Вы здесь:
ФИЛОСОФИЯ
Русский фикционализм
Солонин Ю.Н., Дудник С.И.
Первый российский философский конгресс. Человек — Философия — Гуманизм. Т.II. Философская мысль в России: традиция и современность. СПб., 1997. С.16 — 19 (В соавторстве)
[16]
В 1911 г. в Германии вышел объемистый философский трактат под названием «Философия “как-если-бы”». Его автор Ганс Файхингер (1852–1933) уже был известен в философских кругах Европы как кантовед, предпринявший титанический труд дать историко-философский, культурно-исторический и филологический комментарий к «Критике чистого разума», а также как организатор кантовского философского движения в Германии.
Вопреки опасениям самого автора и некоторым непривлекательным внешним обстоятельствам (огромный размер трактата, декларированная неоригинаяьность философских оснований новой концепции, отражавшая и понимание их эклектической сути), книга была воспринята с энтузиазмом и идеи «философии фикции», или фикционализма, как стали с этого времени именовать изложенное в ней учение, начали быстро распространяться в Германии, захватывая и нефилософские сферы. Вскоре оформилось весьма мощное и представительное движение, заявившее претензию на пересмотр оснований всей духовности, особенно науки, современного общества и перестройки ее фундамента на принципах «философии “как-если-бы”». Следовательно, в учении обнаруживался значительный культур-философский потенциал. В этом движении участвовали многие выдающиеся представители немецкой науки и философии.
К сожалению, это весьма своеобразное явление духовной жизни Европы начала XX столетия оказалось вне поля зрения ее историков, как не получило осмысления влияние, оказанное фикционализмом на становление философских программ неопозитивизма, конвенционализма, феноменологии и иных школ современной философии.
Русская философская мысль этого времени также оказалась вовлеченной в сферу влияния фикционалистской философии. Насколько нам известно, данное явление не было отмечено в исследованиях по истории русской философии XX в. Между тем «русский фикционализм», насколько нам представляется, вполне может быть вычленен как определенная относительно самостоятельная тенденция, которую можно проследить с большей или меньшей явственностью в воззрениях и учениях довольно широко-
[17]
го круга русских мыслителей первых двух десятилетий текущего века. Возможно, в России не было непосредственных адептов файхингеровского фикционализма. Но то, что это учение было известно, книга читалась и обсуждалась; это зафиксировано в многочисленных свидетельствах современников.
Сейчас мы имеем возможность высказать только несколько общих суждений, ориентирующих на изучение и понимание русского фикционализма.
Его своеобразие, во-первых, можно отметить уже на уровне установления генезиса. Следует выделить внутренние умственные предпосылки, свидетельствующие об укорененности фикпионалистских тенденций и мотивов в традиции и специфике русской философской культуры предыдущего времени. Во-вторых, оно выражается в факте своеобычного соединения (не говорим — синтеза) отечественных тенденций с рафинированным философским фикционализмом Файхингера, стимулировавшего развитие таких тенденций до развитых форм субъективно-идеалистической гносеологии у ряда русских философов (например, у И.И. Лапшина). Но даже в этом случае фикционализм не претендовал на выделение в самостоятельную философскую линию, равно как не была принята и программа всеобщего фикционалистского пересмотра оснований науки: фикционалистский элемент в культуре, познании, творчестве фиксировался как их необходимый сущностный момент на основе анализа и увязывался с другими онто-лого-гносеологическими условиями деятельности. И это можно считать третьей чертой русского фикционализма. Наконец, он структурно многообразен и поэтому не имеет для всех конкретных форм единого универсального объяснения.
Можно говорить о нескольких линиях проникновения фикционализма в философско-научный мир России. Сам его создатель — Файхингер рассматривал фикционализм как наиболее полное и совершенное в философском смысле выражение пессимизма как наиболее творчески продуктивного и жизненно-стимулирующего (sic!) состояния человеческого духа. Таким образом, поворот европейской культуры к модернизму, в котором пессимистическое миропонимание занимало центральное место, затронувший и Россию, объясняет живость положительной реакции у нас на это философское течение: особенно в среде интеллектуальной и художественной элиты.
Незамеченным оказался факт распространения идей Файхингера среди теоретиков европейской социал-демократии (например, Р. Люксембург). Ее увлечение фикционализмом было настолько сильным, что это вызвало опасения нового «перекоса» в философии марксизма. Много лет спустя эта опасность была документирована Ф. Фогараши в журнале «Вестник Коммунистической Академии» (1927, кн.23). Но тот же источник свидетельствует о том, что в фикционализме некоторые видели положительный смысл, которому можно было бы придать марксистское истолкование. Значит, можно говорить о попытках построить «марксистский фикционализм».
