Взлет и падение Советского Союза и что делать сегодня.

А. Воин

15.9.21

Эта тема сейчас обильно муссируется в российском информационном пространстве, причем главная тенденция заключается в убеждении, что взлет был обусловлен истинностью марксистско-ленинского учения и личным руководством «вождя народов» Сталина, а падение – предательством Хрущева. Отсюда делается естественный вывод, что надо вернуться в социализм в его сталинском варианте. Рассмотрим, что было на самом деле.

Прежде всего, следует уточнить факты. Конечно, нелепо было бы вообще отрицать безусловный стремительный экономический подъем Союза в начале его существования и конечную гибель его. Но уточнения факты все же требуют.

Во-первых, бурный успех был в области добычи полезных ископаемых («Мы даем стране угля»), электроэнергии и тяжелого машиностроения. Успех в области сельского хозяйства и производства товаров народного потребления, хоть и был кое-какой, но несравненно скромнее. Соответственно, и уровень материального благосостояния масс даже в предвоенные годы был далек от того же в развитых странах Запада. К тому же и этот уровень касался отнюдь не всего населения. Миллионы зэков и десятки миллионов колхозников жили впроголодь.

Но спору нет, рост главных отраслей промышленности был небывалый, и он требует правильного объяснения для правильного понимания, почему затем произошел регресс, закончившийся развалом Союза, и что делать теперь.

Начнем с того, что тезис о предательстве Хрущева, разоблачившего культ личности Сталина, не лезет ни в какие ворота. Если бы Сталин оставил Хрущеву прекрасно функционирующую экономику, а Хрущев в последние годы Сталина был его ближайшим соратником, сам по уши вымазанный в репрессиях, то зачем  ему было делать разоблачение культа личности Сталина, ставя и себя под удар, как соучастника преступлений Сталина, и менять прекрасно работающий экономический курс? Нет, дело было решительно не так.

Прежде всего, чем объясняется колоссальный экономический рывок Союза в начале его существования и в каком состоянии Сталин, умирая, передал экономику Хрущеву? Этот рывок объясняется тем, что большинство народа поверило в то, что идеи Маркса прокладывают путь в светлое будущее всему человечеству. Надо только на начальном этапе поднапрячься, не щадя живота своего, а уж дети и внуки будут жить в этом светлом будущем. Вера, как известно, двигает горами. Но в отличие от религии, которая обещает праведникам за их самопожертвование в этой жизни счастье в той, которая наступит после смерти, здесь люди к концу жизни Сталина устали ждать этого счастья и засомневались в том, что оно наступит для их детей и внуков. Я уж не говорю, про миллионы зэков и десятки миллионов колхозников, жизнь которых мало чем отличалась от жизни зэков. Но и рядовые городские трудящиеся видели, как жирует номенклатура в сравнении с их очень скромным житьем, отягощенным в ту эпоху еще и суровым жилищным кризисом. (Большинство из них жили в забытых сегодня коммуналках). Энтузиазм населения упал, а капиталистического мотива надрываться и пахать не было, и, как следствие, затормозился рост экономики. Для того чтобы восстановить энтузиазм и вернуть людям веру в светлое социалистическое будущее, Сталин в последние годы жизни осуществил ряд неоправданных экономически снижений цен на продукты питания и бытовые товары, чем загнал экономику в тупик.

Простой народ не понимал происходящего с экономикой и приветствовал эти снижения. Но номенклатура не могла этого не понимать. Потому Хрущ и вынужден был пойти на разоблачение культа личности, поскольку иначе не смог бы объяснит народу, почему при Сталине были снижения цен, а сразу после его смерти их нужно опять повышать.

Конечно, если бы Сталин не сделал этих экономически неоправданных снижений цен, а еще лучше, если бы Сталина с его репрессиями и культом личности вообще не было, советский социализм просуществовал бы дольше. Но, в конечном счете, он все равно проиграл бы капиталистической экономике со свободой предпринимательства. Дело в том, что хозяин капиталистического предприятия гораздо больше, чем советский директор готов рисковать, принимая новые технические и организационные идеи. Правда, в случае неудачи он теряет больше советского директора, включая иногда даже жизнь, но не намного. (И советские директора тоже иногда кончали жизнь самоубийством). Зато в случае успеха он получает весь выигрыш, всю прибавку к прибыли предприятия. А советский директор получает благодарность от начальства и в лучшем случае премию. Главное же, что капиталист, который не предпринимает ничего нового, все равно рискует тем, что его обойдут и вытеснят те, которые предпринимают. Советскому же директору нужно только выполнять план, за что ему гарантирована премия. Если же он внедряет успешное новшество, ему, а заодно всем его коллегам в отрасли, поднимают план и выполнять его становится тяжелее. Поэтому советские директора открещивались от предлагаемых им новаторами и изобретателями новшеств, как черт от ладана. В общем, социализм рано или поздно убивает дух предпринимательства и творческую энергию. Сталин своими репрессиями лишь ускорил этот процесс.

