Академия наук СССР. Институт философии. Изд-во АН СССР. М. 1954. 112 стр. Тираж 10000. Цена 4 руб. 30 коп.

В блестящей плеяде писателей русской революционной демократии видное место принадлежит Н. В. Шелгунову. Он пользовался широкой известностью и глубоким уважением среди передовой интеллигенции России, принимал непосредственное участие в подпольной революционной работе. Так, в 1861 г. Шелгунов написал прокламацию, обращенную к солдатам, и воззвание "К молодому поколению", а в 1862 г. составил новую прокламацию для солдат. В том же году Шелгунов пытался организовать побег за границу М. И. Михайлова (сосланного на каторгу за распространение прокламации "К молодому поколению"), для чего вместе с женой предпринял поездку в Сибирь, где был арестован. Преследования и репрессии царского правительства, тяжелая жизнь в глухой провинции не сломили воли Шелгунова, не заставили его изменить своя убеждения. До конца жизни он оставался на боевом посту.

Публицистическая деятельность Шелгунова началась в годы первой революционной ситуации (1859) и продолжалась тридцать с лишним лет. Последнее десятилетие она протекала в обстановке реакции и идейного разброда, вызванного крахом народнических идей. Однако Шелгунов не впал в пессимизм, не потерял веру в русский народ и его будущее. Чуткий наблюдатель русской общественной жизни, он сумел разглядеть первые признаки приближавшегося нового подъема общественного движения, связанного с возникновением марксистских организаций в России. Познакомившись с членами первых марксистских кружков, Шелгунов убедился, что в их лице он встретил людей, понимающих "необходимость борьбы за интересы народа". Незадолго до смерти Шелгунов в своих "Очерках русской жизни", регулярно печатавшихся на страницах журнала "Русская мысль", горячо приветствовал молодежь, выразив убеждение, что она "создаст поколение деятелей, просвещенных и образованных, какого до сих пор Россия еще не выставляла"¹ .

В некоторых статьях о Шелгунове, появившихся уже в советское время, встре-

¹ Н. В. Шелгунов Очерки русской жизни. СПБ. 1835, стр. 1094 - 1095.

чаются совершенно необоснованные утверждения, будто к восьмидесятым годам Шелгунов стал типичным либералом. После закрытия правительством "Отечественных записок" и гибели "Дела" Шелгунов действительно сотрудничал в либеральном журнале "Русская мысль". Но его статьи, напечатанные в этом журнале, не оставляют сомнения в том, что он не делал никаких уступок либерализму, а его письма того времени свидетельствуют о том, что ряд статей Шелгунова не был пропущен в печать редакцией "Русской мысли", не разделявшей взглядов своего сотрудника, хотя и ценившей его участие в работе журнала.

"Очерки русской жизни", которые Шелгунов в течение ряда лет вел в "Русской мысли", рисуют его как боевого публициста демократического лагеря. Они показывают, что Шелгунов упорно и решительно боролся против проявившегося в русском обществе 80-х годов идейного упадочничества, против характерной для того времени проповеди общественного индифферентизма, толстовства, теории "малых дел" и других аналогичных течений, сторонники которых призывали русское общество, по выражению Шелгунова, "свою приниженность возводить в закон" и "не глядеть дальше своего носа"² . Выступления Шелгунова напоминали русскому обществу о том, что руководящим началом в жизни каждого человека должна быть борьба за общее благо. Защита "идей шестидесятых годов", требование бережного отношения к культурному и политическому наследию великих публицистов той эпохи придавали большое общественно-политическое значение деятельности Шелгунова на страницах "Русской мысли". "Читая Ваши сочинения, научаешься любить и ценить людей, подобных Вам" (стр. 23), - писали Шелгунову члены петербургских рабочих кружков. Несмотря на значительную роль Шелгунова в развитии русской общественной мысли, до сих пор почти нет серьезных работ, посвященных жизни и деятельности этого выдающегося публициста.

Книга М. Н. Пеуновой, в которой, помимо краткого биографического очерка, содержится анализ общественно-политической программы Шелгунова, его философских, социологических и эстетических взглядов, представляет несомненный интерес. Однако она не заполняет указанного выше пробела.