[18]
Интерес к фикционализму отмечен и у Ф. А. Асмуса, который отклонял его как метафизическую философию, но продуктивную постановку вопроса видел в попытках понять роль «вымысла» в художественном творчестве. Определенное внимание к «философии как-если-бы» мы видим у К.С. Баркадзе. Но в целом данный аспект истории марксистской мысли в нашей стране еще требует прояснения.
Более серьезное в философском смысле проявление фикционализма в ткани философских размышлений, связанных с познанием и наукой, мы встречаем в среде русской профессиональной и академической философии. Мы укажем на П.А. Флоренского и его «Мнимости в геометрии», которые только и могли быть созданы в обстановке дискуссий о познавательной сущности фикций и их онтологической достоверности. Конечно, мы далеки от мысли напрямую связать философскую установку Флоренского с файхингеровским учением, дело куда сложнее. Например, следует ожидать фикционалистские элементы в учении московской математической школы, с которой Флоренский был связан идейно и практически. Однако о влиянии европейской линии не следует забывать.
С еще большим основанием к русскому фикционализму мы относим И.И. Лапшина. Свои воззрения на сей счет он развил в труде «Законы мышления и формы мышления» (СПб, 1906), а затем в серии публикаций, посвященных вопросам научного и художественного творчества. Лапшин разработал проблему фикций преимущественно в гносеологическом плане. Ему принадлежит обладающее определенной ценностью определение фикции, их классификация и отношение к научным понятиям.
Важным представителем фикционалистской точки зрения на сущность научного познания и его теоретической структуры был Г. Флоровский. Утверждать это дает нам право содержание его работы «К обоснованию логического релятивизма», которая не обратила на себя должного внимания. Флоровский подвергает логико-методологической критике серьезность и структуру научного опыта (эксперимента), направленную на установление его условной, фиктивной природы. По Флоровскому, теория лишь в аспекте «как если бы» объясняет действительность, оставляя в стороне вопросы достоверности и объективной значимости знания.
Наконец, следует обратить внимание на глубокий и устойчивый интерес Г.Г. Шпета к проблеме «как если бы», позволивший ему сделать весьма существенные разъяснения в отношении «онтической» структуры знания. Этот интерес не являлся специфической чертой собственно воззрений Шпета, но имел мотивировку в феноменологии Э. Гуссерля, где принцип «как если бы» имеет фундаментальное значение. Поэтому русская феноменологическая школа оказалась руслом, в котором разрабатывалась проблема природы фикций.
В заключение укажем еще на одну линию в русском фикционализме — «естественно-научную». Многие русские натуралисты и представители точного логико-математического знания стояли на позициях признания
[19]
продуктивной роли «полезных фикций», которые «подобно лесам возводятся около здания и немедленно убираются прочь по окончании работ». В этом смысле заинтересованно отнесся к фикционализму известный русский логик С.И. Поварнин. Отдавал ему дань и философски обосновывал биолог А. Любищев, продолжал уже в наши дни давнюю традицию русской науки, отдавшей дань увлечения позитивизму в его фикционалистской редакции.
Мы не исчерпали имеющийся уже сейчас материал, подтверждающий реальность феномена философского фикционализма в России, ограничившись только постановкой вопроса.
Комментарии:
ИНФОРМАЦИЯ ПО РЕФЕРАТУ:
СТУДЕНТАМ! Уважаемые пользователи нашей Коллекции! Мы напоминаем, что наша коллекция общедоступная. Поэтому может случиться так, что ваш одногруппник также нашел эту работу. Поэтому при использовании данного реферата будьте осторожны. Постарайтесь написать свой - оригинальный и интересный реферат или курсовую работу. Только так вы получите высокую оценку и повысите свои знания.
Если у вас возникнут затруднения - обратитесь в нашу Службу заказа рефератов. Наши опытные специалисты-профессионалы точно и в срок напишут работу любой сложности: от диссертации до реферата. Прочитав такую качественную и полностью готовую к сдаче работу (написанную на основе последних литературных источников) и поработав с ней, вы также повысите ваш образовательный уровень и сэкономите ваше драгоценное время! Ссылки на сайт нашей службы вы можете найти в левом большом меню.
ВЕБ-ИЗДАТЕЛЯМ! Копирование данной работы на другие Интернет-сайты возможно, но с разрешения администрации сайта! Если вы желаете скопировать данную информацию, пожалуйста, обратитесь к администраторам Library.by. Скорее всего, мы любезно разрешим перепечатать необходимый вам текст с маленькими условиями! Любое иное копирование информации незаконно.
Поиск по БЕЛОРУССКИМ рефератам 
