории, Феодосии. Однако врагу удалось прорваться на полуостров. 22 апреля пал Симферополь.

На рассвете того дня А. Г. Слуцкий, Я. Ю. Тарвацкий, С. П. Новосельский, А. И. Коляденко, С. С. Акимочкин и другие успели выехать в сторону Ялты, но в пути были схвачены контрреволюционерами и утром 24 апреля почти все расстреляны под Алуштой. Когда в полдень 24 апреля революционный отряд моряков вступил в Алушту, трупы погибших лежали близ горы Демирджи. На следующий день их похоронили в братской могиле у моря²⁴ . Там возведен ныне обелиск. На нем высечены имена погибших, в их числе Яна Тарвацкого. Так трагически окончился его жизненный путь.

Стефания с дочерьми Иреной и Ядвигой была эвакуирована затем на Кубань, а оттуда в Москву. Она проживала в доме-коммуне старых большевиков по ул. Герцена, N 54. В 1919 - 1922 гг. работала в Московской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. С помощью дочерей Тарвацкого удалось разыскать некоторые материалы об их отце. В 1921 г. в "Коммунистическом календаре", изданном Польским бюро при ЦК РКП(б), была помещена статья "Тов. Тарвацкий (Пытляс)", принадлежащая перу старого друга Тарвацкого, члена СДКПиЛ с 1903 г. Станислава Бобиньского.

²² История городов и сел Украинской ССР. Т. 26, с. 31.

²³ Борьба за Советскую власть в Крыму. Док. и м-лы. Т. 1. Симферополь. 1957, с. 227 - 228.

²⁴ ЦПА ИМЛ, ф. 70, оп. 3, д. 45.