М. Н. Пеунова делает правильный вывод, что на протяжении всей своей литературной деятельности Шелгунов оставался верен своим взглядам, стоял на позициях революционного просветительства. В своей книге она последовательно проводит эту мысль. Однако в рассматриваемой работе, как и в некоторых других исследованиях по истории русской общественной мысли, проявилось стремление лакировать и приукрашивать действительность, замалчивать свойственную изучаемым мыслителям непоследовательность, красить их всех в один и тот же цвет, не выявляя индивидуальные особенности каждого. Ряд исследователей не хочет считаться с тем, что среди представителей одного и того же, например, революционно-демократического, лагеря имели место существенные разногласия. Игнорирование этого обстоятельства неизбежно приводит к обеднению и искажению исторической действительности. М. Н. Пеунова не учла необходимости всестороннего изучения мировоззрения Шелгунова и, в частности, пережитой им идейной эволюции.

Автор правильно подчеркивает большое влияние идей Н. Г. Чернышевского на общественно-политические взгляды Шелгунова, что подтверждал и сам Шелгунов в своих воспоминаниях. "Для меня лично, - писал он, - в Чернышевском, как в фокусе, соединяются мои лучшие чувства и стремления"³ . Но можно ли ограничиться, как это делает М. Н. Пеунова, одним констатированием этого влияния? Говоря о влиянии Чернышевского на Шелгунова, нельзя не сказать и о том, что между ними имелись существенные расхождения, обнаружившиеся еще в те годы, когда Шелгунов сотрудничал в "Современнике" и участвовал в конспиративной деятельности вместе с Чернышевским. М. Н. Пеунова не отмечает сильного влияния А. И. Герцена на Шелгунова. Из воспоминаний самого Шелгунова мы знаем, как во время пребывания в Германии он поражал знакомых немцев своей проповедью обновления Западной Европы при помощи русских социальных начал⁴ . Влияние теории "русского социализма" Герцена явственно сказалось и на знаменитой прокламации Шелгунова "К молодому поколению", проникнутой верой в превосходство общинных порядков русской деревни над буржуазным строем западноевропейских стран. "Мы народ запоздалый, и в этом наше спасенье. Мы должны благословлять судьбу, что не жили жизнью Европы. Ее

² Там же, стр. 1092 и 1095.

³ Н. В. Шелгунов. Воспоминания М. -П. 1923, стр. 28.

⁴ См. там же, стр. 84.

несчастия, ее безвыходное положение - урок для нас. Мы не хотим ее пролетариата, ее аристократизма, ее государственного начала и ее императорской власти". Далее вполне последовательно Шелгунов уверял, что в отличие от Запада "нам ломать нечего". "Оставимте, - писал Шелгунов, - наше народное поле в покое, как оно есть; но нам нужно выполоть ту негодную траву, которая выросла из семян, налетевших к нам с немецкими идеями об экономизме и государстве"⁵ .

Все это - почти дословное воспроизведение обычных для Герцена, но чуждых Чернышевскому мыслей. Не случайно поэтому, что до напечатания прокламации "К молодому поколению" в герценовской типографии в Лондоне и доставки ее в Петербург о существовании прокламации, по свидетельству Шелгунова, никому не было известно, кроме его друга М. И. Михайлова⁶ , Можно предположить, что автор прокламации не ознакомил с нею Чернышевского именно потому, что опасался встретить с его стороны возражения.

Не проследила М. Н. Пеунова, как под несомненным воздействием Чернышевского Шелгунов постепенно освобождался от влияния Герцена. Между тем задержанная в 1862 г. цензурой статья Шелгунова "Русское слово" и статьи, помешенные в том же году в журнале "Век", дают полную возможность установить, как изменялись в этом отношении взгляды Шелгунова. Нельзя не пожалеть и о том, что М. Н. Пеунова не объяснила, почему Шелгунов, сотрудничавший в 1860 - 1862 гг. в "Современнике", не возобновил сотрудничества в нем в 1863 г., а предпочел перейти в "Русское слово", возглавлявшееся Г. Е. Благосветловым и Д. И. Писаревым. В связи с этим возникает и другой вопрос: почему в 70-х годах Шелгунов предпочитал помещать свои статьи преимущественно в журнале "Дело", заменившем закрытое правительством "Русское слово", и уклонялся от участия в "Отечественных записках" Некрасова и Салтыкова-Щедрина, где собралось большинство бывших сотрудников "Современника"?

Ответить на эти вопросы можно, только изучив идейные взаимоотношения Н. В Шелгунова и Д. И. Писарева, Несмотря на то, что Шелгунов был значительно старше Писарева (на 16 лет), он находился под сильным влиянием своего младшего товарища по "Русскому слову". К сожалению, М. Н. Пеунова прошла мимо этого важного вопроса.