Так, может быть, не надо заморачиваться и даешь капитализм?  А то, что переход к капитализму в 90-е годы прошлого века оказался не слишком удачным, спишем на трудности перехода и некоторые конкретные ошибки приватизации? Перетерпим, кое-что исправим, и будет все «как у них»?

К сожалению «у них» сегодня свои проблемы. Точнее проблемы у капитализма возникли далеко не сегодня. По Марксу он вообще давно уже должен был отдать Богу душу, вступив в фазу империализма. Богу душу он не отдал, но претерпел и продолжает претерпевать изменения не в лучшую сторону. Часть из этих изменений связана с ложными идеями, восторжествовавшими с некоторых пор на Западе, другая часть связана с самой природой капитализма и объективно неизбежна.

Неизбежным следствием конкуренции, связанной со свободным предпринимательством, является то, что некоторые из конкурирующих становятся монополистами, а монополизм убивает эту самую конкуренцию и свободу предпринимательства. Вариантом на ту же тему является олигархизация, когда крупный капитал и особенно монопольный сращивается с государственной бюрократией. Сам по себе этот процесс не смертелен, хотя и требует постоянной борьбы с этим явлением, и однажды во времена Рузвельта американцы уже управились с ним на время, приняв антимонопольные законы. Но сегодня, благодаря другим процессам параллельно текущим в Штатах и в мире, американцам уже не под силу справиться с этим явлением ни у себя дома, ни в мире. Из упомянутых других процессов главный – глобализация. Часть монополистов вырвалась из под национального контроля, став транснациональными компаниями вроде Монсанты. Для того, чтобы обуздать таких транснациональных гигантов, требуется реорганизация всего мирового устройства. Такая реорганизация назрела и по ряду других причин, но для ее успешного осуществления требуется философское переосмысление основных процессов, происходящих сегодня в мире.

Философским базисом капитализма  были идеи буржуазно-демократических революций с их лозунгом свободы, равенства и братства. Под свободой изначально понималась свобода предпринимательства, в то время как свобода в области морали ограничивалась пресловутой «буржуазной» по Марксу, в смысле ханжеской по нему же моралью, которая на самом деле была обыкновенной христианской моралью. Свобода предпринимательства и связанная с ней конкуренция, понимаемые как победителю в конкурентной борьбе – все, а проигравший пусть хоть подыхает с голоду, сам виноват, вскоре привели к обнищанию основной массы населения, к недовольству, бунтам, революциям и распространению социалистических и социальных идей. Социалистическая революция победила, как известно только в России, на самом же Западе восторжествовали социальные идеи с вэлфером и прочими ништяками для безработных, больных, неимущих и т.д. Вследствие автоматизации армия безработных в Штатах достигла колоссальных размеров, появились потомственные безработные в Бог весть каком поколении, причем некоторые из них, благодаря упомянутым ништякам, живут материально лучше, чем мелкие предприниматели. Это дополнительно к монополизации и олигархизации снизило дух предпринимательства и затормозило развитие экономики на Западе. Да не подумает читатель, что я за дикий капитализм и против какой-бы то ни было помощи людям, не могущим работать или не находящим работу в силу безработицы. Но ясно, что общество, в котором много людей способных работать, но отказывающихся от предлагаемой работы и живущих на социалку, это нездоровое общество. Нездорово и общество, в котором много людей занято не нужной работой, которую им придумывают, лишь бы они были заняты. Проблема не имеет чисто экономического решения. Она требует решения философского с пересмотром системы ценностей и смысла жизни.

