Вы здесь:
ФИЛОСОФИЯ
В поисках «пятого измерения»: Хемингуэй и Набоков
Виртуальное пространство культуры. Материалы научной конференции 11-13 апреля 2000 г. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. С.188-191
[188]
В автобиографическом романе Хемингуэя «Зеленые холмы Африки» главный герой произносит фразу, смысл которой непонятен многим исследователям его творчества: «О том, как… писать. О том уровне прозы, который достижим, если относиться к делу серьезно и если тебе повезет. Ведь есть четвертое и пятое измерения, которые можно освоить. Тогда все остальное уже не важно. Это самое значительное из всего, что писатель способен сделать. Это гораздо труднее, чем поэзия. Это проза, еще никем и никогда не написанная. Но написать ее можно. И без всяких фокусов, без шарлатанства. Без всего того, что портится от времени». Некоторые критики, основываясь на следующих за этой фразой словах, приходили к выводу о том, что четвертое измерение — это так называемый эстетический фактор, достигаемый «… героическим возвращением к участию в некоторых традиционных ритуалах и стратегиях»; пятое измерение — возможно, этический фактор, достигаемый приобщением к моральному порядку мира.
Вдохновительницей этой задачи Хемингуэя считают Гертруду Стайн. Ее собственные эксперименты с текстом хорошо известны. Менее известно, что эти эксперименты были результатом ее философских увлечений теориями У. Джеймса и Бергсона. Существовала, однако, еще одна фигура — Петр Успенский, идеи которого входили в «круг чтения» Г. Стайн и ее парижского окружения. Концепция Успенского примыкает к руслу мощного
[189]
течения синкретической мистики, возникшего в Европе вместе с теософией Е. Блаватской и антропософией Р. Штайнера в последней четверти прошлого столетия. Место Успенского как мыслителя в истории культуры ХХ века особое, он повлиял на многих представителей русской, европейской и американской культуры Подобно всем мистикам, Успенский размышлял о природе бытия, о взаимодействии материального мира и «высших измерений», о связи последствий этих взаимоотношений с человеческой жизнью. Он считал, «что обычная человеческая жизнь складывается из механических откликов на разнообразные случайные события. Но воспитывая в себе высшую форму сознания, позволяющую проникнуть в так называемое «четвертое измерение», человек способен прорвать границы нормального состояния и стать, таким образом, на службу силам, «… запредельным его собственному существованию».
Система Успенского отличается от теософии и антропософии отсутствием подробного описания потусторонности. В его книгах вместо сложных теоретических построений присутствуют яркие метафоры. Например, образ роскошной квартиры со многими комнатами, залами, кабинетами использован для описания нашего сознания, данного нам природой, космосом, высшими силами, но о чудесах которого мы даже не подозреваем и не догадываемся о том, что могли бы жить во дворце, а не ютиться в жалком подвале…. Мимикрию Успенский рассматривает как знак существования «четвертого измерения» и некоего импульса, идущего из космоса, цель которого — порождение существа, способного достичь трансценденции.
Попытка передать это измерение предпринята Хемингуэем в нескольких произведениях. Таковы «переклички» с идеями Успенского в размышлениях одного из героев рассказа «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера» по поводу совершеннолетия. Второе, реальное рождение человек испытывает не в 21 год, а вне зависимости от возраста, на грани жизни и смерти, преодолевая животный страх, сменяющийся ощущениями опьяняющего восторга и абсолютного счастья. Мерцание подобных мгновений и формирует человеческую жизнь, являясь источником переживания времени и соприкосновения с тем, что, возможно, лежит за пределами смерти, в неком вневременном пространстве, где смерть — лишь один из актов воплощения времени наряду с рождением. Вольный пересказ Шекспира подтверждает эту мысль: «Мне, честное слово, все равно; смерти не миновать, нужно же заплатить дань смерти. И, во всяком случае, тот, кто умер в этом году, избавлен от смерти в следующем». Размышления героя, вплетенные в описание быстрой езды на автомобиле, напоминают следующую мысль Успенского: «Движение, рост, становление, происходящие в окружающем нас мире, не более реальны, чем движения домов, мимо которых мы проезжаем на машине, или движения деревьев и полей, которые мелькают за окном мчавшегося на всех парах поезда. Движение происходит внутри нас, и это порождает иллюзию движения вовне. Если бы человек был способен в единый миг охватить все, что когда-либо запало ему в сознание, как и все то, что
[190]
так и не было до конца освещено мыслью, тогда он, возможно, очутился бы посреди неподвижной вселенной».
Уникальность Хемингуэя в том, что стремление передать различие двух пониманий времени — реального и перцептуального, биения и пульсации бытия, жизненного порыва в мгновении осуществлена была им не только в литературе, но и в самой жизни. Проверяющий все своим собственным, никем до него не пройденным жизненным путем, Хемингуэй следовал киркегоровской экзистенциальной заповеди: я размышляю, чтобы жить, а не живу, чтобы размышлять. Он полагал, что только так можно уловить свечение особого измерения, пятого, стержнем которого является не вопрос как иметь, а вопрос как быть. Измерения, которое как потенциал выравнивает, гармонизирует сложнейшую динамику душевной жизни человека, придавая смысл его существованию.