Влияние Писарева сказалось прежде всего на отношении Шелгунова к проблеме своеобразия русского исторического процесса. Шелгунов в этот период своей жизни отказался от положения, высказанного им в прокламации "К молодому поколению", что Россия может избежать капиталистического пути развития, и от мысли, которую он проводил в своей знаменитой статье "Положение рабочего пролетариата в Англии и во Франции" (1861 г.), что Россия развивается особым, отличным от Запада путем. Характерно, что при подготовке статьи о пролетариате в Англии и во Франции для собрания своих сочинений он исключил из нее содержавшиеся в журнальном тексте рассуждения об особом пути развитая России. В конце 60-х и в 70-х годах Шелгунов не раз отмечал неизбежность роста в России крупной промышленности, считая, что в стране налицо были условия, благоприятствовавшие ее развитию. Вопрос о существовании в России 70-х годов и буржуазии и пролетариата не возбуждал в Шелгунове никаких сомнений; он считал, что спорить против этого значило бы опровергать очевидность. М. Н. Пеунова отмечает эти изменения во взглядах Шелгунова, но она не указывает, что они произошли под влиянием Д. И. Писарева, убежденного сторонника индустриализации России, выражавшего уверенность, что нашей стране неизбежно придется познакомиться с рабочим вопросом в той именно форме, в какую он вылился на Западе.

Не освещен в книге самый процесс формирования мировоззрения Шелгунова. То немногое, что автор говорит по этому вопросу, расходится с действительностью. Если верить М. Н. Пеуновой, Шелгунов еще до Крымской войны стоял на революционных позициях (стр. 8). В действительности же как убежденный революционер Шелгунов сложился лишь в годы революционной ситуации. Проследить превращение Шелгунова в революционера можно по его воспоминаниям. Рассказывая о своей жизни, Шелгунов отмечал, что он принадлежал к тому поколению русской интеллигенции, которое воспитывалось при Николае I, которому в юношестве усердно внушалась мысль не думать "дальше своих личных интересов" и которое твердо усвоило эту

⁵ Там же, стр. 293

⁶ Там же, стр. 33.

мысль⁷ . Конечно, уже тогда Шелгунову не чужды были абстрактный гуманизм и любовь к правде и справедливости. Однако, как признает он сам, его очень мало интересовали тогда общественные вопросы. Только Крымская война и неудачи России, обусловленные порочностью социально-политических порядков николаевской империи, вскрыли перед Шелгуновым, как и перед очень многими его современниками, темные стороны русской общественной и политической жизни. Из простого обывателя Шелгунов начинает превращаться в гражданина, сознающего неотложную необходимость покончить с крепостным правом и царившим тогда в России бесправием.

Однако и в это время у Шелгунова еще не было ясного представления о путях перестройки России. Ему чужда еще была мысль о неизбежности революции. "В 1858 году, - вспоминал Шелгунов, - я не только верил в возможность самого полного обновления России на гуманных и справедливых началах, но был убежден в возможности этого"⁸ . Как указывает Шелгунов, переломное значение в его жизни имел 1859 г., то есть первый год революционной ситуации. Шелгунов определился тогда как революционер, как решительный противник самодержавия.

М. Н. Пеунова, в общем правильно излагающая взгляды этого выдающегося публициста, не делает глубокого анализа его воззрений, не показывает их становления и развития и потому не дает возможности правильно определить место Шелгунова в истории русской общественной мысли.

В заключение необходимо остановиться на приложенном к книге списке печатных работ Шелгунова. Такой список мог бы принести несомненную пользу читателям, особенно в связи с тем, что лишь сравнительно небольшая часть произведений Шелгунова вошла в трехтомное собрание его сочинений, изданное еще до Октябрьской революции и превратившееся в библиографическую редкость. Однако ценность этого указателя снижается из-за его бессистемности; содержащиеся в нем библиографические сведения носят случайный характер. Так, в списке мы находим ряд специальных работ Шелгунова по лесоводству и лесному хозяйству, большинство из которых написано автором еще до начала его публицистической деятельности, в то же время в нем нет некоторых важных публицистических работ. Достаточно указать, что из статей, напечатанных Шелгуновым в "Современнике" Чернышевского, в список попали всего лишь две. Совсем отсутствуют в списке статьи Шелгунова из журнала "Век" (1862 г.) и из газеты "Неделя" за 70-е годы. Приходится признать, что к составлению списка сочинений Шелгунова М. Н. Пеунова отнеслась без должного внимания.

⁷ Там же, стр. 68.

⁸ Там же, стр. 82.