Но главный негатив от новых идей связан с сексуальной революцией, в основе которой лежит ложная теория Фрейда. Представление о том, что человек не властен над своими инстинктами и потому во имя гуманизма следует разрешить ему любые сексуальные извращения, привело к еще большей деморализации общества в дополнение к той, которая была вызвана освобождением человека от необходимости «в поте лица добывать хлеб свой». Это обратило эволюционное восхождение от обезьяны к человеку в стремительное нисхождение его назад к обезьяне. В Соединенных Штатах, стране наиболее продвинутой в направлении и вэлфера, и сексуальной революции, наибольший же процент населения сидит в тюрьмах. Это не говоря о проценте всякой мрази, которая не сидит в тюрьмах. И это происходит параллельно со стремительным же овладением человеком благодаря научно техническому прогрессу все более мощными средствами, как созидания, так и разрушения, что в сочетании с упомянутым маразмом ставит человечество под угрозу выживания. Все большее количество людей испытывают отвращение к человечеству в современном его состоянии, и все большее количество людей получают возможность столкнуть его на край пропасти. Тем более что и те, кто желают еще спасти человечество, и те, кто обладают властью для принятия решений, не ведают сегодня, что творят (как говорил Черномырдин «Хотели как лучше, а получилось как всегда»), и это может привести к катастрофе при самых благих намерениях творящих.

Почему не ведают, несмотря на бурный прогресс в науке и технике, освоение космоса, тотальную компьютеризацию,  Искусственный Интеллект и все такое прочее? Способность понимать уничтожил у большинства кризис рационалистического мировоззрения, о котором я много пишу, поэтому здесь вкратце.

Западная цивилизация, лидирующая в мире последние столетия и ведущая за собой остальной мир, встала и расцвела на рационалистическом мировоззрении в форме классического рационализма Декарта, Паскаля, Бекона и др. В основе этого мировоззрения – вера в способность человеческого разума давать нам истинное и надежное знание .Эта вера способствовала тому, что люди стремились овладевать знаниями и основывать на них свои поступки при решении как личных, так и общественных проблем.

Причиной кризиса послужили некоторые ошибочные положения этого рационализма, в частности абсолютизация им научного знания и, особенно, представление, что наука ничего не меняет в однажды добытом знании, а только добавляет к нему новое. Ошибочность эта стала очевидной после появления теории относительности Эйнштейна, когда выяснилось, что время, абсолютное у Ньютона, на самом деле относительно, а скорости, складывающиеся у Ньютона по формуле Галилея, стали складываться по формуле Лоренца и т.д. Тогда на смену рационализму в западном обществе пришел релятивизм, учение провозглашающее, что не существует абсолютной, общей для всех истины, у каждого своя истина и, следовательно, все относительно: мораль, ценности, религия и т.д. ( Последнее, кстати, послужило дополнительной к учению Фрейда основой сексуальной революции).

Сначала это произошло в теории познания: онтологический релятивизм, лингвистический релятивизм, пост позитивизм (Куайн, Кун, Фейерабенд, Сепир и Уорф, Поппер, Лакатос, Башляр и т.д.). Все эти течения отрицали способность науки давать нам надежное истинное знание. Затем - в целом в философии и гуманитарных науках: экзистенциализм, фрейдизм, бихевиоризм и современные психоаналитические школы, отрицающие способность человека вести себя как существо разумное, его подчиненность своим инстинктам и, прежде всего, либидо и даже вредность, как для индивидуума, так и для общества, попыток подчинения этих инстинктов разуму. И, наконец, это проявилось в обществе в целом, в системе принятых идеалов, ценностей и морали. С победой сексуальной революции были отброшены высокие идеалы и требования к человеку эпох Возрождения и Просвещения, всякие там понятия совершенства, служения надличному, романтической любви и т.п. Идеалом сменившего их модернизма и постмодернизма стала погоня за успехом и наслаждениями, особенно в сексуальной сфере. В результате общество погрузилось в состояние подобное бывшему в Римской империи времен ее упадка. С той лишь разницей, что теперь под эти новые идеалы и ценности было якобы подведено научное обоснование. Мол, если наука неспособна ничего надежно доказать, то все эти высокие идеалы - это условность, пар, вопрос моды. У одних народов они одни, у других - другие и выяснить, чьи правильные, чьи лучше, невозможно, тем более что со временем они еще и меняются. И единственное, что нам надежно дано знать, это то, что дано нам в ощущении: кайф, удовольствия, сунул, вынул, а что и во что неважно. И это - святое право человека, а ущемлять его в этом негуманно.

При этом, несмотря на кризис рационалистического мировоззрения естественные науки продолжали успешно развиваться, а основанный на них научно-технический прогресс с одной стороны приносил все больше приятных плодов по части материального благополучия общества, но с другой порождал все новые и новые проблемы: загрязнение окружающей среды, угрозы техногенных катастроф и, самое главное, сильно усложняя отношения людей в обществе и задачу управления. Что усугублялось еще упомянутым процессом деморализации общества. А гуманитарные и общественные науки, которые должны по идее эти новые проблемы решать, оказались неспособными справиться с этой задачей. Это и породило тот глобальный кризис, в котором пребывает сегодня человечество, и в частности кризис демократии.