Отказавшихся от поиска «пятого измерения» Хемингуэй сравнил с «червями для наживки». «Набитые в бутылку», они стараются «урвать… корм» друг у друга, причем роль «бутылки» может играть все, что угодно. Однако на дне ее всегда будет находиться «экономика, возведенная в степень религии. Но те, кто попал в бутылку, остаются там на всю жизнь. Вне ее они себя чувствуют одинокими. А одиночество им не по душе. Они боятся быть одинокими в своих верованиях, и ни одна женщина не полюбит их настолько, чтобы в ней можно было утопить это чувство одиночества, …. или испытать с ней то, рядом с чем все остальное кажется незначительным». На вопрос о том, почему же до сих пор не написана проза без шарлатанства, Хемингуэй отвечает, что для этого требуются большой талант (как у Киплинга), самодисциплина Флобера, ясное представление о том, какой эта проза может быть, интеллект, бескорыстие и, наконец, «нужно иметь совесть, такую же неизменную, как метр-эталон в Париже, для того чтобы уберечься от подделки».
В отличие от американского варианта с элементами «вестерна» идеи Успенского предстали в прозе и стихах Набокова как лирическое претворение традиций русского символизма эпохи «серебряного века». Естественным и органичным для Набокова становится использование таких художественных средств, каких у Хемингуэя нет. И в их числе — музыка, приобретающая особый статус.
…Слова Набокова о том, что у «него просто слуха нет», и он плохо разбирается в музыке, хорошо известны. Однако именно музыка появляется в его произведениях, когда он говорит о самом сокровенном: о творчестве, о любви, о шахматах как одной из форм высокого искусства, о неразрывной связи явлений, взрывающихся в синергетической пульсации бытия хаосом или успокаивающихся в гармонии.
Музыка слышится Набокову в родной русской речи «… с ее чудесной, отечественной певучестью», передающей то, чего нет в других языках. Ему оказывается недостаточно слов для описания трансцендентного, потустороннего, являющегося в особом состоянии души. Это — «состояние ищущего,
[191]
высокого, почти неземного волнения, подобное музыке, играющей именно тогда, когда мы делаем что-нибудь совсем обыкновенное, — идем от столика к буфету, чтобы расплатиться, — и превращающей это наше простое движение в какой-то внутренний танец, в значительный и бессмертный жест».
Музыка — предвестие любви, знак особого мира, когда от одного взгляда на барышню « с черным бантом на нежном затылке» испытываешь холод в груди. В идеальной форме предчувствие любви соединяется с жадным ожиданием, «чтобы в тополях защелкал фетовский соловей». Эту минуту герой повести «Машенька», ощущая себя «богом, воссоздающим погибший мир», справедливо считает «самой важной и возвышенной во всей его жизни». И музыка умолкает, когда обнаруживается обескураживающее несовпадение мечты с жестокой и пошлой действительностью. Мир пошлости — это мир, где музыки нет. И не случайно то, что в мир, где «всяк будет потен, и всяк будет сыт», «музыкантам вход воспрещен».
Эстезис, чувственное нерасчлененное ощущение, «разлит» в музыке, вернее, в ее звуковой материи: звуках, шепотах, всхлипах, паузах, покашливаниях, страшном вопле мужа, переживающем смерть жены. Звуки и есть тело музыки, она — голос бытия и его души, нравственности как возможности восприятия стона, жалобы, мольбы о помощи или обиды, неизжитой с детства.
Универсальный характер музыки как голоса бытия и в том, что ее звуки могут стать зримыми в мерцании «складок пунцовых и серебристых платков», воплотится в пространство счастья от радости присутствия любимой женщины — или в подобие тюрьмы, разделяющей людей.
Потусторонность, основная тема Набокова, адекватно выразима музыкой. Это — эстетическое, в котором уже есть этическое, и его «дискомфортное» усилие коренится в «генетическом коде» эстетического, с которым человек должен рождаться как запрограммированный на здоровье живой организм.
Комментарии:
ИНФОРМАЦИЯ ПО РЕФЕРАТУ:
СТУДЕНТАМ! Уважаемые пользователи нашей Коллекции! Мы напоминаем, что наша коллекция общедоступная. Поэтому может случиться так, что ваш одногруппник также нашел эту работу. Поэтому при использовании данного реферата будьте осторожны. Постарайтесь написать свой - оригинальный и интересный реферат или курсовую работу. Только так вы получите высокую оценку и повысите свои знания.
Если у вас возникнут затруднения - обратитесь в нашу Службу заказа рефератов. Наши опытные специалисты-профессионалы точно и в срок напишут работу любой сложности: от диссертации до реферата. Прочитав такую качественную и полностью готовую к сдаче работу (написанную на основе последних литературных источников) и поработав с ней, вы также повысите ваш образовательный уровень и сэкономите ваше драгоценное время! Ссылки на сайт нашей службы вы можете найти в левом большом меню.
ВЕБ-ИЗДАТЕЛЯМ! Копирование данной работы на другие Интернет-сайты возможно, но с разрешения администрации сайта! Если вы желаете скопировать данную информацию, пожалуйста, обратитесь к администраторам Library.by. Скорее всего, мы любезно разрешим перепечатать необходимый вам текст с маленькими условиями! Любое иное копирование информации незаконно.
Поиск по БЕЛОРУССКИМ рефератам 