Выход из этой ситуации дает мой неорационализм («Неорационализм – духовный рационализм». Direct Media, М. Берлин, 2014, изд. 2-е; https://www.academia.edu/35865636/) и единый метод обоснования научных теорий. Я утверждаю, что хотя классический рационализм действительно ошибался по части абсолютизации научного знания и представления, что наука ничего не меняет в однажды добытом знании и только добавляет к нему новое, но ошибаются и релятивизаторы науки, утверждая, что наука неспособна давать нам истинного и надежного знания ни в каком смысле. Я утверждаю и доказываю, что научная теория, обоснованная по единому методу обоснования, выработанному в процессе развития естественных наук трудами, прежде всего, Ньютона и его соратников, но впервые представленного эксплицитно мной (А. Воин "Единый метод обоснования научных теорий". Direct Media, М. Берлин, 2017; https://www.academia.edu/30443977/), гарантирует нам истинность своих выводов с заданной точностью и вероятностью в области, в которой ее понятия привязаны к опыту. И остается истинной в этом смысле и после появления новой теории с новыми понятиями, справедливой в более широкой области, как это имеет место в случае механики Ньютона и теории относительности. Правда, этот смысл истинности отличается от принятого в классическом рационализме и у его противников - релятивизаторов. И те и другие имели в виду онтологическую истинность, скажем, представление о том, что же на самом деле представляет электрон: шарик с массой и зарядом, заряженное облако, размазанное по орбите вокруг ядра атома или пакет волн. Как я показываю, такую онтологическую истину наука в принципе нам давать не может. Но нам она и не нужна. Нам нужна истинность именно в том смысле, в котором ее обеспечивает применение единого метода обоснования. Какая нам разница абсолютно ли время или относительно и в каком смысле относительно (эта относительность может выражаться разными формулами), если, пользуясь как формулами Ньютона, так и Эйнштейна, мы будем получать одинаково надежный и точный результат относительно движения материальных тел в области скоростей, далеких от скорости света.

Именно применение этого метода в сфере естественных наук, пусть и на уровне стереотипа мышления, а не в явном виде, позволяет представителям этих наук, пусть и не сразу, но договариваться всем сообществом и принимать какую-то теорию как доказанную, а конкурентные отбрасывать. И именно это позволило человечеству совершить тот колоссальный рывок вперед в материальном и научно-техническом отношении, который оно совершило в Новое время. И обеспечивает и сегодня продолжающееся успешное развитие этих наук и основанный на них научно-технический прогресс. Но в сфере гуманитарных и общественных наук этот метод не применялся практически и до кризиса рационалистического мировоззрения, а после него и вовсе перестал применяться. Потому в этих науках происходит лишь пустопорожнее словоизвержение, а проблемы общества и человечества, которые эти науки призваны решать, остаются нерешенными и только усугубляются, что угрожает сегодня самому дальнейшему существованию человечества. Я же показал возможность применения единого метода обоснования научных теорий с соответствующей адаптацией и в сфере гуманитарных и общественных наук.

Но признание единого метода обоснования не устраивает любые современные элиты, включая научные (гуманитарные), пришедшие к власти в условиях кризиса рационалистического мировоззрения, потому что это признание помешает им ловить рыбку в мутной воде, без чего они удержать власть неспособны. Хорошей иллюстрацией этому служит ситуация в Украине, в которой образовательный ценз большинства населения исключительно высок, что не помешало прийти к власти и фактически в короткий срок установить диктатуру примитивному, хоть и хитрому эстрадному клоуну.

Возвращаемся к вопросу, что же теперь делать?

Прежде всего, необходимо признание единого метода обоснования и применение его в сфере гуманитарных и общественных наук, в частности в макроэкономике. Сегодня в этой сфере, как и в других областях гуманитарных и общественных наук, существуют разные школы, каждая со своей теорией: кейнсианство, монетаризм Фридмана, теория рациональных ожиданий и т.д. и между ними нет общего языка и способности договориться, кто из них прав. И власть, принимая экономические решения, не знает, кого ей слушать, Кудрина или Глазьева и действует наобум, в результате имеем то, что имеем. Я же на базе единого метода обоснования предложил «Начала новой макроэкономической теории» (2014, Direct Media; https://www.academia.edu/30537963/). Аналогично, предложил начала новой идеологии в книге «Современные идеологии» (Bulletin CONCORDE №4, №5, 2019) . Это не исчерпывает все современные проблемы, требующие философского разрешения, но в этом же ключе нужно решать и все остальные проблемы.